Может быть, кто-то впустил тех двоих в дом ночью. Они похитили Кенну и уехали, а их сообщник преспокойно позавтракал и покинул гостиницу — не исключено, что в почтовой карете.
— Но тогда это не простое похищение. Судя по описанию тех двоих, я сначала был склонен считать, что они действовали под влиянием минуты. Наличие сообщника означает, что все было заранее спланировано.
— Точно, — согласился Рис. — Кто знал о поездке Кенны?
— Сложно сказать. Она не держала в секрете ни поездку в Черри-Хилл, ни то, что собиралась остановиться здесь на ночь. Я дал грумам оружие, но не потому, что предполагал что-то подобное. К тому же я предупредил Дженет, чтобы она не выпускала Кенну из виду, и посмотри, к чему все это привело.
— Хорошо, — мягко сказал Рис. — Не стоит себя винить. Значит, все знали, куда направляется Кенна. Это нельзя было предугадать заранее. Я лично уговаривал ее съездить к Ивонне.
— И я тоже, — хмуро признался Ник. — Единственной, кто возражал, была Викторина. Проклятие! Я должен был заставить Кенну выйти за тебя, когда была возможность.
— Прекрати сожалеть о несделанном. Думаю, стоит начать с мужчин в карете. Они спали по трое в комнате, и их непричастность будет установить легче всего. С помощью Пауэлла и нескольких друзей мы сможем найти их и опросить.
— А Томпсон и Свит?
— Этих отыскать будет не так легко. Начнем с того, что исключим всех остальных. Не забывай и о Деверелле. Не бойся, я помню и вдовца, — добавил он, когда Ник открыл рот. — Возможно, он искал мать для своих детей, а цель его поездки — Гретна-Грин.
Ник побледнел при упоминании этого городка на границе с Шотландией, где можно было без всяких формальностей заключить брак.
— Кенна никогда не согласится на это!
— Сомневаюсь, что у нее будет выбор.
Хотя они начали поиски с некоторой долей оптимизма, к концу недели он исчез. Описание Кенны было напечатано в «Гэзетт», а листовки с ее портретом висели на каждом углу в Лондоне. Некоторые из пассажиров той почтовой кареты сами дали о себе знать, но не смогли сообщить ничего существенного. И что хуже всего, они были совершенно уверены, что ни один из пассажиров не покидал примыкавших друг к другу комнат. Спать по трое в кровати не слишком хороший отдых, но никто из них не помнил ничего необычного. Вдовец, которого остановили рядом с шотландской границей, ехал в сопровождении только своих сыновей и ничего не знал о Томпсоне и Свите.
О Деверелле не было никаких вестей. Так как он не объявился, как то пристало джентльмену, Ник счел виновным именно его. Рис же думал, что он скорее всего просто покинул страну. Когда Дженет Гурли пришла в себя и поправилась настолько, чтобы говорить, она согласилась с Рисом. Деверелл был слишком утонченным человеком, чтобы иметь хоть какое-то отношение к исчезновению Кенны, но она могла дать голову на отсечение, что преступники — Томпсон и Свит.
На восьмой день поисков в Даннелли было доставлено письмо. В письме сыщики с Боу-стрит сообщали, что Джеб Томпсон и Джейк Свит были найдены… плавающими в Темзе с перерезанными глотками. Были начаты поиски в реке трупа Кенны.
Три дня спустя, не получив больше никаких сообщений, Рис поехал с Николасом в Даннелли.
У дверей усталых путников встретил Хендерсон:
— Хорошо, что вы вернулись, милорд. И вы, мистер Каннинг. Леди Данн изъявила желание поговорить с вами сразу же по прибытии.
— Моя мачеха подождет, Хендерсон. Я хочу смыть грязь.
— Она была крайне настойчива, милорд, — несколько неуверенно добавил слуга, от которого не укрылись темные круги под глазами хозяина и осунувшееся лицо его спутника.
— Она может… — Ник замолчал, впервые за все время обратив внимание на траурную повязку на руке слуги.
Заметив направление взгляда Ника, Рис еле успел помешать ему схватить Хендерсона за горло.
— Почему ты напялил эту штуку? — с искаженным от боли лицом закричал Ник. — Она жива! Слышишь? Жива!
— Так приказала леди Данн три дня назад, милорд, — ответил Хендерсон, потрясенный яростью хозяина. — Сюда прибыл пакет, и она открыла его. После этого отправилась прямо к себе в спальню и больше не выходила оттуда. Передала только, чтобы мы соблюдали траур и чтобы вы поднялись к ней немедленно по возвращении.
— Сейчас мы разберемся, в чем дело. — Ник кинулся вверх по лестнице, шагая через две ступеньки. За ним по пятам шел Рис.
Стряхнув с плеча руку Риса, который пытался удержать его, Ник рывком открыл дверь в спальню Викторины:
— Я требую сказать мне, почему ты дала приказ слугам соблюдать траур!
Обойдя Ника, Рис подошел к кровати:
— Ник! Ты должен видеть, что Викторина не в том состоянии, чтобы выслушивать твои грубости.
Взглянув на мачеху, Ник виновато покраснел. С того времени как он видел ее последний раз, она потеряла десяток килограммов. Ее щеки впали, а веки отекли от слез. Кожа Викторины, всегда бледная, казалась сейчас прозрачной, а волосы были тусклыми и спутанными.
Она погладила руку Риса:
— Ничего страшного. Ник страдает, так же как я. — Она указала на ящичек на своем секретере: — Там. Это пришло несколько дней назад. Адресовано в поместье. Я открыла его. Видит Бог, как я жалею об этом!
Подойдя к столику, Ник открыл крышку внешне ничем не примечательного ящичка. Он хрипло выругался и дрожащей рукой залез в него.
— Ник? — позвал его Рис. — Что там?
Ник поднял руку, махнув тем, что в ней было зажато:
— Волосы Кенны. Эти негодяи отстригли ей волосы! — Рис побледнел при виде золотисто-рыжей косы, покачивающейся в руке Ника.
Ник уронил косу в ящик и сел на стул, закрыв лицо руками.
— Все кончено, Рис. Она мертва.
Рис ударил кулаком в стену у кровати Викторины, не замечая боли и не видя крови.
— Это всего лишь ее волосы, Ник. Волосы! Не ее тело! Она жива! — Он помедлил, добавив более мягким голосом: — Я бы знал о ее смерти.
— Я уже чувствую это. Как Викторина. Почему они послали их, если она жива? — с горечью возразил Ник.
Рис не знал ответа. Он прошел к окну, уставившись на солнце.
— Ты можешь вернуться в Лондон, Рис, — тяжело произнес Ник. — Здесь больше нечего делать.
Рис остался в Даннелли еще на десять дней, надеясь, что его участие поможет Викторине и Николасу перенести неизбывное горе. Новости о смерти Кенны достигли Лондона и обсуждались на каждом светском рауте, пока их не вытеснило нечто более угрожающее.
Первого марта Наполеон бежал с Эльбы!
Глава 5
— Пожалуйста, — как милостыню вымаливала Кенна, протянув руку к миссис Миллер. — Еще капельку.
Элизабет Миллер минуту поколебалась, но потом покачала головой и положила флакон в карман.
— Для одного утра более чем достаточно, дорогуша. — Она многозначительно улыбнулась и повернулась, чтобы уйти.
Умоляющее выражение на лице Кенны тут же сменила ненависть. Ее стремление добиться своего было так велико, что слабость и апатия, вызванные постоянным употреблением одурманивающего средства, из-за которого она была так уступчива и послушна последние несколько недель, моментально сменились небывалой агрессией.
Соскочив с кровати прежде, чем миссис Миллер вышла из комнаты, Кенна схватила мадам, толкнула ее к двери и с необычайной силой вцепилась в ее одежду, надеясь оторвать карман с заветным флаконом и не обращая внимания на крики о помощи. Она отпустила миссис Миллер только тогда, когда флакон выпал из ее кармана и покатился по полу. Обе женщины бросились к нему, но Кенна оказалась проворнее и торжествующе подняла его над головой подальше от мадам. Истерично смеясь и отталкивая миссис Миллер, которая пыталась опустить ее руки вниз и отобрать флакон, она вытащила пробку и подставила рот струйке жидкости. Большая часть влаги пролилась на губы и щеки, но Кенна слизала ее кончиком языка. Было похоже, что горький вкус совсем не претил ей.
— Мерзкая сучка, — выругалась миссис Миллер, как только смогла разжать пальцы Кенны и забрать у нее флакон. — Посмотрим, кто будет смеяться завтра, когда ничего не останется.
Но Кенну это уже не заботило, она мечтательно улыбалась и ждала, когда зелье начнет свое действие. Пусть завтра будет что угодно. Ее волновало только настоящее, только ожидание волшебных ощущений.
На лестнице и в коридоре послышался шум, и дверь в спальню Кенны распахнулась.
— Тебе придется отдыхать здесь, — угрожающе проговорила миссис Миллер, оглядывая взъерошенного лакея с некоторой неприязнью. — Ты опоздал, как без труда можешь заметить. — Кенна уже откинулась на кровати, прижимая колени к груди и безмятежно улыбаясь. — Дай ей несколько минут, потом привяжи к кровати. Не хочу, чтобы она расцарапала и покусала моих девочек, когда они придут приготовить ее. Я нашла молодого лорда, который выразил желание увидеть Диану сегодня вечером. — Миссис Миллер величаво выплыла из комнаты, поправляя растрепавшуюся прическу. — Несколько ближайших дней, думаю, ей придется беспокоиться только о том, чтобы понравиться ему.
Кенна не выразила ни малейшего протеста, когда лакей шнуром привязал ее запястья к изголовью кровати, и даже не пискнула, когда позже пришли Линда и Кати, чтобы уложить ей волосы, намазать кремами и румянами лицо и одеть в шелковое платье, похожее больше на ночную рубашку. Она даже не заметила жалостливых взглядов, пока они купали ее, и не поняла их разговора о том, что ее нежная кожа, возможно, никогда не оправится после посещения молодого лорда Тремонта. Кенна вряд ли даже слышала их предупреждения, оставаясь в своем собственном мире ярких красок, звуков и образов.
— Соглашайтесь, милорд, — сказала миссис Миллер, ведя Тремонта по узкой лестнице на верхний этаж своего заведения. — Я уверена, что в нашей Диане есть все, чего можно пожелать.
Он слабо улыбнулся, но глаза, прикованные к спине мадам, по-прежнему оставались враждебными.
— Раньше я почти всегда разочаровывался. Вы показывали мне девочек, которые совсем не подходят моим требованиям. — Тремонт провел арапником по ее бедру. — Расскажите о Диане.
— Она названа в честь богини охоты, милорд. Молодая девушка редкой красоты и моральной силы.
— Я больше всего заинтересован именно в последнем. — Миссис Миллер откашлялась и открыла дверь в спальню Кенны.
— Сегодня вечером, к сожалению, милорд, вы не найдете в ней этого качества. Но в конце концов, это же только первое знакомство. Если вы ее выберете, смею уверить, не будете разочарованы.
Тонкая нижняя губа Тремонта слегка задрожала, когда он посмотрел поверх плеча мадам на молодую женщину, привязанную к кровати. Ее прекрасные руки были подняты над головой. Она лежала в позе покорности и мольбы. Короткие кудри цвета красного дерева обрамляли лицо, но красиво изогнутые брови были более светлого оттенка. Темные глаза в окружении черных ресниц были открыты, но смотрели куда-то в пустоту. Щеки пылали, а рот был слегка приоткрыт, влажный, как если бы она только что облизала губы языком. Ее грудь просвечивала сквозь шелк туники, обнажающей одно плечо, как могло быть у римской Дианы. Пояс из кованого золота подчеркивал узкую талию и плавные изгибы бедер.
Тремонт вошел вслед за миссис Миллер и медленно подошел к кровати. Концом арапника он коснулся подола туники и поднял его над лодыжками и икрами. Шелк запутался у коленей, но он увидел достаточно. Лорд поднял арапник и погладил им по шее Кенны, обнаженному плечу, очертил соски.
Она едва слышно что-то прошептала и попыталась отодвинуться.
— Щекотно, — вяло произнесла она.
— Неужели, моя дорогая? — Тонкое запястье Тремонта выверенным движением повернулось, и плетеная кожа арапника хлестнула по животу Кенны.
Кенна застонала и повернулась на другую сторону, закусив губу. Арапник заработал снова, на сей раз по бедрам. Ее протестом были тихие жалобные звуки и слезы, выступившие на глазах.
Удовлетворенный, Тремонт отошел от кровати и повернулся к мадам.
— Сейчас она мне не подходит — слишком одурманена, — сказал он, постукивая арапником по маленькому столу.
— Мы же договорились, что это только знакомство. Если вы согласны, то я сделаю ее менее спокойной.
— Я хочу услышать ее визг, — капризно пробормотал Тремонт. Прядь волнистых волос упала на лоб, и он резким движением отодвинул их в сторону.
Миссис Миллер постаралась успокоить его, улыбнувшись как можно более льстиво.
— Все будет так, как вы желаете, милорд. Я приготовлю отдельную комнату, так что другие джентльмены не побеспокоят вас и вы сможете использовать Диану, когда вам будет удобно.
— Тогда хорошо, — сердито ответил он, снова взглянув на Кенну. — Она слишком высокая, вы не находите?
Мадам знала, что молодой Тремонт болезненно относился к своему росту или, вернее, к его недостатку, и потому очень осторожно продолжила:
— Думаю, вам будет приятно управиться с такой, как она. Ваше мастерство хорошо известно.
Тремонт слегка выпятил грудь:
— Да, мне будет приятно. Ваша Диана вызывает определенный интерес.
Миссис Миллер нетерпеливо кивнула:
— Тогда я могу вас ожидать через три дня?
— Так долго? — Он капризно надул губы.
— Но вы же хотите услышать ее крики, — напомнила она ему.
Он облизал губы и даже перестал барабанить арапником.
— Очень хорошо. Через три дня. — Тремонт в последний раз посмотрел на Кенну и вышел из комнаты.
Миссис Миллер задержалась на несколько .секунд.
— Три дня, Диана. Ты пожалеешь, если встанешь мне поперек дороги, — прошипела она и закрыла за собой дверь.
Полли Дон Роуз задумчиво постукивала пальцами по стакану с водой и смотрела на серьезные и осунувшиеся лица восьми девушек, сидящих за обеденным столом.
— Леди, — наконец прервала она затянувшееся молчание и постучала ложкой по китайской тарелке. — Что случилось? Судя по вашим печальным взглядам, кто-то собирается замуж. — Попытка поддразнить почти не вызвала ответа. Полли положила ложку на стол. — Я настаиваю, чтобы вы рассказали мне, с чего это у вас такие кислые лица. Мы открываемся менее чем через два часа, а клиенты хотят платить за хорошее настроение и не дадут и полпенса за наши проблемы. — Полли повернулась к молодой женщине слева от нее: — Шейла, начинай.
— Это все из-за новой девушки у миссис Миллер. — Полли вздохнула:
— Опять она. Я думала, с этим покончено. Я не могу для нее ничего сделать. И вы ничем не поможете, — добавила она подчеркнуто.
— Вы сами нас спросили, — ответила Шейла, отодвинув свою тарелку.
Полли посмотрела, как остальные девушки с мятежным выражением на лицах последовали ее примеру.
— Вот как, леди? И что, вы думаете, мы можем сделать?
В этот момент кухарка тяжело опустила блюдо с горячим горохом на стол перед Полли. Несколько горошин скатились с блюда и разлетелись по белой скатерти. Сидящие за столом захихикали, но быстро смолкли, когда она цыкнула на них.
Кухарка прокашлялась и обратилась к Полли:
— Мы думаем, что сможем вытащить ее оттуда, мисс Роуз. Так же, как вы когда-то вытащили меня.
— Это совсем другое дело, — ответила Полли, стараясь сохранить спокойствие. — Тебя предложили мне на продажу. А ее — нет. Да, я помогаю некоторым, если это в моих силах, но этой девочке невозможно помочь.
На дальнем конце стола Лоретта откинула назад черную гриву волос и решительно вмешалась:
— Днем я поболтала с Кати в парке. Диану — так ее назвала миссис Миллер — сегодня ночью отдадут лорду Тремонту! Вы знаете, что с ней случится, Полли?!
— Я слышала, что со дня приезда она все время пьет какое-то зелье, — добавила Шейла. — Даже ведьмы Бетти жалеют ее. Они говорят, что она не перенесет Тремонта. Бетти уговорила его подождать эту девушку три дня. Он сойдет с ума к тому времени, как получит Диану.
Полли сложила руки на коленях. Она знала «требования» Тремонта, так как ей пришлось однажды лечить двух девушек, которые пережили его побои и пытки кнутом. Тогда она работала у миссис Миллер. Ей еще повезло, что он никогда не обращал на нее внимания. Тремонт был тогда молодым извращенным щенком, хотел, чтобы с ним все считались, но так и не повзрослел с годами. В собственное заведение Полли не пускала его дальше дверей.
— Девушки Бетти могут быть жалостливыми, но захотят ли они помочь? Пошевелит ли хоть одна из них пальцем, чтобы освободить Диану? — Ответом ей была тишина. Девушки опустили головы, старательно изучая вышивку на белой скатерти. — И я так думаю. Ну и что можно сделать?
— Мы думали… а вдруг… поможет мистер Каннинг, — едва слышно прошептала одна девушка.
Полли даже не стала рассматривать этот вариант:
— У него слишком много своих проблем в последние недели. Я не могу просить его. Женщина, которую убили, леди Кенна Данн, была его близким другом.
Это сообщение было встречено изумленными вскриками.
— Мы не знали, — тихо сказала Шейла. Полли похлопала ее по руке:
— Все нормально. И эта последняя заварушка с Наполеоном… Ну, вы можете представить, как он ко всему этому относится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41