Она станет шестой. С ума сойти можно!
– Действительно, странно.
Тамазин удивленно покачала головой.
– Ну был у нас еще когда-нибудь такой король?
Я оставил ее.
Спускаясь по темной, скрипучей лестнице, я вспоминал чудесный весенний день, когда поженились Барак и Тамазин. Я тогда, признаюсь, невольно завидовал их счастью. Холостяку несложно поверить в то, что все браки счастливы и благословенны. Именно это я наблюдал на примере Роджера и Дороти. Но сегодня я видел изнанку брака, грустные вещи, которые скрывались под его гладкой, ничем, казалось бы, не нарушаемой поверхностью. Я был прав, предположив, что в семье моего помощника не все ладно, но и подумать не мог, что дело обстоит так скверно.
– Чертов Барак! – выругался я, выйдя на улицу и едва не столкнувшись с джентльменом, входившим в дом, возможно, чтобы навестить одну из здешних шлюх.
Большую часть Страстной пятницы и пасхальной субботы я провел дома, работая над документами. На Пасху я не пошел в церковь. Погода оставалась не по сезону холодной, к тому же снова повалил снег. Я находился в состоянии беспокойства. В воскресенье даже достал карандаши и альбом для рисования.
В последний год я вернулся к своему старому хобби, рисованию, но в тот день из-под моего карандаша не выходило ничего путного. Я смотрел на пустой лист бумаги, но в воображении мелькали лишь какие-то расплывчатые круги и темные линии. Человек, находящийся в здравом уме, вряд ли мог бы составить из них хоть какое-то изображение.
Я улегся в постель, но уснуть не мог. В голове носились мысли о том, как в разговоре с Бараком так подойти к теме о переживаниях Тамазин, чтобы не усугубить положение дел. Незаметно я задремал, и мне приснился несчастный безумец Адам Кайт. Будто я вхожу в жалкую каморку в Бедламе и вижу его скрючившимся на полу и отчаянно молящимся. Но, приблизившись, слышу, что в молитвах он называет не имя Господа или Иисуса, а мое. «Мастер Шардлейк…» – бормочет он и просит меня даровать ему спасение души.
Я проснулся в холодном поту.
Было темно, но до рассвета оставалось недолго, поэтому я решил, что могу заняться работой, несмотря на Светлое Христово Воскресенье. В конторе накопилось изрядно бумажной работы. Моя домохозяйка уже поднялась и донимала своего помощника, Питера, требованиями разжечь огонь, чтобы хоть немного согреть холодные с ночи комнаты. Я позавтракал, надел мантию, поверх нее – накидку и отправился на Канцлер-лейн, где располагался Линкольнс-Инн.
Выйдя из ворот, я заметил, что снова становится теплее, а выпавший снег превращается в жидкую ледяную кашу. Я оглянулся на свой дом. Высокие дымоходы, торчавшие на черепичной крыше, четко выделялись на фоне удивительного утреннего неба: бледно-голубые полоски перемежались с розовыми от восходящего солнца облаками. Я двинулся вперед, думая о прошениях, которые должны были слушаться во вторник. В их числе было и дело Адама Кайта. Миновав главные ворота и закрытую по случаю раннего часа сторожку, я пошел по слякотному двору к своей конторе.
День еще не наступил окончательно. Почти все окна были темны, кроме моих собственных! Должно быть, Барак, не заходя домой, вернулся сюда после загульной ночи.
«Ну, погоди, негодник!» – подумал я.
И тут подпрыгнул от мужского крика:
– О боже!
В тот же момент я увидел две фигуры, стоящие возле фонтана и глядящие в воду.
– О боже! – с ужасом воскликнул один из них.
Я повернулся и бросился к ним. Лед был расколот, а вода в чаше приобрела зловещий ярко-красный цвет. Сердце мое оборвалось.
Судя по коротким черным мантиям, в которые были одеты двое молодых людей, стоявших у фонтана, это были студенты. Один – низенький и плотный, второй – высокий и худой. Оба выглядели помятыми и невыспавшимися. По всей вероятности, они возвращались после очередной студенческой попойки, длившейся всю ночь.
– Что там? – резко спросил я. – Что происходит?
Толстый студент повернулся ко мне.
– Там, в фонтане, человек, – дрожащим голосом проговорил он.
Второй показал на что-то, видневшееся из воды, и добавил:
– Вот, нога…
Я окинул их цепким взглядом, пытаясь определить, не является ли все это глупой шуткой подгулявших студентов, но, подойдя поближе, заметил, что из гущи ледяной мешанины действительно торчит мужская нога, обутая в башмак. Сделав глубокий вдох, я наклонился и разглядел очертания черной мантии, которая, подобно крыльям, трепетала в красной воде.
На мгновение у меня закружилась голова, но я собрал волю в кулак и повернулся к студентам.
– Помогите мне вытащить его оттуда! – не терпящим возражений голосом приказал я.
Коротышка в испуге отшатнулся, но высокий, напротив, приблизился ко мне.
– Тяни его за ногу, – велел я, – а потом и я ухвачусь.
Молодой человек осенил себя крестным знамением, набрал в легкие воздуха и, ухватив утопленника за ногу возле колена, потянул на себя. Из воды появилось тело. Лед падал с него большими кусками. Второй студент пришел нам на подмогу.
Вытащив мертвеца, мы положили его на мокрую землю. Мантия облепила голову несчастного и скрывала его лицо. Я взглянул на тело. Это был хрупкий, худой мужчина.
– Поглядите на воду, – прошептал высокий студент.
Уже почти рассвело, и чаша фонтана теперь представляла собой круг цвета киновари.
– Она полна крови! – выдохнул второй. – Святой боже!
Я вновь повернулся к телу. Меня трясло, и не только от холодной воды, насквозь промочившей меня, пока я вытаскивал несчастного из фонтана. Я наклонился, взялся за край мантии и откинул ее в сторону, открыв лицо покойника.
– Господи Иисусе! – крикнул кто-то из студентов.
Он отвернулся, и я услышал натужные звуки рвоты.
Я же сидел, парализованный двойным ужасом. Первой причиной была глубокая зияющая рана на горле мужчины, протянувшаяся почти от уха до уха, ярко-красная на фоне мертвенно-бледной кожи. Второй – лицо убитого.
Это был Роджер.
Глава 6
Несколько мгновений я не мог оторвать взгляд с жалких останков моего друга, с ужасной раны на его горле. Глаза Роджера были закрыты, на алебастровом лице застыло мирное выражение. Но почему оно не искажено болью и страхом, которые он наверняка испытал, когда на него обрушилась страшная смерть? В моей голове бессильно билась безумная надежда: вдруг то, что лежало сейчас передо мной, было вовсе не Роджером, а неким манекеном, который, решив зло подшутить, слепил из глины и сунул в фонтан какой-то сумасшедший художник. Иллюзия растаяла, когда из раны на снег вытекла струйка темной крови.
– Ради всего святого, сэр, прикройте его! – взмолился дрожащим голосом толстый студент.
Я снял плащ, наклонился, и тут на меня обрушилась волна эмоций.
– О, мой бедный друг! – вскричал я, и по лицу неудержимо потекли слезы.
Я нежно прикоснулся к щеке Роджера. Она была холодной как лед. Я накрыл тело плащом и опустился рядом с ним на колени, дав волю рыданиям.
Внезапно мне на плечо легла чья-то рука, и от неожиданности я вздрогнул. Подняв голову, я увидел участливое лицо высокого студента, помогавшего мне.
– Простите, сэр, – робко проговорил он, – что же нам делать? Скоро здесь появятся люди.
Я поднялся – ноги едва держали меня – и сделал глубокий вдох.
– Отправляйся и сообщи о случившемся привратнику. Пусть он поставит в известность констебля, а тот – вызовет коронера. Ты сможешь сделать это, сынок?
– Да, сэр.
Парень кивнул и бросился бежать к сторожке у ворот. Я же повернулся и вновь принялся смотреть на огромную каменную чашу, полную кроваво-красной воды. Солнце уже почти взошло, принеся долгожданное тепло и одновременно с этим осветив безжизненное тело и кровавый фонтан во всем их ужасе. Второй студент стоял, отвернувшись, и трясся всем телом.
– Эй! – окликнул я его. – Ты можешь сбегать через двор к моей конторе? В ее окнах должен гореть свет. Там, видно, находится мой помощник. Передай ему, чтобы немедленно шел сюда. Его зовут Барак.
Молодой человек всхлипнул, кивнул и поплелся прочь. Я посмотрел на окна квартиры Эллиардов. Они были темны. Я молился о том, чтобы Дороти все еще находилась в постели. С замиранием сердца я думал, что именно мне придется сообщить ей о гибели Роджера. Эту миссию я не мог перепоручить никому другому. Через несколько секунд ко мне подбежал Барак. Когда он увидел тело у фонтана, у него отвисла челюсть.
– Клянусь кишками Иуды! Какого черта здесь приключилось?
У него были красные от недосыпа глаза, и от него пахло вином. Однако ни то ни другое не имело сейчас ровным счетом никакого значения.
– Роджер Эллиард мертв, – срывающимся голосом сообщил я. – Его убили.
– Здесь? – словно не веря своим глазам и ушам, спросил Барак.
– Ночью кто-то перерезал ему горло и бросил тело в фонтан.
– Боже праведный!
Барак наклонился, отвел полу моего плаща, посмотрел в мертвое лицо и снова накрыл его тканью. Затем он взглянул в сторону фонтана.
– Горло ему, должно быть, перерезали, когда он уже находился в фонтане. На земле крови нет.
Барак озадаченно наморщил лоб.
– И никаких следов борьбы на снегу. Если только…
Он в нерешительности умолк.
– Что?
– Если только он не сделал это сам. Он ведь боялся, что заболел какой-то страшной болезнью?
– Не было у него никакой болезни. По крайней мере, опасной. В четверг я возил его к Гаю. Ты что же думаешь, что человек способен вот таким способом лишить себя жизни, прямо посередине Гейт-хаус-корта?
Мой голос уже звенел.
– Не пытайся казаться глупцом! Роджер был всем доволен, у него было все, ради чего стоит жить! Он вынашивал планы создания больницы для бедных, он был счастливо женат на лучшей из женщин…
Я поймал себя на том, что кричу, и осекся. Положил одну ладонь на мокрый лоб, а вторую поднял в примирительном жесте.
– Извини, Джек.
– Все в порядке, – спокойно откликнулся он. – Вы просто в шоке.
– Нет, я зол, – ответил я, чувствуя, как дрожит голос. – Все это было организовано как чудовищный спектакль.
Барак несколько секунд размышлял.
– Да, – медленно проговорил он, – если бы эти студенты не наткнулись на беднягу, его нашли бы ваши коллеги-барристеры, направляясь на пасхальную службу.
Я вновь посмотрел на тело и стиснул кулаки.
– Кто мог совершить столь ужасающую расправу над хорошим, мирным человеком? Перерезать ему горло и оставить истекать кровью в фонтане! Да еще в день Пасхи. И за что?
Я услышал приглушенный шум голосов. Три барристера вышли из своих домов и приближались к нам. Возможно, они услышали мои крики. При виде тела один из них вскричал:
– Пресвятая Богородица!
Высокий пожилой мужчина в шелковой мантии растолкал коллег и вышел вперед. Я с облегчением узнал в нем казначея Роуленда. Его нечесаные седые волосы стояли торчком.
– Брат Шардлейк? – спросил он. – Что происходит? Меня поднял с постели привратник…
Увидев лежащий на земле труп, прикрытый моим плащом, он резко умолк и переместил наполнившийся страхом взгляд к кровавому фонтану.
Я рассказал ему все, что знал. Он глубоко вдохнул, наклонился и открыл лицо Роджера. Я едва сдержался, чтобы не потребовать у него не прикасаться к моему мертвому другу. Среди зрителей пробежал шепоток ужаса. К этому времени вокруг нас собралось не менее дюжины человек. Среди них я приметил и Билкнэпа. Всегда приходивший в возбуждение от любого скандала, сейчас он стоял молча – бледный и выглядящий больным. Я подумал, что Дороти непременно услышит гул голосов, значит, нужно незамедлительно сообщить ей о случившемся. Но в этот момент Барак тихо проговорил мне на ухо:
– Вы должны кое-что увидеть. Идемте со мной.
– Я должен поставить в известность жену Роджера…
– Но сначала взгляните на то, что я хочу вам показать.
Я постоял в нерешительности, а затем кивнул.
– Мастер казначей, – проговорил я, – вы позволите мне ненадолго удалиться?
– Куда вы собрались? – строго спросил он. – Вы и эти юнцы первыми обнаружили тело, значит, вы обязаны дождаться коронера.
– Я вернусь через минуту, а потом сообщу о случившемся миссис Эллиард. Я друг их семьи.
Краем глаза увидев, что из-за угла вышел новый студент и направляется к трупу, старик повернулся к нему и завопил:
– Убирайся отсюда, ты, жалкий недоучка! Не на что тут таращиться!
Я позволил своему помощнику оттащить меня в сторону. Отведя меня футов на двадцать, Барак спросил:
– Видите эти следы?
Я посмотрел вниз. Суетясь возле фонтана, я и двое студентов примяли снег, а сбежавшиеся позже зеваки и вовсе затоптали все место преступления. Но Барак указывал на две вереницы следов, не пострадавших от нашествия. Одна цепочка тянулась к фонтану, другая уходила от него и вела за угол здания, где жили Эллиарды. Это было то самое место, где неделей раньше я заметил неизвестного, проникшего на территорию Линкольнс-Инн.
Низко наклонившись, Барак рассматривал следы.
– Обратите внимание, насколько глубже следы, ведущие к фонтану, по сравнению с теми, что уводят от него. Словно кто-то нес сюда что-то тяжелое.
– Я слышал, как кто-то возился здесь в новогоднюю ночь, – выдохнул я. – Он перелез через стену…
– Давайте пройдем по следам.
– Я должен рассказать Дороти…
– Снег скоро растает, и следы исчезнут.
И действительно, утреннее весеннее солнце пригревало на совесть, и уже слышны были звуки капели. Поколебавшись, я последовал за Бараком. Мы завернули за угол здания.
– Следы обычного размера, – заявил Барак.
– Кому бы ни принадлежали эти следы, они больше, чем оставил бы Роджер.
Отпечатки на снегу привели нас к стене, резко повернули направо и уперлись в тяжелую деревянную дверь.
– Он прошел здесь! – воскликнул Барак.
– В последний раз он перелез через стену. Если, конечно, это был тот же человек.
– Тогда он не тащил тело. – Барак подергал дверь и констатировал очевидное: – Заперто.
– Ключи есть только у барристеров. По другую сторону расположена оранжерея, а дальше – Линкольнс-Инн-филдз. У меня есть ключ, но он находится в конторе.
– Помогите, – велел Барак.
Я сделал стремя из рук, крепко сцепив пальцы. Встав на него, Барак подтянулся и оперся локтями о верхнюю кромку стены.
– Следы ведут в оранжерею, – сообщил он и спрыгнул на землю. – Неужели он принес бедного мастера Эллиарда из оранжереи? Господи Иисусе, в таком случае он должен быть настоящим силачом. Скажите мне, в каком ящике лежит ключ, и я сбегаю за ним.
Я колебался.
– Мне нужно вернуться. Именно я обязан сообщить Дороти о смерти Роджера. Фонтан виден из их окна…
– Я все осмотрю сам, но это нужно сделать немедленно, пока следы не растаяли.
– Ты не знаешь, с чем можешь столкнуться по ту сторону забора, – предупредил я.
– Он давно скрылся, а я пройду по следам до самого конца и посмотрю, куда они меня приведут. Вы знаете лучше меня: если убийцу не задержать по горячим следам, чаще всего его не поймать уже никогда.
Барак глубоко вздохнул.
– А это не обычное убийство, совершенное из-за денег или в состоянии страсти. Душегуб ударил несчастного по голове и, когда тот лишился сознания, принес его в Линкольнс-Инн и положил в фонтан. Он был еще жив, когда ему перерезали горло, иначе из него не вытекло бы столько крови. Преступник ударил жертву достаточно сильно для того, чтобы она долгое время оставалась без сознания, но не с такой силой, чтобы убить. Это очень рискованно. А если бы мастер Эллиард очнулся и принялся сопротивляться? И вообще, все это напоминает ужасный акт мести.
– У Роджера не было ни единого врага во всем мире! Кто мог убить его? Другой барристер? Только у члена Линкольнс-Инн мог быть ключ от этой двери.
– Мы должны идти, сэр. – Барак посмотрел на меня очень серьезно. – Если вы желаете сообщить о случившемся леди.
Я кивнул, прикусив губу. Барак неожиданно стиснул мой локоть и побежал обратно к Гейт-хаус-корт. Я медленно потрусил следом за ним. Стоило завернуть за угол, как пронзительный женский крик резанул мой слух. По позвоночнику прокатилась волна холода, и я стремительно рванул вперед.
Но было поздно. В центре толпы, которая продолжала расти у фонтана, в одной только ночной рубашке, на раскисшем снегу возле безжизненного тела мужа стояла на коленях Дороти. Звук, который вырвался из ее груди, нельзя было назвать криком. Это был вой. Вой отчаяния и абсолютного одиночества.
Кто-то отбросил полу моего плаща, прикрывавшего Роджера. Она увидела его мертвое лицо, ужасную рану и снова завыла.
Подбежав, я присел рядом и обнял Дороти за плечи. Кожа женщины под тонкой тканью была ледяной. Дороти подняла ко мне лицо. Она была буквально раздавлена, челюсть безвольно отвисла, каштановые волосы спутались.
– Мэтью? – едва выдавила она из себя.
– Да, это я, Дороти. Тебе не следовало выходить… Ты не должна была этого видеть…
Я с ненавистью посмотрел на толпу зевак. Люди шаркали ногами и смущенно отводили глаза.
– Я не сумел остановить ее, – угрюмо пробормотал казначей Роуленд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11