Она была страшно возбуждена, и ей хотелось как-то помочь госпоже привести себя в порядок. Вскоре в комнату поднялся Генрих в сопровождении Фицроджера и личного врача короля. Тот осмотрел ноги Имоджин и сказал, что они сейчас более или менее в приличном состоянии и что она понемногу может начинать ходить. Потом он смазал их мазью собственного изготовления и ушел.
Имоджин потихоньку разглядывала короля. Генрих был не особенно красивым мужчиной лет тридцати, но держал себя как настоящий монарх. У него была приземистая и крепкая фигура. Его густые темные волосы вились модными локонами и достигали плеч, а челка низко нависала над живыми темными глазами. Жесткие темные волосы росли на сильных короткопалых руках.
Было заметно, что король любит щегольски одеваться, хотя он ничем особенным не выделялся среди окружавших его придворных.
Имоджин подумала, что, если бы ей удалось достать из тайника свои украшения, она вполне могла бы перещеголять его. Но потом она припомнила предупреждение отца о том, что не следует кичиться богатством перед королями! Наверное, поэтому Фицроджер был одет в простую тунику из красной с черным льняной ткани. На руке у него был всего один браслет, а на пальце – массивное кольцо.
У короля было хорошее настроение, и глаза у него весело поблескивали, когда он поддразнивал ее и Фицроджера по поводу предстоящей скоропалительной свадьбы.
Но когда король заговорил о Ворбрике, выражение его лица стало холодным и твердым, как лезвие клинка.
Генрих был четвертым ребенком в семье, и ему не досталось ни клочка земли из отцовских владений. Ему пришлось многое претерпеть, чтобы выжить. Он боролся, захватил и удержал трон Англии. Генрих не тот человек, которого можно обмануть.
Имоджин еще кое-что заметила. Несмотря на разницу в возрасте, король и Фицроджер были очень близки, совсем как братья. Генрих опирался на плечо Фицроджера и шутил с ним, а тот отвечал ему тем же. Они обращались друг к другу не иначе как Тай и Хэл.
Потом, как гром с ясного неба, ее вдруг поразила мысль о том, что король просил, чтобы именно Фицроджер помог охранять ее замок. Теперь ей стало ясно, что он желал, чтобы Фицроджер стал ее мужем. Все условия, которые она так тщательно перечислила в контракте, были писаны, как говорится, вилами на воде.
Фицроджер был прав, когда однажды назвал ее дурочкой. Она проявила себя именно так. Он успокоил ее иллюзорными обещаниями власти, как плачущее дитя успокаивают пустышкой.
Когда король ушел, Фицроджер остался у нее и внимательно посмотрел ей в лицо. Имоджин не стала вилять вокруг да около.
– Почему ты делал вид, что у меня есть выбор? Король мог связать меня по рукам и ногам, как овечку перед закланием, и подать тебе в жареном виде на тарелочке!
Фицроджер прислонился к стене, сложив руки на груди. Он ничего не отрицал.
– Ты могла выбрать Ланкастера. Это была бы ошибка с твоей стороны, ведь он достаточно влиятельный человек и возникли бы новые проблемы, но Генрих не пожелал бы обидеть такого важного лендлорда, когда корона нетвердо держится у него на голове.
– Я все еще могу выбрать Ланкастера, мы ничего не объявили публично.
– Нет, он прислал сообщение, что желает стать твоим мужем. Я ему ответил, что ты уже обещала отдать руку мне.
– И ты не сказал мне об этом ни слова?! – возмутилась Имоджин.
– В этом не было никакой необходимости – ты сказала, что станешь моей женой. Имоджин, ты выйдешь за меня замуж. Тебе придется примириться с этим. Если ты станешь прилично себя вести, тебе не будет сложно жить со мной.
– Почему бы тебе не поберечься от кинжала в ночное время или яда в кубке? Ты не боишься, Фицроджер?
– А ты не забыла о костре, на котором сжигают женщину, убившую мужа?
– Мне кажется, что я смогу что-либо придумать, чтобы избежать наказания.
– Я уверен, что ты не отважишься на это, но я все же могу стать жертвой твоей злобы, ну а ты – моей.
Имоджин вздрогнула.
– Ты мне грозишь?
– Это нормальная вещь. С сегодняшнего дня я стану спать с тобой, Имоджин. Если ты пожелаешь убить меня, я не смогу ничего поделать.
Он вытащил кинжал из ножен и швырнул сверкающий клинок на постель.
– Вот тебе на тот случай, если у тебя нет достаточно острого кинжала. Обычно новички стараются ударить врага в грудь, но здесь мало шансов убить. Рыжик, если тебе захочется прикончить меня, то лучше распори мне живот или перережь горло. Но это должно произойти с первой попытки, второй у тебя не будет.
Произнеся эти слова. Фицроджер удалился.
Имоджин взяла в руки кинжал и пальцем осторожно попробовала лезвие. Она сразу же порезала палец. Кинжал был очень острым.
Имоджин задумчиво лизала солоноватую кровь. Что же теперь мне делать, думала она.
Единственный способ избежать свадьбы скрыться в монастыре, но она понимала, что монашеская жизнь не для нее.
Имоджин хотелось, чтобы этот день не был днем ее свадьбы, чтобы отец был жив и заботился о ней. И еще она хотела, чтобы Фицроджер хотя бы ненадолго притворился, что он нежный, любящий супруг.
Но он не делал даже вида, что обладает теми качествами, которые у него напрочь отсутствовали.
Имоджин аккуратно положила кинжал на сундук, стоявший подле кровати.
* * *
Все оставшееся время Имоджин чинила платье, которое выбрала для свадьбы, и пыталась больше ни о чем не думать. Девушке было обидно, что у нее осталось только заштопанное платье и никаких украшений.
Смешно, но из-за этого она даже расплакалась. Может, стоит рассказать Фицроджеру, где спрятаны драгоценности?
Именно в это время в комнату влетела Марта с резным сундучком в руках, глаза у нее возбужденно блестели.
– Леди, это для вас! От хозяина!
Имоджин с подозрением посмотрела на сундучок. Подарки от Фицроджера порождали лишние подозрения. Кроме того, она не забывала о даре данайцев, из-за которого когда-то погибла Троя.
Но в этом сундучке не могла скрываться вражеская армия. Он был покрыт чудесной резьбой и отделан серебром. У него был и замок с ключиком. Имоджин открыла крышку, там находились кожаные мешочки. Из одного она достала золотой пояс. В других лежали браслет и кольца. Вскоре почти всю кровать покрывал сверкающий ковер драгоценностей: серьги, повязки на голову и колье. Там были и броши, и даже старинные фибулы. Все было изготовлено из разных металлов, использовались самые разнообразные приемы работы – филигрань, чеканка, различные драгоценные камни.
Марта охала и ахала, пока Имоджин задумчиво перебирала замечательные украшения. Все это явно награблено в походах.
Ее, конечно, тронула забота Фицроджера и его щедрый подарок. Наверно, все-таки в этом сундучке скрывалась армия, которая должна была покорить ее сердце.
Имоджин расхохоталась. Подобное богатство могло вскружить голову любой женщине, но когда Фицроджер увидит ее собственные фамильные украшения, он поймет, что все это ерунда!
Но ее тронула его щедрость, и у нее стало немного легче на сердце. Имоджин поднялась на ноги – они почти не болели.
Фицроджер опять оказался прав: когда она поднялась на ноги, мир показался ей не таким уж плохим.
Марта помогла ей надеть кремовое шелковое платье и починенную тунику из алого щелка. Имоджин еще раз пересмотрела содержимое сундучка. Она надела золотой филигранный пояс с цветочками из слоновой кости. Шею украсило ажурное ожерелье из золота с гранатами. Имоджин завершила наряд двумя старинными узкими золотыми браслетами. И этого было вполне достаточно. Она опять напомнила себе, что не стоит кичиться богатством перед королем.
Девушка положила остальные украшения в сундучок и заперла на ключ. Марта в это время расчесывала ее роскошные длинные волосы.
– Леди, они такие красивые и длинные. Просто чудо! Но я не могу сказать, какого же они цвета. Что это – золото, медь?
– Фицроджер говорит, что они рыжие!
– Не может быть! – Марта захихикала. – Леди, я уверена, что сегодня ночью он скажет что-то совсем другое!
Имоджин напряглась и спросила:
– Что ты имеешь в виду?
– Когда мужчины обхаживают женщину, они говорят разные приятные вещи, иногда они ее поддразнивают. Но когда они разгорячены и возбуждены, они всегда говорят правду.
Имоджин посмотрела на нее.
– Разгоряченный и возбужденный? Ты хочешь сказать, они так себя ведут от похоти?
– Можно и так сказать, леди. Марта была замужем, может, она что-то ей посоветует…
– Ну-у-у, Марта, очень трудно быть вполне хорошей.., на супружеском ложе?
– Быть хорошей?
Имоджин облизала губы, понимая, что не может описать Марте все способы, о которых упоминал ей отец Фульфган.
– Ну, как сказать, если все делать правильно… Ты понимаешь.., не обидеть… Марта погладила ее по голове.
– Не бойтесь, ягненочек мой! Он не ждет, что вы будете слишком знающей. Все будет в порядке.
Знающей? У Имоджин сильно забилось сердце. Какое отношение имеют ко всему этому знания? Ей лучше перестать задавать вопросы, иначе все станет еще непонятнее. Ее слишком хорошо опекали. Отец Фульфган сказал ей только то, что ей не следовало делать. Но, может, есть вещи, которые она должна знать, но не знает?
Ей бы не хотелось, чтобы Фицроджер назвал ее глупым ребенком!
Когда пришло время спуститься вниз, нервы Имоджин были уже на пределе, ноги дрожали. Она попыталась надеть самые мягкие туфли, но ей тут же пришлось их снять. Видно, придется спуститься вниз босиком, и Имоджин почувствовала себя полуодетой.
Имоджин прошла через комнаты наверху, затем стала спускаться по широкой лестнице в огромный зал. Голова у нее кружилась, и она решила, что это от страха.
Девушку поразило, что зал был приведен в такой порядок, чтобы встретить короля. На стенах висели гобелены, хотя они не были такими чудесными, как испорченные Ворбриком, но зато прикрыли голые стены, лишенные драпировки. Столы, подготовленные для пиршества, были накрыты белыми скатертями. На полу разложили тростник, в который для хорошего запаха добавили пряные травы.
Огромный дубовый стол на возвышении еще не был накрыт, потому что на нем лежали брачные документы. Благородные лорды, собравшиеся в зале, пили вино из красивых золотых и серебряных кубков. Прежде пустые полки заполнили блюда и даже кубики из драгоценного стекла. Все эго привезли из Клива.
Мужчины заметили присутствие Имоджин и стали внимательно ее разглядывать.
Под этими оценивающими, жесткими, корыстными взглядами у Имоджин стали заплетаться ноги. Для них она была просто ходячим богатством, а следовательно и властью.
В этот момент она порадовалась безделушкам, подаренным ей Фицроджером, потому что благодаря им она выглядела как настоящая богатая Наследница.
Потом она увидела и Фицроджера. За короткое время их знакомства она видела его полуобнаженным, в кольчуге, в кожаных куртках и в шелках, но таким нарядным ей еще не приходилось его видеть. Наверно, он награбил много добра.
Ублюдок великолепно смотрелся в зеленом с золотом наряде. Его темные волосы сверкали в солнечных лучах, а тяжелые золотые украшения были гораздо изящнее всех королевских цепей и браслетов. Он восхищал своим видом всех присутствующих, включая короля Англии.
И Имоджин посмела назвать его ничтожеством?! Нет, им он никогда не был.
Она заключает брак с силой и жестокостью, а не с человеком по имени Фицроджер. И будет всегда помнить, что сделала это, одновременно объявляя ему войну, ведь не может быть и речи о любовных отношениях.
Но на войну не отправляются в одиночку. Когда она спустилась по длинной лестнице, ей так хотелось, чтобы кто-то из знакомых был рядом с ней. Отец и тетка были мертвы. Она вспомнила о Жанин, которая встретила смерть в этом самом зале.
Глупо вспоминать о ней сейчас, но вместо прекрасно одетых гостей на свадьбе, ей померещились бандиты в кольчугах, кровь, капающая с их мечей, и Жанин…
Она мысленно увидела женщину, распростертую на столе, и услышала, как она молит о пощаде, когда насильник проник в нее, продолжая сопеть и хрипеть в ритме своих толчков…
Господи милостивый, ведь это тот же самый стол! Имоджин с ужасом уставилась на дубовый стол, заваленный документами Ей показалось, что на нем пятна крови.
– Леди Имоджин, вам не следовало идти самой, – ласково сказал Ренальд. – Садитесь, пожалуйста.
Он подвел ее к большому креслу, стоявшему у стола. Имоджин вопросительно посмотрела на короля, но тот снисходительно махнул рукой.
– Садитесь, леди Имоджин. Тай рассказал мне о вашем упорстве и гордости. Я вас за это уважаю, но вам следует поберечь себя.
Упорство и гордость? Она посмотрела на Фицроджера. Он действительно так считает? Как странно. Она себя чувствовала такой слабой и неспособной распоряжаться даже своей судьбой.
Эта свадьба стала признанием того, что без мужчины Имоджин – кролик, выпущенный в стаю волков! Она была рада сесть. Так она, глядишь, не упадет в обморок от голода и слабости.
Ренальд налил ей вина, но она не успела сделать и глотка, как рука Фицроджера забрала его и заменила на кубок с водой.
– Мы должны поститься. Ты помнишь об этом? Если мы не станем этого делать, то все наши страдания принесут нам только несчастье, и у тебя станут рождаться кролики.
Имоджин в ужасе посмотрела на него.
– Что? – удивилась она. Фицроджер холодно улыбался.
– Так говорит твой драгоценный священник.
Имоджин отпила глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло, а король произнес:
– Леди Имоджин, ваш отец поручил вас заботам, и я имею честь проводить эту церемонию. Может, вы желаете, чтобы я пояснил вам значение всех этих документов?
– Государь, она все прекрасно знает, – заметил Фицроджер. – Она сама их составляла.
– Вот как? – сказал король и одобрительно посмотрел на Имоджин. – Тай, тебе досталась талантливая невеста, не говоря уже о том, что она очень красива! Но понимает ли она, что написала?
Они рассуждали так, как будто ее здесь вообще не было.
– Она все понимает, – резко заявила Имоджин, а потом в ужасе посмотрела на пораженного короля. – О, простите меня, государь.
И он снова пропустил мимо ушей ее дерзость.
– Ничего, леди Имоджин, мы понимаем, что вы пережили трудное время, и мы прощаем вас. Может, вы мне расскажете, что написано в этих документах?
– Я согласилась выйти замуж за лорда Фицроджера из Клива и сохраняю за собой право правления Каррисфордом, который перейдет к моим детям, за исключением старшего сына, который унаследует замок Клив и другие владения моего.., моего мужа.
Она перехватила взгляд Фицроджера – он помогал ей выдержать церемонию.
– Мой муж от моего имени станет охранять Каррисфорд и платить рыцарские налоги вам, государь. С помощью моих клерков я стану управлять замком Каррисфорд.
– Под руководством вашего мужа, – подсказал ей король.
– Простите, ваше величество?
– В документе говорится, что вы станете управлять Каррисфордом «под руководством лорда Фицроджера, моего мужа», а должно быть написано «Тайрона Фицроджера». Здесь нужно исправить.
Значит, теперь она знала имя мужа.
– Вы все понимаете, леди Имоджин? Эти слова ограничивают вашу власть.
– Я это знаю, – сказала Имоджин, кинув взгляд на Ублюдка Фицроджера.
– И вы с этим согласны?
– Да.
– А как насчет приданого? – спросил один из гостей.
Фицроджер ответил ему на это:
– Леди вступает в брак, будучи более богатой, чем я, поэтому мы не посчитали нужным упоминать о приданом. Присвоение моего титула ее землям и составляет ее приданое, потому что я только что отвоевал их для нее.
Это было заявлено Фицроджером довольно грубо, но точно.
– Я с этим совершенно согласна, – подтвердила Имоджин.
– Хорошо, – довольным тоном сказал король. – Тогда нет никаких причин для задержки, и мы должны стать свидетелями этого брака.
Имоджин взяла протянутое ей перо и подписала документ, поставив еще крест, что означало дополнительно данную клятву выполнения условий брачного договора. Она смотрела, как Фицроджер тоже подписывал бумаги и также нарисовал крест. Затем бумаги подтвердили все свидетели с помощью подписи, печатки или какого-то другого знака.
Она очнулась, когда Фицроджер взял ее за руку.
– А теперь ты должна присягнуть в вассальной верности Каррисфорда королю Генриху.
Генрих сел, а Имоджин преклонила перед ним колени как вассал перед властелином и положила руки ему на колени. Это был весьма торжественный момент, и девушка испытывала приятное волнение. Она завоевала эту честь своей смелостью, почти так же, как рыцарь завоевывает это в бою.
Потом настало время произнести клятвы в супружеской верности.
Фицроджер сказал:
– Тебе не стоит идти по двору, когда на ногах еще не совсем зажили раны. Вот кресло, тебя на нем могут отнести.
Имоджин увидела кресло, к которому прикрепили длинные шесты. Два крепких воина должны были нести невесту. Она вздохнула с облегчением, потому что ей было неприятно ступать босиком по грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Имоджин потихоньку разглядывала короля. Генрих был не особенно красивым мужчиной лет тридцати, но держал себя как настоящий монарх. У него была приземистая и крепкая фигура. Его густые темные волосы вились модными локонами и достигали плеч, а челка низко нависала над живыми темными глазами. Жесткие темные волосы росли на сильных короткопалых руках.
Было заметно, что король любит щегольски одеваться, хотя он ничем особенным не выделялся среди окружавших его придворных.
Имоджин подумала, что, если бы ей удалось достать из тайника свои украшения, она вполне могла бы перещеголять его. Но потом она припомнила предупреждение отца о том, что не следует кичиться богатством перед королями! Наверное, поэтому Фицроджер был одет в простую тунику из красной с черным льняной ткани. На руке у него был всего один браслет, а на пальце – массивное кольцо.
У короля было хорошее настроение, и глаза у него весело поблескивали, когда он поддразнивал ее и Фицроджера по поводу предстоящей скоропалительной свадьбы.
Но когда король заговорил о Ворбрике, выражение его лица стало холодным и твердым, как лезвие клинка.
Генрих был четвертым ребенком в семье, и ему не досталось ни клочка земли из отцовских владений. Ему пришлось многое претерпеть, чтобы выжить. Он боролся, захватил и удержал трон Англии. Генрих не тот человек, которого можно обмануть.
Имоджин еще кое-что заметила. Несмотря на разницу в возрасте, король и Фицроджер были очень близки, совсем как братья. Генрих опирался на плечо Фицроджера и шутил с ним, а тот отвечал ему тем же. Они обращались друг к другу не иначе как Тай и Хэл.
Потом, как гром с ясного неба, ее вдруг поразила мысль о том, что король просил, чтобы именно Фицроджер помог охранять ее замок. Теперь ей стало ясно, что он желал, чтобы Фицроджер стал ее мужем. Все условия, которые она так тщательно перечислила в контракте, были писаны, как говорится, вилами на воде.
Фицроджер был прав, когда однажды назвал ее дурочкой. Она проявила себя именно так. Он успокоил ее иллюзорными обещаниями власти, как плачущее дитя успокаивают пустышкой.
Когда король ушел, Фицроджер остался у нее и внимательно посмотрел ей в лицо. Имоджин не стала вилять вокруг да около.
– Почему ты делал вид, что у меня есть выбор? Король мог связать меня по рукам и ногам, как овечку перед закланием, и подать тебе в жареном виде на тарелочке!
Фицроджер прислонился к стене, сложив руки на груди. Он ничего не отрицал.
– Ты могла выбрать Ланкастера. Это была бы ошибка с твоей стороны, ведь он достаточно влиятельный человек и возникли бы новые проблемы, но Генрих не пожелал бы обидеть такого важного лендлорда, когда корона нетвердо держится у него на голове.
– Я все еще могу выбрать Ланкастера, мы ничего не объявили публично.
– Нет, он прислал сообщение, что желает стать твоим мужем. Я ему ответил, что ты уже обещала отдать руку мне.
– И ты не сказал мне об этом ни слова?! – возмутилась Имоджин.
– В этом не было никакой необходимости – ты сказала, что станешь моей женой. Имоджин, ты выйдешь за меня замуж. Тебе придется примириться с этим. Если ты станешь прилично себя вести, тебе не будет сложно жить со мной.
– Почему бы тебе не поберечься от кинжала в ночное время или яда в кубке? Ты не боишься, Фицроджер?
– А ты не забыла о костре, на котором сжигают женщину, убившую мужа?
– Мне кажется, что я смогу что-либо придумать, чтобы избежать наказания.
– Я уверен, что ты не отважишься на это, но я все же могу стать жертвой твоей злобы, ну а ты – моей.
Имоджин вздрогнула.
– Ты мне грозишь?
– Это нормальная вещь. С сегодняшнего дня я стану спать с тобой, Имоджин. Если ты пожелаешь убить меня, я не смогу ничего поделать.
Он вытащил кинжал из ножен и швырнул сверкающий клинок на постель.
– Вот тебе на тот случай, если у тебя нет достаточно острого кинжала. Обычно новички стараются ударить врага в грудь, но здесь мало шансов убить. Рыжик, если тебе захочется прикончить меня, то лучше распори мне живот или перережь горло. Но это должно произойти с первой попытки, второй у тебя не будет.
Произнеся эти слова. Фицроджер удалился.
Имоджин взяла в руки кинжал и пальцем осторожно попробовала лезвие. Она сразу же порезала палец. Кинжал был очень острым.
Имоджин задумчиво лизала солоноватую кровь. Что же теперь мне делать, думала она.
Единственный способ избежать свадьбы скрыться в монастыре, но она понимала, что монашеская жизнь не для нее.
Имоджин хотелось, чтобы этот день не был днем ее свадьбы, чтобы отец был жив и заботился о ней. И еще она хотела, чтобы Фицроджер хотя бы ненадолго притворился, что он нежный, любящий супруг.
Но он не делал даже вида, что обладает теми качествами, которые у него напрочь отсутствовали.
Имоджин аккуратно положила кинжал на сундук, стоявший подле кровати.
* * *
Все оставшееся время Имоджин чинила платье, которое выбрала для свадьбы, и пыталась больше ни о чем не думать. Девушке было обидно, что у нее осталось только заштопанное платье и никаких украшений.
Смешно, но из-за этого она даже расплакалась. Может, стоит рассказать Фицроджеру, где спрятаны драгоценности?
Именно в это время в комнату влетела Марта с резным сундучком в руках, глаза у нее возбужденно блестели.
– Леди, это для вас! От хозяина!
Имоджин с подозрением посмотрела на сундучок. Подарки от Фицроджера порождали лишние подозрения. Кроме того, она не забывала о даре данайцев, из-за которого когда-то погибла Троя.
Но в этом сундучке не могла скрываться вражеская армия. Он был покрыт чудесной резьбой и отделан серебром. У него был и замок с ключиком. Имоджин открыла крышку, там находились кожаные мешочки. Из одного она достала золотой пояс. В других лежали браслет и кольца. Вскоре почти всю кровать покрывал сверкающий ковер драгоценностей: серьги, повязки на голову и колье. Там были и броши, и даже старинные фибулы. Все было изготовлено из разных металлов, использовались самые разнообразные приемы работы – филигрань, чеканка, различные драгоценные камни.
Марта охала и ахала, пока Имоджин задумчиво перебирала замечательные украшения. Все это явно награблено в походах.
Ее, конечно, тронула забота Фицроджера и его щедрый подарок. Наверно, все-таки в этом сундучке скрывалась армия, которая должна была покорить ее сердце.
Имоджин расхохоталась. Подобное богатство могло вскружить голову любой женщине, но когда Фицроджер увидит ее собственные фамильные украшения, он поймет, что все это ерунда!
Но ее тронула его щедрость, и у нее стало немного легче на сердце. Имоджин поднялась на ноги – они почти не болели.
Фицроджер опять оказался прав: когда она поднялась на ноги, мир показался ей не таким уж плохим.
Марта помогла ей надеть кремовое шелковое платье и починенную тунику из алого щелка. Имоджин еще раз пересмотрела содержимое сундучка. Она надела золотой филигранный пояс с цветочками из слоновой кости. Шею украсило ажурное ожерелье из золота с гранатами. Имоджин завершила наряд двумя старинными узкими золотыми браслетами. И этого было вполне достаточно. Она опять напомнила себе, что не стоит кичиться богатством перед королем.
Девушка положила остальные украшения в сундучок и заперла на ключ. Марта в это время расчесывала ее роскошные длинные волосы.
– Леди, они такие красивые и длинные. Просто чудо! Но я не могу сказать, какого же они цвета. Что это – золото, медь?
– Фицроджер говорит, что они рыжие!
– Не может быть! – Марта захихикала. – Леди, я уверена, что сегодня ночью он скажет что-то совсем другое!
Имоджин напряглась и спросила:
– Что ты имеешь в виду?
– Когда мужчины обхаживают женщину, они говорят разные приятные вещи, иногда они ее поддразнивают. Но когда они разгорячены и возбуждены, они всегда говорят правду.
Имоджин посмотрела на нее.
– Разгоряченный и возбужденный? Ты хочешь сказать, они так себя ведут от похоти?
– Можно и так сказать, леди. Марта была замужем, может, она что-то ей посоветует…
– Ну-у-у, Марта, очень трудно быть вполне хорошей.., на супружеском ложе?
– Быть хорошей?
Имоджин облизала губы, понимая, что не может описать Марте все способы, о которых упоминал ей отец Фульфган.
– Ну, как сказать, если все делать правильно… Ты понимаешь.., не обидеть… Марта погладила ее по голове.
– Не бойтесь, ягненочек мой! Он не ждет, что вы будете слишком знающей. Все будет в порядке.
Знающей? У Имоджин сильно забилось сердце. Какое отношение имеют ко всему этому знания? Ей лучше перестать задавать вопросы, иначе все станет еще непонятнее. Ее слишком хорошо опекали. Отец Фульфган сказал ей только то, что ей не следовало делать. Но, может, есть вещи, которые она должна знать, но не знает?
Ей бы не хотелось, чтобы Фицроджер назвал ее глупым ребенком!
Когда пришло время спуститься вниз, нервы Имоджин были уже на пределе, ноги дрожали. Она попыталась надеть самые мягкие туфли, но ей тут же пришлось их снять. Видно, придется спуститься вниз босиком, и Имоджин почувствовала себя полуодетой.
Имоджин прошла через комнаты наверху, затем стала спускаться по широкой лестнице в огромный зал. Голова у нее кружилась, и она решила, что это от страха.
Девушку поразило, что зал был приведен в такой порядок, чтобы встретить короля. На стенах висели гобелены, хотя они не были такими чудесными, как испорченные Ворбриком, но зато прикрыли голые стены, лишенные драпировки. Столы, подготовленные для пиршества, были накрыты белыми скатертями. На полу разложили тростник, в который для хорошего запаха добавили пряные травы.
Огромный дубовый стол на возвышении еще не был накрыт, потому что на нем лежали брачные документы. Благородные лорды, собравшиеся в зале, пили вино из красивых золотых и серебряных кубков. Прежде пустые полки заполнили блюда и даже кубики из драгоценного стекла. Все эго привезли из Клива.
Мужчины заметили присутствие Имоджин и стали внимательно ее разглядывать.
Под этими оценивающими, жесткими, корыстными взглядами у Имоджин стали заплетаться ноги. Для них она была просто ходячим богатством, а следовательно и властью.
В этот момент она порадовалась безделушкам, подаренным ей Фицроджером, потому что благодаря им она выглядела как настоящая богатая Наследница.
Потом она увидела и Фицроджера. За короткое время их знакомства она видела его полуобнаженным, в кольчуге, в кожаных куртках и в шелках, но таким нарядным ей еще не приходилось его видеть. Наверно, он награбил много добра.
Ублюдок великолепно смотрелся в зеленом с золотом наряде. Его темные волосы сверкали в солнечных лучах, а тяжелые золотые украшения были гораздо изящнее всех королевских цепей и браслетов. Он восхищал своим видом всех присутствующих, включая короля Англии.
И Имоджин посмела назвать его ничтожеством?! Нет, им он никогда не был.
Она заключает брак с силой и жестокостью, а не с человеком по имени Фицроджер. И будет всегда помнить, что сделала это, одновременно объявляя ему войну, ведь не может быть и речи о любовных отношениях.
Но на войну не отправляются в одиночку. Когда она спустилась по длинной лестнице, ей так хотелось, чтобы кто-то из знакомых был рядом с ней. Отец и тетка были мертвы. Она вспомнила о Жанин, которая встретила смерть в этом самом зале.
Глупо вспоминать о ней сейчас, но вместо прекрасно одетых гостей на свадьбе, ей померещились бандиты в кольчугах, кровь, капающая с их мечей, и Жанин…
Она мысленно увидела женщину, распростертую на столе, и услышала, как она молит о пощаде, когда насильник проник в нее, продолжая сопеть и хрипеть в ритме своих толчков…
Господи милостивый, ведь это тот же самый стол! Имоджин с ужасом уставилась на дубовый стол, заваленный документами Ей показалось, что на нем пятна крови.
– Леди Имоджин, вам не следовало идти самой, – ласково сказал Ренальд. – Садитесь, пожалуйста.
Он подвел ее к большому креслу, стоявшему у стола. Имоджин вопросительно посмотрела на короля, но тот снисходительно махнул рукой.
– Садитесь, леди Имоджин. Тай рассказал мне о вашем упорстве и гордости. Я вас за это уважаю, но вам следует поберечь себя.
Упорство и гордость? Она посмотрела на Фицроджера. Он действительно так считает? Как странно. Она себя чувствовала такой слабой и неспособной распоряжаться даже своей судьбой.
Эта свадьба стала признанием того, что без мужчины Имоджин – кролик, выпущенный в стаю волков! Она была рада сесть. Так она, глядишь, не упадет в обморок от голода и слабости.
Ренальд налил ей вина, но она не успела сделать и глотка, как рука Фицроджера забрала его и заменила на кубок с водой.
– Мы должны поститься. Ты помнишь об этом? Если мы не станем этого делать, то все наши страдания принесут нам только несчастье, и у тебя станут рождаться кролики.
Имоджин в ужасе посмотрела на него.
– Что? – удивилась она. Фицроджер холодно улыбался.
– Так говорит твой драгоценный священник.
Имоджин отпила глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло, а король произнес:
– Леди Имоджин, ваш отец поручил вас заботам, и я имею честь проводить эту церемонию. Может, вы желаете, чтобы я пояснил вам значение всех этих документов?
– Государь, она все прекрасно знает, – заметил Фицроджер. – Она сама их составляла.
– Вот как? – сказал король и одобрительно посмотрел на Имоджин. – Тай, тебе досталась талантливая невеста, не говоря уже о том, что она очень красива! Но понимает ли она, что написала?
Они рассуждали так, как будто ее здесь вообще не было.
– Она все понимает, – резко заявила Имоджин, а потом в ужасе посмотрела на пораженного короля. – О, простите меня, государь.
И он снова пропустил мимо ушей ее дерзость.
– Ничего, леди Имоджин, мы понимаем, что вы пережили трудное время, и мы прощаем вас. Может, вы мне расскажете, что написано в этих документах?
– Я согласилась выйти замуж за лорда Фицроджера из Клива и сохраняю за собой право правления Каррисфордом, который перейдет к моим детям, за исключением старшего сына, который унаследует замок Клив и другие владения моего.., моего мужа.
Она перехватила взгляд Фицроджера – он помогал ей выдержать церемонию.
– Мой муж от моего имени станет охранять Каррисфорд и платить рыцарские налоги вам, государь. С помощью моих клерков я стану управлять замком Каррисфорд.
– Под руководством вашего мужа, – подсказал ей король.
– Простите, ваше величество?
– В документе говорится, что вы станете управлять Каррисфордом «под руководством лорда Фицроджера, моего мужа», а должно быть написано «Тайрона Фицроджера». Здесь нужно исправить.
Значит, теперь она знала имя мужа.
– Вы все понимаете, леди Имоджин? Эти слова ограничивают вашу власть.
– Я это знаю, – сказала Имоджин, кинув взгляд на Ублюдка Фицроджера.
– И вы с этим согласны?
– Да.
– А как насчет приданого? – спросил один из гостей.
Фицроджер ответил ему на это:
– Леди вступает в брак, будучи более богатой, чем я, поэтому мы не посчитали нужным упоминать о приданом. Присвоение моего титула ее землям и составляет ее приданое, потому что я только что отвоевал их для нее.
Это было заявлено Фицроджером довольно грубо, но точно.
– Я с этим совершенно согласна, – подтвердила Имоджин.
– Хорошо, – довольным тоном сказал король. – Тогда нет никаких причин для задержки, и мы должны стать свидетелями этого брака.
Имоджин взяла протянутое ей перо и подписала документ, поставив еще крест, что означало дополнительно данную клятву выполнения условий брачного договора. Она смотрела, как Фицроджер тоже подписывал бумаги и также нарисовал крест. Затем бумаги подтвердили все свидетели с помощью подписи, печатки или какого-то другого знака.
Она очнулась, когда Фицроджер взял ее за руку.
– А теперь ты должна присягнуть в вассальной верности Каррисфорда королю Генриху.
Генрих сел, а Имоджин преклонила перед ним колени как вассал перед властелином и положила руки ему на колени. Это был весьма торжественный момент, и девушка испытывала приятное волнение. Она завоевала эту честь своей смелостью, почти так же, как рыцарь завоевывает это в бою.
Потом настало время произнести клятвы в супружеской верности.
Фицроджер сказал:
– Тебе не стоит идти по двору, когда на ногах еще не совсем зажили раны. Вот кресло, тебя на нем могут отнести.
Имоджин увидела кресло, к которому прикрепили длинные шесты. Два крепких воина должны были нести невесту. Она вздохнула с облегчением, потому что ей было неприятно ступать босиком по грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35