И все это, не исключено, с первых же часов. Может быть, она и не любила меня никогда, лгала мне с первой же встречи два года назад.
Она умело расставила ловушку, она смотрела на меня бесстыдными глазами, она очаровала меня, сбила с праведного пути, перевернула мою жизнь, а я все бросил ради нее, слепо доверял ей, ничего не утаивая, послушный ее зову, готовый преодолеть все опасности.
Как я ее ненавидел! И как счастлив был бы узнать новости о ней, знать, что она жива! Или, по меньшей мере, надеяться на это. Мои повлажневшие глаза встретились взглядом со своим отражением в зеркале, висевшем напротив.
На моем нахмуренном лбу вырисовывалась буква
«Цад». Готовность встретить испытание, чтобы вступить на новый уровень существования или сознания, либо же изменение цикла. Праведник — тот, кто сумел облагородить темную сторону испытания, чтобы сделать из него фундамент, на котором будет восхваляться его жизнь.
Из-за нее я уже не был сыном человеческим. Из-за нее я стал беден и одинок, беден душой и одинок духом.
Но именно она сделала меня мужчиной.
ДЕВЯТЫЙ СВИТОК
СВИТОК ВОЗВРАЩЕНИЯ
И сердце мое сжалось, ужаснувшись,
Судорога пробежала по бедрам,
Яростный крик мой достиг Бездны,
Его услышали в Мире Мертвых.
Ужаснулся я, услышав
Твой разговор с Достойными,
Споры твои с армией Святых.
Кумранский свиток. «Гимны»
Я летел самолетом в Израиль, пролетая над землями, которым не докучают ни снега, ни безумная жара пустынь. Я дочитал Серебряный свиток почти до конца и теперь знал все.
Я знал, кто убил профессора Эриксона и семью Ротберг, и знал почему. Я знал, какую роль играли франкмасоны, а также тамплиеры с их Великим магистром Йозефом Кошкой. Я знал, почему Серебряный свиток хранился у самаритян и почему они отдали его Эриксону. Я знал, зачем Шимон отправил меня в эту опасную авантюру. Я знал, кто взял сокровище Храма, и знал, кому оно было передано. Знал я и где оно находилось. Я один знал все это — единственный на всей земле. Те, кто прочитал Серебряный свиток, знали место его захоронения, но не знали, где находится это место. Ну а те, кто знал, те не читали Серебряный свиток. Шимон был прав: чтобы разгадать эту загадку, надо быть ученым и солдатом.
— Чтобы оценить мгновение, предоставленное этим полетом, после которого мы окажемся в стране Господа нашего, вот небольшая информация для размышления.
Я разжал руки и поднял голову. В самолете находилось десятка два паломников-христиан, руководимых монахом, добродушным кругленьким человечком в рясе из грубой шерсти, на которой висел тяжелый деревянный крест.
— Это большое море, — продолжал монах, — в свое время пересекли первые апостолы, дабы донести до всех Слово Христа. Если они отплывали на корабле из порта Цесарии, им при благоприятном ветре приходилось плыть, по меньшей мере, три недели. Начиная с четвертого века на землю Господа нашего устремилось бесчисленное множество паломников, горя страстным желанием пройти там, где ступала Его нога. Земля Палестины — это духовная родина всех христиан, ибо она является родиной Спасителя и Матери Его. Вспомните конец Книги деяний апостолов… Святой Лука многословно описывает путешествие Павла в Рим, маршрут, вынужденную остановку на острове Мальта и, наконец, прокурорский надзор за ним в Риме. Испытанием, описанным в этом путешествии, он доказывает то, что не раз заявлял Иисус: путь последователя будет подобен пути учителя, ибо нет миссии без испытаний. Но эти испытания, братья мои, подготавливают обильную жатву. Помолимся вместе, дабы укрепиться верой и отвагой этих первых апостолов и первых миссионеров. Помолимся за всех миссионеров, а также за того, кто сопровождал апостолов от Иерусалима до края земли!
И вспомните о святом Иерониме, прибывшем в Палестину, где он оставался до самой смерти и где перевел Библию на латинский язык, язык народа. И вспомните о его волнении после посещения Иерусалима, Хеврона и Самарии, где он ступал по земле, по которой ходил Иисус. И для вас, братья мои, виды Святой Земли будут откровением.
За один день я прожил столько, сколько другим хватит на всю жизнь: я любил, я многое узнал, я видел зло. Таким образом, я вновь оказался один на земле, с бесконечно печальным сердцем, в душе были печаль и сожаление из-за того, что я потерял друга, пожертвовавшего собой, чтобы я мог выполнить свою задачу. Потрясенный к тому же жестокостью Горного старца, я желал только одного: сделать, что должен был сделать, и уснуть вечным сном.
Теперь-то я знал: ессеи указали на Мессию, своего Мессию, Иисуса. Лет через сорок казначей Храма из рода Аккоцев отдал жившим в пещерах ессеям на хранение Медный свиток, в котором были указаны все тайники с запрятанным сказочным сокровищем Храма.
Через семьдесят лет некий человек по имени Бар-Кохба, сын звезды, считавший себя Мессией, попытался овладеть Иерусалимом и восстановить Храм. Ему это не удалось. Через тысячу лет крестоносцы нашли это сокровище и тоже решили восстановить Храм. Но одновременно с сокровищем они открыли для себя веру ессеев и образовали орден, посвященный Храму. Мессии уже не было: у них появилась неслыханная, простая и великолепная идея. Они решили, что их орден станет Мессией. Но они проиграли, став жертвой инквизиции, как Иисус стал жертвой римлян.
Но ты, Адемар, ты не увидишь Храма. Ты должен взять сокровище и перепрятать его; оно будет ждать того, кто придет за ним и перевезет на землю Израиля.
Так сказал Наср эд-Дин.
* * *
Я наклонился к своей соседке, чья широкополая шляпа скрывала лицо, и спросил, был ли специальный повод для этого паломничества. Она подняла голову: я уже где-то видел это овальное лицо с тонкими чертами и сильно накрашенными губами, только не помнил где. Она же, похоже, меня не узнала.
— Я, — ответила женщина на мой вопрос, — польская журналистка, а они летят в Святую Землю совершить паломничество, чтобы, как вам известно, проследовать путем Христа в святой и славный Сион, мать всех Церквей. Они, конечно, проедут по стране, но завтра, держу пари, окажутся в Иерусалиме!
— Почему же? — удивился я.
— Там состоится большое собрание, организованное одной сестрой.
— Как ее зовут? — поинтересовался я.
— Ее зовут сестра Розали, но если вы хотите узнать побольше, порасспросите их монаха.
Что касается священнослужителя, то он находился между рядами сидящих пассажиров, поглощенный своим монологом.
— Место жизни, страстей Господних и воскрешения Всевышнего, — продолжал он, — действительно является местом рождения Церкви. Невозможно забыть, что там Бог выбрал родину, семью и язык в этом мире, именно на Святой Земле апостолы уверовали в Христа, они приняли его учение и даже веру.
— Вы рассматриваете мой амулет? — поинтересовалась моя соседка.
Она сняла с шеи какую-то коробочку и открыла ее. В коробочке лежал кусочек пергамента. Я взял его, осмотрел и не без удивления увидел, что это пергамент манускрипта Мертвого моря…
— Откуда это у вас? — спросил я.
— Довольно странное дело… — ответила женщина. — Это принадлежало некоему Йозефу Кошке!
— Как так?
— Он умер вчера при довольно необычных обстоятельствах… Зарезан в своем доме, кинжалом. Именно поэтому я и отправилась в Израиль, чтобы на месте кое-что разузнать. Я не удивилась бы, узнав, что убийство связано с открытием загадочного Медного свитка, в котором говорится о баснословном сокровище… Вам знаком Кумран?
Мы приближались к «Святой Земле», как они говорили, мы приближались к Израилю, и я это чувствовал.
Знал ли я Кумран… Только смогу ли я вернуться туда?
Вдруг женщина уронила на пол стопку бумаг, лежавших на откидном столике. Я нагнулся, чтобы помочь собрать их. На одном из листочков лежал красный крест. Тот же крестик, что находился у алтаря. Крестик профессора Эриксона, подобранный Джейн.
Польская лжежурналистка быстро взглянула влево, вправо. Тут-то я и узнал ее: это была мадам Злотоска, женщина, проводившая нас к Йозефу Кошке.
— Ни слова! — угрожающе пробормотала она.
— Но кто вы?
Она не ответила.
— Это правда, что вы рассказали о Кошке?
— Да, правда. А вы, если желаете вновь увидеть вашу американочку, делайте то, что я вам скажу.
Я не мог поступить иначе. Несмотря на душевную боль, я не мог вернуться к себе, не выполнив миссии. Следовало действовать согласно приказу Командора тамплиеров. Передо мной простиралась пустыня, бескрайняя и безлюдная; краски ее менялись и тени удлинялись, песок сверкал, как тысяча звезд в небе, — настоящий золотой ковер под ногами. Когда небо стало черным сводом, покрытым бриллиантами, я поприветствовал ночь и растянулся на неостывшем песке, проспав до тех пор, пока светящиеся облака снова не поплыли над пустынным морем. Наконец-то я немного передохнул.
При этих словах Адемар закрыл глаза и прислонился к каменной стене камеры. Голос его заметно слабел. Слабел и мрачный огонь в глазах, словно угасающее пламя. Я взял его дрожащую руку, чтобы поощрить рыцаря продолжать рассказ, потому что приближался рассвет.
Пленником, захваченным этой непонятной особой, именно таким я подлетал к земле Израиля. В аэропорту меня проводили в машину, ждавшую нас на парковке. Я смотрел по сторонам. Везде были полицейские и солдаты. Но я ничего не мог поделать, потому что мадам Злотоска где-то удерживала Джейн, и у меня не было другого выбора, как только следовать за ней.
— Наконец, — еще медленнее продолжил Адемар, словно его рассказ мог продлить ночь, — после многих дней путешествия я под жгучим солнцем прибыл в Кумран. Высокие пальмы отбрасывали на холм тень, камни поблескивали в их ауре. Во главе длинного каравана я продвигался относительно быстро, мне только нужно было время, чтобы найти Кирбат-Кумран, следуя точным указаниям Наср эд-Дина.
Наконец я достиг террасы, на которой находился лагерь. Неподалеку быт видны могилы огромного кладбища. Сам лагерь имел форму треугольника, одна сторона которого представлялась длинной стеной, а вершина — большой площадкой, нависшей над Мертвым морем. Надо всем возвышалась прямоугольная каменная башня, было много других строений поменьше, в том числе специальные бассейны для сбора воды. Все казалось необитаемым. Солнце раскаляло камни и скалы. Сзади просыпались Моавийские горы в гало из сиреневой пыли. В этот час не чувствовалось ни дыхания ветра, ни ряби на воде, ни малейшей тени на этом унылом пейзаже, залитом ослепительным светом.
Я оставил караван у входа в лагерь, привязал лошадей и вошел в безмолвное стойбище. Я проходил мимо бассейнов, наполненных водой, мимо прямоугольных водоемов, наполняемых каналом, по которому поступала вода с гор в сезон дождей. Наконец я оказался перед длинным каменным строением и вошел туда. Там был дворик и участок, обнесенный оградой. Дворик окружали различные помещения: зал собраний с большим каменным столом, Скрипториум, где стояли низкие столы с чернильницами, и гончарная мастерская с печами.
В глубине двора находилась башня, возвышавшаяся над лагерем. Я приблизился к ней и вошел в нижнюю комнату. Свет в нее проникал через две очень узкие щели, пробитые в стене. Лучи были совсем слабыми. Винтовая лестница вела на второй этаж; там находилось три комнаты. В самой большой раздавался чей-то голос.
— Не бойтесь, скоро вы узнаете, зачем вы здесь и что нам от вас надо.
Мы ехали в джипе, который вела лжежурналистка.
Страх. Да, я боялся. Боялся ассасинов — убийц, желавших моей смерти, боялся тех, кто удерживал Джейн. А еще я боялся встречи с ессеями: ведь я знал Устав общины и наказания, применяемые в зависимости от серьезности проступка. Я боялся, что они не проявят снисхождения и отомстят, как отомстили два года назад, распятием.
— Мы приехали, — сказала женщина.
Она остановила машину перед плато Кирбат-Кумран. Прямо перед нами стояла другая машина. Дверца открылась, и из нее вылез хозяин гостиницы, по совместительству интендант. Его полноту скрывала белая туника, что-то вроде халата без рукавов. Голову покрывала красная куфья.
— Ари Коэн, — произнес он, — как я рад снова встретиться с вами…
— Что вам от меня нужно? — спросил я. — Где Джейн?
— Сколько вопросов, сколько вопросов, — добродушно произнес он. — Не знаю уж, с чего и начать. Прежде всего, представлюсь. Меня зовут Омар.
— Что вам от меня нужно? — повторил я.
— Вы не догадываетесь?
— Нет, я и так знаю, кто вы. Вы — Горный старец из рода ассасинов-убийц. Именно вы убили профессора Эриксона и семейство Ротберг… Йозефа Кошку — тоже.
— Поздравляю. Вижу, что чтение пошло вам на пользу.
— В таком случае скажите, где Джейн.
— Джейн в безопасности, не беспокойтесь за нее.
— Где она? — повторил я.
— Сейчас не вам бы задавать вопросы, — сказал Омар, — а мне. Где находятся пещеры? Нас нужно туда проводить.
— Куда туда?
— Вам это хорошо известно.
— А если я откажусь?
— Ари, — тихо произнес Омар, — знаете ли вы Устав тамплиеров на случай войны?
Он подошел поближе и заговорил быстро и монотонно:
— Войско разбито на эскадроны, руководит ими Маршал. Каждый рыцарь точно знает свое место и не отклоняется от него. Маршал дает сигнал к атаке, потрясая бело-черным знаменем ордена, Босеаном. В случае смятения в рядах надо собираться вокруг него и не покидать поле битвы, пока он реет в воздухе. Наш военный клич: «Ко мне, Сир! Босеан, на помощь!» А вы знаете наше правило в бою?
Он не дал мне ответить и ответил сам:
— У нас нет правил.
Мы направились по дороге в пекло, углубляясь в Иудейскую пустыню. Когда мы молча вошли в Кирбат-Кумран, был уже вечер, все дышало спокойствием и унынием, но еще чувствовалась удушливая дневная жара в этом мире камня и человеческих наслоений, в этой долине со спящим озером и горячими скалами. За полем Моавийские горы, уже дремавшие в своем пыльном сиреневом гало, медленно ложились на абсолютно спокойное море, отражавшее свет звезд. В этот час воздух не шевелился, не было ни морщинки на воде, не было ни одной тени на этом бледном пейзаже, обласканном красновато-коричневым цветом сумерек. Ну вот, подумал я, день прошел и вечер наступил, но что нас ждет завтра?
Меня охватило странное чувство, когда мы дошли до каменистого некрополя, расположенного на естественном возвышении. Нас словно преследовали пары яда, отравленное облако. Две недели назад я увидел там тот спектакль, сцену ни с чем не сравнимого ужаса в этой вдруг ставшей белой и холодной пустыне, перед этим бесстрастным морем с прозрачной голубизной, этими неподвижными скалами и этим безоблачным небом. Открыв глаза, я застыл, словно каменная статуя. Я оцепенел от ужаса, когда увидел их в первый раз — эти высохшие кости перед открытыми могилами, черепа скелетов были повернуты к югу, ноги — к северу. На широком плато открытые могилы все еще кричали в небо.
— Прежде чем пошевелить руками и ногами, я благословлю Его Имя, — произнес голос. — Я возношу Ему молитву перед тем, как выйти или войти, сесть или встать, и когда я ложусь на кровать. Я буду благословлять Его дарами, слетающими с моих губ среди людей.
Я вошел в большой зал, откуда доносился голос. Там было человек сто в одежде из белого льна, лица их были обращены к восходящему солнцу. В центре группы стоял человек. Он повернулся ко мне.
Это был Командор тамплиеров Иерусалима.
И тут я понял, что тамплиеры ждали меня: они знали о моей встрече с Горным старцем, потому что так было задумано ими, потому-то я и встретил Наср эд-Дина, который должен был доставить меня к сокровищам, за это тамплиеры обещали ему свое покровительство.
Увы! Они не смогли оказать его.
— Добро пожаловать, Адемар, — сказал человек. — Добро пожаловать в Командорство Кирбат-Кумрана. Здесь собрались последние воины нашего ордена, воины, посланные ессеями, чтобы отстроить Храм, и мы сможем это сделать позже благодаря тебе.
Сто человек стояли перед нами неподвижно. Все торжественно молчали, выстроившись в иерархическом порядке в этом Капитуле, не похожем ни на один другой.
— А теперь, — сказал Командор, — ты должен принять сокровище и спрятать его в одному тебе известном месте. Никто не подойдет к нему, даже мы, — добавил он, показывая на мужчин, одетых в белый лен. — Никто, дабы много времени спустя те, кто найдет его, сумели сделать то, чего не смогли исполнить мы.
На следующий день я покинул лагерь, чтобы спрятать сокровище. Перед длинным караваном, ждавшим меня, находился какой-то мальчик. Был он смугл от прокалившего его солнца. Черные глаза и черные волосы являли резкий контраст с туникой из белого льна, нестерпимо белой от солнца. Он подошел ко мне.
— Что тебе надо? — спросил я, седлая лошадь.
Мальчик не ответил.
— Как тебя зовут?
— Меня называют Муппим.
Я наклонился и внимательно посмотрел на него. Ему, должно быть, не было и десяти. Глаза его повлажнели: он плакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Она умело расставила ловушку, она смотрела на меня бесстыдными глазами, она очаровала меня, сбила с праведного пути, перевернула мою жизнь, а я все бросил ради нее, слепо доверял ей, ничего не утаивая, послушный ее зову, готовый преодолеть все опасности.
Как я ее ненавидел! И как счастлив был бы узнать новости о ней, знать, что она жива! Или, по меньшей мере, надеяться на это. Мои повлажневшие глаза встретились взглядом со своим отражением в зеркале, висевшем напротив.
На моем нахмуренном лбу вырисовывалась буква
«Цад». Готовность встретить испытание, чтобы вступить на новый уровень существования или сознания, либо же изменение цикла. Праведник — тот, кто сумел облагородить темную сторону испытания, чтобы сделать из него фундамент, на котором будет восхваляться его жизнь.
Из-за нее я уже не был сыном человеческим. Из-за нее я стал беден и одинок, беден душой и одинок духом.
Но именно она сделала меня мужчиной.
ДЕВЯТЫЙ СВИТОК
СВИТОК ВОЗВРАЩЕНИЯ
И сердце мое сжалось, ужаснувшись,
Судорога пробежала по бедрам,
Яростный крик мой достиг Бездны,
Его услышали в Мире Мертвых.
Ужаснулся я, услышав
Твой разговор с Достойными,
Споры твои с армией Святых.
Кумранский свиток. «Гимны»
Я летел самолетом в Израиль, пролетая над землями, которым не докучают ни снега, ни безумная жара пустынь. Я дочитал Серебряный свиток почти до конца и теперь знал все.
Я знал, кто убил профессора Эриксона и семью Ротберг, и знал почему. Я знал, какую роль играли франкмасоны, а также тамплиеры с их Великим магистром Йозефом Кошкой. Я знал, почему Серебряный свиток хранился у самаритян и почему они отдали его Эриксону. Я знал, зачем Шимон отправил меня в эту опасную авантюру. Я знал, кто взял сокровище Храма, и знал, кому оно было передано. Знал я и где оно находилось. Я один знал все это — единственный на всей земле. Те, кто прочитал Серебряный свиток, знали место его захоронения, но не знали, где находится это место. Ну а те, кто знал, те не читали Серебряный свиток. Шимон был прав: чтобы разгадать эту загадку, надо быть ученым и солдатом.
— Чтобы оценить мгновение, предоставленное этим полетом, после которого мы окажемся в стране Господа нашего, вот небольшая информация для размышления.
Я разжал руки и поднял голову. В самолете находилось десятка два паломников-христиан, руководимых монахом, добродушным кругленьким человечком в рясе из грубой шерсти, на которой висел тяжелый деревянный крест.
— Это большое море, — продолжал монах, — в свое время пересекли первые апостолы, дабы донести до всех Слово Христа. Если они отплывали на корабле из порта Цесарии, им при благоприятном ветре приходилось плыть, по меньшей мере, три недели. Начиная с четвертого века на землю Господа нашего устремилось бесчисленное множество паломников, горя страстным желанием пройти там, где ступала Его нога. Земля Палестины — это духовная родина всех христиан, ибо она является родиной Спасителя и Матери Его. Вспомните конец Книги деяний апостолов… Святой Лука многословно описывает путешествие Павла в Рим, маршрут, вынужденную остановку на острове Мальта и, наконец, прокурорский надзор за ним в Риме. Испытанием, описанным в этом путешествии, он доказывает то, что не раз заявлял Иисус: путь последователя будет подобен пути учителя, ибо нет миссии без испытаний. Но эти испытания, братья мои, подготавливают обильную жатву. Помолимся вместе, дабы укрепиться верой и отвагой этих первых апостолов и первых миссионеров. Помолимся за всех миссионеров, а также за того, кто сопровождал апостолов от Иерусалима до края земли!
И вспомните о святом Иерониме, прибывшем в Палестину, где он оставался до самой смерти и где перевел Библию на латинский язык, язык народа. И вспомните о его волнении после посещения Иерусалима, Хеврона и Самарии, где он ступал по земле, по которой ходил Иисус. И для вас, братья мои, виды Святой Земли будут откровением.
За один день я прожил столько, сколько другим хватит на всю жизнь: я любил, я многое узнал, я видел зло. Таким образом, я вновь оказался один на земле, с бесконечно печальным сердцем, в душе были печаль и сожаление из-за того, что я потерял друга, пожертвовавшего собой, чтобы я мог выполнить свою задачу. Потрясенный к тому же жестокостью Горного старца, я желал только одного: сделать, что должен был сделать, и уснуть вечным сном.
Теперь-то я знал: ессеи указали на Мессию, своего Мессию, Иисуса. Лет через сорок казначей Храма из рода Аккоцев отдал жившим в пещерах ессеям на хранение Медный свиток, в котором были указаны все тайники с запрятанным сказочным сокровищем Храма.
Через семьдесят лет некий человек по имени Бар-Кохба, сын звезды, считавший себя Мессией, попытался овладеть Иерусалимом и восстановить Храм. Ему это не удалось. Через тысячу лет крестоносцы нашли это сокровище и тоже решили восстановить Храм. Но одновременно с сокровищем они открыли для себя веру ессеев и образовали орден, посвященный Храму. Мессии уже не было: у них появилась неслыханная, простая и великолепная идея. Они решили, что их орден станет Мессией. Но они проиграли, став жертвой инквизиции, как Иисус стал жертвой римлян.
Но ты, Адемар, ты не увидишь Храма. Ты должен взять сокровище и перепрятать его; оно будет ждать того, кто придет за ним и перевезет на землю Израиля.
Так сказал Наср эд-Дин.
* * *
Я наклонился к своей соседке, чья широкополая шляпа скрывала лицо, и спросил, был ли специальный повод для этого паломничества. Она подняла голову: я уже где-то видел это овальное лицо с тонкими чертами и сильно накрашенными губами, только не помнил где. Она же, похоже, меня не узнала.
— Я, — ответила женщина на мой вопрос, — польская журналистка, а они летят в Святую Землю совершить паломничество, чтобы, как вам известно, проследовать путем Христа в святой и славный Сион, мать всех Церквей. Они, конечно, проедут по стране, но завтра, держу пари, окажутся в Иерусалиме!
— Почему же? — удивился я.
— Там состоится большое собрание, организованное одной сестрой.
— Как ее зовут? — поинтересовался я.
— Ее зовут сестра Розали, но если вы хотите узнать побольше, порасспросите их монаха.
Что касается священнослужителя, то он находился между рядами сидящих пассажиров, поглощенный своим монологом.
— Место жизни, страстей Господних и воскрешения Всевышнего, — продолжал он, — действительно является местом рождения Церкви. Невозможно забыть, что там Бог выбрал родину, семью и язык в этом мире, именно на Святой Земле апостолы уверовали в Христа, они приняли его учение и даже веру.
— Вы рассматриваете мой амулет? — поинтересовалась моя соседка.
Она сняла с шеи какую-то коробочку и открыла ее. В коробочке лежал кусочек пергамента. Я взял его, осмотрел и не без удивления увидел, что это пергамент манускрипта Мертвого моря…
— Откуда это у вас? — спросил я.
— Довольно странное дело… — ответила женщина. — Это принадлежало некоему Йозефу Кошке!
— Как так?
— Он умер вчера при довольно необычных обстоятельствах… Зарезан в своем доме, кинжалом. Именно поэтому я и отправилась в Израиль, чтобы на месте кое-что разузнать. Я не удивилась бы, узнав, что убийство связано с открытием загадочного Медного свитка, в котором говорится о баснословном сокровище… Вам знаком Кумран?
Мы приближались к «Святой Земле», как они говорили, мы приближались к Израилю, и я это чувствовал.
Знал ли я Кумран… Только смогу ли я вернуться туда?
Вдруг женщина уронила на пол стопку бумаг, лежавших на откидном столике. Я нагнулся, чтобы помочь собрать их. На одном из листочков лежал красный крест. Тот же крестик, что находился у алтаря. Крестик профессора Эриксона, подобранный Джейн.
Польская лжежурналистка быстро взглянула влево, вправо. Тут-то я и узнал ее: это была мадам Злотоска, женщина, проводившая нас к Йозефу Кошке.
— Ни слова! — угрожающе пробормотала она.
— Но кто вы?
Она не ответила.
— Это правда, что вы рассказали о Кошке?
— Да, правда. А вы, если желаете вновь увидеть вашу американочку, делайте то, что я вам скажу.
Я не мог поступить иначе. Несмотря на душевную боль, я не мог вернуться к себе, не выполнив миссии. Следовало действовать согласно приказу Командора тамплиеров. Передо мной простиралась пустыня, бескрайняя и безлюдная; краски ее менялись и тени удлинялись, песок сверкал, как тысяча звезд в небе, — настоящий золотой ковер под ногами. Когда небо стало черным сводом, покрытым бриллиантами, я поприветствовал ночь и растянулся на неостывшем песке, проспав до тех пор, пока светящиеся облака снова не поплыли над пустынным морем. Наконец-то я немного передохнул.
При этих словах Адемар закрыл глаза и прислонился к каменной стене камеры. Голос его заметно слабел. Слабел и мрачный огонь в глазах, словно угасающее пламя. Я взял его дрожащую руку, чтобы поощрить рыцаря продолжать рассказ, потому что приближался рассвет.
Пленником, захваченным этой непонятной особой, именно таким я подлетал к земле Израиля. В аэропорту меня проводили в машину, ждавшую нас на парковке. Я смотрел по сторонам. Везде были полицейские и солдаты. Но я ничего не мог поделать, потому что мадам Злотоска где-то удерживала Джейн, и у меня не было другого выбора, как только следовать за ней.
— Наконец, — еще медленнее продолжил Адемар, словно его рассказ мог продлить ночь, — после многих дней путешествия я под жгучим солнцем прибыл в Кумран. Высокие пальмы отбрасывали на холм тень, камни поблескивали в их ауре. Во главе длинного каравана я продвигался относительно быстро, мне только нужно было время, чтобы найти Кирбат-Кумран, следуя точным указаниям Наср эд-Дина.
Наконец я достиг террасы, на которой находился лагерь. Неподалеку быт видны могилы огромного кладбища. Сам лагерь имел форму треугольника, одна сторона которого представлялась длинной стеной, а вершина — большой площадкой, нависшей над Мертвым морем. Надо всем возвышалась прямоугольная каменная башня, было много других строений поменьше, в том числе специальные бассейны для сбора воды. Все казалось необитаемым. Солнце раскаляло камни и скалы. Сзади просыпались Моавийские горы в гало из сиреневой пыли. В этот час не чувствовалось ни дыхания ветра, ни ряби на воде, ни малейшей тени на этом унылом пейзаже, залитом ослепительным светом.
Я оставил караван у входа в лагерь, привязал лошадей и вошел в безмолвное стойбище. Я проходил мимо бассейнов, наполненных водой, мимо прямоугольных водоемов, наполняемых каналом, по которому поступала вода с гор в сезон дождей. Наконец я оказался перед длинным каменным строением и вошел туда. Там был дворик и участок, обнесенный оградой. Дворик окружали различные помещения: зал собраний с большим каменным столом, Скрипториум, где стояли низкие столы с чернильницами, и гончарная мастерская с печами.
В глубине двора находилась башня, возвышавшаяся над лагерем. Я приблизился к ней и вошел в нижнюю комнату. Свет в нее проникал через две очень узкие щели, пробитые в стене. Лучи были совсем слабыми. Винтовая лестница вела на второй этаж; там находилось три комнаты. В самой большой раздавался чей-то голос.
— Не бойтесь, скоро вы узнаете, зачем вы здесь и что нам от вас надо.
Мы ехали в джипе, который вела лжежурналистка.
Страх. Да, я боялся. Боялся ассасинов — убийц, желавших моей смерти, боялся тех, кто удерживал Джейн. А еще я боялся встречи с ессеями: ведь я знал Устав общины и наказания, применяемые в зависимости от серьезности проступка. Я боялся, что они не проявят снисхождения и отомстят, как отомстили два года назад, распятием.
— Мы приехали, — сказала женщина.
Она остановила машину перед плато Кирбат-Кумран. Прямо перед нами стояла другая машина. Дверца открылась, и из нее вылез хозяин гостиницы, по совместительству интендант. Его полноту скрывала белая туника, что-то вроде халата без рукавов. Голову покрывала красная куфья.
— Ари Коэн, — произнес он, — как я рад снова встретиться с вами…
— Что вам от меня нужно? — спросил я. — Где Джейн?
— Сколько вопросов, сколько вопросов, — добродушно произнес он. — Не знаю уж, с чего и начать. Прежде всего, представлюсь. Меня зовут Омар.
— Что вам от меня нужно? — повторил я.
— Вы не догадываетесь?
— Нет, я и так знаю, кто вы. Вы — Горный старец из рода ассасинов-убийц. Именно вы убили профессора Эриксона и семейство Ротберг… Йозефа Кошку — тоже.
— Поздравляю. Вижу, что чтение пошло вам на пользу.
— В таком случае скажите, где Джейн.
— Джейн в безопасности, не беспокойтесь за нее.
— Где она? — повторил я.
— Сейчас не вам бы задавать вопросы, — сказал Омар, — а мне. Где находятся пещеры? Нас нужно туда проводить.
— Куда туда?
— Вам это хорошо известно.
— А если я откажусь?
— Ари, — тихо произнес Омар, — знаете ли вы Устав тамплиеров на случай войны?
Он подошел поближе и заговорил быстро и монотонно:
— Войско разбито на эскадроны, руководит ими Маршал. Каждый рыцарь точно знает свое место и не отклоняется от него. Маршал дает сигнал к атаке, потрясая бело-черным знаменем ордена, Босеаном. В случае смятения в рядах надо собираться вокруг него и не покидать поле битвы, пока он реет в воздухе. Наш военный клич: «Ко мне, Сир! Босеан, на помощь!» А вы знаете наше правило в бою?
Он не дал мне ответить и ответил сам:
— У нас нет правил.
Мы направились по дороге в пекло, углубляясь в Иудейскую пустыню. Когда мы молча вошли в Кирбат-Кумран, был уже вечер, все дышало спокойствием и унынием, но еще чувствовалась удушливая дневная жара в этом мире камня и человеческих наслоений, в этой долине со спящим озером и горячими скалами. За полем Моавийские горы, уже дремавшие в своем пыльном сиреневом гало, медленно ложились на абсолютно спокойное море, отражавшее свет звезд. В этот час воздух не шевелился, не было ни морщинки на воде, не было ни одной тени на этом бледном пейзаже, обласканном красновато-коричневым цветом сумерек. Ну вот, подумал я, день прошел и вечер наступил, но что нас ждет завтра?
Меня охватило странное чувство, когда мы дошли до каменистого некрополя, расположенного на естественном возвышении. Нас словно преследовали пары яда, отравленное облако. Две недели назад я увидел там тот спектакль, сцену ни с чем не сравнимого ужаса в этой вдруг ставшей белой и холодной пустыне, перед этим бесстрастным морем с прозрачной голубизной, этими неподвижными скалами и этим безоблачным небом. Открыв глаза, я застыл, словно каменная статуя. Я оцепенел от ужаса, когда увидел их в первый раз — эти высохшие кости перед открытыми могилами, черепа скелетов были повернуты к югу, ноги — к северу. На широком плато открытые могилы все еще кричали в небо.
— Прежде чем пошевелить руками и ногами, я благословлю Его Имя, — произнес голос. — Я возношу Ему молитву перед тем, как выйти или войти, сесть или встать, и когда я ложусь на кровать. Я буду благословлять Его дарами, слетающими с моих губ среди людей.
Я вошел в большой зал, откуда доносился голос. Там было человек сто в одежде из белого льна, лица их были обращены к восходящему солнцу. В центре группы стоял человек. Он повернулся ко мне.
Это был Командор тамплиеров Иерусалима.
И тут я понял, что тамплиеры ждали меня: они знали о моей встрече с Горным старцем, потому что так было задумано ими, потому-то я и встретил Наср эд-Дина, который должен был доставить меня к сокровищам, за это тамплиеры обещали ему свое покровительство.
Увы! Они не смогли оказать его.
— Добро пожаловать, Адемар, — сказал человек. — Добро пожаловать в Командорство Кирбат-Кумрана. Здесь собрались последние воины нашего ордена, воины, посланные ессеями, чтобы отстроить Храм, и мы сможем это сделать позже благодаря тебе.
Сто человек стояли перед нами неподвижно. Все торжественно молчали, выстроившись в иерархическом порядке в этом Капитуле, не похожем ни на один другой.
— А теперь, — сказал Командор, — ты должен принять сокровище и спрятать его в одному тебе известном месте. Никто не подойдет к нему, даже мы, — добавил он, показывая на мужчин, одетых в белый лен. — Никто, дабы много времени спустя те, кто найдет его, сумели сделать то, чего не смогли исполнить мы.
На следующий день я покинул лагерь, чтобы спрятать сокровище. Перед длинным караваном, ждавшим меня, находился какой-то мальчик. Был он смугл от прокалившего его солнца. Черные глаза и черные волосы являли резкий контраст с туникой из белого льна, нестерпимо белой от солнца. Он подошел ко мне.
— Что тебе надо? — спросил я, седлая лошадь.
Мальчик не ответил.
— Как тебя зовут?
— Меня называют Муппим.
Я наклонился и внимательно посмотрел на него. Ему, должно быть, не было и десяти. Глаза его повлажнели: он плакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27