— Не все, — хрипло возразил он, запуская пальцы ей в волосы. — Ты очень…
Она ущипнула его за ягодицу.
— Клянусь, я хотела сказать другое! — Кенна подняла голову, пытаясь разглядеть его лицо, озаренное в этот момент проказливой улыбкой. — Я люблю тебя. — Она поцеловала его в небольшую ямочку на подбородке. — Ты не можешь представить… — Она прижалась к нему губами, и желание поглотило их.
В ту ночь Кенна была нетерпеливой любовницей, требуя бешеной страсти. Их напряженные тела сплетались и извивались во взаимном желании. А потом, обессиленные, они замерли в объятиях друг друга на всю ночь.
Утром Рис пошел на склады один, но пообещал Кенне, что обязательно просмотрит бухгалтерские книги, прежде чем что-то предпримет. В глубине души у него теплилась надежда, что Кенна ошиблась, проверяя счета. К полудню надежда исчезла. Никакого другого разумного объяснения просто не было. У Риса состоялся долгий разговор с Джошуа Грантом, в результате которого Рис понял, что единственной виной этого человека было то, что он не задавал Роланду вопросов. Грант никогда не влезал в финансовые дела. От него требовалось только решать вопросы погрузки и отправки пароходов и составлять отчеты для адвоката мистера Бритта. Бритт, в свою очередь, извещал банк, что нужно произвести выплаты или отложить деньги для Роланда. Записи в бухгалтерскую книгу вносили клерки Бритта раз в неделю.
Встреча Риса с Бриттом длилась не больше двадцати минут, но и этого времени с лихвой хватило, чтобы навсегда прекратить их сотрудничество. Хотя Бритт протестовал, доказывая, что он всего лишь давал указания банку согласно пожеланиям Роланда, Рис не сомневался, что адвокат прекрасно понимал, что делал.
— Говорю вам: я советовал вашему отцу вложить прибыль в дело, — горячо спорил Бритт, нервно поправляя сползающие с носа очки в проволочной оправе.
— Факт остается фактом: вы делали все, что он хотел, — холодно заключил Рис.
— Боже, но я ведь работал на него! Он был моим самым важным клиентом!
Рис распахнул дверь и с подчеркнутой вежливостью приподнял шляпу.
— Я надеюсь, что вы найдете себе других клиентов, но меня среди них не будет.
До конца рабочего дня Рису удалось навестить еще трех торговцев. Сообщив, что их контракты с судоходной компанией Каннингов аннулированы, он называл им новые расценки и, не дожидаясь ответа, хотят ли они продолжать сотрудничество или нет, уходил.
Прежде чем вернуться домой, Рис посетил два чугунных завода, которые снабжали их компанию якорями, цепями, гвоздями и крюками, но ничего не продавали Гарнетам. Никого из владельцев на месте не оказалось, и Рис решил не пускаться в объяснения с мастерами, предпочитая иметь дело прямо с хозяевами.
Когда он вернулся домой, Кенна уже почти оделась к выходу и, стоя перед зеркалом, застегивала жемчужное ожерелье. Она выбрала платье персикового цвета с гирляндой цветов по краю подола, которое, на взгляд Риса, выглядело потрясающе красивым.
Кенна повернула голову от зеркала, на мгновение замерла и поспешила к Рису. Убрав с его бровей прядь волос, она увидела у него на лбу напряженные морщинки и поцеловала в губы.
— Может, не пойдем на этот вечер? — спросила она озабоченно. Ее глаза сразу потемнели, приняв цвет шоколада. — Отправим слугу с извинениями. Алекс и Тэннер поймут нас.
Рис покачал головой и скинул плащ.
— Спасибо за заботу, но у нас нет повода менять планы. — Он чмокнул ее в щеку. — Хм, мне нравятся твои духи. Помоги снять рубашку — я хочу умыться. Неудивительно, что после сегодняшнего дня я чувствую себя испачканным.
Кенна расстегнула запонки на манжетах рубашки и передние пуговицы:
— Было трудно?
— Я просто об этом не думал, — ответил Рис, пока Кенна снимала с него рубашку. — На это не было времени. — Он налил воды из кувшина в белую фарфоровую чашу и начал умываться.
— Расскажешь мне обо всем?
— Все твои подозрения подтвердились. Мой отец и Ричард, а потом и клерки мистера Бритта вели подробные записи. Я разговаривал с Грантом, и, к моей радости, он оказался ни при чем. Встреча с Бриттом была короче. Мы больше не ведем с ним дел. Я разговаривал с Франклином Андерсом, Томасом Гамильтоном и Харрисом Филдингом и сказал, что мы повышаем расценки. Ни Брауна, ни Сэмпсона на заводах не оказалось, так что придется ждать до понедельника:
— А что отвечали те, с кем ты уже переговорил?
— Они все вели себя одинаково. Делали круглые глаза, яростно протестовали и в конце концов отказывались работать. — Он отбросил полотенце и повернулся к Кенне. — К понедельнику молва обо мне пойдет по всей гавани.
— Чем я могу тебе помочь? — спросила Кенна.
— Достаточно того, что я знаю о твоем желании помочь. Просто продолжай любить меня, Кенна.
У нее упало сердце. Как он раним. Сколько боли в его добрых глазах. Она не подозревала, что он так же нуждается в поддержке, как и она. Кенна взяла его руки и положила себе на грудь, подержала их немного, затем подняла выше и прильнула губами к его ладоням.
— Вот о чем ты можешь беспокоиться меньше всего, так это о том, что я когда-нибудь перестану тебя любить.
Рис прикрыл глаза и, притянув Кенну к себе, заключил в объятия.
— Я не хочу, чтобы Тэннер узнал о том, что я сегодня сделал. Давай не будем говорить вечером о делах.
— Они все равно узнают.
— Но не сегодня, пожалуйста.
— Конечно, Рис. Как хочешь.
Алексис и Тэннер уже ждали их у Форреста, хотя клялись, что пришли всего минуту назад. Сам Форрест указал им на отдельный кабинет в конце ресторана. Хозяин оказался грубоватым мужчиной, довольно шумным и, несмотря на протесты Тэннера, называл его не иначе, как капитан Клауд.
Когда Форрест оставил их, Алексис успокаивающе похлопала Тэннера по руке:
— Ты для него всегда будешь капитаном, так что лучше побереги порох. Кроме того, ты же знаешь, что он называет тебя так, чтобы уколоть. — Она обернулась к Рису и Кенне. Изящное серебряное ожерелье на ее шее засверкало в пламени свечей. — Мы уже целый месяц обещали ему прийти, но все никак не было времени. Форрест не из тех, кто с легкостью мирится с такой необязательностью.
Кенна с восхищением оглядела уютный ресторан, обставленный на морской лад.
— Чудесное место, — сказала она, разглядывая свисающие с потолка рыболовные сети. — Кажется, что ты в море.
Тэннер поднял глаза:
— Только не говори об этом Форресту. Он мечтает, чтобы его ресторан стал местом шумных встреч моряков. Они будут рассказывать здесь ужасные истории, свидетелями которых стали. Он никак не привыкнет к мысли, что большинство его посетителей — пассажиры пароходов, которые ничего не знают о том, как натягивать паруса или чинить сломанные поручни.
Вскоре принесли еду, но это не нарушило веселья. Фаршированная камбала, молодой картофель, обжаренный в масле, с петрушкой и артишоками, помидоры с сыром — все было замечательным.
Тэннер рассказывал о бывшем коке. Кенна несколько раз украдкой бросала взгляды на Риса и каждый раз с облегчением замечала, что он искренне рад, что пришел сюда. От его беззаботного смеха у нее становилось легче на сердце, и она была довольна, что не отговорила его идти на вечер. Даже когда случайно упомянули о Наполеоне и разговор свернул на более серьезную тему, Рис, казалось, нисколько не смутился.
— В это трудно поверить, — сказал он, — но возвращения Наполеона к власти можно было избежать.
— Избежать? — спросила Алексис. — Но как? Кто бы мог подумать, что он сбежит с Эльбы?
Рис снисходительно хмыкнул:
— Точно на такой же скептицизм я натолкнулся в министерстве иностранных дел, когда пытался сказать, что существует заговор по освобождению Наполеона.
— Рис! — в изумлении пробормотала Кенна. — Это правда? Ты знал о готовящемся побеге Наполеона?
— Да, — спокойно ответил он. — Ты мне не веришь?
— Я не верю, что тебе больше никто не поверил!
— Тебе нужно было бы поработать в министерстве иностранных дел. — Он коснулся под столом ее руки и слегка сжал пальцы. — Я знал о побеге Наполеона за семь недель до того, как это произошло, — объяснил он. — О, министр имел все основания не доверять мне. Я не смог сообщить о побеге лично и не смог назвать имена участников заговора. В министерстве долго тянули с решением, ну а потом вы сами знаете, что случилось. — Он пожал плечами: — Теперь вряд ли можно изменить что-то, и Веллингтону придется сражаться с ним.
Тэннер и Алексис сочувствовали Рису, которому не удалось убедить министра и предотвратить побег Наполеона, но Риса больше взволновало, как изменилось поведение Кенны. Весь оставшийся вечер она смеялась то слишком ехидно, то неожиданно громко и пила гораздо больше чем обычно. Всю обратную дорогу в карете стояла тягостная тишина, а Кенна сидела в таком напряжении, что Рис наконец отнял руку, которой обнимал ее за плечи.
Как только они вошли в дом, Кенна удалилась наверх. Рис собрался последовать за ней, но Алькотт потянул его за рукав.
— Мистер Каннинг, в гостиной вас ждут четыре джентльмена, — сказал он взволнованно.
— Я не хочу никого видеть. Скажи им, чтобы уходили.
— Я им уже говорил, сэр, но они отказываются. Сомневаюсь, что они уйдут теперь, зная, что вы вернулись.
— Хорошо, — вздохнул Рис. — Я встречусь с ними. Только не приноси напитки. Я полагаю, разговор будет коротким.
Слова Риса не разошлись с делом.
Бритт привел трех своих друзей, с которыми Рис еще не встречался, но собирался познакомиться в понедельник. Рис показал им, что по крайней мере в одном он пошел в отца: отказался менять свое решение. Вежливо выслушав их аргументы и протесты, он повторил, что с Бриттом больше не имеет никаких дел и повышает плату за перевозку грузов, после чего указал визитерам на дверь.
Когда они ушли, он направился в спальню, позабыв о странном настроении Кенны, но с удивлением отметил, что она даже не отреагировала на его появление.
— Я знаю, что ты не спишь, — сказал он, снимая одежду и глядя на ее застывшую под одеялом фигуру.
Она повернулась к нему спиной, и Рис тяжело вздохнул. Он надел ночную рубашку и лег в кровать. Лежа на спине, он смотрел в потолок, где играли тени, отбрасываемые огнем камина, затем наконец сказал:
— Я не собираюсь надоедать тебе, Кенна, но хотел бы узнать, что тебя так расстроило.
Она молчала очень долго, и Рис подумал, что она вообще не ответит. Затем он услышал сдавленные рыдания и понял, что она не может говорить.
Он сразу смягчился.
— Почему ты плачешь, Кенна? — заботливо спросил он.
— Почему ты н-ничего мне не с-сказал? — еле выговорила она, прижимая к глазам край простыни.
Голос Риса снова стал нетерпеливым.
— Что не сказал? Я не понимаю, о чем ты говоришь. Из глаз Кенны вновь хлынули слезы.
— Про Н-Наполеона. Ты н-никогда мне не говорил.
— У нас никогда не заходил об этом разговор. А с тех пор как мы уехали в Америку, это все в прошлом. Почему тебя это так взволновало?
Кенна в отчаянии стукнула кулаком по подушке и села.
— П-потому что разговор, который ты подслушал, состоялся в Даннелли! — Даже сквозь поток слез Кенна заметила удивление Риса, который судорожно пытался сообразить, как она догадалась об этом.
— Я не говорил, откуда я это знаю, — медленно произнес он.
— Семь недель! Ты сказал, что слышал об этом за семь недель до побега. В это время ты был в Даннелли!
— Кенна, успокойся!
Она была готова броситься на него с кулаками, но вместо этого добела сжала пальцы.
— О-о! Я не успокоюсь! Рис, кто говорил о плане побега? Кто-нибудь из слуг? Может быть, ты думаешь, что это был Николас? Ты для этого приехал в Даннелли? Шпионить за моей семьей, подслушивать у замочной скважины и совать нос в личные бумаги моего брата? — Она не дала ему времени ответить: — Ты солгал мне, Рис! И не один раз, а дважды! В первый раз ты сказал, что приехал в Даннелли из Лондона, чтобы скрыться от отца! Потом ты сказал — о, с какой нежностью, — что ты приехал из-за письма Ивонны, чтобы защитить меня.
— Я не лгал, Кенна, — возразил Рис, садясь на кровати. — Это две стороны одной медали.
Глаза Кенны потемнели и расширились. Она презрительно подняла бровь и едко рассмеялась.
— Две стороны? С каких это пор правда двулична? — Она быстро вытерла катившиеся из глаз слезы. — Скажи мне, Рис, как все это может быть правдой? И почему я должна верить тебе?
Рис поднялся с кровати, подошел к шкафчику возле окна и налил себе бренди. Залпом осушив бокал, он налил еще и отвернулся к окну, глядя на белый лунный свет, пробивающийся из-за облаков.
— Ты думаешь, что я имею право говорить о том, что делал в Даннелли? — спокойно спросил он, медленно поворачиваясь. — В министерстве иностранных дел считают иначе.
— Значит, тебя специально послали в Даннелли!
В лунном свете его лицо казалось особенно бледным.
— Я думал, у тебя не было никаких сомнений, зачем я приехал в Даннелли.
— Не было… и нет. — Она умоляюще посмотрела на него: — Рис, пожалуйста, скажи, с какой целью ты приехал. Я не вынесу этой полуправды. Ведь все, что касается Даннелли, касается и меня. Пусть между нами не будет секретов!
— Секреты все равно останутся, Кенна, — медленно произнес он, допивая бокал. — Я могу сказать тебе лишь то, что тебе можно услышать.
— Это не оправдание.
— Да, не оправдание. — Он сел на край кровати рядом с ней. — Ты помнишь первое утро моего приезда? Тогда в лесу ты спросила меня, в чем цель моего визита. Разве мог я сказать тебе, что приехал, чтобы защитить тебя? Ты бы не поверила, что кто-то покушается на твою жизнь. Больше того, разве мог я сказать, что люблю тебя, когда ты чувствовала ко мне только ненависть? Ты не была готова услышать ни то ни другое, поэтому мне пришлось сказать тебе то, во что ты поверила. Но это не было ложью. Одного присутствия моего отца в Лондоне было достаточно, чтобы я уехал в Даннелли, даже если бы не было других причин.
Рис забрался на кровать и сел перед Кенной, скрестив ноги и слегка подавшись вперед.
— На корабле, когда ты наконец была способна услышать другую часть правды, я сказал тебе, что приехал в Даннелли, желая убедиться в твоей безопасности. Но стала бы ты слушать меня, если бы я сказал, что необходимость защитить тебя неразрывно сплелась с поиском предателя, возможно, даже члена твоей семьи? Неужели ты услышала бы меня и поверила мне, когда еще не верила, что я люблю тебя и никогда не причиню никакого зла?
Кенна прикрыла глаза, сожалея, что у нее нет другого ответа.
— Ты знаешь, что я не могу поверить тебе, — сказала она и посмотрела на него полными боли глазами. — Скажи мне правду. Теперь я смогу вынести все. Обещаю, что выслушаю тебя; — Она порывисто схватила его за руку: — Я должна знать, Рис. Зачем министерство иностранных дел послало тебя в Даннелли?
Глава 9
Рис смирился с мыслью, что настало время все рассказать Кенне, хотя ему хотелось, чтобы этот момент никогда не наступил. И тут же он спросил себя, действительно ли это так. Возможно, он давно хотел поделиться с Кенной этой тайной, потому и упомянул сегодня за обедом о подслушанном разговоре. Он вздохнул и посмотрел в умоляющие глаза Кенны.
— Для того чтобы ответить на твой вопрос, я должен вернуться примерно на десять лет назад, — начал он наконец хриплым голосом.
— Ты говоришь о том дне, когда погиб мой отец? — Рис покачал головой:
— Я говорю об осени 1804 года, когда я уехал на континент.
Кенна понимающе кивнула и сказала, надеясь избавить его от мучительных объяснений:
— Я знаю, зачем ты поехал во Францию, Рис.
— Откуда? — спросил он, приподняв бровь.
— Мне сказал Ник.
— Ник? — удивленно переспросил Рис.
— Он мне все рассказал о своей любви к несчастной безумной Ларе и как ты дрался на дуэли вместо него, а он был твоим секундантом.
— Понятно, — задумчиво протянул Рис. Кенне не понравился его тон.
— Это правда или нет?
— Правда. Точнее, это та правда, Которую знает Ник: Есть еще одна вещь, о которой я никогда ему не говорил, — вещь, которую я должен рассказать тебе сейчас. — Он не сводил с нее глаз. — Когда я окончил Оксфорд, твой отец вызвал меня и спросил, интересует ли меня работа в министерстве иностранных дел. Работа, как он обрисовал ее, предполагала поездку во Францию. Мне предстояло передавать крайне конфиденциальную информацию о правительстве Наполеона английскому правительству. Проще говоря, мне предложили шпионить в пользу Англии. Я бы все сделал для твоего отца, Кенна. Эта идея захватила и меня. Я понимал, как и твой отец, что как нельзя лучше подхожу для этой работы.
Мое американское гражданство позволяло мне, не вызывая подозрений, приехать во Францию. Правда, меня могли скомпрометировать связи с герцогиней Пелемской, если бы о них стало известно. Но и Роберт, и я полагали, что глупо упускать такую возможность. Так что мне только оставалось найти повод для отъезда во Францию, который бы не вызывал вопросов.
— И этим поводом стала дуэль, — прошептала Кенна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41