— Мы же будем в обществе двух полицейских и после обеда все вместе проводим Мэгги домой, — предложила Сисси.— Сегодня я буду ночевать на фирме, так что вам придется снова тащиться сюда. Как вам такой расклад?Сисси и Энджи обменялись взглядами.— Хорошо, мы проводим тебя сюда. Какие проблемы? — сказала Энджи.
Девушки не ошиблись. И красавец Майк по прозвищу Адонис, и очаровашка Джек — оба были как в воду опущенные. Хотя тело нашли вчера, информацию по обыкновению придержали, опасаясь вмешательства журналистов на ранней стадии расследования дела.Энджи напомнила парням, что, хотя они и полицейские, в их обязанности искоренение зла как такового все-таки не входит, и предложила им проще смотреть на вещи.Майк согласился с ее доводами, но сказал, что это дело особенно неприятное и сильно отражается на его психике.— Все убийства ужасны, — заметила Мэгги.— Вы, конечно, правы, но Шон после этого дела вроде как помешался. Полгорода изъездил — все искал улики и, между прочим, кое-что нарыл.— И что же? — осведомилась Мзгги.— Хотя нам не положено трепать языком, скажу, что ему вроде бы удалось получить описание внешности убийцы.— Описание внешности? — пробормотала Мэгги.— Извини, Мэгги, больше ничего сообщить тебе не можем — не имеем права, сама понимаешь, — сказал Джек.— Ладно, не извиняйся. Все я понимаю, — отозвалась Мэгги.Покончив с обедом, они все вместе вернулись к магазину.— Иди к себе и покрепче запри двери, — мрачно предупредил Джек.— Обязательно последую твоему совету. Доброй ночи. — Мэгги помахала на прощание подругам и их приятелям.Мэгги вошла в дом, зная, что все они стоят на улице и ждут, когда она закроет замки на ключ. Сделав это, Мэгги прислонилась к перилам лестницы и подумала, что невероятно сильно чувствует отсутствие Шона. А еще она была чертовски напугана и до предела взвинчена.Решив, что пора действовать, Мэгги взбежала по лестнице в свой кабинет, торопливо пролистала телефонную книгу, уточнила кое-какие адреса и стала собираться. Не прошло и пяти минут, как она, дробно простучав каблучками по ступеням, снова спустилась на первый этаж и вышла на улицу.Было темно. Луна скрылась за облаком.Мэгги быстро двинулась вниз по улице, вглядываясь в лица прохожих. Глава 8 Шон очнулся и сразу же попытался отделаться от призраков странного сновидения: помнится, он куда-то ехал верхом на лошади, только вот куда?..Осталось ощущение, что он по-прежнему куда-то мчится. Но на этот раз Шон твердо знал, что гонится за своим врагом, хотя и не знает, где его искать.Странное чувство, но вместе с тем завораживающее. Вот бы ему сейчас и вправду проскакать верхом на лошади по улицам Нового Орлеана и схватить убийцу!Шон потянулся и понял, что задремал у себя дома перед включенным телевизором. К счастью, сведения о зверском убийстве еще только начали просачиваться в прессу и диктор сообщил о происшествии лишь несколько слов — ровно столько, сколько было нужно, чтобы не вызвать у горожан паники.«В данный момент, — подумал Шон, — у меня в деле две мертвые проститутки и один сутенер. Большинство горожан тешит себя иллюзиями, что убийца охотится только за аморальными типами и на достойных людей внимания не обращает. Возможно, эта иллюзия позволит удержать панику в разумных пределах и не позволит ей распространиться подобно лесному пожару и завладеть сердцами людей».Как ни крути, Новый Орлеан — греховный город, и если убийства будут продолжаться, скоро горожане, у которых на совести немало тайных грешков, станут смотреть на жертвы не как на грешников, а как на обычных людей, и тогда произойдет обвал и паника охватит всех.Сейчас у него есть приблизительный портрет убийцы, который со слов Мамми воплотил на бумаге полицейский художник — а это уже кое-что. Кроме того, Мамми получила задание держать ухо востро и при первом же появлении господина, хотя бы отдаленно похожего на преступника, звонить в убойный отдел.Поднявшись с дивана, Шон прошел на кухню к холодильнику, чтобы достать себе пива. Он владел домом на Конт-стрит, которому было уже сто пятьдесят лет. Нижний этаж Шон сдавал приятельнице своей сестры, Даниэль Боне, державшей там один из лучших креольских ресторанов в городе. Приличному состоянию дома Шон был обязан в основном ее усилиям. Она же посылала ему два раза в неделю служанку, прибиравшую его холостяцкое жилье. К тому же время от времени Шон получал от Даниэль деликатесы в знак признательности за то, что не увеличивал арендную плату, хотя ее заведение процветало.Все это превращало холостяцкие апартаменты Шона в весьма комфортабельное и даже роскошное жилище, несравнимое с его убогим офисом в отделе убийств, где он, кстати сказать, проводил большую часть суток.Открыв бутылку с пивом, он сказал:— Твое здоровье, Даниэль! — После чего сделал глоток.Шон мог бы сейчас еще раз съездить в номер отеля, где Бесси встретилась со своим убийцей, и постараться понять, почему при таких травмах она потеряла совсем немного крови — на полу было лишь несколько капель. Он мог засесть в баре у Мамми и провести там хоть всю ночь, наблюдая за клиентами, ведь среди них мог оказаться убийца. Занятие это было неблагодарное, зато не слишком утомительное, и Шон решил, что ему лучше всего отправиться в бар. Там, устроившись в глубоком мягком кресле, можно было неплохо отдохнуть, а Шон — Господь свидетель — очень нуждался в отдыхе.Неожиданно позвонили в дверь, и Шон, распахнув ее, к огромному своему удивлению, увидел Мэгги.— Я… пришла сказать вам: мне жаль, что все так вышло.— Хм!Шон даже не предложил ей войти. Ничего, кроме изумления и душевной опустошенности, он в этот момент не ошущал.— Я слышала о третьей жертве. Весьма сожалею о случившемся.— Это ваша работа?— Что?!— Это вы ее убили?— Конечно же, нет!— Почему в таком случае вы выражаете сожаление?Она всплеснула руками, придя, видимо, в полное замешательство. Казалось, еще немного — и Мэгги повернется и уйдет. Тем не менее она все же объяснила:— Я просто горюю об утраченных человеческих жизнях — вот и все.Хотя Мэгги была смущена, выглядела она великолепно. Сегодня она была в белом платье без рукавов и в белых туфлях. Ее рыжие волосы полыхали, как золотая корона.Когда Мэгги собралась уходить, Шон спросил:— Зачем вы все-таки пришли сюда?— Что?Он увидел перед собой ее полыхающие от возмущения глаза.— Да, зачем вы пришли ко мне? Думаете, я скажу «Как мило, что вы заглянули» и предложу вам бокал шампанского? — продолжал Шон. — Я еще не забыл, как вы выставили меня из своего дома. Поэтому мне крайне любопытно узнать, что привело вас ко мне.— Если вы будете говорить мне дерзости и вести себя со мной грубо…— Я никогда не выдавал себя за деликатного человека. Поэтому я хочу знать правду: что вы здесь делаете?— Если честно, то все это секс. Мне понравилось спать с вами. Но если вы заняты… или бутылка пива заменяет вам ласки женщины… Что ж, я приду в другое, более удобное время — когда, к примеру, у вас кончится этот продукт.— На свете нет иного времени, кроме настоящего. — С этими словами Шон втащил Мэгги в свою квартиру.Подойдя к столу и поставив на него пивную бутылку, Шон приблизился к Мэгги и обнял ее. Она ответила ему страстными объятиями.Зацепившись за край коврика при входе, Шон оступился и упал на пол, увлекая Мэгги за собой. Под платьем на ней ничего не было. Она торопливо расстегнула на нем брюки и сжала его пенис. Все произошло так быстро, что ни он, ни она не успели опомниться.Страсть, охватившая их, была настолько острой и мучительной, что когда Шон вошел в нее, они оба закрыли глаза.Потом, гладя Мэгги, такую нежную и желанную, Шон задался вопросом, как прожил без нее эти два бесконечно долгих дня.
Лондон, 1888 годПриехав в Лондон, наследница рода Монтгомери Меган поселилась в апартаментах на площади Сент-Джеймс. Апартаменты рядом с ней занимала молодая пара — доктор Питер Остин с супругой Лорой. Это были приветливые, милые молодые люди, и скоро Меган начала проводить с ними все больше и больше времени. В конце весны они с Лорой стали близкими подругами. Меган рассказала супругам о своем родовом поместье под Новым Орлеаном, а также о том, что женщины из ее семейства обычно подолгу живут в Европе. Она сообщила также, что ее мать покинула родные края в самом начале Гражданской войны, нашла себе мужа в Нью-Йорке и в Новый Орлеан уже больше не вернулась. Теперь же, поскольку ее отец и мать умерли, Меган намеревалась впервые в жизни посетить родные места.Рассказывая о своей семье, миссис Остин заметила, что ее муж родом из богатой семьи, но все свои силы и умение врача — а врачом он был, что называется, милостью Божией — отдает сирым и убогим обитателям лондонского дна.— Питер, — с гордостью говорила о муже Лора, — один из немногих людей, кто оказывает этим обездоленным практическую помощь: надо же что-то делать, а не сидеть сиднем и рассуждать о несчастьях бедняков и бездомных.Наслушавшись этих разговоров, Меган прониклась к супругам еще большей симпатией: слишком много зла в этой жизни ей довелось увидеть — войну, нищету, страдания… Тем не менее она знала, что в жестоком и суровом мире лондонских обездоленных таилась какая-то особая, присущая только этому сообществу тоскливая печаль, какой Меган не замечала в отверженных ни одного другого столичного города мира.Лора часто сопровождала мужа в его небезопасных странствиях по ночному Ист-Энду, но потом, поняв, что она тяжело переносит первую беременность, Меган предложила ей свои услуги.— Сама подумай, — говорила ей Меган. — Куда ты в таком состоянии пойдешь? К тому же ходить по трущобам просто опасно — вспомни о тяжелейших болезнях, которым подвержены обитатели этих чудовищных клоак. Ты повредишь и себе, и ребенку.Лора согласилась, и с тех пор по трущобам вместе с Питером ходила Меган.Перечислять ужасы, на которые она насмотрелась во время своих странствий, было бы слишком тяжело, но Меган пришла к выводу, что большей нищеты, грязи и бесправия не встречала ни в Америке, ни во Франции, ни в Италии. И еще — нигде, кроме Лондона, люди так не злоупотребляли крепкими алкогольными напитками.Меган считала Питера святым. Он не только проводил полный рабочий день у себя в приемной на площади Сент-Джеймс, но каждый вечер, несмотря на дождь или холод, устремлялся в район Ист-Энда, где оказывал услуги страждущим и бездомным.Как-то раз в холодную летнюю ночь они, чтобы немного передохнуть и согреться, забрели в бар на окраине, где Питер, выпив немного виски, неожиданно разговорился:— Я, Меган, терапевт, наделенный даром лечить людей, и мое место здесь. Но ты-то зачем таскаешься за мной? Ты красива, молода и богата, и такая жизнь — не для тебя. Найди себе достойного человека и заведи семью. Здесь, ручаюсь, такого человека ты не встретишь.— Когда-то я была уже влюблена, — улыбнулась Меган.— И что же?— Он умер.— Наверняка у тебя был и другой.— Нет, не было. Такие люди, как мой возлюбленный, встречаются раз в столетие. Его мне никто не заменит.— Но все-таки…— Благодарю тебя за сочувствие, но желания влюбиться у меня нет. Я счастлива уже тем, что могу помогать тебе и Лоре.Неожиданно Питер разрыдался. Беременность жены оказалась тяжелой, и состояние Лоры очень волновало его. Успокоившись, Питер пробормотал:— То, что я позволяю себе пить пиво в твоем обществе в этой грязной забегаловке, несомненно, унижает твое достоинство и дурно сказывается на твоей репутации.— Я не английская аристократка, а богатая американка, а потому отвергаю вашу викторианскую мораль. Клянусь, ходить с тобой по трущобам для меня предпочтительнее, чем тратить время на светские посиделки за чашкой чая.— Стало быть, мы останемся с тобой добрыми друзьями, несмотря ни на что?— Конечно.Они пожали друг другу руки, после чего Питер отправился к стойке за еще одной пинтой темного пива.Неожиданно Меган охватили озноб и странное беспокойство. Нахмурившись, она поднялась и вышла из паба. При этом Меган двигалась не по велению сознания: что-то словно вело ее за собой.На противоположной стороне улицы она разглядела темный силуэт мужчины. Из-за ночного тумана его было плохо видно, но Меган все же заметила, что одет он элегантно, а в руках держит небольшой чемоданчик — почти такой же, как у Питера.На таком расстоянии Меган приняла бы его за Питера, однако была убеждена, что это не он.Приглядевшись, она увидела, что у него рыжие бакенбарды и темно-русые волосы. Незнакомец улыбнулся Меган и вдруг оказался рядом с ней. Она не могла понять, как это получилось, поскольку не заметила, чтобы он шел в ее сторону.— А вот и милосердный ангел прибыл, — сказал незнакомец, взяв Меган под руку и прикасаясь к ее щеке. Пальцы у него были как стальные — вероятно, этот человек обладал недюжинной силой.Меган пронзил озноб — еще более сильный, чем прежде. Но она тоже обладала силой — не меньшей, чем у этого человека, поэтому вырвалась из его стальной хватки.— Пойдем со мной.— Глупец! Я ненавижу и осуждаю тебя. Иди, кормись в каком-нибудь другом месте.— Завела себе женатого любовника, а, Меган?— Он мой друг, но это понятие тебе недоступно.— Увы, ты никак не можешь взять в толк, кто ты такая.— Ошибаешься. Я отлично осознаю, кто я такая. Я знаю также свою силу и свою слабость. Кроме того — и это самое главное, — я точно знаю, что ты от меня отличаешься.Он покачал головой:— Нет, не отличаюсь. Ты такой же дикий зверь, как волк или любой другой хищник, который должен охотиться и убивать, чтобы жить.— От волков и львов мы все-таки отличаемся. Ведь не дикие же мы звери на самом деле.— Прости, что я постоянно это повторяю, но мы такие и есть — звери, хищники.— Но ты существо жестокое, и я не хочу иметь с тобой ничего общего.Меган захотелось от него уйти, она уже повернулась, но он, словно клещами, схватил ее за рукав пальто:— Если ты от меня отличаешься — сделай меня лучше, могущественнее. Тогда мы с тобой будем вместе править миром, направлять историю по своему разумению…— Увы, мы умеем только убивать, но изменить ход истории не можем. К тому же мне не хотелось бы жить в мире, где правили бы такие, как мы… Я бы хотела…Она неожиданно замолчала, ощутив острый голод.— И чего бы ты хотела?— Нормальной жизни, — прошептала она. — Дома, семьи…Меган повернулась и пошла от него прочь.— Немедленно вернись — я еще не закончил разговор с тобой!Не слушая его, она уходила все дальше и дальше. Рассвирепев, он в мгновение ока догнал ее и прижал к кирпичной стене. Она попыталась сопротивляться, но он был сильнее. В следующее мгновение Меган увидела у своего горла лезвие острого как бритва большого ножа.— Если Люсьен покровительствует тебе, это еще ничего не значит. Он тоже использовал силу, принудил тебя стать своей. И если все дело в силе, я тоже могу тебя к этому принудить. Ты станешь моей возлюбленной — или, если воспротивишься, я нанесу тебе раны, и ты будешь очень долго болеть… Вспомни, как я болел, когда ты разорвала мне горло! И это еще не самое страшное…— Немедленно отпусти меня!— Я могу убить тебя. Отрезать тебе голову.— Тогда Люсьен и другие сотворят с тобой то же самое.— Только и слышишь от тебя — Люсьен, Люсьен… Да, сейчас он царь, но я обрету большую, чем у него, силу и тоже стану царем! У Люсьена есть завиральная идейка: он надеется создать из нас нечто вроде общества школьных интеллектуалов с определенными моральными устоями. Вот что у него на первом месте, а кровь — лишь на втором! Между тем все так просто: люди для пропитания используют коров, а мы — людей!— Повторяю: немедленно отпусти меня!В этот момент из паба вышел Питер, оглянулся и крикнул:— Меган!Она вновь оказалась одна, окутанная предрассветным туманом. Поспешив к Питеру, Меган соврала ему, будто услышала чей-то крик, выбежала из паба, но никого не обнаружила. Они вместе двинулись по улице в поисках кеба. Они слышали тяжкую поступь подкованных копыт лошадей, но из-за тумана ничего не видели.— Зайду за угол, гляну, что там, и сразу же вернусь, — сказал Питер.Меган осталась его ждать. Но Питер все не возвращался. В ужасе она бросилась искать его.Через сорок — пятьдесят минут Меган нашла его. Он стоял, привалившись к стене какого-то дома. Меган сразу же осмотрела его горло, но, не обнаружив на нем знакомых знаков, успокоилась. Она хотела уже позвать на помощь, но в этот момент Питер очнулся и застонал:— Меган? Что это было? Я оставил тебя одну в этом ужасном месте, а сам, сам… У меня какое-то затмение в голове — самый настоящий провал в памяти! Что со мной было? Может, переработал? Или просто схожу с ума?— Да, это небольшой провал в памяти, ты прав. Но ничего больше. Пойдем, Питер, уже скоро утро. Если Лора проснется, наше отсутствие напугает ее.Они пошли домой. Наконец рассвело. Солнце поднялось над землей, и утро вступило в свои права. Меган сразу же отправилась спать, но, проснувшись, ощутила, что кто-то вызывает ее к себе, и в следующую минуту предстала перед Люсьеном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Девушки не ошиблись. И красавец Майк по прозвищу Адонис, и очаровашка Джек — оба были как в воду опущенные. Хотя тело нашли вчера, информацию по обыкновению придержали, опасаясь вмешательства журналистов на ранней стадии расследования дела.Энджи напомнила парням, что, хотя они и полицейские, в их обязанности искоренение зла как такового все-таки не входит, и предложила им проще смотреть на вещи.Майк согласился с ее доводами, но сказал, что это дело особенно неприятное и сильно отражается на его психике.— Все убийства ужасны, — заметила Мэгги.— Вы, конечно, правы, но Шон после этого дела вроде как помешался. Полгорода изъездил — все искал улики и, между прочим, кое-что нарыл.— И что же? — осведомилась Мзгги.— Хотя нам не положено трепать языком, скажу, что ему вроде бы удалось получить описание внешности убийцы.— Описание внешности? — пробормотала Мэгги.— Извини, Мэгги, больше ничего сообщить тебе не можем — не имеем права, сама понимаешь, — сказал Джек.— Ладно, не извиняйся. Все я понимаю, — отозвалась Мэгги.Покончив с обедом, они все вместе вернулись к магазину.— Иди к себе и покрепче запри двери, — мрачно предупредил Джек.— Обязательно последую твоему совету. Доброй ночи. — Мэгги помахала на прощание подругам и их приятелям.Мэгги вошла в дом, зная, что все они стоят на улице и ждут, когда она закроет замки на ключ. Сделав это, Мэгги прислонилась к перилам лестницы и подумала, что невероятно сильно чувствует отсутствие Шона. А еще она была чертовски напугана и до предела взвинчена.Решив, что пора действовать, Мэгги взбежала по лестнице в свой кабинет, торопливо пролистала телефонную книгу, уточнила кое-какие адреса и стала собираться. Не прошло и пяти минут, как она, дробно простучав каблучками по ступеням, снова спустилась на первый этаж и вышла на улицу.Было темно. Луна скрылась за облаком.Мэгги быстро двинулась вниз по улице, вглядываясь в лица прохожих. Глава 8 Шон очнулся и сразу же попытался отделаться от призраков странного сновидения: помнится, он куда-то ехал верхом на лошади, только вот куда?..Осталось ощущение, что он по-прежнему куда-то мчится. Но на этот раз Шон твердо знал, что гонится за своим врагом, хотя и не знает, где его искать.Странное чувство, но вместе с тем завораживающее. Вот бы ему сейчас и вправду проскакать верхом на лошади по улицам Нового Орлеана и схватить убийцу!Шон потянулся и понял, что задремал у себя дома перед включенным телевизором. К счастью, сведения о зверском убийстве еще только начали просачиваться в прессу и диктор сообщил о происшествии лишь несколько слов — ровно столько, сколько было нужно, чтобы не вызвать у горожан паники.«В данный момент, — подумал Шон, — у меня в деле две мертвые проститутки и один сутенер. Большинство горожан тешит себя иллюзиями, что убийца охотится только за аморальными типами и на достойных людей внимания не обращает. Возможно, эта иллюзия позволит удержать панику в разумных пределах и не позволит ей распространиться подобно лесному пожару и завладеть сердцами людей».Как ни крути, Новый Орлеан — греховный город, и если убийства будут продолжаться, скоро горожане, у которых на совести немало тайных грешков, станут смотреть на жертвы не как на грешников, а как на обычных людей, и тогда произойдет обвал и паника охватит всех.Сейчас у него есть приблизительный портрет убийцы, который со слов Мамми воплотил на бумаге полицейский художник — а это уже кое-что. Кроме того, Мамми получила задание держать ухо востро и при первом же появлении господина, хотя бы отдаленно похожего на преступника, звонить в убойный отдел.Поднявшись с дивана, Шон прошел на кухню к холодильнику, чтобы достать себе пива. Он владел домом на Конт-стрит, которому было уже сто пятьдесят лет. Нижний этаж Шон сдавал приятельнице своей сестры, Даниэль Боне, державшей там один из лучших креольских ресторанов в городе. Приличному состоянию дома Шон был обязан в основном ее усилиям. Она же посылала ему два раза в неделю служанку, прибиравшую его холостяцкое жилье. К тому же время от времени Шон получал от Даниэль деликатесы в знак признательности за то, что не увеличивал арендную плату, хотя ее заведение процветало.Все это превращало холостяцкие апартаменты Шона в весьма комфортабельное и даже роскошное жилище, несравнимое с его убогим офисом в отделе убийств, где он, кстати сказать, проводил большую часть суток.Открыв бутылку с пивом, он сказал:— Твое здоровье, Даниэль! — После чего сделал глоток.Шон мог бы сейчас еще раз съездить в номер отеля, где Бесси встретилась со своим убийцей, и постараться понять, почему при таких травмах она потеряла совсем немного крови — на полу было лишь несколько капель. Он мог засесть в баре у Мамми и провести там хоть всю ночь, наблюдая за клиентами, ведь среди них мог оказаться убийца. Занятие это было неблагодарное, зато не слишком утомительное, и Шон решил, что ему лучше всего отправиться в бар. Там, устроившись в глубоком мягком кресле, можно было неплохо отдохнуть, а Шон — Господь свидетель — очень нуждался в отдыхе.Неожиданно позвонили в дверь, и Шон, распахнув ее, к огромному своему удивлению, увидел Мэгги.— Я… пришла сказать вам: мне жаль, что все так вышло.— Хм!Шон даже не предложил ей войти. Ничего, кроме изумления и душевной опустошенности, он в этот момент не ошущал.— Я слышала о третьей жертве. Весьма сожалею о случившемся.— Это ваша работа?— Что?!— Это вы ее убили?— Конечно же, нет!— Почему в таком случае вы выражаете сожаление?Она всплеснула руками, придя, видимо, в полное замешательство. Казалось, еще немного — и Мэгги повернется и уйдет. Тем не менее она все же объяснила:— Я просто горюю об утраченных человеческих жизнях — вот и все.Хотя Мэгги была смущена, выглядела она великолепно. Сегодня она была в белом платье без рукавов и в белых туфлях. Ее рыжие волосы полыхали, как золотая корона.Когда Мэгги собралась уходить, Шон спросил:— Зачем вы все-таки пришли сюда?— Что?Он увидел перед собой ее полыхающие от возмущения глаза.— Да, зачем вы пришли ко мне? Думаете, я скажу «Как мило, что вы заглянули» и предложу вам бокал шампанского? — продолжал Шон. — Я еще не забыл, как вы выставили меня из своего дома. Поэтому мне крайне любопытно узнать, что привело вас ко мне.— Если вы будете говорить мне дерзости и вести себя со мной грубо…— Я никогда не выдавал себя за деликатного человека. Поэтому я хочу знать правду: что вы здесь делаете?— Если честно, то все это секс. Мне понравилось спать с вами. Но если вы заняты… или бутылка пива заменяет вам ласки женщины… Что ж, я приду в другое, более удобное время — когда, к примеру, у вас кончится этот продукт.— На свете нет иного времени, кроме настоящего. — С этими словами Шон втащил Мэгги в свою квартиру.Подойдя к столу и поставив на него пивную бутылку, Шон приблизился к Мэгги и обнял ее. Она ответила ему страстными объятиями.Зацепившись за край коврика при входе, Шон оступился и упал на пол, увлекая Мэгги за собой. Под платьем на ней ничего не было. Она торопливо расстегнула на нем брюки и сжала его пенис. Все произошло так быстро, что ни он, ни она не успели опомниться.Страсть, охватившая их, была настолько острой и мучительной, что когда Шон вошел в нее, они оба закрыли глаза.Потом, гладя Мэгги, такую нежную и желанную, Шон задался вопросом, как прожил без нее эти два бесконечно долгих дня.
Лондон, 1888 годПриехав в Лондон, наследница рода Монтгомери Меган поселилась в апартаментах на площади Сент-Джеймс. Апартаменты рядом с ней занимала молодая пара — доктор Питер Остин с супругой Лорой. Это были приветливые, милые молодые люди, и скоро Меган начала проводить с ними все больше и больше времени. В конце весны они с Лорой стали близкими подругами. Меган рассказала супругам о своем родовом поместье под Новым Орлеаном, а также о том, что женщины из ее семейства обычно подолгу живут в Европе. Она сообщила также, что ее мать покинула родные края в самом начале Гражданской войны, нашла себе мужа в Нью-Йорке и в Новый Орлеан уже больше не вернулась. Теперь же, поскольку ее отец и мать умерли, Меган намеревалась впервые в жизни посетить родные места.Рассказывая о своей семье, миссис Остин заметила, что ее муж родом из богатой семьи, но все свои силы и умение врача — а врачом он был, что называется, милостью Божией — отдает сирым и убогим обитателям лондонского дна.— Питер, — с гордостью говорила о муже Лора, — один из немногих людей, кто оказывает этим обездоленным практическую помощь: надо же что-то делать, а не сидеть сиднем и рассуждать о несчастьях бедняков и бездомных.Наслушавшись этих разговоров, Меган прониклась к супругам еще большей симпатией: слишком много зла в этой жизни ей довелось увидеть — войну, нищету, страдания… Тем не менее она знала, что в жестоком и суровом мире лондонских обездоленных таилась какая-то особая, присущая только этому сообществу тоскливая печаль, какой Меган не замечала в отверженных ни одного другого столичного города мира.Лора часто сопровождала мужа в его небезопасных странствиях по ночному Ист-Энду, но потом, поняв, что она тяжело переносит первую беременность, Меган предложила ей свои услуги.— Сама подумай, — говорила ей Меган. — Куда ты в таком состоянии пойдешь? К тому же ходить по трущобам просто опасно — вспомни о тяжелейших болезнях, которым подвержены обитатели этих чудовищных клоак. Ты повредишь и себе, и ребенку.Лора согласилась, и с тех пор по трущобам вместе с Питером ходила Меган.Перечислять ужасы, на которые она насмотрелась во время своих странствий, было бы слишком тяжело, но Меган пришла к выводу, что большей нищеты, грязи и бесправия не встречала ни в Америке, ни во Франции, ни в Италии. И еще — нигде, кроме Лондона, люди так не злоупотребляли крепкими алкогольными напитками.Меган считала Питера святым. Он не только проводил полный рабочий день у себя в приемной на площади Сент-Джеймс, но каждый вечер, несмотря на дождь или холод, устремлялся в район Ист-Энда, где оказывал услуги страждущим и бездомным.Как-то раз в холодную летнюю ночь они, чтобы немного передохнуть и согреться, забрели в бар на окраине, где Питер, выпив немного виски, неожиданно разговорился:— Я, Меган, терапевт, наделенный даром лечить людей, и мое место здесь. Но ты-то зачем таскаешься за мной? Ты красива, молода и богата, и такая жизнь — не для тебя. Найди себе достойного человека и заведи семью. Здесь, ручаюсь, такого человека ты не встретишь.— Когда-то я была уже влюблена, — улыбнулась Меган.— И что же?— Он умер.— Наверняка у тебя был и другой.— Нет, не было. Такие люди, как мой возлюбленный, встречаются раз в столетие. Его мне никто не заменит.— Но все-таки…— Благодарю тебя за сочувствие, но желания влюбиться у меня нет. Я счастлива уже тем, что могу помогать тебе и Лоре.Неожиданно Питер разрыдался. Беременность жены оказалась тяжелой, и состояние Лоры очень волновало его. Успокоившись, Питер пробормотал:— То, что я позволяю себе пить пиво в твоем обществе в этой грязной забегаловке, несомненно, унижает твое достоинство и дурно сказывается на твоей репутации.— Я не английская аристократка, а богатая американка, а потому отвергаю вашу викторианскую мораль. Клянусь, ходить с тобой по трущобам для меня предпочтительнее, чем тратить время на светские посиделки за чашкой чая.— Стало быть, мы останемся с тобой добрыми друзьями, несмотря ни на что?— Конечно.Они пожали друг другу руки, после чего Питер отправился к стойке за еще одной пинтой темного пива.Неожиданно Меган охватили озноб и странное беспокойство. Нахмурившись, она поднялась и вышла из паба. При этом Меган двигалась не по велению сознания: что-то словно вело ее за собой.На противоположной стороне улицы она разглядела темный силуэт мужчины. Из-за ночного тумана его было плохо видно, но Меган все же заметила, что одет он элегантно, а в руках держит небольшой чемоданчик — почти такой же, как у Питера.На таком расстоянии Меган приняла бы его за Питера, однако была убеждена, что это не он.Приглядевшись, она увидела, что у него рыжие бакенбарды и темно-русые волосы. Незнакомец улыбнулся Меган и вдруг оказался рядом с ней. Она не могла понять, как это получилось, поскольку не заметила, чтобы он шел в ее сторону.— А вот и милосердный ангел прибыл, — сказал незнакомец, взяв Меган под руку и прикасаясь к ее щеке. Пальцы у него были как стальные — вероятно, этот человек обладал недюжинной силой.Меган пронзил озноб — еще более сильный, чем прежде. Но она тоже обладала силой — не меньшей, чем у этого человека, поэтому вырвалась из его стальной хватки.— Пойдем со мной.— Глупец! Я ненавижу и осуждаю тебя. Иди, кормись в каком-нибудь другом месте.— Завела себе женатого любовника, а, Меган?— Он мой друг, но это понятие тебе недоступно.— Увы, ты никак не можешь взять в толк, кто ты такая.— Ошибаешься. Я отлично осознаю, кто я такая. Я знаю также свою силу и свою слабость. Кроме того — и это самое главное, — я точно знаю, что ты от меня отличаешься.Он покачал головой:— Нет, не отличаюсь. Ты такой же дикий зверь, как волк или любой другой хищник, который должен охотиться и убивать, чтобы жить.— От волков и львов мы все-таки отличаемся. Ведь не дикие же мы звери на самом деле.— Прости, что я постоянно это повторяю, но мы такие и есть — звери, хищники.— Но ты существо жестокое, и я не хочу иметь с тобой ничего общего.Меган захотелось от него уйти, она уже повернулась, но он, словно клещами, схватил ее за рукав пальто:— Если ты от меня отличаешься — сделай меня лучше, могущественнее. Тогда мы с тобой будем вместе править миром, направлять историю по своему разумению…— Увы, мы умеем только убивать, но изменить ход истории не можем. К тому же мне не хотелось бы жить в мире, где правили бы такие, как мы… Я бы хотела…Она неожиданно замолчала, ощутив острый голод.— И чего бы ты хотела?— Нормальной жизни, — прошептала она. — Дома, семьи…Меган повернулась и пошла от него прочь.— Немедленно вернись — я еще не закончил разговор с тобой!Не слушая его, она уходила все дальше и дальше. Рассвирепев, он в мгновение ока догнал ее и прижал к кирпичной стене. Она попыталась сопротивляться, но он был сильнее. В следующее мгновение Меган увидела у своего горла лезвие острого как бритва большого ножа.— Если Люсьен покровительствует тебе, это еще ничего не значит. Он тоже использовал силу, принудил тебя стать своей. И если все дело в силе, я тоже могу тебя к этому принудить. Ты станешь моей возлюбленной — или, если воспротивишься, я нанесу тебе раны, и ты будешь очень долго болеть… Вспомни, как я болел, когда ты разорвала мне горло! И это еще не самое страшное…— Немедленно отпусти меня!— Я могу убить тебя. Отрезать тебе голову.— Тогда Люсьен и другие сотворят с тобой то же самое.— Только и слышишь от тебя — Люсьен, Люсьен… Да, сейчас он царь, но я обрету большую, чем у него, силу и тоже стану царем! У Люсьена есть завиральная идейка: он надеется создать из нас нечто вроде общества школьных интеллектуалов с определенными моральными устоями. Вот что у него на первом месте, а кровь — лишь на втором! Между тем все так просто: люди для пропитания используют коров, а мы — людей!— Повторяю: немедленно отпусти меня!В этот момент из паба вышел Питер, оглянулся и крикнул:— Меган!Она вновь оказалась одна, окутанная предрассветным туманом. Поспешив к Питеру, Меган соврала ему, будто услышала чей-то крик, выбежала из паба, но никого не обнаружила. Они вместе двинулись по улице в поисках кеба. Они слышали тяжкую поступь подкованных копыт лошадей, но из-за тумана ничего не видели.— Зайду за угол, гляну, что там, и сразу же вернусь, — сказал Питер.Меган осталась его ждать. Но Питер все не возвращался. В ужасе она бросилась искать его.Через сорок — пятьдесят минут Меган нашла его. Он стоял, привалившись к стене какого-то дома. Меган сразу же осмотрела его горло, но, не обнаружив на нем знакомых знаков, успокоилась. Она хотела уже позвать на помощь, но в этот момент Питер очнулся и застонал:— Меган? Что это было? Я оставил тебя одну в этом ужасном месте, а сам, сам… У меня какое-то затмение в голове — самый настоящий провал в памяти! Что со мной было? Может, переработал? Или просто схожу с ума?— Да, это небольшой провал в памяти, ты прав. Но ничего больше. Пойдем, Питер, уже скоро утро. Если Лора проснется, наше отсутствие напугает ее.Они пошли домой. Наконец рассвело. Солнце поднялось над землей, и утро вступило в свои права. Меган сразу же отправилась спать, но, проснувшись, ощутила, что кто-то вызывает ее к себе, и в следующую минуту предстала перед Люсьеном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33