Джил чуть улыбнулась.
— В Британскую библиотеку? — Брови Алекса высоко взлетели. — Если вас интересуют музеи, я мог бы порекомендовать вам куда более интересные.
— Вообще-то у меня была причина пойти туда. Кейт Галлахер.
Выражение его лица не изменилось.
— Кейт Галлахер? Девушка на фотографии?
Джил кивнула, внезапно охваченная горячим желанием поделиться с кем-нибудь своим открытием, даже с ним.
— Вы не поверите, что я обнаружила. — Она пересказала ему короткое сообщение, которое без труда запомнила наизусть. — Ну разве не удивительно?
Алекс сел в кресло и вытянул перед собой длинные ноги.
— Что удивительно, так это то, что вы в первую очередь пошли в библиотеку. Что же вы там нашли?
— Кейт родом из Нью-Йорка. Моя семья тоже из Нью-Йорка. Фотография была важна для Хэла. У нас с Кейт одинаковая фамилия. Не знаю, что думал Хэл, но я нутром чую, что эта женщина — мой предок.
Явно сомневаясь, Алекс покачал головой.
— Вы слишком устали, и у вас богатое воображение. Лучше выпейте. — Он поднял свой стакан. — Будьте здоровы.
— В самом деле? — Джил уже готова была рассказать ему о последних словах Хэла. — Вы такой скептик, — промолвила она, все еще охваченная энтузиазмом своего открытия. — В сентябре тысяча девятьсот шестого года Кейт гостила у Энн. Они вместе должны были первый раз выйти в свет. Слишком много совпадений.
Взгляд Алекса был неподвижен. Джил сообразила, что впервые назвала его просто по имени, и ее щеки запылали.
— Не думаю, что тут вообще есть какие-то совпадения, — наконец проговорил он, сделав большой глоток водки.
— Вы ошибаетесь, — упорствовала Джил.
— Вы очень романтичны, Джил, в этом все дело.
Она посмотрела на него.
— Я не романтик. Вот моя соседка, та — да. Новая эра и все такое. Она убеждена в том, что у жизни для каждого есть свой замысел. — И умолкла, подумав о своем несостоявшемся плане.
Алекс улыбнулся.
— Хорошая мысль. И что же Вселенная припасла для вас?
Очень удивленная, Джил посмотрела на Алекса. Кейси сказала, что Хэл не был ее судьбой, но она не собиралась признаваться ему в этом. Особенно потому, что Кейси ошибалась.
— Ну и?
— Моя соседка утверждает, что Хэл привел меня к Кейт.
Алекс не мигая смотрел на нее.
— Это притянуто за уши.
— Может, она и права. — Джил одним глотком допила скотч. — Я действительно устала, — сказала она. Ей больше не хотелось разговаривать.
Алекс поднялся.
— Я налью вам еще. — Он взял у нее стакан.
Джил хотела было отказаться, но передумала. Почему это он так обходителен? Или хочет задержать ее? Когда Алекс наполнил оба стакана, она взяла свой.
— Спасибо, — сказала Джил. — Еще одна порция, и я точно отключусь.
Алекс почти улыбнулся. Они выпили. Впервые со времени приезда в Лондон Джил чуть-чуть расслабилась, когда скотч проник в кровь.
— Кто такая Мариза?
— Мариза — детская любовь Хэла. Женщина, на которой, как мы ожидали, он женится, — сказал с порога комнаты Томас.
При звуке его холодного, высокомерного голоса Джил чуть не выронила стакан. Она отступила от Алекса, боясь взглянуть ему в лицо. Томас вошел в гостиную.
— Надеюсь, я не помешал. — Он смотрел на Джил, а не на Алекса.
Джил задумалась. Они ожидали, что Хэл женится на Маризе? Она была его детской любовью? Ее охватила ревность. Но разве Джил не подозревала что-то в этом роде?
— Они были помолвлены?
Наливавший себе выпить Томас повернулся к ней.
— Как же они могли быть помолвлены? Разве вы не сообщили нам, что Хэл сделал предложение вам?
Этого она Томасу не говорила, только Алексу и Лорен. Значит, в этой семье нет секретов друг от друга.
— Джил сегодня днем была в Британской библиотеке, — сообщил кузену Алекс.
Томас пил свой скотч, рассматривая их обоих. Он снял пиджак и остался в сшитой на заказ сорочке, галстуке от Валентино и черных брюках. У него были очень широкие плечи и узкие бедра.
— Знаю. Я невольно подслушал.
Джил не отозвалась. Видимо, Томас стоял в дверях довольно долго. Шпионил за ними. Она разозлилась, почувствовала себя загнанной в ловушку. Ей не нравилось выражение его глаз — как у страдающего животного, ожесточенного от боли и готового напасть.
Напасть на нее, причинить ей боль, наказать за смерть Хэла. В этом Джил не сомневалась.
Томас не сводил глаз с Джил.
— Стало быть, у вас был интересный день? — Ничего, кроме вежливости, в его голосе не прозвучало.
Джил вздернула подбородок, ожидая нападения.
— Очень интересный.
Томас все так же смотрел на нее.
— Значит, вы так же зациклены на истории, как Хэл.
— Нет.
Суровые брови приподнялись.
— Тогда почему библиотека?
Она облизнула губы.
— Разве вы не узнали почему, пока подслушивали мой разговор с вашим двоюродным братом?
Трудно было сказать, улыбнулся ли Томас и была ли улыбка приятной.
— Кажется, вы полагаете, будто эта женщина, Кейт Галлахер, ваш предок.
— Да, полагаю.
— Кто же такая Кейт Галлахер? — спросил Томас, отпив скотча.
— Она была подругой вашей бабушки и гостила у нее в 1906 году, — ответила Джил с вызовом и трепетом.
— И что?
— Хэл держал фото этих двух женщин в своей комнате. У нас с ней одинаковая фамилия. Хэл попросил меня стать его женой, и я нахожу все эти факты слишком существенными, чтобы объяснить их простым совпадением. — Джил знала, что говорит с ним язвительно, но ничего не могла с собой поделать.
Томаса, похоже, позабавили ее слова.
— Это утверждаете вы. Хэл же никогда не говорил нам, что собирается жениться на вас. — Его взгляд переместился на ее руки. — Я не вижу у вас кольца.
— У нас не хватило времени на покупку кольца, — твердо сказала Джил.
— Ах да! Должно быть, танцы — обременительная… э… профессия. — По его тону было ясно, что он вообще не считает это профессией.
— Так и есть, — спокойно ответила Джил. — Я занимаюсь шесть-семь дней в неделю всю мою жизнь. Я начала заниматься балетом, когда мне было четыре года, в шесть лет тренировалась по три-четыре часа в день. Когда мне исполнилось семнадцать, меня приняли в Джульярдскую школу, в восемнадцать я поступила в труппу «Нью-Йорк сити баллэ». Работа в его кордебалете требует еще больших усилий. Не буду даже пытаться описать вам это. Несколько лет назад я оставила балет и ушла в театр.
— Вы пытаетесь произвести на меня впечатление? — осведомился Томас.
Джил покраснела от злости.
— Я знаю, что вы обо мне думаете. Но мне наплевать. Еще я думаю, что на вас мало что может произвести впечатление. — Джил замолчала. Она едва не опустилась до его уровня и не сказала ему, что, помимо родословной и богатства, его, без сомнения, интересует только собственная персона. Но Джил не собиралась вести себя так же безобразно, как Томас.
Он улыбнулся ей.
— Валяйте. Высказывайтесь, мисс Галлахер. Поведайте мне о том, что вы думаете.
— Вряд ли я это сделаю. — Джил поставила на столик свой полупустой стакан. — Я иду спать.
— Хэл никогда не говорил вам про Маризу, — мягко заметил Томас.
Джил помедлила и инстинктивно поняла, что Томас готовится нанести жестокий удар.
— Я прав. — Томас шагнул ближе. — Он ничего вам не говорил, верно?
Поджав губы, Джил покачала головой. Она не хотела это слушать, но понимала, что придется.
— Хэл знал Маризу большую часть своей жизни. Наши семьи близки. Короче говоря, Хэл и Мариза росли вместе и были с детства влюблены друг в друга. Серьезно встречаться они начали, когда Хэл был на последнем курсе в Кембридже, и он ждал так долго только из-за ее возраста. Ей было всего шестнадцать. Они все делали вместе — катались на лыжах в Альпах, ездили на сафари в Кению, путешествовали по Китаю, обошли Индию. Они несколько раз расставались, но всегда воссоединялись. Всегда.
Джил не шевелилась. Сердце оглушительно колотилось в груди. «Но ведь Мариза вышла за кого-то другого», — поняла она.
— Томас. — Алекс встал между ними. — Оставь ее в покое. Завтра она уезжает.
— Нет! — рявкнул Томас.
Краем сознания Джил отметила, что Алекс в конце концов не полный мерзавец.
Алекс схватил ее за руку. Джил навалилась на него всем телом, когда он повел ее к двери.
— Идемте, — сказал он. — Хватит — значит хватит. Давайте закончим этот жуткий день.
— Именно Мариза спасла Хэлу жизнь, — крикнул позади них Томас. Джил остановилась, вырвалась из рук Алекса и, повернувшись, уставилась на Томаса.
— Да, — бросил он. — Мариза спасла Хэлу жизнь.
Джил всю трясло.
— Что вы имеете в виду?
Он сердито посмотрел на нее.
— Значит, вы не знаете? Про наркотики и алкоголь?
Джил даже не сразу поняла его.
— Хэл не пил. И наркотики не принимал.
Томас рассмеялся, хрипло, горько.
— Вся семья не желала видеть, что происходит с Хэлом у нас на глазах. Он приходил домой на рассвете, спал весь день, от него разило спиртным, он нюхал наркотики, но мы все верили, когда он говорил, что много работает, что устал, что у него простуда, верили всему год за годом. Но однажды Мариза нашла его при смерти от передозировки наркотиков. Она вызвала врачей, сидела с ним в больнице, была рядом с Хэлом, пока он три месяца лежал в закрытой клинике. И провела рядом с ним еще год, пока Хэл находился на амбулаторном лечении. Это был год ее развода, но Мариза все равно была с Хэлом все это время. — Томас кричал и был близок к тому, чтобы разразиться слезами.
Джил дрожала. Она ни о чем не подозревала и была в шоке.
— И вы ничего не знали! — выкрикнул Томас.
Затуманенным сознанием Джил все же сообразила, что Хэл утаил от нее самый важный факт своей жизни. Мариза спасла ему жизнь.
Тогда как она, Джил, погубила ее.
— Почему же тогда Хэл не женился на ней? — спросила она. — Когда это было?
— Он излечился два года назад. Но у Маризы в самом разгаре был чудовищный развод. У нее есть ребенок, сын, а этот итальянец — охотник за деньгами — пытался получить над ним опеку, чтобы давить на нее. Хэл виделся с ней все это время, но в конце концов стало казаться, что развод продлится годы, и тогда год назад Хэл уехал в Нью-Йорк. — Томас мрачно улыбнулся. — Процесс закончился два месяца назад.
Джил покачнулась. О Боже, он собирался оставить ее ради Маризы!
— Нет! — воскликнула она. — Хэл любил меня. Он оставил ее. Последние восемь месяцев он был со мной в Нью-Йорке…
Томас прервал ее:
— Чертовски верно, Хэл был в Нью-Йорке с вами. И думаю, по вполне понятной причине. — Его взгляд скользнул по телу Джил с откровенным, грубым мужским цинизмом.
— С меня довольно! — крикнула Джил, повернувшись так быстро, что впечаталась лицом в грудь Алекса.
— Ты бываешь слишком груб, — сказал кузену Алекс и обхватил ладонями плечи Джил.
Оттолкнув его, она поспешила к двери.
— Я еще не закончил. — Томас быстро последовал за Джил, схватил ее за руку и развернул к себе. Она испуганно вскрикнула.
— Вы здесь по той же самой причине, по которой в первую очередь домогались Хэла. — Глаза Томаса сверкали яростью. — И только посмейте отрицать это!
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — выдохнула Джил.
— Замолчи, — решительно сказал Алекс, опустив руку на запястье Томаса и вынудив его отпустить девушку.
Джил прислонилась к двери.
— Почему ты защищаешь ее? Или она и тебя завлекла? — спросил кузена Томас.
— Я этого не слышал. И готов забыть все, что только что произошло, так как ты напился с торя, — резко бросил Алекс. — Томас, ты сам на себя не похож!
Томас посмотрел на застывшую у двери Джил, не обращая внимания на кузена, возможно, даже не слыша его. Он побагровел от ярости.
— Вы домогались Хэла, потому что вы — охотница за деньгами. И явились сюда по той же самой причине.
Потрясенная Джил потеряла дар речи.
— Вы здесь для того, чтобы урвать кусок от денег Хэла. А дальше, не сомневаюсь, вы заявите, что беременны от него.
Джил наконец овладела собой.
— Вы ошибаетесь, — сказала она.
Оттолкнув Алекса, она бросилась прочь.
Глава 3
Джил чувствовала себя живым трупом.
Она медленно натянула серые облегающие брюки и черный пуловер, испытывая такое чувство, будто в ее организме кончилось топливо. Совершенно разбитая, Джил только что поднялась после бессонной ночи. Час за часом до рассвета она терзалась ужасными сомнениями по поводу отношений с Хэлом, ее преследовали обвинения Томаса и сознание того, что Хэл хранил от нее тайну о его борьбе с алкоголем и наркотиками. Но больше всего Джил тревожило намерение Хэла жениться на Маризе.
Томас, вероятно, ошибается.
Но факты говорили о другом.
Джил оделась. Никогда у нее на душе не было так скверно. Теперь она понимала, почему семья Хэла ненавидела ее. Они считают ее охотницей за деньгами. Просто невероятно!
Но больше всего угнетало другое: Мариза спасла Хэлу жизнь, а она, Джил, погубила его.
Любил ли Хэл Маризу? Или все же ее — Джил?
В дверь постучали. Решив, что это горничная, девушка посмотрела на часы у кровати. Почти полдень. Ну и что. Несмотря на проведенные в Лондоне два дня, ее организм так и не привык к другому часовому поясу. Да она и не хотела привыкать. Утро прошло, и Джил порадовалась этому.
Сегодня вечером она улетает домой. Джил ждала этого с нетерпением, хотя понимала, что придется оставить Хэла здесь, за океаном, и она лишь изредка сможет навещать его могилу, может, раз в несколько лет.
Джил уже не знала, какие чувства испытывает к Хэлу — любовь или ненависть. Ей просто нестерпимо было оставаться в семье Шелдонов. Она не вынесла бы новых жестоких открытий, касающихся жизни Хэла, его тайн, которые он хранил от нее.
Джил взяла сумочку и кожаную куртку, намазала губы бежевой помадой и открыла дверь. К ее удивлению, там стояла Лорен, безупречно элегантная, в отутюженных голубых джинсах, темно-синем блейзере, белой блузке на пуговицах и туфлях от Тода.
— Доброе утро, — сказала Лорен, держа руки в карманах блейзера. Она не улыбалась, но и не хмурилась, как два дня назад. — Поскольку вы не спустились вниз, я решила проведать вас.
Облегчения Джил не испытала.
— Надеялись, что я умерла во сне?
Лорен пристально посмотрела на нее.
— Вы очень несправедливы.
— Вероятно. Но не стоит притворяться. Сюда вас привела не забота о моем здоровье. — Джил понимала, что грубит, но говорила правду. Она слишком устала, чтобы и дальше играть в игры.
Лорен шла за ней по коридору.
— Джил. Вчера вечером мы много говорили о вас.
Джил остановилась на лестничной площадке и повернулась к сестре Хэла.
— Томас сожалеет о своем ужасном срыве. Я здесь для того, чтобы извиниться за всех нас.
Джил не верила своим ушам. И она ни за что не поверит, что Томас изменил свое мнение о ней. Он считал ее мерзкой охотницей за богатством. Винил в смерти Хэла. Что же происходит?
— Хорошо, — осторожно отозвалась Джил.
— Мне тоже очень жаль. Это очень трудно. Я говорю не об извинениях. Обо всем. Но Хэл встречался с вами, вы привезли его домой… — Внезапно на глазах у Лорен выступили слезы, нос покраснел, продолжить она не смогла. — Боже мой! — Она отвернулась, плечи ее тряслись.
Глаза Джил тоже наполнились слезами. Вот наконец та общая почва. Джил нашарила в сумочке бумажный платок, смущенно положила руку на плечо Лорен. Та покачала головой, не переставая плакать. Джил подождала и, когда Лорен перестала рыдать, подала ей платок. Лорен осторожно промокнула глаза, стараясь не размазать тушь.
Подняв голову, она встретилась взглядом с Джил.
— Спасибо.
Джил заговорила не сразу.
— Может, он и не любил меня всем сердцем и душой, но я любила его именно так.
Лорен опять пристально посмотрела на нее.
— Томас ошибается насчет меня, — вдруг выпалила Джил и пожалела о сказанном. Что-то во всем этом было, Лорен не должна догадаться, что она что-то подозревает.
— Томас в шоке, он в горе, как и все мы. В смерти Хэла он винит себя.
— Как же так? Ведь он обвиняет меня.
Лорен покачала головой.
— Вы считаете Томаса чудовищем, но это не так. Постарайтесь понять, прошу вас. Мы очень дружная семья. Наша родословная насчитывает несколько веков. Томас — наследник отца. Но отцу уже семьдесят девять. Глава семьи — Томас. Он, можно сказать, патриарх, он принимает все решения, руководит компанией, он даже душеприказчик — мой и Хэла. — Лорен внезапно поняла, что сказала, и ее лицо сморщилось.
Джил поняла. Так легко забыть, что Хэла больше нет, представить на мгновение, что он среди них. Джил вручила Лорен еще один бумажный платок. Та высморкалась.
— Мне показалось, что компанией управляет Алекс, — заметила Джил.
Лорен как-то странно посмотрела на нее.
— Они оба уделяют ей много времени. Алекс — президент, входит в состав многочисленных советов, а Томас — главный администратор. Но решающее слово принадлежит Томасу. Так и должно быть.
Но Хэл называл Томаса плейбоем. Что бы ни говорила Лорен, отношение Джил к брату Хэла не изменится.
Но Лорен продолжала, вероятно, желая произвести на Джил впечатление:
— Томас всегда считал, что отвечает за всех нас — за меня, Алекса и Хэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— В Британскую библиотеку? — Брови Алекса высоко взлетели. — Если вас интересуют музеи, я мог бы порекомендовать вам куда более интересные.
— Вообще-то у меня была причина пойти туда. Кейт Галлахер.
Выражение его лица не изменилось.
— Кейт Галлахер? Девушка на фотографии?
Джил кивнула, внезапно охваченная горячим желанием поделиться с кем-нибудь своим открытием, даже с ним.
— Вы не поверите, что я обнаружила. — Она пересказала ему короткое сообщение, которое без труда запомнила наизусть. — Ну разве не удивительно?
Алекс сел в кресло и вытянул перед собой длинные ноги.
— Что удивительно, так это то, что вы в первую очередь пошли в библиотеку. Что же вы там нашли?
— Кейт родом из Нью-Йорка. Моя семья тоже из Нью-Йорка. Фотография была важна для Хэла. У нас с Кейт одинаковая фамилия. Не знаю, что думал Хэл, но я нутром чую, что эта женщина — мой предок.
Явно сомневаясь, Алекс покачал головой.
— Вы слишком устали, и у вас богатое воображение. Лучше выпейте. — Он поднял свой стакан. — Будьте здоровы.
— В самом деле? — Джил уже готова была рассказать ему о последних словах Хэла. — Вы такой скептик, — промолвила она, все еще охваченная энтузиазмом своего открытия. — В сентябре тысяча девятьсот шестого года Кейт гостила у Энн. Они вместе должны были первый раз выйти в свет. Слишком много совпадений.
Взгляд Алекса был неподвижен. Джил сообразила, что впервые назвала его просто по имени, и ее щеки запылали.
— Не думаю, что тут вообще есть какие-то совпадения, — наконец проговорил он, сделав большой глоток водки.
— Вы ошибаетесь, — упорствовала Джил.
— Вы очень романтичны, Джил, в этом все дело.
Она посмотрела на него.
— Я не романтик. Вот моя соседка, та — да. Новая эра и все такое. Она убеждена в том, что у жизни для каждого есть свой замысел. — И умолкла, подумав о своем несостоявшемся плане.
Алекс улыбнулся.
— Хорошая мысль. И что же Вселенная припасла для вас?
Очень удивленная, Джил посмотрела на Алекса. Кейси сказала, что Хэл не был ее судьбой, но она не собиралась признаваться ему в этом. Особенно потому, что Кейси ошибалась.
— Ну и?
— Моя соседка утверждает, что Хэл привел меня к Кейт.
Алекс не мигая смотрел на нее.
— Это притянуто за уши.
— Может, она и права. — Джил одним глотком допила скотч. — Я действительно устала, — сказала она. Ей больше не хотелось разговаривать.
Алекс поднялся.
— Я налью вам еще. — Он взял у нее стакан.
Джил хотела было отказаться, но передумала. Почему это он так обходителен? Или хочет задержать ее? Когда Алекс наполнил оба стакана, она взяла свой.
— Спасибо, — сказала Джил. — Еще одна порция, и я точно отключусь.
Алекс почти улыбнулся. Они выпили. Впервые со времени приезда в Лондон Джил чуть-чуть расслабилась, когда скотч проник в кровь.
— Кто такая Мариза?
— Мариза — детская любовь Хэла. Женщина, на которой, как мы ожидали, он женится, — сказал с порога комнаты Томас.
При звуке его холодного, высокомерного голоса Джил чуть не выронила стакан. Она отступила от Алекса, боясь взглянуть ему в лицо. Томас вошел в гостиную.
— Надеюсь, я не помешал. — Он смотрел на Джил, а не на Алекса.
Джил задумалась. Они ожидали, что Хэл женится на Маризе? Она была его детской любовью? Ее охватила ревность. Но разве Джил не подозревала что-то в этом роде?
— Они были помолвлены?
Наливавший себе выпить Томас повернулся к ней.
— Как же они могли быть помолвлены? Разве вы не сообщили нам, что Хэл сделал предложение вам?
Этого она Томасу не говорила, только Алексу и Лорен. Значит, в этой семье нет секретов друг от друга.
— Джил сегодня днем была в Британской библиотеке, — сообщил кузену Алекс.
Томас пил свой скотч, рассматривая их обоих. Он снял пиджак и остался в сшитой на заказ сорочке, галстуке от Валентино и черных брюках. У него были очень широкие плечи и узкие бедра.
— Знаю. Я невольно подслушал.
Джил не отозвалась. Видимо, Томас стоял в дверях довольно долго. Шпионил за ними. Она разозлилась, почувствовала себя загнанной в ловушку. Ей не нравилось выражение его глаз — как у страдающего животного, ожесточенного от боли и готового напасть.
Напасть на нее, причинить ей боль, наказать за смерть Хэла. В этом Джил не сомневалась.
Томас не сводил глаз с Джил.
— Стало быть, у вас был интересный день? — Ничего, кроме вежливости, в его голосе не прозвучало.
Джил вздернула подбородок, ожидая нападения.
— Очень интересный.
Томас все так же смотрел на нее.
— Значит, вы так же зациклены на истории, как Хэл.
— Нет.
Суровые брови приподнялись.
— Тогда почему библиотека?
Она облизнула губы.
— Разве вы не узнали почему, пока подслушивали мой разговор с вашим двоюродным братом?
Трудно было сказать, улыбнулся ли Томас и была ли улыбка приятной.
— Кажется, вы полагаете, будто эта женщина, Кейт Галлахер, ваш предок.
— Да, полагаю.
— Кто же такая Кейт Галлахер? — спросил Томас, отпив скотча.
— Она была подругой вашей бабушки и гостила у нее в 1906 году, — ответила Джил с вызовом и трепетом.
— И что?
— Хэл держал фото этих двух женщин в своей комнате. У нас с ней одинаковая фамилия. Хэл попросил меня стать его женой, и я нахожу все эти факты слишком существенными, чтобы объяснить их простым совпадением. — Джил знала, что говорит с ним язвительно, но ничего не могла с собой поделать.
Томаса, похоже, позабавили ее слова.
— Это утверждаете вы. Хэл же никогда не говорил нам, что собирается жениться на вас. — Его взгляд переместился на ее руки. — Я не вижу у вас кольца.
— У нас не хватило времени на покупку кольца, — твердо сказала Джил.
— Ах да! Должно быть, танцы — обременительная… э… профессия. — По его тону было ясно, что он вообще не считает это профессией.
— Так и есть, — спокойно ответила Джил. — Я занимаюсь шесть-семь дней в неделю всю мою жизнь. Я начала заниматься балетом, когда мне было четыре года, в шесть лет тренировалась по три-четыре часа в день. Когда мне исполнилось семнадцать, меня приняли в Джульярдскую школу, в восемнадцать я поступила в труппу «Нью-Йорк сити баллэ». Работа в его кордебалете требует еще больших усилий. Не буду даже пытаться описать вам это. Несколько лет назад я оставила балет и ушла в театр.
— Вы пытаетесь произвести на меня впечатление? — осведомился Томас.
Джил покраснела от злости.
— Я знаю, что вы обо мне думаете. Но мне наплевать. Еще я думаю, что на вас мало что может произвести впечатление. — Джил замолчала. Она едва не опустилась до его уровня и не сказала ему, что, помимо родословной и богатства, его, без сомнения, интересует только собственная персона. Но Джил не собиралась вести себя так же безобразно, как Томас.
Он улыбнулся ей.
— Валяйте. Высказывайтесь, мисс Галлахер. Поведайте мне о том, что вы думаете.
— Вряд ли я это сделаю. — Джил поставила на столик свой полупустой стакан. — Я иду спать.
— Хэл никогда не говорил вам про Маризу, — мягко заметил Томас.
Джил помедлила и инстинктивно поняла, что Томас готовится нанести жестокий удар.
— Я прав. — Томас шагнул ближе. — Он ничего вам не говорил, верно?
Поджав губы, Джил покачала головой. Она не хотела это слушать, но понимала, что придется.
— Хэл знал Маризу большую часть своей жизни. Наши семьи близки. Короче говоря, Хэл и Мариза росли вместе и были с детства влюблены друг в друга. Серьезно встречаться они начали, когда Хэл был на последнем курсе в Кембридже, и он ждал так долго только из-за ее возраста. Ей было всего шестнадцать. Они все делали вместе — катались на лыжах в Альпах, ездили на сафари в Кению, путешествовали по Китаю, обошли Индию. Они несколько раз расставались, но всегда воссоединялись. Всегда.
Джил не шевелилась. Сердце оглушительно колотилось в груди. «Но ведь Мариза вышла за кого-то другого», — поняла она.
— Томас. — Алекс встал между ними. — Оставь ее в покое. Завтра она уезжает.
— Нет! — рявкнул Томас.
Краем сознания Джил отметила, что Алекс в конце концов не полный мерзавец.
Алекс схватил ее за руку. Джил навалилась на него всем телом, когда он повел ее к двери.
— Идемте, — сказал он. — Хватит — значит хватит. Давайте закончим этот жуткий день.
— Именно Мариза спасла Хэлу жизнь, — крикнул позади них Томас. Джил остановилась, вырвалась из рук Алекса и, повернувшись, уставилась на Томаса.
— Да, — бросил он. — Мариза спасла Хэлу жизнь.
Джил всю трясло.
— Что вы имеете в виду?
Он сердито посмотрел на нее.
— Значит, вы не знаете? Про наркотики и алкоголь?
Джил даже не сразу поняла его.
— Хэл не пил. И наркотики не принимал.
Томас рассмеялся, хрипло, горько.
— Вся семья не желала видеть, что происходит с Хэлом у нас на глазах. Он приходил домой на рассвете, спал весь день, от него разило спиртным, он нюхал наркотики, но мы все верили, когда он говорил, что много работает, что устал, что у него простуда, верили всему год за годом. Но однажды Мариза нашла его при смерти от передозировки наркотиков. Она вызвала врачей, сидела с ним в больнице, была рядом с Хэлом, пока он три месяца лежал в закрытой клинике. И провела рядом с ним еще год, пока Хэл находился на амбулаторном лечении. Это был год ее развода, но Мариза все равно была с Хэлом все это время. — Томас кричал и был близок к тому, чтобы разразиться слезами.
Джил дрожала. Она ни о чем не подозревала и была в шоке.
— И вы ничего не знали! — выкрикнул Томас.
Затуманенным сознанием Джил все же сообразила, что Хэл утаил от нее самый важный факт своей жизни. Мариза спасла ему жизнь.
Тогда как она, Джил, погубила ее.
— Почему же тогда Хэл не женился на ней? — спросила она. — Когда это было?
— Он излечился два года назад. Но у Маризы в самом разгаре был чудовищный развод. У нее есть ребенок, сын, а этот итальянец — охотник за деньгами — пытался получить над ним опеку, чтобы давить на нее. Хэл виделся с ней все это время, но в конце концов стало казаться, что развод продлится годы, и тогда год назад Хэл уехал в Нью-Йорк. — Томас мрачно улыбнулся. — Процесс закончился два месяца назад.
Джил покачнулась. О Боже, он собирался оставить ее ради Маризы!
— Нет! — воскликнула она. — Хэл любил меня. Он оставил ее. Последние восемь месяцев он был со мной в Нью-Йорке…
Томас прервал ее:
— Чертовски верно, Хэл был в Нью-Йорке с вами. И думаю, по вполне понятной причине. — Его взгляд скользнул по телу Джил с откровенным, грубым мужским цинизмом.
— С меня довольно! — крикнула Джил, повернувшись так быстро, что впечаталась лицом в грудь Алекса.
— Ты бываешь слишком груб, — сказал кузену Алекс и обхватил ладонями плечи Джил.
Оттолкнув его, она поспешила к двери.
— Я еще не закончил. — Томас быстро последовал за Джил, схватил ее за руку и развернул к себе. Она испуганно вскрикнула.
— Вы здесь по той же самой причине, по которой в первую очередь домогались Хэла. — Глаза Томаса сверкали яростью. — И только посмейте отрицать это!
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — выдохнула Джил.
— Замолчи, — решительно сказал Алекс, опустив руку на запястье Томаса и вынудив его отпустить девушку.
Джил прислонилась к двери.
— Почему ты защищаешь ее? Или она и тебя завлекла? — спросил кузена Томас.
— Я этого не слышал. И готов забыть все, что только что произошло, так как ты напился с торя, — резко бросил Алекс. — Томас, ты сам на себя не похож!
Томас посмотрел на застывшую у двери Джил, не обращая внимания на кузена, возможно, даже не слыша его. Он побагровел от ярости.
— Вы домогались Хэла, потому что вы — охотница за деньгами. И явились сюда по той же самой причине.
Потрясенная Джил потеряла дар речи.
— Вы здесь для того, чтобы урвать кусок от денег Хэла. А дальше, не сомневаюсь, вы заявите, что беременны от него.
Джил наконец овладела собой.
— Вы ошибаетесь, — сказала она.
Оттолкнув Алекса, она бросилась прочь.
Глава 3
Джил чувствовала себя живым трупом.
Она медленно натянула серые облегающие брюки и черный пуловер, испытывая такое чувство, будто в ее организме кончилось топливо. Совершенно разбитая, Джил только что поднялась после бессонной ночи. Час за часом до рассвета она терзалась ужасными сомнениями по поводу отношений с Хэлом, ее преследовали обвинения Томаса и сознание того, что Хэл хранил от нее тайну о его борьбе с алкоголем и наркотиками. Но больше всего Джил тревожило намерение Хэла жениться на Маризе.
Томас, вероятно, ошибается.
Но факты говорили о другом.
Джил оделась. Никогда у нее на душе не было так скверно. Теперь она понимала, почему семья Хэла ненавидела ее. Они считают ее охотницей за деньгами. Просто невероятно!
Но больше всего угнетало другое: Мариза спасла Хэлу жизнь, а она, Джил, погубила его.
Любил ли Хэл Маризу? Или все же ее — Джил?
В дверь постучали. Решив, что это горничная, девушка посмотрела на часы у кровати. Почти полдень. Ну и что. Несмотря на проведенные в Лондоне два дня, ее организм так и не привык к другому часовому поясу. Да она и не хотела привыкать. Утро прошло, и Джил порадовалась этому.
Сегодня вечером она улетает домой. Джил ждала этого с нетерпением, хотя понимала, что придется оставить Хэла здесь, за океаном, и она лишь изредка сможет навещать его могилу, может, раз в несколько лет.
Джил уже не знала, какие чувства испытывает к Хэлу — любовь или ненависть. Ей просто нестерпимо было оставаться в семье Шелдонов. Она не вынесла бы новых жестоких открытий, касающихся жизни Хэла, его тайн, которые он хранил от нее.
Джил взяла сумочку и кожаную куртку, намазала губы бежевой помадой и открыла дверь. К ее удивлению, там стояла Лорен, безупречно элегантная, в отутюженных голубых джинсах, темно-синем блейзере, белой блузке на пуговицах и туфлях от Тода.
— Доброе утро, — сказала Лорен, держа руки в карманах блейзера. Она не улыбалась, но и не хмурилась, как два дня назад. — Поскольку вы не спустились вниз, я решила проведать вас.
Облегчения Джил не испытала.
— Надеялись, что я умерла во сне?
Лорен пристально посмотрела на нее.
— Вы очень несправедливы.
— Вероятно. Но не стоит притворяться. Сюда вас привела не забота о моем здоровье. — Джил понимала, что грубит, но говорила правду. Она слишком устала, чтобы и дальше играть в игры.
Лорен шла за ней по коридору.
— Джил. Вчера вечером мы много говорили о вас.
Джил остановилась на лестничной площадке и повернулась к сестре Хэла.
— Томас сожалеет о своем ужасном срыве. Я здесь для того, чтобы извиниться за всех нас.
Джил не верила своим ушам. И она ни за что не поверит, что Томас изменил свое мнение о ней. Он считал ее мерзкой охотницей за богатством. Винил в смерти Хэла. Что же происходит?
— Хорошо, — осторожно отозвалась Джил.
— Мне тоже очень жаль. Это очень трудно. Я говорю не об извинениях. Обо всем. Но Хэл встречался с вами, вы привезли его домой… — Внезапно на глазах у Лорен выступили слезы, нос покраснел, продолжить она не смогла. — Боже мой! — Она отвернулась, плечи ее тряслись.
Глаза Джил тоже наполнились слезами. Вот наконец та общая почва. Джил нашарила в сумочке бумажный платок, смущенно положила руку на плечо Лорен. Та покачала головой, не переставая плакать. Джил подождала и, когда Лорен перестала рыдать, подала ей платок. Лорен осторожно промокнула глаза, стараясь не размазать тушь.
Подняв голову, она встретилась взглядом с Джил.
— Спасибо.
Джил заговорила не сразу.
— Может, он и не любил меня всем сердцем и душой, но я любила его именно так.
Лорен опять пристально посмотрела на нее.
— Томас ошибается насчет меня, — вдруг выпалила Джил и пожалела о сказанном. Что-то во всем этом было, Лорен не должна догадаться, что она что-то подозревает.
— Томас в шоке, он в горе, как и все мы. В смерти Хэла он винит себя.
— Как же так? Ведь он обвиняет меня.
Лорен покачала головой.
— Вы считаете Томаса чудовищем, но это не так. Постарайтесь понять, прошу вас. Мы очень дружная семья. Наша родословная насчитывает несколько веков. Томас — наследник отца. Но отцу уже семьдесят девять. Глава семьи — Томас. Он, можно сказать, патриарх, он принимает все решения, руководит компанией, он даже душеприказчик — мой и Хэла. — Лорен внезапно поняла, что сказала, и ее лицо сморщилось.
Джил поняла. Так легко забыть, что Хэла больше нет, представить на мгновение, что он среди них. Джил вручила Лорен еще один бумажный платок. Та высморкалась.
— Мне показалось, что компанией управляет Алекс, — заметила Джил.
Лорен как-то странно посмотрела на нее.
— Они оба уделяют ей много времени. Алекс — президент, входит в состав многочисленных советов, а Томас — главный администратор. Но решающее слово принадлежит Томасу. Так и должно быть.
Но Хэл называл Томаса плейбоем. Что бы ни говорила Лорен, отношение Джил к брату Хэла не изменится.
Но Лорен продолжала, вероятно, желая произвести на Джил впечатление:
— Томас всегда считал, что отвечает за всех нас — за меня, Алекса и Хэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34