Чувство гордости заговорило в ней с новой силой.
— Позволь мне закончить, — сказала Мами мягко. — Он уехал потому, что не мог сдерживать себя рядом с тобой — так было велико его желание. Он уехал потому, что думал прежде всего о тебе и не хотел причинять тебе еще больше горя, позора и страданий. Единственное, что он мог сделать — это уехать, и он уехал.
Это объяснение немного успокоило Амалию. Она поверила в него, потому что давно ждала такого объяснения.
— Вы так добры, Мами. Спасибо! — сказала она с чувством.
— Что ты, девочка. Ты должна знать правду. — Лицо старой леди осветилось печальной улыбкой.
Перед тем, как лечь в постель, Амалия вновь и вновь вспоминала сказанное Мами.
«Откуда только мать Жюльена знает, о чем думает и что чувствует Роберт, если даже я этого не знаю?» — подумала Амалия, засыпая. На душе было покойно и весело.
Ранним утром резко переменилось направление ветра, теперь он дул с севера на залив. Огромные волны, набегая на берег, заливали пеной песчаные отмели и примеривались уже к дороге, за которой начинались виллы. Ветер пузырил занавески в спальне Амалии, холодным сквозняком проносился по дому, но она не проснулась, лишь слегка поежилась от влажной свежести пасмурного утра.
ГЛАВА 19
Зрелище было восхитительное. Темно-синие волны зарождались где-то далеко, почти у самой линии горизонта, |потом увеличивались в размерах, превращаясь в водяные валы, которые с середины пути начинали закручиваться, покрываясь пенистыми шапками. Они двигались один за другим с одинаковым интервалом и как раз набирая скорость и мощь, чтобы не доходя до берега, обрушиться на него с невероятной силой и диким ревом, а затем игриво отступить назад, оставив на песке бурлящую пену. Волны словно соревновались между собой. Каждая последующая стремилась превзойти предыдущую длиной, высотой, мощью и неповторимым вздохом, напоминающим рев раненого зверя.
Люди, стоявшие на берегу, с интересом наблюдали за разыгравшейся стихией. На некоторых были купальные костюмы, но в воду войти никто не решался. Наученные печальным опытом нескольких смельчаков, которых, как щепки, выбросило на берег и зарыло в песок, они решили не рисковать. Никто не уходил. Все это время ветер дул им в спину и в лицо волнам, смахивая с них пену и разнося ее над заливом.
Амалия и Мами сидели на галерее виллы и наблюдали за происходившим вместе со всеми. Мами, несмотря на лето, куталась в толстую шаль. Нельзя сказать, что было очень холодно, просто был велик перепад температуры после вчерашней изнуряющей жары. Амалия совсем не ощущала прохлады: кровь в ее жилах текла в каком-то особенно веселом ритме. Волнение моря казалось эхом взволнованной, бурлящей от радости души. Сосредоточенно наблюдая за стихией, Амалия думала о своем, откинув голову на спинку плетеного кресла.
— Ах, chere, мне это совсем не нравится, — сказала Мами озабоченно. — Вон там сбоку стоит мсье Магга, он наверняка знает характер этого залива лучше других. Если тебя не затруднит, спустись к нему и спроси, что он думает обо всем этом?
Амалии давно хотелось пройтись по песку, но она не решалась оставить старую леди одну без присмотра, особенно когда та была так взволнована.
Колоритная фигура хозяина отеля, окруженная постояльцами, виднелась издалека, он яростно жестикулировал, показывая на воду. Увидев приближающуюся Амалию, он слегка попятился:
— Добрый день, мадам Деклуе! — сказал он весело. — Что вы думаете о представлении, которое я здесь устроил? Гости, надеюсь, оценят?
— Великолепно, сэр! Но моя свекровь находит его несколько тревожным. Она опасается, что в заливе начался шторм, который не ровен час окажется здесь, поэтому хотела бы знать, что вы думаете по этому поводу?
— Ваша свекровь — мудрая женщина, — кивнул владелец отеля. — Безусловно, там сильное волнение, но это, к счастью, не близко отсюда. Скорее всего, шторм пришел из Карибского моря и может скоро утихнуть. А если он принесет дождь, то мы только порадуемся, поскольку в баках всегда много пресной воды, и купающимся порой нечем смыть соль с тела. Вообще-то, живя здесь постоянно, мы пережили много штормов и еще больше переживем.
— Значит, вы исключаете ураган? — Амалия знала, что ураганы — страшные разрушительные ветры — очень опасны, но буйствовали они обычно в сентябре.
— Кто может ответить на этот вопрос? — Дейв Магга украдкой посмотрел по сторонам. — Сейчас только начало августа, хотя мне доводилось видеть ранние ураганы. Мы не сможем ничего узнать, пока он не окажется здесь.
— Северный ветер довольно необычное явление для этого времени года, — заметила Амалия.
— Верно, но зато какое приятное исключение, — сказал он бодро.
Амалия не стала возражать, поскольку рядом с ними оказалась юная наездница из той самой группы любителей верховой езды, которую она наблюдала с первого дня приезда на остров.
— Вы говорите о шторме? — спросила девушка весело. — Что касается меня, то я мечтаю увидеть настоящую бурю и с нетерпением жду этой встречи.
— Вы просто не знаете, что говорите, моя милая, — вмешался какой-то мужчина. — Я плыл на корабле, когда слегка заштормило, и это не то ощущение, которое хотелось бы испытать еще раз.
— И я тоже, — поддержала его женщина, стоявшая рядом, по-видимому, его жена. — Я не уверена, что мне или кому-нибудь другому понравится, когда вокруг этого клочка земли разбушуется непогода. Если завтра к полудню погода не наладится, я подумаю, чтобы уехать на «Старс», когда он придет сюда.
— Вряд ли стоит паниковать раньше времени, не так ли, мистер Магга? — Девушка повернулась к владельцу отеля, ожидая ответа.
— Конечно не стоит! — замахал он короткими ручками. — Есть люди, которые прожили на острове по семьдесят с лишним лет, их уже целое поколение, но вы видели, чтобы кто-нибудь из них собирал вещи и готовился к отплытию? Отель выдерживал и не такое. Здание построено добротно, как, впрочем, и многие другие здания на острове. По-моему, никакая опасность нам не угрожает.
С одной стороны, слова мистера Магга успокаивали, а с другой, Амалия заметила его тревожный взгляд на несущиеся по небу тучи. Пока особых опасений они не вызывали, напоминая стада грязно-серых овец, которых перегоняют с одного пастбища на другое. Всю дорогу до виллы Амалия с интересом наблюдала за их перемещением.
Наутро ветер переменился на северо-восточный, небо затянуло черными тучами, отчего на остров пала серая тень; свинцовые волны угрожающе набрасывались на берег и разбивались на мириады брызг. Со стороны бухты волны становились все выше и выше, достигая порой высоты двух поставленных друг на друга отелей. Откуда-то издалека слышался шум, но это не был шум морского прибоя или рев ветра. Странный монотонный гул заполнял все пространство вокруг.
Амалия проснулась раньше обычного и решила пройти до бухты. Чтобы сэкономить время, она срезала небольшой участок пути и вышла к загону со скотом, принадлежавшим отелю. Животные, сгрудившись у ворот, тревожно мычали, словно предупреждали об опасности. Их тревога передалась Амалии. Ветер дул в упор, и многочисленные юбки развевались за ее спиной.
Она стояла и смотрела на разгулявшиеся в бухте волны, потом перевела взгляд на линию горизонта, за которой на расстоянии двенадцати-пятнадцати миль находился материк. Пахло рыбой, солью и глиной, словно земля была растревожена до самых глубин. Заслышав вопли и перебранку потревоженных чаек, Амалия подняла голову и увидела, что они направляются к болотистым берегам Луизианы.
Обратный путь показался труднее, усиливавшийся ветер дул с такой силой в спину, что Амалия не шла, а бежала, спотыкаясь и чуть не падая. Ветер радостно подхватывал песок, потревоженный ее шагами, и швырял ей вслед. Амалия старалась не оглядываться, потому что песок, смешиваясь с моросью, больно бил по лицу, забивался в складки бумазейного платья.
Добравшись до виллы, Амалия нашла в дверях две записки: одна от мистера Магга, приглашавшего их с Мами вечером в отель на традиционный бал котильона, а другая — от Франсис Прюетт, которая просила их прийти на этот бал, чтобы всем вместе противостоять силам природы, чтобы поддержать друг друга и дать друг другу успокоение. Франсис писала, что в их положении не принято ходить по балам, но этот случай особый и, поскольку танцевать они не будут, то составят чудесную компанию.
Мами весь день думала, ехать ей в отель или нет. У нее на сей предмет были свои резоны.
Однако, представляя, как будет сидеть в темноте одна и слушать завывание ветра за стенами виллы, она решила, что для ее уставших нервов лучше побыть на людях, в обществе Амалии.
Теперь уже мало кто сомневался, что надвигается шторм, подготовка к длительной осаде шла весь день: ставни и двери на вилле, в сарае и других хозяйственных помещениях были наглухо закрыты и заперты на засовы и болты, вещи с улицы и галереи внесены в дом, готовился огромный запас еды, свечей, лампового масла. Делалось это повсюду, в том числе и в отеле, несмотря на оптимизм его хозяина.
Тиге с фонарем в руке провожал Амалию и Мами до самого отеля. Старая леди опиралась на руку невестки, прижимаясь к ней при каждом порыве ветра и сожалея в душе, что не осталась дома.
Справа от них бушевало разъяренное море, так что брызги и пена разбивавшихся о берег волн долетали и до них. Но вот из открытых, ярко освещенных окон отеля послышались звуки старинного танца, и идти стало легче. Казалось, вызов силам природы брошен. Теперь сияние огней отеля стало для острова приготовившегося к шторму, единственным маяком и надеждой.
Пристроенная недавно танцевальная зала отвечала самым изысканным требованиям времени: канделябры сверкали медью и переливались хрусталем, паркетные полы, навощенные до зеркального блеска, напоминали озерную гладь, стены были оклеены обоями, входившими в моду, цвета электрик. Несколько длинных столов были сдвинуты к стенам: в другое врем зала использовалась для приемов, торжественных обедов и банкетов.
Против ожидания собралась большая толпа: люди стремились быть вместе.
Настроение у собравшихся было нарочито приподнятое, всюду слышались шутки, смех, заглушаемые звуками музыки. Однако беспокойство витало в воздухе, оно проявлялось в голосах, звучавших громче обычного, слишком оживленных жестах, звонком смехе, даже в том, как энергично, с вызывающим блеском в глазах скользили по паркету пары. Много говорилось о том, что делать, если вода затопит остров. Один шутник, молодой человек из Нового Орлеана, черноглазый красавец с лихо закрученными усами, любимец дам, заявил, что в этом случае есть только один выход: танцевать на столах, пока их не вынесет в открытое море.
Однако не все могли веселиться в тот вечер. Некоторые стояли у окон, наблюдая с тревогой за волнами в бухте. Другие с нетерпением ждали прибытия «Стара», предпочитая лучше оказаться на его борту, чем подвергаться риску быть затопленными в собственном доме. Пароход опаздывал, но удивляться было нечему: в такую погоду капитан Смит мог вообще не выходить в море или остановиться в каком-нибудь тихом месте, чтобы переждать шторм. По крайней мере, многие так считали. Если их прогнозы оправдаются, все окажутся в плену у стихии, и тогда всем будет не до веселья и шуток.
Франсис Прюетт старалась не показать волнения. Она радостно приветствовала Амалию, нашла место для Мами в обществе пожилых дам, Франсис кокетничала, когда говорила, что ей нравится смотреть на волны, хотя они порой и нервировали. Единственное, о чем она сожалела, что Опостин и Мари-Ида не остались с бабушкой в поместье «Тенистое», хотя малыш так радовался всему и ничуть не боялся, особенно после того, как один симпатичный пожилой джентльмен сказал ему, что волны — это лошадки, а пена на них — разметавшаяся грива.
Для веселья и настроения Дейв Магга приказал подать всем шампанское.
— «Стар» привезет новую партию вина, а это мы разопьем прямо сейчас, — заявил он смеясь.
Вечер продолжался. Оркестр заиграл еще веселее, потому что его не обнесли искрящейся влагой. Пианист колотил по клавишам с такой страстью, что слышно было на другом конце острова, несмотря на шум моря, вой ветра и шарканье ног по паркету; исполнитель на французском рожке звучал как целый духовой оркестр; а немец-виртуоз, игравшей на скрипке, менял уже второй платок под подбородком — он трудился в поте лица, ублажая своей дивной музыкой дам и кавалеров.
Когда музыка замирала, из соседних комнат доносились удары бильярдных шаров, запах ароматизированного табака «Louisiana Perique», шлепанье карт о стол — каждый стремился отвлечься по-своему.
Бал закончился роскошным банкетом а ля фуршет. Столы ломились от закусок, холодных и горячих блюд, приготовленных из даров моря, марочных вин и прохладительных напитков. Вновь подали шампанское. Гости толпились около накрытых столов с таким видом, словно постились с самого утра и боялись, что никогда в жизни не смогут поесть так обильно и вкусно. Через полчаса столы опустели: ни кусочка пищи, ни глотка вина.
Наступал решающий момент. Кто-то вспомнил, что «Стар» так и не появился. Западня захлопнулась: люди остались на маленьком острове, узкой песчаной косе посередине залива, один на один с надвигавшимся ураганом. Бал кончился. Гости начали потихоньку расходиться. Послали на кухню за Тиге, слуги устроили там свою собственную вечеринку. На виллу возвращались в полном молчании: Тиге впереди с фонарем, а за ним гуськом Мами, Амалия, Лали. Когда подходили уже к двери, Тиге вдруг напрягся, останавливаясь.
— Что там? — спросила Амалия тихо.
— Не знаю, мамзель. Мне кажется, я видел какое-то движение за кухней.
Амалия напрягла зрение, но смогла увидеть в свете фонаря только деревянную пристройку кухни. Все остальное слилось в единую темную массу.
— Возможно, ветер принес что-нибудь? — предположила Амалия.
— Мне показалось, что это был человек.
— Давайте войдем в дом, — предложила Мами, кутаясь в шаль.
Они тихо двинулись к двери.
Амалия не сводила глаз с пространства позади кухни. Там мог спрятаться слуга, который отлучался без разрешения хозяев, или человек с дурными намерениями. А может, случайно забрела приблудившаяся лошадь или корова? В такой темноте кого угодно и что угодно можно принять за человека. Однако самым лучшим для них было поскорее войти в дом и покрепче запереть дверь. Амалия никогда не слышала, чтобы здесь, на острове, хоть кому-нибудь угрожала опасность или кого-то обокрали даже в зимнее время, когда многие дома стояли заколоченными. Единственным местом, которое внушало страх, была деревня на краю острова Дернир.
Войдя в дом, Мами надолго остановилась, приложив руку к сердцу, потом вздохнула с облегчением и села. Амалия последовала ее примеру. Подшучивая над Тиге, который всех перепугал, делясь впечатлениями о бале, который, без сомнения, удался, Амалия дождалась, пока Лали сходит за Полиной, отправила их обеих в спальню к Мами, а сама побрела к себе.
Сон не приходил. Усилившееся завывание ветра, рвущего ставни и двери, пугало. Рокот волн сотрясал виллу до самого основания, звеня кольцами противомоскитной сетки, которая была натянута у нее над кроватью. Амалия лежала, уставившись в потолок, и думала о том, о чем не следовало думать:
«Насколько выглядело бы все по-другому, если бы Роберт находился здесь. Я бы повернулась к нему, ласкала бы его шею, грудь, живот, а может, и ниже, где возрастает цветок его страсти. Я бы прижалась к нему, оплетая его ноги своими, обнаженная, жаждущая удовлетворения, готовая выполнить любое его желание и раствориться в нем. Я бы приникла губами к его губам, гладила бы его волосы, вдыхала аромат его кожи, наслаждаясь его силой, нежностью, сливаясь с ним в упоительном любовном экстазе».
Амалии было так плохо без Роберта, что она уткнулась головой в подушку и горько заплакала, слезы проникли сквозь наволочку и намочили пух.
Ближе к рассвету зарядил ни на минуту не прекращающийся дождь. Небо, затянутое свинцовыми облаками, готово было обрушиться на маленький остров, затерявшийся в плотном, липком тумане цвета обожженной глины. Волны с удвоенной силой налетали на берег, молотя песок, словно хотели превратить его в пыль. Было заметно, как вода прибывает со стороны бухты Кейллоу.
Амалия, ходившая по дому в легком халате, переоделась в старое темное платье с одной юбкой и без кринолина, что было практичнее в создавшихся условиях. Она не теряла надежды, что «Стар» рано или поздно появится, поэтому собрала, на случай если Мами захочет уехать на материк, ее вещи в дорожный сундук. Уловив запах кофе, Амалия вышла в холл, где спустившаяся с чердака Марта разогревала еду на небольшом огне в камине. Мами чувствовала себя неважно, но настояла на том, чтобы встать. Сейчас она прилегла на кушетку в холле, рассуждая рассеянно о том, что лучше бы, наверное, перебраться в отелы и надежнее, и к людям поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Позволь мне закончить, — сказала Мами мягко. — Он уехал потому, что не мог сдерживать себя рядом с тобой — так было велико его желание. Он уехал потому, что думал прежде всего о тебе и не хотел причинять тебе еще больше горя, позора и страданий. Единственное, что он мог сделать — это уехать, и он уехал.
Это объяснение немного успокоило Амалию. Она поверила в него, потому что давно ждала такого объяснения.
— Вы так добры, Мами. Спасибо! — сказала она с чувством.
— Что ты, девочка. Ты должна знать правду. — Лицо старой леди осветилось печальной улыбкой.
Перед тем, как лечь в постель, Амалия вновь и вновь вспоминала сказанное Мами.
«Откуда только мать Жюльена знает, о чем думает и что чувствует Роберт, если даже я этого не знаю?» — подумала Амалия, засыпая. На душе было покойно и весело.
Ранним утром резко переменилось направление ветра, теперь он дул с севера на залив. Огромные волны, набегая на берег, заливали пеной песчаные отмели и примеривались уже к дороге, за которой начинались виллы. Ветер пузырил занавески в спальне Амалии, холодным сквозняком проносился по дому, но она не проснулась, лишь слегка поежилась от влажной свежести пасмурного утра.
ГЛАВА 19
Зрелище было восхитительное. Темно-синие волны зарождались где-то далеко, почти у самой линии горизонта, |потом увеличивались в размерах, превращаясь в водяные валы, которые с середины пути начинали закручиваться, покрываясь пенистыми шапками. Они двигались один за другим с одинаковым интервалом и как раз набирая скорость и мощь, чтобы не доходя до берега, обрушиться на него с невероятной силой и диким ревом, а затем игриво отступить назад, оставив на песке бурлящую пену. Волны словно соревновались между собой. Каждая последующая стремилась превзойти предыдущую длиной, высотой, мощью и неповторимым вздохом, напоминающим рев раненого зверя.
Люди, стоявшие на берегу, с интересом наблюдали за разыгравшейся стихией. На некоторых были купальные костюмы, но в воду войти никто не решался. Наученные печальным опытом нескольких смельчаков, которых, как щепки, выбросило на берег и зарыло в песок, они решили не рисковать. Никто не уходил. Все это время ветер дул им в спину и в лицо волнам, смахивая с них пену и разнося ее над заливом.
Амалия и Мами сидели на галерее виллы и наблюдали за происходившим вместе со всеми. Мами, несмотря на лето, куталась в толстую шаль. Нельзя сказать, что было очень холодно, просто был велик перепад температуры после вчерашней изнуряющей жары. Амалия совсем не ощущала прохлады: кровь в ее жилах текла в каком-то особенно веселом ритме. Волнение моря казалось эхом взволнованной, бурлящей от радости души. Сосредоточенно наблюдая за стихией, Амалия думала о своем, откинув голову на спинку плетеного кресла.
— Ах, chere, мне это совсем не нравится, — сказала Мами озабоченно. — Вон там сбоку стоит мсье Магга, он наверняка знает характер этого залива лучше других. Если тебя не затруднит, спустись к нему и спроси, что он думает обо всем этом?
Амалии давно хотелось пройтись по песку, но она не решалась оставить старую леди одну без присмотра, особенно когда та была так взволнована.
Колоритная фигура хозяина отеля, окруженная постояльцами, виднелась издалека, он яростно жестикулировал, показывая на воду. Увидев приближающуюся Амалию, он слегка попятился:
— Добрый день, мадам Деклуе! — сказал он весело. — Что вы думаете о представлении, которое я здесь устроил? Гости, надеюсь, оценят?
— Великолепно, сэр! Но моя свекровь находит его несколько тревожным. Она опасается, что в заливе начался шторм, который не ровен час окажется здесь, поэтому хотела бы знать, что вы думаете по этому поводу?
— Ваша свекровь — мудрая женщина, — кивнул владелец отеля. — Безусловно, там сильное волнение, но это, к счастью, не близко отсюда. Скорее всего, шторм пришел из Карибского моря и может скоро утихнуть. А если он принесет дождь, то мы только порадуемся, поскольку в баках всегда много пресной воды, и купающимся порой нечем смыть соль с тела. Вообще-то, живя здесь постоянно, мы пережили много штормов и еще больше переживем.
— Значит, вы исключаете ураган? — Амалия знала, что ураганы — страшные разрушительные ветры — очень опасны, но буйствовали они обычно в сентябре.
— Кто может ответить на этот вопрос? — Дейв Магга украдкой посмотрел по сторонам. — Сейчас только начало августа, хотя мне доводилось видеть ранние ураганы. Мы не сможем ничего узнать, пока он не окажется здесь.
— Северный ветер довольно необычное явление для этого времени года, — заметила Амалия.
— Верно, но зато какое приятное исключение, — сказал он бодро.
Амалия не стала возражать, поскольку рядом с ними оказалась юная наездница из той самой группы любителей верховой езды, которую она наблюдала с первого дня приезда на остров.
— Вы говорите о шторме? — спросила девушка весело. — Что касается меня, то я мечтаю увидеть настоящую бурю и с нетерпением жду этой встречи.
— Вы просто не знаете, что говорите, моя милая, — вмешался какой-то мужчина. — Я плыл на корабле, когда слегка заштормило, и это не то ощущение, которое хотелось бы испытать еще раз.
— И я тоже, — поддержала его женщина, стоявшая рядом, по-видимому, его жена. — Я не уверена, что мне или кому-нибудь другому понравится, когда вокруг этого клочка земли разбушуется непогода. Если завтра к полудню погода не наладится, я подумаю, чтобы уехать на «Старс», когда он придет сюда.
— Вряд ли стоит паниковать раньше времени, не так ли, мистер Магга? — Девушка повернулась к владельцу отеля, ожидая ответа.
— Конечно не стоит! — замахал он короткими ручками. — Есть люди, которые прожили на острове по семьдесят с лишним лет, их уже целое поколение, но вы видели, чтобы кто-нибудь из них собирал вещи и готовился к отплытию? Отель выдерживал и не такое. Здание построено добротно, как, впрочем, и многие другие здания на острове. По-моему, никакая опасность нам не угрожает.
С одной стороны, слова мистера Магга успокаивали, а с другой, Амалия заметила его тревожный взгляд на несущиеся по небу тучи. Пока особых опасений они не вызывали, напоминая стада грязно-серых овец, которых перегоняют с одного пастбища на другое. Всю дорогу до виллы Амалия с интересом наблюдала за их перемещением.
Наутро ветер переменился на северо-восточный, небо затянуло черными тучами, отчего на остров пала серая тень; свинцовые волны угрожающе набрасывались на берег и разбивались на мириады брызг. Со стороны бухты волны становились все выше и выше, достигая порой высоты двух поставленных друг на друга отелей. Откуда-то издалека слышался шум, но это не был шум морского прибоя или рев ветра. Странный монотонный гул заполнял все пространство вокруг.
Амалия проснулась раньше обычного и решила пройти до бухты. Чтобы сэкономить время, она срезала небольшой участок пути и вышла к загону со скотом, принадлежавшим отелю. Животные, сгрудившись у ворот, тревожно мычали, словно предупреждали об опасности. Их тревога передалась Амалии. Ветер дул в упор, и многочисленные юбки развевались за ее спиной.
Она стояла и смотрела на разгулявшиеся в бухте волны, потом перевела взгляд на линию горизонта, за которой на расстоянии двенадцати-пятнадцати миль находился материк. Пахло рыбой, солью и глиной, словно земля была растревожена до самых глубин. Заслышав вопли и перебранку потревоженных чаек, Амалия подняла голову и увидела, что они направляются к болотистым берегам Луизианы.
Обратный путь показался труднее, усиливавшийся ветер дул с такой силой в спину, что Амалия не шла, а бежала, спотыкаясь и чуть не падая. Ветер радостно подхватывал песок, потревоженный ее шагами, и швырял ей вслед. Амалия старалась не оглядываться, потому что песок, смешиваясь с моросью, больно бил по лицу, забивался в складки бумазейного платья.
Добравшись до виллы, Амалия нашла в дверях две записки: одна от мистера Магга, приглашавшего их с Мами вечером в отель на традиционный бал котильона, а другая — от Франсис Прюетт, которая просила их прийти на этот бал, чтобы всем вместе противостоять силам природы, чтобы поддержать друг друга и дать друг другу успокоение. Франсис писала, что в их положении не принято ходить по балам, но этот случай особый и, поскольку танцевать они не будут, то составят чудесную компанию.
Мами весь день думала, ехать ей в отель или нет. У нее на сей предмет были свои резоны.
Однако, представляя, как будет сидеть в темноте одна и слушать завывание ветра за стенами виллы, она решила, что для ее уставших нервов лучше побыть на людях, в обществе Амалии.
Теперь уже мало кто сомневался, что надвигается шторм, подготовка к длительной осаде шла весь день: ставни и двери на вилле, в сарае и других хозяйственных помещениях были наглухо закрыты и заперты на засовы и болты, вещи с улицы и галереи внесены в дом, готовился огромный запас еды, свечей, лампового масла. Делалось это повсюду, в том числе и в отеле, несмотря на оптимизм его хозяина.
Тиге с фонарем в руке провожал Амалию и Мами до самого отеля. Старая леди опиралась на руку невестки, прижимаясь к ней при каждом порыве ветра и сожалея в душе, что не осталась дома.
Справа от них бушевало разъяренное море, так что брызги и пена разбивавшихся о берег волн долетали и до них. Но вот из открытых, ярко освещенных окон отеля послышались звуки старинного танца, и идти стало легче. Казалось, вызов силам природы брошен. Теперь сияние огней отеля стало для острова приготовившегося к шторму, единственным маяком и надеждой.
Пристроенная недавно танцевальная зала отвечала самым изысканным требованиям времени: канделябры сверкали медью и переливались хрусталем, паркетные полы, навощенные до зеркального блеска, напоминали озерную гладь, стены были оклеены обоями, входившими в моду, цвета электрик. Несколько длинных столов были сдвинуты к стенам: в другое врем зала использовалась для приемов, торжественных обедов и банкетов.
Против ожидания собралась большая толпа: люди стремились быть вместе.
Настроение у собравшихся было нарочито приподнятое, всюду слышались шутки, смех, заглушаемые звуками музыки. Однако беспокойство витало в воздухе, оно проявлялось в голосах, звучавших громче обычного, слишком оживленных жестах, звонком смехе, даже в том, как энергично, с вызывающим блеском в глазах скользили по паркету пары. Много говорилось о том, что делать, если вода затопит остров. Один шутник, молодой человек из Нового Орлеана, черноглазый красавец с лихо закрученными усами, любимец дам, заявил, что в этом случае есть только один выход: танцевать на столах, пока их не вынесет в открытое море.
Однако не все могли веселиться в тот вечер. Некоторые стояли у окон, наблюдая с тревогой за волнами в бухте. Другие с нетерпением ждали прибытия «Стара», предпочитая лучше оказаться на его борту, чем подвергаться риску быть затопленными в собственном доме. Пароход опаздывал, но удивляться было нечему: в такую погоду капитан Смит мог вообще не выходить в море или остановиться в каком-нибудь тихом месте, чтобы переждать шторм. По крайней мере, многие так считали. Если их прогнозы оправдаются, все окажутся в плену у стихии, и тогда всем будет не до веселья и шуток.
Франсис Прюетт старалась не показать волнения. Она радостно приветствовала Амалию, нашла место для Мами в обществе пожилых дам, Франсис кокетничала, когда говорила, что ей нравится смотреть на волны, хотя они порой и нервировали. Единственное, о чем она сожалела, что Опостин и Мари-Ида не остались с бабушкой в поместье «Тенистое», хотя малыш так радовался всему и ничуть не боялся, особенно после того, как один симпатичный пожилой джентльмен сказал ему, что волны — это лошадки, а пена на них — разметавшаяся грива.
Для веселья и настроения Дейв Магга приказал подать всем шампанское.
— «Стар» привезет новую партию вина, а это мы разопьем прямо сейчас, — заявил он смеясь.
Вечер продолжался. Оркестр заиграл еще веселее, потому что его не обнесли искрящейся влагой. Пианист колотил по клавишам с такой страстью, что слышно было на другом конце острова, несмотря на шум моря, вой ветра и шарканье ног по паркету; исполнитель на французском рожке звучал как целый духовой оркестр; а немец-виртуоз, игравшей на скрипке, менял уже второй платок под подбородком — он трудился в поте лица, ублажая своей дивной музыкой дам и кавалеров.
Когда музыка замирала, из соседних комнат доносились удары бильярдных шаров, запах ароматизированного табака «Louisiana Perique», шлепанье карт о стол — каждый стремился отвлечься по-своему.
Бал закончился роскошным банкетом а ля фуршет. Столы ломились от закусок, холодных и горячих блюд, приготовленных из даров моря, марочных вин и прохладительных напитков. Вновь подали шампанское. Гости толпились около накрытых столов с таким видом, словно постились с самого утра и боялись, что никогда в жизни не смогут поесть так обильно и вкусно. Через полчаса столы опустели: ни кусочка пищи, ни глотка вина.
Наступал решающий момент. Кто-то вспомнил, что «Стар» так и не появился. Западня захлопнулась: люди остались на маленьком острове, узкой песчаной косе посередине залива, один на один с надвигавшимся ураганом. Бал кончился. Гости начали потихоньку расходиться. Послали на кухню за Тиге, слуги устроили там свою собственную вечеринку. На виллу возвращались в полном молчании: Тиге впереди с фонарем, а за ним гуськом Мами, Амалия, Лали. Когда подходили уже к двери, Тиге вдруг напрягся, останавливаясь.
— Что там? — спросила Амалия тихо.
— Не знаю, мамзель. Мне кажется, я видел какое-то движение за кухней.
Амалия напрягла зрение, но смогла увидеть в свете фонаря только деревянную пристройку кухни. Все остальное слилось в единую темную массу.
— Возможно, ветер принес что-нибудь? — предположила Амалия.
— Мне показалось, что это был человек.
— Давайте войдем в дом, — предложила Мами, кутаясь в шаль.
Они тихо двинулись к двери.
Амалия не сводила глаз с пространства позади кухни. Там мог спрятаться слуга, который отлучался без разрешения хозяев, или человек с дурными намерениями. А может, случайно забрела приблудившаяся лошадь или корова? В такой темноте кого угодно и что угодно можно принять за человека. Однако самым лучшим для них было поскорее войти в дом и покрепче запереть дверь. Амалия никогда не слышала, чтобы здесь, на острове, хоть кому-нибудь угрожала опасность или кого-то обокрали даже в зимнее время, когда многие дома стояли заколоченными. Единственным местом, которое внушало страх, была деревня на краю острова Дернир.
Войдя в дом, Мами надолго остановилась, приложив руку к сердцу, потом вздохнула с облегчением и села. Амалия последовала ее примеру. Подшучивая над Тиге, который всех перепугал, делясь впечатлениями о бале, который, без сомнения, удался, Амалия дождалась, пока Лали сходит за Полиной, отправила их обеих в спальню к Мами, а сама побрела к себе.
Сон не приходил. Усилившееся завывание ветра, рвущего ставни и двери, пугало. Рокот волн сотрясал виллу до самого основания, звеня кольцами противомоскитной сетки, которая была натянута у нее над кроватью. Амалия лежала, уставившись в потолок, и думала о том, о чем не следовало думать:
«Насколько выглядело бы все по-другому, если бы Роберт находился здесь. Я бы повернулась к нему, ласкала бы его шею, грудь, живот, а может, и ниже, где возрастает цветок его страсти. Я бы прижалась к нему, оплетая его ноги своими, обнаженная, жаждущая удовлетворения, готовая выполнить любое его желание и раствориться в нем. Я бы приникла губами к его губам, гладила бы его волосы, вдыхала аромат его кожи, наслаждаясь его силой, нежностью, сливаясь с ним в упоительном любовном экстазе».
Амалии было так плохо без Роберта, что она уткнулась головой в подушку и горько заплакала, слезы проникли сквозь наволочку и намочили пух.
Ближе к рассвету зарядил ни на минуту не прекращающийся дождь. Небо, затянутое свинцовыми облаками, готово было обрушиться на маленький остров, затерявшийся в плотном, липком тумане цвета обожженной глины. Волны с удвоенной силой налетали на берег, молотя песок, словно хотели превратить его в пыль. Было заметно, как вода прибывает со стороны бухты Кейллоу.
Амалия, ходившая по дому в легком халате, переоделась в старое темное платье с одной юбкой и без кринолина, что было практичнее в создавшихся условиях. Она не теряла надежды, что «Стар» рано или поздно появится, поэтому собрала, на случай если Мами захочет уехать на материк, ее вещи в дорожный сундук. Уловив запах кофе, Амалия вышла в холл, где спустившаяся с чердака Марта разогревала еду на небольшом огне в камине. Мами чувствовала себя неважно, но настояла на том, чтобы встать. Сейчас она прилегла на кушетку в холле, рассуждая рассеянно о том, что лучше бы, наверное, перебраться в отелы и надежнее, и к людям поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42