— Это святотатство, — посетовала Джудит, когда Роб вошел в часовню. — Надо было развести огонь в другом месте.
— Тогда костер был бы виден издалека, — резонно возразил Роб. — Нет, леди, это единственное место, где мы можем обогреться, не привлекая к себе внимания.
Она с минуту молчала, подбрасывая в огонь веточки и стебли сухой травы, потом спросила:
— Как думаешь, лэрд Лохви будет нас искать?
Роб молчал, напряженно размышляя над этим, казалось бы, таким простым вопросом. Признаться, он не столько опасался своего отца, сколько графа Аргилла. Если бы граф узнал о побеге заложницы, то, вне всякого сомнения, отрядил бы за ней погоню. А поскольку людей у него было гораздо больше, чем у Ангуса Кэмпбелла, это позволило бы ему вести поиск беглянки сразу в нескольких направлениях. Разумеется, в поисках будет принимать участие и лэрд Лохви, но он станет лишь орудием в руках зловредного графа. Роб с усмешкой подумал, что, если бы он назвал отца слепым исполнителем воли графа, тот наверняка почувствовал бы себя оскорбленным.
— Ты мне так и не ответил, — сказала Джудит зазвеневшим от волнения голосом.
— Лэрд Лохви просто обязан пуститься по нашему следу. Если не ради себя, то ради того человека, который организовал твое с Мейри похищение.
— Ты графа Аргилла имеешь в виду?
— Кого же еще? — Роб подбросил в огонь несколько сухих веток.
Она замолчала. Роб поднялся и отправился за своей дорожной сумкой. Бросив ее поближе к костру, сказал:
— Наш ужин наверняка будет не столь обильным, как в замке Каддел, но голод мы утолить сможем.
— Опять ячменные или овсяные лепешки? — разочарованно спросила Джудит.
— А чем плоха такая лепешка? — вопросом на вопрос ответил Роб, размешивая в глиняной плошке воду с овсяной мукой и доставая из сумки небольшую чугунную сковородку. — Это основное блюдо шотландского воина — горячее и сытное. Бывали времена, когда о такой еде мне приходилось только мечтать.
— Как-то не верится, что тебе приходилось голодать.
— Уверяю тебя, приходилось. Притом гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. Ну вот, лепешки изжарились. Первая, самая лучшая — тебе. — С этими словами Роб снял со сковородки горячий овсяный блин и протянул своей спутнице.
Чтобы не обжечься, Джудит стала перекидывать лепешку с ладони на ладонь. Заметив, с каким серьезным видом она это делает, Роб ухмыльнулся. Жонглируя лепешкой, она, казалось, забыла обо всем на свете — даже о возможной погоне, а подобная передышка была ей совершенно необходима.
— Итак, ты везешь меня в Гленлион, — наконец сказала она, расправившись с двумя лепешками и запив их водой из кожаной фляги.
— Это так.
— Думаешь, нас не станут там искать? — спросила она, протягивая к огню руки.
— Это не столь уж важно. Она нахмурила брови.
— Неужели Гленлион такая мощная крепость?
— Нет, леди. Жилые покои у меня размером с фермерский дом, а оборонительная стена еще недостроена. — Роб вытер сковородку куском лепешки, отправил его в рот, а сковородку снова засунул в сумку. — Кроме того, в большом зале у меня ночуют коровы. Уверен, Саймон именно там их поместил, поскольку скотного двора у меня пока тоже нет.
— А кто такой Саймон?
— Мой кузен. — Роб с минуту помолчал и продолжил: — И в общем-то мой управляющий. Он присматривает за моими владениями, если я в отлучке. Когда я уезжал из Гленлиона б последний раз, он всячески этому противился, говорил, что эта поездка никому пользы не принесет. И оказался прав.
Она завернулась в плед так, чтобы прикрыть не только плечи, но и голову, и сказала:
— Понимаю. Это когда ты уезжал в Лохви, чтобы попытаться отговорить своих родичей от нападения на замок Каддел.
— Именно. Ведь я чуть не погиб, а братьев так и не спас.
Над костром алыми мухами летали искры. Жар от костра горячил лицо, но не спасал от дувшего в спину холодного ночного ветра.
— Если бы ты тогда остался дома, — сказала она, заставив его снова поднять на нее глаза, — то меня, вполне возможно, уже не было бы в живых.
В определенном смысле она была права. Не будь в Лохви Роба, Ангус Кэмпбелл обязательно сорвал бы зло на ней. Но это дело прошлое, а думать надо о настоящем. С шумом выдохнув, Роб покачал головой и произнес:
— Ты, леди, лучше помолись о том, чтобы мы пережили завтрашний день и добрались до Гленлиона.
— Ну, завтрашний-то день я обязательно переживу, — улыбнулась вдова. — Как-никак я путешествую в сопровождении Дьявольского Отродья.
В ее устах слова Дьявольское Отродье прозвучали почти ласково. Он ухмыльнулся:
— Да, леди, иногда приходится путешествовать и в такой компании.
Глава 13
Во сне она слышала топот погони и в страхе открыла глаза. Присев, стала с ужасом вслушиваться в доносившийся до ее слуха низкий приглушенный рокот. Потом услышала голос Гленлиона:
— Ничего страшного. Приближается гроза — вот и все.
Джудит с облегчением вздохнула. Это был всего лишь сон. Она огляделась. На горизонте проступал черный силуэт горы Бен-Луи, напоминавший изготовившегося к прыжку дракона. Светила луна, заливая все вокруг тусклым рассеянным светом. Она видела руины аббатства и пасшихся неподалеку лошадей, на которых они с Робом приехали. Джудит снова опустилась на каменный пол и, поплотнее закутавшись в плед, подумала, не предложит ли ей Роб заняться с ним любовью, но этого не случилось. Он протянул ей еще один плед, велел ложиться спать и сказал, что разбудит, когда настанет ее очередь охранять место ночевки. Но он ее не разбудил. С того места, где она лежала, было видно, как начало светлеть на востоке небо. Скоро взойдет солнце. Неужели он всю ночь так и не сомкнул глаз? Оставалось лишь удивляться, что этот грозный воин рисковал жизнью и своим положением, чтобы спасти заложницу, о существовании которой он месяц назад и не подозревал. В том, что он спас ее от смерти, сомневаться не приходилось. Нетрудно себе представить, чем могло закончиться затевавшееся против нее лэрдом Лохви судилище. Ее бы подвергли страшным пыткам, а потом утопили или сожгли живьем. Ей следовало бы поблагодарить Роба, но он не принял бы обращенных к нему слов благодарности. Уж такой это был человек — терпеть не мог, когда его благодарили. Джудит по опыту знала, что в таких случаях он или хмурился, или превращал все в шутку. Интересно, подумала Джудит, понимает ли он, что у них одинаковые отношения с отцами? Ее отец дал ей ясно понять, что ценит свои земли гораздо больше дочери. И она, естественно, испытывала к нему чувство, близкое к ненависти. Видимо, Роб испытывал нечто подобное и по отношению к Ангусу, хотя чувство долга удерживало его от окончательного разрыва с ним. Сидевший у затухавшего костра Гленлион потер ладонью больную ногу, и Джудит подумала о его ране. С тех пор как она промыла ее и наложила на нее целебные повязки, прошла неделя, и, если ее лечение помогло, Роб уже не должен был испытывать боли при ходьбе. В отдалении снова пророкотал гром. Гленлион поднялся и пошел проведать лошадей. По тому, как ловко и бесшумно он двигался, нетрудно было заключить, что ее лечение оказалось вполне эффективным. По счастью, за годы, проведенные в замке Каддел, она не забыла преподанные ей матерью уроки врачевания. Джудит еще раз взглянула на небо и прислушалась к отдаленным раскатам грома. Пора вставать и, пока Роб занимается лошадьми, привести себя, насколько это возможно, в порядок. За исключением нескольких слов, которыми они перед побегом обменялись по поводу Мейри, они с Робом почти не разговаривали. Временами ей даже казалось, что он полностью ушел в себя и просто забыл о ее существовании. После того как он пытался овладеть ею, а она его отвергла, Джудит решила, что он ее возненавидел. Теперь, разумеется, она так не думала, но его чувства к ней оставались для Джудит загадкой. Поднявшись и аккуратно сложив пледы, Джудит вышла из развалин часовни и присела за росшими неподалеку кустиками. Когда Гленлион, вычистив и оседлав лошадей, вернулся к огню, Джудит уже успела замесить тесто и нажарить лепешек.
— Будет дождь, — сказала Джудит, чтобы объяснить ему причину развитой ею бурной деятельности.
— И то верно. Надо побыстрее уезжать.
Дождь пошел только после того, как они отъехали от Кирктона и выбрались на поросшую зеленой травой и голубыми колокольчиками равнину. Среди травы и луговых цветов то тут то там попадались огромные камни и гранитные глыбы. Можно было подумать, что их разбросала по полю могучая рука великана.
Когда они остановили лошадей под укрывшей их от дождя скалой, Роб сказал:
— Отсюда уже недалеко до Глен-Дохарт, где живут мои родственники. У них мы и заночуем.
— Кэмпбеллы, что ли?
Роб потер заросший черной щетиной подбородок и мрачно усмехнулся.
— Нет, Макгрегоры.
— Макгрегоры? — Джудит ушам своим не поверила. — Эти дикие, жестокие люди, которые, как говорят, не боятся ни Бога, ни дьявола и считаются злейшими врагами Кэмпбеллов, — твои родственники?
— Ты совершенно права, люди они и впрямь диковатые. А родственниками приходятся мне по матери. Они и в самом деле враги Кэмпбеллов, хотя, если разобраться, им ничего не стоит угнать стадо даже у своих так называемых союзников. Отец женился на Эйлис Макгрегор, чтобы прекратить или хотя бы ослабить вражду между нашими кланами. — Роб вытер рукой лицо, так как капли дождя залетали даже в их убежище под скалой. — Но мы поедем не к самим Макгрегорам, а к Макнэшам — родственному им клану, который обитает в Глен-Дохарт. Макнэши известны своим гостеприимством и оказывают его даже самым дальним своим родичам, но это, пожалуй, все, что можно сказать о них хорошего. В остальном они ничуть не лучше Макгрегоров. Кстати, король подарил мне Гленлион, поскольку считал, что никто, кроме меня, с Макгрегорами и Макнэшами не уживется.
Слова Роба напомнили Джудит о том, что в Шотландии между многими кланами существовали тесные, подчас родственные связи. Это-то и помогало им в случае необходимости объединяться для войны против общего врага — Англии. Странные это все-таки люди, подумала о шотландцах Джудит, зябко поводя плечами: ветер был холодный, а дождь все лил и лил как из ведра. Когда наконец ветер разогнал тучи и они выехали на проложенный в лесу тракт, выяснилось, что дорогу основательно размыло. Копыта скользили в грязи, лошади то и дело сбивались с шага, и ехать было неудобно. В лесу пахло мокрыми прошлогодними листьями, мхом и грибами. Неподалеку от тракта струилась чистая лесная протока, и путники остановились, чтобы наполнить фляжки свежей водой.
— Ближе к ночи, — сказал Роб, передавая полную фляжку сидевшей на лошади Джудит, — мы будем у друзей, где обсушимся и обогреемся.
На лице у Джудит появилось скептическое выражение. Роб рассмеялся и, прикоснувшись к ее прикрытой пледом руке, сказал:
— Не веришь? Но я говорю правду, и ты, леди Келпи, скоро в этом убедишься.
— Как ты меня назвал? Леди Келпи? — удивилась Джудит. — По-твоему, я выгляжу как злой водяной дух? Пусть так, но в отличие от легендарного Келпи людей я на глубину не заманиваю и уж тем более в пучине их не топлю.
— Неправда, — сказал Роб, обворожительно улыбаясь. — Я сам не раз тонул в изумрудной глубине твоих глаз.
Снова пошел дождь, правда, не такой сильный, как прежде. Дождевые струи поливали пледы, в которые кутались путники, и кроны выстроившихся вдоль дороги деревьев. Но Джудит уже не было так холодно и неуютно, как прежде. Ее согревало струившееся из глаз Роба тепло, которым он щедро ее оделял всякий раз, когда смотрел на нее. Временами ей казалось, что в его глазах сокрыто нечто большее, чем просто забота. Отчасти это подтверждал отпущенный им комплимент, который, как ей думалось, шел от сердца, ибо Роб нисколько не походил на придворных ловеласов, отпускавших комплименты просто в силу привычки. Но может быть, это ей только кажется? Она принимает желаемое за действительное? Но ни один мужчина не был к ней столь внимателен и заботлив, как Роб. И это, разумеется, не могло не вызвать у нее ответных чувств. Но что, если она в него влюбится, а он в нее — нет? Хуже ничего не придумаешь. Как Роб и предсказывал, Макнэши встретили их с распростертыми объятиями и сразу же пригласили в зал, где стол был заставлен кувшинами с элем, тарелками с жареным мясом, мисками с горячей овсяной кашей и прочей не слишком утонченной, но вкусной и сытной снедью.
— Я знал, что приедут гости, — сказал Дугалд Макнэш, лучась радостью. — Недаром петух три раза прокукарекал, а потом просунул голову в двери зала. — Дугалд широким жестом обвел ломившийся от яств стол. — Ешь и пей вволю, Гленлион, мой славный друг и союзник. И жена твоя пусть угощается.
Джудит вопросительно посмотрела на Роба, но тот не сказал, что Джудит ему не жена, а предложил ей руку и повел в зал. Он оказался значительно меньше зала в замке Лохви, но уютнее и теплее, потому что стены здесь были сложены из бревен, а не из камня. Из боковой двери вышла женщина, которая, увидев Джудит, заахала.
— Бедняжка! Ты мокрая, как речной лосось. Ну-ка пойдем со мной…
Джудит заколебалась было, но Роб ободряюще ей кивнул.
— Иди, не бойся. Кайла о тебе позаботится.
По темному коридору Кайла провела Джудит в небольшую, ярко освещенную комнату.
— Здесь потеплей, чем в зале, — сказала женщина и, указав гостье на полыхавший в углу очаг, добавила: — Так что грейся. А я пока подберу тебе что-нибудь из одежды. Ведь с тебя вода течет!
Джудит трясущимися от холода пальцами развязала узел, которым стянула на груди накидку, поскольку скреплявшая ее брошь потерялась. Когда накидка упала на пол, Джудит, оставшись в мокром полотняном платье, прилипшем к телу, подошла к очагу и протянула к огню озябшие руки. Ноги у нее тоже промокли, и больше всего на свете ей хотелось сейчас надеть теплые шерстяные чулки.
Кайла прошла к большому резному гардеробу и, открыв дверцу, стала перебирать висевшие в нем платья. Остановив свое внимание на одном из них, она заворковала:
— Думаю, это платье подойдет тебе как нельзя лучше. Оно принадлежало моей покойной леди — да пребудет ее душа с Богом! А моя леди, да будет тебе известно, и ростом и фигурой была почти такой же, как ты. Надо будет и накидку тебе подобрать соответствующую. Матерь Божья! Да у тебя и чулок-то нет. Ну ничего, мы и чулочки найдем. А вот и полотенце. Сейчас мы тебя вытрем…
Кайла оказалось чрезвычайно энергичной и хлопотливой женщиной; не переставая квохтать, она носилась вокруг гостьи, как наседка вокруг цыпленка. Не прошло и нескольких минут, как Джудит обтерли полотенцем и обрядили в сухое льняное платье. Оно ничуть не походило на то, что ей выдали в замке Лохви, — шафранового цвета, с изящной вышивкой на рукавах и вороте. Надев на Джудит платье, Кайла стянула его в талии пояском из полированных медных колец, накинула на плечи мягкую шерстяную накидку, которая скреплялась на груди красивой брошкой из оправленного в серебро полудрагоценного камня.
Достав из ларца щетку для волос и красную шелковую ленту, Кайла сказала:
— Алый цвет отпугивает ведьм и не дает свершиться злому заклятию.
Услышав такие речи, Джудит бросила подозрительный взгляд на служанку, но не заметила на добродушном лице женщины ничего, кроме искреннего желания ей услужить. Продолжительная езда верхом по плохой дороге утомила Джудит, поэтому она была вовсе не прочь, чтобы о ней позаботились. Присев на стул, она позволила служанке привести ее волосы в порядок. Та, расчесывая их и заплетая в косы, болтала без умолку.
— Приятно все-таки, что Гленлион посетил нас. А мы уж думали, что никогда больше его не увидим. Ведь он сидел в английской тюрьме, а оттуда не все возвращаются. Самое ужасное, что никто из близких родственников ему не помог — ни деньгами, ни вооруженной рукой…
— В тюрьме… — удивленно протянула Джудит, но Кайла перебила ее, продолжив свои разглагольствования.
— Гленлион — храбрый парень, а на поле боя, говорят, прямо отчаянный. Братьям было до него далеко… Но я тебе вот что скажу: это в нем кровь Макгрегоров говорит. Только Макгрегоры в битве уподобляются дикому зверю. Но Лохви, конечно, вряд ли с этим согласятся…
Джудит слушала служанку рассеянно, поглощенная мыслью о том, что Гленлион сидел в английской тюрьме. Она никогда об этом не слышала. И неожиданно осознала, что его судьба во многом схожа с ее собственной — ведь он тоже был заложником, за которого требовали выкуп. И именно поэтому понимал весь трагизм положения, в котором она оказалась.
Когда она вернулась в зал, Гленлион сидел за столом и потягивал из кружки эль. Стоило ей появиться, как он окинул оценивающим взглядом ее новый наряд, изящную прическу и алую ленточку в волосах.
— Костлявая какая-то у тебя леди, Гленлион, — с улыбкой заявил Макнэш. — Ей-богу, костлявая.
— Да, — сказал Гленлион, не сводя глаз с подходившей к столу Джудит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32