— Ты опять начинаешь судить меня! Мне это не нравится!
— На нас все смотрят, — прошептала Грейс.
— Все смотрят на тебя с той минуты, как ты спустилась по лестнице, — сдавленно проговорил он. — Все потому, что ты изумительно прекрасна. Скажи мне, Грейс, — он наклонился к ней, — откуда, черт побери, ты вообще можешь знать, почему я делаю то или другое?
Она с трудом сглотнула.
— Ты понятия не имеешь, что я думаю, что чувствую. Не знаешь, потому что даже не даешь себе труда это узнать! Вместо этого ты судишь меня точно какого-то пропащего типа и почему-то не желаешь ничего больше видеть.
— Это не правда.
— Да?
— Тогда скажи мне, — начала Грейс, и сердце ее забилось сильнее, — почему ты предложил мне выйти за тебя замуж?
— Потому что я хотел, чтобы ты стала моей женой.
Хотел. Прошедшее время. Рейз хотел, чтобы она стала его женой, но больше он этого не хочет. Да и с чего бы ему хотеть? Он добился желаемого, разве нет?
Конечно, ей все равно! Она и не собирается выходить за него. Ведь так?
Рейз все еще смотрел на нее — жестко, в упор. Грейс опустила глаза, чувствуя себя очень несчастной. Она не видела, как тень разочарования скользнула по его лицу.
Сколько еще он должен ходить по грани, снова и снова чуть ли не вслух умоляя ее стать его женой, с возмущением подумал Рейз. Он только что опять сделал это, но она не откликнулась, не сказала ему, что передумала. Его ошеломило также неожиданное открытие: оказывается, он все еще хочет на ней жениться. И всегда будет этого хотеть.
О Господи! Он любит ее. Он не признавался себе в этом раньше — это были всего лишь слова, сказанные им в минуту страсти. Но Рейз не мог больше скрывать от себя правду. Он полюбил Грейс О'Рурк.
Сумасшедшую рыжую суфражистку, политиканствующую старую деву.
Чудесную, цветущую девушку, нежную, ласковую и очаровательную.
Потрясение сменилось твердой решимостью. Он женится на ней. Во что бы то ни стало он женится на ней.
— Какая милая сценка! — пропела над ними Луиза Баркли, Оба подняли глаза, оторвавшись от своих невеселых раздумий. Луиза была ослепительна в пурпурном платье из переливчатого, блестящего шелка, обнажавшем ее плечи и большую часть белоснежной груди. Грейс сразу почувствовала себя неуклюжей и жалкой.
— О, вот так встреча! — громко воскликнула Луиза. — Да это ведь Рейз Брэг и… Боже, да я просто не узнаю вас!
Грейс с трудом выпрямилась. Лучше бы Луиза застала их в ту минуту, когда они восторженно, самозабвенно смотрели в глаза друг другу, подумала она.
— Здравствуй, Луиза. — Рейз вежливо поднялся, взял ее руку и поцеловал, едва коснувшись губами.
— Я слышала, конечно, — еще бы, в городе все только об этом и говорят! Но я просто поверить не могла, пока не увидела собственными глазами! Ну да, это она, гувернантка — ох, простите, — учительница, любительница черномазых!
— Луиза, прекрати. — попытался остановить ее Рейз.
— Дорогой мой, я прощаю тебе твою измену, поскольку, как я вижу, ты уже повздорил со своей новой любов… Ах нет, прости, дамой сердца. Ну и как вам здесь нравится?
Грейс коротко вздохнула.
— Ну-ну, милочка, не отчаивайтесь! Зато каким восхитительным будет примирение! Рейз большой специалист, когда дело доходит до того, чтобы утешить женщину. Но вы ведь уже это знаете, не правда ли?
Грейс сидела вся красная от унижения и гнева. Она не успела и глазом моргнуть, как Луиза чмокнула Рейза в щеку. Он отстранился, но слишком поздно. Грейс видела ее сочные розовые губы, чуть приоткрытые и влажные, на его щеке. После этого Луиза отошла. «Я не буду плакать», — уговаривала себя Грейс.
— Не обращай на нее внимания. Шипит, как злобная кошка, — сказал Рейз, садясь и беря ее за руку.
Грейс отдернула руку, точно ее обожгло его прикосновение.
— Но ты-то обращал на нее внимание. И ты прежде не считал ее настолько злобной, чтобы отказаться от близости с ней.
— Я и не говорил, что у меня никого не было до тебя.
— Ну разумеется, нет.
Она поняла, что не может больше сдерживать слезы и вот-вот расплачется.
— Грейс!
Она вскочила и выбежала из зала. Она знала, что Рейз идет за ней. На лестнице ее подол за что-то зацепился, но она удержалась на ногах. На верхней ступеньке она упала, выставив перед собой руки. Рейз звал ее, взбегая по ступеням. Поднявшись на ноги, Грейс услышала, как рвется ткань ее чудесного платья. Она всхлипнула.
Рейз замер на верхней ступеньке, но лишь на мгновение.
— Она не стоит того, чтобы из-за нее плакать, — ласково сказал он, обнимая ее и привлекая к себе.
— Я порвала мое новое платье, — рыдала Грейс.
— Его можно зашить.
— Мое чудесное новое платье!
— Я куплю тебе другое.
— Я не хочу другое! — Она плакала. Рейз ласково укачивал ее, словно ребенка:
— Не плачь! Ну пожалуйста, не плачь!
— Держи меня крепче.
— Я держу тебя.
— Не отпускай.
— Ни за что. Никогда. Я буду беречь тебя, Грейс. Клянусь тебе.
— Я боюсь.
— Не бойся. Никогда ничего не бойся. Все будет хорошо.
— Как ты убережешь меня, если тебя самого могут убить? Он заглянул в ее залитое слезами лицо:
— Что?
Она посмотрела ему в глаза, и лицо ее снова сморщилось от плача.
— Разве тебя бы это огорчило, Грейс?
— Да, да, огорчило бы! — отчаянно рыдала она. Рейз сжал ее еще крепче. Они стояли, обнявшись, чуть-чуть покачиваясь.
— Я не понимаю, что со мной, — пробормотала она в промокшую от ее слез рубашку Рейза.
— Просто перестань со мной бороться, Грейс, — прошептал он. — Перестань бороться со мной, и все будет хорошо!
Глава 22
Пробудившись, Грейс почувствовала утренний свет, ярким, горячим потоком лившийся в окна. Открыла глаза, заморгала, удивляясь, как это она могла проспать так долго. Воспоминания нахлынули на нее: Рейз вносит ее на руках в комнату, обнимает ее, ласково гладит. Что-то случилось с ней прошлой ночью: взрыв чувств, и вслед за тем сознание, что она ужасно боится за Рейза! Когда губы его, утешая, нашли ее рот, еще влажный от слез, она страстно приникла к нему, обхватила его за шею, желая никогда, никогда больше его не отпускать. Он задохнулся от удивления.
— Рейз! — вскрикивала она, впиваясь в его рот неистово, жадно. Она больше не властна была над своим желанием, своей яростной страстью, подхлестываемой отчаянием и страхом. Грейс была вне себя от ужаса, и только близость его сильного тела могла утишить это отчаяние.
Грейс перевернулась на бок.
Она выпустила на волю что-то страшное и теперь была не в силах исправить содеянное, вернуть все назад. Этой ночью она свободно отдавалась страсти, сливаясь с Рейзом, не думая ни о чем. Как могла она стыдиться своего безумного взрыва чувств, когда так много было поставлено на карту? Ведь его могут убить. И это только она виновата в том, что Рейз пошел против Форда! Она и представить себе не могла, что разгорится такой пожар и никто уже не властен будет его погасить.
Шериф угрожал Рейзу. Ее сердце заныло от дурного предчувствия, когда она вспомнила об этом. До этого Рейз и Форд обменивались только короткими выпадами, но на этот раз шериф открыто угрожал ему. Если только Рейз попадет к Форду за решетку, ему несдобровать! Как угодно, любой ценой нужно этого избежать!
Грейс сразу же увидела записку на ночном столике, прислоненную к кувшину с водой. Потрясенная, она смотрела на конверт с единственным написанным на нем словом: «Грейс». Привстав, потянулась за ним, полная тревоги. Она уже знала, что там…
«Я не хотел будить тебя после такой ночи, — писал Рейз. — Еду в Новый Орлеан, так как Эйбл Смит скорее всего направился именно туда. Думаю, что вернусь примерно через неделю — с ним вместе. За номер уплачено вперед. Можешь заказывать все, что тебе нужно. Я обо всем договорился. Оставляю тебе деньги, на всякий случай. Рейз». В конверте было сто долларов.
Он уехал. Грейс скомкала письмо и швырнула на пол. Ей надо молиться, чтоб он вернулся ни с чем, чтобы эта нелепая стычка не имела последствий, И даже тогда — она чувствовала — ничто не сможет остановить этих двух мужчин. Слишком поздно!
«Грейс, какая же ты дурочка! Если кто-нибудь из них погибнет, виновата в этом будешь ты! Если погибнет Рейз…» Она прерывисто вздохнула. Мысль эта была невыносима. Грейс тревожилась о нем. Она и в самом деле тревожилась о нем. Как ни странно, но это было так. Она любила его. А он даже не попрощался с ней.
Ладно, довольно хныкать и переливать из пустого в порожнее Грейс решила как можно полезнее распорядиться временем, пока он отсутствует. Она посвятит эти дни ученикам. И если сможет, то придумает какой-нибудь способ отвлечь Рейза от вражды с Фордом. Она уже пробовала направить его однажды; попробует еще раз'. Но почему она чувствовала себя такой несчастной при одной мысли об этом?
— Аллен, не нужно тебе было сегодня приходить, — укоризненно сказала Грейс.
Кеннеди медленно выбрался из коляски, которой правила Грейс. Он провожал сегодня Грейс в школу, и они только что вернулись в Натчез. День уже клонился к вечеру.
— Я просто не мог не прийти, Грейс, когда узнал, что ты собрала учеников. К тому же я теперь чувствую себя гораздо лучше.
Грейс беспокойно поерзала на сиденье. Ей не хватало мужества, разговаривая с ним, хоть как-то коснуться своих отношений с Рейзом.
— Думаю, доктор Ланг поторопился, когда сказал, что ты уже можешь вставать и расхаживать, где тебе угодно. И уж конечно, он не предполагал, что ты целый день проведешь на ногах!
— Разве тебя это волнует?
— Разумеется, волнует, — с отчаянием сказала Грейс.
— Ты любишь его?
Она молчала, ошеломленная. Потом щеки ее зарделись.
— Я так и знал! — воскликнул Аллен, отворачиваясь. — Я знал, что ты никогда бы не ушла к нему, если бы не любила. — Он устремил на нее лихорадочный взгляд. — Рейз сделал тебе предложение?
— Я не хочу выходить замуж, — ответила Грейс спокойно, хотя спокойствие это было только внешним. И, уже произнося эти слова, она поняла, что лжет.
— Я не могу как следует разобраться, что между вами происходит, Грейс, — осторожно заметил Аллен. — Я даже не уверен, что ты счастлива с ним. Рейз, правда, неплохой человек, но он должен жениться на тебе. Во всяком случае, — добавил Аллен тихо, — если ты вдруг передумаешь, я буду здесь, рядом. Я буду ждать. Я по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей женой.
В голосе его было столько искреннего чувства, такая любовь светилась в его глазах, что Грейс захотелось плакать.
— Я не стою тебя, Аллен, — пробормотала она сдавленно и, щелкнув кнутом, погнала лошадь к конюшне.
На четвертый день после отъезда Рейза к Грейс в школу нагрянули визитеры. Дети играли в пятнашки в церковном дворике, а Грейс завтракала вдвоем с Алленом, которому с каждым днем становилось лучше. Он настоял на том, чтобы каждое утро провожать ее в школу. Ему теперь легче было двигаться, и Грейс радовалась, что он здесь, — Аллен ведь так любил свое дело. Она не могла не признать, что ей хорошо с ним. Хорошо было вместе учить ребятишек, хорошо вот так сидеть в полдень, беседуя об учениках, радуясь их успехам. И так было бы всегда, если б она вышла за него замуж.
Она тут же представила себе Рейза. Сердце ее взлетело, и душа словно обрела крылья. Не могло быть никакого сравнения между этими чувствами, и она знала это.
— Кто это там, Аллен? Тот поднял глаза от книги.
— Не знаю, я… — Он быстро поднялся. — Грейс, не говори ни слова, молчи.
Она тоже встала, ладонью прикрывая глаза от яркого солнца. Когда двое всадников подъехали ближе, сердце ее упало. Она бы где угодно узнала гнедую, в белых чулках, кобылу Роулинза. Приглядевшись, Грейс встревожилась еще больше: с ним был Форд.
— Да ведь это же наша маленькая училка, — растягивая слова, проговорил Роулинз. — Учит себе тут всю эту черномазую ребятню со своим дружком-янки!
Форд осклабился, глядя на Грейс, и притворно посочувствовал:
— А приятель-то ваш — тю-тю! Уехал. — Он подъехал ближе.
Грейс испугалась.
— Добрый день, шериф. Добрый день, мистер Роулинз. Чему обязана?
Роулинз, закинув голову, расхохотался. Форд улыбнулся:
— Глянь-ка, Роулинз, она так держится, будто уксусу наглоталась, а? Но я-то видел ее как-то вечером, всю расфуфыренную, аппетитную, прямо персик. А вот с дружком-то ты промахнулась, красотка! — Протянув руку, он потрепал ее по плечу.
Грейс прерывисто вздохнула.
Аллен шагнул вперед, становясь между ними:
— Что привело вас сюда, шериф?
Форд с неохотой перевел взгляд на Аллена:
— Тут со мной мой друг, мистер Роулинз. Он прямо сам не свой от нетерпения. Он, видишь ли, думал, что они уже обо всем договорились с этой леди. Но похоже, что нет. Вот я и решил поехать с ним да и потолковать кое о чем. — Он ухмыльнулся.
Роулинз, небрежно развалившийся в седле, неожиданно спрыгнул на землю.
— О чем вы собираетесь толковать? — хрипло спросил Аллен.
Грейс потянулась к Аллену, схватила его за руку. Форд, спешившись, обхватил ее рукой и притянул к себе.
— Пустите! — крикнула она, вырываясь и в то же время стараясь не терять Роулинза из поля зрения. Форд без труда удерживал ее, обхватив за талию. Он был здоровый, сильный как бык, и Грейс застыла, не в силах шевельнуться; лишь сердце ее колотилось так сильно, что казалось, она сейчас потеряет сознание. Пот стекал по ней струйками, платье прилипло к телу.
— Это мое последнее предупреждение вам, упрямые, тупые янки, — отчеканил Роулинз. — Нам в Натчезе не нужны школы для черномазых!
Он ударил Аллена кулаком прямо по сломанным ребрам. Тот вскрикнул и упал на колени, хватаясь рукой за грудь.
Грейс ахнула и яростно забилась.
— Вы, расисты проклятые! Пустите меня!
— Вот черт, ну и штучка! Представляю, какова она в постели Брэга, — пробормотал Форд, тычась губами в ее шею. Своей громадной ручищей он ухватил ее за грудь. Грейс застыла, ошеломленная, не веря в происходящее. Он поиграл ее соском, потом неожиданно отпустил.
Она бросилась к Аллену, обхватила его руками. Роулинз и Форд вскочили на лошадей.
— Ну как ты?! — воскликнула Грейс, когда они ускакали.
Аллен все еще стоял на коленях.
— Подонок!
— Аллен, с тобой все в порядке?
— Могло быть хуже.
Грейс помогла ему подняться. Он был весь мокрый от пота.
— Брэг, наверное, теперь убьет его, — сказал он мрачно.
— Нет! — в отчаянии вскричала Грейс. — Аллен, не нужно говорить Рейзу. Пожалуйста!
Аллен печально посмотрел на нее:
— Ох, Грейс!
— Я не хочу расстраивать его. Он наконец согласился молчать.
Грейс подозвала ребятишек, которые сбились плотной, испуганной кучкой. Ч
— Все в порядке, эти гадкие люди уехали, они уже не вернутся сегодня. Ну-ка, ну-ка, собирайтесь! Все в класс! Перерыв закончился.
Аллен схватил ее за руку:
— Ты с ума сошла, Грейс! Ты не можешь продолжать занятия!
— Кто-нибудь ведь должен учить детей. И пока ты не сможешь вернуться к работе, я буду это делать.
— Грейс, эти парни не шутят. У них есть пистолеты и хлысты. Они способны на все.
— Я понимаю. Но у меня преимущество. Я — женщина. Они могут вести себя со мной не очень-то вежливо, но сомневаюсь, чтобы даже Форд поднял на меня руку.
— Я так не думаю!
— Во всяком случае, завтра я собираюсь кое-что предпринять. Я куплю пистолет.
Аллен смотрел на нее во все глаза.
— Я не буду им пользоваться, — объяснила Грейс, краснея. Аллен точно так же относился к насилию, как и она. — Я буду просто носить его при себе.
— О Боже! — только и мог сказать он.
— Не могу поверить своим глазам! — Форд поднялся из-за стола.
— Можешь, — улыбнулся Рейз одними губами. Он был разгорячен, грязен, весь взмок от пота. Но человек, которого он толкал перед собой, был еще грязнее и к тому же весь в синяках. Один глаз его почернел и заплыл, губы вздулись, он был в царапинах, в крови.
Форд пришел в себя и, сунув в карманы большие пальцы рук, ухмыльнулся:
— Так ты не бросишь эту затею, а, парень? Рейз посмотрел на него:
— Никогда. Ты только посмотри, в каком свете это тебя выставляет, шериф! Задержанный бежит, задержанного возвращают. Хорошо же ты выглядишь, а?
Форд смачно сплюнул:
— И все из-за какой-то цветной подстилки!
— И белой дамы. Форд ничего не сказал.
Рейз сдержался. Ему не хотелось вступать в схватку с Фордом теперь, даже из-за Грейс. Теперь он жаждал высшего торжества — суда над матросом и признания того виновным. Он пожертвует победой в бою ради победы в войне.
— Позже, шериф.
Форд засмеялся.
Выйдя на улицу, Рейз поспешно зашагал в сторону Клиф-стрит. Он не мог дождаться, когда увидит Грейс.
Ее не было в комнате, и Рейз решил, что она вышла за покупками. Он надеялся, что Грейс купит себе что-нибудь необыкновенно красивое и элегантное. Он привез ей кое-какие подарки и старательно разложил их на столе. В одном из свертков было нечто экстравагантное. Рейз посчитал, что они уже достаточно близки для того, чтобы она это надела. Но может быть, и нет.
Он не мог забыть последнюю ночь, которую они провели вместе. Грейс металась, словно дикая кошка, в его объятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37