Когда с подносом в руках она входила в их комнату, на ее морщинистом лице появлялось презрение. Но за этим презрением крылся страх. Причину его Джудит не могла понять, пока не стала расхаживать по комнате кругами, по привычке совершая циркуляцию справа налево, то есть обратно ходу солнца. И тут заметила, как служанка торопливо перекрестила свою впалую грудь. Теперь наконец Джудит поняла, почему эта женщина ее боится. Суеверие существовало повсеместно, в Англии в том числе, но только в Шотландии люди пребывали в убеждении, что их жизнь зависит от благорасположения или недоброжелательства колдунов и ведьм. Так что слыть ведьмой в этой стране бьшо рискованно. С другой стороны, подобная репутация могла оградить от чрезмерного любопытства и даже проявлений враждебности со стороны простонародья. Так, служанка, увидев, как Джудит ходит по комнате кругами, стала вести себя с ней не столь вызывающе и перестала бормотать проклятия и ругательства в ее адрес. Поставив поднос с пищей на стол, она сразу же уходила. На запястье у нее Джудит заметила отгонявший злых духов амулет, которого прежде не было. Глядя в окно на замковый двор, Джудит подумала, что владеет сильнодействующим средством, которое могла бы использовать в своих интересах. В том, разумеется, случае, если бы ей хватило духу к нему прибегнуть, поскольку это было сопряжено с очень большим риском.
Глава 6
В большом замковом зале, освещенном неровным светом факелов и полыхавшего в очаге пламени, расставляли скамьи и накрывали столы к вечерней трапезе. Ужин в Лохви проходил без всяких церемоний — не то что в королевском дворце или в замках могущественных графов. Горячую пищу приносили из кухни в котлах и горшках, расставляя их на столах по числу едоков, которые брали еду руками и накладывали себе на тарелки сколько душа пожелает. Ангус сидел спиной к очагу и вежливо кивал, поддакивая гостю, рассуждавшему об особенностях охоты на дикого вепря. Расположившийся на противоположном конце стола Роб уныло созерцал стоявшее перед ним деревянное блюдо с мясом и вареным турнепсом; к еде так и не притронулся, даже овсяные лепешки, которые он очень любил, на сей раз оставили его равнодушным. Зато сидевшие рядом с ним пожаловаться на отсутствие аппетита не могли: они слаженно работали челюстями, переговаривались, отпускали казавшиеся им остроумными шутки, и сами же над ними смеялись. Хотя говорили они громко, Роб интереса к их болтовне не проявлял и пребывал в апатии — до тех пор, пока его внимание не привлекла реплика, показавшаяся ему любопытной. Подняв голову и слегка прищурившись, он одарил говорившего пытливым взором и стал прислушиваться.
— С тех пор как Рыжий Граф, зять нашего короля, отошел в мир иной, порядка в Ирландии нет, и Брюс решил этим воспользоваться. Как видно, он тоже не прочь половить рыбку в мутной ирландской водичке. Меня лично это не удивляет: при первой же возможности насолить англичанам наш король тут как тут, — сказал сэр Дэвид, облизал блестевшие от жира губы и добавил: — Брюс выгонит этого проклятого Мандевилла из Ирландии — помяни мое слово!
Ангус кивнул:
— Похоже на то. Ты-то сам воевать собираешься?
— Только не в Ирландии. — Сэр Дэвид посмотрел на Роба. — Прошел слушок, будто королева и Мортимер собирают войска, хотя официально перемирие продолжается. Если королева Изабелла не пожалеет денег, то под знамена регента сбегутся наемники со всей Европы.
Сэр Дэвид все это говорил Ангусу, но поглядывал при этом на Роба, из чего можно было заключить, что новость предназначалась также и для ушей сына лэрда. Поскольку голос у рыцаря был громкий, сидевшие за столом замолчали, невольно прислушиваясь к его словам. Роб, однако, ничего не сказал и, склонившись над тарелкой, стал лениво ковырять ножом уже остывшее мясо, давая тем самым понять, что комментария с его стороны не последует. Но это отнюдь не означало, что он не ухватил сути сказанного. Он отлично понял сэра Дэвида, как и все остальные, собравшиеся в зале. Сэр Дэвид попытался донести до сознания слушателей мысль о том, что королева Изабелла и ее любовник Роджер Мортимер, действуя в интересах молодого короля Англии, решили прощупать оборону шотландцев, чтобы выяснить, насколько прочно положение Роберта Брюса. Что ж, подумал Роб, пусть прощупывают. Шотландцы, без сомнения, поддержат Брюса, хотя и устали от бесконечных войн, и нынешнее перемирие для них — истинное благо.
— Аргилл делает ставку на графа Росса, — продолжал сэр Дэвид, вновь переводя разговор на положение в Ирландии. — Поэтому в Ольстере сейчас воюет много добровольцев из подвластных ему кланов. А ты, Ангус, будешь сражаться вместе с ними?
— Я — вассал Аргилла. Кроме того, присягал на верность Роберту Брюсу и обязан выполнить свой долг, — быстро произнес Рыжий Дьявол Лохви, словно заготовил ответ заранее.
Наступила напряженная тишина. Роб между тем продолжал с отсутствующим видом исследовать взглядом лежавшие на тарелке чрезмерно жирную баранину и вялый, безвкусный турнепс. Опять на кухне не слава Богу, подумал молодой человек, поддевая ножом кусочек мяса и принимаясь его жевать. Разве стали бы в противном случае подавать на стол такую дрянь — да еще при госте? Что ж, коль скоро Ангусу на это наплевать, придется, видно, попросить Фергала навести на кухне порядок и нанять приличного повара…
Неожиданно Роб осознал, что к нему обращаются, поднял глаза и напоролся на полыхавший гневом взгляд Ангуса. Сэр Дэвид тоже не слишком любезно посматривал на него.
— Сэр Дэвид уже во второй раз спрашивает тебя, будешь ли ты сражаться?! — проревел Ангус, донельзя раздосадованный равнодушием сына к проблемам войны, которое тот демонстрировал на протяжении всего вечера.
— Только не на стороне Аргилла, — ответил Роб, спокойно встретив гневный взгляд отца. — Вот если меня позовет Черный Дуглас — дело другое, под его знамена я встану.
Это было истинное оскорбление для всех сторонников войны и союзников Аргилла, которое, впрочем, Роб облек в такую форму, что придраться к нему было трудно. Сэр Дэвид сразу это осознал, поэтому, не сказав больше ни слова, мрачно кивнул в знак того, что принимает слова Гленлиона к сведению. Роб, не желая продолжать начатый разговор, поднялся из-за стола, извинился перед гостем и покинул зал. Во дворе из-за позднего времени было пустынно и тихо. Лишь завывал ветер да перекликались на стене часовые. Дружина сэра Дэвида стояла лагерем на болотах, и вместе с ним в замок проехали лишь несколько воинов. Роб, однако, не мог не отметить, что сэр Дэвид, отправляясь в гости к своему старому другу Ангусу Кэмпбеллу, взял с собой слишком много людей. Возможно, прямо из Лохви он собирался отбыть в стан Аргилла. Роб подозревал, что сэр Дэвид появился не для пустой болтовни, он хотел выяснить, чью сторону примут Кэмпбеллы, когда начнется война. Далеко не все шотландцы стояли за Роберта Брюса. Некоторые по причине родственных связей и смешанных браков поддерживали англичан. Запертая в башне англичанка в свое время тоже была замужем за шотландцем, а ее отец, прозывавшийся ныне графом Уэйкфилдом, являлся одним из тех могущественных английских баронов, которые имели тесные связи и с шотландской стороной. По этой причине политику он проводил двойственную, переходил из лагеря в лагерь и потому особым доверием сторон не пользовался. Роб, во всяком случае, доверять бы ему не стал. И очень сомневался, что граф согласится заплатить за дочь выкуп. Так что желание леди Линдсей посвятить себя заботам о наследнице клана Каддел вполне могло осуществиться, поскольку, судя по всему, ей еще долго. предстояло жить в замке Лохви. По крайней мере до тех пор, пока не удастся уговорить прижимистого папашу выложить за нее денежки. Такая вероятность, конечно, существовала, но Роб не очень-то на это надеялся. Порыв холодного ветра принес с собой запах стойла и мокрой овечьей шерсти. Роб поежился и повернулся к двери, которая вела в жилые покои замка. При этом скользнул взглядом по узкому оконцу башни, за ним жила вдова со своей воспитанницей. Из окна струился неяркий свет — вдова, видимо, забыла или не захотела закрыть ставни. Робу даже удалось различить за окном неясную тень: женщина, похоже, спать еще не собиралась. Интересно, подумал Роб, что она сейчас делает? Молится или, быть может, ходит кругами, придумывая очередную каверзу, чтобы позлить своих тюремщиков? Роб не сомневался, что она настоящая мастерица по части женских уловок, одну из них она уже успела опробовать на нем и едва не добилась успеха. Роб по-прежнему испытывал к ней вожделение, хотя рациональная часть его существа восставала против сближения с этой хитрой особой. И неудивительно: в то время как он, пылая страстью, уже готовился повалить ее на пол, она оставалась холодна как лед и наверняка прикидывала в уме, как обставить все таким образом, чтобы добиться осуществления своих планов. В результате у Роба осталось ощущение, что его выставили круглым дураком. Неожиданно его внимание привлекли громкие голоса, доносившиеся из-за приоткрытой двери замкового зернохранилища. Фергал и старая Мэгги спорили. Роб прислушался и по прошествии короткого времени пришел к выводу, что они, как бывало уже не раз, обсуждают пленницу. Старая Мэгги излагала свои доводы пронзительным голосом, временами срываясь на визг. Фергал говорил отрывисто, басом — будто лаял. Роб подошел поближе.
— В сотый раз тебе заявляю, — кричала Мэгги, — дураку ясно, что эта баба — ведьма! А ты этого никак не поймешь.
— Она — «сассенах», то есть саксонка. А у саксонок, как известно, бывают разные причуды. Кроме того, у ведьм вид мрачный и зловещий, чего не скажешь о даме, сидящей в башне.
Робу этот разговор показался любопытным, и он, прислонившись к стене, стал слушать дальше.
— Ты, Фергал из Кеншира, глубоко ошибаешься, если думаешь, что она не пользуется черной магией. Я уже говорила тебе, что она ходит кругами и все время забирает влево. А еще она любит смотреть на свое отражение в щите, хотя там ни черта не видно. Ну скажи, с каких это пор у саксонок завелась привычка смотреться в щит? Но она не просто смотрит — колдует, ясное дело, порчу наводит. Недаром у нас корова на заднюю ногу охромела!
— Нет у нее зеркала — вот она и смотрится в щит. А ты, вместо того чтобы за саксонкой подглядывать, лучше бы за своим внучком присматривала. Корова-то, поди, оттого и охромела, что этот плут натравил на нее свою дворняжку, а та возьми — да и тяпни ее за ногу.
— Ты Тома не трогай — он хороший мальчик! А что до дворняжки, то она саксонку небось не тяпнет — побоится. — Мэгги фыркнула и презрительно скривила губы. — Потому как всякая животина ведьму за милю чует. Один только ты, Фергал, ничего знать не хочешь. Но ты еще об этом пожалеешь — помяни мое слово!
Аргументы Мэгги вызвали у Фергала сильнейшее раздражение. Он тоже повысил голос и в запальчивости крикнул:
— Ну как, скажи на милость, она может навести порчу или сглаз, если сидит взаперти?!
Мэгги ткнула пальцем в сторону главной башни, где в окошке у вдовы горел свет.
— Ей из окна виден двор. И ворота.
На минуту установилось молчание. Потом Фергал устало вздохнул и сказал:
— Хорошо, что ты предлагаешь? Есть какое-нибудь средство уберечься от ее колдовских чар?
— Надо сжечь ветку рябины и натереть пеплом окошко снаружи. Тогда колдовские чары потеряют силу. Что сказано в старинном предании? Закрой окна, которые выходят на юг, север и запад. А через окно, которое выходит на восток, злая сила ни влететь, ни вылететь не может. — Старая Мэгги так взволновалась, что ее даже дрожь пробрала. — Слушай меня, Фергал: подул черный ветер и принес с собой горе! Надо эту бабу из замка прогнать. Ты скажи об этом лэрду. Он небось и не знает, какое зло привез с собой в замок.
— Еще как знает! Ведь он потерял семерых сыновей, — негромко произнес Фергал, — в том числе и своего преемника.
— Я всегда говорила, что Кеннету не суждено унаследовать титул лэрда Лохви. Другое дело — Роб. Он у нас в сорочке родился. Единственный из восьми сыновей лэрда остался в живых. Что это, как не Божье знамение? Так что следующим лэрдом будет он.
Роб уже слышал пророчества старой Мэгги на свой счет, поэтому ее слова нисколько его не удивили. Распахнув дверь, он вошел в зернохранилище и встал у порога — так, чтобы на него падал свет от факелов.
— Пока что наш лэрд — Ангус Лохви, — жестко сказал он, а когда старая Мэгги, вздрогнув от неожиданности, посмотрела в его сторону, добавил: — Что же касается леди, которую держат у нас под замком, то она не ведьма, а обыкновенная заложница. Тем не менее, пока ее не выкупят, обращаться с ней надо хорошо — как с гостьей.
Лицо Мэгги сморщилось от негодования, как печеное яблоко. Она хотела было возразить, но он взглядом велел ей молчать. Фергал, однако, решил, что запрет к нему не относится, и вставил несколько слов:
— Жены и дети твоих покойных братьев придерживаются на этот счет другого мнения и вряд ли будут относиться к англичанке как к гостье. Эта женщина нравится им не больше, чем нашей милашке Мэгги.
— Как ты сказал? Милашка? — Старая Мэгги поднесла к носу Фергала жилистый кулак. — Только попробуй еще раз так меня назвать — мигом проглотишь свои зубы!
Роб не обратил внимания на выходку Мэгги. Он думал, что в словах Фергала много правды. И что давнее пророчество Мэгги относительно того, кто станет новым лэрдом Лохви, стало причиной постоянной неприязни, которую испытывал по отношению к нему Кеннет. Последний, впрочем, никогда и словом не обмолвился об этом Робу — да и с какой стати? Ведь по закону титул переходит к старшему сыну.
Но после смерти братьев наследником родового титула и земель стал Роб.
Потерев небритый подбородок, Фергал спросил:
— Что же все-таки собирается делать с этой женщиной Ангус? Останется она у нас или нет?
— Пока за нее не заплатят выкуп, она будет жить здесь. Или у вас есть другое предложение? — Мэгги забормотала себе под нос что-то невразумительное. Роб вопросительно посмотрел на нее. — Ты хочешь что-то сказать, Мэгги? Тогда говори, если, конечно, у тебя есть что сказать.
Задыхаясь от ярости, старуха выпалила:
— Надо проверить: ведьма она или нет! Зашей ее в мешок, Роб, и швырни в озеро. Если всплывет — значит, ведьма. И тогда мы сожжем ее на костре.
— А если не ведьма? Пусть утонет? — с сарказмом осведомился Роб. — Испытание смертью — штука серьезная, и прежде чем к нему прибегнуть, нужно основательно взвесить все «за» и «против». Ну а пока такое решение не принято, я прошу оставить англичанку в покое и во всех смертных грехах не винить. Предупреждаю, если услышу что-нибудь дурное в ее адрес, сильно рассержусь.
Он просверлил Мэгги таким грозным взглядом, что старуха невольно сделала шаг назад. Потом, скривив губы, она плаксивым голосом произнесла:
— Хорошо, я больше не скажу о ней ни слова. Но близко подходить не буду — чтобы не сглазила!
— Это дело твое. Но в помощи ей не отказывай. Наследница Кадделов пробудет у нас долго, и очень может быть, что ее нянькой станет именно вдова Линдсей.
— Еще неизвестно, что скажет на это лэрд, — прищурившись, заметила Мэгги.
— Разве не ты напророчила, что следующим лэрдом Лохви буду я? — холодно произнес Роб. — Так что прошу вас обоих иметь это в виду.
Старая Мэгги плотно сжала губы и не проронила больше ни слова. Роб повернулся на каблуках и направился прочь от хранилища, раздумывая над тем, что ждет его семейство в будущем. Он не сомневался, что если Ангус и впредь будет участвовать во всех военных авантюрах графа Аргилла, то вряд ли на этом свете задержится. Не говоря уже о том, что после злосчастного налета на замок Каддел он сильно опустился и стал беспробудно пить, делая перерывы, лишь когда принимал гостей. Роб понимал, почему отец ищет утешения в постоянных возлияниях, но не мог его не осуждать. Не смея ни в чем отказать Аргиллу, Ангус послал своих сыновей на верную смерть, а теперь винил во всем Роба. Господь свидетель, если бы Роб смог предотвратить беду, непременно сделал бы это. Думать сейчас о вдове Робу было неприятно. Ведь эта женщина и опекаемый ею ребенок стали невольными виновницами гибели его братьев. Эта мысль не давала ему покоя. Притеснять вдову он, разумеется, не станет. Но и потакать ей не собирается.
Глава 7
Джудит, аккуратно ставя ноги на выщербленные временем каменные ступени, спускалась по винтовой лестнице в большой зал. Она почувствовала некоторое облегчение, когда получила относительную свободу и могла передвигаться в пределах замка. Теперь ей приходилось исполнять обычную женскую работу — чесать шерсть, штопать поношенную одежду. Она по-прежнему заботилась о Мейри, не забывая прибирать комнату в восточной части башни, которую Кэмпбеллы предоставили в ее распоряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Глава 6
В большом замковом зале, освещенном неровным светом факелов и полыхавшего в очаге пламени, расставляли скамьи и накрывали столы к вечерней трапезе. Ужин в Лохви проходил без всяких церемоний — не то что в королевском дворце или в замках могущественных графов. Горячую пищу приносили из кухни в котлах и горшках, расставляя их на столах по числу едоков, которые брали еду руками и накладывали себе на тарелки сколько душа пожелает. Ангус сидел спиной к очагу и вежливо кивал, поддакивая гостю, рассуждавшему об особенностях охоты на дикого вепря. Расположившийся на противоположном конце стола Роб уныло созерцал стоявшее перед ним деревянное блюдо с мясом и вареным турнепсом; к еде так и не притронулся, даже овсяные лепешки, которые он очень любил, на сей раз оставили его равнодушным. Зато сидевшие рядом с ним пожаловаться на отсутствие аппетита не могли: они слаженно работали челюстями, переговаривались, отпускали казавшиеся им остроумными шутки, и сами же над ними смеялись. Хотя говорили они громко, Роб интереса к их болтовне не проявлял и пребывал в апатии — до тех пор, пока его внимание не привлекла реплика, показавшаяся ему любопытной. Подняв голову и слегка прищурившись, он одарил говорившего пытливым взором и стал прислушиваться.
— С тех пор как Рыжий Граф, зять нашего короля, отошел в мир иной, порядка в Ирландии нет, и Брюс решил этим воспользоваться. Как видно, он тоже не прочь половить рыбку в мутной ирландской водичке. Меня лично это не удивляет: при первой же возможности насолить англичанам наш король тут как тут, — сказал сэр Дэвид, облизал блестевшие от жира губы и добавил: — Брюс выгонит этого проклятого Мандевилла из Ирландии — помяни мое слово!
Ангус кивнул:
— Похоже на то. Ты-то сам воевать собираешься?
— Только не в Ирландии. — Сэр Дэвид посмотрел на Роба. — Прошел слушок, будто королева и Мортимер собирают войска, хотя официально перемирие продолжается. Если королева Изабелла не пожалеет денег, то под знамена регента сбегутся наемники со всей Европы.
Сэр Дэвид все это говорил Ангусу, но поглядывал при этом на Роба, из чего можно было заключить, что новость предназначалась также и для ушей сына лэрда. Поскольку голос у рыцаря был громкий, сидевшие за столом замолчали, невольно прислушиваясь к его словам. Роб, однако, ничего не сказал и, склонившись над тарелкой, стал лениво ковырять ножом уже остывшее мясо, давая тем самым понять, что комментария с его стороны не последует. Но это отнюдь не означало, что он не ухватил сути сказанного. Он отлично понял сэра Дэвида, как и все остальные, собравшиеся в зале. Сэр Дэвид попытался донести до сознания слушателей мысль о том, что королева Изабелла и ее любовник Роджер Мортимер, действуя в интересах молодого короля Англии, решили прощупать оборону шотландцев, чтобы выяснить, насколько прочно положение Роберта Брюса. Что ж, подумал Роб, пусть прощупывают. Шотландцы, без сомнения, поддержат Брюса, хотя и устали от бесконечных войн, и нынешнее перемирие для них — истинное благо.
— Аргилл делает ставку на графа Росса, — продолжал сэр Дэвид, вновь переводя разговор на положение в Ирландии. — Поэтому в Ольстере сейчас воюет много добровольцев из подвластных ему кланов. А ты, Ангус, будешь сражаться вместе с ними?
— Я — вассал Аргилла. Кроме того, присягал на верность Роберту Брюсу и обязан выполнить свой долг, — быстро произнес Рыжий Дьявол Лохви, словно заготовил ответ заранее.
Наступила напряженная тишина. Роб между тем продолжал с отсутствующим видом исследовать взглядом лежавшие на тарелке чрезмерно жирную баранину и вялый, безвкусный турнепс. Опять на кухне не слава Богу, подумал молодой человек, поддевая ножом кусочек мяса и принимаясь его жевать. Разве стали бы в противном случае подавать на стол такую дрянь — да еще при госте? Что ж, коль скоро Ангусу на это наплевать, придется, видно, попросить Фергала навести на кухне порядок и нанять приличного повара…
Неожиданно Роб осознал, что к нему обращаются, поднял глаза и напоролся на полыхавший гневом взгляд Ангуса. Сэр Дэвид тоже не слишком любезно посматривал на него.
— Сэр Дэвид уже во второй раз спрашивает тебя, будешь ли ты сражаться?! — проревел Ангус, донельзя раздосадованный равнодушием сына к проблемам войны, которое тот демонстрировал на протяжении всего вечера.
— Только не на стороне Аргилла, — ответил Роб, спокойно встретив гневный взгляд отца. — Вот если меня позовет Черный Дуглас — дело другое, под его знамена я встану.
Это было истинное оскорбление для всех сторонников войны и союзников Аргилла, которое, впрочем, Роб облек в такую форму, что придраться к нему было трудно. Сэр Дэвид сразу это осознал, поэтому, не сказав больше ни слова, мрачно кивнул в знак того, что принимает слова Гленлиона к сведению. Роб, не желая продолжать начатый разговор, поднялся из-за стола, извинился перед гостем и покинул зал. Во дворе из-за позднего времени было пустынно и тихо. Лишь завывал ветер да перекликались на стене часовые. Дружина сэра Дэвида стояла лагерем на болотах, и вместе с ним в замок проехали лишь несколько воинов. Роб, однако, не мог не отметить, что сэр Дэвид, отправляясь в гости к своему старому другу Ангусу Кэмпбеллу, взял с собой слишком много людей. Возможно, прямо из Лохви он собирался отбыть в стан Аргилла. Роб подозревал, что сэр Дэвид появился не для пустой болтовни, он хотел выяснить, чью сторону примут Кэмпбеллы, когда начнется война. Далеко не все шотландцы стояли за Роберта Брюса. Некоторые по причине родственных связей и смешанных браков поддерживали англичан. Запертая в башне англичанка в свое время тоже была замужем за шотландцем, а ее отец, прозывавшийся ныне графом Уэйкфилдом, являлся одним из тех могущественных английских баронов, которые имели тесные связи и с шотландской стороной. По этой причине политику он проводил двойственную, переходил из лагеря в лагерь и потому особым доверием сторон не пользовался. Роб, во всяком случае, доверять бы ему не стал. И очень сомневался, что граф согласится заплатить за дочь выкуп. Так что желание леди Линдсей посвятить себя заботам о наследнице клана Каддел вполне могло осуществиться, поскольку, судя по всему, ей еще долго. предстояло жить в замке Лохви. По крайней мере до тех пор, пока не удастся уговорить прижимистого папашу выложить за нее денежки. Такая вероятность, конечно, существовала, но Роб не очень-то на это надеялся. Порыв холодного ветра принес с собой запах стойла и мокрой овечьей шерсти. Роб поежился и повернулся к двери, которая вела в жилые покои замка. При этом скользнул взглядом по узкому оконцу башни, за ним жила вдова со своей воспитанницей. Из окна струился неяркий свет — вдова, видимо, забыла или не захотела закрыть ставни. Робу даже удалось различить за окном неясную тень: женщина, похоже, спать еще не собиралась. Интересно, подумал Роб, что она сейчас делает? Молится или, быть может, ходит кругами, придумывая очередную каверзу, чтобы позлить своих тюремщиков? Роб не сомневался, что она настоящая мастерица по части женских уловок, одну из них она уже успела опробовать на нем и едва не добилась успеха. Роб по-прежнему испытывал к ней вожделение, хотя рациональная часть его существа восставала против сближения с этой хитрой особой. И неудивительно: в то время как он, пылая страстью, уже готовился повалить ее на пол, она оставалась холодна как лед и наверняка прикидывала в уме, как обставить все таким образом, чтобы добиться осуществления своих планов. В результате у Роба осталось ощущение, что его выставили круглым дураком. Неожиданно его внимание привлекли громкие голоса, доносившиеся из-за приоткрытой двери замкового зернохранилища. Фергал и старая Мэгги спорили. Роб прислушался и по прошествии короткого времени пришел к выводу, что они, как бывало уже не раз, обсуждают пленницу. Старая Мэгги излагала свои доводы пронзительным голосом, временами срываясь на визг. Фергал говорил отрывисто, басом — будто лаял. Роб подошел поближе.
— В сотый раз тебе заявляю, — кричала Мэгги, — дураку ясно, что эта баба — ведьма! А ты этого никак не поймешь.
— Она — «сассенах», то есть саксонка. А у саксонок, как известно, бывают разные причуды. Кроме того, у ведьм вид мрачный и зловещий, чего не скажешь о даме, сидящей в башне.
Робу этот разговор показался любопытным, и он, прислонившись к стене, стал слушать дальше.
— Ты, Фергал из Кеншира, глубоко ошибаешься, если думаешь, что она не пользуется черной магией. Я уже говорила тебе, что она ходит кругами и все время забирает влево. А еще она любит смотреть на свое отражение в щите, хотя там ни черта не видно. Ну скажи, с каких это пор у саксонок завелась привычка смотреться в щит? Но она не просто смотрит — колдует, ясное дело, порчу наводит. Недаром у нас корова на заднюю ногу охромела!
— Нет у нее зеркала — вот она и смотрится в щит. А ты, вместо того чтобы за саксонкой подглядывать, лучше бы за своим внучком присматривала. Корова-то, поди, оттого и охромела, что этот плут натравил на нее свою дворняжку, а та возьми — да и тяпни ее за ногу.
— Ты Тома не трогай — он хороший мальчик! А что до дворняжки, то она саксонку небось не тяпнет — побоится. — Мэгги фыркнула и презрительно скривила губы. — Потому как всякая животина ведьму за милю чует. Один только ты, Фергал, ничего знать не хочешь. Но ты еще об этом пожалеешь — помяни мое слово!
Аргументы Мэгги вызвали у Фергала сильнейшее раздражение. Он тоже повысил голос и в запальчивости крикнул:
— Ну как, скажи на милость, она может навести порчу или сглаз, если сидит взаперти?!
Мэгги ткнула пальцем в сторону главной башни, где в окошке у вдовы горел свет.
— Ей из окна виден двор. И ворота.
На минуту установилось молчание. Потом Фергал устало вздохнул и сказал:
— Хорошо, что ты предлагаешь? Есть какое-нибудь средство уберечься от ее колдовских чар?
— Надо сжечь ветку рябины и натереть пеплом окошко снаружи. Тогда колдовские чары потеряют силу. Что сказано в старинном предании? Закрой окна, которые выходят на юг, север и запад. А через окно, которое выходит на восток, злая сила ни влететь, ни вылететь не может. — Старая Мэгги так взволновалась, что ее даже дрожь пробрала. — Слушай меня, Фергал: подул черный ветер и принес с собой горе! Надо эту бабу из замка прогнать. Ты скажи об этом лэрду. Он небось и не знает, какое зло привез с собой в замок.
— Еще как знает! Ведь он потерял семерых сыновей, — негромко произнес Фергал, — в том числе и своего преемника.
— Я всегда говорила, что Кеннету не суждено унаследовать титул лэрда Лохви. Другое дело — Роб. Он у нас в сорочке родился. Единственный из восьми сыновей лэрда остался в живых. Что это, как не Божье знамение? Так что следующим лэрдом будет он.
Роб уже слышал пророчества старой Мэгги на свой счет, поэтому ее слова нисколько его не удивили. Распахнув дверь, он вошел в зернохранилище и встал у порога — так, чтобы на него падал свет от факелов.
— Пока что наш лэрд — Ангус Лохви, — жестко сказал он, а когда старая Мэгги, вздрогнув от неожиданности, посмотрела в его сторону, добавил: — Что же касается леди, которую держат у нас под замком, то она не ведьма, а обыкновенная заложница. Тем не менее, пока ее не выкупят, обращаться с ней надо хорошо — как с гостьей.
Лицо Мэгги сморщилось от негодования, как печеное яблоко. Она хотела было возразить, но он взглядом велел ей молчать. Фергал, однако, решил, что запрет к нему не относится, и вставил несколько слов:
— Жены и дети твоих покойных братьев придерживаются на этот счет другого мнения и вряд ли будут относиться к англичанке как к гостье. Эта женщина нравится им не больше, чем нашей милашке Мэгги.
— Как ты сказал? Милашка? — Старая Мэгги поднесла к носу Фергала жилистый кулак. — Только попробуй еще раз так меня назвать — мигом проглотишь свои зубы!
Роб не обратил внимания на выходку Мэгги. Он думал, что в словах Фергала много правды. И что давнее пророчество Мэгги относительно того, кто станет новым лэрдом Лохви, стало причиной постоянной неприязни, которую испытывал по отношению к нему Кеннет. Последний, впрочем, никогда и словом не обмолвился об этом Робу — да и с какой стати? Ведь по закону титул переходит к старшему сыну.
Но после смерти братьев наследником родового титула и земель стал Роб.
Потерев небритый подбородок, Фергал спросил:
— Что же все-таки собирается делать с этой женщиной Ангус? Останется она у нас или нет?
— Пока за нее не заплатят выкуп, она будет жить здесь. Или у вас есть другое предложение? — Мэгги забормотала себе под нос что-то невразумительное. Роб вопросительно посмотрел на нее. — Ты хочешь что-то сказать, Мэгги? Тогда говори, если, конечно, у тебя есть что сказать.
Задыхаясь от ярости, старуха выпалила:
— Надо проверить: ведьма она или нет! Зашей ее в мешок, Роб, и швырни в озеро. Если всплывет — значит, ведьма. И тогда мы сожжем ее на костре.
— А если не ведьма? Пусть утонет? — с сарказмом осведомился Роб. — Испытание смертью — штука серьезная, и прежде чем к нему прибегнуть, нужно основательно взвесить все «за» и «против». Ну а пока такое решение не принято, я прошу оставить англичанку в покое и во всех смертных грехах не винить. Предупреждаю, если услышу что-нибудь дурное в ее адрес, сильно рассержусь.
Он просверлил Мэгги таким грозным взглядом, что старуха невольно сделала шаг назад. Потом, скривив губы, она плаксивым голосом произнесла:
— Хорошо, я больше не скажу о ней ни слова. Но близко подходить не буду — чтобы не сглазила!
— Это дело твое. Но в помощи ей не отказывай. Наследница Кадделов пробудет у нас долго, и очень может быть, что ее нянькой станет именно вдова Линдсей.
— Еще неизвестно, что скажет на это лэрд, — прищурившись, заметила Мэгги.
— Разве не ты напророчила, что следующим лэрдом Лохви буду я? — холодно произнес Роб. — Так что прошу вас обоих иметь это в виду.
Старая Мэгги плотно сжала губы и не проронила больше ни слова. Роб повернулся на каблуках и направился прочь от хранилища, раздумывая над тем, что ждет его семейство в будущем. Он не сомневался, что если Ангус и впредь будет участвовать во всех военных авантюрах графа Аргилла, то вряд ли на этом свете задержится. Не говоря уже о том, что после злосчастного налета на замок Каддел он сильно опустился и стал беспробудно пить, делая перерывы, лишь когда принимал гостей. Роб понимал, почему отец ищет утешения в постоянных возлияниях, но не мог его не осуждать. Не смея ни в чем отказать Аргиллу, Ангус послал своих сыновей на верную смерть, а теперь винил во всем Роба. Господь свидетель, если бы Роб смог предотвратить беду, непременно сделал бы это. Думать сейчас о вдове Робу было неприятно. Ведь эта женщина и опекаемый ею ребенок стали невольными виновницами гибели его братьев. Эта мысль не давала ему покоя. Притеснять вдову он, разумеется, не станет. Но и потакать ей не собирается.
Глава 7
Джудит, аккуратно ставя ноги на выщербленные временем каменные ступени, спускалась по винтовой лестнице в большой зал. Она почувствовала некоторое облегчение, когда получила относительную свободу и могла передвигаться в пределах замка. Теперь ей приходилось исполнять обычную женскую работу — чесать шерсть, штопать поношенную одежду. Она по-прежнему заботилась о Мейри, не забывая прибирать комнату в восточной части башни, которую Кэмпбеллы предоставили в ее распоряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32