Но тот не уничтожен. Он живет внутри Сугуро. И продолжает ухмыляться.
Этот субъект не имеет никакого отношения к «греху», каким его до сих пор изображал в своих книгах Сугуро. У греха есть предел, он предвещает спасение, а яростная страсть, которую испытал в гостинице Сугуро, воплотившись в своего двойника, не имеет предела. Она изливается, пока не исчерпает себя, заходит сколь возможно далеко, и Сугуро отчетливо помнил, как он не только осквернил тело Мицу, но под конец хотел ее задушить.
Цветы, затопившие все помещение цветочной лавки, выплескивались на улицу приторным ароматом, напоминая о близости весны. Рядом в кафе за большим стеклом сидела вокруг стола веселая компания молодых девушек. Одна из них, заметив Сугуро. сказала что-то соседке. Не догадываясь, что он – чудовище. Сугуро заученно улыбнулся девушкам.
Воскресенье.
Поскольку это было воскресенье, следующее за пасхальной субботой, в церкви собралось людей больше обычного. За алтарем виднелся изможденный человек, раскинувший руки и склонивший голову. Когда этот человек, обессилевший, окровавленный, шел к месту казни, толпа поносила его и бросала в него камни, наслаждаясь его страданием… Прежде Сугуро никогда не задумывался об этой толпе. Но сейчас он не был уверен, что если бы оказался среди них, то не кидал бы, как и все, камни, не наслаждался бы при виде страдальческой фигуры.
Во второй половине дня, по пути в свою рабочую квартиру, он зашел в парк Ёёги, думая, авось встретится Мицу. Девочки в корейских нарядах, как и прежде, отплясывали, образовав кружки, и так же важно расхаживали молодые парни в темных очках, с волосами, выкрашенными в желтый цвет и зачесанными как петушиные гребни. Толпы ротозеев наблюдали за диковинными танцами. Прошел через толпу, потолкался возле палаток, но Мицу нигде не было видно.
Может быть, она занята в больнице? Идти пешком, хоть и не так далеко, было невмоготу – возраст давал о себе знать, поэтому он вышел к станции метро, поймал такси и, сделав вынужденный круг по городу, подъехал к зданию больницы.
В воскресный день здесь царила тишина. Перед аптечным киоском и в комнате ожидания не было никого – ни пациентов, ни посетителей. Присев на стул в холле, он некоторое время рассеянно смотрел на свет зимнего солнца, проникающий в окно.
Откуда-то послышался плач младенца. Подумал было, что из детского отделения, но тотчас вспомнил, что оно на другом этаже. Пожилая медсестра в очках вошла в холл и остановилась, увидев праздно сидящего Сугуро.
– Господин Сугуро? – удивилась она и, получив утвердительный ответ, спросила: – Вы пришли кого-то навестить? Я старшая медсестра Фудзита.
Он смешался:
– Моя жена в группе волонтеров…
– Очень старательная ваша жена, – рассмеялась медсестра. – Вы по какому-то делу?
– Нет. К вам не заходила девушка – Мицу Морита?
– А, Мицу! Сегодня, наверно, здесь. – Было видно, что старшая медсестра хорошо ее знает. – Кажется, она работала у вас дома. Хотите, я спрошу в ординаторской терапевтического отделения?
– Нет, спасибо, я сам схожу.
Медсестра нажала на кнопку лифта.
– Извините за странный вопрос, – заговорил он, чтобы скрыть неловкость от того, что оказался с ней с глазу на глаз в лифте, – моя жена на днях рассказывала мне, будто слышала от вас о пациентах, вернувшихся к жизни после клинической смерти. Правда ли, что люди, потерявшие на какое-то время сознание, имеют один и тот же опыт?
– Ой, – медсестра смущенно засмеялась. – Неужели жена вам об этом рассказала? Я всего лишь хотела немного их развлечь.
Лифт остановился на третьем этаже. Скрежещущий звук напомнил о лифте в той гостинице.
– Так это правда?
– Врачи не могут сказать ничего определенного на этот счет, но пациенты так утверждают.
– Они говорят, что их окутывал свет… Это правда?
– Ну… – старшая медсестра была явно в затруднении. – Правда или нет, откуда ж я знаю.
Она спросила о Мицу в ординаторской у молодой медсестры, но оказалось, что девочка не приходила.
Поблагодарив, он вновь спустился вниз. Сел в комнате ожидания и вообразил, как в этот момент на четвертом этаже Нарусэ помогает выхаживать детей, рассказывает им сказки…
На стене висел плакат о наборе на подготовительные курсы медсестер. Заметив его, Сугуро подумал, как было бы замечательно, если бы Мицу выбрала такую работу, если б она оказалась ей по душе.
Вечером перед сном он рассказал об этом жене.
– Согласна, – отозвалась жена с соседней кровати. – Ты молодец – прекрасная мысль. Эта работа очень подходит к характеру Мицу. Не знаю, что на это скажет госпожа Нарусэ…
– Вряд ли она будет против.
Он погасил лампу.
Посреди ночи его разбудил телефонный звонок. Он был настойчивый, требовательный. Звал его, взывал к нему. Жена тоже вслушивалась, лежа с открытыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Этот субъект не имеет никакого отношения к «греху», каким его до сих пор изображал в своих книгах Сугуро. У греха есть предел, он предвещает спасение, а яростная страсть, которую испытал в гостинице Сугуро, воплотившись в своего двойника, не имеет предела. Она изливается, пока не исчерпает себя, заходит сколь возможно далеко, и Сугуро отчетливо помнил, как он не только осквернил тело Мицу, но под конец хотел ее задушить.
Цветы, затопившие все помещение цветочной лавки, выплескивались на улицу приторным ароматом, напоминая о близости весны. Рядом в кафе за большим стеклом сидела вокруг стола веселая компания молодых девушек. Одна из них, заметив Сугуро. сказала что-то соседке. Не догадываясь, что он – чудовище. Сугуро заученно улыбнулся девушкам.
Воскресенье.
Поскольку это было воскресенье, следующее за пасхальной субботой, в церкви собралось людей больше обычного. За алтарем виднелся изможденный человек, раскинувший руки и склонивший голову. Когда этот человек, обессилевший, окровавленный, шел к месту казни, толпа поносила его и бросала в него камни, наслаждаясь его страданием… Прежде Сугуро никогда не задумывался об этой толпе. Но сейчас он не был уверен, что если бы оказался среди них, то не кидал бы, как и все, камни, не наслаждался бы при виде страдальческой фигуры.
Во второй половине дня, по пути в свою рабочую квартиру, он зашел в парк Ёёги, думая, авось встретится Мицу. Девочки в корейских нарядах, как и прежде, отплясывали, образовав кружки, и так же важно расхаживали молодые парни в темных очках, с волосами, выкрашенными в желтый цвет и зачесанными как петушиные гребни. Толпы ротозеев наблюдали за диковинными танцами. Прошел через толпу, потолкался возле палаток, но Мицу нигде не было видно.
Может быть, она занята в больнице? Идти пешком, хоть и не так далеко, было невмоготу – возраст давал о себе знать, поэтому он вышел к станции метро, поймал такси и, сделав вынужденный круг по городу, подъехал к зданию больницы.
В воскресный день здесь царила тишина. Перед аптечным киоском и в комнате ожидания не было никого – ни пациентов, ни посетителей. Присев на стул в холле, он некоторое время рассеянно смотрел на свет зимнего солнца, проникающий в окно.
Откуда-то послышался плач младенца. Подумал было, что из детского отделения, но тотчас вспомнил, что оно на другом этаже. Пожилая медсестра в очках вошла в холл и остановилась, увидев праздно сидящего Сугуро.
– Господин Сугуро? – удивилась она и, получив утвердительный ответ, спросила: – Вы пришли кого-то навестить? Я старшая медсестра Фудзита.
Он смешался:
– Моя жена в группе волонтеров…
– Очень старательная ваша жена, – рассмеялась медсестра. – Вы по какому-то делу?
– Нет. К вам не заходила девушка – Мицу Морита?
– А, Мицу! Сегодня, наверно, здесь. – Было видно, что старшая медсестра хорошо ее знает. – Кажется, она работала у вас дома. Хотите, я спрошу в ординаторской терапевтического отделения?
– Нет, спасибо, я сам схожу.
Медсестра нажала на кнопку лифта.
– Извините за странный вопрос, – заговорил он, чтобы скрыть неловкость от того, что оказался с ней с глазу на глаз в лифте, – моя жена на днях рассказывала мне, будто слышала от вас о пациентах, вернувшихся к жизни после клинической смерти. Правда ли, что люди, потерявшие на какое-то время сознание, имеют один и тот же опыт?
– Ой, – медсестра смущенно засмеялась. – Неужели жена вам об этом рассказала? Я всего лишь хотела немного их развлечь.
Лифт остановился на третьем этаже. Скрежещущий звук напомнил о лифте в той гостинице.
– Так это правда?
– Врачи не могут сказать ничего определенного на этот счет, но пациенты так утверждают.
– Они говорят, что их окутывал свет… Это правда?
– Ну… – старшая медсестра была явно в затруднении. – Правда или нет, откуда ж я знаю.
Она спросила о Мицу в ординаторской у молодой медсестры, но оказалось, что девочка не приходила.
Поблагодарив, он вновь спустился вниз. Сел в комнате ожидания и вообразил, как в этот момент на четвертом этаже Нарусэ помогает выхаживать детей, рассказывает им сказки…
На стене висел плакат о наборе на подготовительные курсы медсестер. Заметив его, Сугуро подумал, как было бы замечательно, если бы Мицу выбрала такую работу, если б она оказалась ей по душе.
Вечером перед сном он рассказал об этом жене.
– Согласна, – отозвалась жена с соседней кровати. – Ты молодец – прекрасная мысль. Эта работа очень подходит к характеру Мицу. Не знаю, что на это скажет госпожа Нарусэ…
– Вряд ли она будет против.
Он погасил лампу.
Посреди ночи его разбудил телефонный звонок. Он был настойчивый, требовательный. Звал его, взывал к нему. Жена тоже вслушивалась, лежа с открытыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22