– Вам ни к чему извиняться. Я бесконечно сочувствую вашим страданиям.
Сознавая, какие терзания им пришлось пережить после смерти Хлои, она вполне представляла, как перестрадал Дафф. Война – это всегда кошмар, а при Ватерлоо творилось нечто неописуемое.
– Желаете уйти?
Ему хотелось сказать: «Я не причиню вам зла, и Эдди рядом, так что не бойтесь».
Но вряд ли слова успокоят ее.
– Возможно, мы слишком задержались, – вежливо заметил он – Я совершенно потерял представление о времени.
– Вовсе нет. Я просто хотела помочь, на случай если вам вдруг стало нехорошо.
Как она учтива. Впрочем, чего ожидать от известной актрисы. Даже в минуту опасности она может изобразить невозмутимость.
– Со мной все хорошо, но спасибо за предложение. Однако если хотите по-настоящему помочь, – с улыбкой продолжал он, привыкнув настаивать на своем по праву рождения и в силу характера, – поедем завтра со мной на скачки, и я буду искренне благодарен. Скажите «да», и мы немедленно уедем отсюда.
Она на мгновение растерялась, вообразив, что попала в некий своеобразный плен.
– Вы не так меня поняли, – рассмеялся он. – И свободны ехать домой независимо от любого ответа. Просто я очень хотел бы проводить вас завтра на скачки… с согласия вашей матери, разумеется.
– Ваши настроения очень переменчивы, милорд, – чуть настороженно заметила она.
– Признаю, временами именно так и есть. Но в вашем обществе даже худшие из моих демонов готовы присмиреть. Нет, вы вовсе не обязаны выражать свое сочувствие по этому поводу. Я просто констатирую факт. – Он пожал плечами, и глаза снова весело заблестели. – Итак, что скажете? Если вас беспокоит состояние моего разума, поверьте, среди толпы, собравшейся на скачках, вы будете в полной безопасности. И учтите, вы можете выиграть значительную сумму, если будете ставить на тех же лошадей, что и я.
Она улыбнулась, успокоенная его честностью. Хорошо, что он может открыто признать существование этих демонов. Не каждый человек на это способен.
– Хотите сказать, что знаете лошадей лучше меня?
– Возможно, – хмыкнул он. – Почему бы не проверить?
– Еще пари, Дафф? – засмеялась она. – Нет, одного достаточно.
– В любом случае скачки – волнующее зрелище. А если еще и погода продержится, как мы можем проиграть?
– Действительно, как!
Она ощущала пикантное возбуждение, за последнее время совсем ею забытое. Да и мысль о завтрашних скачках почему-то радовала.
– Знаете, я посмотрю, как будет чувствовать себя мама завтра утром, и дам вам знать.
– Я пришлю Эдди.
– О, не стоит гонять человека зря. Если вы ничего не услышите от меня до полудня, может, в час заглянете к нам по пути к ипподрому?
Легкая улыбка заиграла на его четко очерченных губах.
– Я буду молиться за здравие вашей матушки.
Она низко наклонила голову:
– И я тоже.
– Вот и хорошо, – пробормотал он, взяв ее руку. Она не отстранилась, хотя и следовало бы. Повисла короткая пауза.
Чуть подавшись вперед, Дафф легко прикоснулся губами к ее лбу.
– Спасибо за приятное общество.
Ее вот уже много лет не целовали так платонически. Какой чудесный бесхитростный жест! Аннабел невольно улыбнулась.
– Благодарю, – прошептала она.
– Значит, до завтра.
– Если сочетание звезд будет благоприятным, – поправила она.
– Посмотрю, что смогу сделать, – шутливо заметил он.
– Даже вы не настолько высокомерны, Дафф, чтобы командовать звездами.
– Плохо вы меня знаете.
Нужно бы сказать, что она и не собирается узнавать его лучше, но вместо этого она едва слышно прошептала:
– И вы меня тоже.
– Только не говорите, что флиртуете со мной! – фыркнул он.
– Разумеется, нет, – запротестовала она, солгав себе и ему и чувствуя при этом ничем не замутненную радость.
– Как скажете, мисс Фостер.
– Белл.
– Белл, – повторил он вкрадчиво, словно смакуя каждую букву.
Господи, что она делает? Почему так легко поддается его отточенному обаянию? Кто лучше ее знает, как это опасно?
Потихоньку отняв руку, она быстро пошла к лошадям.
– Как считаете, ваш конь может обогнать мою маленькую кобылку на обратном пути? – спросила она, словно между ними ничего не было. Словно она не чувствовала необходимости изображать равнодушие к его несомненному притяжению.
– Это зависит оттого, насколько вы искусная наездница, – живо ответил он, стремясь воспользоваться ее изменившимся настроением.
Она резко обернулась.
– Не менее искусная, чем вы.
– Десять гиней на то, что это не так.
Он понимал ее потребность оказаться как можно дальше от него. Как приятно, что она так благоразумна за них обоих.
Аннабел помчалась к кобылке.
– Посмотрим! – бросила она на ходу.
Если бы он не боялся позорно проиграть, наверное, так и остался бы на месте, любуясь зрелищем. Ее ноги почти не касались травы, юбки развевались, локоны трепетали, и вся она была сплошным наслаждением для глаз. Сапфиры в гребнях сверкали на солнце. Завтра нужно принести Аннабел еще что-нибудь, хотя бы для того, чтобы видеть ее улыбку.
Опомнившись, он тут же бросился бежать с криком:
– Сейчас догоню!
И как же приятно было слышать ее смех!
Почему-то он так и знал, что она рассмеется. Словно между ними протянулась незримая нить. В своем новом, радостном настроении он отказывался определить эту нить как общие несчастья. Он предпочитал думать о духовном возрождении. Или, скажем, оптимизме.
И может, ровно через два месяца это может превратиться в нечто совершенно иное.
Глава 10
Дафф удивил свою семью, появившись к ужину.
– Входи, дорогой! – радостно воскликнула мать, когда он остановился на пороге. – Как мило ты выглядишь!
– Эдди убедил меня, что давно пора начать переодеваться к ужину, – пояснил Дафф, входя в столовую. В последнее время он не был склонен соблюдать светские формальности. В тех редких случаях, когда он выходил к общему столу, одежда его была самой простой. – Ты, должно быть, позаботилась о смене моих вечерних костюмов, – заметил он, улыбаясь матери в желтоватом свете закатного солнца. – Прекрасно сидят.
– Уэстон прислал одного из своих людей. Он всегда так услужлив! Ты так элегантен, дорогой. Садись сюда, рядом со мной, – попросила герцогиня, делая знак лакею поставить еще один прибор. – Представляешь, какая у нас радость: малышка Лайза прекрасно сидит на пони. Впервые села в седло, и все мы ее подбадривали. А ты чем занимался?
– Мы с Эдди добрались до развалин монастыря в Бедлоу. Вид, как всегда, был изумителен.
Никто не подал виду, что все уже слышали о прогулке. Но, подходя к столу, он заметил общие улыбки и, зная, как быстро разносятся сплетни слуг, добавил: – Как вы уже, несомненно, слышали, мисс Фостер согласилась меня сопровождать.
– В самом деле? – спокойно заметила мать. – Весьма учтиво с ее стороны. Джулиус, ты слышал? – Она обращалась к мужу, сидевшему на другом конце стола. – Сегодня Дафф был в приятном обществе.
Герцог Уэстерленд улыбнулся:
– Ты права. Общество действительно приятное, и очень. Что делает мисс Фостер в деревне в это время года?
Сезон был в полном разгаре, и Аннабел, дружившую со всеми знатными светскими львицами, часто приглашали на вечера и балы.
Не сразу сообразив, что ответить, Дафф сжал спинку стула из красного дерева и на миг задумался.
– Мисс Фостер проводит лето с родными, – избрал он наконец самую нейтральную форму ответа. – Может, она выберет время поехать со мной завтра на скачки. – Все равно они узнают: сейчас самое время рассказать правду. – Я лишь однажды испугал ее, когда впал в транс, но в остальном все прошло прекрасно.
– Что же, тебя можно только поздравить, – с улыбкой ответила мать. – А может, похвалить мисс Фостер за тактичность. Садись, дорогой. – В этот момент она играла роль идеальной хозяйки, не собиравшейся допрашивать сына. – Выпей бокал вина. Твой папа велел принести из подвала несколько бутылок лучших сортов.
Значит, они все знают. И знали, что он придет к ужину. Неужели им уже сообщили, что случилось в семье Аннабел? Нет, спрашивать он не собирается. Он дал Аннабел слово, что не станет это обсуждать.
Все родные сильно тревожились за Даффа со времени его возвращения с войны. Новости о его сегодняшней прогулке стали для них большой радостью.
Собственно говоря, его родители, братья и сестры под тем или иным неубедительным предлогом предпочли покинуть столицу и провести лето в Уэстерленд-Парк, чтобы быть рядом с ним. Поэтому сегодня здесь собрались две его замужние сестры с детьми, а также младший брат. Джайлз, со своей стороны, был рад сбежать от расчетливых лондонских мамаш, мечтающих поймать завидного жениха в свои сети. Но Джорджина и Лидия жертвовали своей любовью к столичным развлечениям. Кроме того, они скучали по мужьям, которые не могли надолго покидать свои поместья.
– Ты прекрасно выглядишь, Дафф. Клянусь! – с улыбкой воскликнула Джорджина. Самая младшая из детей, он унаследовала от матери светлые волосы и голубые глаза. – Как приятно видеть тебя прежним!
Что же, черт возьми, сказал им Эдди? Или «прежний» относится к тому рассеянному образу жизни, который он вел?
Но он предпочел не понять намека.
– Эдди считает, что новая кобылка, которую я купил, стала залогом моего выздоровления. Возможно, он прав. Богу известно, он достаточно долго мирился с моими мрачными настроениями, чтобы распознать некоторое улучшение.
– Собираешься снова выставлять своих лошадей на скачках?
Его сестра Лидия была с детства помешана на лошадях. Ее породистые животные постоянно выигрывали призы.
– Всем недоставало твоих великолепных лошадок на скаковом кругу, – добавила она, вскинув темные брови. – На твоего жокея Гарри всегда можно было рассчитывать.
– Я действительно собираюсь выставить своих лучших коней. Эдди потолкует с Гарри и, может, уговорит его снова работать на меня.
– Сейчас он служит у Армитиджа. Ты наживешь себя врага, – предупредила сестра.
– Как решит Гарри, – пожал плечами Дафф. – Что же до Армитиджа… старому скряге следовало бы платить своим жокеям лучше, и тогда они не сбегали бы.
– Он хорошо платит, и ты это знаешь, – буркнул Джайлз, глядя на брата поверх бокала.
– Но не так, как я, – ухмыльнулся Дафф.
– И Гарри преданно тебя любит, – заметила герцогиня, улыбаясь сыну. – Не представляешь, сколько раз он заезжал к нам перед началом сезона скачек в надежде, что ты захочешь с ним увидеться. Он придет к тебе, можешь даже не волноваться.
– Спасибо за доверие, – кивнул Дафф. – Полагаю, все вы уже успели выставить лошадей на завтрашние скачки.
– Ну конечно, дорогой, – кивнула мать. – В этом году отец выиграл три скачки, да и моя кобылка тоже в прекрасной форме. У Джайлза – настоящее чудовище, которое еще нужно объезжать. А вот Джорджина и Лидия… – Она глянула на дочерей: – Расскажите Даффу о своих победах.
Тут разговор пошел о скачках и лошадях – привычная тема за столом Уэстерлендов. И впервые после возвращения в Англию Дафф чувствовал себя в своей тарелке. Нормальным человеком. Не то чтобы его прежняя жизнь считалась нормальной более консервативными членами общества. Зато она была типичной для богатого молодого аристократа.
Игра, скачки и женщины поглощали его дни и ночи. Само его имя было синонимом игры по большим ставкам, лучших в стране лошадей и плотских наслаждений. И хотя имена его любовниц вызывали бешеную зависть у приятелей, сам он принимал женское обожание с небрежной невозмутимостью, только добавлявшей ему привлекательности. Его репутация любовника была весьма высока. Из уст в уста передавались легенды о его искусстве в постели и внимании к мельчайшим деталям любовных игр, не говоря уже о физической силе и выносливости.
Правда, в последнее время выносливость в постели была ему ни к чему…
Однако если все пойдет, как сегодня…
Мысль об этом шла вразрез с горячей дискуссией о лошадях и жокеях, происходившей в этот момент в столовой.
Гораздо позже, за десертом, когда зажгли свечи и превосходное вино герцога развязало языки, Джорджина вдруг заявила:
– Ты должен завтра привести мисс Фостер в нашу ложу. Я сто лет ее не видела. Она так давно исчезла из общества!
– Она может предпочесть уединение, – сдержанно ответил Дафф. – Я передам твое приглашение, но ничего не обещаю.
– Какой таинственный у тебя голос… впрочем, она пропала так же таинственно, – лукаво улыбнулась Джорджина. – Ты знаешь, Уоллингейм переворачивает всю страну в поисках мисс Фостер.
– Знаю.
– Аннабел месяцами никто не видел.
– Я увидел ее на ярмарке лошадей, где она ни от кого не скрывалась, – подчеркнул Дафф.
– По-моему, ее дела нас совершенно не касаются, – вмешалась герцогиня, бросив на дочь предостерегающий взгляд. – Мисс Фостер получила свою долю славы. Возможно, она устала и хочет отдохнуть в деревне.
– Мне тоже показалось, что она наслаждается тишиной и покоем, – согласился Дафф.
– Я считаю, что сейчас самое время поговорить о чем-то другом, – вставил герцог, кладя конец беседе. – И совершенно не важно, увидим мы завтра мисс Фостер или нет. Навестим ее в другой раз.
Последнее было неудивительно: Аннабел пользовалась большим уважением в обществе, учитывая популярность ее пьес.
– Почему бы не пригласить ее на ужин? – предложил Джайлз. – Мы здесь ведем достаточно уединенную жизнь.
– Джайлз! – возмутился герцог.
– Ничего, папа, – улыбнулся Дафф. – Нельзя винить Джайлза за попытку. Мисс Фостер очаровательна. Если она захочет приехать к ужину, я дам тебе знать, Джайлз.
– Можно подумать, ты один имеешь право общаться с ней, – пробормотал брат.
– Мы всего лишь едем на скачки. Вряд ли это можно назвать чересчур близким общением.
– Мальчики, ради Бога! Джулиус, прикажи им замолчать! – возмутилась герцогиня, умоляюще глядя на мужа.
– Вы слышали, что говорит мать? Тема закрыта. Думаю, сейчас самое время для портвейна. – Герцог кивнул лакею и поднялся. – Будем пить чай и портвейн в гостиной.
Он обошел стол и приблизился к жене. Элспет в свои пятьдесят четыре года выглядела все такой же красавицей. Аквамариновый прозрачный шелк очень шел ей, подчеркивая голубизну глаз.
Герцог, хоть и старше жены, был по-прежнему строен и элегантен, хотя волосы немного поседели на висках. Возможно, это любовь сохранила им молодость. Этот брак был исполнен радости, а их преданность друг другу неизменно оставалась глубокой и истинной.
Герцог взял руку Элспет, помог ей подняться и, обернувшись к детям, намеренно вернулся к теме скачек:
– Почему бы не сделать наш день на ипподроме немного интереснее? Что скажете, если я поставлю на своего вороного пять к одному? Хотя он и без того выиграет, так что, возможно, я зря предлагаю.
– С чего это ты взял, папа? – поспешно парировала Лидия. – Мой гнедой имеет все шансы прийти первым. На пробной скачке сегодня утром он пришел на секунду позже твоего вороного.
– Не говоря уже о том, что завтра бежит жеребец лорда Грейсона, – вставил Джайлз, тоже поднимаясь. – Так что твой вороной может остаться ни с чем. Говорят, он будущий фаворит скачек.
Герцог зловеще прищурился.
– Откуда ты знаешь, что он фаворит?
– Судя по слухам, так оно и есть. Вернее, мне лично сказал надежный букмекер.
Герцог тихо выругался, но тут же дернул уголком рта в легкой усмешке.
– Нужно непременно выяснить правду до завтрашних скачек, как по-вашему?
– Превосходная идея, дорогой, – кивнула Элспет. – Ты знаешь, как я ненавижу проигрывать.
За портвейном с весьма небольшим количеством чаю программа завтрашних скачек разбиралась во всех подробностях. Тут же решали, на кого завтра ставить.
Было уже поздно, когда Дафф наконец поднялся и пожелал родным спокойной ночи.
Вздумай он подслушивать у дверей, сразу понял бы, как рада семья его дружбе с мисс Фостер. Все единогласно посчитали это самым лучшим, что случилось с ним после возвращения с войны, и если все пойдет и дальше таким же образом, мисс Фостер действительно следует пригласить к ужину.
– Только приглашать буду я, – твердо заявила герцогиня. – И, Джайлз, строго-настрого приказываю тебе вести себя прилично! Мы не желаем, чтобы состояние твоего брата вновь ухудшилось.
– Я просто шутил, мама, – запротестовал Джайлз.
– Твоя матушка слишком хорошо знает, насколько ты неравнодушен к красивым женщинам, а особенно к неотразимой мисс Фостер, – заметил герцог. – Она – само совершенство и просто ослепительна, так что не забывай о хороших манерах.
– Ослепительна? – весело переспросила герцогиня. – Хочешь сказать, что ты заметил?
– Я не замечаю никого, кроме тебя, дорогая, – ухмыльнулся он. – Но это еще не значит, что я слеп.
– Понимаю, милый, – мягко ответила герцогиня. – Мы все считаем мисс Фостер бриллиантом чистой воды. Только бы она была добра к нашему милому Даффу.
Но в коттедже Фостеров этим вечером вопрос доброты к маркизу не обсуждался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26