На протяжении следующих пяти минут Джессика говорила о еде, поскольку это была самая безопасная тема, к тому же в Новом Орлеане к трапезе всегда относились чрезвычайно серьезно. В конце концов она разошлась настолько, что сделала несколько предложений по поводу меню, поскольку была знакома с местной кухней лучше Кастеляра. Тот не возражал, и официант, записав заказ, удалился.Они остались вдвоем. Каждый держал в руке бокал с минеральной водой, и оба хранили неловкое молчание. Наконец Кастеляр отпил из своего бокала небольшой глоток, поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула. Одна его рука осталась лежать на краю столешницы, и Джессика с интересом покосилась на его широкое, бронзовое запястье, казавшееся почти коричневым на белоснежной скатерти. Взгляд Кастеляра скользнул по ее лицу и опустился ниже — сначала на шею, потом — на плечи, потом — на мягкие округлости грудей и на тонкие кисти с отполированными, миндалевидными ногтями.Не сразу до Джессики дошло, что на нее направлено все его внимание. Кастеляр не вертел головой, разглядывая посетителей, и не интересовался убранством зала; его не занимало ничего, кроме ее скромной персоны. И Джессика поймала себя на том, что сознавать это ей очень приятно.Вместе с тем внимательный, прямой взгляд Кастеляра заставлял ее нервничать.— Признаться откровенно, ваше приглашение весьма удивило меня, особенно в свете нашей прошлой встречи, — сказала Джессика первое, что пришло ей в голову. — Могу я спросить, для чего вы меня сюда пригласили?— Хотите взять быка за рога? — вопросом на вопрос ответил Кастеляр и улыбнулся. — Это, знаете ли, не слишком… цивилизованно, да простятся мне такие слова. Кроме того, если, решая деловые вопросы, мы не придем к соглашению, то потом нам придется терпеть общество друг друга до тех пор, пока мы не завершим обед. Нет уж, давайте сначала пообедаем, а уж потом будем говорить о делах.Он произнес свою тираду с таким так-том и учтивостью, что Джессике не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть, признавая его правоту. Конечно, это была всего лишь отсрочка, но она почему-то почувствовала облегчение.Ей даже подумалось, что она скорее всего ошибалась, обвиняя Рафаэля Кастеляра во всех смертных грехах. Джессике просто не верилось, что человек, который с таким жаром и самоотречением занимался с ней любовью на скамейке в саду, мог так спокойно сидеть с ней за одним столом и улыбаться вежливой, светской улыбкой. Ни словом, ни взглядом он не выдал себя и не намекнул, при каких обстоятельствах они встречались в последний раз. Со своей стороны Джессика просто не могла себе представить, как такой респектабельный, безупречно воспитанный человек может находить удовольствие в том, чтобы принимать участие в разнузданных оргиях, подобных той, на которую она попала в Рио. Нет, невероятно, решила она. И слава Богу!Некоторое время они говорили о Рио-де-Жанейро и о Новом Орлеане, о сходстве и различиях между этими двумя городами. Потом речь зашла о местах, в которых каждому довелось побывать, об особенностях национальных кухонь, о музыке и традициях. Рафаэль Кастеляр обнаружил удивительно глубокие познания в области американского джаза, а на новоорлеанском джазовом фестивале он бывал чуть ли не ежегодно. Американское кино тоже было ему хорошо знакомо; кроме того, он был в курсе всех последних бродвейских постановок и пьес, с которыми приезжали на гастроли театры Лондона и Парижа. После театра они заговорили о литературе, причем не только о книгах английских и североамериканских писателей, но и об авторах из Латинской Америки. В этой области Джессика, кстати говоря, чувствовала себя не очень уверенно, хотя она и была знакома с произведениями Жоржи Амаду и читала классический роман Роса «Дань дьяволу». Обсуждать с Кастеляром современных бразильских писателей ей было и вовсе не по плечу, поэтому она была не прочь вернуться на родную почву. Кастеляр это заметил и снова заговорил об американской литературе, да так свободно, с таким знанием дела, что Джессика была просто поражена. Когда она сказала ему, что он знает американских авторов лучше многих американцев, Рафаэль только пожал плечами.— Я ведь жил в Штатах, — объяснил он. Джессика задумчиво рассматривала его своими лучистыми зелеными глазами.— Да, — сказала она наконец. — Ваш английский просто безупречен. Конечно, иногда проскальзывают обороты, которые мы считаем чисто литературными, но я не замечаю никакого акцента.Кастеляр слегка наклонил голову в знак того, что принимает ее комплимент.— Моя старшая сестра вышла замуж за американца и переехала жить в Коннектикут, когда я был подростком, — сказал он. — Я часто навещал ее и даже жил с ними несколько лет, пока учился в Йеле.— Ах да, конечно, «Лига Плюща» ! — воскликнула Джессика. — Мне следовало бы сразу догадаться.— О чем? — спросил он, слегка подаваясь вперед.— Да нет, это я так… — несколько смутилась Джессика. — Ваши манеры, ваш внешний вид…— Крахмальная рубашка, галстук, — продолжил Кастеляр и скорчил гримасу. — Видели бы вы меня в джинсах и теннисных туфлях.Джессика честно постаралась представить его в таком виде, но у нее ничего не вышло. Одновременно она почувствовала странное сожаление, вызванное внезапной мыслью о том, что им вряд ли доведется встретиться в неформальной обстановке, которая допускала бы подобный наряд.Потом ей пришло в голову, что он совсем не похож на конкистадора, которым она представила его себе на встрече в Рио. Очевидно, когда он хотел, он умел быть и приятным собеседником, и услужливым кавалером. Единственное, чего Джессика никак не могла понять, так это зачем ему все это понадобилось, ведь они, в конце концов, были соперниками, конкурентами, если не сказать — противниками.Было и еще одно обстоятельство, которое тревожило Джессику. Если Кастеляр, как хамелеон, умел так быстро приспосабливаться к обстоятельствам, следовательно, он мог быть ее ночным любовником. Даже сейчас Джессика несколько раз ловила себя на том, что рассматривает его красиво очерченные, словно сошедшие с рисунков мастеров Возрождения, губы, безупречной формы пальцы, широкие и мускулистые плечи атлета и прикидывает: он или не он. Это мешало ей сосредоточиться на беседе, но она ничего не могла с собой поделать.Какая странная штука память, подумала Джессика. Порой ей казалось, что она никогда не сможет забыть ни одной детали, ни единого мгновения той страшной и восхитительной ночи, и все же некоторые подробности ускользали от нее, стирались, исчезали под наслоениями других чувств, других эмоций. То, что стало для нее знакомым и привычным, теперь казалось по меньшей мере странным, а то, что показалось непонятным тогда, теперь — возможно, благодаря подсознательной работе воображения, исподволь достраивавшего недостающие детали, — выглядело знакомым просто до боли.К салату из нежных ростков алоэ, к цыплятам, супу из стручков бамии, креветкам в сметанном соусе, шпинату и хрустящим хлебцам они взяли полбутылки «Шабли премьер крю». Этого было вполне достаточно, чтобы запивать еду и не потерять ясность мысли перед обсуждением деловых вопросов. От десерта оба отказались, предпочтя кофе. Когда две чашечки с душистым крепким напитком оказались перед ними на столе, они наконец заговорили о вещах более серьезных.— Итак, — сказал Кастеляр с улыбкой, которая показалась Джессике почти ласковой, — теперь мы можем поговорить о бизнесе и о том, зачем я здесь. Конечно, мне хотелось бы отложить этот разговор еще немного — скажем, до ужина, — но я и так слишком долго испытывал ваше терпение.Джессика сама была не прочь отложить этот разговор на потом, а лучше бы — навсегда. От внезапного приступа страха сердце сжалось у нее в груди, и она поспешно опустила ресницы, вертя в руке так и оставшуюся невостребованной десертную ложечку.— Я вас слушаю, — сказала она негромко. Взгляд Кастеляра ненадолго остановился на ее лице, на слегка порозовевших скулах и трепещущих веках.— Должен сказать, — начал он, — что на меня произвело крайне благоприятное впечатление то, как вы построили наш предыдущий разговор. Вы изложили все обстоятельства точно и со знанием дела. Кроме того, из ваших слов мне стало ясно, что вам глубоко небезразлична судьба компании вашего деда и его собственное будущее. Вот почему я подумал, что для нас обоих — и для нашего дела, разумеется — было бы весьма полезно, если бы мы встретились еще раз, чтобы я мог поподробнее изложить вам свои соображения и, возможно, кое-что пояснить.— Я не вижу смысла…Он поднял вверх руку, останавливая ее. Этот жест был одновременно и вежливым, и властным.— Вы все поймете, если потерпите еще несколько минут. Джессика согласно кивнула, и Кастеляр продолжил:— С моей точки зрения, «Голубая Чайка» занимает достаточно прочное положение среди морских транспортных компаний Мексиканского залива и Атлантики. В этих краях ее давно знают и уважают, и создать что-то новое — например, новую фирму, которая могла бы с успехом занять ваше место, — будет делом нелегким. Кроме всего прочего, это потребует и времени, и значительных финансовых вливаний. Вы согласны?— Нам хотелось бы так думать, — согласилась Джессика с робкой улыбкой.Его зубы ослепительно сверкнули на загорелом лице.— Так и есть, — сказал он с нажимом. — Пойдем дальше… На побережье Мексики ваши позиции не настолько сильны, но ваш дед был достаточно дальновиден, чтобы воспользоваться кое-какими представившимися ему возможностями. Инвестиции, которые он сделал в расчете на то, чтобы поднять авторитет и усилить позиции компании в Мексике, полностью себя оправдали и будут оправдывать еще многие годы. Для большинства людей одного этого было бы более чем достаточно.Он сделал небольшую паузу, и Джессика спросила:— Но не для вас, правда?— Да, — кивнул Кастеляр. — Не для меня. И не для вас, сеньорита.Он был прав, но Джессика не собиралась ему этого говорить.— И какой бы следующий шаг предприняли вы? — спросила она.— Северное море — вот наша цель.Джессика рассмеялась.— Это обойдется в еще большую сумму, чем создание новой компании.— Финансы — это действительно наше самое узкое место, — признал Кастеляр. — Но у «Голубой Чайки» есть все или почти все, чтобы совершить этот смелый бросок на север: имя, история, безупречная репутация, связи с нефтяными компаниями и их владельцами. Если бы у вас были еще и финансовые возможности, вы без боя заняли бы все северные порты, и никто — в том числе и я — не смог бы с вами конкурировать.Перспектива, которую он нарисовал несколькими выразительными и точными словами, была не просто заманчивой. На протяжении нескольких лет это была тайная мечта Джессики, которой она не делилась ни с кем. Смотреть на Кастеляра, спокойно сидящего напротив нее и облекающего в слова то, о чем она думала долгими бессонными ночами, было почти невыносимо.— Вы сказали — «если бы у нас были деньги», — заметила она дрогнувшим голосом. И в ее сценарии это было самое слабое место.Кастеляр посмотрел на нее пристально и серьезно.— Я мог бы финансировать эту программу, — сказал он негромко.Джессика вспыхнула, почувствовав внезапный и неодолимый гнев. Он словно дразнил ее, потрясая у нее перед носом своими миллионами, в то время как у «Голубой Чайки» не было свободных денег даже на то, чтобы вернуть банку кредит.— Ловко сработано, — заметила она сквозь зубы.Заметив яркий румянец, проступивший на щеках Джессики, Кастеляр рассмеялся, но в его смехе не было ничего обидного. Напротив, он как будто ждал чего-то подобного, и в его взгляде засветилось нечто похожее на уважение.— Я сказал это не для того, чтобы поиздеваться над вами или унизить «Голубую Чайку». Я хотел только, чтобы вы подумали…— О чем?— О возможностях, — коротко ответил он. — Или продвижение к северным морским нефтепромыслам не кажется вам заманчивым?— Это, конечно, желательно, но… — Джессика недоговорила. Она боялась встретиться с ним взглядом.— Но в данных обстоятельствах неосуществимо, — закончил за нее Кастеляр. — Но вы-то сами, мисс Мередит, поддерживаете эту идею или нет?— Как я могу ее не поддерживать? — откровенно призналась Джессика.— Я рад. — Почему-то Кастеляр действительно выглядел очень довольным.— Вы только что убедили меня, что мое первое впечатление от вашей компании было не совсем верным. С учетом всех обстоятельств я решил пересмотреть мое первоначальное решение.Он таки сумел полностью завладеть вниманием Джессики.— Пересмотреть?Кастеляр чуть заметно улыбнулся — должно быть, надежда слишком отчетливо прозвучала в голосе Джессики.— Мне очень жаль, — сказал он, — но, как вы понимаете, я не отзываю своего предложения о присоединении «Голубой Чайки» к КМК. Скорее напротив, я дополняю и расширяю его. В настоящий момент я даже готов дать вам на двадцать процентов больше.Джессика молча уставилась на него, стараясь хотя бы приблизительно подсчитать, сколько же это будет. Наконец она сказала:— Это очень щедрое предложение.— Ничего подобного, — опроверг ее Кастеляр. — Это — условие.Джессика вздернула подбородок.— Условие чего? — спросила она с осторожностью.— Пожалуйста, не судите меня слишком строго, — сказал Кастеляр и, когда Джессика ничего не ответила, добавил:— Я надеюсь также, что вы найдете время, чтобы как следует все обдумать, прежде чем дать ответ, поскольку мое предложение касается теперь и вас.На лице Джессики не дрогнул ни один мускул.— Меня?— Да, вас. Ваш вклад в работу компании трудно переоценить; вы делаете для «Голубой Чайки» так много, как никто другой. Поэтому я буду настаивать на том, чтобы вы остались в руководстве компании после того, как она станет моим филиалом.Джессика вздрогнула. Ее улегшийся было гнев снова вспыхнул жарким огнем, и она почувствовала, как ее лицо покрылось горячечным румянцем.— Вы… вы хотите задобрить меня, чтобы я… сотрудничала с вами? — произнесла она сдавленным шепотом.— Нет же! — воскликнул Кастеляр и нахмурился так, что его брови почти сошлись на переносице.— …Или подкупить. Назовите как хотите, суть от этого не изменится. Вы думаете, что я помогу вам купить «Голубую Чайку» вопреки воле деда, помогу ради денег и ради сверкающих перспектив! Так вот, сеньор, вы вдвойне ошиблись. Во-первых, у меня нет достаточных полномочий, чтобы принять или отклонить ваше предложение, точно так же я не могла согласиться с планом директора «Гольфстрим Эйр». Это если бы я хотела принять ваше предложение, но дело в том, что я не хочу. А во-вторых, мои услуги не продаются. Я работаю в «Голубой Чайке» потому… потому, что…Кастеляр решительно подался вперед, и его лицо стало неподвижным и жестким.— В отличие от мистера Холивелла я пытался сделать вам комплимент, сказав, что вы прекрасно справляетесь со своей работой. Иначе ваш дед просто не доверил бы вам свою компанию, а ведь вы — хрупкая молодая женщина. Это значит — для меня, во всяком случае, — что по своему таланту и по своим деловым качествам вы втрое, вдесятеро превосходите большинство самых способных менеджеров-мужчин. Больше того: для меня ясно как день, что в «Голубой Чайке» вы работаете не только из-за денег, а точнее — совсем не из-за денег. Вы профессионал, Джессика, и я тоже, поэтому прошу вас принять как аксиому тот факт, что о компании, которую я собираюсь приобрести, я знаю столько же, сколько и вы. В частности, мне известно, что если мистер Клод Фрейзер и способен прислушиваться к чьему-то мнению, то только к вашему.— И поэтому вы хотите, чтобы я уговорила деда принять ваше предложение в обмен на высокий пост в будущей объединенной компании, — ответила Джессика без всякого намека на вопросительную интонацию. — Что же это по-вашему, если не взятка?— Не вижу тут ничего постыдного, — пожал плечами Кастеляр, снова откидываясь назад. — Простите меня за мою прямоту, но ваш дед вряд ли сможет вернуться к руководству «Голубой Чайкой». В настоящее время вы справляетесь с этой задачей более чем удовлетворительно, но я не уверен, что так будет продолжаться и после того, как… в общем, когда Клод Фрейзер больше не будет стоять за вашей спиной. И никакой вашей вины в этом нет, Джессика. Просто в деловом мире ваш дед — это звезда определенной величины, а вы, простите, пока никто. Нет, вы сможете поддерживать операции на нынешнем уровне, возможно, произойдет даже какой-то рост, но пройдет очень много лет, прежде чем с вами начнут считаться. В ближайшие же годы совершить прорыв на север вам не удастся— банки и финансовые корпорации просто не поддержат вас, пока вы не заработаете себе имя. У вас просто нет ни одного шанса. Но все может повернуться совершенно иначе, если мы с вами будем действовать заодно. Вам нужно только решить, готовы ли вы лично сотрудничать со мной, или нет.— И повлиять на деда, — упрямо сказала Джессика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55