Несмотря на усталость, Диана провела остаток ночи без сна. Уже к десяти часам она сползла вниз к завтраку, чувствуя себя полным ничтожеством. К ее удивлению, почти сразу к ней присоединилась леди Хеннесси, которая объявила, что ее питомицы еще почивают.
Она подождала, пока лакей поставит перед ней кофе и яйца всмятку с тостами, а потом милостиво отпустила его.
– Ну вот, теперь, моя дорогая, – обратилась она, оставшись наедине с Дианой, – расскажи, из-за чего весь шум?
Снова Диана изложила урезанную версию событий, как ее вместе с Торном застали в оранжерее.
Леди Хеннесси сморщилась, словно проглотила лимон:
– Эту дерзкую девчонку Марлинг мать должна выпороть как следует. Она давно бегает за Торном. Смешно, но она рассчитывает женить на себе моего племянника. Дорогая, она просто зеленеет от ревности, потому и хочет тебя уничтожить.
– Я это понимаю, однако мое поведение тоже небезупречно.
– Ну, дело сделано. Теперь тебе нужно немедленно объявить о дне свадьбы. Чем скорее ты выйдешь за Торна, тем быстрее все уляжется.
Диана прикусила язык. Она не собиралась до конца доводить помолвку с Торном ни раньше, ни позже. Но сказать об этом леди Хеннесси язык не поворачивался. По-прежнему нужно было делать вид, что они любящая парочка.
– Мне не хочется давить на Торна, – только и сказала она. – Я до сих пор не уверена, что он по-настоящему готов на ком-нибудь жениться, несмотря на его любовные клятвы. Мне кажется, что это ужасная ошибка – выходить замуж и не быть уверенной в его любви.
– Если ты говоришь о том, что Торн долго бегал от женитьбы, тогда не стоит беспокоиться. Он просто никогда не встречал настоящей женщины. Все его знакомые чересчур пытались его приручить. И конечно, он никогда бы не женился на одной из этих танцовщиц. Несмотря на все свое бунтарство, Торн прекрасно понимает, в чем его обязанности перед семьей. – Не дожидаясь ответа, леди Хеннесси принялась намазывать джем на тост. – Более того, мужчины его типа не любят, когда за ними бегают. Женщины начали вешаться на него, как только он вырос из коротких штанишек. И если бы ты только знала обо всех мамашах, которые навязывали ему своих дочек… – Виконтесса поморщилась. – Самое ужасное то, что мой брат много лет делал огромную ошибку. Он требовал, чтобы сын женился по расчету. Но Айван сам так женился. Это был политический альянс, как, впрочем, и альянс двух огромных состояний. А Торн для себя такого не желает. И я прекрасно понимаю почему. Он бунтарь и любит наслаждаться жизнью, поэтому, Диана, тепло-хладный брак для него будет хуже, чем стальные кандалы.
– Я понимаю это, Джудит. Именно поэтому я хочу быть полностью уверена в его чувстве, прежде чем окончательно сочетаться.
Леди Хеннесси рассмеялась:
– Послушай, его нежелание жениться идет от того, каких кандидаток ему предлагали до сих пор. Ему не нужна невеста-мямля. Ему нужна женщина, которая станет вровень с ним. Женщина, которую он сможет полюбить. – Виконтесса невозмутимо посмотрела на Диану: – Верю, что ты сможешь стать ею, дорогая моя. Даже если изначально Торн предложил тебе просто обвести своего отца вокруг пальца.
– Так вы догадывались? – заволновалась Диана.
– Подозревала. Я своего шалопая-племянника вижу насквозь.
Диана выдавила улыбку:
– Я так тронута вашей верой в меня, Джудит. Вы так добры и так умны… Но вы же понимаете, что у нас с Торном ничего не получится.
– Почему ты так уверена? Брак может привести к любви. Торн обожает тебя. Это так очевидно. Видно, что и тебя влечет к нему.
Этого Диана не могла отрицать. Она, разумеется, восхищалась им. Восхищалась качествами, присущими ему: страстью к приключениям, свободолюбием, стремлением жить по своим собственным правилам. Шесть последних лет своей жизни она сама провела, не зная, как избавиться от давления общества.
На минуту она представила себе, что она настоящая жена Торна, и любовь и страсть – краеугольные камни их жизни. Правда, однажды она уже точно так же навоображала, что страстно любит человека, который горячо любит ее.
Диана стряхнула с себя неуместное воспоминание. Сейчас о таком браке можно было и не мечтать. Торн не тот человек, который вручит ей свое сердце. И ей не стоит рисковать своим. В свое время она поклялась, что никогда больше не станет зависеть от мужчины.
Настоящее замужество сделает ее слишком беззащитной. Она не может пойти за Торна, понимая, что он не любит ее. И не могла бы смотреть ему в глаза, зная, что навязалась ему.
Нет, она не может принять его предложение, несмотря на то что он так решительно навязывал свое благородство.
Что же касается бури, которая вот-вот разразится у нее над головой, то она попытается как-нибудь выкрутиться. Со смертью Натаниеля она могла рассчитывать только на себя. Но у нее хватит сил, чтобы противостоять шторму.
Должно хватить.
* * *
Однако уже в тот же день, к вечеру, ее уверенность в себе подверглась серьезному испытанию. Она находилась у себя в студии, работая с портретом Венеры, когда пришло письмо от президента Британской академии.
Едва дыша от волнения, Диана сломала печать. Послание было коротким и оглушительным.
Мадемуазель,
с сожалением довожу до Вашего сведения, что Ваша просьба на предмет обучения в Британской академии изящных искусств отклонена. Надеюсь, Вы понимаете, что наше прославленное заведение не может позволить себе иметь скандальное пятно на своей репутации.
Сэр Джордж Эндерли.
Колени подогнулись, и Диана, оступившись, упала на канапе. Она просидела так довольно долго, прижимая к груди клочок бумаги и глядя в никуда.
Замысел всей жизни рухнул.
Хрупкие надежды, которые она лелеяла годами, разбились в прах.
Такой ее увидел Торн, который появился здесь, – бледной, страдающей, словно потерявшей что-то самое дорогое.
У него упало сердце.
– Что произошло? – В три прыжка он пересек студию.
Ни слова не говоря, Диана протянула ему листок.
Торн быстро пробежал глазами послание и смял в кулаке. Академия отказала ей, используя как повод назревающий скандал.
Торн стиснул зубы. Он был в ярости. А когда Диана подняла на него глаза и в них он увидел боль, ему стало так же плохо. Она и вправду потеряла самое дорогое. Искусство значило для нее больше, чем любимый муж, или ребенок, или родители значат для всех остальных. И быть отвергнутой по такой причине…
Торн ругался долго и живописно, при этом понимая, что именно он стал причиной всех этих неприятностей. Минувшей ночью, перед отъездом с бала, отец выбранил его за распущенность, но Торн был уверен, что это справедливо.
Сейчас же он был готов кое-кого порвать на куски. И он знал кого.
– Ждите меня здесь, – приказал Торн, не дав Диане возразить ни слова.
Развернувшись, он вышел, широко шагая, захватив письмо с собой.
Он отсутствовал примерно два часа. Все это время Диана пыталась заставить себя рисовать, но шок и отчаяние не давали работать.
Она молча посмотрела на входящего Торна и не двинулась, когда он протянул ей новое письмо.
– Что это?
– Отказ от отказа. Сэр Джордж передумал и удовлетворил вашу просьбу о приеме в академию.
Не поверив Торну, Диана взломала печать и прочитала письмо. Но он был прав. Сэр Джордж извинялся и приносил ей бурные поздравления в связи с ее приемом.
– Что, интересно, заставило его поменять решение? – В замешательстве она подняла глаза на Торна.
– Я предложил академии большой взнос в обмен на разрешение вам заниматься у них.
Диана открыла рот.
– Вы подкупили их?
Его губы скривились в иронической усмешке.
– Подкуп, угрозы, маленькое принуждение – всего понемногу. Я воспользовался досье моего отца и деньгами, чтобы изменить их решение. – Она так и стояла, уставившись на него. Торн похлопал ее по подбородку. – Прикройте рот, дорогая. С открытым ртом леди выглядят очень глупыми.
Легкое поддразнивание в глазах приглашало оценить его юмор, но Диана действительно чувствовала себя очень глупо. Она не знала, что делать – то ли возмутиться, то ли обрадоваться.
– Торн, нельзя же вмешиваться так беспардонно!
– Почему? – спросил он с вызовом. – Вы абсолютно заслужили, чтобы вас приняли, и мне вовсе не хочется, чтобы из-за меня вам отказывали.
В первый раз Торн вдруг заметил портрет Венеры. У него загорелись глаза от воодушевления.
– Вы только взгляните на это. – От портрета он стоял на расстоянии вытянутой руки. – Это же настоящее чудо. – Торн покачал головой. – Не могу поверить, что они настолько слабоумны, что хотели отказать вам. Вы намного талантливее, чем все десять их профессоров.
Диана потерла виски. Ей одновременно хотелось и отругать Торна и рассмеяться. Еще два часа назад все ее будущее лежало в руинах. Теперь же благодаря Торну у нее вновь появился шанс воплотить свою давнюю мечту.
Однако она не могла принять его такую оскорбительную щедрость.
– Не надо, Торн, – начала Диана, – я не могу позволить, чтобы вы покупали мне поступление. Я не смогу там показаться.
– Конечно, сможете, и непременно покажетесь. До следующего месяца вы не сможете начать занятия, но через неделю открывается Академическая выставка, и вы будете в ней участвовать.
– Я не могу позволить, чтобы вы тратились на меня.
Выхватив из ее заляпанных краской пальцев письмо, он кинул его на пол и взял руки Дианы в свои.
– Мне наплевать, сколько это стоило. Я несу ответственность за то, что случилось прошлой ночью, й должен исправить ситуацию.
– Но я сама с охотой принимала участие…
– Только потому, что я вынудил вас. – Когда она насупилась, вспомнив все, Торн тихо сказал. – Диана, позвольте мне сделать это ради вас. Я не смогу жить, зная, что вы страдаете по моей вине.
Бережность, которая прозвучала в его просьбе, подкупала. Ей так не хватало человека, который защищал бы ее. После смерти Натаниеля она еще острее почувствовала свое одиночество. Особенно после того, как ее отношения с Эми стали такими натянутыми.
Нужно быть благодарной Торну за заботу, напомнила себе Диана.
И была еще одна причина для благодарности. Она вспомнила признание кузины во время их последнего разговора. Ведь он уберег Эми от охотника за приданым.
Все еще ошеломленная, Диана покачала головой:
– Ну ладно. Тогда спасибо.
– Вот и отлично.
Торн наклонился, явно собираясь ее поцеловать, но Диана вдруг пришла в себя и выдернула у него руки.
Отступив на безопасное расстояние, она подозрительно посмотрела на него:
– Но если вы рассчитываете, что это изменило мое отношение к помолвке, то вы очень ошибаетесь. Я не собираюсь выходить за вас.
– Ну, это мы еще посмотрим, – парировал Торн тихо.
Глава 13
Если сначала Диана рассчитывала, что ей удастся убедить Торна отказаться от женитьбы, то потом она быстро поняла, что недооценила его решимость.
Он был неумолим.
Он отказался отменить посещение публичных мест и настоял, чтобы они везде продолжали появляться вместе, словно ничего не произошло. Хуже того, он обратил против нее всю силу своего проклятого обаяния.
На следующее утро Диана в одиночестве сидела у себя за завтраком. Она все-таки переехала от леди Хеннесси с Беркли-сквер. И тут у дверей неожиданно объявился Торн с верховой лошадью для Дианы и предложил покататься в парке. Она стала протестовать, говорить, что у нее много работы. Но он пригрозил, что силком отвезет ее туда какой есть, если она немедленно не переоденется для верховой прогулки.
Потом он терпеливо ее ждал. Как только они устроились верхами, он приказал груму оставаться на месте и ждать их.
Раньше Диана как-то не замечала, что Торн всерьез соблазняет ее, но когда они по оживленным улицам Лондона скакали в сторону Гайд-парка, она поняла, что стала объектом неистового флирта.
Когда Торн во второй раз польстил ей, восхищаясь тем, как она выглядит, Диана с подозрением глянула на него.
– Я не пойду за вас замуж, – в который раз повторила она.
В ответ он трогательно улыбнулся и покачал головой:
– Мне кажется, вам пора принять мое предложение и узнать, что такое настоящее наслаждение. Уверен, вам понравится больше, если я стану пользоваться не только руками и ртом.
Диана чуть не задохнулась.
– Не собираюсь заниматься с вами любовью, Торн!
– У вас нет сердца.
Он замолчал, направляя ее лошадь через оживленную улицу, заполненную телегами и повозками, а потом снова вернулся к той же теме:
– Я уже объяснял, сладкая моя, что сопротивление еще больше интригует и возбуждает мужчину. Сдайтесь и убережете нас обоих от погонь и преследований.
– Я не хочу сдаваться.
– Вы же знаете, что хотите.
Самым ужасным было то, что ей действительно хотелось сдаться, призналась себе Диана. Этим утром Торн был дьявольски хорош, с ангельским лицом и смеющимися карими глазами, в которых плавали зеленые и золотые искорки. Ему просто невозможно было сопротивляться.
– Мне очень хочется заняться с вами любовью, – признался Торн, вглядываясь в нее блестящими глазами. – И больше нет никакой причины откладывать это.
– Причина есть, разумеется. Я намерена сохранить последние остатки репутации.
Торн слегка улыбнулся:
– Ночами вы лежите в постели и воображаете, как будете двигаться подо мной, так ведь? Или как потрясающе будет почувствовать меня глубоко в себе?
– Нет, конечно, нет. – Она знала, что лжет.
– А вот я думаю об этом. Когда сплю и когда бодрствую. Не могу выбросить вас из головы.
Диана обрадовалась, когда они наконец добрались до парка, потому что это на время остановило его уговоры. Кроме того, ей нравился проворный галоп и мгновенное чувство свободы, которое давала верховая езда. К тому времени, когда они вернулись к ее дому, у нее поднялось настроение, в первый раз за последние два дня.
Однако как только Торн вытянул руки, чтобы помочь ей спешиться, все ее тревоги вернулись вновь.
Ухватив Диану за талию, он с вызовом смотрел ей в глаза, когда неприлично долго опускал ее вниз, прижимая к себе. Затем по-хозяйски положил ладонь ей на шею сзади.
– Торн, даже не думайте…
Он наклонился к ней, прежде чем Диана успела закончить фразу. Когда он обхватил ее губы в долгом, неторопливом поцелуе, она почувствовала, как над ней, ошеломляя и поражая до глубины души, разразилась летняя буря.
Последней мыслью было то, что за ними наблюдают. Его грум стоял в нескольких ярдах от них и делал вид, что это его не касается. Покраснев от неловкой ситуации, Диана отступила на шаг. Торн, видимо, понял, что поставил ее в неловкое положение, потому что в его глазах вспыхнула улыбка. Ей захотелось надрать ему уши.
– Я все понял, – проговорил он вполголоса, специально провоцируя, как он это умел делать. – И как только можно быть таким хамом? Но все-таки я получил доказательство, что вы хотите меня.
– Неправда, заносчивый вы мужлан! – прошипела Диана, пытаясь не повышать голоса.
Его самоуверенная улыбка выводила из себя, но все равно была неотразимой. Еще больше ярости вызвал его менторский тон, когда он, слегка щелкнув ее по носу, тихо приказал:
– Думай обо мне, любимая, когда будешь сегодня ночью лежать одна в своей целомудренной постели.
Он послал ей еще одну озорную улыбку и повернулся к лошади.
К ужасу Дианы, это был всего лишь первый из множества подобных инцидентов, последовавших потом, на следующей неделе, когда Торн одержал личную победу в сражении, в котором одна сила воли противостояла другой.
Ее прием в академию по крайней мере смягчил последний удар по ее репутации. К тому же события в мире отвели внимание от ее позора, и Диана перестала быть главной темой пересудов.
Вместо нее все заговорили о Наполеоне Бонапарте. В марте корсиканское чудовище вернулось в Париж, чтобы возродить свою армию и империю. Как раз на прошедшей неделе произошла реставрация его власти во Франции и была принята новая конституция. Британские газеты были полны спекуляций, в которых горячо обсуждалось, что союзники должны делать и как будут отвечать на эту серьезную угрозу.
Однако для Дианы главной заботой в настоящий момент была угроза со стороны Торна. На публике он был само очарование и забота. Наедине он пользовался любой возможностью, чтобы поцеловать или поласкать ее.
Торн понимал, что, открыто общаясь с Дианой, он нарушил множество условностей, принятых в обществе. Знал, что играет не по правилам, но послал все к черту. Его совершенно не беспокоило, что он использует любое преимущество к своей выгоде. Он нацелился сломить сопротивление Дианы их браку. Фактически поставить ее в такую ситуацию, при которой она не смогла бы отказать ему.
Он сам все больше смирялся с неизбежностью, но не предполагал, что потребуется столько усилий, чтобы уговорить ее. Последний раз такое случилось с ним много лет назад. Давно уже никто так активно не противостоял ему, как это продолжала делать Диана. Полная чувственности игра с ней, однако, была из тех, в которых он знал, как побеждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31