Были вспышки раздражения в классной комнате, когда новоприбывшей мисс Фергюсон объяснили, что мисс Амелия — дочь хозяина дома, а мисс Фанни — всего-навсего кузина. Она всегда ненавидела дни рождения и даже Рождество.Теперь маленькая девочка, злобно отступившая в угол, уже не казалась настолько чужой.Фанни была заинтересована не в том, чтобы выиграть сражение, а в том, чтобы сделать девочку счастливой.Она внезапно приняла решение.— Нолли, дорогая малышка, ты не сможешь пойти вниз в этих туфлях. Ты сразу их потеряешь. Поэтому надень свои, и ты можешь пойти к дяде Эдгару в своем кимоно.Нолли посмотрела изумленно.— Он не рассердится?— Он очень добрый. Разве ты не помнишь, как вчера вечером он обещал показать тебе свои часы, которые играют мелодию?Дядя Эдгар был действительно добрым. Она рассчитывала на это. Но если бы он стал возражать против того, как дети себя вели, Фанни собиралась сражаться на их стороне. Неужели он не знает, каково быть таким маленьким и одиноким в незнакомом месте… Но, конечно же, он не знает. Он никогда не был в этой ситуации. Она должна полагаться только на его доброту.Она не рассчитывала вызвать в нем веселье. Когда он увидел двоих странно одетых детей, он разразился взрывом хохота.— Э-э, что это? Шарада? Маскарад? Неужели это вся одежда, которую вы привезли с собой из Китая? Неужели это все было в тех чемоданах?Последний вопрос был адресован Чинг Мей, стоявшей в своей обычной позе, с опущенной головой и сложенными руками.— Дядя Эдгар, она не понимает, — встревожено сказала Фанни.Но внезапно дядя Эдгар перестал слушать. Он уставился на Нолли. Он подошел к ней, и снова взял ее пальцами под подбородком, поднимая ее лицо.— Ого, что это за штуковины ты на себя надела, дитя? Немного не по возрасту для тебя, не так ли? — он мягко рассмеялся. — Ей-богу, и кольца. Какая женщина не любит драгоценностей. Разреши мне посмотреть на кольца. Дай их мне.Нолли резко отодвинулась назад, крепко сжав руки.— Нет, — сказала она.— Послушай, дитя, я только хочу посмотреть. У меня нет никаких замыслов по отношению к твоим фальшивым драгоценностям.Глаза Нолли сверкнули.— Не смейте касаться их! Это мамины драгоценности! Дядя Эдгар слегка покраснел, хотя все еще улыбался.— Фанни, эту маленькую девочку необходимо учить манерам. Мы не собираемся потворствовать такой вульгарной вещи, как непослушание. Возьмите ее наверх и отошлите в ее комнату. Мальчик… — но Маркус, чувствуя беду, опустил нижнюю губу и начинал всхлипывать.— О малыш, малыш! — сказал дядя Эдгар. — Наши отношения едва ли улучшаются. Возьмите также и мальчика, Фанни. — Он повелительно указал на няню: — Вы останьтесь.— Дядя Эдгар, Чинг Мей…— Моя дорогая Фанни, я не глухой. Вы уже несколько раз объяснили, что эта женщина не понимает по-английски. Разрешите мне судить об этом самому, Бога ради, — нетерпеливо закончил он. — И вообще, почему плачет этот мальчик? Надеюсь, он не будет плаксой?— Он надеялся увидеть ваши часы, дядя Эдгар.— Неужели он и его сестра думают, что их поведение заслуживает этого? О нет, им придется подождать до другого случая.За ленчем дядя Эдгар полностью восстановил свое добродушие. Он провел некоторое время, в деталях описывая особенно памятную охоту, это напомнило ему об охотничьей лошади, которую он обещал Джорджу. Когда Амелия, со скромно опущенными глазами, сказала:— Папа, если Джордж получит лошадь…, — он добродушно прервал ее:— То есть, вы думаете, что вам тоже что-нибудь полагается.— Я думаю только, что мне тоже нужно очень много вещей, папа, — искрение сказала Амелия.— Это относится ко всем, моя дорогая. Или мы все так думаем. Кстати, Фанни, — было похоже, что он только что заметил ее, — вам удалось добиться, чтобы настроение ваших подопечных улучшилось?— Моих подопечных, дядя Эдгар? — подбородок Фанни приподнялся, ее голос звучал прохладно. Она все еще была расстроена после ужасного и тревожного утра.Дядя Эдгар громко засмеялся и продолжал говорить, следуя каким-то своим вызывающим веселье мыслям.— Маленькие чужестранные дьяволята, а? Хотя у девочки есть характер. Жаль, что не у мальчика. Он кажется несколько изнеженным. Кстати, Фанни, тетя просмотрит чемоданы, которые они привезли. Возможно, там есть какие-нибудь личные бумаги. Я не хочу, чтобы слуги прикасались к чему-нибудь.— Это Чинг Мей сказала вам? — удивленно спросила Фанни. — Но я не думала, что она может…— Говорить по-английски? Ее словарь, конечно, не велик. Но я ухитряюсь понимать ее. Лично я думаю, что эта женщина скрывает свои способности.— Она такая странная и так тоскует но дому, — порывисто сказала Фанни. — Адам Марш думает, что с вашей стороны было бы очень великодушно, если бы вы отправили ее обратно в Китай.— А кто такой Адам Марш? — с интересом спросил дядя Эдгар.— Как же, джентльмен из судоходной компании. Он был очень добрым и внимательным к ним.— А не мог бы он заниматься своими собственными делами?— О, он не имел это в виду. Он просто выразил свою озабоченность о ней.— Вероятно, он полагает, что в английском доме ее подстерегает смертельная опасность? А вдруг мы собираемся вернуть китаянку ее любящей семье, пальчик за пальчиком?Амелия в ужасе вскрикнула. Дядя Эдгар эмоционально объяснил:— Я слышал, что у китайских бандитов есть такой очаровательный обычай. Нет, не беспокойтесь, Фанни, Чинг Мей в полной безопасности у нас. Мне решать, когда она покинет нас, — в его голосе появилась некоторая твердость. — И никому больше.Она была еще раз поставлена на свое место. Это было очевидно по отношению тети Луизы, когда она пришла осматривать чемоданы.— Уведите детей в сад, Фанни. Я не хочу, чтобы тут начался шум и вопли протеста. Кстати, я вижу, вы решили переехать в другую комнату.— Да, тетя Луиза. Если это будет удобно.— Не поздновато ли спрашивать об этом, когда Дора уже перенесла ваши вещи? Мне кажется, что эта комната была одной из самых больших комнат для гостей.— Но полагаю, тетя Луиза, вы бы не захотели размещать гостей около детской.— Я имела в виду не это, — сердито сказала тетя Луиза. Ее нос приобрел оттенок, напоминающий цвет виноградной кисти, который он принимал всегда, когда она была возбуждена или расстроена. Она уже склонилась над побитыми чемоданами, похожая на большой отцветающий георгин в своем темно-красном платье с широкой юбкой. У тети Луизы была склонность к пышности в одежде. В дополнение она могла бы надеть зеленые сережки в разукрашенной золотой оправе, в том случае, разумеется, если можно было доказать, что камни но крайней мере полудрагоценные.— Я всего лишь имею в виду, — продолжала она, — что вы могли, хотя бы из вежливости, проконсультироваться со мной но поводу вашего нового размещения.— Но я считала само собой разумеющимся, что дети будут на моем попечении.Тетя Луиза заметила знакомый блеск мятежа в глазах Фанни. Никогда нельзя было угадать, о чем думает эта несносная девчонка. И что больше всего раздражало, так это то, что она выглядела наиболее хорошенькой, когда была в одном из своих противных настроений.— Естественно, мистер Давенпорт и я считаем, что было бы очень кстати, если бы вы проявили интерес к этим детям. И, я согласна, спать рядом с ними — дополнительное преимущество. Но вам следовало просто спросить моего разрешения. Я все же думаю, что доверие, которое проявил к вам мистер Давенпорт, послав вас в Лондон, ударило вам в голову. Вы должны попытаться подавить это высокомерие в своем характере. Это не приличествует молодой женщине.— Что вы собираетесь делать с этими вещами? — спросила Фанни не менее агрессивным тоном.Тетя Луиза собиралась дать ей резкую отповедь, по ее внимание переключилось на кипы одежды, в беспорядке разбросанные вокруг после того, как дети утром дико перерыли чемоданы. Она с отвращением и замешательством нахмурилась.— Я думаю, сжечь большую часть. Вероятно, они полны паразитов.— Но что, если что-то из вещей имеет ценность?— Если вы думаете о тех варварских драгоценностях, что надела Нолли, то если что-то из них имеет какую-то ценность (что в высшей степени маловероятно, имея в виду постоянное безденежье моего несчастного деверя), это будет надежно положено в банк до совершеннолетия детей. Это удовлетворит вас, мисс? Почему же, вы думаете, я сама взялась за эту неприятную работу, вместо того, чтобы поручить ее слугам?Фанни решительно отбросила свои неясные и недостойные подозрения.— Простите, тетя Луиза. Мне не следовало этого говорить.— Вы всегда торопитесь что-то сболтнуть — это еще один из ваших недостатков. Сколько раз я говорила вам об этом? Но не будем больше говорить на эту тему, однако, хотя ваш дядя и я возлагаем на вас дополнительную ответственность, мы ожидаем, что у вас все же будет время для своих обычных обязанностей. Я уверена, что не стала бы успокаивать ни мою мать, ни Амелию, если бы вы пренебрегли ими. И что же, интересно, это должно быть?Она держала некое одеяние из яркого шелка неопределимой формы.— Не чонгзам ли это, тетя Луиза? Одежда, которую носят китайские леди.— Такое тесное, — пробормотала тетя Луиза. — И юбка с разрезом. Уверена, что женщина не могла носить нечто столь неприличное. Но, я полагаю, от них можно было бы ожидать чего угодно… Ну, зачем же вы здесь стоите, Фанни? Я ведь просила вас увести детей в сад. И помните, что вам очень повезло. Вы знаете, скука может быть хуже несчастья. Поэтому мы должны как можно скорее выдать мою праздную дочь замуж.Оказавшись в саду, Фанни не стала завидовать праздности Амелии. День был прохладный и ветреный, тени облаков мчались по земле, а когда выглядывало солнце, отдаленное озеро отбрасывало сверкающие вспышки. На лужайке напротив медного бука расправлял свой хвост павлин, как если бы он сознательно старался создать яркий сверкающий фон. Его подруга рылась в траве рядом, не обращая внимания на царственное великолепие своего спутника. Но все же у него была восхищенная аудитория в лице Нолли, Маркуса и маленькой восточной няни.Подошел старый Уильям, старший садовник, и дотронулся до своей шапки, искоса поглядывая на китаянку.Он сказал, что в огороде созрела клубника, так что если бы малыши заинтересовались несколькими ягодами…После этого они спустились к пагоде у озера. Нолли, с перемазанным клубничным соком ртом, неожиданно превратилась в обыкновенную маленькую девочку, возбужденную и счастливую. Она радостно бегала вокруг пагоды, желая знать, для чего предназначены стол, и стулья, и бамбуковые экраны.Фанни объяснила, что, если на берег озера приносили чай и начинался дождь, как это часто случалось, можно было перейти и укрыться в пагоде.— Так мы можем устроить пикник? — воскликнула Нолли. — Чинг Мей, разве не замечательно получилось бы, если бы мы здесь наверху повесили воздушные колокольчики. Посмотри, ветер задувает со всех сторон. Они звенели бы все время.— Воздушные колокольчики? — сказала Фанни. — Как очаровательно. Мы сделаем это завтра.Маркус хотел окунуть ноги в озеро. Ему казалось, что можно безопасно пройти там, где так густо растут водяные лилии.— Нет, нет! — воскликнула Фанни. — Только птицы могут ходить но листьям. Ты никогда не должен пробовать делать это. А то ты провалишься и утонешь.— Утонешь? Это как? — спросил Маркус, поднимая свои глаза цвета луговых колокольчиков на Фанни.— Это значит, что вода пройдет вниз по твоему горлу и задушит тебя, — грубо сказала Нолли. — Вы когда-нибудь тонули, кузина Фанни?Всегда, с того самого долгого дня, озеро вызывало у Фанни холодное чувство беды. Когда его освещало солнце, озеро выглядело достаточно привлекательно. Но она никогда не ступала в лодку без вызывающих стыд опасений. Она никогда не смогла бы забыть руки дяди Эдгара вокруг своего горла, когда он вытаскивал ее. И еще кто-то где-то безудержно кричал. Это была одна из служанок на берегу. У глупой женщины случилась истерика, а дядя Эдгар разозлился, так как ей следовало бы быстро унести Фанни домой, чтобы принять горячую ванну и сменить одежду на сухую. Вместо этого ее пришлось нести тете Луизе. И мало того, что Фанни была до смерти напугана, ей еще дали понять, что она всем испортила день. Выпасть из лодки — это так неуклюже! Другие могут достать водяную лилию, не падая при этом за борт.Даже кремовые водяные лилии с того дня были ей неприятны.Хрипло прокричал павлин, и Нолли подлетела к Фанни.— Что это было?— Всего лишь павлин. Вы должны привыкнуть к странным звукам. К озеру приходят и другие птицы, и у них всех разные голоса.— Фанни! Фанни! — это Джордж стоял на склоне лужайки и повелительно звал ее. — Идите сюда. Я хочу поговорить с вами.За каждую руку Фанни держалось по одному ребенку. Девушка медленно и неохотно пошла к нему. В то же время на верхнем этаже открылось окно и высунулась голова леди Арабеллы в белом чепчике.— Фанни, это вы? — Ее скрипучий голос был хорошо слышен через лужайку. — Ни у кого не хватило вежливости привести детей ко мне. Пошлите их наверх сейчас же.— Кто это? — спросила Нолли, съежившись рядом с Фанни.— Ваша двоюродная бабушка Арабелла. Вы должны зайти к ней на несколько минут. Дора отведет вас.— Она похожа на ведьму.Глаза Маркуса необыкновенно увеличились. Фанни резко сказала:— Ты испугалась, Нолли?— Испугалась? — сказала Нолли презрительно. — Я?— Тогда не пугай своего брата. Скажешь ведь, ведьма! Чинг Мей, попросите Дору проводить детей к леди Арабелле. К леди Арабелле. Вы понимаете?Чинг Мей поклонилась. Рука Маркуса дрогнула в ладони Фанни.— У бабушки Арабеллы есть леденцы, — пробормотала Фанни. — Сбегай и посмотри.Она проследила, как они ушли. У нее уже было это абсурдное чувство, что ей не следует выпускать их из виду. Отчего бы ей испытывать такое чувство? Это озеро и ожившая память о том, как она чуть не утонула, расстроили ее.Джордж, хмурясь, неторопливо шел ей навстречу.— Неужели я теперь не буду видеть вас без этих отродий?— Джордж! Не говорите так о ваших кузенах.— Разве это неправда? Они ходят за вами по пятам с тех пор, как вы привезли их домой. А мама серьезно настроена сделать из вас служанку. Вы ведь знаете об этом, не правда ли?— Я уже люблю этих детей, — пробормотала Фанни, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом. Его лоб был слегка нахмурен, а карие глаза были слишком яркими, почти лихорадочными.— Пойдемте погуляем. Давайте пойдем лесом на другую сторону озера.— Не сейчас, Джордж.— Но следующего раза уже никогда не будет. Я почти не вижу вас. Вы такая хорошенькая, Фанни. Я бы хотел… — его пальцы были на вороте ее платья.— Джордж! — она рванулась назад. — Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне!Он тут же раскаялся. Теперь его глаза стали тусклыми. Он вдруг стал выглядеть на годы моложе, настоящим школьником-переростком.— Я сожалею. Я не хотел сделать вам больно. Но Амелия сказала, что вы ведете себя так, как если бы влюбились за время своего путешествия в Лондон.— Амелия дразнит вас, — возмущенно сказала Фанни.— Да? Да, я так и подумал. — Джордж провел рукой по лбу. — Вы должны любить только меня, Фанни. Я не позволил бы… не позволил бы…— Джордж, дорогой, разве вам не нора отдохнуть? Вы же знаете, доктор сказал, что вы должны отдыхать после полудня каждый день.— Да, полагаю, пора. У меня начала болеть голова. Разрешите мне пройти рядом с вами, Фанни. Я обещаю не прикасаться к вам. Но не позволяйте этим отродьям занимать все ваше время. Если они будут делать это…— Что тогда произойдет? — спросила, улыбаясь, Фанни.— Вы знаете, как я получил эту рану? Этот казак размахивал своей саблей, как дьявол. Но я мог пользоваться шпагой. Я и сейчас могу. Моя правая рука не повреждена. Я был лучшим фехтовальщиком в полку, вы знали об этом? Вы такая хорошенькая, Фанни. Никто из девушек, бывавших на полковых балах, не годится вам и в подметки.— Входите, — сказала Фанни с неловкостью. — Жаркое солнце…— Да, да, я иду. Когда у меня прекратятся эти ночные кошмары, я буду в полном порядке. Вы будете терпеливы, не так ли, Фанни?— Конечно, — пообещала Фанни. Что еще можно было сказать?В комнате леди Арабеллы шторы были задернуты от солнца, так как почтенная дама любила теплый подводный сумрак. Нолли стояла, завороженно разглядывая пустую птичью клетку.Маркус удовлетворенно запихивал сладости в рот, но Нолли держала свои в руке нетронутыми.— Где птица? — страстно допытывалась она.— Она умерла, моя дорогая малышка. Я говорила тебе. Кажется, ей было девяносто пять лет. И у нее был такой плохой характер. Хотя я была ужасно расстроена, я также испытала некоторое облегчение, найдя ее однажды утром лежащей на дне клетки. Фанни, эти дети очаровательны. Мальчик еще крошка, но эта, ее вопросы… — леди Арабелла с удовольствием покачала головой. — О, я буду иногда проводить с ней время. Посмотрите на эти ясные глаза. Они собираются подмечать все.— Вы солгали мне, — сказала Нолли, поворачиваясь к ней. — Эта птица умерла не в своей клетке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31