«А ваша фамилия, случайно, не Гейл?»
Она замолчала.
– А потом? – полюбопытствовала Гарриет.
– А потом ничего. Я прижалась к нему – вдруг, думаю, он собирается меня поцеловать, – а он повернулся и ушел. И все же голову даю на отсечение – он почувствовал ко мне определенный интерес! Так что у меня появилась одна идея.
– Что за идея? – спросила Гарриет, с трудом подавив зевок.
– Может, выйти за него замуж? Гарриет едва не рассмеялась.
– В самом деле?
Но Нелл не так-то легко было сбить с толку.
– Стрейнджу нужна жена. Судя по всему, его тянет ко мне, и он только и ждет подходящего момента, чтобы объясниться. Если я не буду дурой и правильно разыграю партию, он на мне женится.
– И как ты себе это представляешь? – заинтересовалась Гарриет.
– Откажу ему! – гордо вскинув голову, объявила Нелл. – Скажу «нет!», если ему вздумается затащить меня в постель… ну, в самый первый раз, конечно, – поспешно поправилась она. – Так что тебе придется переписать стихи.
– И как именно мне их переписать?
– Чтобы в них был матримониальный намек, конечно.
– Даже представить себе не могу, как это сделать, – задумчиво протянула Гарриет. – Я ведь до сих пор писал только о наслаждениях, которые ждут под покровом ночи, и все такое… И как прикажешь теперь перейти к разговору о свадьбе?
– Ничего страшного, у тебя получится, – уверенно заявила Нелл, явно желая подбодрить. – Или тебе эта идея не по душе? Может, ты считаешь, с моей стороны будет умнее подождать, пока он не созреет настолько, чтобы по собственной инициативе предложить мне руку и сердце?
– Да… мне кажется, этот план гораздо лучше, – поспешно закивала Гарриет, у которой словно камень с души упал. – Тем более что стихи уже написаны, а в последнем четверостишии «пропел» рифмуется с «Нелл».
– Не могу сказать, что я в таком уж восторге от того, как это рифмуется, – проворчала Нелл.
– Ну, я ведь и не говорил, что я поэт, – отрезала Гарриет. Сорвавшись со стула, Нелл кинулась Гарриет на шею и принялась пылко целовать юного мистера Коупа.
– Гарри, ты мой рыцарь в сверкающих доспехах! Я так тебе признательна! – Расцеловав Гарриет в обе щеки, она выпорхнула за дверь.
А Гарриет так и осталась стоять, как стояла, уставившись в пол.
Страсть…
Слово это проникло в ее мозг, словно острый стальной клинок. «Если бы я могла позволить себе питать к чему-то страсть, – внезапно подумала Гарриет, – то я отдала бы свое сердце благородному искусству фехтования!» Джем не ошибся, дав ей в руки оружие, – потому что только со шпагой в руках, сказал он, можно почувствовать себя мужчиной.
И это сработало. Блестящий, смертельно опасный клинок, который она держала в руках, подарил ей ощущение силы. Она впервые почувствовала себя личностью – кем-то, кого невозможно не заметить. В тот момент, когда противник кружил вокруг нее, готовясь нанести удар, а она, не спуская с него глаз, зорко следила за ним, чтобы парировать, в жилах ее бурлила кровь, а душа пела – так это было впечатляюще. Во всем этом чувствовалась какая-то математическая стройность и логика – та самая, которую она так любила и так хорошо понимала.
Поднявшись на ноги, она снова взяла в руки рапиру – и, странное дело, вся ее усталость мгновенно исчезла. Отодвинув к стене стул, чтобы освободить место, Гарриет принялась отрабатывать приемы, которым накануне обучил ее Джем. Сделать выпад, отразить удар… выполнить финт, ложный выпад… Атака – и молниеносный колющий удар. В голове у Гарриет вновь зазвучал голос Джема: «Удар следует наносить острием клинка, а не боковой его частью». Она представила себе, что перед ней противник, и сделала резкий выпад. Потом еще и еще раз. Гарриет увлеклась настолько, что казалось, она видит, как рапира в руке воображаемого противника со свистом рассекает воздух, – она вскинула шпагу, как учил Джем, чтобы отвести удар.
Захват – это уже последнее средство. Надо суметь выбить у противника клинок.
Гарриет снова и снова повторяла прием – пыталась мысленно представить себе угол, под которым противник держит в руке рапиру, положение его тела, прыгала и крутилась на месте, чтобы острие клинка, когда он наносит удар, поразило воздух, вместо того чтобы пронзить ее тело.
Когда она, наконец, выдохшись, отсалютовала воображаемому противнику и с поклоном сделала шаг назад, по лицу ее градом катился пот.
Дом погрузился в сонную тишину. Была уже глубокая ночь.
И тут ей вдруг послышалось…
Что это… кошачье мяуканье? Нет, подумала Гарриет, больше похоже на плач. Схватив полотенце, она вытерла мокрое лицо и отложила рапиру. Воротник рубашки тоже кромок от пота.
Насколько же все-таки мужчины отличаются от женщин, промелькнуло у нее в голове. К примеру, в женском платье Гарриет никогда не случалось потеть. И сердце у нее никогда так не билось… и в жилах не кипела кровь. Гарриет вдруг поймала себя на том, что ей хочется смеяться от радости.
Даже не позаботившись снова влезть в сапоги, она приоткрыла дверь и стала прислушиваться. Насколько она могла видеть, в коридоре кошки не было. Вдруг неясная догадка молнией вспыхнула в ее мозгу, и Гарриет бросилась бежать.
Юджиния… третий этаж… запертая дверь.
Гарриет вихрем взлетела по лестнице и оказалась перед массивной дубовой дверью, отделявшей крыло, в котором жила Юджиния, от всего остального дома.
Теперь она могла ясно слышать ее – дробный частый стук маленьких кулачков по тяжелой двери и крики, прерываемые рыданиями.
– Юджиния! – окликнула она. – Это я… Гарри. Что случилось?
В ответ последовал целый поток неразборчивых фраз – но голос девочки из-за двери звучал так глухо, что Гарриет ничего не поняла. Повысив голос, она крикнула:
– Что произошло, Юджиния? Огонь? – И припала ухом к замочной скважине.
– Да, – услышала она испуганный детский голосок. – Огонь! В детской!
– О Господи! – ахнула Гарриет. Все поплыло у нее перед глазами. – А где лакей? – прижав губы к замочной скважине, закричала она.
В ответ – отчаянные рыдания.
– Не знаю, – донеслось до нее. – Я тут стучу целую вечность, а никто не слышит! Никто не пришел – а тут холодно и… и темно, а моя гувернантка… – Дальше Гарриет не разобрала.
– Посмотри, много ли дыма! – попросила Гарриет, постаравшись, чтобы голос ее не дрожал.
Но услышала только сдавленные рыдания и еще несколько слов, которые не смогла разобрать.
– Юджиния, послушай меня! И сделай, как я скажу! Приложи ухо к замочной скважине. А теперь посмотри, есть ли в коридоре дым.
Тишина. А потом тихое:
– Нет…
– Очень хорошо! – крикнула Гарриет. Мысли лихорадочно заметались у нее в голове. – Ты не пыталась звонить и звать на помощь? У тебя в детской висит звонок – дерни за шнур.
– Я забыла… – дрожащим голоском пролепетала Юджиния, и Гарриет снова услышала рыдания. – Я так перепугалась, что выбежала из комнаты! Я ни за что туда не вернусь!
– И не нужно возвращаться, – успокоила ее Гарриет. – Просто обернись и посмотри – ты видишь пламя?
На этот раз в голосе Юджинии послышалось легкое удивление:
– Конечно, нет.
– Тогда просто стой, где стоишь, – велела Гарриет. – Не сходи с места, слышишь? Если увидишь пламя, сядь на корточки или ляг на пол у двери. Я вернусь через минуту, обещаю. А ты делай, как я сказал, и все будет в порядке, обещаю, Юджиния. – Гарриет приложила руку к двери – та была холодной. Трудно было поверить, что за ней пылает огонь. Должно быть, пламя еще не добралось до коридора – естественно, ведь на это нужно время. – Юджиния, ты меня слышишь? – окликнула она.
– Да, – ответила девочка. – Но, Гарри…
– Просто жди. Я сейчас вернусь, – резко бросила Гарриет.
Она огляделась – по обе стороны коридора вдоль стен тянулись двери спален. Не колеблясь ни минуты, Гарриет резким толчком распахнула ближайшую дверь и попыталась нащупать в темноте шнур звонка. Его почему-то не оказалась, тогда она бросилась к окну и отдернула шторы, впустив в комнату мертвенный лунный свет.
За спиной она услышала недовольное бормотание – но даже не посмотрела, кто это. Снова бросившись к двери, Гарриет увидела, наконец, шнур – он висел по другую сторону двери, не там, где она искала. Вцепившись в него, Гарриет дернула изо всех сил – а потом еще и еще раз.
– В чем дело?! – услышала она сонный мужской голос.
Обернувшись, она, наконец, разглядела мужчину – в съехавшем набок ночном колпаке, со свирепо вздыбленными усами, он смахивал на разъяренного моржа.
– Пожар в западном крыле, сэр! – запыхавшись, объявила она. Потом снова дернула за шнур, выбежала в коридор и кинулась к двери. – Все в порядке, Юджиния! – крикнула она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Мне тут не нравится, – проговорила Юджиния. В ее голосе слышались слезы, и сердце Гарриет едва не разорвалось от жалости, страха и сочувствия. – Тут темно и… и я тут совсем одна! Я хочу к папе!
– А где спальня твоего отца? Разве не в западном крыле? – спросила Гарриет.
– Не-ет… его тут нет… – прохныкана из-за двери Юджиния. – Я заглянула в его комнату – она пуста! Не ходи никуда, Гарри! Не бросай меня!
– Я не уйду! – Присев на корточки, Гарриет гладила руками дубовую поверхность двери, словно это помогало ей успокоить Юджинию. – Обещаю тебе – я никуда не уйду!
– Спой мне песенку! – попросила девочка. Гарриет принялась лихорадочно соображать.
– Прекрасны глаза твои, – запела она, – словно ночные огни, словно звезды в ночи, словно…
– И что это значит? – возмутился из-за дверей детский голос. Но Гарриет показалось, что он звучит уже не так испуганно, как прежде.
– Это значит, что поющий воспевает красоту глаз своей возлюбленной.
– Знаешь, Гарри, ты поешь ну совсем как девушка. А какие-нибудь еще песни ты знаешь?
Слава Всевышнему, ей не пришлось отвечать на этот вопрос. Она услышала на лестнице шаги и поспешно вскочила на ноги. Это оказался лакей, усталый до такой степени, что лицо его казалось пепельно-серым.
– Пожар! – закричала Гарриет. – Пожар в западном крыле – а там за дверью мисс Юджиния, совсем одна!
Какое-то время он ошеломленно таращился на нее, словно никак не мог взять в толк, о чем речь. Потом, не сказал ни слова, повернулся и с грохотом скатился по лестнице.
– Гарри? – окликнула из-за двери Юджиния.
– Да, милая.
– Ты сказал – пожар?
– Не бойся, – твердо проговорила Гарриет. – Лакей сейчас вернется с ключом, и не пройдет и минуты, как я вытащу тебя оттуда, вот увидишь! Все будет в порядке, Юджиния. Мы потушим пожар, а потом пойдем и отыщем твоего отца! – пообещала она.
Который наверняка сейчас мирно спит в чьей-то постели, мысленно добавила Гарриет. Ну конечно, где ж ему быть?! С кем он сейчас – с одной из этих чертовых Граций?
– Но, Гарри, – возразила Юджиния, – огонь не в западном крыле, а у меня в детской.
– Знаю, – кивнула Гарриет. – Не бойся.
– Я и не волнуюсь из-за этого, – ответила Юджиния. В этот момент послышался топот бегущих ног, и затем группа лакеев во главе с мистером Поуви, державшим в руках большой медный ключ, столпились перед дверью.
– Дайте сюда! – приказала Гарриет. Мистер Поуви беспрекословно отдал ей ключ.
Она сунула его в замочную скважину, повернула и рывком распахнула дверь. Возле самого порога скорчилась дрожащая фигурка. Подняв Юджинию на руки, Гарриет выскочила обратно в коридор.
– Слава Богу, слава Богу! – причитал Поуви. Тут в горле у него что-то булькнуло, и голос дворецкого оборвался.
Потянув носом воздух, он принялся озираться по сторонам. Одна из ламп в коридоре, та, что над дверью, горела, тускло, но… ни малейших признаков дыма. Не было даже…
– Юджиния, – поставив девочку на пол, строго спросила Гарриет, – разве ты не сказала мне, что тут был огонь?
Юджиния засопела.
– Конечно, был, – кивнула она. – У меня в детской он всегда горит.
Гарриет присела на корточки.
– Но ты ведь плакала, я слышал. Ты испугалась? Юджиния опять подозрительно засопела носом. На ресницах у нее повисли слезы.
– У тебя в спальне был пожар?
– Н-нет, – запинаясь, пробормотала Юджиния. – Но… но я проснулась, а в комнате – никого!
Гарриет подняла глаза на Поуви и в первый раз за все это время почувствовала, что вновь в состоянии нормально дышать.
– Где лакей, которому велено дежурить возле дверей? И где горничная мисс Юджинии, а также ее гувернантка? Кто обычно спит в ее комнате?
– Я это выясню, – пообещал Поуви. – Прямо с самого утра…
– Вы выясните все прямо сейчас, – отрезала Гарриет, вставая. Она и сама не заметила, как в ней произошла перемена: юный «мистер Коуп» исчез – ему на смену пришла герцогиня, женщина, привыкшая управлять своим огромным герцогством, не говоря уж о том, что она годами творила суд и расправу в суде. – Немедленно выясните, где сейчас находятся все эти люди, Поуви! А потом, – голос ее вдруг стал неуверенным, – возможно, вам захочется сообщить лорду Стрейнджу – если вы, конечно, обнаружите его местонахождение – о том, что произошло.
Поуви вытянулся в струнку.
– Да, сэр, – пролепетал он. – Сейчас же этим займусь. Все будет исполнено, сэр!
– А я отведу мисс Юджинию в свою комнату. – Гарриет окинула взглядом заспанных гостей, столпившихся в коридоре, и вынуждена была признать, что выглядят они совсем не блестяще – опухшие, с помятыми, заспанными лицами и всклокоченными волосами. – Нет никакого пожара, – громко сказала она. – Можете расходиться по своим комнатам. И извините за беспокойство.
– Может, чаю? – в полном отчаянии предложил Поуви. – Или яиц в горячем масле?
– Нет, благодарю вас, Поуви, – отрезала Гарриет. И вдруг услышала голос Юджинии:
– Да, пожалуйста, Поуви!
– Отлично, значит, принесите яйца в горячем масле. Кивнув, Гарриет взяла Юджинию за руку. – Мне бы хотелось понять, что тебя все-таки так напугало. Но сначала пойдем, умоемся, хорошо?
По лестнице они спустились в молчании. Гарриет чувствовала, как у нее до сих пор колотится сердце. Ноги у нее подгибались – то ли от усталости, то ли от пережитого потрясения.
Войдя в свою комнату, она уставилась на валявшийся в углу стул, сброшенные возле него сапоги и стоявшую тут же рапиру.
– Прости… мне очень жаль, что из-за меня ты подумал, будто в детской начался пожар, – присев на край постели, пробормотала Юджиния. – Я вовсе не хотела тебя обманывать – это вышло случайно.
– Успокойся, ты тут ни при чем, – вздохнула Гарриет. – Что случилось? Тебе приснился страшный сон?
– Ой, нет! – отмахнулась Юджиния. – Стала бы я пугаться из-за какого-то сна! Я ведь уже не ребенок как-никак! Повернулась бы на другой бок и уснула снова. Это все из-за крысы!
– Крысы?!
– Да, – уныло кивнула Юджиния. – Она пробежала по моей постели, и я проснулась… и вижу – она сидит и смотрит на меня! Прямо мне в лицо, представляешь?! Такая черная, с мерзким розовым хвостом.
– Может, тебе это просто приснилось? – с сомнением покачала головой Гарриет. – Крысы обычно боятся людей. Наверное, ты видела сон.
– Я знаю разницу между настоящей крысой и сном. И потом, эта крыса укусила меня!
– Крыса укусила тебя?! Где?
– Вот сюда. – Юджиния протянула правую руку. И действительно, чуть повыше запястья виднелись крохотные красные пятнышки – следы острых зубов. Кожа вокруг них покраснела и слегка припухла.
– О нет! – в ужасе выдохнула Гарриет. Схватив Юджинию, она подтащила ее к тазику, плеснула туда воды из кувшина и сунула руку Юджинии в воду. – Мыло! – скомандовала она. – Где мыло?! – Она вновь почувствовала, что сердце едва не выпрыгивает у нее из груди.
– Вот же оно! – Юджиния невозмутимо сунула ей кусок мыла.
Гарриет снова и снова намыливала ее руку.
– Но эта крыса была совсем не грязная, – покачала головой Юджиния. – То есть, я хочу сказать, она напугала меня. Вот я и выбежала из комнаты, чтобы не оставаться с ней. А еще у нее на брюшке было белое пятно – точь-в-точь жилетка! А так она была очень даже чистая, как все крысы!
В дверь постучали. Гарриет зло обернулась, готовая обрушиться на Джема. Но, скорее всего его так и не удалось отыскать, потому что в дверь просунулся Поуви с новой партией яиц в горячем масле. Он аккуратно поставил поднос на стол рядом с креслом. Потом подумал и придвинул к столу другое кресло.
– Хм! – Юджиния, вывернувшись из рук Гарриет, бросилась к столу. Капли воды полетели в разные стороны. – Ну и проголодалась же я!
– Я так понимаю, лорда Стрейнджа так и не удалось найти, – недовольно буркнула Гарриет.
– Да, сэр, – с поклоном ответил Поуви. – Поиски, так сказать… ммм… не увенчались успехом.
– Вы проверили все спальни? – едким тоном осведомилась Гарриет.
Дворецкий моргнул.
– Естественно, нет. Я не мог позволить себе тревожить гостей по такому поводу.
– Ну, так сделайте это! – рявкнула она.
– Лорд Стрейндж будет очень недоволен! – возразил Поуви.
Гарриет смерила его взглядом.
– Лорду Стрейнджу и помимо этого будет, о чем подумать. Возможно, вам захочется лично сообщить вашему хозяину, что переполох возник оттого, что ночью его дочь укусила крыса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Она замолчала.
– А потом? – полюбопытствовала Гарриет.
– А потом ничего. Я прижалась к нему – вдруг, думаю, он собирается меня поцеловать, – а он повернулся и ушел. И все же голову даю на отсечение – он почувствовал ко мне определенный интерес! Так что у меня появилась одна идея.
– Что за идея? – спросила Гарриет, с трудом подавив зевок.
– Может, выйти за него замуж? Гарриет едва не рассмеялась.
– В самом деле?
Но Нелл не так-то легко было сбить с толку.
– Стрейнджу нужна жена. Судя по всему, его тянет ко мне, и он только и ждет подходящего момента, чтобы объясниться. Если я не буду дурой и правильно разыграю партию, он на мне женится.
– И как ты себе это представляешь? – заинтересовалась Гарриет.
– Откажу ему! – гордо вскинув голову, объявила Нелл. – Скажу «нет!», если ему вздумается затащить меня в постель… ну, в самый первый раз, конечно, – поспешно поправилась она. – Так что тебе придется переписать стихи.
– И как именно мне их переписать?
– Чтобы в них был матримониальный намек, конечно.
– Даже представить себе не могу, как это сделать, – задумчиво протянула Гарриет. – Я ведь до сих пор писал только о наслаждениях, которые ждут под покровом ночи, и все такое… И как прикажешь теперь перейти к разговору о свадьбе?
– Ничего страшного, у тебя получится, – уверенно заявила Нелл, явно желая подбодрить. – Или тебе эта идея не по душе? Может, ты считаешь, с моей стороны будет умнее подождать, пока он не созреет настолько, чтобы по собственной инициативе предложить мне руку и сердце?
– Да… мне кажется, этот план гораздо лучше, – поспешно закивала Гарриет, у которой словно камень с души упал. – Тем более что стихи уже написаны, а в последнем четверостишии «пропел» рифмуется с «Нелл».
– Не могу сказать, что я в таком уж восторге от того, как это рифмуется, – проворчала Нелл.
– Ну, я ведь и не говорил, что я поэт, – отрезала Гарриет. Сорвавшись со стула, Нелл кинулась Гарриет на шею и принялась пылко целовать юного мистера Коупа.
– Гарри, ты мой рыцарь в сверкающих доспехах! Я так тебе признательна! – Расцеловав Гарриет в обе щеки, она выпорхнула за дверь.
А Гарриет так и осталась стоять, как стояла, уставившись в пол.
Страсть…
Слово это проникло в ее мозг, словно острый стальной клинок. «Если бы я могла позволить себе питать к чему-то страсть, – внезапно подумала Гарриет, – то я отдала бы свое сердце благородному искусству фехтования!» Джем не ошибся, дав ей в руки оружие, – потому что только со шпагой в руках, сказал он, можно почувствовать себя мужчиной.
И это сработало. Блестящий, смертельно опасный клинок, который она держала в руках, подарил ей ощущение силы. Она впервые почувствовала себя личностью – кем-то, кого невозможно не заметить. В тот момент, когда противник кружил вокруг нее, готовясь нанести удар, а она, не спуская с него глаз, зорко следила за ним, чтобы парировать, в жилах ее бурлила кровь, а душа пела – так это было впечатляюще. Во всем этом чувствовалась какая-то математическая стройность и логика – та самая, которую она так любила и так хорошо понимала.
Поднявшись на ноги, она снова взяла в руки рапиру – и, странное дело, вся ее усталость мгновенно исчезла. Отодвинув к стене стул, чтобы освободить место, Гарриет принялась отрабатывать приемы, которым накануне обучил ее Джем. Сделать выпад, отразить удар… выполнить финт, ложный выпад… Атака – и молниеносный колющий удар. В голове у Гарриет вновь зазвучал голос Джема: «Удар следует наносить острием клинка, а не боковой его частью». Она представила себе, что перед ней противник, и сделала резкий выпад. Потом еще и еще раз. Гарриет увлеклась настолько, что казалось, она видит, как рапира в руке воображаемого противника со свистом рассекает воздух, – она вскинула шпагу, как учил Джем, чтобы отвести удар.
Захват – это уже последнее средство. Надо суметь выбить у противника клинок.
Гарриет снова и снова повторяла прием – пыталась мысленно представить себе угол, под которым противник держит в руке рапиру, положение его тела, прыгала и крутилась на месте, чтобы острие клинка, когда он наносит удар, поразило воздух, вместо того чтобы пронзить ее тело.
Когда она, наконец, выдохшись, отсалютовала воображаемому противнику и с поклоном сделала шаг назад, по лицу ее градом катился пот.
Дом погрузился в сонную тишину. Была уже глубокая ночь.
И тут ей вдруг послышалось…
Что это… кошачье мяуканье? Нет, подумала Гарриет, больше похоже на плач. Схватив полотенце, она вытерла мокрое лицо и отложила рапиру. Воротник рубашки тоже кромок от пота.
Насколько же все-таки мужчины отличаются от женщин, промелькнуло у нее в голове. К примеру, в женском платье Гарриет никогда не случалось потеть. И сердце у нее никогда так не билось… и в жилах не кипела кровь. Гарриет вдруг поймала себя на том, что ей хочется смеяться от радости.
Даже не позаботившись снова влезть в сапоги, она приоткрыла дверь и стала прислушиваться. Насколько она могла видеть, в коридоре кошки не было. Вдруг неясная догадка молнией вспыхнула в ее мозгу, и Гарриет бросилась бежать.
Юджиния… третий этаж… запертая дверь.
Гарриет вихрем взлетела по лестнице и оказалась перед массивной дубовой дверью, отделявшей крыло, в котором жила Юджиния, от всего остального дома.
Теперь она могла ясно слышать ее – дробный частый стук маленьких кулачков по тяжелой двери и крики, прерываемые рыданиями.
– Юджиния! – окликнула она. – Это я… Гарри. Что случилось?
В ответ последовал целый поток неразборчивых фраз – но голос девочки из-за двери звучал так глухо, что Гарриет ничего не поняла. Повысив голос, она крикнула:
– Что произошло, Юджиния? Огонь? – И припала ухом к замочной скважине.
– Да, – услышала она испуганный детский голосок. – Огонь! В детской!
– О Господи! – ахнула Гарриет. Все поплыло у нее перед глазами. – А где лакей? – прижав губы к замочной скважине, закричала она.
В ответ – отчаянные рыдания.
– Не знаю, – донеслось до нее. – Я тут стучу целую вечность, а никто не слышит! Никто не пришел – а тут холодно и… и темно, а моя гувернантка… – Дальше Гарриет не разобрала.
– Посмотри, много ли дыма! – попросила Гарриет, постаравшись, чтобы голос ее не дрожал.
Но услышала только сдавленные рыдания и еще несколько слов, которые не смогла разобрать.
– Юджиния, послушай меня! И сделай, как я скажу! Приложи ухо к замочной скважине. А теперь посмотри, есть ли в коридоре дым.
Тишина. А потом тихое:
– Нет…
– Очень хорошо! – крикнула Гарриет. Мысли лихорадочно заметались у нее в голове. – Ты не пыталась звонить и звать на помощь? У тебя в детской висит звонок – дерни за шнур.
– Я забыла… – дрожащим голоском пролепетала Юджиния, и Гарриет снова услышала рыдания. – Я так перепугалась, что выбежала из комнаты! Я ни за что туда не вернусь!
– И не нужно возвращаться, – успокоила ее Гарриет. – Просто обернись и посмотри – ты видишь пламя?
На этот раз в голосе Юджинии послышалось легкое удивление:
– Конечно, нет.
– Тогда просто стой, где стоишь, – велела Гарриет. – Не сходи с места, слышишь? Если увидишь пламя, сядь на корточки или ляг на пол у двери. Я вернусь через минуту, обещаю. А ты делай, как я сказал, и все будет в порядке, обещаю, Юджиния. – Гарриет приложила руку к двери – та была холодной. Трудно было поверить, что за ней пылает огонь. Должно быть, пламя еще не добралось до коридора – естественно, ведь на это нужно время. – Юджиния, ты меня слышишь? – окликнула она.
– Да, – ответила девочка. – Но, Гарри…
– Просто жди. Я сейчас вернусь, – резко бросила Гарриет.
Она огляделась – по обе стороны коридора вдоль стен тянулись двери спален. Не колеблясь ни минуты, Гарриет резким толчком распахнула ближайшую дверь и попыталась нащупать в темноте шнур звонка. Его почему-то не оказалась, тогда она бросилась к окну и отдернула шторы, впустив в комнату мертвенный лунный свет.
За спиной она услышала недовольное бормотание – но даже не посмотрела, кто это. Снова бросившись к двери, Гарриет увидела, наконец, шнур – он висел по другую сторону двери, не там, где она искала. Вцепившись в него, Гарриет дернула изо всех сил – а потом еще и еще раз.
– В чем дело?! – услышала она сонный мужской голос.
Обернувшись, она, наконец, разглядела мужчину – в съехавшем набок ночном колпаке, со свирепо вздыбленными усами, он смахивал на разъяренного моржа.
– Пожар в западном крыле, сэр! – запыхавшись, объявила она. Потом снова дернула за шнур, выбежала в коридор и кинулась к двери. – Все в порядке, Юджиния! – крикнула она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Мне тут не нравится, – проговорила Юджиния. В ее голосе слышались слезы, и сердце Гарриет едва не разорвалось от жалости, страха и сочувствия. – Тут темно и… и я тут совсем одна! Я хочу к папе!
– А где спальня твоего отца? Разве не в западном крыле? – спросила Гарриет.
– Не-ет… его тут нет… – прохныкана из-за двери Юджиния. – Я заглянула в его комнату – она пуста! Не ходи никуда, Гарри! Не бросай меня!
– Я не уйду! – Присев на корточки, Гарриет гладила руками дубовую поверхность двери, словно это помогало ей успокоить Юджинию. – Обещаю тебе – я никуда не уйду!
– Спой мне песенку! – попросила девочка. Гарриет принялась лихорадочно соображать.
– Прекрасны глаза твои, – запела она, – словно ночные огни, словно звезды в ночи, словно…
– И что это значит? – возмутился из-за дверей детский голос. Но Гарриет показалось, что он звучит уже не так испуганно, как прежде.
– Это значит, что поющий воспевает красоту глаз своей возлюбленной.
– Знаешь, Гарри, ты поешь ну совсем как девушка. А какие-нибудь еще песни ты знаешь?
Слава Всевышнему, ей не пришлось отвечать на этот вопрос. Она услышала на лестнице шаги и поспешно вскочила на ноги. Это оказался лакей, усталый до такой степени, что лицо его казалось пепельно-серым.
– Пожар! – закричала Гарриет. – Пожар в западном крыле – а там за дверью мисс Юджиния, совсем одна!
Какое-то время он ошеломленно таращился на нее, словно никак не мог взять в толк, о чем речь. Потом, не сказал ни слова, повернулся и с грохотом скатился по лестнице.
– Гарри? – окликнула из-за двери Юджиния.
– Да, милая.
– Ты сказал – пожар?
– Не бойся, – твердо проговорила Гарриет. – Лакей сейчас вернется с ключом, и не пройдет и минуты, как я вытащу тебя оттуда, вот увидишь! Все будет в порядке, Юджиния. Мы потушим пожар, а потом пойдем и отыщем твоего отца! – пообещала она.
Который наверняка сейчас мирно спит в чьей-то постели, мысленно добавила Гарриет. Ну конечно, где ж ему быть?! С кем он сейчас – с одной из этих чертовых Граций?
– Но, Гарри, – возразила Юджиния, – огонь не в западном крыле, а у меня в детской.
– Знаю, – кивнула Гарриет. – Не бойся.
– Я и не волнуюсь из-за этого, – ответила Юджиния. В этот момент послышался топот бегущих ног, и затем группа лакеев во главе с мистером Поуви, державшим в руках большой медный ключ, столпились перед дверью.
– Дайте сюда! – приказала Гарриет. Мистер Поуви беспрекословно отдал ей ключ.
Она сунула его в замочную скважину, повернула и рывком распахнула дверь. Возле самого порога скорчилась дрожащая фигурка. Подняв Юджинию на руки, Гарриет выскочила обратно в коридор.
– Слава Богу, слава Богу! – причитал Поуви. Тут в горле у него что-то булькнуло, и голос дворецкого оборвался.
Потянув носом воздух, он принялся озираться по сторонам. Одна из ламп в коридоре, та, что над дверью, горела, тускло, но… ни малейших признаков дыма. Не было даже…
– Юджиния, – поставив девочку на пол, строго спросила Гарриет, – разве ты не сказала мне, что тут был огонь?
Юджиния засопела.
– Конечно, был, – кивнула она. – У меня в детской он всегда горит.
Гарриет присела на корточки.
– Но ты ведь плакала, я слышал. Ты испугалась? Юджиния опять подозрительно засопела носом. На ресницах у нее повисли слезы.
– У тебя в спальне был пожар?
– Н-нет, – запинаясь, пробормотала Юджиния. – Но… но я проснулась, а в комнате – никого!
Гарриет подняла глаза на Поуви и в первый раз за все это время почувствовала, что вновь в состоянии нормально дышать.
– Где лакей, которому велено дежурить возле дверей? И где горничная мисс Юджинии, а также ее гувернантка? Кто обычно спит в ее комнате?
– Я это выясню, – пообещал Поуви. – Прямо с самого утра…
– Вы выясните все прямо сейчас, – отрезала Гарриет, вставая. Она и сама не заметила, как в ней произошла перемена: юный «мистер Коуп» исчез – ему на смену пришла герцогиня, женщина, привыкшая управлять своим огромным герцогством, не говоря уж о том, что она годами творила суд и расправу в суде. – Немедленно выясните, где сейчас находятся все эти люди, Поуви! А потом, – голос ее вдруг стал неуверенным, – возможно, вам захочется сообщить лорду Стрейнджу – если вы, конечно, обнаружите его местонахождение – о том, что произошло.
Поуви вытянулся в струнку.
– Да, сэр, – пролепетал он. – Сейчас же этим займусь. Все будет исполнено, сэр!
– А я отведу мисс Юджинию в свою комнату. – Гарриет окинула взглядом заспанных гостей, столпившихся в коридоре, и вынуждена была признать, что выглядят они совсем не блестяще – опухшие, с помятыми, заспанными лицами и всклокоченными волосами. – Нет никакого пожара, – громко сказала она. – Можете расходиться по своим комнатам. И извините за беспокойство.
– Может, чаю? – в полном отчаянии предложил Поуви. – Или яиц в горячем масле?
– Нет, благодарю вас, Поуви, – отрезала Гарриет. И вдруг услышала голос Юджинии:
– Да, пожалуйста, Поуви!
– Отлично, значит, принесите яйца в горячем масле. Кивнув, Гарриет взяла Юджинию за руку. – Мне бы хотелось понять, что тебя все-таки так напугало. Но сначала пойдем, умоемся, хорошо?
По лестнице они спустились в молчании. Гарриет чувствовала, как у нее до сих пор колотится сердце. Ноги у нее подгибались – то ли от усталости, то ли от пережитого потрясения.
Войдя в свою комнату, она уставилась на валявшийся в углу стул, сброшенные возле него сапоги и стоявшую тут же рапиру.
– Прости… мне очень жаль, что из-за меня ты подумал, будто в детской начался пожар, – присев на край постели, пробормотала Юджиния. – Я вовсе не хотела тебя обманывать – это вышло случайно.
– Успокойся, ты тут ни при чем, – вздохнула Гарриет. – Что случилось? Тебе приснился страшный сон?
– Ой, нет! – отмахнулась Юджиния. – Стала бы я пугаться из-за какого-то сна! Я ведь уже не ребенок как-никак! Повернулась бы на другой бок и уснула снова. Это все из-за крысы!
– Крысы?!
– Да, – уныло кивнула Юджиния. – Она пробежала по моей постели, и я проснулась… и вижу – она сидит и смотрит на меня! Прямо мне в лицо, представляешь?! Такая черная, с мерзким розовым хвостом.
– Может, тебе это просто приснилось? – с сомнением покачала головой Гарриет. – Крысы обычно боятся людей. Наверное, ты видела сон.
– Я знаю разницу между настоящей крысой и сном. И потом, эта крыса укусила меня!
– Крыса укусила тебя?! Где?
– Вот сюда. – Юджиния протянула правую руку. И действительно, чуть повыше запястья виднелись крохотные красные пятнышки – следы острых зубов. Кожа вокруг них покраснела и слегка припухла.
– О нет! – в ужасе выдохнула Гарриет. Схватив Юджинию, она подтащила ее к тазику, плеснула туда воды из кувшина и сунула руку Юджинии в воду. – Мыло! – скомандовала она. – Где мыло?! – Она вновь почувствовала, что сердце едва не выпрыгивает у нее из груди.
– Вот же оно! – Юджиния невозмутимо сунула ей кусок мыла.
Гарриет снова и снова намыливала ее руку.
– Но эта крыса была совсем не грязная, – покачала головой Юджиния. – То есть, я хочу сказать, она напугала меня. Вот я и выбежала из комнаты, чтобы не оставаться с ней. А еще у нее на брюшке было белое пятно – точь-в-точь жилетка! А так она была очень даже чистая, как все крысы!
В дверь постучали. Гарриет зло обернулась, готовая обрушиться на Джема. Но, скорее всего его так и не удалось отыскать, потому что в дверь просунулся Поуви с новой партией яиц в горячем масле. Он аккуратно поставил поднос на стол рядом с креслом. Потом подумал и придвинул к столу другое кресло.
– Хм! – Юджиния, вывернувшись из рук Гарриет, бросилась к столу. Капли воды полетели в разные стороны. – Ну и проголодалась же я!
– Я так понимаю, лорда Стрейнджа так и не удалось найти, – недовольно буркнула Гарриет.
– Да, сэр, – с поклоном ответил Поуви. – Поиски, так сказать… ммм… не увенчались успехом.
– Вы проверили все спальни? – едким тоном осведомилась Гарриет.
Дворецкий моргнул.
– Естественно, нет. Я не мог позволить себе тревожить гостей по такому поводу.
– Ну, так сделайте это! – рявкнула она.
– Лорд Стрейндж будет очень недоволен! – возразил Поуви.
Гарриет смерила его взглядом.
– Лорду Стрейнджу и помимо этого будет, о чем подумать. Возможно, вам захочется лично сообщить вашему хозяину, что переполох возник оттого, что ночью его дочь укусила крыса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33