И что капитан приказывал, то он и делал. Ум его был в великом смятении.
Так они плыли, пока не отошли далеко от города Афранджи, и не наступил рассвет. И только солнце поднялось над волнами, как капитан взял свою бороду и снял ее вместе с лицом. Hyp ад-Дин увидел, что это Мариам.
А Мариам в тот вечер убила капитана корабля, сняла кожу с его лица вместе с бородой и натянула на свое лицо.
Hyp ад-Дин удивился такой смелости и твердости ее духа и чуть не обезумел от радости!
Мариам умела делать многие вещи и знала, как управлять кораблем, как поймать ветер и как нужно определить путь. Девушка достала из-под своей одежды драгоценные камни и разные другие сокровища из дворца своего отца и показала Hyp ад-Дину. Hyp ад-Дин сильно обрадовался. Они стали есть, пить и веселиться. Ветер был попутный, и скоро появилась на горизонте Искандария.
А что было дальше, я расскажу потом.
Жаккетта во время сказки непривычно долго молчала, но тут уж не удержалась и задумчиво подвела итог:
– В твоей сказке мужчина-то Мариам! А Нур ад-Дин больше на девицу смахивает. А та головы сечет и не морщится. Ничего себе, слабая женщина! Я бы на месте Нур ад-Дина побаивалась такой подружки. Она же прирежет, если что не по ней!
– Женщины бывают разные! – наставительно сказал Абдулла. – Такая грозная девица нам бы сейчас совсем не помешала. Она бы разогнала всех врагов, и мы не боялись бы за наши жизни!
Правду сказать, каждодневная сказка Абдулле осточертела до крайности, надоела хуже горькой редьки. Педагогических целейт как мудрая Фатима, он не преследовал.
И Абдулла попытался переменить тему.
– Может, сегодня я расскажу вам другую историю? – вкрадчиво спросил он. – Занимательную и поучительную? Про великого героя бербера ибн Тумарта? А?
– А мы хотим про любовь! – твердо сказала Жаккетта. – Знаю я твои истории про ибнов и прочих Хафсидов. Тот убил этого, этот того.
– Так это и есть жизнь! – возразил Абдулла.
– А мы хотим сказку! – отрезала Жаккетта.
«Все в руках Аллаха! Единый посылает нам испытания, чтобы проверить нашу твердость!» – пробормотал по-арабски Абдулла и начал:
– Корабль с Нур ад-Дином и Мариам приплыл в гавань города Искандария. Нур ад-Дин спрыгнул с палубы и привязал корабль к камню из Камней Сукновалов. И сказал: «Посиди, госпожа, я сейчас вернусь и введу тебя в город, как я хочу!» «Ты поспеши! – предупредила Мариам. – Не случилась бы беда от твоего опоздания!» – «Я быстро!» – успокоил девушку Нур ад-Дин.
Он пошел к жене старика купца и взял покрывало, чтобы ввести Мариам в Искандарию, как подобает мусульманской женщине.
Король Афранджи, когда наступило утро, хватился своей дочери. Он понял, что Мариам сбежала в Искандарию и послал большой корабль с хромым франком. А это был его главный визирь!
Франки быстро доплыли в Искандарию. И увидели маленький корабль, где сидела Мариам и ждала Нур ад-Дина. Франки, числом сто воинов, захватили и корабль, и дочь короля. А потом с великой радостью вернулись в город Афранджи;
Король встретил дочь с великим гневом: «Ты опозорила имя своего отца! – кричал он. – Ты переменила веру и последовала вере бродяги!» (Так вы, надменные христиане, называть ислам)!
«Нет, отец! – возразила хитрая Мариам. – Мусульмане силой схватили меня и отвезли в свою страну. Я сильно обрадовалась, когда твои люди освободили меня!» – «Молчи! – закричал король. – Я не верю твоим лживым словам и казню тебя, а твое тело велю повесить на воротах!»
Но кривой франк визирь сказал: «О владыка! Ты лучше не убивай Мариам, а отдай мне в жены! А я построю крепкую башню, самую высокую, куда не проникнет никакой вор, зарежу у ворот башни три десятка мусульман во славу нашей веры и посажу туда Мариам». Королю понравился план визиря, и он дал согласие на брак, И визирь стал строить башню.
Я пойду, нужно срочно проверить посты!
Абдулла сделал передышку в повествовании и пошел проверять людей. К его огорчению, все было в порядке, осаждающие не давали о себе знать, и пришлось вернуться под навес.
– А Нур ад-Дин с покрывалом в руках пришел на пристань и видит: нет корабля, нет Мариам. И он заплакал великим плачем, а все люди подходили узнать, что случилось, и ругали юношу: «Зачем тебе непременно понадобилось покрывало?» И Нур ад-Дин плакал еще сильней.
В это время из гавани уходил еще корабль в то место, куда увезли Мариам и уже выдергивали причальные колья. Hyp ад-Дин вскочил на этот корабль и поплыл вместе с ним.
Но не успели они доплыть до города Афранджи, как их взял в плен корабль франков, так как король возненавидел всех мусульман сильной ненавистью. Моряки доставили пленников к королю, и тот убил их. Палач убил команду корабля, кроме Нур ад-Дина, который был последним.
Король узнал юношу и закричал: «Ты Нур ад-Дин, который был у нас?» – «Я Ибрахим! – возразил Нур ад-Дин. – И я не был у вас!» – «Ты лжешь! Я позову старуху из церкви, и тогда мы посмотрим, какой ты Ибрахим!»
И когда они так говорили, вдруг вошел визирь. «Король, я закончил башню, одолжи мне пленников, чтобы я мог зарезать их на пороге. У меня сейчас нет». – «Возьми этого человека и зарежь! – сказать король. – А я пришлю остальных, когда захвачу другой корабль».
Визирь взял Нур ад-Дина и повел к башне. Но маляр, который красил дверь, сказать визирю: «Еще осталось работы на два дня. Подожди убивать пленника!» И визирь запер Нур ад-Дина в конюшне.
Там стояла пара красивых жеребцов, но у одного болел глаз. «Развяжи меня, – говорит Нур ад-Дин, – и я вылечу твоего коня». А сам думает: если конь лишится глаза после моего лечения, визирь убьет меня, и кончатся мои страдания.
Но Аллах помогает правоверным, и конь выздоровел.
«Много тебе Аллах в плену помог! – подумала Жаккетта. – Не пожалей тебя Пресвятая Дева, так и помер бы у кузнеца!»
Визирь освободил Нур ад-Дина от смерти и сделал его начальником конюшни. И так прошло несколько недель.
Визирь перевез Мариам в башню. И запер на замок. Мариам как-то выглянула в окно своей башни и увидела во дворе своего любимого Нур ад-Дина, который совсем похудел от горя. И девушка написала записку: «Господин, твоя невольница Мариам приветствует тебя и желает мира! Дождись ночи, возьми коней и иди за город. Если кто спросит, отвечай, что визирь приказал поводить скакунов! Там жди меня».
Она завернула в записку камень и бросила Нур ад-Дину. Нур ад-Дин увидел бумажку, взял, прочитал и растаял от радости. Он поблагодарил Аллаха и пошел готовить коней к побегу. Когда настала ночь, Нур ад-Дин отвел скакунов за город и стал ждать Мариам.
А Мариам стала подлизываться к визирю и предложила ему разделить с ней трапезу. Глупый визирь поддался чарам красавицы и получил банж в кубке с вином. И упал на ковер, как срубленная лоза. Мариам сняла с визиря все ценности, забрала оружие и доспехи, и сбежала из дома визиря. Дочь короля догнала Нур ад – Дина, они сели на коней и поскакали прочь от города, пока не достигли прекрасного луга, где остановились На отдых.
Но не успели они толком поесть, как услышали конский топот и бряцанье оружия. Это были три сына, посланные королем Афранджи, который пришел утром в дом визиря и видит: его советник лежит на ковре и не знает, где у него голова, а где ноги. Король в гневе закричал: «Эта мерзавка обвела кривого дурака вокруг пальца!» Он обнажил меч и снес визирю голову. И велел своим сыновьям скакать за Мариам.
Когда беглецы увидели погоню, Мариам надела доспехи, села на коня и спросила: «Как ты, господин, ведешь себя в бою?» – «Я устойчив в стычке, – говорит Hyp ад-Дин, – как устойчив кол в отрубях!» – «Тогда сиди здесь!» – рассмеялась Мариам и выехала одна на битву с тремя мужчинами.
«Если ты вернешься в свою веру, отец помилует тебя! – стали кричать братья. – А если будешь упорствовать, мы убьем тебя!» – «Выходите на бой!» – отвечала Мариам.
И она победила в схватке братьев, убила их и устрашила остальное войско. А затем ускакала с Hyp ад-Дином в сторону Сирии и достигла города Дамаска, где остановилась.
Когда король узнал о смерти своих сыновей, он написал письмо повелителю всех правоверных, халифу Гарун аль – Рашиду, в котором пожаловался, что каирец Hyp ад-Дин испортил дочь короля Мариам, похитил и увез в сторону своей земли. Король попросил халифа дать приказ разыскать и вернуть Мариам. И обещал за это выделить в своей стране много земли, где построить мечети для правоверных. И послал это письмо с новым визирем.
Халиф приказал найти Мариам и доставить в Багдад, Обитель Мира. Эмир Дамаска получил приказ, схватил беглецов и отправил к халифу.
Халиф увидел Мариам и восхитился ее красотой, умом и быстрыми ответами. Он спросил: «Что ты ответила на слова своего отца?» – «О преемник Аллаха на земле! – воскликнула Мариам. – Я приняла вашу веру и оставила веру короля Афранджи. Если ты отошлешь меня к отцу, то в день, когда я предстану перед Аллахом, я пожалуюсь ему на тебя!» Халиф рассмеялся и сказал: «О Мариам, я никогда не отсылаю в страну неверных женщин, принявших истинную веру! Я лучше женю на тебе Hyp ад-Дина» – «Слава великому халифу, слава всемогущему Аллаху!» – воскликнули Hyp ад-Дин и Мариам.
Халиф прогнал посла короля Афранджи и устроил пышную свадьбу.
ВСЕ!!!
Абдулла выкрикнул последнее слово и с блаженной улыбкой потянулся, радуясь, что закончилась его каторга.
– А еще какую-нибудь сказку про любовь? – вкрадчиво спросила Жаккетта. – Пожалуйста!
– Нет! – вскочил как ужаленный нубиец. – Никогда! Никакой сказки! Лучше поднимать воду на поля вместо осла, чем развлекать женщину!
И, путаясь в полах бурнуса, сбежал от Жанны и Жаккетты.
Под утро Жанне приснился замечательный сон. Один из тех редких снов, когда, что бы ни происходило в нем, душа все равно поет от радости. Жанне снилось, что она маленькая и едет с отцом на коне ранним утром по окрестностям замка. Только-только Встало солнце и косыми лучами золотит все листочки, пронизывая их насквозь и делая почти прозрачными. Птицы поют, и небо чистое-чистое. Спокойный конь неторопливо несет их по полям, рощам, виноградникам. По улочкам просыпающихся деревень. И пахнет чем-то острым, но таким щемяще-родным, что сердце сжимается…
Жанна проснулась. Сон ушел, а запах остался. Он просто плавал, в воздухе, словно и не арабский Триполи за окном, а двор замка Монпеза.
С полузакрытыми глазами, сонная, Жанна вышла во дворик, притягиваемая дурманящим голову запахом. Он привел ее на кухню.
Там сидела Жаккетта, которая решила разнообразить бесконечный вареный горох и приготовила к нему из подручных средств «гасконское масло». И ради пробы полила этим чесночным соусом гороховую кашу, которую с удовольствием уплетала теперь за обе щеки.
Как же ненавидела Жанна дома неприличный запах чеснока! До слез, до истерик, до громких скандалов с челядью! И каким родным, каким вкусным показался он ей здесь!
– Положи и мне! – попросила она Жаккетту.
Взяла миску и с наслаждением принялась за еду, пахнувшую родиной…
Глава XXI
Хорошо или плохо, что все на свете имеет начало и конец? И конец одного означает начало другого? Во всяком случае, так оно идет с Начала Времен. И неважно, случайности ли сплетаются в единую цепь, или все расписал Аллах. Важно, что в обоих случаях человеку все равно приходится проявлять терпение, волю и настойчивость, чтобы в нужном состоянии дождаться мгновения конец – начало.
Его ждали изо всех сил, и все-таки он появился внезапно.
В полдень, когда от источающего жар солнца хотелось спрятаться куда-нибудь в подземную, прохладную норку, в ворота постучали и раздался голос, требующий, чтобы открыли. Этот возглас для часовых прозвучал словно труба Джабраила.
Тяжелые створки распахнулись, пропуская всадника на крепкой берберской лошади, стоящей двадцать черных невольников, и вновь сомкнулись за ее хвостом.
Все. Теперь сидение в домике Абдуллы заканчивалось – корабль пиратов ждал на берегу. В бухточке за городом. Входить в городскую гавань он по каким-то причинам не стал.
– Быстро собираться! – приказал Абдулла, заглядывая на женскую половину.
Жаккетте собираться было не надо. Все движимое имущество, нажитое в Триполи, висело у нее в ушах, на шее, на запястьях и щиколотках. А в мешке давным-давно, еще со дня побега, были уложены индийские футляры для груди, парадные шелковые шальвары и разные мелочи. Так что восточной женщине собраться – только покрывало накинуть.
Жанна же вспомнила, что она европейская красавица, и кинулась надевать свое платье. Жаккетта быстро шнуровала ей корсаж и прикидывала, как же госпожа собирается в негнущейся нижней юбке забраться на коня. В то, что им подадут персональные носилки, слабо верилось.
Жанна еле-еле успела одеться, когда мечущий молнии из глаз Абдулла повторно заглянул к ним и рявкнул:
– Быстро во двор! Или мы вас оставим!
– Куда спешим?! – зло крикнула Жанна, засовывая в свой дорожный мешок рукоделие. – Если корабль здесь, значит дождется!
– Полулысая Рыба дождется клинка в живот от врага! Если хотите быть живыми, вопросов не задавать, слушать меня, делать быстро! Во двор!
Оробевшие девицы, накидывая на ходу покрывала, выбежали во двор. Там уже стояли оседланные лошади. Одна сума с пиратскими ценностями была приторочена к седлу Абдуллы, две – к седлу лошади без всадника. Скакунов было меньше, чем людей. Мулов нубиец не брал.
Абдулла указал Жаккетте и Жанне на двух воинов, за спинами которых им надлежало ехать. Жаккетта в своем восточном наряде легко забралась на коня, но Жанна тоже не стала делать проблем из-за костюма. Она решительно вздернула юбки и лихо села позади указанного ей араба, вцепившись в него мертвой хваткой. Под юбками у нее оказались предусмотрительно оставленные шаровары……
Старик-невольник и Нарджис тоже сели на одну лошадь. По каким-то причинам Абдулла забирал и домочадцев, оставляя дом пустым.
Нубиец зацепил за седло своего скакуна повод нагруженной сумами лошади. Сборы завершились.
Гортанный клич – и оставшиеся в живых люди шейха повезли опасные сокровища к пиратскому кораблю, чтобы потом налегке уйти в пески и воссоединиться с племенем. И подумать, как можно отомстить за смерть вождя. И кому.
По городу проехали спокойно. Врага шейха, каждую ночь штурмовавшие дом нубийца, по-прежнему не желали делать город свидетелем этой войны. Но как только городские ворота остались позади, а дорога, ведущая к бухточке, нырнула в ложбинку, с двух сжимающих ее холмов на отряд кинулись всадники. Они отрезали путь вперед и назад и блокировали людей шейха в ложбине.
Жаккетта, с волос которой во время скачки покрывало, как обычно, слетело, в ужасе закрыла глаза и уткнулась носом в потную спину сидящего впереди воина. Опять смерть стала опасно близка, теперь от нее не отделяли даже глиняные стены домика. Единственная надежда, которая теплилась в ней, – это уверенность, что Абдулла не мог не предусмотреть возможности нападения.
Зажмурившаяся Жаккетта слышала крики и топот со всех сторон, пыль забивалась в нос и рот и душила не хуже подушки.
Каким образом они прорвались, Жаккетта не узнала, но когда она открыла глаза, часть их отряда во главе с Абдуллой уже скакала по свободной дороге. Остальные сдерживали противника.
Дорога поднялась на холм и нырнула с него прямо в бухточку, где красовался корабль. Жанна узнала бухту – это была та самая, из которой ее увезли носилки Бибигюль. Петля времени замкнулась.
Абдулла, ведя в поводу вторую лошадь, первым подскакал к кораблю, где его ждали. Опасные, пахнущие смертью сокровища перекочевали на борт судна. Деньги, которые не понадобились. Теперь он вел переговоры о девушках.
Жанну и Жаккетту ссадили на землю у домика, прямо у финиковой пальмы, под которой тогда сидел капитан, продававший их.
Они скинули покрывала и принялись отряхивать дорожную пыль, не решаясь приблизиться к пиратскому кораблю. Теперь вся надежда, что их с корабля не перепродадут в соседней гавани, была на слово Абдуллы. Послушаются ли его пираты? Причин доверять им не было.
Жанна тщательно расправила юбки, рукава, корсаж. Больше, чем сидящие на хвосте враги, ее волновала проблема, что пыль осела на белоснежную рубашку и ее надо опять как-то стирать. Но как?
Жаккетта поправила перекрутившиеся цепочки и попыталась стряхнуть пыль с волос.
Подошел Абдулла.
– Все, я договорился! Хабль аль-Лулу, может, ты не поплывешь? Поедешь со мной? Я устрою тебя в хороший гарем, ты опять станешь любимицей какого-нибудь господина? Что хорошего тебя ждет там, за морем?
– Я с госпожой… – вздохнула Жаккетта. – Спасибо, Абдулла. Не хочу я в ваши гаремы.
– Тогда пошли!
Абдулла повел девиц к стоящему на берегу моряку. Зоркая Жанна, издалека заметив, что это европеец, светловолосый, причем очень даже симпатичный, вдруг сразу почувствовала интерес к жизни. Походка ее изменилась, головка приподнялась, веки томно опустились долу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Так они плыли, пока не отошли далеко от города Афранджи, и не наступил рассвет. И только солнце поднялось над волнами, как капитан взял свою бороду и снял ее вместе с лицом. Hyp ад-Дин увидел, что это Мариам.
А Мариам в тот вечер убила капитана корабля, сняла кожу с его лица вместе с бородой и натянула на свое лицо.
Hyp ад-Дин удивился такой смелости и твердости ее духа и чуть не обезумел от радости!
Мариам умела делать многие вещи и знала, как управлять кораблем, как поймать ветер и как нужно определить путь. Девушка достала из-под своей одежды драгоценные камни и разные другие сокровища из дворца своего отца и показала Hyp ад-Дину. Hyp ад-Дин сильно обрадовался. Они стали есть, пить и веселиться. Ветер был попутный, и скоро появилась на горизонте Искандария.
А что было дальше, я расскажу потом.
Жаккетта во время сказки непривычно долго молчала, но тут уж не удержалась и задумчиво подвела итог:
– В твоей сказке мужчина-то Мариам! А Нур ад-Дин больше на девицу смахивает. А та головы сечет и не морщится. Ничего себе, слабая женщина! Я бы на месте Нур ад-Дина побаивалась такой подружки. Она же прирежет, если что не по ней!
– Женщины бывают разные! – наставительно сказал Абдулла. – Такая грозная девица нам бы сейчас совсем не помешала. Она бы разогнала всех врагов, и мы не боялись бы за наши жизни!
Правду сказать, каждодневная сказка Абдулле осточертела до крайности, надоела хуже горькой редьки. Педагогических целейт как мудрая Фатима, он не преследовал.
И Абдулла попытался переменить тему.
– Может, сегодня я расскажу вам другую историю? – вкрадчиво спросил он. – Занимательную и поучительную? Про великого героя бербера ибн Тумарта? А?
– А мы хотим про любовь! – твердо сказала Жаккетта. – Знаю я твои истории про ибнов и прочих Хафсидов. Тот убил этого, этот того.
– Так это и есть жизнь! – возразил Абдулла.
– А мы хотим сказку! – отрезала Жаккетта.
«Все в руках Аллаха! Единый посылает нам испытания, чтобы проверить нашу твердость!» – пробормотал по-арабски Абдулла и начал:
– Корабль с Нур ад-Дином и Мариам приплыл в гавань города Искандария. Нур ад-Дин спрыгнул с палубы и привязал корабль к камню из Камней Сукновалов. И сказал: «Посиди, госпожа, я сейчас вернусь и введу тебя в город, как я хочу!» «Ты поспеши! – предупредила Мариам. – Не случилась бы беда от твоего опоздания!» – «Я быстро!» – успокоил девушку Нур ад-Дин.
Он пошел к жене старика купца и взял покрывало, чтобы ввести Мариам в Искандарию, как подобает мусульманской женщине.
Король Афранджи, когда наступило утро, хватился своей дочери. Он понял, что Мариам сбежала в Искандарию и послал большой корабль с хромым франком. А это был его главный визирь!
Франки быстро доплыли в Искандарию. И увидели маленький корабль, где сидела Мариам и ждала Нур ад-Дина. Франки, числом сто воинов, захватили и корабль, и дочь короля. А потом с великой радостью вернулись в город Афранджи;
Король встретил дочь с великим гневом: «Ты опозорила имя своего отца! – кричал он. – Ты переменила веру и последовала вере бродяги!» (Так вы, надменные христиане, называть ислам)!
«Нет, отец! – возразила хитрая Мариам. – Мусульмане силой схватили меня и отвезли в свою страну. Я сильно обрадовалась, когда твои люди освободили меня!» – «Молчи! – закричал король. – Я не верю твоим лживым словам и казню тебя, а твое тело велю повесить на воротах!»
Но кривой франк визирь сказал: «О владыка! Ты лучше не убивай Мариам, а отдай мне в жены! А я построю крепкую башню, самую высокую, куда не проникнет никакой вор, зарежу у ворот башни три десятка мусульман во славу нашей веры и посажу туда Мариам». Королю понравился план визиря, и он дал согласие на брак, И визирь стал строить башню.
Я пойду, нужно срочно проверить посты!
Абдулла сделал передышку в повествовании и пошел проверять людей. К его огорчению, все было в порядке, осаждающие не давали о себе знать, и пришлось вернуться под навес.
– А Нур ад-Дин с покрывалом в руках пришел на пристань и видит: нет корабля, нет Мариам. И он заплакал великим плачем, а все люди подходили узнать, что случилось, и ругали юношу: «Зачем тебе непременно понадобилось покрывало?» И Нур ад-Дин плакал еще сильней.
В это время из гавани уходил еще корабль в то место, куда увезли Мариам и уже выдергивали причальные колья. Hyp ад-Дин вскочил на этот корабль и поплыл вместе с ним.
Но не успели они доплыть до города Афранджи, как их взял в плен корабль франков, так как король возненавидел всех мусульман сильной ненавистью. Моряки доставили пленников к королю, и тот убил их. Палач убил команду корабля, кроме Нур ад-Дина, который был последним.
Король узнал юношу и закричал: «Ты Нур ад-Дин, который был у нас?» – «Я Ибрахим! – возразил Нур ад-Дин. – И я не был у вас!» – «Ты лжешь! Я позову старуху из церкви, и тогда мы посмотрим, какой ты Ибрахим!»
И когда они так говорили, вдруг вошел визирь. «Король, я закончил башню, одолжи мне пленников, чтобы я мог зарезать их на пороге. У меня сейчас нет». – «Возьми этого человека и зарежь! – сказать король. – А я пришлю остальных, когда захвачу другой корабль».
Визирь взял Нур ад-Дина и повел к башне. Но маляр, который красил дверь, сказать визирю: «Еще осталось работы на два дня. Подожди убивать пленника!» И визирь запер Нур ад-Дина в конюшне.
Там стояла пара красивых жеребцов, но у одного болел глаз. «Развяжи меня, – говорит Нур ад-Дин, – и я вылечу твоего коня». А сам думает: если конь лишится глаза после моего лечения, визирь убьет меня, и кончатся мои страдания.
Но Аллах помогает правоверным, и конь выздоровел.
«Много тебе Аллах в плену помог! – подумала Жаккетта. – Не пожалей тебя Пресвятая Дева, так и помер бы у кузнеца!»
Визирь освободил Нур ад-Дина от смерти и сделал его начальником конюшни. И так прошло несколько недель.
Визирь перевез Мариам в башню. И запер на замок. Мариам как-то выглянула в окно своей башни и увидела во дворе своего любимого Нур ад-Дина, который совсем похудел от горя. И девушка написала записку: «Господин, твоя невольница Мариам приветствует тебя и желает мира! Дождись ночи, возьми коней и иди за город. Если кто спросит, отвечай, что визирь приказал поводить скакунов! Там жди меня».
Она завернула в записку камень и бросила Нур ад-Дину. Нур ад-Дин увидел бумажку, взял, прочитал и растаял от радости. Он поблагодарил Аллаха и пошел готовить коней к побегу. Когда настала ночь, Нур ад-Дин отвел скакунов за город и стал ждать Мариам.
А Мариам стала подлизываться к визирю и предложила ему разделить с ней трапезу. Глупый визирь поддался чарам красавицы и получил банж в кубке с вином. И упал на ковер, как срубленная лоза. Мариам сняла с визиря все ценности, забрала оружие и доспехи, и сбежала из дома визиря. Дочь короля догнала Нур ад – Дина, они сели на коней и поскакали прочь от города, пока не достигли прекрасного луга, где остановились На отдых.
Но не успели они толком поесть, как услышали конский топот и бряцанье оружия. Это были три сына, посланные королем Афранджи, который пришел утром в дом визиря и видит: его советник лежит на ковре и не знает, где у него голова, а где ноги. Король в гневе закричал: «Эта мерзавка обвела кривого дурака вокруг пальца!» Он обнажил меч и снес визирю голову. И велел своим сыновьям скакать за Мариам.
Когда беглецы увидели погоню, Мариам надела доспехи, села на коня и спросила: «Как ты, господин, ведешь себя в бою?» – «Я устойчив в стычке, – говорит Hyp ад-Дин, – как устойчив кол в отрубях!» – «Тогда сиди здесь!» – рассмеялась Мариам и выехала одна на битву с тремя мужчинами.
«Если ты вернешься в свою веру, отец помилует тебя! – стали кричать братья. – А если будешь упорствовать, мы убьем тебя!» – «Выходите на бой!» – отвечала Мариам.
И она победила в схватке братьев, убила их и устрашила остальное войско. А затем ускакала с Hyp ад-Дином в сторону Сирии и достигла города Дамаска, где остановилась.
Когда король узнал о смерти своих сыновей, он написал письмо повелителю всех правоверных, халифу Гарун аль – Рашиду, в котором пожаловался, что каирец Hyp ад-Дин испортил дочь короля Мариам, похитил и увез в сторону своей земли. Король попросил халифа дать приказ разыскать и вернуть Мариам. И обещал за это выделить в своей стране много земли, где построить мечети для правоверных. И послал это письмо с новым визирем.
Халиф приказал найти Мариам и доставить в Багдад, Обитель Мира. Эмир Дамаска получил приказ, схватил беглецов и отправил к халифу.
Халиф увидел Мариам и восхитился ее красотой, умом и быстрыми ответами. Он спросил: «Что ты ответила на слова своего отца?» – «О преемник Аллаха на земле! – воскликнула Мариам. – Я приняла вашу веру и оставила веру короля Афранджи. Если ты отошлешь меня к отцу, то в день, когда я предстану перед Аллахом, я пожалуюсь ему на тебя!» Халиф рассмеялся и сказал: «О Мариам, я никогда не отсылаю в страну неверных женщин, принявших истинную веру! Я лучше женю на тебе Hyp ад-Дина» – «Слава великому халифу, слава всемогущему Аллаху!» – воскликнули Hyp ад-Дин и Мариам.
Халиф прогнал посла короля Афранджи и устроил пышную свадьбу.
ВСЕ!!!
Абдулла выкрикнул последнее слово и с блаженной улыбкой потянулся, радуясь, что закончилась его каторга.
– А еще какую-нибудь сказку про любовь? – вкрадчиво спросила Жаккетта. – Пожалуйста!
– Нет! – вскочил как ужаленный нубиец. – Никогда! Никакой сказки! Лучше поднимать воду на поля вместо осла, чем развлекать женщину!
И, путаясь в полах бурнуса, сбежал от Жанны и Жаккетты.
Под утро Жанне приснился замечательный сон. Один из тех редких снов, когда, что бы ни происходило в нем, душа все равно поет от радости. Жанне снилось, что она маленькая и едет с отцом на коне ранним утром по окрестностям замка. Только-только Встало солнце и косыми лучами золотит все листочки, пронизывая их насквозь и делая почти прозрачными. Птицы поют, и небо чистое-чистое. Спокойный конь неторопливо несет их по полям, рощам, виноградникам. По улочкам просыпающихся деревень. И пахнет чем-то острым, но таким щемяще-родным, что сердце сжимается…
Жанна проснулась. Сон ушел, а запах остался. Он просто плавал, в воздухе, словно и не арабский Триполи за окном, а двор замка Монпеза.
С полузакрытыми глазами, сонная, Жанна вышла во дворик, притягиваемая дурманящим голову запахом. Он привел ее на кухню.
Там сидела Жаккетта, которая решила разнообразить бесконечный вареный горох и приготовила к нему из подручных средств «гасконское масло». И ради пробы полила этим чесночным соусом гороховую кашу, которую с удовольствием уплетала теперь за обе щеки.
Как же ненавидела Жанна дома неприличный запах чеснока! До слез, до истерик, до громких скандалов с челядью! И каким родным, каким вкусным показался он ей здесь!
– Положи и мне! – попросила она Жаккетту.
Взяла миску и с наслаждением принялась за еду, пахнувшую родиной…
Глава XXI
Хорошо или плохо, что все на свете имеет начало и конец? И конец одного означает начало другого? Во всяком случае, так оно идет с Начала Времен. И неважно, случайности ли сплетаются в единую цепь, или все расписал Аллах. Важно, что в обоих случаях человеку все равно приходится проявлять терпение, волю и настойчивость, чтобы в нужном состоянии дождаться мгновения конец – начало.
Его ждали изо всех сил, и все-таки он появился внезапно.
В полдень, когда от источающего жар солнца хотелось спрятаться куда-нибудь в подземную, прохладную норку, в ворота постучали и раздался голос, требующий, чтобы открыли. Этот возглас для часовых прозвучал словно труба Джабраила.
Тяжелые створки распахнулись, пропуская всадника на крепкой берберской лошади, стоящей двадцать черных невольников, и вновь сомкнулись за ее хвостом.
Все. Теперь сидение в домике Абдуллы заканчивалось – корабль пиратов ждал на берегу. В бухточке за городом. Входить в городскую гавань он по каким-то причинам не стал.
– Быстро собираться! – приказал Абдулла, заглядывая на женскую половину.
Жаккетте собираться было не надо. Все движимое имущество, нажитое в Триполи, висело у нее в ушах, на шее, на запястьях и щиколотках. А в мешке давным-давно, еще со дня побега, были уложены индийские футляры для груди, парадные шелковые шальвары и разные мелочи. Так что восточной женщине собраться – только покрывало накинуть.
Жанна же вспомнила, что она европейская красавица, и кинулась надевать свое платье. Жаккетта быстро шнуровала ей корсаж и прикидывала, как же госпожа собирается в негнущейся нижней юбке забраться на коня. В то, что им подадут персональные носилки, слабо верилось.
Жанна еле-еле успела одеться, когда мечущий молнии из глаз Абдулла повторно заглянул к ним и рявкнул:
– Быстро во двор! Или мы вас оставим!
– Куда спешим?! – зло крикнула Жанна, засовывая в свой дорожный мешок рукоделие. – Если корабль здесь, значит дождется!
– Полулысая Рыба дождется клинка в живот от врага! Если хотите быть живыми, вопросов не задавать, слушать меня, делать быстро! Во двор!
Оробевшие девицы, накидывая на ходу покрывала, выбежали во двор. Там уже стояли оседланные лошади. Одна сума с пиратскими ценностями была приторочена к седлу Абдуллы, две – к седлу лошади без всадника. Скакунов было меньше, чем людей. Мулов нубиец не брал.
Абдулла указал Жаккетте и Жанне на двух воинов, за спинами которых им надлежало ехать. Жаккетта в своем восточном наряде легко забралась на коня, но Жанна тоже не стала делать проблем из-за костюма. Она решительно вздернула юбки и лихо села позади указанного ей араба, вцепившись в него мертвой хваткой. Под юбками у нее оказались предусмотрительно оставленные шаровары……
Старик-невольник и Нарджис тоже сели на одну лошадь. По каким-то причинам Абдулла забирал и домочадцев, оставляя дом пустым.
Нубиец зацепил за седло своего скакуна повод нагруженной сумами лошади. Сборы завершились.
Гортанный клич – и оставшиеся в живых люди шейха повезли опасные сокровища к пиратскому кораблю, чтобы потом налегке уйти в пески и воссоединиться с племенем. И подумать, как можно отомстить за смерть вождя. И кому.
По городу проехали спокойно. Врага шейха, каждую ночь штурмовавшие дом нубийца, по-прежнему не желали делать город свидетелем этой войны. Но как только городские ворота остались позади, а дорога, ведущая к бухточке, нырнула в ложбинку, с двух сжимающих ее холмов на отряд кинулись всадники. Они отрезали путь вперед и назад и блокировали людей шейха в ложбине.
Жаккетта, с волос которой во время скачки покрывало, как обычно, слетело, в ужасе закрыла глаза и уткнулась носом в потную спину сидящего впереди воина. Опять смерть стала опасно близка, теперь от нее не отделяли даже глиняные стены домика. Единственная надежда, которая теплилась в ней, – это уверенность, что Абдулла не мог не предусмотреть возможности нападения.
Зажмурившаяся Жаккетта слышала крики и топот со всех сторон, пыль забивалась в нос и рот и душила не хуже подушки.
Каким образом они прорвались, Жаккетта не узнала, но когда она открыла глаза, часть их отряда во главе с Абдуллой уже скакала по свободной дороге. Остальные сдерживали противника.
Дорога поднялась на холм и нырнула с него прямо в бухточку, где красовался корабль. Жанна узнала бухту – это была та самая, из которой ее увезли носилки Бибигюль. Петля времени замкнулась.
Абдулла, ведя в поводу вторую лошадь, первым подскакал к кораблю, где его ждали. Опасные, пахнущие смертью сокровища перекочевали на борт судна. Деньги, которые не понадобились. Теперь он вел переговоры о девушках.
Жанну и Жаккетту ссадили на землю у домика, прямо у финиковой пальмы, под которой тогда сидел капитан, продававший их.
Они скинули покрывала и принялись отряхивать дорожную пыль, не решаясь приблизиться к пиратскому кораблю. Теперь вся надежда, что их с корабля не перепродадут в соседней гавани, была на слово Абдуллы. Послушаются ли его пираты? Причин доверять им не было.
Жанна тщательно расправила юбки, рукава, корсаж. Больше, чем сидящие на хвосте враги, ее волновала проблема, что пыль осела на белоснежную рубашку и ее надо опять как-то стирать. Но как?
Жаккетта поправила перекрутившиеся цепочки и попыталась стряхнуть пыль с волос.
Подошел Абдулла.
– Все, я договорился! Хабль аль-Лулу, может, ты не поплывешь? Поедешь со мной? Я устрою тебя в хороший гарем, ты опять станешь любимицей какого-нибудь господина? Что хорошего тебя ждет там, за морем?
– Я с госпожой… – вздохнула Жаккетта. – Спасибо, Абдулла. Не хочу я в ваши гаремы.
– Тогда пошли!
Абдулла повел девиц к стоящему на берегу моряку. Зоркая Жанна, издалека заметив, что это европеец, светловолосый, причем очень даже симпатичный, вдруг сразу почувствовала интерес к жизни. Походка ее изменилась, головка приподнялась, веки томно опустились долу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30