– Эти, – Анри небрежно отмахнулся, – я захватил по ошибке. Письма герцогу Джиллингему. Написано «Лично», показались важными. Но там – ничего. Какая-то дура просит совета у герцога о свадебном подарке Тристану с Каролиной.– Положить их в стопку возврата?– Не надо. Я взломал на них печати, а восстанавливать нет времени. – Анри продолжал выводить какие-то закорючки на бумаге еще несколько минут, потом отложил перо. – Вот. Закончил, – произнес он с удовлетворением. – Теперь поди ко мне и покажи, как ты соскучилась.Время шло, а от Моргана вестей не было. Алиса все больше страдала. Мутило ее теперь гораздо сильнее и непредсказуемо. Она уж и не знала, когда ей станет худо и она бросится прочь, зажав рот и задыхаясь от рвотных позывов. Это очень осложняло ее жизнь. Она была уверена, что мистер Уолш считает ее серьезно больной, ибо по два раза на дню, прервав его на полуслове, она вылетала из помещения и ее рвало.По совету Мейвис Алиса стала носить в карманах платья грубые галеты и грызла их всякий раз, когда ее начинало мутить. Это ей немного помогало, и Алиса была признательна Мейвис, знавшей все, что облегчает страдания будущей матери. Алиса полностью полагалась на ее советы.Миссис Стрэттон удивлялась внезапному пристрастию Алисы к неаппетитным сухарям, но никаких замечаний не делала. Алиса благодарила судьбу за то, что повариха, занятая по горло переоборудованием кухни, не успевала интересоваться ничем другим. Алисе меньше всего хотелось привлекать к себе излишнее внимание. Ее все раздражало, и настроение у нее менялось слишком непредсказуемым образом, чтобы еще выдерживать и чужое пристальное внимание.А объем работ удвоился, так как мистер Уолш, покончив с проектом, вознамерился завершить весь ремонт и все переделки дома к осени. Днями Алиса была очень занята, но ночами ее одолевали иные мысли. Сначала добрые – о той крошечной жизни, что набирала силы внутри ее тела, а затем злые – о том мужчине, кто заронил в нее эту жизнь.Мысли ее метались от восторга к ужасу, когда она пыталась предугадать, как Морган отреагирует на их не родившееся еще дитя. Лежа без сна, она капризно прикидывала, что Морган сделает для нее и ребенка.Она предполагала, что Морган установит своего рода пособие. Быть может, даже предложит купить им какой-нибудь дом. Она не станет возражать, если их жилище будет в таком месте, где никто ее не знает. Несколько лет назад миссис Стрэттон рассказывала ей о младшей дочери леди Хармон, Анне, которой сломал жизнь, согласно достоверным источникам, уже женатый лорд Алберт Джонсон.По-видимому, рожать ребенка Анну отправили в Италию, и больше ее никогда не видели. Однако Алиса понимала, что теперь, при том, что творится в Европе, уехать из Англии практически невозможно.Порою у нее мелькала и робкая мысль о браке, но, зная о резко отрицательном отношении Моргана, она не придерживалась романтического взгляда, что следует настаивать на женитьбе. Но в каком-то крошечном кусочке ее сердца упрямо жила надежда, что герцог женится на ней из искреннего расположения и любви, а не по обязанности. Это была самая дорогая фантазия, хранимая в самой глубине души.Алиса знала, что, независимо от решения Моргана, она его примет, смирив гордость и не возмущаясь. Она верила, что Морган, несмотря на их разрыв, будет великодушен и сделает все, что в его силах, чтобы помочь ей и ребенку.Ее первостепенной заботой было защитить трепещущую внутри ее лона маленькую жизнь, которая поначалу ее испугала, потом вызвала негодование, а теперь была дорога. Она укроет дитя свое, защитит его даже ценою своей жизни, не позволит причинить вреда ему.Алиса решила, что там, где они поселятся, она выдаст себя за вдову и на ребенке не будет позорного клейма незаконнорожденного. Она содрогнулась от одной мысли, что ее ребенка могут злобно осмеять и изгнать из общества.Одинокое детство оставило глубокие шрамы в душе Алисы, и она преисполнилась решимости вырастить ребенка в обстановке надежной уверенности, чтобы он не стыдился ни своего происхождения, ни своих родителей. Очевидно, невозможно будет наделить его правами, присущими ему по рождению, но она вырастит его в атмосфере всей любви, на какую она способна. Дитя всегда будет чувствовать ее любовь, будет знать, что желанно, и никогда не будет испытывать большей нужды, чем она.Все окна и двери были распахнуты, чтобы теплый июльский ветерок продувал кухню. Было воскресенье, и в Вестгейт-Мэноре стояла странная тишина – не слышалось ни пил, ни молотков. Алиса, спокойно сидя на обычном своем месте, пила чай в компании Перкинза, миссис Стрэттон, Мейвис, Неда и Люси. Все взоры были обращены на Перкинза, который вслух читал восторженный отзыв о бракосочетании Тристана и Каролины, опубликованный в лондонской газете «Тайме». Хотя этот номер газеты и вышел несколько недель назад, чудные подробности блистательного события, изложенные изящным слогом, радовали слуг, будто в столь знаменательный момент и они принимали участие в личной жизни хозяев.Алиса, вопреки намерению игнорировать детали, слушала, как все, мысленно представляя красоту церемонии. «Наряд невесты, очаровательное творение из шелка и тафты белого цвета, по вороту и рукавам был отделан тонкими брюссельскими кружевами ручного плетения; корсаж усыпали мелкие жемчужины; в руках невеста держала букет цветов апельсинового дерева. – Перкиз сделал глоток чая и продолжал: – Обеты верности были принесены в церкви Святого Георгия на Гановер-Сквер, на обручении присутствовал сам принц-регент. Рядом с женихом стоял его брат, Морган Эштон, герцог Джиллингем, а невеста опиралась на руку своей сестры, леди Присциллы Огден. Неуловимый герцог и сам привлек к себе повышенное внимание тем, что избрал себе в спутницы на обряде некую Мадлен Дюпоне, сестру графа Анри Дюпонса. Это возбудило многочисленные толки – не быть ли вскорости еще одной свадьбе».Алиса чуть не поперхнулась чаем, представив себе Моргана с другой женщиной. Решив больше не подвергать себя этим страданиям, она стремительно вышла их кухни. Уже стоя одиноко перед окном в своей спальне, уныло спросила себя: «А эта Мадлен – его любовница?» Слезы потекли по лицу, но тут же Алиса отвлеклась – у нее в животе что-то шевельнулось. Движение было слабое, и Алиса не сразу поняла, в чем дело, но оно повторилось, и слезы полились ручьем. Ребенок зашевелился! Это было так таинственно, но так страшно.Алиса прижала ладони к животу, словно баюкая его. «Я люблю тебя, малыш! – кричало ее сердце Пусть твой отец и не любит нас с тобой!»Алиса еще пуще расплакалась, вспомнив о Моргане с Мадлен Дюпоне на бракосочетании.В дверь постучали, и она перестала плакать.– Это я, Мейвис, – прозвучало из-за двери. – Пришла проверить, как ты.Алиса сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Вытерла глаза и впустила Мейвис. Затворив дверь, обернулась к старушке.– Сроки подходят, Мейвис, – сказала Алиса спокойным тоном, – и мне пора начинать действовать.– А не лучше ли все-таки сначала дождаться приезда герцога? – неуверенно спросила Мейвис.Алиса твердо посмотрела на нее:– Он не приедет, Мейвис.– Откуда тебе это известно? – начала Мейвис.– Перестань, Мейвис! – перебила ее Алиса. – Прошло уже больше шести недель, как я отправила письма. А от него все никаких вестей. Самое время взглянуть правде в лицо. Герцог окончательно порвал со мной.– А я уверена, что ты ошибаешься. Напиши ему снова.– Нет! – горячо возразила Алиса. – Не хочу больше унижаться. Ты же слышала, что написано в газете. У герцога теперь есть новые, более приятные заботы. А я – сама по себе.– Ты же знаешь, что в газете напечатана пустая трепотня, – продолжала Мейвис, стараясь убедить Алису не терять надежды.– Я провела много бессонных ночей, пытаясь угадать отношение герцога к тому, что он станет отцом, – грустно призналась Алиса. – Его молчание служит ответом.– Бедная моя девочка! – произнесла Мейвис с искренним сочувствием.– Я ощутила, как он шевелится, – прошептала Алиса с нежным благоговением и крепко сжала руки Мейвис. – Нет времени горевать, Мейвис. Я вся нужна ребенку, ведь у него, кроме меня, нет никого. И ради него я должна оставить пустые надежды.– Так что же мы собираемся делать?– Сначала найдем, где жить. Я намерена выдавать себя за вдову, поэтому мы не можем поселиться вблизи от Гэмпшира.– А как с деньгами? – спросила Мейвис. – Нам хватит?– Я сохранила все, что до сих пор заработала. Это немного, но на еду нам какое-то время хватит. Как думаешь, сколько еще не будет заметно?Алиса стояла перед зеркалом и критически рассматривала себя, поглаживая руками живот. Поясница ее располнела, груди налились, но старые, выцветшие ее платья еще годились. Она не думала, что кто-то уже заметил изменения в ее фигуре, но если даже и заметил, то вряд ли объяснил это беременностью.Мейвис придирчиво оглядела ее.– Через месяц-другой твой живот уже будет бросаться в глаза, – предсказала старая няня.– Через три недели уедет мистер Уолш. Он полагает, что оставшаяся работа будет проводиться под моим руководством. Если мы останемся до конца ремонта, то доживем здесь до середины сентября. И к тому времени у меня все будет видно?Мейвис закивала.– Да, конечно. К тому времени ребенка уже не скроешь.У Алисы от сокрушения опустились плечи.– Надо как-то выиграть время. Она зашагала по комнате и принялась размышлять вслух: – Я ведь проверяю проделанную за день работу к вечеру. Если я стану дожидаться, пока все не уйдут, то никто из рабочих меня и видеть не будет. Обо всех недочетах, обнаруженных мною, на следующее утро Перкинз может сообщать соответствующим рабочим. Мистер Уолш уезжает отдыхать; Люси, Молли и Хоукинз уезжают погостить у родных. Слуги не вернутся, пока сюда не въедут Тристан с Каролиной. Останутся Перкинз и, конечно, Нед, но как мне набраться храбрости рассказать им правду о моем положении!– А как насчет миссис Стрэттон? Алиса расстроено застонала.– Очень неловко рассказывать все Перкинзу и Неду, но они-то будут хранить мой секрет. Миссис Стрэттон очень хорошо относится ко мне, но, боюсь, никакие добрые чувства не могут сдержать ее язык. Очень опасно доверяться ей.– Погоди-ка, – перебила ее Мейвис, почувствовав расположение к изложенному замыслу. – Ведь миссис Стрэттон постоянно толкует, что ей очень хочется съездить к двоюродной сестре в Плимут. Если мы убедим ее сделать это через несколько недель, то она не вернется, пока здесь не поселятся Тристан и Каролина, и у нас будет много времени.– Но нам еще нужно время, чтобы подыскать себе жилье, а не помешало бы еще и заработать за несколько недель, – добавила Алиса.– У меня теперь есть пенсия от герцога, а пока мы не найдем подходящий домишко, пожить мы можем у моей сестры в Корнуолле.Алиса совсем забыла о пенсии Мейвис, щедром даре герцога. «Как это он мог быть столь великодушен к едва знакомой ему женщине, и в то же время бросить своего еще не появившегося на свет ребенка?! Его незаконнорожденное дитя», – резко напомнила она себе.– Ну, что ты об этом скажешь? – спросила Мейвис.– Остается проблема с Тристаном и Каролиной, – подытожила Алиса. – В последнем письме Тристан сообщил, что они и помыслить не могут о переезде в Вестгейт-Мэнор до Рождества. Дом не будет готов до начала нового бального сезона, а Каролина намерена пребывать в Лондоне и посещать все светские мероприятия. Уверена, он останется при ней и не сможет часто бывать здесь. Я могу писать ему обо всем ходе работ чаще, но когда он приедет, я уж совсем выйду из строя.– А ты не думаешь, что у него возникнут кое – какие подозрения?– Возможно. Если так, то мы уедем. Я уповаю только на то, что он слишком увлечен своей новобрачной, чтобы обращать особое внимания на меня или этот дом.– Значит, решено, – вздохнув, заключила Мейвис.– Да, – рассеянно согласилась Алиса, продолжая размышлять над денежной проблемой. Она подумала о ненужной мебели, в большом количестве составленной на чердаке. – У меня появились кое – какие соображения, как нам добыть еще немного денег до нашего отъезда.– Ладно, хватит уже строить планы, – пресекла Мейвис, обеспокоенная усталым видом Алисы. – Ложись-ка да поспи как следует. К обеду я тебя разбужу.Алиса хотела было запротестовать, но вдруг почувствовала, как она вымоталась. Теперь как никогда прежде очень важно беречь себя. Многое еще предстоит сделать. Сентябрь не за горами, а ей надо подготовиться к отъезду из Вестгейт-Мэнора. Навсегда. Глава 12 Тристан вошел неторопливо в кабинет герцога, где за письменным столом сидел Морган. Он удобно устроился на стуле, обитом кожей, и задрал ноги, небрежно положив их на край столешницы.– Каролина хотела бы знать, не найдется ли места для нас в твоей карете нынче вечером. Бабушка отпросилась отдохнуть от вечерних развлечений, а Каролина затвердила, что вам с Мадлен нужны провожатые в оперу.Морган недовольно глянул на Тристана.– А откуда Каролине известно, что вечером я везу Мадлен в оперу?Тристан закинул руки за голову и проговорил, зевнув:– Они же обе были на дружеской встрече в конце дня у леди Джерси. А сообразить, что сопровождать Мадлен будешь ты, может и не гений. В последние месяцы ты же просто прилип к этой женщине.В этих словах Морган уловил еле заметную иронию.– Не одобряешь, братик? – спросил Морган, приподняв одну бровь.– Не сердись, Морган, – ответил Тристан. – Я это сказал без всякого умысла. Но если тебя действительно интересует мое отношение, то я не то чтобы не одобряю этой твоей привязанности, я ее просто не понимаю.– Разве ты не находишь Мадлен Дюпоне привлекательной? – Морган улыбнулся, что стало редкостью в последнее время. – Вот уж не думал, что наступит день, когда ты перестанешь реагировать на красивых женщин. Неужели женитьба так изменила тебя, Трис?Тристан пожал плечами:– Может, Мадлен и хороша собой, – допустил он. – Бог знает, но мой шурин по-прежнему увивается вокруг нее, вопреки тому, что на людях ты для прекрасной мадемуазель вроде бы главный. Да и сам-то ты рядом с нею не выглядишь счастливым. А я ведь всегда надеялся, что уж если ты еще раз остановишь свой выбор на какой-то женщине, то это принесет тебе счастье.– Я не остановил свой выбор на Мадлен Дюпоне, – уточнил Морган. – Скажем, сейчас я ею увлечен.Моргана поразила проницательность Тристана, но он надеялся, что другие не так хорошо разобрались в ситуации. На самом деле за последние месяцы ему надоела компания француженки, но для министерства обороны было крайне важно, чтобы он держался как можно ближе к Мадлен Дюпоне и ее брату Анри.Морган потянулся к серванту и достал два стакана. Налил себе и брату по приличной порции портвейна. Передал стакан брату и ловко изменил тему.– Скажи, когда вы переедете в тот мавзолей, что я вам подарил? Я полагал, что он будет готов к августу.– И я, – откликнулся Тристан и рассмеялся, уступая нежеланию Моргана обсуждать Мадлен. Он переживал за брата, но не навязывался. Знал, что Морган при желании сам расскажет ему все, когда сочтет нужным, но не ранее. – Восстановление дома уже заняло чертовски много времени, но до конца еще далеко. Мое преклонение перед бабушкой за последние месяцы возросло во сто крат – как она в течение двадцати лет выдерживала дедушкины работы по восстановлению Рэмзгейт-Касла, мне не понять. И они ведь подолгу жили там, пока шли работы. Там же с ума можно было сойти.Морган, засмеявшись, согласился:– Недаром же ее герб выбит на камне над главным входом.– Есть надежда, что мы переедем в Вестгейт – Мэнор незадолго до Рождества. Каролина хочет подождать, пока все не завершится, – продолжал Тристан. – Хотя многие уже разъехались по своим летним резиденциям, здесь еще достаточно светских развлечений, удерживающих Каролину в городе. – Его красивое лицо вдруг нахмурилось. – Надеюсь, мы еще не очень надоели, Морган? Если ты хочешь пожить спокойно, мы можем переехать к родным Каролины.По опечалившемуся лицу брата Морган увидел, как этого Тристану не хочется.– Не смеши, Трис! Этот дом – такой же твой, как и мой. Я искренне рад вам, и бабушка тоже. Ты же знаешь, что она наслаждается обществом Каролины.– Обещаю, мы очень скоро оставим тебя в покое. Мистер Уолш уже уехал из Вестгейт-Мэнора, и отделочными работами руководит леди Алиса.Морган ощутил, как его сердце всколыхнулось при упоминании об Алисе. Редкий день он не думал о ней. Сначала он пытался убедить себя, что его влечет к ней чисто физически, но ни одна женщина не вызывала в нем такого интереса ни в постели, ни вне ее. Он говорил себе, что со временем все пройдет, но само это время как-то очень медленно проходило. Ему не хватало оживленных бесед с Алисой, ее воодушевленного отношения к жизни. Порою он даже жалел, что ей не пришлось написать ему, что она зачала от него. Это была эгоистичная, жестокая мысль, но только так он смог бы под благовидным предлогом вновь войти в ее жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33