К тому моменту, когда я закончила, их глаза от удивления едва не вылезали из орбит.
— Ну и мерзавец, — с чувством сказал мистер Беллертон.
— Мне бы хотелось, чтобы его повесили, четвертовали, а потом отрубили ему голову и выставили где-нибудь на колу на всеобщее обозрение, — в сердцах сказала я.
— У вас есть для этого все основания, — сказала леди Мэри так искренне, что, если бы я не видела вчера вечером, как Адриан поцеловал ей руку, я бы, пожалуй, прониклась к ней теплыми чувствами.
— По-моему, теперь с преступниками так не поступают, — пробормотал мистер Беллертон, которого мои слова явно позабавили.
— А жаль, — мгновенно отреагировала я.
— В любом случае его обязательно привлекут к ответственности за нападение на вас, леди Грейстоун, — заверил меня мистер Беллертон. — За этот чудовищный поступок его ждет гораздо более суровое наказание, нежели остракизм со стороны жокейского клуба.
Эти слова по идее могли бы меня очень обрадовать, но в тот момент я была слишком обеспокоена состоянием Гарри.
К вечеру жар у Гарри усилился, и Адриан снова просидел около его постели всю ночь. Врач привез какие-то новые лекарства и опять предложил пустить Гарри кровь, но Адриан снова не позволил ему сделать это.
На следующее утро температура спала. Лоб Гарри стал прохладным, и когда в семь часов утра я осторожно вошла в его комнату, он крепко спал. Адриан, который всю ночь провел на стуле, что был вплотную придвинут к кровати брата, тоже спал, положив ноги на оттоманку. Волосы его растрепались, на щеках и подбородке выступила щетина. Несмотря на то что он был во фраке, галстук отсутствовал, и в целом вид у него был совершенно измученный.
Воспользовавшись тем, что он спит, я поцеловала его в лоб. Адриан тут же открыл глаза.
— Кейт, — сонно пробормотал он.
— Да, это я. У Гарри спала температура, Адриан! Пощупай его лоб — он совсем прохладный.
— Я знаю. Жар прошел часа два назад. — Адриан забарахтался, пытаясь выбраться из одеяла, в которое он завернулся, перед тем как заснуть. Я осторожно сняла приставшую к его фраку пушинку. Муж замер и не шевелился до тех пор, пока я не убрала руку от его одежды. Затем он встал и подошел к кровати. Взглянув на Гарри, он удовлетворенно кивнул, потом снова повернулся ко мне и хотел что-то сказать, но вместо этого широко зевнул.
— Это значит, что он поправится, правда? — озабоченно спросила я.
— Да. — Адриан потер ладонью лицо, силясь стряхнуть сонную одурь. — Теперь остается только ждать, пока рана заживет, — добавил он, приглаживая рукой волосы.
— Адриан, — тихонько сказала я, — иди ложись. Я посижу с Гарри, пока он не проснется.
— Да я нормально себя чувствую, — возразил Адриан. — Мне удалось немного поспать в кресле.
— У тебя совершенно измотанный вид.
Адриан протестующе покачал головой и снова зевнул. Подойдя к двери, я открыла ее и повторила:
— Иди и ляг в постель, Адриан.
Муж попытался подавить очередной зевок, но безуспешно.
— Пожалуй, мне и в самом деле следует отдохнуть несколько часов, — признался он.
Посмотрев на его ноги, я обнаружила, что он в одних носках.
— А где твои туфли?
— Может, около камина? — предположил Адриан, оглядывая комнату с сонным видом.
Подойдя к камину, я в самом деле обнаружила на полу его туфли, вложила их ему в руку и вежливо, но настойчиво подтолкнула к двери. Помешкав еще несколько мгновений, он сказал:
— Когда придет врач, обязательно меня позови.
— Ладно, — пообещала я, и Адриан вышел в коридор. Я тихонько прикрыла за ним дверь и уселась около постели Гарри.
Гарри проснулся в девять часов утра и тут же начал ворчать, что ужасно голоден. Я попросила принести немного бульона и покормила его, поскольку он был еще не в состоянии самостоятельно держать ложку. Поев, он снова заснул.
Второй раз он проснулся незадолго до полудня, перед приходом доктора, который должен был сменить ему повязку. Когда я сообщила ему, что с минуты на минуту должен прибыть врач, он нахмурился. Я закусила губу и, помолчав немного, сказала:
— Когда я вижу ваши страдания, я чувствую себя такой виноватой.
После этих слов сердито наморщенный лоб Гарри разом разгладился.
— У вас нет никаких причин чувствовать себя виноватой, Кейт, — сказал он хриплым, нарочито грубоватым голосом. — У меня всего-навсего дырка в плече. Через пару недель я буду как огурчик.
— Если бы вы не появились вовремя там, в сарае, я бы сейчас уже гнила в земле, Гарри, — вымолвила я, оперевшись локтями о край кровати.
Гарри, насколько ему позволяла рана, передернул плечами.
— Меня пугает ваш натурализм.
— Но это в самом деле так. — Я еще ниже склонилась над раненым. — Адриан сказал мне, что вы нашли записку Стейда там, где лежали плащи. Мы с вашим братом долго гадали — что заставило вас ее прочитать?
— Мне бросилось в глаза ваше имя, — медленно проговорил Гарри. — Обычно я не имею привычки читать записки, адресованные не мне, но на этот раз меня как будто что-то толкнуло. Я не рассуждал ни секунды, просто взял ее и прочел.
— И решили отправиться на мои поиски?
Гарри кивнул:
— Я передал записку мисс Эллсворт и попросил ее разыскать Адриана, а сам схватил первый попавшийся под руку тяжелый предмет и бросился к вам на выручку. Когда я прочитал записку, у меня появилось очень тревожное предчувствие, Кейт. Очень нехорошее.
Встав, я наклонилась к раненому и легонько поцеловала его в губы.
— Спасибо, — сказала я.
На бледных щеках Гарри вспыхнул яркий румянец.
— Вы спасли даже не одну, а две жизни, — сказала я.
— Две? — удивленно взглянул на меня Гарри.
— Надеюсь, вы станете моему ребенку крестным отцом.
Тут только до Гарри наконец дошло, что я имею в виду. Просияв, он протянул ко мне руку.
— Это замечательная новость, Кейт!
Я крепко сжала его пальцы и сказала:
— Я так беспокоилась за вас, Гарри.
В глазах у меня стояли слезы. За последние дни я совсем разучилась их сдерживать.
— Я в полном порядке, Кейт, — торопливо заверил меня Гарри. — Не стоит раскисать.
Я заморгала, проявляя героические усилия, чтобы не дать слезам пролиться.
— Выглядите вы ужасно, — сказала я и всхлипнула. — У вас даже начинает пробиваться борода. Я не знала, что у вас растет борода, Гарри.
Я провела пальцами по золотистым волоскам на его щеке. В это время Гарри посмотрел в сторону двери.
— Адриан! — воскликнул он. — Я все думаю — куда ты подевался?
В комнате действительно появился Адриан — тщательно причесанный, гладко выбритый, в безукоризненно отглаженной одежде. Однако на лице его, когда он вошел, я уловила какое-то напряжение.
— Как ты себя чувствуешь, Гарри? — спросил он бесстрастным голосом.
— Хорошо, — отозвался Гарри. — Кейт мне все уши проболтала, но зато помогла отвлечься от боли в плече.
Адриан стоял ко мне спиной, поэтому я не могла видеть выражения его лица.
— Она очень изобретательна, — сказал мой муж.
— Тебе не обязательно было так рано возвращаться сюда, — сказал Гарри. — Ты ведь наверняка очень устал, Адриан. По-моему, за последние двое суток ни разу не было, чтобы я открыл глаза, а ты не сидел со мной рядом.
— В армии я привык спать где попало и в любое время суток, — ответил Адриан. — Ты бы удивился, если б узнал, как здорово я выспался на этом вот стуле.
— Ну… вообще-то я должен признаться, что мне было очень приятно, что ты дежуришь около меня, — тихо вымолвил Гарри. — Спасибо тебе.
— Это я должен тебя благодарить, — ответил Адриан. — Ведь ты спас жизнь моей жене, Гарри.
Глава 27
Осмотрев Гарри, врач подтвердил, что его состояние значительно улучшилось. После этого мужчины выставили меня из комнаты, чтобы дать доктору возможность сменить раненому повязку, и я отправилась вниз, чтобы сообщить хозяину и хозяйке дома приятную новость.
Большинство гостей разъехались еще за день до этого, поскольку скачки закончились, а они были приглашены как раз в связи с этим событием. Помимо моих родственников, в доме сэра Барбери оставались лишь мистер Беллертон, леди Мэри и ее мать. Все очень волновались за Гарри, а сэр Чарльз сказал мне, что если я захочу привлечь Стейда к ответственности за содеянное и сочту возможным дать соответствующие показания, то мой враг предстанет перед большим жюри.
— Боюсь, однако, что для вас этот процесс превратится в пытку, — извиняющимся тоном заметил сэр Чарльз.
— Я буду рада дать показания против Стейда, — твердо сказала я. — И уверена, что то же самое сделает и Гарри.
— Н-да, — вздохнул сэр Чарльз. — Боюсь, что это в самом деле придется сделать. Нельзя допускать, чтобы Стейду все это просто так сошло с рук. Одно дело — кража лошади, и совсем другое — покушение на жизнь графини Грейстоунской.
Я невольно задалась вопросом, какую бы позицию занял в этом деле сэр Чарльз, если бы я была просто мисс Фитцджеральд, а не графиня Грейстоунская, но решила его об этом не спрашивать.
За ленчем к нам присоединился Адриан.
— Мой брат спит, — ответил он на обеспокоенный вопрос сэра Барбери. — Смена повязки — это всегда неприятная процедура.
«Бедный Гарри!» — подумала я.
— Уверен, вы не ожидали, что мы задержимся у вас так надолго, сэр Чарльз, — с грустной улыбкой сказал Адриан, обращаясь к хозяину дома. — Но боюсь, что еще в течение нескольких дней моего брата нельзя будет перевозить.
— Что вы, мой дорогой! — замахал руками сэр Барбери. — Поверьте мне, мы очень рады, что вы почтили наш дом своим присутствием. Мысли об отъезде не должны даже приходить вам в голову до того момента, пока мистер Вудроу полностью не поправится.
— Вы очень добры, — ответил Адриан.
— Дело вовсе не в этом! Совсем не в этом! Я хочу, чтобы вы чувствовали себя в Харли-Холле как дома. Если вам что-нибудь будет нужно, только скажите об этом, лорд Грейстоун. То, что вы гостите здесь, для нас большая честь.
Адриан вежливо ответил на вдохновенные излияния сэра Чарльза, и все мы принялись за ленч.
Медленно минул следующий день. Чем лучше чувствовал себя Гарри, тем сильнее он страдал от скуки, и вскоре мне пришлось почти все время сидеть в его комнате, чтобы хоть как-то развлечь. Мы часами играли в карты, и если бы игра шла на деньги, я бы просадила что-то около трех миллионов фунтов.
Наши отношения с Адрианом напоминали отношения двух совершенно незнакомых людей, которые вынуждены жить в одной комнате и делают все возможное, чтобы как можно реже попадаться друг другу на глаза. Моя решимость признаться ему в любви мигом улетучилась в тот самый момент, когда я увидела, как он припал губами к руке леди Мэри.
Адриану же явно была отвратительна та беспечность, с которой я поставила под угрозу жизнь его младшего брата. Он был слишком великодушен, чтобы попрекать меня этим, но мне чудилось презрение в его глазах, когда он смотрел на меня, и слышалась брезгливость в его голосе, когда ему приходилось обращаться ко мне с каким-нибудь вопросом.
Я вовсе не обижалась на него за то, что его до такой степени раздражала моя глупость. Она раздражала и меня саму. Но я не могла простить мужу его чрезмерной любезности по отношению к леди Мэри. Как назло, леди Мэри и ее мать гостили у Барбери до самого конца нашего пребывания в Харли-Холле. Это лишь подогревало мое воображение, и я то и дело представляла себе, как мой супруг, пользуясь хорошей погодой, гуляет и катается верхом в компании леди Мэри, в то время как я сижу в комнате Гарри, которого все на свете раздражает, и часами играю с ним в пикет.
Когда Гарри наконец взбунтовался и потребовал, чтобы доктор позволил ему вернуться домой, я горячо поддержала его требования. Врач не стал чинить нам препятствий и сказал, что мы можем отправиться домой на следующее утро. В тот вечер я едва ли не впервые за последние дни спустилась к обеду в хорошем настроении. «В конце концов, — думала я, — это мой последний обед в Харли-Холле, во время которого мне придется любезничать с леди Мэри».
Лорд Барбери, которого я встретила в гостиной, сообщил мне неприятную новость: маркиз Стейдский бежал из своего дома, и его нигде не могли найти. Большинство склонялось к тому, что он скорее всего отправился на континент. Тем вероятнее казался этот слух, что, по некоторым сведениям, его яхту видели в гавани Альдебурга. Лорд Барбери довел это до моего сведения, всем видом выражая сожаление по поводу случившегося. Скорбное выражение его лица привело меня в ярость.
— Вы хотите сказать, лорд Барбери, что Стейд так и не был арестован? — осведомилась я.
Почувствовав по моему тону, что я едва сдерживаю возмущение, сэр Чарльз нервно покосился на Адриана, стоявшего рядом со мной.
— Не забывайте, леди Грейстоун, что он был ранен.
— Я не знала, что достаточно получить удар по голове, чтобы человека освободили от ответственности за покушение на убийство, — парировала я.
Сэр Барбери бросил еще один взгляд на Адриана, но, поскольку мой муж молчал, вынужден был мне ответить:
— Разумеется, полученное ранение нисколько не оправдывает его действий, моя дорогая. Я всего лишь хотел сказать, что, по мнению властей, маркиз Стейдский находился в таком состоянии, что не было никакой необходимости брать его под стражу.
— И никому даже не пришло в голову, что за его домом надо было установить наблюдение? — безжалостно задала я новый вопрос.
— Э-э… нет, — ответил лорд Барбери.
Краем глаза я уловила сбоку от себя какое-то движение и по знакомому запаху духов поняла, что ко мне подошла Луиза. Тут вдруг в голову мне пришла еще одна мысль.
— А что, Стейд имеет обыкновение держать свою яхту в гавани Альдебурга? — спросила я.
— Мм-м… нет, — ответил сэр Барбери с убитым видом.
— И никому не показалось подозрительным, что его яхта вдруг ни с того ни с сего появилась в этой гавани именно в тот момент, когда Стейда вот-вот должны арестовать? — упрямо гнула я свое.
Лорд Барбери молчал.
— Стейд никогда не сможет вернуться в Англию, леди Грейстоун, — сказал мистер Беллертон. — Ему придется остаток жизни провести в ссылке. Это, знаете ли, достаточно суровое наказание.
— И все же этого мало, — заметила я.
Тут вдруг я получила поддержку со стороны, откуда ее никак не ожидала.
— Я согласна с леди Грейстоун, — сказала леди Мэри. — Мне кажется, это было ошибкой — дать Стейду возможность скрыться.
— И я так считаю, — твердо сказала Луиза.
Тут наконец в разговор вступил Адриан.
— Думаю, нам пора идти обедать, — сказал он. — Леди Барбери нас уже, наверное, заждалась.
В течение всего обеда у меня было отвратительное настроение. Для меня было совершенно очевидно, что власти просто закрыли глаза на бегство Стейда. Чем больше я об этом думала, тем больше злилась. Когда после обеда я объявила, что пойду наверх, лорд Барбери вздохнул с явным облегчением.
Я заглянула в комнату Гарри, надеясь, что он еще бодрствует и я смогу рассказать ему о том, что произошло, но он спал без задних ног. Тогда я разочарованно поплелась в комнату, в которой жили мы с Адрианом, но не стала вызывать Жанетту, а принялась ходить туда-сюда перед камином. По прошествии часа, когда в комнату вошел Адриан, я все еще продолжала метаться из угла в угол. Едва услышав звук шагов в коридоре, я обернулась к двери и сказала, обращаясь к мужу:
— Они нарочно позволили ему сбежать, Адриан.
Притворив за собой дверь, мой супруг медленно подошел ко мне.
— Да, боюсь, что ты права, Кейт, — сказал он.
— Но почему? — спросила я, пытаясь понять то, что было недоступно моему пониманию. — Его вина ни у кого не вызывала сомнений. Почему же они дали ему возможность скрыться?
— Похоже, ты единственный человек, который этого не понимает, Кейт, — вздохнул Адриан. — На самом деле все очень просто. Стейду позволили скрыться, чтобы спасти от позора английскую аристократию и избежать постыдного разбирательства в парламенте.
Я молча смотрела на мужа.
— Возможно, ты этого не понимаешь, — снова заговорил он, — но, поскольку Стейд является пэром, его дело должно рассматриваться в палате лордов.
— Меня это не волнует, — бросила я. — Я хочу справедливости, Адриан!
Тут мой муж — подумать только! — пожал плечами.
— Все хотят справедливости, Кейт, — заметил он, — но лишь немногие из нас ее в конце концов добиваются. Беллертон прав: пожизненная ссылка будет для Стейда достаточно суровым наказанием.
— Так ты что же, их защищаешь? — изумленно спросила я.
— Кого это их? Никто не помогал Стейду бежать, — возразил Адриан. — Он действовал по собственной инициативе и на свой страх и риск.
— Тот, кто в такой ситуации бездействует, подчас совершает не менее тяжкое преступление, чем сам преступник, — сердито бросила я. — И не надо меня убеждать, будто вокруг бегства Стейда не было сговора молчания
— Поделись своим возмущением с Гарри, Кейт, а со мной не стоит, — сказал мой супруг, глядя на меня серыми холодными, словно зимнее небо, глазами. — Я слишком взрослый, чтобы мечтать об идеальном устройстве мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Ну и мерзавец, — с чувством сказал мистер Беллертон.
— Мне бы хотелось, чтобы его повесили, четвертовали, а потом отрубили ему голову и выставили где-нибудь на колу на всеобщее обозрение, — в сердцах сказала я.
— У вас есть для этого все основания, — сказала леди Мэри так искренне, что, если бы я не видела вчера вечером, как Адриан поцеловал ей руку, я бы, пожалуй, прониклась к ней теплыми чувствами.
— По-моему, теперь с преступниками так не поступают, — пробормотал мистер Беллертон, которого мои слова явно позабавили.
— А жаль, — мгновенно отреагировала я.
— В любом случае его обязательно привлекут к ответственности за нападение на вас, леди Грейстоун, — заверил меня мистер Беллертон. — За этот чудовищный поступок его ждет гораздо более суровое наказание, нежели остракизм со стороны жокейского клуба.
Эти слова по идее могли бы меня очень обрадовать, но в тот момент я была слишком обеспокоена состоянием Гарри.
К вечеру жар у Гарри усилился, и Адриан снова просидел около его постели всю ночь. Врач привез какие-то новые лекарства и опять предложил пустить Гарри кровь, но Адриан снова не позволил ему сделать это.
На следующее утро температура спала. Лоб Гарри стал прохладным, и когда в семь часов утра я осторожно вошла в его комнату, он крепко спал. Адриан, который всю ночь провел на стуле, что был вплотную придвинут к кровати брата, тоже спал, положив ноги на оттоманку. Волосы его растрепались, на щеках и подбородке выступила щетина. Несмотря на то что он был во фраке, галстук отсутствовал, и в целом вид у него был совершенно измученный.
Воспользовавшись тем, что он спит, я поцеловала его в лоб. Адриан тут же открыл глаза.
— Кейт, — сонно пробормотал он.
— Да, это я. У Гарри спала температура, Адриан! Пощупай его лоб — он совсем прохладный.
— Я знаю. Жар прошел часа два назад. — Адриан забарахтался, пытаясь выбраться из одеяла, в которое он завернулся, перед тем как заснуть. Я осторожно сняла приставшую к его фраку пушинку. Муж замер и не шевелился до тех пор, пока я не убрала руку от его одежды. Затем он встал и подошел к кровати. Взглянув на Гарри, он удовлетворенно кивнул, потом снова повернулся ко мне и хотел что-то сказать, но вместо этого широко зевнул.
— Это значит, что он поправится, правда? — озабоченно спросила я.
— Да. — Адриан потер ладонью лицо, силясь стряхнуть сонную одурь. — Теперь остается только ждать, пока рана заживет, — добавил он, приглаживая рукой волосы.
— Адриан, — тихонько сказала я, — иди ложись. Я посижу с Гарри, пока он не проснется.
— Да я нормально себя чувствую, — возразил Адриан. — Мне удалось немного поспать в кресле.
— У тебя совершенно измотанный вид.
Адриан протестующе покачал головой и снова зевнул. Подойдя к двери, я открыла ее и повторила:
— Иди и ляг в постель, Адриан.
Муж попытался подавить очередной зевок, но безуспешно.
— Пожалуй, мне и в самом деле следует отдохнуть несколько часов, — признался он.
Посмотрев на его ноги, я обнаружила, что он в одних носках.
— А где твои туфли?
— Может, около камина? — предположил Адриан, оглядывая комнату с сонным видом.
Подойдя к камину, я в самом деле обнаружила на полу его туфли, вложила их ему в руку и вежливо, но настойчиво подтолкнула к двери. Помешкав еще несколько мгновений, он сказал:
— Когда придет врач, обязательно меня позови.
— Ладно, — пообещала я, и Адриан вышел в коридор. Я тихонько прикрыла за ним дверь и уселась около постели Гарри.
Гарри проснулся в девять часов утра и тут же начал ворчать, что ужасно голоден. Я попросила принести немного бульона и покормила его, поскольку он был еще не в состоянии самостоятельно держать ложку. Поев, он снова заснул.
Второй раз он проснулся незадолго до полудня, перед приходом доктора, который должен был сменить ему повязку. Когда я сообщила ему, что с минуты на минуту должен прибыть врач, он нахмурился. Я закусила губу и, помолчав немного, сказала:
— Когда я вижу ваши страдания, я чувствую себя такой виноватой.
После этих слов сердито наморщенный лоб Гарри разом разгладился.
— У вас нет никаких причин чувствовать себя виноватой, Кейт, — сказал он хриплым, нарочито грубоватым голосом. — У меня всего-навсего дырка в плече. Через пару недель я буду как огурчик.
— Если бы вы не появились вовремя там, в сарае, я бы сейчас уже гнила в земле, Гарри, — вымолвила я, оперевшись локтями о край кровати.
Гарри, насколько ему позволяла рана, передернул плечами.
— Меня пугает ваш натурализм.
— Но это в самом деле так. — Я еще ниже склонилась над раненым. — Адриан сказал мне, что вы нашли записку Стейда там, где лежали плащи. Мы с вашим братом долго гадали — что заставило вас ее прочитать?
— Мне бросилось в глаза ваше имя, — медленно проговорил Гарри. — Обычно я не имею привычки читать записки, адресованные не мне, но на этот раз меня как будто что-то толкнуло. Я не рассуждал ни секунды, просто взял ее и прочел.
— И решили отправиться на мои поиски?
Гарри кивнул:
— Я передал записку мисс Эллсворт и попросил ее разыскать Адриана, а сам схватил первый попавшийся под руку тяжелый предмет и бросился к вам на выручку. Когда я прочитал записку, у меня появилось очень тревожное предчувствие, Кейт. Очень нехорошее.
Встав, я наклонилась к раненому и легонько поцеловала его в губы.
— Спасибо, — сказала я.
На бледных щеках Гарри вспыхнул яркий румянец.
— Вы спасли даже не одну, а две жизни, — сказала я.
— Две? — удивленно взглянул на меня Гарри.
— Надеюсь, вы станете моему ребенку крестным отцом.
Тут только до Гарри наконец дошло, что я имею в виду. Просияв, он протянул ко мне руку.
— Это замечательная новость, Кейт!
Я крепко сжала его пальцы и сказала:
— Я так беспокоилась за вас, Гарри.
В глазах у меня стояли слезы. За последние дни я совсем разучилась их сдерживать.
— Я в полном порядке, Кейт, — торопливо заверил меня Гарри. — Не стоит раскисать.
Я заморгала, проявляя героические усилия, чтобы не дать слезам пролиться.
— Выглядите вы ужасно, — сказала я и всхлипнула. — У вас даже начинает пробиваться борода. Я не знала, что у вас растет борода, Гарри.
Я провела пальцами по золотистым волоскам на его щеке. В это время Гарри посмотрел в сторону двери.
— Адриан! — воскликнул он. — Я все думаю — куда ты подевался?
В комнате действительно появился Адриан — тщательно причесанный, гладко выбритый, в безукоризненно отглаженной одежде. Однако на лице его, когда он вошел, я уловила какое-то напряжение.
— Как ты себя чувствуешь, Гарри? — спросил он бесстрастным голосом.
— Хорошо, — отозвался Гарри. — Кейт мне все уши проболтала, но зато помогла отвлечься от боли в плече.
Адриан стоял ко мне спиной, поэтому я не могла видеть выражения его лица.
— Она очень изобретательна, — сказал мой муж.
— Тебе не обязательно было так рано возвращаться сюда, — сказал Гарри. — Ты ведь наверняка очень устал, Адриан. По-моему, за последние двое суток ни разу не было, чтобы я открыл глаза, а ты не сидел со мной рядом.
— В армии я привык спать где попало и в любое время суток, — ответил Адриан. — Ты бы удивился, если б узнал, как здорово я выспался на этом вот стуле.
— Ну… вообще-то я должен признаться, что мне было очень приятно, что ты дежуришь около меня, — тихо вымолвил Гарри. — Спасибо тебе.
— Это я должен тебя благодарить, — ответил Адриан. — Ведь ты спас жизнь моей жене, Гарри.
Глава 27
Осмотрев Гарри, врач подтвердил, что его состояние значительно улучшилось. После этого мужчины выставили меня из комнаты, чтобы дать доктору возможность сменить раненому повязку, и я отправилась вниз, чтобы сообщить хозяину и хозяйке дома приятную новость.
Большинство гостей разъехались еще за день до этого, поскольку скачки закончились, а они были приглашены как раз в связи с этим событием. Помимо моих родственников, в доме сэра Барбери оставались лишь мистер Беллертон, леди Мэри и ее мать. Все очень волновались за Гарри, а сэр Чарльз сказал мне, что если я захочу привлечь Стейда к ответственности за содеянное и сочту возможным дать соответствующие показания, то мой враг предстанет перед большим жюри.
— Боюсь, однако, что для вас этот процесс превратится в пытку, — извиняющимся тоном заметил сэр Чарльз.
— Я буду рада дать показания против Стейда, — твердо сказала я. — И уверена, что то же самое сделает и Гарри.
— Н-да, — вздохнул сэр Чарльз. — Боюсь, что это в самом деле придется сделать. Нельзя допускать, чтобы Стейду все это просто так сошло с рук. Одно дело — кража лошади, и совсем другое — покушение на жизнь графини Грейстоунской.
Я невольно задалась вопросом, какую бы позицию занял в этом деле сэр Чарльз, если бы я была просто мисс Фитцджеральд, а не графиня Грейстоунская, но решила его об этом не спрашивать.
За ленчем к нам присоединился Адриан.
— Мой брат спит, — ответил он на обеспокоенный вопрос сэра Барбери. — Смена повязки — это всегда неприятная процедура.
«Бедный Гарри!» — подумала я.
— Уверен, вы не ожидали, что мы задержимся у вас так надолго, сэр Чарльз, — с грустной улыбкой сказал Адриан, обращаясь к хозяину дома. — Но боюсь, что еще в течение нескольких дней моего брата нельзя будет перевозить.
— Что вы, мой дорогой! — замахал руками сэр Барбери. — Поверьте мне, мы очень рады, что вы почтили наш дом своим присутствием. Мысли об отъезде не должны даже приходить вам в голову до того момента, пока мистер Вудроу полностью не поправится.
— Вы очень добры, — ответил Адриан.
— Дело вовсе не в этом! Совсем не в этом! Я хочу, чтобы вы чувствовали себя в Харли-Холле как дома. Если вам что-нибудь будет нужно, только скажите об этом, лорд Грейстоун. То, что вы гостите здесь, для нас большая честь.
Адриан вежливо ответил на вдохновенные излияния сэра Чарльза, и все мы принялись за ленч.
Медленно минул следующий день. Чем лучше чувствовал себя Гарри, тем сильнее он страдал от скуки, и вскоре мне пришлось почти все время сидеть в его комнате, чтобы хоть как-то развлечь. Мы часами играли в карты, и если бы игра шла на деньги, я бы просадила что-то около трех миллионов фунтов.
Наши отношения с Адрианом напоминали отношения двух совершенно незнакомых людей, которые вынуждены жить в одной комнате и делают все возможное, чтобы как можно реже попадаться друг другу на глаза. Моя решимость признаться ему в любви мигом улетучилась в тот самый момент, когда я увидела, как он припал губами к руке леди Мэри.
Адриану же явно была отвратительна та беспечность, с которой я поставила под угрозу жизнь его младшего брата. Он был слишком великодушен, чтобы попрекать меня этим, но мне чудилось презрение в его глазах, когда он смотрел на меня, и слышалась брезгливость в его голосе, когда ему приходилось обращаться ко мне с каким-нибудь вопросом.
Я вовсе не обижалась на него за то, что его до такой степени раздражала моя глупость. Она раздражала и меня саму. Но я не могла простить мужу его чрезмерной любезности по отношению к леди Мэри. Как назло, леди Мэри и ее мать гостили у Барбери до самого конца нашего пребывания в Харли-Холле. Это лишь подогревало мое воображение, и я то и дело представляла себе, как мой супруг, пользуясь хорошей погодой, гуляет и катается верхом в компании леди Мэри, в то время как я сижу в комнате Гарри, которого все на свете раздражает, и часами играю с ним в пикет.
Когда Гарри наконец взбунтовался и потребовал, чтобы доктор позволил ему вернуться домой, я горячо поддержала его требования. Врач не стал чинить нам препятствий и сказал, что мы можем отправиться домой на следующее утро. В тот вечер я едва ли не впервые за последние дни спустилась к обеду в хорошем настроении. «В конце концов, — думала я, — это мой последний обед в Харли-Холле, во время которого мне придется любезничать с леди Мэри».
Лорд Барбери, которого я встретила в гостиной, сообщил мне неприятную новость: маркиз Стейдский бежал из своего дома, и его нигде не могли найти. Большинство склонялось к тому, что он скорее всего отправился на континент. Тем вероятнее казался этот слух, что, по некоторым сведениям, его яхту видели в гавани Альдебурга. Лорд Барбери довел это до моего сведения, всем видом выражая сожаление по поводу случившегося. Скорбное выражение его лица привело меня в ярость.
— Вы хотите сказать, лорд Барбери, что Стейд так и не был арестован? — осведомилась я.
Почувствовав по моему тону, что я едва сдерживаю возмущение, сэр Чарльз нервно покосился на Адриана, стоявшего рядом со мной.
— Не забывайте, леди Грейстоун, что он был ранен.
— Я не знала, что достаточно получить удар по голове, чтобы человека освободили от ответственности за покушение на убийство, — парировала я.
Сэр Барбери бросил еще один взгляд на Адриана, но, поскольку мой муж молчал, вынужден был мне ответить:
— Разумеется, полученное ранение нисколько не оправдывает его действий, моя дорогая. Я всего лишь хотел сказать, что, по мнению властей, маркиз Стейдский находился в таком состоянии, что не было никакой необходимости брать его под стражу.
— И никому даже не пришло в голову, что за его домом надо было установить наблюдение? — безжалостно задала я новый вопрос.
— Э-э… нет, — ответил лорд Барбери.
Краем глаза я уловила сбоку от себя какое-то движение и по знакомому запаху духов поняла, что ко мне подошла Луиза. Тут вдруг в голову мне пришла еще одна мысль.
— А что, Стейд имеет обыкновение держать свою яхту в гавани Альдебурга? — спросила я.
— Мм-м… нет, — ответил сэр Барбери с убитым видом.
— И никому не показалось подозрительным, что его яхта вдруг ни с того ни с сего появилась в этой гавани именно в тот момент, когда Стейда вот-вот должны арестовать? — упрямо гнула я свое.
Лорд Барбери молчал.
— Стейд никогда не сможет вернуться в Англию, леди Грейстоун, — сказал мистер Беллертон. — Ему придется остаток жизни провести в ссылке. Это, знаете ли, достаточно суровое наказание.
— И все же этого мало, — заметила я.
Тут вдруг я получила поддержку со стороны, откуда ее никак не ожидала.
— Я согласна с леди Грейстоун, — сказала леди Мэри. — Мне кажется, это было ошибкой — дать Стейду возможность скрыться.
— И я так считаю, — твердо сказала Луиза.
Тут наконец в разговор вступил Адриан.
— Думаю, нам пора идти обедать, — сказал он. — Леди Барбери нас уже, наверное, заждалась.
В течение всего обеда у меня было отвратительное настроение. Для меня было совершенно очевидно, что власти просто закрыли глаза на бегство Стейда. Чем больше я об этом думала, тем больше злилась. Когда после обеда я объявила, что пойду наверх, лорд Барбери вздохнул с явным облегчением.
Я заглянула в комнату Гарри, надеясь, что он еще бодрствует и я смогу рассказать ему о том, что произошло, но он спал без задних ног. Тогда я разочарованно поплелась в комнату, в которой жили мы с Адрианом, но не стала вызывать Жанетту, а принялась ходить туда-сюда перед камином. По прошествии часа, когда в комнату вошел Адриан, я все еще продолжала метаться из угла в угол. Едва услышав звук шагов в коридоре, я обернулась к двери и сказала, обращаясь к мужу:
— Они нарочно позволили ему сбежать, Адриан.
Притворив за собой дверь, мой супруг медленно подошел ко мне.
— Да, боюсь, что ты права, Кейт, — сказал он.
— Но почему? — спросила я, пытаясь понять то, что было недоступно моему пониманию. — Его вина ни у кого не вызывала сомнений. Почему же они дали ему возможность скрыться?
— Похоже, ты единственный человек, который этого не понимает, Кейт, — вздохнул Адриан. — На самом деле все очень просто. Стейду позволили скрыться, чтобы спасти от позора английскую аристократию и избежать постыдного разбирательства в парламенте.
Я молча смотрела на мужа.
— Возможно, ты этого не понимаешь, — снова заговорил он, — но, поскольку Стейд является пэром, его дело должно рассматриваться в палате лордов.
— Меня это не волнует, — бросила я. — Я хочу справедливости, Адриан!
Тут мой муж — подумать только! — пожал плечами.
— Все хотят справедливости, Кейт, — заметил он, — но лишь немногие из нас ее в конце концов добиваются. Беллертон прав: пожизненная ссылка будет для Стейда достаточно суровым наказанием.
— Так ты что же, их защищаешь? — изумленно спросила я.
— Кого это их? Никто не помогал Стейду бежать, — возразил Адриан. — Он действовал по собственной инициативе и на свой страх и риск.
— Тот, кто в такой ситуации бездействует, подчас совершает не менее тяжкое преступление, чем сам преступник, — сердито бросила я. — И не надо меня убеждать, будто вокруг бегства Стейда не было сговора молчания
— Поделись своим возмущением с Гарри, Кейт, а со мной не стоит, — сказал мой супруг, глядя на меня серыми холодными, словно зимнее небо, глазами. — Я слишком взрослый, чтобы мечтать об идеальном устройстве мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41