.. — ответила она. — Что вообще скажете об этих двоих?
— С Проктером, по-моему, все в порядке, а вот Гарри особенно не рассмотрел.
— Я чувствовала себя тыквой на сельскохозяйственной выставке, когда эти двое на меня уставились. И, наверное, про себя назначали цену: классная жена в комплекте с фермой... Или рождественский поросеночек с розеточками в ушах!.. — Гнев переполнял ее.
— Одно слово — мужчины! — закончил я вместо нее.
* * *
А два часа спустя мы попали в большую беду. Она началась с появления на горизонте другого самолета. Помню, я тогда еще подумал, что нам, наверное, стоит установить плату за полеты над Стринджер Стейшн. Улыбаясь этой мысли, вышел посмотреть, кто из соседей снова решил оказать нам внимание. Пока я разглядывал небо, ко мне подошла Джейн и встала рядом. И несколько мгновений спустя мы увидели шестиместный, тоже весьма простой конструкции самолет. Я лениво наблюдал за его снижением.
— И на этом нет каких-либо опознавательных знаков! — внезапно воскликнула Джейн. — Мне это не нравится.
— Быстро в машину, — приказал я, подумав, что это могли быть как раз те самые люди, которые уже наведывались на Стринджер Стейшн и разнесли все тут в щепки.
Пока блестевший на солнце самолет разворачивался в воздухе, мы помчались к машине. Он в это время коснулся уже земли и покатился в нашем направлении в тот момент, когда Джейн поворачивала ключ зажигания.
— Куда? — спросила Джейн.
— Не важно!.. Куда-нибудь, где труднее будет нас преследовать.
Мы выехали из тени на открытую местность. Машина и самолет летели теперь по земле в одном направлении, но его скорость начала снижаться, тогда как наша, наоборот, увеличивалась. Если бы мы смогли оторваться на двадцать — тридцать ярдов, все было бы в порядке: на самолете трудно преследовать автомобиль. И они, конечно, были к этому готовы. Когда мы, обгоняя, промчались мимо них, я увидел с правого борта открытое окно и угрожающе торчавший оттуда ствол ружья. Секундой позже пуля пробила нам переднее колесо. Но Джейн все же удалось выровнять машину, и наша старенькая «тойота» рванула вперед на трех шинах. Неизвестно, как далеко нам удалось бы уехать, но тут же вторая пуля пробила еще одно колесо. Машина завихляла и стала крениться на бок.
Самолет отстал от нас, но не намного. Мы распахнули дверцы и помчались в сторону дома. Нам оставалось еще пятьдесят ярдов или чуть больше, когда резкий щелчок остановил нас: пуля прошла между мной и Джейн. Раздался второй выстрел. Кто бы ни держал в руках ружье, он, несомненно, умел им пользоваться, подумал я. Эти два выстрела были предупредительными. Следующий может быть прицельным. Поэтому мы остановились и повернули потные лица к приближающемуся самолету. Он двигался под углом к нам: очевидно, чтобы стреляющий не попал в винт. Наконец самолет, проехав еще немного вперед, остановился. Из-за вращающегося пропеллера не было видно ни пилота, ни пассажиров, но потом дверь открылась, и в ее проеме показался человек; он спрыгнул с крыла и обошел его.
Его вид бросил нас в дрожь. В черном колпаке с отверстиями для глаз, как у террористов на современных фотографиях, рука в черной перчатке, держащая ружье, нацеленное в точку где-то между мной и Джейн. Если принять во внимание, что он уже попал в две шины, стреляя из самолета в двигающуюся машину, то можно представить, как неуютно становилось от мысли, что ствол ружья теперь был направлен прямо на нас.
Пропеллер замедлил движение, защелкал и остановился. На землю один за другим спрыгнули трое. На них были такие же черные колпаки и черные перчатки, как и на первом, все были одеты в джинсы и грубые полотняные рубашки. Двое держали пистолеты, а третий — короткоствольное ружье. Это напоминало вторжение пришельцев из космоса.
Ружье дернулось в сторону, приказывая нам двигаться. Посмотрев на Джейн, я увидел, что она колеблется.
— Мы должны, — сказал я, и Джейн слегка кивнула, ее лицо напоминало застывшую маску.
Еще взмах ружья — приказ идти по направлению к «тойоте». Когда мы подошли к машине, голос произнес:
— Снимайте колеса.
— Кто вы и куда мы собираемся? — крикнул я.
— Заткнись! Снимай колеса.
Это была ужасная работа. Стояла страшная жара, а на нас не было шляп. Пот стекал по рукам и лицу. Вскоре вся одежда промокла. Все, к чемумы прикасались, было раскалено. Поднимать домкратом грузовик — тяжелая работа при любой-то температуре, а тут требовалось еще открутить множество гаек и болтов. Хорошо хоть, все трое ушли в тень дома, оставив нас одних. Конечно, они были абсолютно спокойны: ружье еще в воздухе показало нам, на что способно.
Джейн работала так же упорно, как и я, может быть, даже с большим остервенением. Внезапно в ее голосе прорвалось отчаяние:
— Надо что-то делать!
— Мы ничего не можем.
— А что, если я заведу машину?
— Я видел, они вытащили ключ.
— Ну и что? Если приподнять капот, можно замкнуть цепь.
— Ради Бога, не надо! — запротестовал я.
Но она все же попробовала. Едва ей удалось немного приподнять капот, тут же над ней просвистела пуля, и Джейн торопливо опустила крышку.
— Они не собираются убивать нас. Иначе они бы это уже сделали. Нам надо подождать, — сказал я.
Но сам я в сказанное не верил. Незнакомцы, их маски, самолет без всяких знаков, набор оружия — все это не оставляло надежды.
Скорее всего Джейн тоже мне не поверила.
— Черт побери, прекрати успокаивать меня! — шипела она. — Думай. Почему мы снимаем с «тойоты» колеса? Потому что им нужен грузовик! Зачем он им понадобился? Каким будет ответ?
Ответа у меня не было. Была лишь скоба в руке да маслопровод в футе от моего носа.
— Если я соединю это с этим, — спросил я, — что потом?
— Могут выйти из строя тормоза, — ответила Джейн. — Но не вижу, что это нам даст.
С трудом я поднял переднее колесо, — оно было чертовски тяжелым. Но в моем затуманенном мозгу мелькнула мысль:
— Если мы испортим самолет, они завязнут здесь.
Джейн взглянула на меня.
— Контролирующие поверхности, — сказала она.
— Что?
— Створки, руль — все крепится на шарнирах. Если хорошенько садануть по рулю, у них будет много осложнений.
— Хорошая идея, — сказал я, посмотрев на инструменты.
Когда наконец мы закончили отвинчивать колеса, я засунул за пояс ремня двадцатидюймовый ломик. Медленно, еле передвигая ноги, мы отправились назад к дому. Наш путь лежал примерно в десяти ярдах от самолета. Можно постараться незаметно несколько сократить расстояние, а поравнявшись с ним, Джейн должна упасть в обморок, что вполне естественно для белокожей женщины, да вдобавок только что прилетевшей сюда. Это должно отвлечь их внимание от меня, а я тем временем вытащу ломик и кину его в руль.
Совсем обессиленные, мы приближались к самолету. Бандиты в тени наблюдали за нами. С яркого света смотреть на то, что делается в тени, трудно, но мне показалось, я заметил блеснувшие стекла бинокля.
Тем временем мы почти подошли к самолету, до его хвоста оставалось не более пятнадцати ярдов. Сломать его — и они наверняка завязнут здесь. Им придется проделать долгий путь до Кунунурры на старой «тойоте», там их могут заметить и опознать.
Десять ярдов.
— Давай! — сказал я Джейн.
Она упала, а я выхватил инструмент и побежал к самолету, но не успел преодолеть и шести ярдов, как раздался свистящий звук пули, попавшей в мой ломик. Руку пронзила боль, и я уронил лом. Следом за выстрелом раздался властный голос:
— Вперед! И без фокусов!
Да у нас больше и не было сил ни на какие фокусы. Меня под неусыпным оком пришельцев послали к грузовику принести проколотые шины, потом мы с Джейн начали, их ремонтировать. Одному мне бы это ни за что не удалось сделать. Я обливался потом, руки ныли, особенно та, в которой был зажат лом. А Джейн, кажется, умела все. У нее были хорошие руки и необходимые знания.
Нас мучила неизвестность положения, оно было устрашающим.
— Можно взять немного воды? — тихо попросил я.
— Нет, и отойди от крана.
Джейн работала примерно с час, потом тоже попросила напиться. Ей тоже отказали.
Мы были грязные, измученные, а они сидели и наблюдали. Один время от времени посматривал на часы.
И вдруг приказ:
— Встать!
Было тридцать пять минут шестого.
— Куда мы собираемся?
Никакого ответа. Нам связали руки тонкими веревками и тщательно проверили их надежность. Потом запихнули в багажное отделение грузовика, а трое наших мучителей уселись на сиденья. Через несколько минут мы тронулись в путь, как мне показалось, на юг.
— Куда нас везут? — пробормотала Джейн.
— Не представляю.
На самом деле я представлял себе многое, но обнадеживающего в этом, увы, ничего не было. Единственное, что было неплохо, — так это кондиционированный воздух. И к ночи станет еще прохладнее.
* * *
Нас куда-то везли в течение долгих бесконечных часов. Снаружи было светло, второй день полнолуния, тем не менее я так ничего и не смог увидеть, так как сидел на полу багажника связанным. Но одно мое предположение оказалось верным: мы и в самом деле направлялись на юг. «Тойота» прыгала по ухабам, а мы вместе с ней. Связанные веревками, не могли ни сесть поудобнее, ни защититься от постоянной тряски на неровностях дороги. Со временем стало ясно, что колеса катятся уже по иной поверхности: иногда слышался скрип песка, а потом и потрескивание сланцев.
Сопровождавшая нас троица не разговаривала, мы с Джейн тоже молчали. Было слышно, как открывают банки пива, зажигают спички, ощущался дым сигарет, кроме этого — ни звука. Я даже начал зевать. Очень хотелось спать, но куда там. Мы были связаны, стиснуты, измучены, все в синяках, но самым страшным была жажда. Я вспомнил, как в последний раз пил холодное пиво с нашим ранним посетителем Джимом Проктером. Подсчитал, что мы без жидкости уже около четырнадцати часов, половина из которых прошла под палящим солнцем.
Ответом на мои просьбы было молчание или грубое:
— Заткнись!
Наконец я возмутился:
— Послушайте, мы уже четырнадцать или пятнадцать часов без воды! Ради Бога...
— Воды нет.
— Пожалуйста!
— Заткнись!
Вскоре начало светать. «Тойота» остановилась, и послышался плеск горючего, переливаемого из запасных канистр в бензобак, и, хотя я прекрасно понимал, что льется не вода для питья, звук плещущейся жидкости увеличивал страдания. Остановка была короткой, и мы снова тронулись в путь. Но сейчас под колесами слышалось лишь шуршание песка. Страшная мысль пронзила меня: я понял, куда нас везут.
Солнце взошло, и его тепло стало доставать нас. Снова включили кондиционер.
Прошло еще два длинных часа, и мы остановились. Задние двери широко распахнулись, солнце ослепило нас.
— Выходите!
Медленно, с трудом мы выползли наружу. По моим подсчетам, мы были в пути около пятнадцати часов, выехали в шесть вечера, а сейчас девять утра. Ноги не разогнуть, руки затекли и нестерпимо болели.
Джейн находилась в таком же состоянии. Мы стояли как пьяные, шатаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, ноги не повиновались и отказывались стоять прямо. Я попробовал еще раз попросить воды, но из моего горла вырвалось лишь подобие карканья. Его не услышали. Двое наших мучителей озабоченно посматривали по сторонам, один достал бинокль. Третьего не было видно. Вскоре послышался звук удара металла, потом бульканье воды, затем в уши ворвался новый звук — звук летящего самолета.
Один бандит сказал второму:
— Вовремя!
Второй с удовлетворением засмеялся.
Я посмотрел на Джейн. Она стояла, щурясь на солнце, и была в полном недоумении, но ноги уже крепче держали ее: восстанавливалась циркуляция крови.
— Зачем он опорожняет радиатор? — спросила она.
Звук льющейся воды прекратился. Мы услышали шаги по песку. Что-то скользнуло по моим рукам, веревка была разрезана. Человек в перчатках и колпаке направился к Джейн, разрезав связывающие и ее веревки.
Самолет, без опознавательных знаков, похожий на тот, что прилетел на Стринджер Стейшн накануне, сел невдалеке. Трое бандитов подбежали к нему, взобрались на борт, и самолет взмыл вверх. Я надеялся, что песок засосет колеса, но под песком, вероятно, были камни. Самолет поднялся легко и повернул на север.
Мы остались одни.
— Думаю, вы знаете, где мы находимся, — прошептала Джейн.
Я пытался собрать немного слюны, чтобы ответить, но не смог.
— Думаю, да, — прошептал я, чувствуя, как слова царапают горло. — В Большой Песчаной пустыне.
— Без воды и пищи, — добавила она.
Мои часы показывали 9.30, в это время суток солнце еще не поднялось высоко, и возле грузовика было немного тени. В два часа дня ее не будет нигде, даже под машиной.
— Скажите мне... — попросила Джейн.
В моем кармане нашлась шариковая ручка. Если невозможно говорить, буду писать. Бумага? Там же, в кармане, я отыскал квитанции за бензин.
«Без воды можно прожить два дня», — написал я.
Джейн посмотрела на меня широко открытыми глазами, взяла ручку и написала: «Уже прошло 19 часов».
Я кивнул.
«Мы можем вернуться назад?» — «Нет шляп, нет воды, жара возрастает». — «Нас далеко увезли?»
Я пожал плечами. Как пройти бесчисленное количество часов?
* * *
Это как раз один из тех случаев, когда знание опасно. О Большой Песчаной пустыне я знал. В Западной Австралии даже дети рассказывают страшные истории о пустыне и приговаривают: «Без воды ты мертвец». И мы были к тому близки. Двести миль пешком по пустыне невозможно пройти без соответствующего снаряжения. У нас же не было ничего — ни воды, ни карты, ни компаса.
Но капитан Стратт ничего этого не знала. Армейским уставом в ее голову было вбито другое — приказ выжить. В то время как я беспомощно озирался по сторонам в поисках тени, чтобы хоть там умереть спокойно, она деловито и целеустремленно копалась внутри грузовика, словно терьер в кроличьей норе.
В первый раз Джейн вынырнула с парой банок из-под пива: к сожалению, пустых, в них осталось только шесть капель. Но эти шесть капель были прекрасны! Затем последовала вторая находка: старый пакет для удобрений из плотного черного пластика. Джейн нашла его под одним из сидений и с триумфом показала мне. Я спросил себя, как он мог там очутиться, — на Стринджер Стейшн уже давно не пользовались удобрениями.
Теперь, пока солнце не вошло в силу, надо было завести «тойоту». Кто не видел старых кинофильмов, где солдаты вручную пытаются завести армейский грузовик? Но такое было возможно в старые добрые времена, с менее совершенной техникой, где такие рычаги существовали. У «тойоты» же не было такой ручки, да и будь она, не смогли бы мы ее крутить. Поэтому я поднял крышку капота, соединил проводки и помолился. И она, слава Богу, завелась. Я быстро прыгнул в кабину, отогнал машину на десять футов и снова молил Бога, чтобы она не подвела.
А солнце продолжало свою работу, и это должно было нам помочь. К счастью, мы знали точно, в каком месте вода из радиатора ушла в песок. Мы вырыли яму, закрыли ее листом пластика, подставив под него банку из-под пива — она несколько узка, но ничего другого у нас не было, — если придавить пластик таким образом, чтобы углубление находилось как раз над ней, образующийся пар будет оседать на пластике и капать в банку. Если в этом месте есть вода, мы ее получим. А мы знали, что вода есть.
Сказанное выше — довольно известно: пары воды при конденсации снова образуют воду.
В конце-то концов...
Капля за каплей...
Одна капля за пятнадцать минут.
Температура достигла 100 градусов по Фаренгейту и продолжала подниматься. Небо было ярко-синим, в волнах жары колыхалось марево. Мы ничего не пили с тех пор, как вчера позавтракали, за исключением шести капель пива на двоих.
Лежа в тени, мы потели, теряя последнюю драгоценную влагу. Есть нам не хотелось. Хотя ощущение пустого желудка довольно неприятно, но это не смертельно. Вы можете прожить без пищи около месяца, если, конечно, есть вода.
Через пару часов я начал серьезно беспокоиться. Если бы мы напились воды прежде, чем нас здесь бросили, можно было бы спокойно ждать, пока вода соберется. Но наш организм был наполовину обезвожен, и воды требовалось много. Я посмотрел на Джейн, боясь увидеть страшные признаки: пожелтевшую кожу, запавшие глаза. Очень хотелось знать, сколько собралось воды, но трогать наш «перегонный куб» было нельзя. Процесс надолго остановится, если какой-нибудь идиот в нетерпении поднимет крышку.
Прошло еще четыре часа. Мы набрали треть банки — по два хороших глотка. Но драгоценную влагу надо цедить, пить ее медленно, чтобы успеть увлажнить рот и горло. Потом мы поставили банку на прежнее место, забрались под грузовик и стали ждать, когда спадет жара. Мы решили с началом сумерек тронуться на северо-восток в надежде отыскать хоть какую-нибудь дорогу, может быть, путь, по которому через континент из Кимберли на юг гнали скот. Если нам удастся ее найти, появится надежда: такие маршруты всегда проходят мимо водоемов с расстоянием между ними в день пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— С Проктером, по-моему, все в порядке, а вот Гарри особенно не рассмотрел.
— Я чувствовала себя тыквой на сельскохозяйственной выставке, когда эти двое на меня уставились. И, наверное, про себя назначали цену: классная жена в комплекте с фермой... Или рождественский поросеночек с розеточками в ушах!.. — Гнев переполнял ее.
— Одно слово — мужчины! — закончил я вместо нее.
* * *
А два часа спустя мы попали в большую беду. Она началась с появления на горизонте другого самолета. Помню, я тогда еще подумал, что нам, наверное, стоит установить плату за полеты над Стринджер Стейшн. Улыбаясь этой мысли, вышел посмотреть, кто из соседей снова решил оказать нам внимание. Пока я разглядывал небо, ко мне подошла Джейн и встала рядом. И несколько мгновений спустя мы увидели шестиместный, тоже весьма простой конструкции самолет. Я лениво наблюдал за его снижением.
— И на этом нет каких-либо опознавательных знаков! — внезапно воскликнула Джейн. — Мне это не нравится.
— Быстро в машину, — приказал я, подумав, что это могли быть как раз те самые люди, которые уже наведывались на Стринджер Стейшн и разнесли все тут в щепки.
Пока блестевший на солнце самолет разворачивался в воздухе, мы помчались к машине. Он в это время коснулся уже земли и покатился в нашем направлении в тот момент, когда Джейн поворачивала ключ зажигания.
— Куда? — спросила Джейн.
— Не важно!.. Куда-нибудь, где труднее будет нас преследовать.
Мы выехали из тени на открытую местность. Машина и самолет летели теперь по земле в одном направлении, но его скорость начала снижаться, тогда как наша, наоборот, увеличивалась. Если бы мы смогли оторваться на двадцать — тридцать ярдов, все было бы в порядке: на самолете трудно преследовать автомобиль. И они, конечно, были к этому готовы. Когда мы, обгоняя, промчались мимо них, я увидел с правого борта открытое окно и угрожающе торчавший оттуда ствол ружья. Секундой позже пуля пробила нам переднее колесо. Но Джейн все же удалось выровнять машину, и наша старенькая «тойота» рванула вперед на трех шинах. Неизвестно, как далеко нам удалось бы уехать, но тут же вторая пуля пробила еще одно колесо. Машина завихляла и стала крениться на бок.
Самолет отстал от нас, но не намного. Мы распахнули дверцы и помчались в сторону дома. Нам оставалось еще пятьдесят ярдов или чуть больше, когда резкий щелчок остановил нас: пуля прошла между мной и Джейн. Раздался второй выстрел. Кто бы ни держал в руках ружье, он, несомненно, умел им пользоваться, подумал я. Эти два выстрела были предупредительными. Следующий может быть прицельным. Поэтому мы остановились и повернули потные лица к приближающемуся самолету. Он двигался под углом к нам: очевидно, чтобы стреляющий не попал в винт. Наконец самолет, проехав еще немного вперед, остановился. Из-за вращающегося пропеллера не было видно ни пилота, ни пассажиров, но потом дверь открылась, и в ее проеме показался человек; он спрыгнул с крыла и обошел его.
Его вид бросил нас в дрожь. В черном колпаке с отверстиями для глаз, как у террористов на современных фотографиях, рука в черной перчатке, держащая ружье, нацеленное в точку где-то между мной и Джейн. Если принять во внимание, что он уже попал в две шины, стреляя из самолета в двигающуюся машину, то можно представить, как неуютно становилось от мысли, что ствол ружья теперь был направлен прямо на нас.
Пропеллер замедлил движение, защелкал и остановился. На землю один за другим спрыгнули трое. На них были такие же черные колпаки и черные перчатки, как и на первом, все были одеты в джинсы и грубые полотняные рубашки. Двое держали пистолеты, а третий — короткоствольное ружье. Это напоминало вторжение пришельцев из космоса.
Ружье дернулось в сторону, приказывая нам двигаться. Посмотрев на Джейн, я увидел, что она колеблется.
— Мы должны, — сказал я, и Джейн слегка кивнула, ее лицо напоминало застывшую маску.
Еще взмах ружья — приказ идти по направлению к «тойоте». Когда мы подошли к машине, голос произнес:
— Снимайте колеса.
— Кто вы и куда мы собираемся? — крикнул я.
— Заткнись! Снимай колеса.
Это была ужасная работа. Стояла страшная жара, а на нас не было шляп. Пот стекал по рукам и лицу. Вскоре вся одежда промокла. Все, к чемумы прикасались, было раскалено. Поднимать домкратом грузовик — тяжелая работа при любой-то температуре, а тут требовалось еще открутить множество гаек и болтов. Хорошо хоть, все трое ушли в тень дома, оставив нас одних. Конечно, они были абсолютно спокойны: ружье еще в воздухе показало нам, на что способно.
Джейн работала так же упорно, как и я, может быть, даже с большим остервенением. Внезапно в ее голосе прорвалось отчаяние:
— Надо что-то делать!
— Мы ничего не можем.
— А что, если я заведу машину?
— Я видел, они вытащили ключ.
— Ну и что? Если приподнять капот, можно замкнуть цепь.
— Ради Бога, не надо! — запротестовал я.
Но она все же попробовала. Едва ей удалось немного приподнять капот, тут же над ней просвистела пуля, и Джейн торопливо опустила крышку.
— Они не собираются убивать нас. Иначе они бы это уже сделали. Нам надо подождать, — сказал я.
Но сам я в сказанное не верил. Незнакомцы, их маски, самолет без всяких знаков, набор оружия — все это не оставляло надежды.
Скорее всего Джейн тоже мне не поверила.
— Черт побери, прекрати успокаивать меня! — шипела она. — Думай. Почему мы снимаем с «тойоты» колеса? Потому что им нужен грузовик! Зачем он им понадобился? Каким будет ответ?
Ответа у меня не было. Была лишь скоба в руке да маслопровод в футе от моего носа.
— Если я соединю это с этим, — спросил я, — что потом?
— Могут выйти из строя тормоза, — ответила Джейн. — Но не вижу, что это нам даст.
С трудом я поднял переднее колесо, — оно было чертовски тяжелым. Но в моем затуманенном мозгу мелькнула мысль:
— Если мы испортим самолет, они завязнут здесь.
Джейн взглянула на меня.
— Контролирующие поверхности, — сказала она.
— Что?
— Створки, руль — все крепится на шарнирах. Если хорошенько садануть по рулю, у них будет много осложнений.
— Хорошая идея, — сказал я, посмотрев на инструменты.
Когда наконец мы закончили отвинчивать колеса, я засунул за пояс ремня двадцатидюймовый ломик. Медленно, еле передвигая ноги, мы отправились назад к дому. Наш путь лежал примерно в десяти ярдах от самолета. Можно постараться незаметно несколько сократить расстояние, а поравнявшись с ним, Джейн должна упасть в обморок, что вполне естественно для белокожей женщины, да вдобавок только что прилетевшей сюда. Это должно отвлечь их внимание от меня, а я тем временем вытащу ломик и кину его в руль.
Совсем обессиленные, мы приближались к самолету. Бандиты в тени наблюдали за нами. С яркого света смотреть на то, что делается в тени, трудно, но мне показалось, я заметил блеснувшие стекла бинокля.
Тем временем мы почти подошли к самолету, до его хвоста оставалось не более пятнадцати ярдов. Сломать его — и они наверняка завязнут здесь. Им придется проделать долгий путь до Кунунурры на старой «тойоте», там их могут заметить и опознать.
Десять ярдов.
— Давай! — сказал я Джейн.
Она упала, а я выхватил инструмент и побежал к самолету, но не успел преодолеть и шести ярдов, как раздался свистящий звук пули, попавшей в мой ломик. Руку пронзила боль, и я уронил лом. Следом за выстрелом раздался властный голос:
— Вперед! И без фокусов!
Да у нас больше и не было сил ни на какие фокусы. Меня под неусыпным оком пришельцев послали к грузовику принести проколотые шины, потом мы с Джейн начали, их ремонтировать. Одному мне бы это ни за что не удалось сделать. Я обливался потом, руки ныли, особенно та, в которой был зажат лом. А Джейн, кажется, умела все. У нее были хорошие руки и необходимые знания.
Нас мучила неизвестность положения, оно было устрашающим.
— Можно взять немного воды? — тихо попросил я.
— Нет, и отойди от крана.
Джейн работала примерно с час, потом тоже попросила напиться. Ей тоже отказали.
Мы были грязные, измученные, а они сидели и наблюдали. Один время от времени посматривал на часы.
И вдруг приказ:
— Встать!
Было тридцать пять минут шестого.
— Куда мы собираемся?
Никакого ответа. Нам связали руки тонкими веревками и тщательно проверили их надежность. Потом запихнули в багажное отделение грузовика, а трое наших мучителей уселись на сиденья. Через несколько минут мы тронулись в путь, как мне показалось, на юг.
— Куда нас везут? — пробормотала Джейн.
— Не представляю.
На самом деле я представлял себе многое, но обнадеживающего в этом, увы, ничего не было. Единственное, что было неплохо, — так это кондиционированный воздух. И к ночи станет еще прохладнее.
* * *
Нас куда-то везли в течение долгих бесконечных часов. Снаружи было светло, второй день полнолуния, тем не менее я так ничего и не смог увидеть, так как сидел на полу багажника связанным. Но одно мое предположение оказалось верным: мы и в самом деле направлялись на юг. «Тойота» прыгала по ухабам, а мы вместе с ней. Связанные веревками, не могли ни сесть поудобнее, ни защититься от постоянной тряски на неровностях дороги. Со временем стало ясно, что колеса катятся уже по иной поверхности: иногда слышался скрип песка, а потом и потрескивание сланцев.
Сопровождавшая нас троица не разговаривала, мы с Джейн тоже молчали. Было слышно, как открывают банки пива, зажигают спички, ощущался дым сигарет, кроме этого — ни звука. Я даже начал зевать. Очень хотелось спать, но куда там. Мы были связаны, стиснуты, измучены, все в синяках, но самым страшным была жажда. Я вспомнил, как в последний раз пил холодное пиво с нашим ранним посетителем Джимом Проктером. Подсчитал, что мы без жидкости уже около четырнадцати часов, половина из которых прошла под палящим солнцем.
Ответом на мои просьбы было молчание или грубое:
— Заткнись!
Наконец я возмутился:
— Послушайте, мы уже четырнадцать или пятнадцать часов без воды! Ради Бога...
— Воды нет.
— Пожалуйста!
— Заткнись!
Вскоре начало светать. «Тойота» остановилась, и послышался плеск горючего, переливаемого из запасных канистр в бензобак, и, хотя я прекрасно понимал, что льется не вода для питья, звук плещущейся жидкости увеличивал страдания. Остановка была короткой, и мы снова тронулись в путь. Но сейчас под колесами слышалось лишь шуршание песка. Страшная мысль пронзила меня: я понял, куда нас везут.
Солнце взошло, и его тепло стало доставать нас. Снова включили кондиционер.
Прошло еще два длинных часа, и мы остановились. Задние двери широко распахнулись, солнце ослепило нас.
— Выходите!
Медленно, с трудом мы выползли наружу. По моим подсчетам, мы были в пути около пятнадцати часов, выехали в шесть вечера, а сейчас девять утра. Ноги не разогнуть, руки затекли и нестерпимо болели.
Джейн находилась в таком же состоянии. Мы стояли как пьяные, шатаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, ноги не повиновались и отказывались стоять прямо. Я попробовал еще раз попросить воды, но из моего горла вырвалось лишь подобие карканья. Его не услышали. Двое наших мучителей озабоченно посматривали по сторонам, один достал бинокль. Третьего не было видно. Вскоре послышался звук удара металла, потом бульканье воды, затем в уши ворвался новый звук — звук летящего самолета.
Один бандит сказал второму:
— Вовремя!
Второй с удовлетворением засмеялся.
Я посмотрел на Джейн. Она стояла, щурясь на солнце, и была в полном недоумении, но ноги уже крепче держали ее: восстанавливалась циркуляция крови.
— Зачем он опорожняет радиатор? — спросила она.
Звук льющейся воды прекратился. Мы услышали шаги по песку. Что-то скользнуло по моим рукам, веревка была разрезана. Человек в перчатках и колпаке направился к Джейн, разрезав связывающие и ее веревки.
Самолет, без опознавательных знаков, похожий на тот, что прилетел на Стринджер Стейшн накануне, сел невдалеке. Трое бандитов подбежали к нему, взобрались на борт, и самолет взмыл вверх. Я надеялся, что песок засосет колеса, но под песком, вероятно, были камни. Самолет поднялся легко и повернул на север.
Мы остались одни.
— Думаю, вы знаете, где мы находимся, — прошептала Джейн.
Я пытался собрать немного слюны, чтобы ответить, но не смог.
— Думаю, да, — прошептал я, чувствуя, как слова царапают горло. — В Большой Песчаной пустыне.
— Без воды и пищи, — добавила она.
Мои часы показывали 9.30, в это время суток солнце еще не поднялось высоко, и возле грузовика было немного тени. В два часа дня ее не будет нигде, даже под машиной.
— Скажите мне... — попросила Джейн.
В моем кармане нашлась шариковая ручка. Если невозможно говорить, буду писать. Бумага? Там же, в кармане, я отыскал квитанции за бензин.
«Без воды можно прожить два дня», — написал я.
Джейн посмотрела на меня широко открытыми глазами, взяла ручку и написала: «Уже прошло 19 часов».
Я кивнул.
«Мы можем вернуться назад?» — «Нет шляп, нет воды, жара возрастает». — «Нас далеко увезли?»
Я пожал плечами. Как пройти бесчисленное количество часов?
* * *
Это как раз один из тех случаев, когда знание опасно. О Большой Песчаной пустыне я знал. В Западной Австралии даже дети рассказывают страшные истории о пустыне и приговаривают: «Без воды ты мертвец». И мы были к тому близки. Двести миль пешком по пустыне невозможно пройти без соответствующего снаряжения. У нас же не было ничего — ни воды, ни карты, ни компаса.
Но капитан Стратт ничего этого не знала. Армейским уставом в ее голову было вбито другое — приказ выжить. В то время как я беспомощно озирался по сторонам в поисках тени, чтобы хоть там умереть спокойно, она деловито и целеустремленно копалась внутри грузовика, словно терьер в кроличьей норе.
В первый раз Джейн вынырнула с парой банок из-под пива: к сожалению, пустых, в них осталось только шесть капель. Но эти шесть капель были прекрасны! Затем последовала вторая находка: старый пакет для удобрений из плотного черного пластика. Джейн нашла его под одним из сидений и с триумфом показала мне. Я спросил себя, как он мог там очутиться, — на Стринджер Стейшн уже давно не пользовались удобрениями.
Теперь, пока солнце не вошло в силу, надо было завести «тойоту». Кто не видел старых кинофильмов, где солдаты вручную пытаются завести армейский грузовик? Но такое было возможно в старые добрые времена, с менее совершенной техникой, где такие рычаги существовали. У «тойоты» же не было такой ручки, да и будь она, не смогли бы мы ее крутить. Поэтому я поднял крышку капота, соединил проводки и помолился. И она, слава Богу, завелась. Я быстро прыгнул в кабину, отогнал машину на десять футов и снова молил Бога, чтобы она не подвела.
А солнце продолжало свою работу, и это должно было нам помочь. К счастью, мы знали точно, в каком месте вода из радиатора ушла в песок. Мы вырыли яму, закрыли ее листом пластика, подставив под него банку из-под пива — она несколько узка, но ничего другого у нас не было, — если придавить пластик таким образом, чтобы углубление находилось как раз над ней, образующийся пар будет оседать на пластике и капать в банку. Если в этом месте есть вода, мы ее получим. А мы знали, что вода есть.
Сказанное выше — довольно известно: пары воды при конденсации снова образуют воду.
В конце-то концов...
Капля за каплей...
Одна капля за пятнадцать минут.
Температура достигла 100 градусов по Фаренгейту и продолжала подниматься. Небо было ярко-синим, в волнах жары колыхалось марево. Мы ничего не пили с тех пор, как вчера позавтракали, за исключением шести капель пива на двоих.
Лежа в тени, мы потели, теряя последнюю драгоценную влагу. Есть нам не хотелось. Хотя ощущение пустого желудка довольно неприятно, но это не смертельно. Вы можете прожить без пищи около месяца, если, конечно, есть вода.
Через пару часов я начал серьезно беспокоиться. Если бы мы напились воды прежде, чем нас здесь бросили, можно было бы спокойно ждать, пока вода соберется. Но наш организм был наполовину обезвожен, и воды требовалось много. Я посмотрел на Джейн, боясь увидеть страшные признаки: пожелтевшую кожу, запавшие глаза. Очень хотелось знать, сколько собралось воды, но трогать наш «перегонный куб» было нельзя. Процесс надолго остановится, если какой-нибудь идиот в нетерпении поднимет крышку.
Прошло еще четыре часа. Мы набрали треть банки — по два хороших глотка. Но драгоценную влагу надо цедить, пить ее медленно, чтобы успеть увлажнить рот и горло. Потом мы поставили банку на прежнее место, забрались под грузовик и стали ждать, когда спадет жара. Мы решили с началом сумерек тронуться на северо-восток в надежде отыскать хоть какую-нибудь дорогу, может быть, путь, по которому через континент из Кимберли на юг гнали скот. Если нам удастся ее найти, появится надежда: такие маршруты всегда проходят мимо водоемов с расстоянием между ними в день пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25