— Конечно, — сказал он; это слабо передавало месяцы непрестанных «сожалений». — Но это по-другому.
«Совсем по-другому», — подумал он, но он не настолько груб и мстителен, чтобы высказать свою мысль вслух.
Приподнявшись, он постучал в потолок кареты, чтобы привлечь внимание возницы, а потом приоткрыл дверцу и, высунувшись немного, крикнул:
— Поезжайте обратно в Париж!
По пути назад он узнал больше о браке Люсинды, чем хотелось бы; ее разговор был исключительно о мелких треволнениях, хлопотах и заботах, сопутствующих супружескому бытию, например, о ее стараниях хорошо держаться на светских приемах, которые она должна посещать с мужем. Кальвин просто не понимает, что банкиры и их жены — самые скучные люди на земле. Потом, ну, проблемы с хозяйством, заниматься которым ей не нравится, а Кальвин настаивает, чтобы она присматривала и возилась по дому, тогда как всем известно, что на Юге женщин не приучают к ведению домашнего хозяйства; ведь для черной работы есть черные слуги.
— Янки действительно гораздо трудолюбивее, — сказала она обиженным голосом. — Работа, работа, работа. Не могу себе представить, как это можно всю жизнь заниматься только тем, что делать деньги.
Хью посчитал себя не вправе указывать ей, что свою жизнь она посвятила лишь тому, чтобы тратить деньги.
— Должно быть, тебе пришлось нелегко, — мягко сказал он.
— Ты понимаешь, почему мне нужны развлечения, хотя и не захотел угодить сегодня, — жеманно пробормотала она.
— Понимаю.
— Нет, не понимаешь! Что вообще мужчина понимает в женщине?! — отмахнулась она от него. — И кстати, ты первый, — добавила она, — если тебе хочется знать… — Он поднял брови. — Который отверг меня.
— Я никому не скажу об этом. Свято сохраню твою тайну. — Он серьезно начал пересматривать события своей жизни, которые раньше считал гибельными: развод, потеря плантации и дома. Быть может, это все лишь прелюдия к его дальнейшей благополучной жизни.
Как бы он прожил жизнь, будучи женатым на такой пустой особе, как Люсинда?
И что еще хуже — он не встретился бы с Тама, думал он, и внезапно его душу охватило ощущение восторга, когда наконец понял, как ему повезло.
— Так скажи мне, Люсинда, что ты делаешь, когда ты не в Париже? — спросил он, надеясь, что последует долгий монолог. Ему придется только поддакивать и кивать головой время от времени или иногда выражать сочувствие, что позволит ему сфокусировать свои мысли на крайне интересующем предмете — яркой, красивой, бесконечно обаятельной женщине, которая ждет его в «Гранде».
И что любопытно — мысль об исключительных отношениях с этой единственной женщиной больше не представлялась ему ужасной.
Глава 34
Хью вежливо простился с Люсиндой, пожелал ей всего наилучшего, а потом буквально помчался по лестнице к своему номеру.
Пройдя через гостиную в спальню, он резко остановился.
Постель пуста.
После быстрого осмотра всех комнат стало ясно, что Тама снялась с места. Вот вам и рассуждения о том, что она не рассердится. Очевидно, она приняла решение, получив от него записку, которую и оставила на столе. Все платья, которые он купил ей в Гонконге, висели в шкафу, туфли и белье тоже остались на месте. Исчезли только ее мечи и пара кимоно.
Он чуть не улыбнулся, вспомнив, как впервые встретился с ней в Эдо, когда она явилась туда вот так же налегке. Если бы не трагизм ситуации, он увидел бы и смешную сторону в ее способности так легко менять места жительства. Но Париж — город большой, уже за полночь, а он зверски устал от переживаний. Если она отправилась к брату, он устраивать никакого скандала не станет. Значит, думал он со вздохом, такова его участь. Он позвонил, чтобы вызвали экипаж.
Он решил, что не стоит будить принца Отари в четыре часа утра. Отставив экипаж ждать, он зашел с заднего двора и нашел двух сонных служанок, которые разводили огонь на кухне. Если бы Тама появилась поздней ночью, дом проснулся бы и слуги знали о ее появлении. Но никто из служанок не слышал ни о каких гостях, которые в поздний час явились в дом. Он поблагодарил их и, окрыленный надеждой, быстро покинул задворки. К счастью, не придется иметь дело с братцем Тама, приверженцем строгих правил. Он никогда не знал, как разговаривать с бескомпромиссными людьми, которые привыкли исполнять правила нравственного кодекса самым убедительным образом.
С рассветом он сел на поезд, идущий в Гавр.
К счастью, Тама не сможет купить билет до Японии раньше, чем он ее найдет. Но часы, пока он ехал до Гавра, казались бесконечными, и на душе у него нарастало беспокойство. Тама обладает упорством и предприимчивостью. Кто знает, какую настойчивость она проявит, чтобы отплыть с первым же отливом. Он был измучен, но спать не мог и всю поездку провел в состоянии зловещей тревоги. В голове роились вопросы.
Что, если он ее упустит?
Как отыскать ее в огромной Атлантике?
И еще важнее — что он будет делать, если найдет ее?
Подавленная, мрачная и угрюмая, Тама лежала на кровати в маленьком трактире рядом с гаванью. Если бы ей того хотелось, она могла бы сговориться с кем-нибудь с «Красавицы Юга» — с Сунскоку, Юкиё или Пэдди; может быть, они все еще в Гавре. Но она не хочет обсуждать свой отъезд или его причины… и вообще обсуждать что-либо, имеющее отношение к Хью. В основном потому, что в сумбуре и смятении мыслей, что она чувствует и чего не чувствует, почему так ревностно восприняла поездку Хью к бывшей жене, почему для нее неприемлемо, что он до сих пор питает чувства к Люсинде. Ведь до того самого момента, когда прочла его записку, она была убеждена, что их отношения рациональны.
Отношения временны; оба они на этом сходились.
До настоящего времени их жизнь была столь хаотична, что просто невозможно было загадывать что-либо хоть на день вперед.
Когда она вчитывалась в написанные им строки, заметила, что вся дрожит от боли и досады и от сводящей с ума ярости. Она сразу решила покинуть отель, чтобы он ее не застал, когда вернется. Невыносимо будет слушать его ложь или видеть, как он счастлив.
Для нее нет больше места в его жизни.
И вот она в Гавре. Из-за белокурой бестии у нее пропало настроение — брюзжит и совершенно не способна собраться с силами ради достойной цели. Ей так не по себе, что она стала подумывать, не от воздуха ли Франции она сникла.
Она вздохнула; ей известно, конечно же, почему вдруг обессилела. Она вернется домой, потому что должна вернуться.
Но не сегодня. Надо преодолеть немощность и прекратить терзаться.
Прижав к себе завернутые в шелковую ткань мечи, она натянула на голову одеяло и закрыла глаза.
Может быть, сон вернет ей стойкость.
Глава 35
Поднявшись на борт «Красавицы Юга», он разбудил Пэдди и объяснил, что ему срочно требуется.
— Разошлем рассыльных по всем гостиницам и трактирам. Где-то найдется.
— Юкиё все еще здесь?
— Я видел его вчера вечером. Он приходит и уходит когда угодно.
— Пусть Гарри посмотрит, на борту ли он. У Юкиё есть такие связи, каких нет у нас.
— Странное дело, но это так. В каждом порту.
— Влияние братства обширно. Он поможет найти Тама.
— Так вы уверены, что принцесса здесь?
Когда через несколько минут явился Юкиё, натягивающий куртку, он задал тот же вопрос.
Извинившись, что разбудил его, Хью объяснил, почему считает, что Тама в Гавре. Поговорили также о ее брате.
— Не могу себе представить, куда еще она могла бы отправиться. Она собирается вернуться в Японию.
Юкиё вопросительно поднял брови:
— Вы ее увозите?
— Да.
Услышав ответ Хью, Пэдди резко повернул голову:
— Мы еще не выгрузили шелк.
— Найми побольше людей. Отходим, как только я найду принцессу. — Хью обратился к Юкиё: — Ты вернешься в Японию?
Молодой якудза скривился:
— Будь моя власть, я бы вернулся. Но Сунскоку… Она смертельно боится возвращения. Так что мы остаемся.
— Здесь?
— Я подумываю завести какое-нибудь дело в Париже. Друзья мне предлагают.
— Законное?
— Должно быть; иначе я не могу просить Сунскоку стать моей женой. При моих делах долго бы не прожил, — добавил он с усмешкой. — Мать была бы довольна. — Если бы его мать дожила до его успехов. Она была у него самым нежным воспоминанием детства.
— Рассчитывайте на меня, когда пойдете обратно, — предложил Пэдди. — Париж я увижу в другое время. К тому же нужно как-то отблагодарить за гостеприимство Сесила, — весело заметил он.
— Когда-нибудь, когда Сунскоку перестанет бояться, я смогу поехать с вами. Мои друзья занимаются железнодорожным транспортом, а Японии железные дороги вскоре понадобятся.
— В любое время рад буду взять вас на борт. — Хью бросил взгляд на часы. — Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем я услышу что-нибудь о принцессе?
— Дайте мне час, — сказал Юкиё. — Город небольшой. — По сравнению с миллионом жителей Эдо, конечно.
Когда Юкиё ушел, Пэдди скептически посмотрел на Хью:
— Не хотелось говорить при Юкиё, но неужели вы это серьезно? Насчет нее то есть? Ведь это не обычный рейс до Японии, верно?
— Наверное, нет, если только я получу то, что хочу, — с этой принцессой нельзя быть ни в чем уверенным.
— Так что же, черт побери, вы хотите? Кроме нее, ясное дело.
— Вот то-то и оно!
— А она не уступает?
— Кое в чем да.
— Но не во всем, надеюсь, — мрачно сказал Пэдди.
— Да, — тихо отозвался Хью. — Не во всем.
Пэдди с шумом вздохнул.
— Вы, босс, меня разволновали. Господи Иисусе, мне, пожалуй, надо выпить. Не знаю, что бы я стал делать, превратись вы в благоверного супруга под башмаком у жены.
На лице Хью выразилось удивление:
— Насчет женитьбы я ничего не говорил.
— И не нужно, босс. Вы только вошли, а я уже все понял.
Глава 36
При звуке ключа, поворачивающегося в замке, Тама проснулась. Быстро выхватив мечи, она спрыгнула с кровати, а ключ с внутренней стороны двери упал на пол.
Дверь медленно отворилась, и глубокий знакомый голос предупредил:
— Не рубите меня напополам, прежде чем выслушаете мои извинения.
И тут же показалась улыбка, которая всегда вызывала у нее радость.
Войдя в маленькую комнатку, Хью прикрыл дверь и поднял обе руки.
— Я безоружен.
— Может быть. Мне все равно. — Одетая в штаны и короткую куртку, она не опускала нацеленных на него мечей.
— Я соскучился.
— Она что же, выгнала вас? — язвительно спросила Тама.
— Не совсем.
— Еще с ней увидитесь?
Он улыбнулся, довольный, что она ревнует:
— Я больше никогда с ней не встречусь.
— Вы уверены, Хью-сан?
Ему нравилось, что она обращается к нему на своем родном языке; возможно, оба они устали от Франции.
— Мне хотелось бы отвезти вас обратно в Японию, если позволите.
— Я еду домой и останусь там. Так или иначе. Она говорила твердо, в стиле «чего бы мне это ни стоило».
— Понимаю. У меня для вас небольшой подарок. В качестве извинения, — добавил он, вынимая из кармана куртки конверт. Сделав небольшой крюк, он заехал к Хаттори, у которого, судя по всему, были великолепные связи.
Хью был одет в свою морскую одежду — темно-синий шерстяной китель и темные брюки. Как она понимает, это его форма.
— Вы так же были одеты, будучи с ней? — Чисто женский вопрос.
— А нужно было переодеться?
— Хочу сказать — не предпочла ли она вас в вечернем костюме? Уверена, что жена моего брата предпочла бы.
Он пожал плечами. Когда он одевался, то думал только об удобстве и быстроте.
— Это было не самое главное в моем списке.
— А вы с ней предавались любви? — Она знала, что это в его списке было.
— Это важно?
— Очень.
— Хорошо. — Он жаждал, чтобы ей было так же не все равно, как и ему. — Я не коснулся ее, даже руки не пожал. — Он опустил, что Люсинда бросилась ему в объятия. — Я никогда больше ее не увижу. Никогда. Вот, возьмите это. Мне хотелось подарить вам нечто, что вам понравится.
— Никаких драгоценностей? — лукаво спросила она, отложив один из мечей, чтобы взять у него конверт.
— Хотите драгоценностей? Будут вам драгоценности.
— Вы подарите мне такие бриллианты, как у нее?
Он усмехнулся:
— Хотите? У вас будет целый склад бриллиантов!
— Не хочу.
— Знаю. Откройте. Это лучше всяких драгоценностей.
Разрезав конверт коротким мечом, она уронила его на пол и прочла письмо, написанное японскими иероглифами. Письмо было длинное, и чем дольше она читала, тем больше приходила в изумление, так что ей пришлось присесть на ближайший стул из опасения, как бы не подогнулись колени. Дочитав, она подняла голову.
— Почему это племянник императора дает мне карт-бланш на возвращение?
— Скажем, потому, что на тот момент у него настроение стало великодушным.
— Вы ему угрожали.
— Какую пользу принесло бы вам это в Японии? Я ему не угрожал. А это письмо — всего лишь карт-бланш на ваше возвращение. Когда окажетесь дома, вам придется подать петицию императору, как это делают все, прося вернуть имение.
— Если не считать того, что он пошлет письмо высокому двору, чтобы ускорить мои дела.
— Ну, ему понравилось кое-что из того, что у меня было. Пара вещиц, к примеру, — сказал Хью, улыбаясь. — Мы сумели прийти к соглашению, выгодному для нас обоих.
— Каких вещиц?
— Две моих гоночных яхты. В будущем году он хочет принять участие в регате. Я обещал научить его ходить под парусом… или, точнее, его команду. Вряд ли кто-то из членов императорской семьи склонен ставить паруса по ветру.
— Вы сделали это ради меня?
— Для нас.
— Что означает — для нас?
— Если выйдете за меня замуж, это будет для нас. И вы сделаете меня очень счастливым.
Глаза ее сузились, а сердце расширилось от радости.
— Когда вы решили насчет женитьбы? Мне казалось, мы оба слишком заняты для этого.
— Я передумал.
— Именно так?
— Когда увидел, что вы исчезли, выбор у меня оказался очень ограниченным.
— Считаете, что стоит вам только предложить — и я соглашусь?
Он улыбнулся:
— Скажем так — я надеюсь.
— Даже если ваша мечта осуществится, я не уверена, что жажду, чтобы мой муж постоянно находился на борту, а не дома.
— Этого не будет. Только согласитесь. Об остальном договоримся.
— Нам нужно поговорить о…
— Обо всем, что угодно. Только потом. Скажите «да».
— Я не могу принять серьезное решение так сразу…
— Господи, Тама! — заревел он, надвигаясь на нее.
— Ну хорошо, я согласна, но…
Мгновенно оказавшись рядом с ней, он поднял ее со стула и прервал все сомнения, которые у нее роились, глубоким пылким поцелуем. Когда он наконец оторвал губы от ее губ, то сказал:
— Если не хотите, чтобы я плавал, не буду.
— Не будете? — Она все еще с трудом дышала, и слова ее прозвучали тихим шепотом.
— Я провел в море восемь очень долгих лет. Даже Одиссей в конце концов вернулся домой. Только я хочу обвенчаться здесь, до того, как мы отчалим.
— На тот случай, если передумаете, полагаю? — Его внезапный крутой поворот вызвал у нее подозрения.
Он качнул головой:
— На тот случай, если передумаете вы. Я нашел то, что желал, и я достаточно самолюбив, чтобы получить гарантию, что вы никуда не сбежите. Мои мотивы далеки от альтруизма.
— А имеет ли место в ваших мотивах любовь? Хоть в каком-то смысле, очертании или форме?
Он широко улыбнулся:
— Уверен, что имеет. — В каких-то пылких, эротических смыслах, очертаниях и формах по крайней мере. — А как насчет вас?
— Я того же мнения. В смысле пылкости. — Но ее улыбка была грустной. — Нам так не хватает нежных чувств. Или мы просто циники?
— Не знаю таких возвышенных слов, чтобы описать, что я чувствую, но держать вас буду при себе. Это я знаю точно.
— Мы будем держать друг друга при себе, — поправила она. — Но это не значит, что вы сможете содержать при себе и наложницу, — твердо уточнила она.
Он усмехнулся:
— Разве у меня будет на это время? Мне ведь придется постоянно удовлетворять вас.
— Да, потому что я не хочу ни с кем делиться, — заметила она, поняв наконец то, что отец ее пытался пояснить очень давно. «Когда знаешь, то знаешь», — сказал он, отказавшись думать о женитьбе после смерти ее матери.
— Ну и аминь! Я построю вам новый дом, — прошептал он, притягивая ее к себе. — Мы оба слишком долго дрейфовали. Хотя на несколько недель «Принцесса» станет нашим домом. — Улыбка его была совсем мальчишечьей. — Пока мы тут с вами беседуем, на ней рисуют новое название.
— Я польщена. А вы не закрасите мое имя, рассердившись на меня?
— Если рассержусь, я знаю гораздо лучший способ наказать вас.
Этот его тон она любила.
— Например?
— Отшлепаю по вашей симпатичной попке.
— А если я убегу?
— Далеко вам не уйти.
— Это обещание? — промурлыкала она. Он быстро оглядел комнату.
— Гарантировано… Какая здесь ужасно маленькая кровать.
— Собираетесь лечь спать?
Он рассмеялся:
— С вами не поспишь.
— Бог мой!
— Кроме шуток. Но у нас всего один час. Пароход загружают топливом, мы отходим с отливом.
— Значит, нужно управиться за час.
— За полчаса. Внизу ожидает священник.
— А когда приедем в Японию, я тоже велю священнику совершить свадебный обряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24