OC Roland; SpellCheck Vallensya
«Хрустальное счастье»: Рипол Классик; Москва; 2005
ISBN 5-7905-2799-Х
Аннотация
«Ничто не заменит семью», – говорит Клара, дама весьма преклонного возраста, основательница клана Морванов. Но захотят ли молодые люди, ее наследники, последовать этому завету? Клара привыкла добиваться в жизни желаемого, ее не только любят, ей беспрекословно подчиняются все члены семьи.
А что будет потом? После ее смерти? Два ее сына раскололи семью: один оказался доносчиком, другой – убийцей. Что, если эта трещина в отношениях внуков превратится в пропасть? Тогда ее жизнь прошла напрасно?
Клара завещает свое любимое имение на юге Франции в неделимое владение всем пяти внукам. И каждое лето, что бы ни случилось в их жизни и в отношениях, они вместе с чадами и домочадцами съезжаются в Валлонг.
Семейная хроника Морванов охватывает события 60–80 годов XX века, эпилог отнесен автором к 2001 году.
Франсуаза Бурден
Хрустальное счастье
История Клары посвящается моей матери, которую я люблю и которой восхищаюсь, а также Жаку, «новичку» в нашем клане вот уже сорок лет.
I
Валлонг, 1967
Винсен некоторое время наблюдал за тем, как два ребенка плыли бок о бок, поднимая брызги воды. С самого начала каникул они постоянно бросали друг другу вызов, чем бы они ни занимались, – бегали, катались на велосипеде или плавали в реке – их соперничество уже начинало выводить всех из себя.
Тифани с берега кричала, поддерживая своего брата и кузена, одну руку она держала козырьком над глазами, чтобы лучше их видеть, другой сжимала старый хронометр, которым фиксировала их результаты. Немного поодаль, укрывшись под пляжным зонтом, спала Магали, сморенная привычной для нее смесью алкоголя и таблеток. Чтобы не дать разыграться эмоциям, Винсен отвел глаза. Хотя он и отказывался ей сочувствовать, она была ему небезразлична. Их брак погибал, бесполезно было себе лгать, а то, что он ее по-прежнему любил, все еще больше усложняло.
Он медленно пошел по пыльной дороге к холму. Если он хочет закончить свою рукопись до отъезда в Париж, ему надо работать. Для успешной карьеры судьи он не мог довольствоваться разрешением тяжб и оглашением приговоров. Он должен был и писать. Развивать право. Заставлять новые поколения студентов отвечать на экзаменах по его книжкам… Как смешно!
Он не стал ускорять шаг. Каждый день, упрекая себя в том, что недостаточно занимается спортом, он проводил практически все время, запершись в своем кабинете на первом этаже, занятый написанием этой чертовой книги, и пренебрегал всем остальным.
Достигнув вершины, он остановился на несколько минут, чтобы насладиться видом. Справа в долине он различил розовые крыши Валлонга, по другую сторону окрашенные в синий цвет контуры Альпин. Место, которое он обожал в детстве, юности и даже во время работы в Авиньоне – своего первого назначения. Однажды летом именно в Валлонге он встретил Магали, в которую тогда безнадежно влюбился. Здесь родились их трое детей. И тем не менее…
Он вынул руки из карманов, прежде чем спуститься по отлогому склону, который вел к поместью. «Не держи руки в карманах! – фраза, которую тысячу раз повторяла бабушка. – Во-первых, это их растягивает, во-вторых, это придает тебе неуверенный вид».
Клара, несмотря на свои восемьдесят пять лет, выглядела великолепно. Глава семьи, хранительница клана, воспитанная в строгости прошлого века, она обладала изысканными манерами и чувством юмора, умела обращаться с ценными бумагами на бирже. Когда-то она была красавицей, потом стала решительной женщиной, и все ее внуки и правнуки были очень привязаны к ней. До такой степени, что они смогли скрыть от нее жуткую драму, которая их отдалила друг от друга несколько лет назад. Чтобы уберечь Клару, они решили молчать, но их договор был настолько хрупким, что ненависть между кузенами могла возродиться в любой момент.
Винсен заметил, что вдоль аллеи платанов земля вокруг кустов роз была полита. Каждый раз, когда приезжала Клара, Ален за этим следил. Прямо под ее окном он посадил тимьян, розмарин, лаванду, потому что она обожала эти запахи.
– Мой дорогой, посмотри на нее! – раздался голос старой женщины, – Я не удержалась и сорвала…
Он столкнулся нос к носу с бабушкой, которая подошла незаметно. Она подняла свою палку с серебряным наконечником, которой обычно грациозными движениями расставляла знаки препинания в своих речах. Из нагрудного кармана ее льняной блузки торчал крупный бутон белой розы.
– Ты не отдыхаешь сегодня после обеда? – поинтересовался он.
– Не докучай формальными вопросами, ты отлично знаешь, что я никогда не сплю днем! В моем возрасте нет необходимости во сне…
Взяв под руку внука, она увлекла его в дом.
– Винсен, сокровище мое, ты плохо выглядишь, ты слишком много работаешь… Где остальные?
– Они на берегу реки.
– Ах, ну конечно же! А кто следит за малышами?
– Мадлен, Хелен…
– Тогда пойдем со мной выпьем холодного чая.
Он всегда был ее любимцем. Она ничего не могла с этим поделать и надеялась, что остальные этого не замечают. В большой кухне, жалюзи которой были закрыты из-за жары, она знаком пригласила Винсена сесть, а сама достала из холодильника кувшин. Лучи света играли на голубом фаянсе Обаня, выстроившемся на полках в посудном шкафу, над вазой с инжиром жужжала муха.
– Когда ты уезжаешь? – спросила она непринужденно.
– На следующей неделе. Отпуск юриста подходит к концу.
– А твоя книга, ты ее закончишь?
– Надеюсь.
Он слишком хорошо знал, что после этих безобидных вопросов она резко перейдет к основному, поэтому не был удивлен, когда она добавила:
– Ты принял решение насчет Магали?
– Нет, я не знаю что делать, – признался он вздохнув.
Ни один врач, с которым они консультировались, не был в силах как-либо ей помочь. По той простой причине, что она не была больна, а просто не могла найти себя. Потерянная, неспособная восстановить силы, без воли и ориентиров.
– Что касается твоих детей, ты не можешь оставить все как есть, – нанесла ему удар Клара. – Почему бы не взять их в Париж, скажем, на авеню Малахов.
– Ты хочешь, чтобы я отобрал у нее детей? Но это все, что у нее есть!
– Нет, Винсен… Прежде всего, у нее есть ты, то есть превосходный муж. Она живет здесь, что, как минимум, можно назвать красивым домом, она располагает деньгами для своих фантазий, она молода, она красива. Однако вместо нее всем занимается Хелен. К тому же это безумие, что молодая ирландка за столь короткий срок приобрела такое значение. Ты отдаешь себе отчет? Какой бы милой она ни была, она все-таки служанка.
– Бабушка! Хелен стала членом нашей семьи…
– Не кажись глупее, чем ты есть! – возразила Клара, барабаня пальцами по столу.
Жест был настолько знакомым, что Винсен, улыбнувшись, пробормотал:
– Я все это знаю, тем не менее, в их возрасте детям лучше быть вместе с матерью. Даже если это и не идеальная мать.
– Что такое ты говоришь!
Клара протянула руку к вазе с фруктами, взяла абрикос. Она аккуратно разломила его и съела, положив косточку в пепельницу, потом повернулась к Винсену. До сих пор ей хорошо удавалось не вмешиваться, но настало время делать выбор. Ему скоро должно исполниться тридцать пять лет, он красив, соблазнителен, ослепителен, и она не позволила бы ему все погубить, ничего не предприняв.
– Хуже всего, – не спеша продолжила она, – им тебя не хватает, что бы ты там ни думал. В частности, твоим сыновьям. Мальчикам нужен отец. К счастью, у них есть Ален, которого они обожают.
Она увидела, как он нахмурил брови, раздраженно склонил голову немного набок, и поняла, что попала в точку. Винсен и Ален, которые раньше были неразлучными кузенами, не общались уже несколько лет. Если быть точнее, со смерти Шарля.
– Только вот Ален слишком занят своими оливками. Ты ведь знаешь, он делает все, что возможно, он всегда находил общий язык с детьми, но он всего лишь их дядя. Я часто разговаривала с ним этим летом. Если бы ты с ним больше общался, он многое поведал бы тебе…
Через стол Винсен дотянулся до руки Клары и слегка сжал ее.
– Что ты хочешь мне сказать, бабушка?
На мгновение она сосредоточилась на его светло-серых глазах. У него были глаза отца, и она почувствовала неожиданный всплеск нежности к нему.
– Ты похож на Шарля, – засвидетельствовала она задумчиво.
– Ответь мне, – настаивал он.
Сколько ловушек благодаря ей им удалось избежать, каждому из них! Сколько раз она дипломатично или не очень вмешивалась в их жизнь, но всегда только ради их блага!
– Ты завел семью, Винсен, ты несешь за нее ответственность. Вернись или оставь ее. Воспитывай своих детей. Если нет, Ален скоро заберет все. Либо он просто оказывает тебе услугу там, где вы несостоятельны, Магали и тебе…
– Нет!
– Да. И еще одно, сокровище мое. Я видела, как твой отец годами гонялся за воспоминаниями. Я не хочу, чтобы то же самое произошло с тобой. Такой человек, как ты, не создан для одиночества.
Он отпустил руку бабушки, отстранился и оперся на спинку стула. Что он мог ответить? Клара была слишком умна, у него не было ни единого шанса обмануть ее. В последнее время он посвятил себя исключительно карьере с тем, чтобы не думать о жене. Каждый вечер, когда он приходил в особняк на авеню Малахов, его мысли были заняты работой. Это было своего рода обезболивающее, он не задавал себе вопросов. Отец предсказал ему однажды, что, в конце концов, он получит назначение в Кассационный суд, что являлось высшей целью для любого судьи. Но действительно ли он гнался за почестями или это было лишь средством забыться?
На секунду он закрыл глаза, вздохнул, убрал руки в карманы и вскоре был призван к порядку Кларой.
– На самом деле, Винсен, что за ужасная привычка…
– Папа! Папа! – пронзительный голос Тифани заставил их обоих подскочить. Запыхавшаяся девочка ворвалась в кухню и в слезах бросилась к отцу.
– Пойдем скорее, пойдем! – заикалась она.
– Тифани! Что с тобой? Успокойся, успокойся… Они взяли ее за плечи, но она отчаянно вырывалась, повторяя:
– Тебе надо пойти туда. С Филиппом случилось что-то…
– Что? – Встав, он поднял дочь и обнял ее. – Подожди, малыш, я не понимаю… Что случилось?
– Филипп! – прокричала она.
Ее рыдания становились судорожными, и вдруг Винсена охватила паника. Он посадил девочку Кларе на колени.
– Присмотри за ней!
Он пробежал через холл, спустился с крыльца. Если поехать на машине, объезд по улице займет у него столько же времени, как если пойти пешком через холм, и он устремился к аллее. Тифани была очень смышленым ребенком для своих десяти лет, и он прекрасно понимал, что должна была произойти настоящая драма, чтобы привести ее в такое состояние. Он ускорил шаг, вызывая в памяти картину, которую оставил час назад. Мадлен сидела на своем складном стуле за вязанием, Виржиль и Сирил плавали, немного поодаль под пляжным зонтом спала Магали. Хелен играла с Полем и Лукасом… А где в этот момент находился Филипп? В мгновение ока он достиг хребта и спустился к реке.
Первое, что он увидел, была фигура Алена. Его кузен неподвижно сидел на коленях у берега и сжимал руками голову. Стоя выше над ним Мадлен и Магали казались застывшими статуями. Винсен лихорадочно искал глазами детей и увидел их немного дальше, прижавшихся к Хелен, с оторопевшими лицами.
– Нет, – пробормотал он, – нет…
Из-за волнения у него перехватило дыхание, как если бы его душили. Неосознанно он перестал бежать и размеренным шагом подошел к Алену. Филипп лежал на траве с открытыми глазами, черты лица странно искажены, кожа синяя.
– О, господи…. Нет, нет… – повторил он тихо. Чтобы не смотреть на мальчика, он повернул голову к Алену. Тот был весь мокрый, волосы и одежда прилипли к телу. Мертвенно-бледный под своим загаром, с выражением, которого Винсен никогда у него не видел. Когда он заговорил, его голос показался глухим, едва слышимым.
– Я… я все испробовал… Но было уже слишком поздно. Он уже утонул, когда Сирил пришел за мной. Я думал… знаешь, всегда говорят, что… словом, я все-таки попробовал…
С огромным усилием Винсен скользнул взглядом по телу ребенка перед тем, как взять полотенце и накрыть его целиком. На этот жест прореагировала Хелен: она взяла Лукаса и Поля за руку.
– Мы идем домой, – произнесла она. – Все идут со мной.
Никто не возразил, и они молча последовали за девушкой. Винсен поднял глаза на Магали. Она не двинулась. Он спросил себя, была ли она в здравом уме, но она сама обняла. Мадлен за плечи и заставила ее удалиться. Оттуда, где он стоял, Винсен не понял ни слова из того, что говорили женщины.
– Надо все-таки позвать доктора, – удалось ему произнести.
Ален, казалось, не собирался подниматься, и Винсен взял его за плечо, чтобы встряхнуть.
– Иди, позвони, я останусь здесь.
Золотой взгляд Алена встретился с взглядом Винсена. Уже давно они едва обменивались словами, старательно избегая друг друга.
– Где Готье? – пробормотал Ален.
– Он уехал в Авиньон на весь день, у нас нет никакой возможности связаться с ним.
Только в этот момент они поняли, что им надо будет сообщить Готье и Шанталь о смерти их сына. Даже сама мысль была невыносимой.
– Пойди, позвони и возвращайся, – настаивал Винсен. Мы подождем вместе, ладно?
Это была почти просьба, и Ален покачал головой. Он сделал едва уловимый жест, чтобы коснуться полотенца, но его рука упала. Когда он, наконец, встал, Винсен вздохнул с облегчением. Увидеть, как сломается Ален, было последним, что он хотел бы сегодня пережить.
Как только шум шагов затих, тишина упала на берег, немного волнуемая шорохом насекомых. Ничто в мире не позволяло преодолеть бег времени, вернуться на два часа назад, изменить судьбу. Если бы Винсен остался, если бы Ален пришел раньше, если бы Филипп смог закричать… Но кончено, слишком поздно, свершилось.
– О, Филипп…
Любимчик, которому еще не было и шести лет, и который мило картавил. Винсен заметил, что пейзаж вокруг затуманился. Он закрыл глаза и дал слезам течь по щекам. Готье был почти его ровесником. Он был человек обаятельный, искренний, немного загадочный. Как он перенесет драму? Он, его жена, их другой малыш? И как ребенок мог утонуть в этой безопасной реке, находясь под присмотром трех взрослых? Или, по крайней мере, двух, если исключить Магали. Ибо она, конечно же, ничего не видела и не слышала.
– Врач приедет с жандармами, – сказал Ален позади него.
Винсен открыл глаза, сглотнул слюну. Кузен держал в руке белую простыню. Она, безусловно, больше подходила, чем оранжевое полотенце. Они оба нагнулись, чтобы аккуратно поменять его, стараясь не смотреть на лицо мальчика. Потом Ален направился к пляжному зонту и сложил его, как если бы этот предмет слишком веселой расцветки был ему невыносим.
Винсен посмотрел на него с некоторым любопытством. Иногда он думал, что знает Алена как себя, и в то же время он казался ему чужим. Его узкие бедра, его широкие плечи, его волосы, очень черные, очень длинные, его нежность или жестокость были знакомыми чертами, но кем он был сегодня? Всю их молодость они были неразлучны, сообщники, такие же непохожие, но действующие заодно, всегда в согласии. Даже когда Винсен узнал о связи Алена с мужчиной, их взаимная привязанность была непоколебима. Понадобилась смерть Шарля, чтобы они стали смотреть друг на друга с презрением, а потом воспринимать друг друга, как чужаки. И, тем не менее, здесь, вынужденные находиться возле этого маленького погибшего мальчика, они вдруг оказались ближе друг другу, чем когда-либо.
Складной стул Мадлен присоединился к пляжному зонту, круги и мячи составили кучу ненужных предметов, перед которыми оставался без движения Ален. Винсен хотел к нему подойти, но не мог сдвинуться с места. Удалиться на один шаг от ребенка, который лежал под простыней, означало бросить его. Он брезгливо взглянул на воду, которая блестела на солнце, и подумал, что они все будут бояться этой реки, в которой столько играли.
Несмотря на все горе и драмы, которые до сих пор пережила Клара, гибель правнука привела ее в полное отчаяние. Она не вставала с постели целые сутки и была не в состоянии ни с кем разговаривать.
Удобно усаженная в подушки, она так много плакала, что глаза ее опухли и стали выдавать возраст. Возраст старой дамы, которая много повидала на своем веку. Вспоминая прошлое, она пришла к выводу, что была счастлива до 1914 года, но после начала первой мировой войны ее существование сопровождалось последовательными жестокими ударами судьбы. С передышками, разумеется, со временем, чтобы восстановить силы после одной трагедии и лицом к лицу встретиться со следующей. Ее муж умер в 1917-м, призванный на фронт в качестве хирурга, несмотря на возраст, она осталась одна воспитывать двух детей, Эдуарда и Шарля. Последний всегда был ее любимцем и любимцем всех женщин к тому же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33