Здесь, в Средиземноморье, вообще много интересного. Столько всего намешано, диву даешься. Кстати, Кипр, куда вы упорно рветесь, славится своими астрономами. И астрологами.
– А чем еще славен Кипр, куда я упорно рвусь? – язвительно спросила Жанна, которую заело, что рыжий пират с невозмутимым видом рассуждает о библиотеках и достоинствах переводов. Нашелся профессор!
– Кипр славится сахаром, медными рудниками, да и виноград на нем неплохой, – усмехнулся моряк, словно не заметивший издевки. – Ведь само название Кипр происходит от латинского слова «медь». Жить там можно. Правда, его здорово пощипали мамлюки и мои друзья пираты, да и война Лузиньянов1 с Генуей тоже подсократила число поселений. Виноградников много на Лимасольском плато и по южным и юго-западным склонам Троодоса. Землевладельцы живут неплохо, сервы отдают там треть урожая с поля, франкоматы платят монетой. Если люди посажены на барщину, то обязаны отработать сто четыре дня в году. Вас это интересует?
– Не совсем! – улыбнулась Жанна. – Про астрологов было бы куда интересней.
– И вы верите в эту чепуху? Главное, что мы узнали от них, что конец света будет в тысяча пятисотом году от Рождества Христова. Значит, времени еще полно и волноваться не о чем. Давайте лучше поговорим о вас. Как вам понравилось пребывание в Триполи?
– Ужасно! – непроизвольно вырвалось у Жанны.
– Неужели так плохо? – поднял брови рыжий. – А я думал, у вас должна была появиться масса новых впечатлений. Не все же они неприятные! А у вас, молчаливая гурия Нитка Жемчуга?
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – удивилась Жаккетта.
– Кто же не знает любимицу шейха, несравненную Хабль аль-Лулу? – хохотнул пират. – Мужчины не менее любопытны, чем женщины. А история о том, как достопочтенная госпожа Фатима купила себе пегого мула, гуляет теперь по побережью от Искандарии до Танжера.
– Верблюд мне понравился, – честно сказала Жаккетта.
– Это радует! – заметил рыжий. – Я их, признаться, тоже люблю.
«Подлизывается!» – решила неприступная Жаккетта.
– Там странные представления о красоте… – выдавила из себя Жанна.
Ей не понравилось, что рыжий переключился с вопросами на камеристку.
– Красота – штука относительная, – заметил рыжий. – Я догадываюсь, к кому относится ваше замечание. Что поделать, старина Али привык к совсем иному типу женщин!
Жанна покраснела, но упрямо спросила:
– А вы?
– Я люблю красоту в разных проявлениях! – удовлетворил ее любопытство рыжий. – И в больших количествах!
Жанна и Жаккетта дружно фыркнули.
– Это вы у мусульман научились? – поинтересовалась Жанна. – В их гаремах?
– Ну почему же сразу у мусульман! Есть много и народов, и религий, у которых стоило бы поучиться!
– Например?
– Например, у древних эллинов, которых взяли в учителя гордые римляне. Они считали, что существует шесть разновидностей любви. Следовательно, одновременно Можно любить шесть женщин без всяких обид с их стороны. Просто разной любовью.
– Правильно! – подхватила Жанна. – И паштет, и пирог можно любить одновременно. Но мы, женщины, слава Богу, не булочки и не перемены блюд! Не бывает шести разновидностей любви, любовь она одна!
– Вы думаете? – улыбнулся рыжий. – Тогда давайте считать. Любовь первая. Филиа эретике. Это дружба между влюбленными. Замечательное чувство. Любовь вторая. Эунойа. Отдавание. Когда девица выходит замуж с прицелом на кошелек будущего супруга, это, по-моему, чистейшей воды эунойа. Следовательно, очень распространена. Любовь третья. Агапэ. Бескорыстное чувство. У девиц в портах она встречается крайне редко. Но бывает.
Жаккетта опять вспомнила Нант.
– Любовь четвертая. Потос. Это любовное желание. Смотрю я сейчас на вас обеих, и такой потос меня охватывает, хоть прыгай за борт и охлаждайся.
Девицы засмущались.
– Любовь пятая. Харис. Любовь, опирающаяся на благодарность и уважение. Хорошая любовь, а главное, долговечная. Любовь шестая. Мания. Необузданная страсть. Ну, от этой любви я бы советовал держаться подальше. Когда нет узды, дело может далеко зайти и кончиться весьма плачевно. Слишком сильные чувства опасны. Бог мой, милые дамы, прошу прощения! Я вспомнил, что существует также эрос. Желание. То есть эрос стоит рядом с потосом. Вот видите, гарем пополнился еще на одну женщину. И все довольны.
– Ваш монолог о видах любви очень интересен, но все-таки мы живем совсем в другом времени! – решительно сказала Жанна. – Поэтому у нас любовь одна.
– Вам не хочется видеть себя в компании с шестью женщинами? – простодушно спросил рыжий.
– Да, не хочется! Не вижу в этом ничего привлекательного!
– А вы посмотрите на эту проблему с другой стороны. Не вы одна из семи возлюбленных своего кавалера, а у вас семь любимых мужчин, – посоветовал рыжий. – Тогда семь разновидностей любви покажутся вам куда более привлекательными.
– И вас бы не обижало, что вы были бы седьмым у какой-нибудь дамы? – с вызовом спросила Жанна.
– Отнюдь! – невозмутимо ответил рыжий. – Я бы потихоньку объяснил шести кавалерам, что для их же здоровья полезней убраться с моего горизонта. А любвеобильной даме предложил бы, раз уж она такая большая охотница до разнообразия, любить меня по семи дням недели семью способами.
– Вы так уверенно об этом говорите, словно в вашей жизни уже было подобное! – съехидничала Жанна.
– Было, – просто согласился рыжий. – Но прошло. Теперь мое сердце вновь открыто всем ветрам.
– Значит, советовать проще, чем выполнять свои же советы! – обрадовалась Жанна.
– Конечно, нет. Просто в маленькой головке вышеупомянутой дамы столько разновидностей любви не помещалось. И она любила всех своих мужчин на один лад. Так что принцип древних мудрецов не пострадал.
– А вы бы доходчиво объяснили своей вышеупомянутой даме все, что так красноречиво изложили нам. Вместо того чтобы изгонять бедных кавалеров.
– Увы, не мог! – вздохнул рыжий. – Я просто не успевал сделать это при наших свиданиях, настолько бурно они проходили.
– Это вас не оправдывает! – оставила последнее слово за собой Жанна.
– Проводить время в таких интересных беседах с такими интересными дамами страшно увлекательно, но пора и подкрепиться! – заметил рыжий и осторожно перебрался на нос.
Оттуда он принес припасы и приятно булькающий бочонок.
– «Бирюза» тюка нас не подводит. Можно спокойно потрапезничать. Сейчас вы попробуете тунисского вина. Прелестная, скажу вам, влага! Хоть мусульмане и не одобряют винопитие, но виноградники в Тунисе сохранились еще со времен Карт Хадашта, сиречь Картаго. Христианская община делает вино, но в небольших количествах. Кстати, на Кипре тоже вино недурно, хотя мне оно кажется тяжеловатым.
– К вашим несомненным достоинствам и необозримым знаниям вы еще и знаток вин? – подхватила Жанна.
– Угадали! – тряхнул золотой шевелюрой пират, откупоривая бочонок. – А почему вы так скептически улыбались, когда я расхваливал перед вами тунисское вино?
– Потому что настоящее вино только у нас, в Бордо… – скромно сказала Жанна.
– Все, сдаюсь! – вскинул руки вверх рыжий. – Но пока придется пить, что есть. Если вы, конечно, не пристрастились за время своего пребывания в мусульманской стране к потреблению воды. Прошу к столу. К сожалению, протрубить сигнал к трапезе некому.
И тунисское вино было очень неплохим, и скромная еда показалась самой вкусной на свете. Голод обладает изумительной способностью менять вкус пищи. Или, наоборот, расставляет вещи по местам в порядке их настоящей ценности?
Понемногу наладился быт и на маленькой «Бирюзе». Оказалось, что на ней вполне можно жить.
Главной задачей Жанны и Жаккетты было не путаться под ногами, когда рыжий проводил манипуляции с парусом, рулем и прочими вещами. И быть рабочей силой на подхвате: тянуть, что дают, толкать, когда велят.
Неожиданно в Жаккетте проснулся охотничий инстинкт, и она ощутила острое желание что-нибудь поймать. Желательно съедобное.
Рыжий благоразумно предоставил ей полную свободу действий, не помогая, но и не мешая.
Все можно сделать, было бы желание. Не обращая никакого внимания на выражение лица госпожи Жанны и на ехидную улыбку рыжего, Жаккетта приступила к осуществлению своей рыболовной операции. Раз рыбу ловят на крючок, значит, нужен крючок. Ха, проще простого. На деревянной коробочке, в которой хранился кохл, был крючок. Раз. Можно загнуть шпильку. Два. Ну и для троицы можно пожертвовать обоюдоострым тонким лезвием крохотного ножичка, который Жаккетта позаимствовала в доме нубийца «на всякий случай».
Подумав, Жаккетта решила остановиться на ножичке. Все-таки как-то солиднее. И к рукоятке удобно веревку привязать.
– Загни! – категорически потребовала она у рыжего, протягивая ему нож.
– Желание дамы закон для кавалеров! – не стал спорить он и, используя весло в качестве подставки, осторожно загнул лезвие, постукивая по нему рукояткой своего массивного клинка.
– Ну и ножи сейчас делают! – заметил он, закончив работу.
Крючок получился просто устрашающе грозным. У Жаккетты появились сомнения в его пригодности. Будь она рыбой, при виде такого предмета, болтающегося в лазурной воде, она унеслась бы подальше со всех плавников. Но отступать было поздно. Поэтому Жаккетта с невозмутимым видом взяла крючок и стала прилаживать к нему запасной шнурок от юбки, оставшийся после превращения двух нижних юбок Жанны в одну. Орудие лова было готово. Осталось придумать приманку. Жаккетта остановилась на сыре. Из всех съедобных вещей, имеющихся в наличии на борту, слово «приманка» больше всего подходило, именно к нему. А едят ли рыбы сыр? Ну, уж если рыба сыра не ест, то и ловить ее нечего, потому что кому нужна такая никудышная рыба! Насадив ломтик полузасохшего твердого сыра на нож, Жаккетта опустила свою приманку в воду.
Рыжий кинул ей еще веревку и спокойно сказал:
– Удлини свою снасть и привяжи к мачте. Чтобы рыба не сорвалась.
Приняв его слова за чистую монету, Жаккетта вытянула нож с сыром, послушно связала вместе шнурок от юбки и веревку рыжего. Обернула веревку несколько раз вокруг мачты, завязала, опустила крючок с наживкой за борт и приготовилась ждать.
Рыжий с непроницаемым выражением лица долго смотрел на волны по левому борту, потом закашлялся.
Жанна, куда меньше верящая в людей, удивилась довольно странному креплению снасти. Но посчитала ниже своего достоинства вмешиваться.
Вера творит чудеса. Жаккетта поймала рыбу. Может, эта макрель была сумасшедшая, а может, она давно искала надежный способ свести счеты с жизнью и кинулась на болтающийся в воде нож.
Жаккетта почувствовала, как веревочка в ее руках дергается и завизжала не своим голосом:
– Попалась!
Услышав ее визг, рыжий забыл про кашель и кинулся на помощь. Отстранив Жаккетту от дальнейшего лова, он; умело манипулируя веревкой, подвел рыбу к борту.
Через несколько мгновений красавица, блещущая яркими синими красками, темными на спине и светлеющими к брюху, покрытая широкими поперечными размытыми полосами, большая и толстая, дергающаяся и бьющая хвостом, очутилась в лодке.
Жанна порадовалась, что сидит в носовой части и не принимает участие в этом рыболовном празднике. И останется сухой и чистой.
Ловким ударом по голове рыжий превратил рыбу в пищу. Краски ее потускнели, и макрель стала просто серебристой.
– Да, правду говорят, что женщин и еще кое-кого Бог любит! – заметил рыжий. – Сама разделывать будешь или мне позволишь?
– Делай! – милостиво разрешила Жаккетта, смутно представляя, что можно сделать из рыбы без кухни, очага и даже завалящего костра.
Рыжий знал, что можно сделать.
Он выпотрошил рыбу, отделил голову и хвост и распластал ее вдоль хребта. Потом освободил один из мешков, расстелил его, уложил тушку и густо посыпал ее солью. Затем свернул мешок и убрал, предоставив рыбе в нем спокойно солиться.
Серебристые чайки, преследующие «Бирюзу», были очень рады нежданно подвалившему угощению и с резкими криками расхватывали выкинутую за борт требуху.
– Завтра, может быть, попробуем! – пообещал рыжий. – А еще лучше подвялить. Тогда с нее жир струиться будет. Вкусно, слов нет!
Жаккетта, горя желанием еще раз отличиться, опять опустила крючок с новым кусочком сыра за борт. Но больше желающих отведать сыра не оказалось.
Глава XXV
Чем ближе становилась вторая ночь на лодке, тем сильнее в Жаккетте нарастало беспокойство. Сначала она долго не могла понять, почему тревожится. Но потом поняла. Ночью наверняка надо ждать штурма со стороны рыжего! Силы святой Бриджитты не бесконечны, а лодка тесная.
«Да и пират этот, видно по всему, ни одной юбки не пропускает. Семь разновидностей любви. У-у, макушка рыжая! Как пить дать ночью полезет! Да только пусть попробует, я ему покажу, как к порядочным девушкам приставать! Ей-богу, за борт скину!» – храбрилась Жаккетта.
Ее подозрения усилились после того, как рыжий сказал:
– Сегодня ночью спать будем все, потому как из вас никакого толку на руле не будет, а у меня и днем дел много.
– А как мы разместимся? – поинтересовалась Жанна.
– К сожалению, у нас только одна возможность! – заявил рыжий. – Правый борт будет женским, там вы разместитесь, одна в носовой части, другая в кормовой. А мне придется делить с барахлом левый борт. Конечно, я страстно желал бы переночевать в середине лодки, окруженный с двух сторон теплыми женщинами, но, увы, мачта мешает! Когда остров будет рядом, мы выкинем ее за борт к чертовой бабушке и осуществим эту прекрасную идею. А пока придется спать так! – и подмигнул Жаккетте.
Только отсутствие вблизи тяжелого предмета помешало Жаккетте кинуть чем – нибудь в рыжего. Желание отправить его за борт стало еще острее.
Наступила ночь.
Жаккетта лежала в лодке, запрокинув лицо и смотрела, как покачивается бескрайнее небо над бескрайним морем. И звезды складываются в созвездия.
Благодаря урокам мессира Марчелло, даваемым на смотровой площадке его башни в перерывах между страстной любовью, Жаккетта научилась немного разбираться в созвездиях. Самых простых и заметных. Вот ковш Большой Медведицы. Продолжи вверх линию двух звезд, образующих боковую стенку «ковша», – и упрешься в Ось Мира, Полярную звезду. А вот три одинаковых звездочки – пояс Ориона. Вокруг них расположен сам Орион, но, как он выглядит, Жаккетта представляла слабо. Звездная дорожка Млечного Пути… Интересно, для мессира Марчелло звезды сейчас такие же яркие? И на таинственном Кипре, куда так рвется госпожа сквозь все невзгоды, в этот момент, наверное, важные бородатые астрономы и астрологи изучают небо, узнавая прошлое и будущее…
Жаккетта долго смотрела на звезды, пока опять не ощутила беспокойства. Она осторожно приподняла голову и тихонько осмотрела лодку.
Госпожа Жанна уже спада и даже что-то бормотала во сне. Совсем рядом, у левого борта раскинулся рыжий и спал. Спал?!
«Специально ждет, гад коварный!» – подумала Жаккетта и замерла, готовясь во всеоружии встретить посягателя на честь. Скоро у нее затекли руки и ноги. Рыжий не шевелился. Жаккетта разозлилась: «Думает, самый хитрый, выждет и обманет! Не выйдет, милый!»
Она стала потихоньку перемещаться по направлению к рыжему, сокращая расстояние, чтобы он побыстрее обнаружил свои гнусные намерения. Рыжий шевельнулся. Жаккетта удовлетворенно замерла, приготовившись учинить страшный скандал. Рыжий поменял затекшую руку под головой и опять ровно засопел. Жаккетта разочарованно вздохнула и переместилась еще ближе. Она уже чувствовала тепло его тела. Рыжий чуть пошевелился, и бедро Жаккетты прикоснулось к его ноге. Жаккетта радостно насторожилась. Но рыжий не двигался ни туда, ни сюда. Оставалось ждать, надеясь, что долго он не продержится и проявит себя во всей красе.
Лодку покачивало, как громадную колыбель. Волны лизали синие бока «Бирюзы». Тихонько говорила во сне с Марином Жанна. У Жаккетты сна не было ни в одном глазу. Рыжий спал. Жаккетта совершенно расстроилась и почувствовала себя нагло обманутой. Со злости она подкатилась к рыжему вплотную под бок, протаранив его грудью. Рыжий продолжал равномерно сопеть. А потом, не просыпаясь, опять поменял руку под головой и повернулся на правый бок.
Теперь перед Жаккеттой возвышалась его спина, неприступная и равнодушная, как утес. Об нее можно было разбить грудь вдребезги с таким же успехом, как о борт корабля.
Жаккетта немного поерзала у подножия этой стены и, не выдержав, резко села. Рыжий спал. Жаккетта пробралась на корму, нащупала там флягу с водой и с расстройства долго пила.
Ночной ветер холодил ее разгоряченное тело. Жаккетта продрогла. Попив водички, она упрямо вернулась к рыжему под бок, прижалась к его горячей спине. Рыжий безмятежно спал.
Жаккетте стало очень обидно и жалко себя. Слезы потихоньку закапали из глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– А чем еще славен Кипр, куда я упорно рвусь? – язвительно спросила Жанна, которую заело, что рыжий пират с невозмутимым видом рассуждает о библиотеках и достоинствах переводов. Нашелся профессор!
– Кипр славится сахаром, медными рудниками, да и виноград на нем неплохой, – усмехнулся моряк, словно не заметивший издевки. – Ведь само название Кипр происходит от латинского слова «медь». Жить там можно. Правда, его здорово пощипали мамлюки и мои друзья пираты, да и война Лузиньянов1 с Генуей тоже подсократила число поселений. Виноградников много на Лимасольском плато и по южным и юго-западным склонам Троодоса. Землевладельцы живут неплохо, сервы отдают там треть урожая с поля, франкоматы платят монетой. Если люди посажены на барщину, то обязаны отработать сто четыре дня в году. Вас это интересует?
– Не совсем! – улыбнулась Жанна. – Про астрологов было бы куда интересней.
– И вы верите в эту чепуху? Главное, что мы узнали от них, что конец света будет в тысяча пятисотом году от Рождества Христова. Значит, времени еще полно и волноваться не о чем. Давайте лучше поговорим о вас. Как вам понравилось пребывание в Триполи?
– Ужасно! – непроизвольно вырвалось у Жанны.
– Неужели так плохо? – поднял брови рыжий. – А я думал, у вас должна была появиться масса новых впечатлений. Не все же они неприятные! А у вас, молчаливая гурия Нитка Жемчуга?
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – удивилась Жаккетта.
– Кто же не знает любимицу шейха, несравненную Хабль аль-Лулу? – хохотнул пират. – Мужчины не менее любопытны, чем женщины. А история о том, как достопочтенная госпожа Фатима купила себе пегого мула, гуляет теперь по побережью от Искандарии до Танжера.
– Верблюд мне понравился, – честно сказала Жаккетта.
– Это радует! – заметил рыжий. – Я их, признаться, тоже люблю.
«Подлизывается!» – решила неприступная Жаккетта.
– Там странные представления о красоте… – выдавила из себя Жанна.
Ей не понравилось, что рыжий переключился с вопросами на камеристку.
– Красота – штука относительная, – заметил рыжий. – Я догадываюсь, к кому относится ваше замечание. Что поделать, старина Али привык к совсем иному типу женщин!
Жанна покраснела, но упрямо спросила:
– А вы?
– Я люблю красоту в разных проявлениях! – удовлетворил ее любопытство рыжий. – И в больших количествах!
Жанна и Жаккетта дружно фыркнули.
– Это вы у мусульман научились? – поинтересовалась Жанна. – В их гаремах?
– Ну почему же сразу у мусульман! Есть много и народов, и религий, у которых стоило бы поучиться!
– Например?
– Например, у древних эллинов, которых взяли в учителя гордые римляне. Они считали, что существует шесть разновидностей любви. Следовательно, одновременно Можно любить шесть женщин без всяких обид с их стороны. Просто разной любовью.
– Правильно! – подхватила Жанна. – И паштет, и пирог можно любить одновременно. Но мы, женщины, слава Богу, не булочки и не перемены блюд! Не бывает шести разновидностей любви, любовь она одна!
– Вы думаете? – улыбнулся рыжий. – Тогда давайте считать. Любовь первая. Филиа эретике. Это дружба между влюбленными. Замечательное чувство. Любовь вторая. Эунойа. Отдавание. Когда девица выходит замуж с прицелом на кошелек будущего супруга, это, по-моему, чистейшей воды эунойа. Следовательно, очень распространена. Любовь третья. Агапэ. Бескорыстное чувство. У девиц в портах она встречается крайне редко. Но бывает.
Жаккетта опять вспомнила Нант.
– Любовь четвертая. Потос. Это любовное желание. Смотрю я сейчас на вас обеих, и такой потос меня охватывает, хоть прыгай за борт и охлаждайся.
Девицы засмущались.
– Любовь пятая. Харис. Любовь, опирающаяся на благодарность и уважение. Хорошая любовь, а главное, долговечная. Любовь шестая. Мания. Необузданная страсть. Ну, от этой любви я бы советовал держаться подальше. Когда нет узды, дело может далеко зайти и кончиться весьма плачевно. Слишком сильные чувства опасны. Бог мой, милые дамы, прошу прощения! Я вспомнил, что существует также эрос. Желание. То есть эрос стоит рядом с потосом. Вот видите, гарем пополнился еще на одну женщину. И все довольны.
– Ваш монолог о видах любви очень интересен, но все-таки мы живем совсем в другом времени! – решительно сказала Жанна. – Поэтому у нас любовь одна.
– Вам не хочется видеть себя в компании с шестью женщинами? – простодушно спросил рыжий.
– Да, не хочется! Не вижу в этом ничего привлекательного!
– А вы посмотрите на эту проблему с другой стороны. Не вы одна из семи возлюбленных своего кавалера, а у вас семь любимых мужчин, – посоветовал рыжий. – Тогда семь разновидностей любви покажутся вам куда более привлекательными.
– И вас бы не обижало, что вы были бы седьмым у какой-нибудь дамы? – с вызовом спросила Жанна.
– Отнюдь! – невозмутимо ответил рыжий. – Я бы потихоньку объяснил шести кавалерам, что для их же здоровья полезней убраться с моего горизонта. А любвеобильной даме предложил бы, раз уж она такая большая охотница до разнообразия, любить меня по семи дням недели семью способами.
– Вы так уверенно об этом говорите, словно в вашей жизни уже было подобное! – съехидничала Жанна.
– Было, – просто согласился рыжий. – Но прошло. Теперь мое сердце вновь открыто всем ветрам.
– Значит, советовать проще, чем выполнять свои же советы! – обрадовалась Жанна.
– Конечно, нет. Просто в маленькой головке вышеупомянутой дамы столько разновидностей любви не помещалось. И она любила всех своих мужчин на один лад. Так что принцип древних мудрецов не пострадал.
– А вы бы доходчиво объяснили своей вышеупомянутой даме все, что так красноречиво изложили нам. Вместо того чтобы изгонять бедных кавалеров.
– Увы, не мог! – вздохнул рыжий. – Я просто не успевал сделать это при наших свиданиях, настолько бурно они проходили.
– Это вас не оправдывает! – оставила последнее слово за собой Жанна.
– Проводить время в таких интересных беседах с такими интересными дамами страшно увлекательно, но пора и подкрепиться! – заметил рыжий и осторожно перебрался на нос.
Оттуда он принес припасы и приятно булькающий бочонок.
– «Бирюза» тюка нас не подводит. Можно спокойно потрапезничать. Сейчас вы попробуете тунисского вина. Прелестная, скажу вам, влага! Хоть мусульмане и не одобряют винопитие, но виноградники в Тунисе сохранились еще со времен Карт Хадашта, сиречь Картаго. Христианская община делает вино, но в небольших количествах. Кстати, на Кипре тоже вино недурно, хотя мне оно кажется тяжеловатым.
– К вашим несомненным достоинствам и необозримым знаниям вы еще и знаток вин? – подхватила Жанна.
– Угадали! – тряхнул золотой шевелюрой пират, откупоривая бочонок. – А почему вы так скептически улыбались, когда я расхваливал перед вами тунисское вино?
– Потому что настоящее вино только у нас, в Бордо… – скромно сказала Жанна.
– Все, сдаюсь! – вскинул руки вверх рыжий. – Но пока придется пить, что есть. Если вы, конечно, не пристрастились за время своего пребывания в мусульманской стране к потреблению воды. Прошу к столу. К сожалению, протрубить сигнал к трапезе некому.
И тунисское вино было очень неплохим, и скромная еда показалась самой вкусной на свете. Голод обладает изумительной способностью менять вкус пищи. Или, наоборот, расставляет вещи по местам в порядке их настоящей ценности?
Понемногу наладился быт и на маленькой «Бирюзе». Оказалось, что на ней вполне можно жить.
Главной задачей Жанны и Жаккетты было не путаться под ногами, когда рыжий проводил манипуляции с парусом, рулем и прочими вещами. И быть рабочей силой на подхвате: тянуть, что дают, толкать, когда велят.
Неожиданно в Жаккетте проснулся охотничий инстинкт, и она ощутила острое желание что-нибудь поймать. Желательно съедобное.
Рыжий благоразумно предоставил ей полную свободу действий, не помогая, но и не мешая.
Все можно сделать, было бы желание. Не обращая никакого внимания на выражение лица госпожи Жанны и на ехидную улыбку рыжего, Жаккетта приступила к осуществлению своей рыболовной операции. Раз рыбу ловят на крючок, значит, нужен крючок. Ха, проще простого. На деревянной коробочке, в которой хранился кохл, был крючок. Раз. Можно загнуть шпильку. Два. Ну и для троицы можно пожертвовать обоюдоострым тонким лезвием крохотного ножичка, который Жаккетта позаимствовала в доме нубийца «на всякий случай».
Подумав, Жаккетта решила остановиться на ножичке. Все-таки как-то солиднее. И к рукоятке удобно веревку привязать.
– Загни! – категорически потребовала она у рыжего, протягивая ему нож.
– Желание дамы закон для кавалеров! – не стал спорить он и, используя весло в качестве подставки, осторожно загнул лезвие, постукивая по нему рукояткой своего массивного клинка.
– Ну и ножи сейчас делают! – заметил он, закончив работу.
Крючок получился просто устрашающе грозным. У Жаккетты появились сомнения в его пригодности. Будь она рыбой, при виде такого предмета, болтающегося в лазурной воде, она унеслась бы подальше со всех плавников. Но отступать было поздно. Поэтому Жаккетта с невозмутимым видом взяла крючок и стала прилаживать к нему запасной шнурок от юбки, оставшийся после превращения двух нижних юбок Жанны в одну. Орудие лова было готово. Осталось придумать приманку. Жаккетта остановилась на сыре. Из всех съедобных вещей, имеющихся в наличии на борту, слово «приманка» больше всего подходило, именно к нему. А едят ли рыбы сыр? Ну, уж если рыба сыра не ест, то и ловить ее нечего, потому что кому нужна такая никудышная рыба! Насадив ломтик полузасохшего твердого сыра на нож, Жаккетта опустила свою приманку в воду.
Рыжий кинул ей еще веревку и спокойно сказал:
– Удлини свою снасть и привяжи к мачте. Чтобы рыба не сорвалась.
Приняв его слова за чистую монету, Жаккетта вытянула нож с сыром, послушно связала вместе шнурок от юбки и веревку рыжего. Обернула веревку несколько раз вокруг мачты, завязала, опустила крючок с наживкой за борт и приготовилась ждать.
Рыжий с непроницаемым выражением лица долго смотрел на волны по левому борту, потом закашлялся.
Жанна, куда меньше верящая в людей, удивилась довольно странному креплению снасти. Но посчитала ниже своего достоинства вмешиваться.
Вера творит чудеса. Жаккетта поймала рыбу. Может, эта макрель была сумасшедшая, а может, она давно искала надежный способ свести счеты с жизнью и кинулась на болтающийся в воде нож.
Жаккетта почувствовала, как веревочка в ее руках дергается и завизжала не своим голосом:
– Попалась!
Услышав ее визг, рыжий забыл про кашель и кинулся на помощь. Отстранив Жаккетту от дальнейшего лова, он; умело манипулируя веревкой, подвел рыбу к борту.
Через несколько мгновений красавица, блещущая яркими синими красками, темными на спине и светлеющими к брюху, покрытая широкими поперечными размытыми полосами, большая и толстая, дергающаяся и бьющая хвостом, очутилась в лодке.
Жанна порадовалась, что сидит в носовой части и не принимает участие в этом рыболовном празднике. И останется сухой и чистой.
Ловким ударом по голове рыжий превратил рыбу в пищу. Краски ее потускнели, и макрель стала просто серебристой.
– Да, правду говорят, что женщин и еще кое-кого Бог любит! – заметил рыжий. – Сама разделывать будешь или мне позволишь?
– Делай! – милостиво разрешила Жаккетта, смутно представляя, что можно сделать из рыбы без кухни, очага и даже завалящего костра.
Рыжий знал, что можно сделать.
Он выпотрошил рыбу, отделил голову и хвост и распластал ее вдоль хребта. Потом освободил один из мешков, расстелил его, уложил тушку и густо посыпал ее солью. Затем свернул мешок и убрал, предоставив рыбе в нем спокойно солиться.
Серебристые чайки, преследующие «Бирюзу», были очень рады нежданно подвалившему угощению и с резкими криками расхватывали выкинутую за борт требуху.
– Завтра, может быть, попробуем! – пообещал рыжий. – А еще лучше подвялить. Тогда с нее жир струиться будет. Вкусно, слов нет!
Жаккетта, горя желанием еще раз отличиться, опять опустила крючок с новым кусочком сыра за борт. Но больше желающих отведать сыра не оказалось.
Глава XXV
Чем ближе становилась вторая ночь на лодке, тем сильнее в Жаккетте нарастало беспокойство. Сначала она долго не могла понять, почему тревожится. Но потом поняла. Ночью наверняка надо ждать штурма со стороны рыжего! Силы святой Бриджитты не бесконечны, а лодка тесная.
«Да и пират этот, видно по всему, ни одной юбки не пропускает. Семь разновидностей любви. У-у, макушка рыжая! Как пить дать ночью полезет! Да только пусть попробует, я ему покажу, как к порядочным девушкам приставать! Ей-богу, за борт скину!» – храбрилась Жаккетта.
Ее подозрения усилились после того, как рыжий сказал:
– Сегодня ночью спать будем все, потому как из вас никакого толку на руле не будет, а у меня и днем дел много.
– А как мы разместимся? – поинтересовалась Жанна.
– К сожалению, у нас только одна возможность! – заявил рыжий. – Правый борт будет женским, там вы разместитесь, одна в носовой части, другая в кормовой. А мне придется делить с барахлом левый борт. Конечно, я страстно желал бы переночевать в середине лодки, окруженный с двух сторон теплыми женщинами, но, увы, мачта мешает! Когда остров будет рядом, мы выкинем ее за борт к чертовой бабушке и осуществим эту прекрасную идею. А пока придется спать так! – и подмигнул Жаккетте.
Только отсутствие вблизи тяжелого предмета помешало Жаккетте кинуть чем – нибудь в рыжего. Желание отправить его за борт стало еще острее.
Наступила ночь.
Жаккетта лежала в лодке, запрокинув лицо и смотрела, как покачивается бескрайнее небо над бескрайним морем. И звезды складываются в созвездия.
Благодаря урокам мессира Марчелло, даваемым на смотровой площадке его башни в перерывах между страстной любовью, Жаккетта научилась немного разбираться в созвездиях. Самых простых и заметных. Вот ковш Большой Медведицы. Продолжи вверх линию двух звезд, образующих боковую стенку «ковша», – и упрешься в Ось Мира, Полярную звезду. А вот три одинаковых звездочки – пояс Ориона. Вокруг них расположен сам Орион, но, как он выглядит, Жаккетта представляла слабо. Звездная дорожка Млечного Пути… Интересно, для мессира Марчелло звезды сейчас такие же яркие? И на таинственном Кипре, куда так рвется госпожа сквозь все невзгоды, в этот момент, наверное, важные бородатые астрономы и астрологи изучают небо, узнавая прошлое и будущее…
Жаккетта долго смотрела на звезды, пока опять не ощутила беспокойства. Она осторожно приподняла голову и тихонько осмотрела лодку.
Госпожа Жанна уже спада и даже что-то бормотала во сне. Совсем рядом, у левого борта раскинулся рыжий и спал. Спал?!
«Специально ждет, гад коварный!» – подумала Жаккетта и замерла, готовясь во всеоружии встретить посягателя на честь. Скоро у нее затекли руки и ноги. Рыжий не шевелился. Жаккетта разозлилась: «Думает, самый хитрый, выждет и обманет! Не выйдет, милый!»
Она стала потихоньку перемещаться по направлению к рыжему, сокращая расстояние, чтобы он побыстрее обнаружил свои гнусные намерения. Рыжий шевельнулся. Жаккетта удовлетворенно замерла, приготовившись учинить страшный скандал. Рыжий поменял затекшую руку под головой и опять ровно засопел. Жаккетта разочарованно вздохнула и переместилась еще ближе. Она уже чувствовала тепло его тела. Рыжий чуть пошевелился, и бедро Жаккетты прикоснулось к его ноге. Жаккетта радостно насторожилась. Но рыжий не двигался ни туда, ни сюда. Оставалось ждать, надеясь, что долго он не продержится и проявит себя во всей красе.
Лодку покачивало, как громадную колыбель. Волны лизали синие бока «Бирюзы». Тихонько говорила во сне с Марином Жанна. У Жаккетты сна не было ни в одном глазу. Рыжий спал. Жаккетта совершенно расстроилась и почувствовала себя нагло обманутой. Со злости она подкатилась к рыжему вплотную под бок, протаранив его грудью. Рыжий продолжал равномерно сопеть. А потом, не просыпаясь, опять поменял руку под головой и повернулся на правый бок.
Теперь перед Жаккеттой возвышалась его спина, неприступная и равнодушная, как утес. Об нее можно было разбить грудь вдребезги с таким же успехом, как о борт корабля.
Жаккетта немного поерзала у подножия этой стены и, не выдержав, резко села. Рыжий спал. Жаккетта пробралась на корму, нащупала там флягу с водой и с расстройства долго пила.
Ночной ветер холодил ее разгоряченное тело. Жаккетта продрогла. Попив водички, она упрямо вернулась к рыжему под бок, прижалась к его горячей спине. Рыжий безмятежно спал.
Жаккетте стало очень обидно и жалко себя. Слезы потихоньку закапали из глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30