Ведь трудиться пришлось в основном лежа на спине!
Крохотная морщинка, залегшая между бровей Исидоры, при этих словах сразу стала глубже.
– Боюсь, для меня это тоже слишком поздно, – вежливо сказала она. – И к тому же я очень устала.
– Жаль, – вздохнул Стрейндж. Прекратив, наконец, разглядывать Гарриет, он повернулся к своей прелестной соседке. – Без вас репетиция потеряет всю свою привлекательность, – с чарующей улыбкой проговорил он.
Гарриет вдруг с дрожью поняла, что если бы Стрейндж улыбнулся ей так, как сейчас улыбался Исидоре, то она бы не устояла. Да что там – она вполне могла бы опуститься до того, чтобы умолять его переспать с ней!
– Значит, в одиннадцать часов? – уточнила Китти. – Может, чем больше будет ангелочков, тем лучше? Я уверена, милорд, – многозначительно посмотрела она на Стрейнджа, – что все Грации будут счастливы, принять участие в вечернем представлении. Для того чтобы исполнить мадригал, нужны трое.
– Думаю, сегодня вечером мы вполне удовлетворимся вами, дорогая Китти, – усмехнулся Стрейндж.
Китти радостно захихикала.
Только сейчас Гарриет начала догадываться, что у Китти на уме.
В этот момент Стрейндж поднялся из-за стола, а вслед за ним потянулись и другие гости. Уже у дверей он обернулся.
– Меня ждут гости. А у вас, мистер Коуп, насколько я помню, важная встреча. Значит, договорились – в одиннадцать? Мистер Поуви вас проводит. – И, не дожидаясь ответа, вышел.
А мгновением позже Гарриет почувствовала ладонь Исидоры на своей руке.
– Мне нужно поговорить с тобой, – прошептала она ей на ухо.
Гарриет, обернувшись к Китти, собиралась что-то сказать. Но глаза Китти так сверкали, а на лице было написано такое нескрываемое торжество, что слова замерли у нее на губах. Похоже, идея оказаться единственным ангелом устраивала Китти как нельзя больше – особенно если зрителями будут только лорд Стрейндж и мистер Коуп. Гарриет едва не поперхнулась.
– Не забудь – в одиннадцать часов! – крикнула Китти, рысцой выбегая из комнаты.
Исидора, ухватив Гарриет за руку, потянула ее в угол.
– Послушай, Гарриет, ты не знаешь, что задумала Китти? Что у нее на уме?
– Только сейчас догадалась, – бросила Гарриет. От страха в голове у нее разом прояснилось. – Да… кажется, знаю.
– Тогда ты должна оставаться у себя в комнате, – не пререкаемым тоном объявила Исидора. – Если Стрейнджу снова придет в голову ворваться к тебе, будет лучше, если он обнаружит тебя уже в постели. – Она опасливо оглянулась, не подслушивает ли кто, но большинство гостей уже разошлись. – Гарриет, это… это ужасный дом! Все эти люди… они… они занимаются такими вещами… Гарриет с трудом подавила смешок.
– Исидора, но ведь ты же с самого начала это знала! Почему, по-твоему, Джемма категорически отказалась поехать с нами, и это притом, что вечеринки, которые она в свое время устраивала в Париже, стали притчей во языцех? Дело в том, что скандальную репутацию они приобрели лишь потому, что кому-то мог показаться рискованным чей-то костюм, или замужняя дама могла приехать туда в сопровождении постороннего мужчины, а не законного супруга. А вот репутация Стрейнджа и все эти сборища в его загородном доме… короче говоря, это совсем другое дело.
– Я это только сейчас поняла. Господи… я чувствую себя такой грязной! Куда подевался Вилльерс?! По-моему, он говорил, что будет охранять нас! Гарриет, что ты собираешься делать?
– Могу тебе точно сказать, чего я делать не буду – не стану развлекаться с ангелом, – твердо объявила Гарриет. – Так что можешь об этом не беспокоиться. Что-нибудь придумаю. Может, просто притворюсь, больной и оставлю Стрейнджа и Китти вдвоем.
– Угу, – буркнула Исидора. – Знаешь, он мне совершенно разонравился! Двое мужчин и одна женщина! Фи! – Она брезгливо передернула плечами. – Зато ты вовсю развлекаешься… со Стрейнджем, разве нет? – Она подмигнула.
– Стрейндж тут ни при чем, – поспешно бросила Гарриет, хотя это была неправда. Без Стрейнджа все было бы по-другому. Она и вполовину не была бы так счастлива, если бы не время, которое они проводили вместе – верхом или с рапирой в руке, обмениваясь ударами или язвительными фразами. Но самое острое удовольствие ей доставляла мысль о том, что она мечтает о мужчине, который даже не догадывается, что она женщина.
Глава 18
Гарриет вновь шокирована
Пару минут спустя она уже входила в теплую конюшню. Внутри пахло вычищенными лошадьми, кожей и слегка навозом. Лошади, увидев Гарриет, все как по команде высунули головы, словно в ожидании морковки.
– Добрый вечер, Ник! – поздоровалась она, увидев вынырнувшего из стойла грума. – Спасибо, что согласился помочь мне. Ты ведь, должно быть, здорово устал за день.
– Должен же я сегодня сделать хоть одно доброе дело, мисс, – усмехнулся тот. – Моя матушка никогда не простила бы мне, если бы я позволил, чтобы вас вывели на чистую воду. – Парнишка замялся.
Гарриет улыбнулась.
– Наверное, собираешься предупредить меня насчет порядков в доме лорда Стрейнджа, да?
– Да вам кто угодно об этом скажет, мисс! – с жаром воскликнул он. – Да вы и не похожи на женщин, которые имеют обыкновение тут бывать! Вам тут не место!
– Но я вдова, – возразила она. – Уверяю тебя, я ничуть не шокирована.
– Вдова или не вдова, все едино! – упрямо буркнул Ник. – Все равно вы леди. А настоящей леди не след бывать в таком доме, как наш.
Гарриет с трудом подавила улыбку. Она ничуть не сомневалась, что Исидора наверняка согласилась бы с Ником.
– Обещаю, что тут же уеду, если мой обман будет раскрыт, – пообещала она. – Ну, ты доволен?
И машинально наклонилась поцеловать его в щеку – ведь он был…
Но, как бы то ни было, ей пришлось отскочить в сторону, поскольку в этот самый момент дверь распахнулась и порыв ледяного ветра ворвался внутрь, осев на пороге пушистыми хлопьями снега. Гарриет застыла.
Пару секунд лорд Стрейндж молча разглядывал их, потом, перешагнув через порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и, не сводя с них глаз, принялся медленно, палец за пальцем, стаскивать перчатки. Гарриет с ужасом таращилась на него, словно оказалась в клетке с тигром.
– Добрый вечер, – пробормотала она. – А я думал, вы с гостями, милорд.
– Меня мучили подозрения… что-то подсказывало мне, что лучше не спускать с вас глаз, – негромко проговорил он. Потом повернулся к юному Нику. – Беги к себе, мальчик.
Ник, встревожено покосившись на Гарриет, переминался с ноги на ногу. Она торопливо сунула ему заранее приготовленную монетку.
– Очень благодарен тебе за совет, Ник. Спасибо. Завтра увидимся.
– Но вы… – начал он, но тут же прикусил язык. В душе мальчика боролись рыцарское желание помочь и страх перед хозяином – это было написано у него на лице.
– Иди, – коротко бросил Стрейндж. Было в его голосе что-то такое, что заставило бедного Ника пулей выскочить за дверь.
Гарриет повернулась к Стрейнджу. Он и раньше злился на нее, но сейчас в его глазах сверкало бешенство. Держа в руке перчатки, он похлопывал себя по ладони – точно так разъяренный тигр играет хвостом, почему-то подумалось Гарриет.
– Я могу вам чем-нибудь помочь, милорд? – поинтересовалась Гарриет.
– Надеюсь! – фыркнул он. – Признаться, я решил, что меня попросили приглядывать за вами, юноша, чтобы одна из шлюх, которых полным-полном в моем доме, не лишила нас невинности! Но мне и в голову не пришло, что в роли хищника можете выступить вы сами!
Гарриет ошеломленно заморгала.
– Хищника?! Понятия не имею, о чем вы, но считаю, вы нанесли мне оскорбление, сэр!
– Ничего, проглотите как миленький! Я своими глазами видел, как вы пытались поцеловать этого мальчика – неиспорченного мальчика! – и как потом сунули ему деньги. И вы еще смеете говорить об оскорблении? Гарриет озадаченно нахмурилась.
– Но он оказал мне услугу…
– Такого рода услуги в моем доме оказывать запрещено! – проговорил он. В голосе его чувствовался холодок, от которого Гарриет вздрогнула, словно он приставил ей к горлу нож. – Никогда и ни при каких обстоятельствах! Вы меня поняли?
– Но я…
– Просто «да» или «нет». Вы меня поняли?
Гарриет молчала, стараясь сообразить, о чем идет речь. Единственное, что приходило ей в голову…
Гарриет почувствовала, как глаза едва не вылезли у нее из орбит.
– Вы… не может быть, чтобы вы подумали… – Она судорожно сглотнула. – Да вы чудовище!
Прошло несколько мгновений, и Стрейндж, откинув голову, вдруг разразился оглушительным хохотом. Испуганные лошади насторожили уши и зафыркали.
– Вы дьявол! – крикнула Гарриет, стараясь протиснуться мимо него к выходу. – У вас грязное воображение! Ноги моей больше не будет в вашем доме!
Все еще смеясь, он ухватил ее за руку.
– Я не дьявол, Гарри. Поверьте мне.
– Только отъявленному развратнику могло прийти в голову что-то подобное! – Она попыталась вырвать свою руку.
Стрейндж откровенно ухмылялся.
– Видели бы вы сейчас свое лицо! – вдруг ни с того ни с сего заявил он.
– Мое лицо! – Гарриет внезапно почувствовала, как у нее запылали щеки. – Во всяком случае, в моем лице нет ничего такого, чтобы навести кого-то на подобные грязные мысли! А вы… Вы действительно такой развратник, каким вас считают все, и глупо с моей стороны было приезжать сюда. Но я завтра же уеду из этого дома!
– Ну, как вы не понимаете! – пробормотал Стрейндж, снова ухватив Гарриет за руку. – Я ведь просто хотел защитить юного Ника! Для мужчины, Гарри, вы чертовски хороши собой. Именно это и возбудило во мне кое-какие подозрения – и, как оказывается, напрасно. В конце концов, вы же не виноваты в том, что природа одарила вас такой внешностью.
– Но одно только то, что вы осмелились предположить такое… – продолжала кипятиться Гарриет.
– Послушайте, я взрослый мужчина. Я волен, приглашать к себе кого угодно и не пытаюсь убедить вас, что в моем доме привыкли следовать тем же законам, по которым живет так называемое порядочное общество. Но, помимо всего прочего, я еще имею счастье быть отцом очаровательной девочки. И мне волей-неволей приходится думать о многом.
Гарриет невольно содрогнулась.
– Что ж, мне вас искренне жаль. Потому что моим родителям, – передразнила его она, – никогда не приходилось заботиться о подобных вещах!
– Еще как приходилось! – буркнул Стрейндж. – Чтобы ваши родители – и не волновались из-за вас? С таким-то смазливым личиком? И с вашими-то невинными глазами? Бросьте, Гарри! Конечно, они переживали из-за вас. К чести вашей матери, могу сказать, что она сделала все, что могла. Это ее заслуга, что вам до сих пор не приходилось сталкиваться с подобными вещами.
– Да? Ну, раз вам приходилось, то лишь благодаря своей безнравственной жизни! – выпалила Гарриет. И тут же поймала себя на том, что злость, бушевавшая в ее груди, начинает понемногу стихать. Пару минут назад она готова была бежать отсюда, куда глаза глядят… а вот теперь он смотрит на нее, и глаза у него такие, что у нее в груди все переворачивается. Странное чувство захлестнуло Гарриет… оно было похоже на печаль – но, с другой стороны, о чем ей было печалиться?
– Вполне возможно, – кивнул Стрейндж.
– А все эти люди, что окружают вас! – продолжала возмущаться она. – Что они делают в вашем доме? Это из-за них вам в голову лезут подобные мысли!
– Могу вас уверить, что они приходили мне в голову и до этого.
– Остается только вас пожалеть.
– Что ж, вы должны простить меня, юный Гарри. Ведь я на самом деле думал, что знаю вас. И страшно разозлился – поскольку решил, что здорово в вас ошибся.
Гарриет криво улыбнулась.
– Все в порядке, – с некоторым трудом выдавила она. Очарование этого человека было мощным оружием – и он умело им пользовался. Стрейндж двинулся к дому, непринужденно болтая о всяких пустяках.
Едва войдя в дом, она направилась к лестнице, но Стрейндж перехватил ее на полдороге.
– Надеюсь, вы не забыли о Китти?
– Думаю, вы вполне способны обойтись без меня, – не слишком вежливо буркнула Гарриет. – А теперь прошу меня извинить, милорд…
– Чтобы вы могли подняться к себе и попросить своего камердинера собрать свои вещи?
Гарриет замялась. Она должна это сделать. И все же… как же не хочется уезжать!
– Да, – кивнула она. – Это неподходящее место для меня.
Рука Стрейнджа упала.
– Да, конечно… я не могу помешать вам уехать. Вы зайдете к Вилльерсу попрощаться? Я намеревался заглянуть к нему нынче вечером.
– Тогда я тоже зайду, а заодно и попрощаюсь с ним, – сказала Гарриет. – Хочу воспользоваться случаем и поблагодарить вас за гостеприимство, милорд. К несчастью, я оказался более наивным, чем думал, но это не ваша вина. Будет лучше, если я вернусь домой.
В комнате, которую отвели герцогу Вилльерсу, утопавшей в голубом бархате, царила атмосфера роскоши, уместной, по мнению Гарриет, лишь в будуаре куртизанки. Сам герцог, одетый в расшитый жемчугом черный бархатный халат, нежился на оттоманке возле камина, наслаждаясь исходившим от него теплом. В канделябрах горели свечи – теплый свет, выхватив из темноты лицо Вилльерса, переливался на мягких складках его роскошного халата, стекал по мягкому бархату стен.
Увидев их, герцог с улыбкой отложил в сторону книгу, которую читал.
– Слава Богу, хоть кто-то сжалился надо мной, – томно протянул он. – А то я уж подумывал, не выпрыгнуть ли мне из окна. Чертовски скучно, знаете ли!
– Увы, я принес вам дурную весть, – опустившись в кресло, вздохнул Стрейндж. – Я имел неосторожность оскорбить юного Гарри, и теперь он намерен покинуть мой дом – поскольку у меня, по его словам, грязное воображение. Я ничего не перепутал, а, Гарри?
Гарриет ответила кривой усмешкой.
– Грязное воображение? – переспросил Вилльерс. В глазах его вспыхнул неподдельный интерес. – Согласен. А из-за чего весь сыр-бор?
– По-моему, нет никакой нужды вдаваться в детали, – старательно игнорируя свирепые взгляды Гарриет, отмахнулся Стрейндж. – Боюсь, я невольно оскорбил вашего юного протеже, поспешив обвинить его в том, что Гарри питает противоестественный интерес к одному юноше, моему груму. Извинить меня может лишь то, что Гарри в этот момент попытался поцеловать его. Конечно, я, возможно, несколько старомоден, но мне никогда не доводилось видеть, как мужчины целуются, – ну, разве что во Франции.
– Да? А вот я постоянно пытаюсь поцеловать кого-то из мужчин, – ухмыльнулся Вилльерс. – Просто забавы ради – полюбоваться, как бедняга смутится. Напомните мне, Стрейндж, чтобы я не забыл в следующий раз облобызать вас.
– Жду, не дождусь! – буркнул Стрейндж.
– Вы должны извинить его, Гарри, – томно проворковал Вилльерс, обращаясь к Гарриет. – В конце концов, бедняга живет в такой глуши – откуда ему знать, как ведут себя цивилизованные люди вроде нас с вами?
– Но он решил… – возмутилась Гарриет. Вилльерс примирительно поднял руку.
– Именно, именно! – пробормотал он. – Можно гнушаться какими-то вещами, но это вовсе не значит, что такое не может случиться, верно? Стрейндж несет ответственность за своих людей – и за грумов в том числе.
Гарриет ничего не оставалось, кроме как согласиться.
– Самым правильным в подобных обстоятельствах, – невозмутимо продолжал Вилльерс, – было бы предупредить Стрейнджа, что если он и дальше намерен валять дурака, то в следующий раз вы просто хорошенько вздуете его.
– Вздую?! – изумилась Гарриет. А потом не выдержала и рассмеялась.
– Черта с два! – рявкнул Стрейндж.
– Прошу вас, не уезжайте! – попросил Вилльерс. – Поездка сюда едва не доконала меня, но сегодня мне, наконец, полегчало. У меня даже появилась слабая надежда, что мне, возможно, удастся выбраться из этого бархатного гнездышка, которое уже успело надоесть мне до чертиков!
– А мне показалось, вам тут нравится, – изумился Стрейндж.
– Тут? В этой вульгарной комнате? – скривился Вилльерс. – Голубой бархат… фи!
– Похоже, сегодняшний день для меня стал днем открытий, – вставая, проворчал Стрейндж. – Ладно. Но у нас остается еще одна нерешенная проблема. Не думаю, что вам довелось встречаться с Грациями. Очаровательная труппа молодых женщин. Захотите написать их – они будут только за. Захотите, чтобы они спели или станцевали для вас или попытались другими способом разогнать вашу скуку, – они будут счастливы, вернуть вас к жизни.
– Чудесно! – кивнул Вилльерс. – Не могу сказать, что нуждаюсь в том, чтобы кто-то пытался вернуть меня к жизни, поэтому вынужден отказаться. Хоть это и больно…
– Одна из этих Граций, очаровательная молодая особа по имени Китти, вызвалась дать отдельное представление – специально для нас с Коупом. Вообще-то сильно подозреваю, что она положила глаз на юного Гарри, но я довольно нахально намекнул, что тоже хочу поучаствовать.
– Как это неделикатно с вашей стороны! – поморщился Вилльерс. – Каким вы стали деревенщиной, Стрейндж! Надеюсь, вы не станете этого делать, если какой-то из юных леди вздумается устроить персональное представление для меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Крохотная морщинка, залегшая между бровей Исидоры, при этих словах сразу стала глубже.
– Боюсь, для меня это тоже слишком поздно, – вежливо сказала она. – И к тому же я очень устала.
– Жаль, – вздохнул Стрейндж. Прекратив, наконец, разглядывать Гарриет, он повернулся к своей прелестной соседке. – Без вас репетиция потеряет всю свою привлекательность, – с чарующей улыбкой проговорил он.
Гарриет вдруг с дрожью поняла, что если бы Стрейндж улыбнулся ей так, как сейчас улыбался Исидоре, то она бы не устояла. Да что там – она вполне могла бы опуститься до того, чтобы умолять его переспать с ней!
– Значит, в одиннадцать часов? – уточнила Китти. – Может, чем больше будет ангелочков, тем лучше? Я уверена, милорд, – многозначительно посмотрела она на Стрейнджа, – что все Грации будут счастливы, принять участие в вечернем представлении. Для того чтобы исполнить мадригал, нужны трое.
– Думаю, сегодня вечером мы вполне удовлетворимся вами, дорогая Китти, – усмехнулся Стрейндж.
Китти радостно захихикала.
Только сейчас Гарриет начала догадываться, что у Китти на уме.
В этот момент Стрейндж поднялся из-за стола, а вслед за ним потянулись и другие гости. Уже у дверей он обернулся.
– Меня ждут гости. А у вас, мистер Коуп, насколько я помню, важная встреча. Значит, договорились – в одиннадцать? Мистер Поуви вас проводит. – И, не дожидаясь ответа, вышел.
А мгновением позже Гарриет почувствовала ладонь Исидоры на своей руке.
– Мне нужно поговорить с тобой, – прошептала она ей на ухо.
Гарриет, обернувшись к Китти, собиралась что-то сказать. Но глаза Китти так сверкали, а на лице было написано такое нескрываемое торжество, что слова замерли у нее на губах. Похоже, идея оказаться единственным ангелом устраивала Китти как нельзя больше – особенно если зрителями будут только лорд Стрейндж и мистер Коуп. Гарриет едва не поперхнулась.
– Не забудь – в одиннадцать часов! – крикнула Китти, рысцой выбегая из комнаты.
Исидора, ухватив Гарриет за руку, потянула ее в угол.
– Послушай, Гарриет, ты не знаешь, что задумала Китти? Что у нее на уме?
– Только сейчас догадалась, – бросила Гарриет. От страха в голове у нее разом прояснилось. – Да… кажется, знаю.
– Тогда ты должна оставаться у себя в комнате, – не пререкаемым тоном объявила Исидора. – Если Стрейнджу снова придет в голову ворваться к тебе, будет лучше, если он обнаружит тебя уже в постели. – Она опасливо оглянулась, не подслушивает ли кто, но большинство гостей уже разошлись. – Гарриет, это… это ужасный дом! Все эти люди… они… они занимаются такими вещами… Гарриет с трудом подавила смешок.
– Исидора, но ведь ты же с самого начала это знала! Почему, по-твоему, Джемма категорически отказалась поехать с нами, и это притом, что вечеринки, которые она в свое время устраивала в Париже, стали притчей во языцех? Дело в том, что скандальную репутацию они приобрели лишь потому, что кому-то мог показаться рискованным чей-то костюм, или замужняя дама могла приехать туда в сопровождении постороннего мужчины, а не законного супруга. А вот репутация Стрейнджа и все эти сборища в его загородном доме… короче говоря, это совсем другое дело.
– Я это только сейчас поняла. Господи… я чувствую себя такой грязной! Куда подевался Вилльерс?! По-моему, он говорил, что будет охранять нас! Гарриет, что ты собираешься делать?
– Могу тебе точно сказать, чего я делать не буду – не стану развлекаться с ангелом, – твердо объявила Гарриет. – Так что можешь об этом не беспокоиться. Что-нибудь придумаю. Может, просто притворюсь, больной и оставлю Стрейнджа и Китти вдвоем.
– Угу, – буркнула Исидора. – Знаешь, он мне совершенно разонравился! Двое мужчин и одна женщина! Фи! – Она брезгливо передернула плечами. – Зато ты вовсю развлекаешься… со Стрейнджем, разве нет? – Она подмигнула.
– Стрейндж тут ни при чем, – поспешно бросила Гарриет, хотя это была неправда. Без Стрейнджа все было бы по-другому. Она и вполовину не была бы так счастлива, если бы не время, которое они проводили вместе – верхом или с рапирой в руке, обмениваясь ударами или язвительными фразами. Но самое острое удовольствие ей доставляла мысль о том, что она мечтает о мужчине, который даже не догадывается, что она женщина.
Глава 18
Гарриет вновь шокирована
Пару минут спустя она уже входила в теплую конюшню. Внутри пахло вычищенными лошадьми, кожей и слегка навозом. Лошади, увидев Гарриет, все как по команде высунули головы, словно в ожидании морковки.
– Добрый вечер, Ник! – поздоровалась она, увидев вынырнувшего из стойла грума. – Спасибо, что согласился помочь мне. Ты ведь, должно быть, здорово устал за день.
– Должен же я сегодня сделать хоть одно доброе дело, мисс, – усмехнулся тот. – Моя матушка никогда не простила бы мне, если бы я позволил, чтобы вас вывели на чистую воду. – Парнишка замялся.
Гарриет улыбнулась.
– Наверное, собираешься предупредить меня насчет порядков в доме лорда Стрейнджа, да?
– Да вам кто угодно об этом скажет, мисс! – с жаром воскликнул он. – Да вы и не похожи на женщин, которые имеют обыкновение тут бывать! Вам тут не место!
– Но я вдова, – возразила она. – Уверяю тебя, я ничуть не шокирована.
– Вдова или не вдова, все едино! – упрямо буркнул Ник. – Все равно вы леди. А настоящей леди не след бывать в таком доме, как наш.
Гарриет с трудом подавила улыбку. Она ничуть не сомневалась, что Исидора наверняка согласилась бы с Ником.
– Обещаю, что тут же уеду, если мой обман будет раскрыт, – пообещала она. – Ну, ты доволен?
И машинально наклонилась поцеловать его в щеку – ведь он был…
Но, как бы то ни было, ей пришлось отскочить в сторону, поскольку в этот самый момент дверь распахнулась и порыв ледяного ветра ворвался внутрь, осев на пороге пушистыми хлопьями снега. Гарриет застыла.
Пару секунд лорд Стрейндж молча разглядывал их, потом, перешагнув через порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и, не сводя с них глаз, принялся медленно, палец за пальцем, стаскивать перчатки. Гарриет с ужасом таращилась на него, словно оказалась в клетке с тигром.
– Добрый вечер, – пробормотала она. – А я думал, вы с гостями, милорд.
– Меня мучили подозрения… что-то подсказывало мне, что лучше не спускать с вас глаз, – негромко проговорил он. Потом повернулся к юному Нику. – Беги к себе, мальчик.
Ник, встревожено покосившись на Гарриет, переминался с ноги на ногу. Она торопливо сунула ему заранее приготовленную монетку.
– Очень благодарен тебе за совет, Ник. Спасибо. Завтра увидимся.
– Но вы… – начал он, но тут же прикусил язык. В душе мальчика боролись рыцарское желание помочь и страх перед хозяином – это было написано у него на лице.
– Иди, – коротко бросил Стрейндж. Было в его голосе что-то такое, что заставило бедного Ника пулей выскочить за дверь.
Гарриет повернулась к Стрейнджу. Он и раньше злился на нее, но сейчас в его глазах сверкало бешенство. Держа в руке перчатки, он похлопывал себя по ладони – точно так разъяренный тигр играет хвостом, почему-то подумалось Гарриет.
– Я могу вам чем-нибудь помочь, милорд? – поинтересовалась Гарриет.
– Надеюсь! – фыркнул он. – Признаться, я решил, что меня попросили приглядывать за вами, юноша, чтобы одна из шлюх, которых полным-полном в моем доме, не лишила нас невинности! Но мне и в голову не пришло, что в роли хищника можете выступить вы сами!
Гарриет ошеломленно заморгала.
– Хищника?! Понятия не имею, о чем вы, но считаю, вы нанесли мне оскорбление, сэр!
– Ничего, проглотите как миленький! Я своими глазами видел, как вы пытались поцеловать этого мальчика – неиспорченного мальчика! – и как потом сунули ему деньги. И вы еще смеете говорить об оскорблении? Гарриет озадаченно нахмурилась.
– Но он оказал мне услугу…
– Такого рода услуги в моем доме оказывать запрещено! – проговорил он. В голосе его чувствовался холодок, от которого Гарриет вздрогнула, словно он приставил ей к горлу нож. – Никогда и ни при каких обстоятельствах! Вы меня поняли?
– Но я…
– Просто «да» или «нет». Вы меня поняли?
Гарриет молчала, стараясь сообразить, о чем идет речь. Единственное, что приходило ей в голову…
Гарриет почувствовала, как глаза едва не вылезли у нее из орбит.
– Вы… не может быть, чтобы вы подумали… – Она судорожно сглотнула. – Да вы чудовище!
Прошло несколько мгновений, и Стрейндж, откинув голову, вдруг разразился оглушительным хохотом. Испуганные лошади насторожили уши и зафыркали.
– Вы дьявол! – крикнула Гарриет, стараясь протиснуться мимо него к выходу. – У вас грязное воображение! Ноги моей больше не будет в вашем доме!
Все еще смеясь, он ухватил ее за руку.
– Я не дьявол, Гарри. Поверьте мне.
– Только отъявленному развратнику могло прийти в голову что-то подобное! – Она попыталась вырвать свою руку.
Стрейндж откровенно ухмылялся.
– Видели бы вы сейчас свое лицо! – вдруг ни с того ни с сего заявил он.
– Мое лицо! – Гарриет внезапно почувствовала, как у нее запылали щеки. – Во всяком случае, в моем лице нет ничего такого, чтобы навести кого-то на подобные грязные мысли! А вы… Вы действительно такой развратник, каким вас считают все, и глупо с моей стороны было приезжать сюда. Но я завтра же уеду из этого дома!
– Ну, как вы не понимаете! – пробормотал Стрейндж, снова ухватив Гарриет за руку. – Я ведь просто хотел защитить юного Ника! Для мужчины, Гарри, вы чертовски хороши собой. Именно это и возбудило во мне кое-какие подозрения – и, как оказывается, напрасно. В конце концов, вы же не виноваты в том, что природа одарила вас такой внешностью.
– Но одно только то, что вы осмелились предположить такое… – продолжала кипятиться Гарриет.
– Послушайте, я взрослый мужчина. Я волен, приглашать к себе кого угодно и не пытаюсь убедить вас, что в моем доме привыкли следовать тем же законам, по которым живет так называемое порядочное общество. Но, помимо всего прочего, я еще имею счастье быть отцом очаровательной девочки. И мне волей-неволей приходится думать о многом.
Гарриет невольно содрогнулась.
– Что ж, мне вас искренне жаль. Потому что моим родителям, – передразнила его она, – никогда не приходилось заботиться о подобных вещах!
– Еще как приходилось! – буркнул Стрейндж. – Чтобы ваши родители – и не волновались из-за вас? С таким-то смазливым личиком? И с вашими-то невинными глазами? Бросьте, Гарри! Конечно, они переживали из-за вас. К чести вашей матери, могу сказать, что она сделала все, что могла. Это ее заслуга, что вам до сих пор не приходилось сталкиваться с подобными вещами.
– Да? Ну, раз вам приходилось, то лишь благодаря своей безнравственной жизни! – выпалила Гарриет. И тут же поймала себя на том, что злость, бушевавшая в ее груди, начинает понемногу стихать. Пару минут назад она готова была бежать отсюда, куда глаза глядят… а вот теперь он смотрит на нее, и глаза у него такие, что у нее в груди все переворачивается. Странное чувство захлестнуло Гарриет… оно было похоже на печаль – но, с другой стороны, о чем ей было печалиться?
– Вполне возможно, – кивнул Стрейндж.
– А все эти люди, что окружают вас! – продолжала возмущаться она. – Что они делают в вашем доме? Это из-за них вам в голову лезут подобные мысли!
– Могу вас уверить, что они приходили мне в голову и до этого.
– Остается только вас пожалеть.
– Что ж, вы должны простить меня, юный Гарри. Ведь я на самом деле думал, что знаю вас. И страшно разозлился – поскольку решил, что здорово в вас ошибся.
Гарриет криво улыбнулась.
– Все в порядке, – с некоторым трудом выдавила она. Очарование этого человека было мощным оружием – и он умело им пользовался. Стрейндж двинулся к дому, непринужденно болтая о всяких пустяках.
Едва войдя в дом, она направилась к лестнице, но Стрейндж перехватил ее на полдороге.
– Надеюсь, вы не забыли о Китти?
– Думаю, вы вполне способны обойтись без меня, – не слишком вежливо буркнула Гарриет. – А теперь прошу меня извинить, милорд…
– Чтобы вы могли подняться к себе и попросить своего камердинера собрать свои вещи?
Гарриет замялась. Она должна это сделать. И все же… как же не хочется уезжать!
– Да, – кивнула она. – Это неподходящее место для меня.
Рука Стрейнджа упала.
– Да, конечно… я не могу помешать вам уехать. Вы зайдете к Вилльерсу попрощаться? Я намеревался заглянуть к нему нынче вечером.
– Тогда я тоже зайду, а заодно и попрощаюсь с ним, – сказала Гарриет. – Хочу воспользоваться случаем и поблагодарить вас за гостеприимство, милорд. К несчастью, я оказался более наивным, чем думал, но это не ваша вина. Будет лучше, если я вернусь домой.
В комнате, которую отвели герцогу Вилльерсу, утопавшей в голубом бархате, царила атмосфера роскоши, уместной, по мнению Гарриет, лишь в будуаре куртизанки. Сам герцог, одетый в расшитый жемчугом черный бархатный халат, нежился на оттоманке возле камина, наслаждаясь исходившим от него теплом. В канделябрах горели свечи – теплый свет, выхватив из темноты лицо Вилльерса, переливался на мягких складках его роскошного халата, стекал по мягкому бархату стен.
Увидев их, герцог с улыбкой отложил в сторону книгу, которую читал.
– Слава Богу, хоть кто-то сжалился надо мной, – томно протянул он. – А то я уж подумывал, не выпрыгнуть ли мне из окна. Чертовски скучно, знаете ли!
– Увы, я принес вам дурную весть, – опустившись в кресло, вздохнул Стрейндж. – Я имел неосторожность оскорбить юного Гарри, и теперь он намерен покинуть мой дом – поскольку у меня, по его словам, грязное воображение. Я ничего не перепутал, а, Гарри?
Гарриет ответила кривой усмешкой.
– Грязное воображение? – переспросил Вилльерс. В глазах его вспыхнул неподдельный интерес. – Согласен. А из-за чего весь сыр-бор?
– По-моему, нет никакой нужды вдаваться в детали, – старательно игнорируя свирепые взгляды Гарриет, отмахнулся Стрейндж. – Боюсь, я невольно оскорбил вашего юного протеже, поспешив обвинить его в том, что Гарри питает противоестественный интерес к одному юноше, моему груму. Извинить меня может лишь то, что Гарри в этот момент попытался поцеловать его. Конечно, я, возможно, несколько старомоден, но мне никогда не доводилось видеть, как мужчины целуются, – ну, разве что во Франции.
– Да? А вот я постоянно пытаюсь поцеловать кого-то из мужчин, – ухмыльнулся Вилльерс. – Просто забавы ради – полюбоваться, как бедняга смутится. Напомните мне, Стрейндж, чтобы я не забыл в следующий раз облобызать вас.
– Жду, не дождусь! – буркнул Стрейндж.
– Вы должны извинить его, Гарри, – томно проворковал Вилльерс, обращаясь к Гарриет. – В конце концов, бедняга живет в такой глуши – откуда ему знать, как ведут себя цивилизованные люди вроде нас с вами?
– Но он решил… – возмутилась Гарриет. Вилльерс примирительно поднял руку.
– Именно, именно! – пробормотал он. – Можно гнушаться какими-то вещами, но это вовсе не значит, что такое не может случиться, верно? Стрейндж несет ответственность за своих людей – и за грумов в том числе.
Гарриет ничего не оставалось, кроме как согласиться.
– Самым правильным в подобных обстоятельствах, – невозмутимо продолжал Вилльерс, – было бы предупредить Стрейнджа, что если он и дальше намерен валять дурака, то в следующий раз вы просто хорошенько вздуете его.
– Вздую?! – изумилась Гарриет. А потом не выдержала и рассмеялась.
– Черта с два! – рявкнул Стрейндж.
– Прошу вас, не уезжайте! – попросил Вилльерс. – Поездка сюда едва не доконала меня, но сегодня мне, наконец, полегчало. У меня даже появилась слабая надежда, что мне, возможно, удастся выбраться из этого бархатного гнездышка, которое уже успело надоесть мне до чертиков!
– А мне показалось, вам тут нравится, – изумился Стрейндж.
– Тут? В этой вульгарной комнате? – скривился Вилльерс. – Голубой бархат… фи!
– Похоже, сегодняшний день для меня стал днем открытий, – вставая, проворчал Стрейндж. – Ладно. Но у нас остается еще одна нерешенная проблема. Не думаю, что вам довелось встречаться с Грациями. Очаровательная труппа молодых женщин. Захотите написать их – они будут только за. Захотите, чтобы они спели или станцевали для вас или попытались другими способом разогнать вашу скуку, – они будут счастливы, вернуть вас к жизни.
– Чудесно! – кивнул Вилльерс. – Не могу сказать, что нуждаюсь в том, чтобы кто-то пытался вернуть меня к жизни, поэтому вынужден отказаться. Хоть это и больно…
– Одна из этих Граций, очаровательная молодая особа по имени Китти, вызвалась дать отдельное представление – специально для нас с Коупом. Вообще-то сильно подозреваю, что она положила глаз на юного Гарри, но я довольно нахально намекнул, что тоже хочу поучаствовать.
– Как это неделикатно с вашей стороны! – поморщился Вилльерс. – Каким вы стали деревенщиной, Стрейндж! Надеюсь, вы не станете этого делать, если какой-то из юных леди вздумается устроить персональное представление для меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33