— От боли?
— Нет, от наслаждения.
— Тебе понравилось?
— Нет слов, чтобы выразить то, что я чувствовала.
— Я восхищаюсь твоей искренностью.
— Опять насмехаешься надо мной?
— Нет. — Найл посерьезнел. — Я опасался, что боль помешает тебе испытать наслаждение.
— Вначале мне действительно было больно. Но потом…
— Что же было потом?
— Я почувствовала… Это было… Мне трудно объяснить.
— Попытайся.
— Мне казалось, будто я парила в воздухе, потом падала, а ты старался меня поймать.
Он отстранился и посмотрел ей в глаза. В его взгляде она прочла удовлетворение.
Найл прижался губами к. ее виску, приподнялся и укрыл их обоих одеялом, одной рукой обнял ее за плечо, другой — поигрывал ее каштановым локоном.
Сабрина вдыхала запах его тела, снова и снова вспоминала то, что ей пришлось пережить, все еще не веря, что та кое возможно. Найл, конечно же, победил, но и она не чувствовала себя проигравшей. Может, завтра ей придется узнать, что она не единственная в его жизни. Но не сегодня.
«Я хочу тебя», — сказал он ей. Сколько женщин слышали те же слова из его уст? В этой самой постели? Он постарался ввести ее в мир плотской любви с нежностью, но и в этом смысле она, конечно, была исключением.
Сабрина постаралась подавить приступ ревности. Она не льстила себя надеждой, что Найл считает ее не такой, как остальные. Что она способна занять в его сердце и в его постели особое место.
Страсть была для Найла игрой, а сам он — азартным игроком. Было бы верхом глупости признаться ему в том, насколько ошеломила ее «игра в любовь».
Сабрине стало не по себе, и она постаралась высвободиться из объятий супруга, но он крепко держал ее.
— И далеко вы собрались, мадам? — лениво пробор мотал он.
— Разве мы не закончили?
— В общем, да. На данный момент. — Он заглянул ей в глаза. — Ни к чему убегать от меня сейчас, тигрица. Дело сделано.
Сабрина, сама того не желая, улыбнулась. Почему-то ей расхотелось «убегать», и она доверчиво уткнулась Найлу в плечо.
Эта стыдливая, идущая от сердца улыбка тронула Найла. В сгустившихся сумерках он обнимал ее, стараясь разобраться в чувствах, которые пробудила в нем жена.
Он не сразу понял, что она уснула. Усталость и нервное напряжение сделали свое дело. Найлу, однако, было не до сна. Мысль о том, что воз врата к прошлому нет, не давала покоя. Хотя клятвами верности он себя не связывал и мог вести прежний образ жизни. Дело было не в нем, а в Сабрине.
Казалось, что особенного в том, чтобы завоевать ее ради своего и ее удовольствия? С этой легкой задачкой он знал, как справиться. Ему ничего не стоило сломить сопротивление любой женщины. Он потребовал от нее полной капитуляции и получил то, что требовал — что входило в его намерения. Он заставил Сабрину спрятать свои колючки.
Найл не ожидал, что она окажется такой страстной. Не ожидал он подобного накала страсти и от себя. Когда она отдалась ему, он испытал то же чувство, что и тогда, когда она спасла его от смерти на поле битвы. Острое стремление защитить ее и обладать ею. Он хотел ее, он желал ее сильнее, чем следовало бы.
Может быть, дело в ее невинности. Сочетание невинности и страсти внесло в их акт любви свежесть и новизну, особую пикантность, поразившую даже Найла.
Быть может, сыграло роль его долгое воздержание — он не привык отказывать себе в телесных радостях, а также ее непреклонность. Она бросила вызов его мужественности. Тигрица в мышиной шкурке.
Сабрина не была похожа на ветреных пустоголовых красавиц, с которыми он имел дело. Ее наивность забавляла его, а сила характера и храбрость вызывали его уважение.
В общем, ему нравилась его жена.
На первый взгляд холодная и сдержанная, она таила в себе пламя страсти, и оно делало Сабрину неотразимой.
Он гневался на Ангуса за то, что тот навязал ее ему в жены, но на Сабрину этот гнев не распространялся.
Пожалуй, в их сделке проигравшей стороной могла оказаться Сабрина. Не зря она назвала его гедонистом. Женщины доставались ему слишком легко. С тех самых пор, как он вылез из коротких штанишек, ему не приходилось добиваться их внимания, он снисходил до них, уступая их настойчивости. Никаких серьезных отношений он ни одной из них не обещал, и женщин это вполне устраивало.
Отношения с Евой Грэм у него продолжались дольше, чем с другими. Они прекрасно подходили друг другу — оба знали толк в постельных утехах, и каждое очередное соитие оставляло в нем чувство приятной опустошенности и… пустоты.
Но с Сабриной все было по-другому. Он почувствовал новизну и был до глубины души тронут тем, с какой неподдельной искренностью она отдалась ему в первую брачную ночь.
Новизна со временем пройдет. Пусть она никогда не ста нет ему парой во всех смыслах, но он может сделать из нее классную партнершу для постели. Найл рассеянно поигрывал шелковистыми локонами спя щей Сабрины. Раз уж он на ней женат, надо извлечь из брака все самое лучшее, наслаждаться в свое удовольствие и доставлять наслаждение ей.
Конечно, придется постараться, но превратить мышь в тигрицу — благородная задача, на которую не жалко потратить силы.
Глава 9
Сабрина повернулась на бок и неожиданно проснулась. Желание нахлынуло волной. Обнаженное мужское тело, от которого исходил жар возбужденной плоти! Ее руки и ноги переплетены с его ногами, волосы рассыпались по его груди. Сабрина почувствовала, как краска прилила к лицу. Полусонная истома улетучилась, и сразу вспомнилось все. Это ее брачное ложе. И сейчас, должно быть, еще не кончилась ее первая брачная ночь. Рассвет пока не наступил. В комнате было темно, свечи почти догорели.
К счастью, Найл крепко спал.
С сильно бьющимся сердцем Сабрина осторожно откатилась в сторону. Прежде чем посмотреть ему в глаза, она должна была прийти в себя. Сабрина во всех подробностях вспомнила все, что с ней произошло ночью, и, испытав стыд, постаралась прогнать воспоминания, забыть вкус его поцелуев, его ласки, как он двигался в ней и вознес ее на вершину блаженства. Но эти воспоминания, она знала, останутся на всю жизнь. Молодая женщина осторожно соскользнула с кровати и задернула бархатный балдахин. Поворошив угли в камине, она торопливо смыла с тела мускусный запах, который, казалось, въелся в кожу — свидетельство того, что было между ними, надела платье.
Теперь она почувствовала себя освеженной и более уверенной. Вдруг она поняла, что сильно проголодалась, и решила спуститься в кухню, но, едва отворив дверь, обнаружила поднос с едой на пороге спальни: кто-то предусмотрительно принес его, пока они спали. Там были вино, холодное жареное мясо, сыр и хлеб. Сабрина принесла поднос в спальню и, свернувшись калачиком в кресле у камина, принялась за еду.
Но вскоре услышала за спиной мужской голос, тот самый, что шептал ей на ухо нежности и дерзко поощрял к любовным безумствам.
— Впервые женщина покидает мою постель еще до исхода ночи.
Сабрина вздрогнула и обернулась, взглянув на того, кто стал ее мужем несколько часов тому назад. Найл раздвинул балдахин и полулежал, приподнявшись на локте. Он выглядел потрясающе красивым среди смятых простыней, обнаженный до пояса, с темной щетиной на лице. Его бронзовая мускулистая грудь притягивала взгляд и вызывала желание.
— Хочешь поесть? — с трудом выговорила она.
— Позже, моя сладкая. Вначале мне хотелось бы утолить голод другого рода.
— Что ты имеешь в виду?
— Иди сюда, и я с удовольствием тебе покажу. Сердце ее замерло. Найл выглядел таким беспечным, словно ничего не произошло, чего нельзя было сказать о Сабрине. Овладев ее телом, он, казалось, изменил саму ее сущность. Но чему, собственно, удивляться? Через его руки прошло столько женщин!..
Он одарил ее медленной, ленивой улыбкой. Улыбкой, что сияла ярче, чем солнечный свет.
— Иди в постель, любовь моя.
— За… зачем?
— Потому что я хочу тебя. — Голос его был приятного густого тембра. Он говорил с расстановкой, не торопясь, что делало веским каждое слово. — И хочу доставить удовольствие тебе.
Сабрина подумала, что он пребывает в игривом настроении и ей нечего противопоставить его дьявольскому обаянию. Впрочем, попытаться оказать сопротивление можно. Она и так была достаточно долго в его власти.
— Тебя интересует хоть что-нибудь, кроме постельных утех? — едва слышно спросила она.
— Конечно. — В синих глазах его плясали веселые огоньки. — Третий вторник каждого месяца я посвящаю делам клана.
Она прикусила губу, чтобы не улыбнуться в ответ, ругая себя за непреодолимое желание броситься в его объятия.
— Можешь расслабиться и не тратить усилия на то, что бы меня соблазнить. Наш брак уже вступил в законную силу. Дело сделано.
— Верно. — Он смотрел на нее с неторопливым предвкушением — как кот на полуживую мышь. В голосе его звучала хрипотца, которая сводила ее с ума. — Ты доставила мне куда больше удовольствия, чем я ожидал, но, чтобы достичь совершенства, потребуется еще много времени и тренировок.
— У тебя хватит мастерства на двоих. А у меня нет желания повторять пройденное.
— Тебе было так больно?
— Нет. Меня разочаровал сам процесс. Он вскинул бровь:
— Ты меня озадачила.
— Не думаю.
Глаза его блестели живым синим огнем, ухмылка обезоруживала.
— Сдается мне, ты врешь. Брось, мышка, иди ко мне и признайся, что ты от меня без ума.
Сабрина не сдержала рвущегося наружу смеха.
— Я считаю тебя донельзя самодовольным.
Найл склонил голову набок, прислушиваясь к звуку ее смеха.
— Ты становишься соблазнительной, когда смеешься. У нее сердце зашлось от радости при его словах. Он, разумеется, платил фальшивой монетой, но она готова была принять фальшь за чистое золото — так он ее обаял.
— Наверное, сотни женщин находят тебя неотразимым, но, по-моему, твоя слава сильно преувеличена.
— С удовольствием докажу тебе, что ты не права, — с теплой улыбкой сказал он. — Еще ни одна женщина, проведя ночь в моей постели, не пожаловалась на то, что я ее не удовлетворил.
— Почту за честь стать первой.
— Значит, тебе не нравилось то, что мы делали?
— Я не собираюсь петь дифирамбы твоим плотским талантам.
— Иди сюда, сладкая, я не привык упрашивать женщин.
— А ты привыкай. Может, получится. Он покачал головой:
— Тебе многому предстоит научиться в искусстве флирта. Когда мужчина спрашивает тебя, понравилось ли тебе заниматься с ним любовью, ты должна ответить, что совершенно им очарована.
— Но это в том случае, если я действительно очарована. На этот раз рассмеялся Найл.
— Ты ранила мою гордость, и это надолго.
— Ненадолго. Стоит тебе соблазнить очередную самку, и все пройдет.
— Но я хочу только тебя.
— И кто сейчас врет напропалую? — Сабрина нервно мяла ткань юбки. — Я… я не та женщина, которая могла бы доставить тебе удовольствие.
Выражение его лица вдруг стало серьезным.
— Ты можешь, и ты будешь доставлять мне удовольствие всеми возможными способами. Иди сюда, Сабрина. — Видя, что она напряженно застыла, он похлопал рукой по матрасу. — Я никогда не считал тебя смирной девочкой. Но может быть, мы, горцы, слишком темпераментны и ты просто не можешь принять вызов?
Расчет его оказался верен. Сабрина резко встала, полная решимости доказать ему, что он ошибается. Она, конечно, не могла изменить данную ей Богом заурядную внешность, но характером была далеко не мышь.
Однако когда Найл откинул одеяло, обнажив перед ней свою наготу, Сабрина остановилась в нерешительности. На фоне простыней тело его казалось отлитым из бронзы.
Она хотела отвести взгляд и не могла, но тут заметила шрам на правом бедре.
— Ты ранен, — с сочувствием пробормотала она. Найл скривил губы и буркнул:
— Так, неприятная случайность. Рана заживает. Даже не думай менять тему, мышка. Делай, что тебе велят, и иди ко мне.
Возбуждение, страх, желание переполняли Сабрину. Когда она подошла ближе, Найл схватил ее за запястье и усадил рядом с собой.
— Тебе действительно не понравились мои поцелуи? К горлу подступил комок, и она не смогла ответить.
— А мне очень понравилось с тобой целоваться, — пробормотал он.
— Ты просто исполнял супружеский долг.
— Ты ведь всерьез не веришь в то, что мужчина будет целовать женщину так, как я тебя целовал, только из чувства долга?
— Да…
— В самом деле, — пробормотал Найл себе под нос. — Ей еще учиться и учиться.
— Ты не можешь убедить меня в том, что прошлая ночь не стала для тебя разочарованием. Уверена, ты предпочитаешь опытных женщин.
Найл как-то странно посмотрел на нее.
— Ты недооцениваешь себя, девочка. У тебя потрясающий темперамент. Счастлив тот мужчина, которому удастся испытать его на себе.
Он слегка оттянул ворот ее платья.
— Он сдавливает грудь, моя сладкая. И вообще, это платье тебе не идет.
Она поморщилась:
— Ты только и знаешь, что критиковать мои наряды.
— Да, мне не нравятся твои пуританские платья. Это не твой стиль — к тому же ты носишь их с таким видом, словно платье — это твой щит. Но женщине наряды нужны не для этого. Вырез должен быть глубже, чтобы приоткрыть грудь. Вот так.
Он осторожно потянул за лиф тугого корсажа. Сабрина затаила дыхание, когда он высвободил ее груди из-под корсета, и инстинктивно вскинула руки, чтобы прикрыть их.
— Нет, девочка. Стыдливости между нами не должно быть. Ты моя жена, Сабрина. Тебе еще предстоит избавиться от скованности, но однажды ты сама с удовольствием покажешь мне самые потайные уголки твоего восхитительного тела.
Он пожирал ее взглядом.
— Ты искушаешь куда сильнее, чем можешь себе представить, малышка.
В его взгляде было что-то теплое и возбуждающее и, конечно, лестное, но она не доверяла этому ловеласу. Найл мог смотреть так на любую женщину. Этот талант он культивировал в себе годами — прятать любые чувства, кроме желания.
— О, мне куда больше нравится это чарующее неглиже, — пробормотал он хрипловатым от страсти голосом. Он коснулся ее волос и выпустил на грудь каштановый локон. — Мне нравится, когда ты распускаешь волосы и шелковистые локоны ласкают твою грудь…
Соски ее трепетали под его взглядом, она чувствовала, как они отвердели. Одним пальцем он коснулся ее соска в том месте, где она чувствовала тугое покалывание. Он знал, насколько чувствительно это место. Слишком хорошо знал.
Сабрина резко втянула в себя воздух, и тогда он сомкнул пальцы и стал ласкать тугой бутон.
— Моя красавица мышка…
— Я… я не красавица. Взгляды их встретились.
Найл покачал головой. Она была убеждена в том, что некрасива, что он не может ее желать. Как же она ошибалась! Этот озорной блеск в глазах делал ее интригующей. Она была очаровательна в гневе. Дух неповиновения вдыхал жизнь в ее черты, делал розовее кожу, что придавало ей особую привлекательность. Когда страсть озаряла ее черты, она становилась почти неотразимой…
Найл улыбнулся своим мыслям. Он докажет ей, что она не права, заставит поверить, насколько сильно он ее хочет.
— Ты необычайно хороша, — прошептал он, лаская ее. — Никогда не встречал таких загадочных женщин.
Эти слова, нежные, как шелк, обволакивали Сабрину, словно кокон. Сердце ее заныло от боли. Перед ней был негодяй, который просто решил ее обольстить, и она чувство вала себя бессильной перед ним.
— Твое тело создано для наслаждений.
Сабрина закрыла глаза, чувствуя, что он берет над ней верх. Она не могла преодолеть растущее в ней желание.
— Сколько в тебе страсти! Она покачала головой:
— Найл…
— Мне нравится, как звучит мое имя в твоих устах. Посмотри на меня, любовь моя!
Глаза его были как горящие угли в свете свечей, а голос — бархатистый шепот.
— Как ты красива!..
Он поглаживал ее соски, и с каждым прикосновением Сабрина чувствовала, как тяжелеет ее тело, как растет в нем напряжение, требующее немедленной разрядки.
Наслаждение словно стрелой пронзило ее, когда он стал ласкать ее сосок языком. Она застонала.
Сабрина попыталась отстраниться, однако Найл крепко обнял ее, увлек за собой, и оба покатились по постели. Она, раскинув руки и ноги, оказалась под ним, посреди подушек.
— Лежи! — приказал он. Одним движением он задрал ее юбки до самой талии.
Сабрина подумала, что он собирается взять ее, даже не сняв с нее одежды.
Но вместо этого он стал медленно ласкать шелковистую кожу внутренней поверхности ее бедер. Сабрина вскрикнула:
— Найл!.. Прошу тебя…
Он переместился ниже и опустил голову. Дрожь охватила ее, когда его щетина коснулась нежной кожи между ее ногами. Когда она дернулась в ответ, он нежно сжал в ладонях ее бедра.
— Лежи смирно. Дай мне попробовать твой мед. Она затаила дыхание и не двигалась, пока он ласкал ее.
Он нащупал губами средоточие ее желания, дрожащий пульсирующий бутон, и лизнул его языком, почувствовав скользкую влажность. Ее упругое тело сочилось желанием. Один толчок, и она будет извиваться под ним, готовая взорваться. Но он хотел показать ей другую сторону ее страстной природы, хотел снять все барьеры стыдливости и сдержанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29