Он сильнее сжал руку Арианы и повлек ее к башне, как раз когда ее дерзкого младшего брата начали облачать в тяжелую тунику и кольчугу.
На внешнюю лестницу замка Ариану пришлось затаскивать силой, потому что она все пыталась, оглядываясь через плечо увидеть, как Гилберт храбро надел стальной шлем и взял рыцарский меч.
Пейн ввел Ариану в зал. Она прижала руку к губам, пытаясь подавить рыдание.
– Ранульф убьет его…
– Нет, просто преподаст глупому мальчишке урок.
Ариана покачала головой. Это она виновата в том, что Гилберт сейчас рискует жизнью…
– Наказание мальчика не имеет к тебе никакого отношения, – негромко произнес Пейн, словно прочитал ее мысли. – Он, должно быть, сошел с ума – так дерзить Ранульфу, тем более в присутствии вассалов и невольников.
– Я понимаю, – хрипло прошептала Ариана. – Но наказывать Ранульф должен меня, а не его.
– Думаю, он это еще сделает, леди, – обеспокоенным тоном заметил Пейн. – Я редко видел Ранульфа в таком опасном настроении. Когда он злится, то орет и беснуется. Но когда он в бешенстве, то становится смертельно спокоен.
Ариана и без Пейна понимала, что попала в ужасное положение.
Он остановился вначале лестницы и печально посмотрел на нее:
– Я не могу тебе помочь, миледи. Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это рассказать Ранульфу то, что он хочет знать, причем всю правду. Он презирает лживость, особенно в женщинах.
– Я ему не лгала, – слабо произнесла Ариана, чувствуя, как ноет сердце.
– Вот как, миледи? – холодно отозвался Пейн.
Он зажег свечу от настенного факела, чтобы освещать спуск по лестнице мимо кухни и дальше, вниз по узким каменным ступеням. Подземелье Кларедона представляло собой просто темную яму под кухней – холодную и сырую. Ариана содрогнулась, когда Пейн шагнул в сторону, чтобы пропустить ее в узкую камеру. Ей пришлось наклониться, чтобы не задеть головой за потолок.
Она опустилась на колени и тщательно завернулась в накидку, с благодарностью глядя, как Пейн зажигает для нее факел. По крайней мере, ей не придется сидеть в темноте.
– Мне жаль, что дошло до этого, честно. Я тебе больше верил.
Ариана услышала в голосе Пейна разочарование и упрек.
Она в отчаянии опустила голову, не в силах ответить. Тяжелая дверь медленно закрылась, оставив ее в темнице.
Снаружи, во дворе, Ранульф заставил себя все же наказать мальчишку. Гилберт отказался взять свой вызов назад, хотя ему дали возможность пересмотреть свой безрассудный поступок.
Ранульф отдавал должное храбрости юноши. Гилберт сражался как одержимый, хотя недостаток мастерства был достоин сожаления.
Ухватив непривычный меч двумя руками, юноша размахивал им во все стороны, чаще рассекая воздух, чем, попадая по мечу противника. Из-за тяжести кольчуги он с трудом держался на ногах, то и дело спотыкаясь.
Ранульф оборонялся без труда, с легкостью отражая неуклюжие удары юноши, а сам наносил удары только плоской стороной лезвия по обтянутым кольчугой бедрам и торсу Гилберта, быстро отводя меч в сторону. Завтра все тело мальчика будет покрыто болезненными синяками, но зато он сможет рассказывать потом сказки о вооруженном поединке с Черным Драконом. Но он заслуживает того, чтобы ему преподали хороший урок за неповиновение лорду.
Схватка была недолгой. Превосходство Ранульфа словно усиливало ярость юноши, и он только один раз уступил боли и вскрикнул, когда Ранульф ткнул его мечом в ребра. Но очень скоро Гилберт буквально падал с ног от изнеможения. В конце концов, он рухнул на колени, и Ранульф решил действовать. Гилберт почувствовал, как острый конец меча упирается в незащищенную ямку под подбородком.
Не испугавшись и меча, приставленного к горлу, юноша, стоявший на коленях в грязи, полными ненависти глазами уставился на Ранульфа, напомнив рыцарю, как и сам он, также гневно смотрел на своего ненавистного отца.
– Если ты с ней что-нибудь сделаешь, – прохрипел Гилберт, – я тебя убью! Клянусь, я заставлю тебя заплатить!
– Ты совсем тупица, мальчик? – бросил Ранульф ледяным тоном. – А может, у тебя есть предсмертное желание?
– Предсмертное желание, точно. Я хочу, чтобы ты сдох!
Ранульф сильнее вдавил меч в горло Гилберта. Юноша от боли поморщился, не отрывая горящих глаз от Ранульфа; его переполняли ярость и мука.
– Что ж ты за рыцарь, если сражаешься с женщинами? Трус! У меня есть право защищать сестру-леди! Ты навязал себя ей, обесчестил ее, а теперь заточил в подземелье, и все это безо всякой причины!
Гилберт буквально выплевывал эти слова, не обращая внимания на грозное молчание лорда.
– Говорю тебе, она невиновна! Она никаких мятежников не защищает!
Ранульф словно оцепенел, пронзительными глазами глядя в лицо Гилберта.
Интересно, что этот мальчишка знает? Ранульф хмуро оглянулся.
– Оставьте нас. – Резким жестом Ранульф разогнал толпу зевак, сгрудившихся здесь, как овцы, и отправил своих людей заниматься делом.
Отведя меч от горла Гилберта, он схватил юношу за волосы и рывком поднял вверх его голову.
– Ты знаешь, куда она ходит в этом лесу?
– Да… но тебе ни за что не скажу!
Угроза физической расправы мальчишку не сломает, понял Ранульф. Во всяком случае, не сейчас, когда он довел себя до такого неистовства.
– Может, твой язык развяжется, если я прикажу выпороть твою леди у тебя на глазах? – Угроза причинить Ариане вред была враньем, но если мальчишка поверит, он охотнее выдаст ее тайну.
Гилберт судорожно сглотнул, и в его глазах в первый раз за все время появился страх.
Поколебавшись, он спросил:
– А если я скажу… ты не будешь ее пороть? Выпустишь ее из подземелья?
– Не вздумай торговаться со мной, мальчишка! Говори, что знаешь, а там посмотрим.
– Она говорит правду, – пробормотал Гилберт, потупившись.
– С кем она встречается? С мятежниками или с любовником?
Скривив кровоточащие губы, Гилберт презрительно фыркнул:
– Она не знает никаких мятежников, а любовник у нее только один – ты.
– Зубы Христовы, да ты откуда можешь это знать?
– Это я принес ей телячью печенку, чтобы заляпать простыню «девственной кровью».
Ранульф долго на него смотрел, интуитивно чувствуя, что юноша говорит правду.
– В таком случае с кем она встречается? – скованно спросил он.
– Не знаю, но не с мятежниками. Она ходит туда уже несколько лет.
– А ты откуда знаешь?
– Я… я один раз за ней проследил.
– Ты шпионил за своей леди?
– Я… я за нее волновался. В тот день… она пошла одна. Обычно с ней ходил наш отец, лорд Уолтер.
– Я жду, – предостерегающим тоном произнес Ранульф, когда юноша замолчал.
– Я много лет хранил эту тайну. – Гилберт повесил голову. – Она не простит меня, если я тебе расскажу.
– Это я тебя не прощу, если ты не расскажешь, – мрачно отозвался Ранульф. – Или ее.
Долгое молчание.
– Она ходит… в хижину в лесу.
– Чтобы с кем-то встретиться, – подтолкнул его Ранульф.
Гилберт медленно кивнул:
– Это женщины… две, я так думаю. Я их только мельком видел. Лица закрыты вуалями, руки забинтованы. Милорд, я боюсь… – Тут он посмотрел вверх, и в голосе его прозвучал ужас. – Я боюсь, что они прокаженные.
Глава 19
Лачуга, построенная из ивовых ветвей, обмазанных глиной, была старой и убогой, соломенная крыша давно нуждалась в починке. Закрытые ставни создавали ощущение заброшенности и атмосферу смерти.
– Что это за место? – спокойно спросил Ранульф.
Ариана не могла говорить. Она чувствовала удушье, дыхание перехватило, а сердце, словно кто-то зажал в тисках или в кулаке, облаченном в латную рукавицу.
Она только беззвучно всхлипывала, но Ранульф с ожесточением не обращал внимания на ее слезы. Он не допустит, чтобы она вынудила его поколебаться своими хитрыми уловками. Больше ей не удастся защитить себя подобными фокусами. Он вытащил меч.
– Эй, там, в хижине! Покажитесь, или вам придется познакомиться с гневом лорда Кларедона!
Наступила тишина. Но через несколько мгновений ветхая дверь заскрипела и отворилась внутрь лачуги.
Ранульф сильнее стиснул эфес меча, но тут из хижины на свет выступила темная фигура, облаченная в черное.
Для женщины она была слишком высокой, но держала свою изящную фигуру со знакомой царственной грацией. Лицо прикрывала вуаль, руки замотаны во что-то темное.
– Милорд Ранульф, – произнесла она приятным спокойным голосом, присев в почтительном реверансе. – Чем могу служить?
Ариана подавилась задушенным рыданием и опустила голову.
– Господь милостивый, прости меня, – прошептала она.
– Не вини себя, дочь. Раньше или позже нас бы все равно обнаружили.
Подняв руки, женщина откинула вуаль, открывая лицо. В молодости эти стареющие черты наверняка были прекрасны, но изуродованная кожа не давала ошибиться – это признаки проказы.
Ранульф отшатнулся, чувствуя себя так, словно кто-то сильно ударил его кулаком в живот. Несмотря на закалку в боях, он не мог спокойно относиться к смертельному недугу.
Пять лет назад эта женщина присутствовала на его обручении, сидела на почетном месте на возвышении. Тогда он знал ее как леди Кларедон. Жена лорда Уолтера, мать его предполагаемой невесты.
– Миледи Констанция? – выдохнул Ранульф, вновь обретя дар речи.
Мать Арианы слабо улыбнулась:
– Как видите, милорд. Сожалею, что не могу приветствовать вас при… более счастливых обстоятельствах.
– Но мне сказали… что вы умерли.
– Так и есть – для мира. Я живу скрытно здесь, в лесу, со своей камеристкой.
– Но… почему?
Еще одна сухая улыбка тронула губы леди Констанции.
– Потому, что мне вряд ли где-нибудь будут рады. Я уверена, вы знаете, как здоровые люди относятся к прокаженным.
Да, это он знал. Этого недуга так боялись, что его несчастливых жертв часто выгоняли из дома, прочь от цивилизации, а некоторых до смерти забивали камнями.
Леди Констанция грациозно повела рукой в сторону хижины:
– Я пригласила бы вас в мое непритязательное жилище и угостила бокалом вина, милорд, но столь тесный контакт будет неблагоразумным. Честно говоря, обычно я не позволяю Ариане подходить так близко, как это сделали сейчас вы.
Ранульф молча потряс головой, надеясь, что в ней прояснится. Сейчас он мог думать только об Ариане и о том, что означали эти ее вылазки.
Он посмотрел на ее склоненную голову, но она сидела перед ним боком и он видел только ее профиль.
Взяв ее за подбородок, Ранульф приподнял ее голову, повернув к себе, и внимательно всмотрелся в полные слез глаза:
– Это и есть твоя тайна?
Проглотив рыдание, она кивнула, изо всех сил пытаясь прекратить плакать. Да, это и была ужасная тайна: ее мать не скончалась несколько лет назад, как считали все. Она страдала от недуга, который наводил ужас и трепет на всех – и на невольников, и на знатных людей.
– Я должна была прийти. Они нуждались в еде… я не была здесь очень давно…
Давление, сжимавшее грудь Ранульфа, исчезло; гнев, боль, горечь – все развеялось. Он испытывал потрясение и жалость оттого, что такую прелестную женщину, как леди Констанция, настигла такая страшная болезнь, но облегчение оказалось намного, намного сильнее. Ариана не предавала его! Она совершала свои тайные вылазки в лес, чтобы помочь матери, а не для того, чтобы встречаться с мятежниками или любовником. Она его не предавала.
– Как же вы заразились? – заставил он себя спросить.
– Ухаживая за сыном, милорд. Джослин вернулся с недугом из Святой земли. Я не могла его покинуть. Боюсь, что материнская любовь не ведает мудрости.
«Материнская любовь»? Ранульф не знал, что это такое.
– Говорят, что проказа – это наказание Господа за смертный грех.
Ариана что-то задушевно произнесла.
– Значит, Господь слеп и жесток! – страстно выкрикнула она, не думая о том, что ее слова звучат как богохульство. – Моя мать виновна только в одном грехе – она слишком сильно любила. А брат? Он отправился в святое паломничество как слуга Божий! Может, это грех?
– Ариана, – нежно упрекнула ее леди Констанция.
– Разве Джослин умер от болезни? – спросил Ранульф. – Я думал, что он погиб в битве.
В серых глазах леди Констанции, так похожих на глаза ее дочери, мелькнуло страдание.
– Да, в битве. Он был солдатом, сыном своего отца, и решил закончить свою юную жизнь с честью, в сражении, а не терпеть телесные муки. Жаль, что у меня нет такого выбора.
– Нет, мама!
Потрескавшиеся губы Констанции сложились в печальную улыбку.
– Да благословит тебя Господь, дочь, – ты придаешь мне сил. Если бы не ты, я бы этого не вынесла. – Она произнесла это мягко, без особой горечи. – Честно говоря, терять дитя тяжелее, чем стоять лицом к лицу перед своей смертью. Я прожила хорошую жизнь и готова вступить в Царство Божие.
Ариана громко всхлипнула.
– Вы живете здесь вдвоем? – негромко спросил Ранульф.
– Моя помощница, Герта, – преданная служанка. Еще одно благословение. Без нее моя жизнь стала бы очень сложной. Герта!
Из хижины, опираясь на палку, вышла седовласая старуха, согбенная от возраста, и присела в глубоком реверансе перед новым лордом Кларедон. Ранульф заметил, что она вроде бы не страдает смертельным недугом.
Констанция объяснила:
– Мой супруг, Уолтер, не хотел обрекать меня на жизнь прокаженной. Он позволил мне укрыться здесь, сказав миру, что во время путешествия меня убили разбойники. А потом распустил слухи о заколдованном лесе, чтобы уберечь меня от невольников. Они бы изгнали отсюда любого человека с проказой, хоть я и была раньше их леди.
Ранульф вспомнил, как Ариана однажды рассказала ему о заколдованном лесе, а он с презрением ответил, что это ложь. Однако суеверные невольники и близко к лесу не подходили.
– Ну вот… – пробормотала леди Констанция, – теперь, когда вам известна моя тайна, милорд, вы прогоните нас прочь из ваших владений?
Ранульф медленно сунул меч в ножны. Ариана обратила к нему умоляющий взгляд:
– Ранульф, пожалуйста… я молю о милосердии! Она погибнет, если ты ее выгонишь! Я сделаю все, что ты скажешь, только пощади ее!
Ранульф мгновенно сжал губы. Как могла Ариана подумать, что он способен обречь несчастную душу на такой жестокий удел?
– Я не вижу причин раскрывать вашу тайну, миледи. Или запрещать вам жить здесь.
Сказав это, он почувствовал, что напряженное тело Арианы облегченно расслабилось. Она уткнулась лицом в ладони.
Стараясь не обращать внимания на такую бурную смену чувств, Ранульф перевел безрадостный взгляд на ее мать:
– Ваша дочь может и дальше приносить вам еду, если ее будут сопровождать до опушки леса. Мне не нравится мысль, что она будет бродить тут одна, поскольку с ней может что-нибудь случиться.
– Мы будем благодарны, милорд. Наши запасы почти иссякли после… вашего появления, – тактично закончила леди Констанция.
Она хотела сказать «после того, как вы захватили Кларедон», понял Ранульф.
– Сожалею, что так мало могу для вас сделать, – искренне произнес он, думая, что с удовольствием помог бы этой грациозной леди в ее отважной борьбе с недугом. Она оказалась храброй женщиной, столкнувшейся с ужасной болезнью, одна в целом мире – за исключением верной служанки и преданной дочери.
– Достаточно и того, что вы позволите моей дочери время от времени навещать нас.
Ариана выразила свою благодарность гораздо более пылко.
– Ранульф… – прохрипела она. – Милорд, я благодарю тебя. – Ее осипший голос дрожал от облегчения, но поразил рыцаря не он, а жест Арианы: она схватила его руку в перчатке и поднесла к губам.
Ранульф неловко вырвал руку. Такое подобострастие смутило его, и он испытал благодарность, когда вновь заговорила леди Констанция.
– Ариана говорит, что вы взяли Кларедон под свою власть, – спокойно произнесла она. – Не могли бы вы сказать, милорд… есть ли какие-нибудь вести от моего мужа? – Голос ее дрогнул.
Ранульфу не хотелось сообщать ей жестокую правду, но уж лучше это, чем пробуждать ложные надежды.
– Сожалею, миледи, но лорд Уолтер обвинен в измене и в сговоре с Хью Мортимером, а в настоящее, время находится в замке Бриджнорт, осажденном королем Генрихом.
Она закусила губу.
– Боюсь, я плохо разбираюсь в политике, но я не верю, что мой муж – изменник.
То же самое сказала и Ариана, подумал Ранульф, чувствуя непривычный укол зависти. Две столь преданные женщины – это что-то новое в его жизни.
– Генрих – справедливый правитель. Он ничего не будет делать без обоснованных доказательств вины.
Леди Констанция кивнула, соглашаясь, и вновь удивила Ранульфа следующими словами:
– Сожалею, что обстоятельства заставили вас разорвать помолвку с моей дочерью. Для меня было бы честью назвать вас своим сыном.
– Нам пора ехать, – сказал он резче, чем хотел.
Леди Констанция едва заметно улыбнулась:
– Как пожелаете, милорд. Но прошу вас, примите мою самую сердечную благодарность. Будь осторожна, дочь моя.
Ранульф дернул за поводья и повернул в сторону замка Кларедон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32