Тут Имоджин не на шутку разволновалась. Девушка ничего не могла поделать, но она дала себе слово: если Фицроджер оскорбит ее в собственном замке, она найдет применение кинжалу, который он ей дал.
Тем временем она свернула на дорожку, ведущую к ткацким мастерским. Там раньше всегда стоял шум – женщины пряли, ткали, красили, кроили и шили, обеспечивая всем необходимым замок и его обитателей. Теперь там никого не было. Работа кипела только в прачечной.
Хозяйка Каррисфорда позвала Марту и приказала ей, чтобы та собрала женщин, которые могли бы работать в мастерской.
– Леди, эти женщины заняты в другом месте, – сказала Марта.
– Ничего, там и без них обойдутся, – настаивала Имоджин.
– Но сейчас, когда здесь король….
– Ничего, он поймет, ведь у нас все разграблено. Первое, что ты должна сделать, Марта, это проверить, сколько у нас осталось шерсти, льна и других ткацких материалов. Если их мало, то придется прикупить.
Имоджин переговорила с Мартой и другими женщинами и выбрала себе в служанки девочку по имени Элсвит, которой было двенадцать лет. Она слыла очень разумной, и Имоджин отвела ее в башню, объяснила ей обязанности, а затем приказала починить некоторые порванные вещи.
Потом Имоджин пришлось сходить на кухню, чтобы проверить, как обстоят дела с запасами продовольствия. Она надеялась, что король вскоре уедет. Имоджин была ему благодарна, что большую часть своего войска он оставил промышлять на землях Ворбрика, – это только начало мести.
Если Генрих добьется явки Ворбрика с повинной и тем более если разбойник откажется предстать перед королем, тот все равно заберет его земли и затем выступит против Беллема. Имоджин от души желала, чтобы он расправился с ними обоими, но она была бы рада, если бы Ворбрика казнили мучительной казнью, и еще желала бы при этом присутствовать.
Но потом она вдруг подумала, что, когда король выступит против Беллема, Фицроджеру придется сопровождать его в походе. Ему придется сражаться и, может быть, даже скрестить мечи с самим Ворбриком. А это очень опасно.
Мой муж почти всю жизнь провел на войне, успокаивала она себя. Зачем преждевременно волноваться?
Но тем не менее, тем не менее… Сердце у нее было не на месте.
Имоджин пыталась себя как-то успокоить, ведь она просто не желает снова остаться без защиты, но в глубине души понимала, что дело совершенно не в этом.
– О, вы здесь, леди Имоджин, – окликнул ее Сивард. – Во дворе собрались люди, они вернулись, чтобы работать в замке.
– Они узнали, что Ворбрик убрался восвояси? – спросила Имоджин.
– Нет, они прослышали о празднике. Если хотите, мы можем отослать их на несколько дней.
– Нет. Они нам все понадобятся. Я с ними побеседую, Сивард.
Ей были нужны деньги. Имоджин поднялась в их комнату и стала рыться в вещах мужа. Его сундуки были заперты, но она нашла небольшой мешочек с серебряными монетками. Он висел на его кожаном поясе.
Потом Имоджин заглянула в комнату, где работал писец – брат Катберт, и взяла у него список слуг, работавших в замке. Затем она, как прежде это сделал Фицроджер, проверила всех по списку и каждому дала по монетке. Они должны понять, кому служат.
Самых искусных мастериц тут же отправили в пошивочную, чтобы они присоединились к тем, кто там уже начал работу.
Имоджин пошла с ними, чтобы все проверить. В комнатах был наведен порядок, а лучшие швеи штопали и латали одежду, которую еще можно было привести в порядок.
Куски ткани от тех вещей, которые уже ни на что не годились, пустили на отделку.
Занимаясь делом, женщины беспрестанно болтали. Хотя ничего не было сказано напрямую, стало ясно, что некоторые из них проблудили всю ночь и с удовольствием ждали продолжения оргии сегодня вечером.
Имоджин присутствовала при таких разговорах впервые. Она понимала, что тот факт, что она стала замужней женщиной, развязал им языки – ..Ты даже не можешь себе представить его размера, – прошептала одна из женщин. – Я не знала, что с ним делать. Но тот, у которого грудь колесом, он все знает.
– Мне нравятся крупные мужчины.
– Это в каком месте они должны быть покрупнее?
– Везде.
Раздался дружный хохот.
– Послушайте меня, – продолжала женщина, – самое главное – их голова, а не то, что у них между ног. Когда я была девчонкой, меня лучше всех ублажал сморщенный старик. Он показал мне что к чему, и потом мне пришлось обучать моего Джонни.
Имоджин хотела бы, чтобы ей тоже кто-то объяснил что к чему. С другой стороны, она подозревала, что уже кое-что знает. Женщины болтали о похоти и других греховных вещах и о том, что получалось из этого. Дора, видимо, была распущенной и непристойной женщиной, готовой пойти с любым мужчиной. Она даже, наверно, брала в рот эту штуку. Имоджин подумала, а смог бы отец Фульфган объяснить той всю греховность поступков? Потом Дора завздыхала.
– Мне никого не было нужно, кроме моего Джонни. Если бы он не умер от лихорадки, клянусь, я бы никогда не подпустила к себе ни одного мужчину. Даже если бы он был королем.
– Правда, Дора?
Дора оглянулась вокруг, ей нравилось привлекать всеобщее внимание, но тут она заметила, что при разговоре присутствует Имоджин. И все также посмотрели на нее. Ей тоже пришлось выдавить из себя улыбку.
– Не волнуйтесь. Теперь я замужняя женщина.
– Да, леди, – хором согласились они, но разговоры прекратились. Через некоторое время Имоджин отложила работу и ушла. Как только она вышла, снова зазвучали голоса.
Ей так хотелось потихоньку подслушать их разговоры, но ведь она была Имоджин из Каррисфорда.
Имоджин была очень задумчива, когда вернулась снова в свою комнату. Там ее ждал отец Фульфган, хмурый и мрачный.
– Дочь моя, мы собирались сегодня вместе помолиться.
– Разве? – изумилась она.
Имоджин не помнила о такой договоренности. Она поискала свою служанку, но отец Фульфган, видимо, отослал ее прочь. Девушка хотела бы также отослать и самого священника.
– Мы должны молиться? – повторила она вопрос.
– Конечно, дочь моя. Ты должна очиститься, собрать все свои силы и получить прощение.
Он так пристально смотрел на Имоджин, что ей показалось, будто бы преподобный желает забраться к ней в душу.
Имоджин постаралась, чтобы лицо у нее оставалось непроницаемым.
Фульфган упал на колени. Под его свирепым взглядом девушке пришлось сделать то же самое.
– А теперь, дочь моя, – шепнул священник, – поговори через меня с Господом Богом, который, хотя подвергался соблазну день и ночь, никогда не грешил ни в мыслях, ни с женщиной. Скажи мне, что произошло прошлой ночью? Возможно ли, что ты все еще невинна? – впадая в экстаз, спросил ее Фульфган.
– Нет! – инстинктивно солгала Имоджин и стала ждать, когда Бог покарает ее, но ничего не произошло.
– Но ты избежала похоти?
– Да, – грустно ответила ему девушка.
– Благослови тебя Бог, дитя мое. Ты помогла мужу избежать похоти?
– Да, я так думаю.
Он схватил грязными, изуродованными руками ее ручки.
– Дважды, трижды благословенная. Ты уже идешь по дороге к святости и возьмешь его с собой в тот небесный удел. Теперь помолись со мной, чтобы Господь дал тебе силы. Господи, услышь нас…
Имоджин вздохнула и подумала, что, если они станут читать литанию, все будет продолжаться так долго, что у нее потом будут жутко болеть колени.
* * *
Фицроджер помчался на крыльях любви в башню. Он пытался позабыть об отношениях, сложившихся между ним и его невестой, и ему стало неприятно, когда он не нашел Имоджин в комнате. Там не было ничего, что напоминало бы о ее присутствии, – ни клочка ее одежды, ни расчески. Ни даже длинного золотистого волоса на подушке.
Где же она? – подумал Фицроджер. Он выбежал из покоев и по винтовой лестнице взбежал в чудесную комнату, где раньше жила Сокровище Каррисфорда. Даже без гобеленов и без драгоценного стекла в окнах покои сияли, как великолепная оправа для драгоценного камня, как бы символизируя ее жизнь до катастрофы. Неудивительно, что она себя здесь так чудесно чувствовала.
Потом у него застыло лицо, и он подумал: если ей хочется иметь красивые покои, то она их получит, но только вместе с ним.
Монотонные голоса, произносившие слова молитвы, донеслись до него из-за двери.
– Укрепи и сохрани нас в твоей священной службе… – гнусавил мужской голос.
– Молим тебя, услышь нас. Просвети наш разум и навей святые мысли… – отвечала Имоджин.
– Молим тебя, услышь нас, – вторил ей священник.
Фицроджер от досады стукнул кулаком по каменной стене. Потом повернулся и отправился в свои покои. Ему было жаль жену, и он просто кипел от возмущения. Ему хотелось задушить этого святошу, который старался внушить Имоджин чувство вины.

Часть II
ЛЮБОВЬ И БОГАТСТВО
Глава 12
Когда Фицроджер оказался в покоях, он осмотрел себя и покачал головой. Может, и лучше, что его сейчас не видела Имоджин. Они хорошо поохотились, и теперь от него несло кровью, потом и внутренностями убитых зверей. Такой запах еще сильнее оттолкнет от него неженку невесту.
Во дворе замка была мыльня с корытами, и слуги приносили туда горячую и холодную воду. Наверное, после охоты лорд Бернард мылся там, не заходя в главную башню. Там сейчас резвились Генрих и его рыцари, которым помогали мыться шлюхи из Хирефорда. Тайрон не собирался присоединяться к ним, ему было тяжело выдерживать их скабрезные шуточки.
Фицроджер приказал принести корыто в покои. Он быстро разделся и, пока ждал воду, крепко задумался.
Что ему делать с женой? Конечно, лучше всего выгнать из Каррисфорда святошу Фульфгана, но он обещал Имоджин, что она сама станет распоряжаться в замке. Теперь ему придется сдержать слово.
Самым важным был вопрос, сможет ли он сегодня ночью, несмотря на ее протесты и мольбы, довести дело до конца.
Он отступал, когда ее тело напрягалось при малейшей попытке проникнуть в нее. Конечно, можно овладеть ею силой, но что будет потом? Когда Фицроджер представлял себе, какую причинит Имоджин боль, он ощущал, что словно железная рука сжимала его горло.
Но положение вещей было не в их пользу. Генрих мог доверить власть в этой части Англии только ему, и король, безусловно, посчитал бы, что его друг и вассал должен добиться своего любой ценой.
Фицроджер начал размышлять о том, как убедить ее вернуться в эти покои. Если они желали скрыть существующее положение вещей, это совершено необходимо.
Видимо, что-то было с ним не в порядке.
Слуги принесли воду и корыто, искоса, но уважительно разглядывая его обнаженное, все в шрамах тело. Когда Имоджин впервые увидела его голым, она не отвернулась, но так было раньше. Ведь потом она отказывалась даже смотреть на него.
Тайрон отослал слуг прочь и со вздохом облегчения опустился в горячую воду. Он мылся и продолжал обдумывать свои дальнейшие действия.
Предположим, что они станут спать отдельно. Это будет выглядеть довольно странно, но его это мало волновало. Он долго жил в среде легкомысленного окружения Генриха, да и его репутация доблестного воина никому не позволит сомневаться в его мужских возможностях.
Все они, наверно, умерли бы со смеху, если бы узнали, что его невеста после брачной ночи осталась девственницей! Ну, не совсем уж и девственницей…
Он откинул назад голову, закрыл глаза и стал вспоминать чудесные и в то же время болезненные моменты, когда Имоджин извивалась от страсти при каждом его прикосновении. Потом он припомнил, что последовало после откровенной попытки продемонстрировать свою власть.
Дверь отворилась, и Фицроджер сразу же открыл глаза.
Имоджин вся зарделась, увидев его моющимся. В ее руках была целая кипа одежды.
– О, простите, милорд, – сказала она, попятилась и столкнулась с девочкой, которая шла за ней, держа в руках маленький сундучок.
– Входи, – сказал Тайрон. – Ты забыла, что мы женаты.
Он ощутил удивительное облегчение. Имоджин просто переносила в эти покои свои вещи и не собиралась покидать его.
Не глядя на него, Имоджин вошла в комнату и положила одежду, приказав прислуге поставить сундучок подле стены. Она, прелестно порозовевшая от смущения, с развевающимися роскошными волосами, выглядела сегодня просто чудесно. Но все еще оставалась девственницей.
Некая часть его тела немедленно пожелала исправить эту ошибку, но он никогда не подчинялся таким мимолетным порывам, а сейчас, хотя он почти физически ощущал ее теплое шелковистое тело под руками, тем более не время было поддаваться слабости…
Тайрона забавляла ее скромность даже тогда, когда ночью она лежала подле него совершенно обнаженная. Интересно, что это было: врожденная сдержанность – он никогда раньше не имел дело с благородной леди – или результат новых наставлений священника?
Имоджин опять направилась к двери.
– Я вернусь через…
– Останься! – произнес Фицроджер. Фраза прозвучала как приказ, хотя он не желал этого, но девушка все же остановилась.
– Ты можешь идти, – приказал он служанке.
Девочка с широко раскрытыми глазами закрыла за собой дверь. Имоджин застыла на том месте, где ее застал его окрик.
– И что теперь мне делать? – спросила она.
– Не потрешь ли ты мне спину? Она, волнуясь, приблизилась к корыту. Сокровищу Каррисфорда при наличии множества слуг никогда не пришло бы в голову кому-либо тереть спину.
– Король? – сразу заволновалась Имоджин.
Жена была права. Обычно присутствие короля требовало особого внимания владелицы замка.
– Не бойся, он от тебя не потребует этого.
Там в мыльне достаточно женщин.
– Шлюхи? – спросила Имоджин и внимательно посмотрела на мужа.
– Да. Лучше уж те женщины, которые с удовольствием будут стараться услужить, чем те, которые не могут побороть гордыню.
Тайрон, как только увидел выражение ее лица, сразу же пожалел, что сказал об этом. Потом он склонился вперед, чтобы ей было удобнее тереть ему спину.
Имоджин подошла к нему и с интересом стала разглядывать это произведение искусства. Его мускулистый торс был словно бы вылеплен талантливым скульптором. На одной лопатке были следы ожога, но этот шрам казался отметиной чести, ибо носил его доблестный рыцарь.
Кожу Тайрона позолотило солнце, и сильнее всего прочего загорела шея. Имоджин подумала, что, наверно, внизу он был гораздо бледнее, но не могла точно припомнить, так ли это. Тогда она только разок кинула взгляд на мужа, ей было не до цвета его кожи.
Девушка взяла тряпку, окунула ее в сосуд с моющим средством, а потом осторожно, круговыми движениями стала массировать тело мужа. Оно было твердым и теплым. Почему же судьба связала ее с таким твердокаменным мужчиной? Да ей такой и нужен. И кроме того, Тайрон не всегда жесток и бессердечен. Он неоднократно проявлял по отношению к ней доброту и душевную теплоту. Ее женский инстинкт подсказывал ей, что, если только она найдет к нему правильный подход, со временем он стает еще добрее.
Имоджин вспомнила, как она млела, когда он нежно поглаживал ей спину. Эти поглаживания не были чересчур похотливыми, поэтому было так приятно. Может, он ждет от нее того же самого?
Имоджин сполоснула тряпку и опять намылила ее, продолжив массировать Фицроджера. Она внимательно следила за его реакцией. Тай положил голову на колени. Казалось, что ему все это очень нравилось. Имоджин стала массировать сильнее и медленнее, захватывая всю спину и широкие плечи.
Странно, но ей самой было приятно делать это. Интересно, ночью ему приятно прикасаться ко мне? Может, кроме похоти, он испытывал еще что-то, подумала Имоджин.
Имоджин наконец расхрабрилась. Отбросив тряпку, она стала на колени, засучила рукава, погрузив руки в мыльную пену, стала ладонями массировать спину Тайрона. Используя большие пальцы, она продвигалась по его позвоночнику, остальными же касалась ребер: вверх – кругами вниз. Секунду поколебавшись, Имоджин прикоснулась к багровому шраму, а потом снова принялась за массаж. Ей было приятно ощущать шелковистую кожу и напряженные мышцы мужа.
Ранее незнакомые эмоции захватили всю ее душу. Она была словно бы околдована…
Внезапно Имоджин почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Она поборола минутную слабость и встала, последний раз прикоснувшись к влажным кудрям Тайрона. Он, казалось, не желал ее отпускать. Имоджин нервно ждала, что же он ей скажет.
– Спасибо. – Тайрон поблагодарил ее очень тихо, как ей показалось, каким-то сонным голосом. – Ты все так прекрасно сделала.
Девушка слегка улыбнулась. На душе у нее стало хорошо, теперь она сама смогла сделать для мужа что-то приятное.
– Смыть с тебя мыло? – спросила Имоджин.
– Да, пожалуйста.
Имоджин взяла кувшин и стала поливать Тайрона чистой водой.
Теперь он окончательно пришел в себя и медленно потянулся. Мускулы заиграли у него на теле, когда он вылезал из корыта. Имоджин слегка отступила назад, продолжая держать в руках кувшин.
Тай внимательно посмотрел на нее, и на его лице снова появилась непроницаемая маска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35