Нескольким пришлось даже отказать.
На следующий день, когда Торн в экипаже заехал за ней, чтобы забрать на прогулку в парк в пять часов, Диана доделывала свой самый первый заказ – дописывала занавеси на портрете леди Рейнуорт. Пришлось отказаться. Торн отнесся с пониманием, но перед уходом он остановился, чтобы посмотреть почти законченную работу на мольберте.
– Что-то я не припомню, чтобы леди Рейнуорт так замечательно выглядела, – заметил он. – Ты больше чем улучшила ее.
Диана улыбнулась немного насмешливо, добавляя мазки киновари на полотно.
– Мне кажется, я уже говорила, что важно немного польстить. Несколько лет назад я заучила главное – портретисту для того, чтобы хорошо продаваться, необходимо с умом приукрашивать черты того, кто позирует, и смягчать его недостатки. Заказчики охотнее платят большие деньги за портреты, на которые приятно смотреть, а не наоборот.
Торн повернулся, чтобы посмотреть на свой уже законченный портрет на борту корабля, который стоял и досыхал в дальнем конце студии.
– Значит, ты сознательно приукрасила мою привлекательность? Это разочаровывает.
Диана фыркнула, услышав его огорченный тон.
– Вне всякого сомнения, вы набиваетесь на комплимент, ваше сиятельство. Но, рискуя еще выше поднять у вас самооценку, я признаю, что ваша привлекательность не требует ни малейшего приукрашивания.
Как раз в этот момент она услышала суматоху, доносившуюся из открытых дверей в студию: быстрые шаги на лестнице вверх и сердитый голос кузины, звавшей ее по имени. Эми уже навещала ее здесь, напомнила себе Диана, поэтому она знает дорогу в студию.
Почти сразу девушка ворвалась в комнату. Ее глаза метались по сторонам, и она замерла, как только увидела Диану.
– Как ты могла? – воскликнула она охрипшим голосом. – Как ты могла предать меня?
Диана недоуменно нахмурилась:
– Извини, не поняла.
Возбужденный Джон Йейтс, хромая, появился в студии сразу вслед за Эми, задыхающийся, с багровым лицом, как будто бежал с ней наперегонки.
– Мисс Лансфорд, вы не должны обвинять вашу кузину.
Нахмурившись, вперед выступил Торн:
– Обвинять? В чем?
– Да, в чем? – эхом откликнулась Диана. – Может, Эми, ты лучше присядешь и все объяснишь?
– Не желаю рассиживаться! – закричала она. Ее глаза наполнились слезами. – Ты разбила мне жизнь!
Диана осторожно положила палитру с кистями.
– Если это так, тогда прошу прощения. Но по правде, моя дорогая, я не понимаю, как я предала тебя?
– Ты наняла эту шлюху, чтобы настроить Реджи против меня. И не вздумай отпираться!
Краска раскаяния залила лицо Дианы. Они и в самом Деле наняли Кити, чтобы та соблазнила Реджинальда Нили и увела его у Эми. Значит, каким-то образом Эми удалось узнать об их тайне?
– Прошу вас, присядьте, мисс Лансфорд, – настаивал Йейтс.
Взяв Эми за локоть, он попытался подтолкнуть ее к камину, где стояли кресла. Но Эми выдернула руку и уставилась на Диану. Подбородок задрожал, и слезы полились ручьем.
– Поверить не могу, что ты способна на такое вероломство.
Торн стиснул зубы.
– Будь повежливее, когда обращаешься к кузине, негодная девчонка. Диана не виновата в том, что твой воздыхатель дезертировал.
Но Эми уже закусила удила.
– Почему ты так ненавидишь меня, Диана? Почему? Потому что хочешь видеть меня такой же несчастной, как ты сама?
В смятении Диана рванулась к кузине:
– Дорогая, ты же знаешь, что это не так. Я совсем не хочу, чтобы ты была несчастной. Расскажи, что случилось?
Резким движением рукой в перчатке Эми вытерла слезы.
– Мы сейчас ходили по магазинам на Бонд-стрит, мистер Йейтс любезно сопровождал меня. И кого я там увидела? Реджи, который обнимался с этой потаскухой прямо на улице! Мой поклонник, который клялся любить меня всю жизнь! Я хотела высказать ему все, что думаю, но не успела, он укатил в своей коляске. Тогда я налетела на эту… личность, на Кити. Пригрозила ей, что заявлю на Бау-стрит, что она воровка, если не оставит Реджи в покое. На это она сказала, что ее специально наняли и заплатили большие деньги, чтобы она увела Реджи у меня! Это могла сделать только ты, Диана!
– Нет, это не она, – вмешался Торн. – Это я нанял Кити. Как твой опекун, я выполнил свой долг, чтобы защитить тебя от развратника, которого интересовало только твое наследство.
– Так это были вы? – Эми в ярости смотрела на Торна. – Значит, это вы тот самый дьявол, который разбил мою жизнь.
– Сомневаюсь, что все так серьезно, – ровно возразил Торн. – Если ты потрудишься спокойно, без излишней нервозности рассмотреть ситуацию, тогда поймешь, что если бы Нили по-настоящему любил тебя, тогда никто не в силах был бы его соблазнить и увести.
Эми отшатнулась, как будто Торн ударил ее наотмашь. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, сраженная его прямотой. Не выдержав его взгляда, она безразлично посмотрела ему за спину, где прислоненный к стенке стоял портрет Торна.
Затем, внезапно закрыв лицо руками, Эми разразилась слезами и бросилась вон из студии.
Джон Йейтс смотрел на Диану виновато и умоляюще.
– Это все уязвленная гордость. Она не любит этого афериста. Я постараюсь успокоить ее, мисс Шеридан, и объяснить, что вы с Торном желаете ей только хорошего. Она поймет, когда немного остынет.
Коротко поклонившись, он повернулся и заторопился вслед за Эми.
Диана тоже сделала шаг в ту же сторону, как будто собираясь побежать за кузиной, но Торн остановил ее.
– Я предлагаю подождать несколько дней. Пусть буря уляжется. Йейтс прав. Эми нужно время, чтобы прийти в себя.
– Наверное, ты прав, – нерешительно произнесла Диана и приложила руку к разболевшейся голове. – Но было бы намного проще, если бы Эми ничего не узнала про Кити. Как бы хотелось уберечь ее от всего этого.
Услышав свои слова словно со стороны, Диана почувствовала новый укол вины. После того как три недели назад она переехала в студию, им редко приходилось видеться с кузиной. Она специально избегала Эми, полагая, что кузине будет проще обходиться без нее. Но возможно, ее действия были ошибочны. Будь они вдвоем с Эми в это утро, она не позволила бы ей начать скандал с Кити.
Торн пересек студию, подошел к Диане и, взяв за обе руки, ласково поцеловал в губы.
– Не изводи себя. Эми обязательно образумится. А Йейтс объяснит что к чему, когда она успокоится.
Сомневаясь, Диана покачала головой. Через какое-то время до нее дошел смысл того, что сказал Торн.
Нахмурившись, она озадаченно посмотрела на него:
– С каких это пор Джон Йейтс стал иметь столько веса в глазах Эми? Она же всегда относилась к нему как к пустому месту.
– Последнее время Йейтс постоянно бывает у нее с визитами. Я думаю, что он пользуется этой возможностью, чтобы поухаживать за ней.
– Поухаживать за ней? – изумленно переспросила Диана.
Торн криво усмехнулся:
– Я знаю. Любовь молодых непредсказуема. Но что бы там Йейтс не видел в Эми, это все равно за пределами понимания.
Глава 17
Следующим вечером, когда вместе с Торном они отправились в театр «Друри-Лейн», Диана получила еще один образчик непредсказуемости любви. Их разместили в ложе прямо напротив той, где сидел не кто иной, как бывший претендент на ее руку – Френсис, лорд Окленд, в сопровождении своей толстой кривошеей баронессы леди Окленд.
Это был волнующий момент. Когда Диана увидела его красивое лицо, блестящие волосы, ее снова пронзила боль от воспоминаний. Она сделала над собой усилие и переключила внимание на высокопоставленных и знаменитых господ, мелькавших в толпе. После неожиданной встречи с Френсисом на первом балу у Эми Диана тут и там слышала обрывки сплетен о его жизни с богатой баронессой, которая была более родовита, чем он. О том, что он произвел на свет четверых детей, о том, что жена держит его на коротком поводке. О том, что леди Окленд настроена против Дианы.
Ее, однако, страшно удивило, что в первом антракте Френсис разыскал ее. Торн вышел из ложи поболтать с друзьями и принести чего-нибудь освежающего. Тогда в дверях появился Френсис, как будто специально дожидался, чтобы застать ее одну.
Он склонился над ее рукой, и когда Диана не предложила ему присесть, остался стоять, с тоской глядя на нее.
Диана выдавила вежливую улыбку, понимая, что бесчисленное количество глаз сейчас направлены на нее. Публика так обожает представления.
– Лорд Окленд? – оправившись наконец от удивления, сказала она. – Что привело вас сюда?
– Мне хотелось поздравить вас с успехом, Диана. Я видел ваши работы на выставке в Британской академии. Они просто отличные. Я всегда знал, что вы далеко пойдете. Наверное, весьма приятно двигаться дорогой, о которой вы всегда мечтали.
– Мне очень и очень повезло, – покорно призналась она.
– А я больше не занимаюсь живописью. – Френсис состроил грустную гримасу. – Моя жена считает занятия живописью недостойным занятием для джентльмена по крови и рождению. Это главное неудобство брака по расчету: последнее слово всегда за тем, на чьей стороне сила.
Диана нахмурилась. Он что, пришел к ней за сочувствием?
– Очень жаль. – Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали искренне. – Занятия живописью много значили для вас, я помню.
Его голос упал до шепота:
– Мне также хотелось сказать… Сказать тебе, как я жалею, что заставил тебя страдать. Если бы у меня был выбор…
– Ты уже сделал свой выбор, Френсис, – тихо напомнила ему Диана.
Он с тоской смотрел на нее, и в лице было столько грусти, что ей стало жалко его.
– Но все это было так давно, – произнесла Диана, ясно глядя на него. – По правде говоря, я больше и не думаю об этом.
– О чем ты не думаешь, дорогая? – холодно прервал ее Торн. Он вернулся в ложу с двумя бокалами пунша, один из которых протянул Диане. Неприязненно улыбнувшись, Торн взглянул на барона: – Окленд, ваша жена сейчас убьет вас взглядом. Вам лучше не покидать ее, а не то она вызовет капельдинера, чтобы тот вернул вас под каблук.
Френсис коротко поклонился и исчез, а Торн занял свое место рядом с Дианой.
Заглянув ей в глаза, он взял ее затянутую в перчатку руку и словно в любовном порыве поднес к губам.
«Специально для публики», – подумала Диана.
Несмотря на нежное обхождение, его светло-карие глаза метали молнии.
Диана почувствовала, как щеки заливает румянец, и осторожно освободила руку.
– Не нужно было так грубить. Френсис просто поздравил меня с успехом.
– Когда этот ублюдок бросил тебя, он лишился права даже говорить с тобой, – вкрадчиво ответил Торн. – А если он начнет приставать, я пошлю ему вызов.
Диана удержалась от ответа и обрадовалась, когда второй акт в конце концов начался. Но мыслями она была далеко.
Ее гордость тешило, что Торн разозлился на бывшего воздыхателя, хоть для этого не было причин. Диана сказала Френсису правду: она больше не думала о том, что было между ними в прошлом.
Он оставался таким же ошеломляюще красивым, но это не трогало ее. Он больше не возбуждал ее, и она совсем не завидовала его богатой жене.
Диана с удивлением поняла, что единственное чувство, которое теперь вызывал в ней Френсис, было презрение.
Она была страшно рада, что не вышла за него, пусть все и закончилось жутким скандалом. Она никогда не была бы счастлива с такой размазней.
Неожиданное прозрение принесло с собой чувство освобождения. Теперь ничего не осталось от прежней зеленой, наивной девочки, которая с радостью и безоглядно отдавала свое сердце. Теперь можно написать «конец» и закрыть болезненную главу своей жизни, которую она начала много лет назад.
Что будет в новых главах, это совершенно другой вопрос. Она посмотрела на Торна, любуясь его четким профилем, его золотыми волосами, сиявшими в свете массивных театральных люстр. Ее поразило, что этот мужчина так же красив, как Френсис, может, даже более красив. Но на этом сходство кончалось. Торн был более глубок, с ярко выраженным характером. Он бы не бросил ее, позарившись на большие деньги. Торн боролся за нее, поддерживал ее всякий раз, когда требовалось защитить от окружающего мира, ставил ее интересы даже выше своих.
Вдобавок, и Диана охотно признавала это, он был самым неотразимым, чувственным, пленительным, провокационным человеком, которого она когда-либо встречала. Несомненно, он изменил ее жизнь. Вытащил из бесцветного существования, оживил, дал снова почувствовать, что такое радость и надежда.
Торн наполнил ее жизнь наслаждением. Не только телесным, но каким-то более глубоким, позволяя ей возноситься и парить.
Она многим обязана ему. Нежность, которую она начала испытывать к нему, была не просто признательностью…
Диана порывисто вздохнула. Она отдавала себе отчет, что означает это запретное чувство. Понимала, какую ошибку совершает. Несколько последних недель она специально и целенаправленно старалась не обращать внимания на признаки опасности. Она забыла о своих горячих клятвах и предостережениях самой себе не попадать в зависимость к нему.
Диана прикусила губу и нахмурилась в задумчивости. Это и есть то самое, на что рассчитывал Торн? Шаг за шагом осторожно разоружить ее?
Вне зависимости от того, на что он рассчитывал, нельзя позволять, чтобы их связь продолжалась. Надо отойти в сторону, пока она не пристрастилась к его иссушающим чарам. Пока она не стала слишком зависеть от его поддержки и защиты.
К сожалению, она не сможет сию секунду разорвать помолвку. Даже если она захочет положить конец фиктивному обручению, все равно останется полная неизвестность со смертью Натаниеля, останется нерешенным вопрос о будущем Эми.
Пусть так, безжалостно напомнила себе Диана, с трудом сосредоточиваясь на спектакле, нужно подавить это опасное чувство нежности, которое она так бездумно позволила Торну пробудить в себе.
А для этого надо отлучить себя от него и их любовных игр.
К ужасу Дианы, этой решимости ей хватило всего на несколько часов. До окончания спектакля она вела себя с Торном отстраненно и холодно. Но он так легко схватывал ее настроение, что тут же почувствовал эту перемену.
Ей тоже не составило труда заметить, как он помрачнел. Однако Торн не произнес ни слова, пока они не уселись в его городскую карету и не двинулись по темным улицам Мейфэра.
– Какая-то ты сегодня притихшая. Ты, часом, не скучаешь по тому ублюдку?
Увидев в неверном свете наружных фонарей кареты его безжалостное лицо, Диана изобразила безразличную улыбку.
– И в самом деле, я думала о том, как получилось, что все эти годы я с пылом отдавалась какому-то детскому увлечению.
– Отлично, – коротко откликнулся Торн. – Приятно слышать, что наконец ты пришла в себя.
Она приподняла бровь, решив сохранять спокойствие.
– Никогда не предполагала, что ты относишься к мужчинам, готовым ревновать.
– Ну что ж, пересмотри свои предположения. Я ни с кем не собираюсь тебя делить, даже в мыслях.
Его властность льстила, но была неуместной.
– Я не твоя, Торн. Нас связывает фиктивная помолвка и ничего больше.
– Нас связывает нечто большее.
Обняв за плечи, он притянул Диану к себе. Диана выпрямилась, потому что в ответ на его прикосновение желание вновь заговорило в ней. Зажав ей голову ладонями, Торн припечатал ее губы обжигающим поцелуем.
Неукротимость мужского желания обезоружила ее. И когда он языком дотронулся до ее языка, словно вызывая на дуэль, Диана безвольно отдалась этой жаркой, чувственной ласке.
Отодвинувшись, он прямо и ясно посмотрел ей в глаза. Не давая перевести дух, он схватил ее за руку и прижал к своему паху, заставляя почувствовать напрягшуюся плоть, выпирающую из-под атласа его бриджей.
Диана почувствовала у себя на лице тяжелое дыхание Торна, когда он, подняв юбки, просунул руку ей между ног.
– Торн…
– Тихо, – приказал он.
Диану бросило в жар, когда его пальцы достигли лона и начали ласкать его. Выгнувшись, она терлась о его руку в одном ритме с раскачивающейся каретой.
Торн испытал сладкое чувство триумфа. Ее затрясло от желания, но Диана не стала сопротивляться, когда он широко раздвинул ей ноги. Одно движение, и она будет стонать от страсти в его объятиях.
Подхватив Диану под ягодицы, он усадил ее на себя верхом.
Грубое возбуждение совпадало с неистовством Дианы. Она все глубже принимала его в себя с каждым новым толчком тела.
Вскоре Торн застонал низко, хрипло, теряя над собою власть. Жар страсти, охвативший Диану, превратился в нестерпимый. Слившись в поцелуе, они оба вдруг оказались в центре огненного смерча наслаждения.
Когда все было закончено, Диана без сил привалилась к Торну. Прерывистое дыхание каждого сливалось воедино.
Все еще ошеломленный, Торн немного отстранился, пытаясь объяснить себе это грубое, необузданное совокупление.
Он не думал, что все получится так неукротимо, так безудержно. Но и не собирался переживать по этому поводу.
Правда, ему показалось, что Диана сожалеет об этом, так как она вдруг резко оттолкнула его и пересела напротив, поправляя юбки неверными движениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
На следующий день, когда Торн в экипаже заехал за ней, чтобы забрать на прогулку в парк в пять часов, Диана доделывала свой самый первый заказ – дописывала занавеси на портрете леди Рейнуорт. Пришлось отказаться. Торн отнесся с пониманием, но перед уходом он остановился, чтобы посмотреть почти законченную работу на мольберте.
– Что-то я не припомню, чтобы леди Рейнуорт так замечательно выглядела, – заметил он. – Ты больше чем улучшила ее.
Диана улыбнулась немного насмешливо, добавляя мазки киновари на полотно.
– Мне кажется, я уже говорила, что важно немного польстить. Несколько лет назад я заучила главное – портретисту для того, чтобы хорошо продаваться, необходимо с умом приукрашивать черты того, кто позирует, и смягчать его недостатки. Заказчики охотнее платят большие деньги за портреты, на которые приятно смотреть, а не наоборот.
Торн повернулся, чтобы посмотреть на свой уже законченный портрет на борту корабля, который стоял и досыхал в дальнем конце студии.
– Значит, ты сознательно приукрасила мою привлекательность? Это разочаровывает.
Диана фыркнула, услышав его огорченный тон.
– Вне всякого сомнения, вы набиваетесь на комплимент, ваше сиятельство. Но, рискуя еще выше поднять у вас самооценку, я признаю, что ваша привлекательность не требует ни малейшего приукрашивания.
Как раз в этот момент она услышала суматоху, доносившуюся из открытых дверей в студию: быстрые шаги на лестнице вверх и сердитый голос кузины, звавшей ее по имени. Эми уже навещала ее здесь, напомнила себе Диана, поэтому она знает дорогу в студию.
Почти сразу девушка ворвалась в комнату. Ее глаза метались по сторонам, и она замерла, как только увидела Диану.
– Как ты могла? – воскликнула она охрипшим голосом. – Как ты могла предать меня?
Диана недоуменно нахмурилась:
– Извини, не поняла.
Возбужденный Джон Йейтс, хромая, появился в студии сразу вслед за Эми, задыхающийся, с багровым лицом, как будто бежал с ней наперегонки.
– Мисс Лансфорд, вы не должны обвинять вашу кузину.
Нахмурившись, вперед выступил Торн:
– Обвинять? В чем?
– Да, в чем? – эхом откликнулась Диана. – Может, Эми, ты лучше присядешь и все объяснишь?
– Не желаю рассиживаться! – закричала она. Ее глаза наполнились слезами. – Ты разбила мне жизнь!
Диана осторожно положила палитру с кистями.
– Если это так, тогда прошу прощения. Но по правде, моя дорогая, я не понимаю, как я предала тебя?
– Ты наняла эту шлюху, чтобы настроить Реджи против меня. И не вздумай отпираться!
Краска раскаяния залила лицо Дианы. Они и в самом Деле наняли Кити, чтобы та соблазнила Реджинальда Нили и увела его у Эми. Значит, каким-то образом Эми удалось узнать об их тайне?
– Прошу вас, присядьте, мисс Лансфорд, – настаивал Йейтс.
Взяв Эми за локоть, он попытался подтолкнуть ее к камину, где стояли кресла. Но Эми выдернула руку и уставилась на Диану. Подбородок задрожал, и слезы полились ручьем.
– Поверить не могу, что ты способна на такое вероломство.
Торн стиснул зубы.
– Будь повежливее, когда обращаешься к кузине, негодная девчонка. Диана не виновата в том, что твой воздыхатель дезертировал.
Но Эми уже закусила удила.
– Почему ты так ненавидишь меня, Диана? Почему? Потому что хочешь видеть меня такой же несчастной, как ты сама?
В смятении Диана рванулась к кузине:
– Дорогая, ты же знаешь, что это не так. Я совсем не хочу, чтобы ты была несчастной. Расскажи, что случилось?
Резким движением рукой в перчатке Эми вытерла слезы.
– Мы сейчас ходили по магазинам на Бонд-стрит, мистер Йейтс любезно сопровождал меня. И кого я там увидела? Реджи, который обнимался с этой потаскухой прямо на улице! Мой поклонник, который клялся любить меня всю жизнь! Я хотела высказать ему все, что думаю, но не успела, он укатил в своей коляске. Тогда я налетела на эту… личность, на Кити. Пригрозила ей, что заявлю на Бау-стрит, что она воровка, если не оставит Реджи в покое. На это она сказала, что ее специально наняли и заплатили большие деньги, чтобы она увела Реджи у меня! Это могла сделать только ты, Диана!
– Нет, это не она, – вмешался Торн. – Это я нанял Кити. Как твой опекун, я выполнил свой долг, чтобы защитить тебя от развратника, которого интересовало только твое наследство.
– Так это были вы? – Эми в ярости смотрела на Торна. – Значит, это вы тот самый дьявол, который разбил мою жизнь.
– Сомневаюсь, что все так серьезно, – ровно возразил Торн. – Если ты потрудишься спокойно, без излишней нервозности рассмотреть ситуацию, тогда поймешь, что если бы Нили по-настоящему любил тебя, тогда никто не в силах был бы его соблазнить и увести.
Эми отшатнулась, как будто Торн ударил ее наотмашь. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, сраженная его прямотой. Не выдержав его взгляда, она безразлично посмотрела ему за спину, где прислоненный к стенке стоял портрет Торна.
Затем, внезапно закрыв лицо руками, Эми разразилась слезами и бросилась вон из студии.
Джон Йейтс смотрел на Диану виновато и умоляюще.
– Это все уязвленная гордость. Она не любит этого афериста. Я постараюсь успокоить ее, мисс Шеридан, и объяснить, что вы с Торном желаете ей только хорошего. Она поймет, когда немного остынет.
Коротко поклонившись, он повернулся и заторопился вслед за Эми.
Диана тоже сделала шаг в ту же сторону, как будто собираясь побежать за кузиной, но Торн остановил ее.
– Я предлагаю подождать несколько дней. Пусть буря уляжется. Йейтс прав. Эми нужно время, чтобы прийти в себя.
– Наверное, ты прав, – нерешительно произнесла Диана и приложила руку к разболевшейся голове. – Но было бы намного проще, если бы Эми ничего не узнала про Кити. Как бы хотелось уберечь ее от всего этого.
Услышав свои слова словно со стороны, Диана почувствовала новый укол вины. После того как три недели назад она переехала в студию, им редко приходилось видеться с кузиной. Она специально избегала Эми, полагая, что кузине будет проще обходиться без нее. Но возможно, ее действия были ошибочны. Будь они вдвоем с Эми в это утро, она не позволила бы ей начать скандал с Кити.
Торн пересек студию, подошел к Диане и, взяв за обе руки, ласково поцеловал в губы.
– Не изводи себя. Эми обязательно образумится. А Йейтс объяснит что к чему, когда она успокоится.
Сомневаясь, Диана покачала головой. Через какое-то время до нее дошел смысл того, что сказал Торн.
Нахмурившись, она озадаченно посмотрела на него:
– С каких это пор Джон Йейтс стал иметь столько веса в глазах Эми? Она же всегда относилась к нему как к пустому месту.
– Последнее время Йейтс постоянно бывает у нее с визитами. Я думаю, что он пользуется этой возможностью, чтобы поухаживать за ней.
– Поухаживать за ней? – изумленно переспросила Диана.
Торн криво усмехнулся:
– Я знаю. Любовь молодых непредсказуема. Но что бы там Йейтс не видел в Эми, это все равно за пределами понимания.
Глава 17
Следующим вечером, когда вместе с Торном они отправились в театр «Друри-Лейн», Диана получила еще один образчик непредсказуемости любви. Их разместили в ложе прямо напротив той, где сидел не кто иной, как бывший претендент на ее руку – Френсис, лорд Окленд, в сопровождении своей толстой кривошеей баронессы леди Окленд.
Это был волнующий момент. Когда Диана увидела его красивое лицо, блестящие волосы, ее снова пронзила боль от воспоминаний. Она сделала над собой усилие и переключила внимание на высокопоставленных и знаменитых господ, мелькавших в толпе. После неожиданной встречи с Френсисом на первом балу у Эми Диана тут и там слышала обрывки сплетен о его жизни с богатой баронессой, которая была более родовита, чем он. О том, что он произвел на свет четверых детей, о том, что жена держит его на коротком поводке. О том, что леди Окленд настроена против Дианы.
Ее, однако, страшно удивило, что в первом антракте Френсис разыскал ее. Торн вышел из ложи поболтать с друзьями и принести чего-нибудь освежающего. Тогда в дверях появился Френсис, как будто специально дожидался, чтобы застать ее одну.
Он склонился над ее рукой, и когда Диана не предложила ему присесть, остался стоять, с тоской глядя на нее.
Диана выдавила вежливую улыбку, понимая, что бесчисленное количество глаз сейчас направлены на нее. Публика так обожает представления.
– Лорд Окленд? – оправившись наконец от удивления, сказала она. – Что привело вас сюда?
– Мне хотелось поздравить вас с успехом, Диана. Я видел ваши работы на выставке в Британской академии. Они просто отличные. Я всегда знал, что вы далеко пойдете. Наверное, весьма приятно двигаться дорогой, о которой вы всегда мечтали.
– Мне очень и очень повезло, – покорно призналась она.
– А я больше не занимаюсь живописью. – Френсис состроил грустную гримасу. – Моя жена считает занятия живописью недостойным занятием для джентльмена по крови и рождению. Это главное неудобство брака по расчету: последнее слово всегда за тем, на чьей стороне сила.
Диана нахмурилась. Он что, пришел к ней за сочувствием?
– Очень жаль. – Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали искренне. – Занятия живописью много значили для вас, я помню.
Его голос упал до шепота:
– Мне также хотелось сказать… Сказать тебе, как я жалею, что заставил тебя страдать. Если бы у меня был выбор…
– Ты уже сделал свой выбор, Френсис, – тихо напомнила ему Диана.
Он с тоской смотрел на нее, и в лице было столько грусти, что ей стало жалко его.
– Но все это было так давно, – произнесла Диана, ясно глядя на него. – По правде говоря, я больше и не думаю об этом.
– О чем ты не думаешь, дорогая? – холодно прервал ее Торн. Он вернулся в ложу с двумя бокалами пунша, один из которых протянул Диане. Неприязненно улыбнувшись, Торн взглянул на барона: – Окленд, ваша жена сейчас убьет вас взглядом. Вам лучше не покидать ее, а не то она вызовет капельдинера, чтобы тот вернул вас под каблук.
Френсис коротко поклонился и исчез, а Торн занял свое место рядом с Дианой.
Заглянув ей в глаза, он взял ее затянутую в перчатку руку и словно в любовном порыве поднес к губам.
«Специально для публики», – подумала Диана.
Несмотря на нежное обхождение, его светло-карие глаза метали молнии.
Диана почувствовала, как щеки заливает румянец, и осторожно освободила руку.
– Не нужно было так грубить. Френсис просто поздравил меня с успехом.
– Когда этот ублюдок бросил тебя, он лишился права даже говорить с тобой, – вкрадчиво ответил Торн. – А если он начнет приставать, я пошлю ему вызов.
Диана удержалась от ответа и обрадовалась, когда второй акт в конце концов начался. Но мыслями она была далеко.
Ее гордость тешило, что Торн разозлился на бывшего воздыхателя, хоть для этого не было причин. Диана сказала Френсису правду: она больше не думала о том, что было между ними в прошлом.
Он оставался таким же ошеломляюще красивым, но это не трогало ее. Он больше не возбуждал ее, и она совсем не завидовала его богатой жене.
Диана с удивлением поняла, что единственное чувство, которое теперь вызывал в ней Френсис, было презрение.
Она была страшно рада, что не вышла за него, пусть все и закончилось жутким скандалом. Она никогда не была бы счастлива с такой размазней.
Неожиданное прозрение принесло с собой чувство освобождения. Теперь ничего не осталось от прежней зеленой, наивной девочки, которая с радостью и безоглядно отдавала свое сердце. Теперь можно написать «конец» и закрыть болезненную главу своей жизни, которую она начала много лет назад.
Что будет в новых главах, это совершенно другой вопрос. Она посмотрела на Торна, любуясь его четким профилем, его золотыми волосами, сиявшими в свете массивных театральных люстр. Ее поразило, что этот мужчина так же красив, как Френсис, может, даже более красив. Но на этом сходство кончалось. Торн был более глубок, с ярко выраженным характером. Он бы не бросил ее, позарившись на большие деньги. Торн боролся за нее, поддерживал ее всякий раз, когда требовалось защитить от окружающего мира, ставил ее интересы даже выше своих.
Вдобавок, и Диана охотно признавала это, он был самым неотразимым, чувственным, пленительным, провокационным человеком, которого она когда-либо встречала. Несомненно, он изменил ее жизнь. Вытащил из бесцветного существования, оживил, дал снова почувствовать, что такое радость и надежда.
Торн наполнил ее жизнь наслаждением. Не только телесным, но каким-то более глубоким, позволяя ей возноситься и парить.
Она многим обязана ему. Нежность, которую она начала испытывать к нему, была не просто признательностью…
Диана порывисто вздохнула. Она отдавала себе отчет, что означает это запретное чувство. Понимала, какую ошибку совершает. Несколько последних недель она специально и целенаправленно старалась не обращать внимания на признаки опасности. Она забыла о своих горячих клятвах и предостережениях самой себе не попадать в зависимость к нему.
Диана прикусила губу и нахмурилась в задумчивости. Это и есть то самое, на что рассчитывал Торн? Шаг за шагом осторожно разоружить ее?
Вне зависимости от того, на что он рассчитывал, нельзя позволять, чтобы их связь продолжалась. Надо отойти в сторону, пока она не пристрастилась к его иссушающим чарам. Пока она не стала слишком зависеть от его поддержки и защиты.
К сожалению, она не сможет сию секунду разорвать помолвку. Даже если она захочет положить конец фиктивному обручению, все равно останется полная неизвестность со смертью Натаниеля, останется нерешенным вопрос о будущем Эми.
Пусть так, безжалостно напомнила себе Диана, с трудом сосредоточиваясь на спектакле, нужно подавить это опасное чувство нежности, которое она так бездумно позволила Торну пробудить в себе.
А для этого надо отлучить себя от него и их любовных игр.
К ужасу Дианы, этой решимости ей хватило всего на несколько часов. До окончания спектакля она вела себя с Торном отстраненно и холодно. Но он так легко схватывал ее настроение, что тут же почувствовал эту перемену.
Ей тоже не составило труда заметить, как он помрачнел. Однако Торн не произнес ни слова, пока они не уселись в его городскую карету и не двинулись по темным улицам Мейфэра.
– Какая-то ты сегодня притихшая. Ты, часом, не скучаешь по тому ублюдку?
Увидев в неверном свете наружных фонарей кареты его безжалостное лицо, Диана изобразила безразличную улыбку.
– И в самом деле, я думала о том, как получилось, что все эти годы я с пылом отдавалась какому-то детскому увлечению.
– Отлично, – коротко откликнулся Торн. – Приятно слышать, что наконец ты пришла в себя.
Она приподняла бровь, решив сохранять спокойствие.
– Никогда не предполагала, что ты относишься к мужчинам, готовым ревновать.
– Ну что ж, пересмотри свои предположения. Я ни с кем не собираюсь тебя делить, даже в мыслях.
Его властность льстила, но была неуместной.
– Я не твоя, Торн. Нас связывает фиктивная помолвка и ничего больше.
– Нас связывает нечто большее.
Обняв за плечи, он притянул Диану к себе. Диана выпрямилась, потому что в ответ на его прикосновение желание вновь заговорило в ней. Зажав ей голову ладонями, Торн припечатал ее губы обжигающим поцелуем.
Неукротимость мужского желания обезоружила ее. И когда он языком дотронулся до ее языка, словно вызывая на дуэль, Диана безвольно отдалась этой жаркой, чувственной ласке.
Отодвинувшись, он прямо и ясно посмотрел ей в глаза. Не давая перевести дух, он схватил ее за руку и прижал к своему паху, заставляя почувствовать напрягшуюся плоть, выпирающую из-под атласа его бриджей.
Диана почувствовала у себя на лице тяжелое дыхание Торна, когда он, подняв юбки, просунул руку ей между ног.
– Торн…
– Тихо, – приказал он.
Диану бросило в жар, когда его пальцы достигли лона и начали ласкать его. Выгнувшись, она терлась о его руку в одном ритме с раскачивающейся каретой.
Торн испытал сладкое чувство триумфа. Ее затрясло от желания, но Диана не стала сопротивляться, когда он широко раздвинул ей ноги. Одно движение, и она будет стонать от страсти в его объятиях.
Подхватив Диану под ягодицы, он усадил ее на себя верхом.
Грубое возбуждение совпадало с неистовством Дианы. Она все глубже принимала его в себя с каждым новым толчком тела.
Вскоре Торн застонал низко, хрипло, теряя над собою власть. Жар страсти, охвативший Диану, превратился в нестерпимый. Слившись в поцелуе, они оба вдруг оказались в центре огненного смерча наслаждения.
Когда все было закончено, Диана без сил привалилась к Торну. Прерывистое дыхание каждого сливалось воедино.
Все еще ошеломленный, Торн немного отстранился, пытаясь объяснить себе это грубое, необузданное совокупление.
Он не думал, что все получится так неукротимо, так безудержно. Но и не собирался переживать по этому поводу.
Правда, ему показалось, что Диана сожалеет об этом, так как она вдруг резко оттолкнула его и пересела напротив, поправляя юбки неверными движениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31