Сможете справиться с Рейзором? Он иногда немного грубоват с незнакомцами.
Я сказала, что смогу и уверенно села в седло.
— Я собираюсь осмотреть восточные посадки. Поехали вместе, если хотите. Здесь не очень далеко, и вам понравится, если вы никогда раньше не видели вблизи апельсиновых посадок.
Я согласилась. Мы ехали рядом в молчании по жаркой пыльной дороге, и никому не хотелось открывать рот в такой пыли. Как и вчера, находясь так близко к нему, я не могла заставить себя не смотреть на него. Я изучала, как посажена его голова, как пряди волос падают на лоб, линию шрама на скуле…
Но нет, это могло слишком далеко завести! Я переключила внимание на фрукты. Я должна помнить, что меня здесь подстерегает опасность, нельзя быть такой беззаботной. Мне нужно быть начеку. Но, просто взглянув на этого мужчину с такого близкого расстояния, я уже не могла бояться его так, как должна была бы.
Возможно, — пришла мне на помощь моя практичная натура — именно поэтому Лаурин Дьюхаут нет сейчас в живых. Мы несколько раз останавливались, и мистер Джон слезал с лошади осмотреть почву и фрукты.
— Давайте найдем тенек, — сказал он, просеивая землю сквозь пальцы; на его лице появилось довольное выражение. В первый раз я видела его таким умиротворенным.
Мы нашли небольшую полянку, и он помог мне слезть с лошади. Мы сидели, не разговаривая, думая каждый о своем. Я чувствовала, что он беспокоится, но не хотела вмешиваться. Вдруг над нами в кронах высоких дубов защебетала птичья стая, наполнив все вокруг звуками; через минуту она уже улетела. Я достала из кармана носовой платок и промокнула лоб. Ох уж эта жара!
— Это была целиком моя вина, — сказал мистер Джон, поднимая голову. — Это место опасно, вас нужно было предупредить. Не понимаю, как я мог об этом забыть. Не знаю, как вам удалось выбраться, но, слава провидению, вы выбрались.
Мне вообще-то не приходило в голову, что ему будет интересно. Он выглядел очень уставшим, и это тронуло меня.
— Это случилось только благодаря моей собственной глупости, — сказала я. — И я не хочу никому рассказывать, как я оттуда выбралась. Кто знает, — печально улыбнулась я, — может, мне это снова понадобится.
Он заложил руки за голову и откинул ее назад. Прошло не меньше минуты, пока он снова ее поднял. Он выглядел совершенно измотанным.
— Я не могу винить вас за то, что вы никому из нас не доверяете, мисс Гэби. Может быть, будет лучше, если вы уедете из Уайт-Холла? Я прекрасно вас пойму.
— Не думаю, что мне очень хочется остаться, — начала я размышлять вслух. — Но я не могу уехать. Кто-то хочет меня убить, и я должна выяснить кто и почему. Нельзя с этим жить и не знать.
— Во всяком случае, это было бы более безопасно. Вы прекрасно должны себе представлять, что кто бы это ни был, он может попытаться еще раз.
— Я прекрасно это понимаю, сэр. Уверена, что даже лучше, чем вы.
— Но мисс Гэби, если… — он оборвал себя, как будто не желая говорить вслух то, что уже было собирался сказать. — Было бы неразумно оставаться, — он сменил тон. — Вообще-то это было бы глупо при таких обстоятельствах. Вас здесь ничего не держит. Вам нужно уехать.
— Сэр, я понимаю, ваши слова разумны, но я не могу уехать. Есть еще Пити, и я не могу бросить его, когда он так нуждается в помощи. Я знаю, что вы со мной не согласны, но я все еще надеюсь убедить вас, что Пити нужно сводить к …
Он перебил меня.
— Почему это так вас волнует? Неужели Пити так важен для вас?
— А разве он не должен быть важен? — удивленно спросила я. — Каждая жизнь важна.
— Ошибаетесь, мисс Гэби. Она не обязательно важна. Что такое жизнь? Судьба, масса шагов, которые нужно сделать, и решений, которые нужно принять. Формальности… А что остается в конце? Ничего. Никакого выигрыша, никакой радости — никакой цели.
— Вы говорите о себе, сэр, — в этот момент я решила, что между нами все должно быть честно. — Я уверена, что у вас должна быть веская причина делать такие горькие заключения.
Он посмотрел вокруг.
— Когда-нибудь это все будет принадлежать моему сыну и, если у Эмиля будет сын, то и ему тоже. Это единственное наследство, которое я ему оставлю. Но что оно ему даст? Сможет ли он управлять им, получать удовольствие, совершенствуя его? Сомневаюсь.
— Вы забываете о себе, сэр, — пробормотала я. — Я не имею в виду наследство или состояние, я имею в виду то, что один человек может значить для другого. Отдать близкому человеку часть себя — это и есть наследство. Я всегда считала, что один человек может подарить другому всю радость жизни или, наоборот, превратить ее в ад.
Он очень странно посмотрел на меня.
— А что бы вы сделали на моем месте, мисс Гэби?
— Любила бы. Я бы отдала всю себя тем, кого я люблю.
Последовала пауза. Он не сводил с меня глаз.
— Вы уникальны, мисс Гэби, — сказал он задумчиво.
— Ваш сын любит вас и нуждается в вашей любви, сэр. Несмотря на то, как вы к этому относитесь, ваша жизнь его очень касается. Он несчастлив, потому что чувствует ваше безразличие.
Одно упоминание о Пити заставило его насторожиться, и то чувство, которое, было, возникло между нами, пропало.
— Что, по-вашему, я должен сделать для своего сына? — спросил он коротко.
— Знаете, сэр, мне кажется, ему не хватает материнской заботы и внимания. Так же сильно, как ему не хватает вашего участия.
— И вы считаете, что и я тоже испытываю острую необходимость в жене?
— Прошу вас, сэр, я не собиралась злить вас.
— Я спросил вас, считаете ли вы, что мне нужна жена.
Я поняла, что он твердо вознамерился получить ответ, и сказала ему прямо то, что думала.
— Я бы сказала, сэр, это бы вам не помешало, даже наоборот.
Неожиданно он посмотрел на меня совершенно беззлобно, немного удивленный, что я с ним так говорю. Меня это тоже удивило, я не собиралась говорить так уверенно.
— Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, мисс Гэби, что вы иногда можете быть несколько дерзкой?
— Не однажды. Я всегда говорю то, что считаю правильным. А кто обманывает друг друга — друзья или враги?
Он поднял темную бровь.
— А мы — друзья.
Я не знала, как это воспринимать, у меня сложилось впечатление, что я только зря разозлила его. Я решила не забывать о своих подозрениях.
— Когда-то я надеялась, что мы ими станем, но теперь сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет, сэр, — сказала я как можно более заносчиво.
Он прищурился, потом вдруг линия его губ смягчилась, и он тихо засмеялся.
— Думаю, вы не правы, мисс Гэби. Я был дураком, но не полным же идиотом.
Он не пояснил своих слов, и я вот так сидела, жалея, что вообще согласилась на эту прогулку. Я пыталась придумать, как вернуть разговор к Пити. Вдруг он протянул руку и дотронулся до моей. Нежно, как будто скрепляя обещание. Я не осмелилась поднять глаз. Через минуту мы собрались и поскакали к дому. Пити был окончательно забыт.
В саду стояла Коррин, просто очаровательная в зеленом платье и с полной охапкой только что срезанных роз. Она помахала нам рукой, и особенно долгим взглядом посмотрела на меня. Неужели по мне так было видно, что творилось у меня внутри? Я тешила себя надеждой, что нет. Я миновала миссис Беатрис; она неодобрительно взглянула на меня, и уголки ее губ опустились.
Не сказав ни слова, я пошла наверх, зная, что она смотрит мне вслед.
Я переоделась в темно-коричневое платье, нашла Пити и начала читать ему Дэвида Копперфильда, пока не прозвучал гонг к ужину.
— Как чудесно вы сегодня выглядите, мисс Гэби, — хитро улыбнулась Коррин, входя в столовую. — Это, случайно, не сегодняшняя прогулка повлияла?
— Слишком много солнца, — сказала я, радуясь появлению мистера Эмиля, который тут же завладел ее вниманием. Но потом я еще не раз замечала ее внимательный взгляд на себе.
ГЛАВА 8
За ужином говорили в основном о «комитете бдительности» — недавно созданной организации но борьбе с растущим насилием. Это была чисто мужская тема, о которой я практически ничего не знала. Миссис Мария и Коррин обсуждали новый туалет, только что вошедший в моду в Сан-Франциско.
— Это мисс Коун, я уверена. Она всегда во всем первая, — объясняла Коррин. — Черная атласная юбка, по крайней мере, вот такая короткая, — она показала рукой, — с красными атласными панталонами и чудесная креповая шаль. А на голове — шелковая шляпка без полей. Она великолепно выглядела!
Миссис Мария заинтересованно улыбнулась.
— Нужно достать выкройку.
— Было бы куда его надевать, — Коррин дотронулась до рукава мужа. — Эмиль, может, мы могли бы куда-нибудь съездить?
— Ну, Кори, как же я сейчас могу уехать? Она разочарованно надула губки.
— А ты вообще никогда не можешь уехать. Вы понимаете мои чувства, мисс Гэби, правда? И как вы могли приехать сюда?
— Нью-Йорк восхитителен, — признала я. — Он полон шума и прогресса. Но в Сан-Франциско есть красота природы, такого в Нью-Йорке никогда не увидишь.
— Да, но зато в Нью-Йорке столько всего можно увидеть, и там столько интересных дел… Мы ведь когда-нибудь поедем туда, правда, Эмиль?
— Конечно, — он подмигнул. — Скажем, на нашу серебряную свадьбу.
— Господи, Эмиль, ну хоть раз в жизни ты можешь быть серьезным?!
— Я всегда серьезен, когда дело касается тебя. Если это доставит тебе радость, я постараюсь устроить поездку, но я не могу строить планов до следующей весны.
Вошла Клэппи и сказала, что в холле мистера Джона и мистера Эмиля ждут три джентльмена. Через минуту явился мистер Эмиль, натягивая пальто.
— Что-то в городе стряслось. Вернемся, как только сможем.
— Наверняка, еще одно убийство, — недовольно проговорила миссис Мария, — или опять весь город сгорел дотла. Джон прав, с этим надо что-то делать!
Мы молча закончили ужин, расстроенные внезапным происшествием, и разбрелись но разным углам дома. После целого часа абсолютного бездействия я решила навестить доктора Брауни, пока окончательно не стемнело. Я накинула коричневую шаль и уже собиралась уходить, как вдруг двери открылись и вошел мистер Эмиль. Мисс Коррин, увидев его, поспешила ему навстречу.
— Еще один пожар, — устало сказал он, — и па этот раз сильный.
— Мистер Джон? — я только прошептала это себе под нос, но, видимо, достаточно громко, чтобы
Коррин обернулась. Я постаралась скрыть свое беспокойство, когда он вошел. Миссис Мария и миссис Беатрис вышли из большой комнаты, и мы все направились в переднюю гостиную.
Мужчины устало уселись в кресло, не обращая внимания на свою черную от дыма и гари одежду.
Мистер Джон провел запачканной рукой по лбу.
— На этот раз пожар начался у Пасифик. Скорее всего, он захватит весь Бродвей, Клэй, Пауэлл и Сэмсам.
Через несколько минут миссис Мария настояла, чтобы они умылись. Комната опустела, и я вышла на улицу.
Я шла через посадки и видела тоненькую струйку дыма, поднимающуюся со стороны города. Какой кошмар там должен сейчас твориться! Может быть, доктор Брауни тоже сейчас там?
Однако он был дома. Миссис Стэтли, его пожилая экономка, как раз уходила, когда я подошла к двери. Она ушла, и мы с доктором Брауни сидели на ступеньках и наслаждались легким вечерним ветерком. Был чудесный вечер. Из-за облаков выглядывала огромная луна, освещая деревья и превращая их в живописные статуи. Ночные звуки сливались в единый стройный хор.
Мне нравилось быть вот так близко к земле, среди природы. Я очень скоро научилась различать голоса разных птиц и даже однажды пыталась подражать им.
Благодаря моим усилиям наш разговор был полон смеха. Доктор Брауни рассказывал мне занимательную историю, и, слушая его, я пришла к выводу, что он очень добродушный, искренний человек с замечательной улыбкой. Только когда он становился серьезным, у его губ появлялись две тонкие складки, по которым можно было понять, что жизнь не всегда ласково с ним обращалась.
— Говорят, вы упали в топь? — он выпрямился.
— Да. Не хотелось бы еще раз испытать такое. Я не могла сказать ему, что меня толкнули. Он присвистнул.
— Да, над этим стоит призадуматься. Вам повезло, что вы остались живы. Если вы туда попали — это неминуемая смерть. Вы ведь знаете, что Лаурин погибла в этой чертовой дыре?
— Я слышала об этом.
— Дьюхауту уже тогда надо было ее чем-то засыпать или хотя бы огородить.
Он нагнулся и погладил коричневую с белым собачонку, вертевшуюся у его ног.
— Лаурин рано или поздно должна была так кончить, но вы…
— Вы говорите так, как будто хорошо ее знали. Он кивнул.
— Слишком хорошо. Мы были когда-то обручены. Мне повезло, что она вычеркнула меня из своего «списка жертв» до того, как мы поженились. Конечно, тогда мне не приходило в голову, насколько мне повезло. Я был молод. Сначала переживал, а потом справился с этим.
— Расскажите мне о ней, — попросила я. — Может быть, если я о ней побольше узнаю, то смогу помочь Пити.
— Это Пити не поможет. Ему ничего не поможет, пока он ее помнит. Все же будет лучше, если вы узнаете. Я вкратце обрисую вам ситуацию, — в его голосе все еще слышалась неохота.
— Во-первых, она была красива. Настоящая красавица, но внутри — злая как черт. Складывалось такое впечатление, что внутри у нее что-то сидит и подталкивает ее. Когда она сказала мне, что между нами все кончено, она времени даром не теряла и тут же прибрала к рукам Дьюхаута. Я не винил его. Пока она пробивалась в Уайт-Холл, она была просто маленьким улыбчивым ангелом — в ней было все, о чем мужчина только может мечтать. А вот потом все изменилось. Дьюхаут хотел детей, а она — нет. Должно быть, это его и довело — это кого угодно бы довело. Они ругались из-за этого — на виду у всей округи. Видите ли, Лаурин нравилось показывать себя, а Дьюхаут это ненавидел. — Его рыжая голова в отвращении качнулась. — Как она уничтожала этого человека! Я помню, однажды у них был прием, и, когда почти все уже разошлись, у них начался ужасный скандал. Она назвала его… — он остановился. — Ну, это не для ваших нежных ушей. Он подошел к ней, а она схватила нож для бумаг и полоснула его по лицу.
— Вы имеете в виду этот шрам у него на щеке? — воскликнула я.
— Да. А теперь некоторые надутые болваны считают, что он виноват в ее смерти. Так это было или нет — бог его знает. Она его провоцировала.
— А Пити, когда он … — я слегка разволновалась.
— Кто его знает? Я несколько раз навещал миссис Беатрис вскоре после того, как Лаурин обнаружила, что ждет ребенка. Даже тогда она была красива как цветок.
И мучила Дьюхаута, говоря, что, может быть, ребенок и не его.
— Как ужасно, — только и могла я сказать.
— Я сомневаюсь, что она, в конце концов, сказала ему правду. Это похоже на нее — всегда оставлять тебя озадаченным. После того, как мальчик родился, он ее никогда не интересовал. Так вот все и продолжалось, пока вдруг о ней не поползли слухи. Как вы, наверное, уже знаете, однажды она просто исчезла.
— Давно?
— Восемь или девять месяцев назад. Дьюхаут сказал, что она оставила ему записку, так что он сразу подумал на Шеда Хертстона. Конечно же, Хертстон все отрицал. Так что никто ничего толком не знает. Этой же ночью несколько вещей Лаурин нашли у топи. По следам было совершенно очевидно, что она как-то туда упала.
— Вы не верите, что мистер Дьюхаут убил свою жену, доктор Брауни? — я не могла сдерживать свой страх, звучащий у меня в голосе. Мне вспомнилась записка, которую я нашла в сумочке Лаурин. Сказать ему о ней? Нет, пожалуй, не стоит.
— Зовите меня Син, — улыбнулся он. — Конечно, нет. Хотя у него была па это масса причин. Я бы и сам это сделал на его месте.
Я встала и сказала, что мне уже пора идти и что уже очень поздно.
— Мне не следовало так задерживаться. Отец всегда говорил мне, что я не умею вести себя прилично.
— Но ведь это только мне на пользу, мисс Стюарт. Могу я называть вас мисс Габриэла? — он поднялся. — Ваш визит скрасил мои будни.
— Зовите меня Гэби. Тогда я позволю вам проявить качества галантного джентльмена и проводить меня до конца посадок, — весело уступила я. Мне не терпелось поскорее добраться до дома: надо было о многом подумать.
— Мисс Гэби, — он взял меня за руку, когда мы добрались до Уайт-Холла, — пожалуйста, будьте осторожны.
— Похоже, вы говорите серьезно, Син.
Он прищурил один глаз и тут же показался мне просто очаровательным.
— Я думал, сказать вам или нет, и решил, что нужно сказать. Я был знаком с предыдущей учительницей, мисс Монтьюнто. Ей нравилось прогуливаться сюда — здесь очень много полевых цветов. Однажды она сказала мне, что в Уайт-Холле что-то не так. Я посоветовал ей уехать. Она сказала, что пока не может, что у нее здесь есть кое-какие дела. Это было во вторник, больше я ее не видел — через два дня… и она пропала. И чем больше я об этом думаю, тем менее спокойно я себя чувствую.
Я засмеялась.
— Син, она, наверняка, просто уехала, как и обещала.
— Так они и сказали, — согласился он, — и я верил этому до вчерашнего дня. Л вчера я нашел останки ее кота, Сэмми, недалеко от моего дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18