Попросив вождей присматривать в его отсутствие за редутом, Зарембо на всякий случай оставил в нем четырех промышленников, песельников и плясунов, коих колоши особо отличили за их веселый нрав.На борту «Чичагова» лейтенант Зарембо вез свыше тысячи бобровых шкур, закупленных у туземцев, и иные меха.
Доклад вернувшегося в Ново-Архангельск Дионисия Зарембо об успешном выполнении порученной ему миссии порадовал Врангеля. Что ж, редут построен своевременно, и теперь есть основание не пропустить англичан на Стикин. Но кое-что в докладе настораживало. По словам Зарембо, стикинские колоши неплохо вооружены ружьями и боеприпасами бывавшими у них американскими и, как будто, английскими торговцами. Хорошо же они соблюдают условия межгосударственных конвенций, запрещающих продавать туземцам этот товар! И вот уже колоши в обмен на пушнину требуют ружья и у Зарембо. Пока продавать нельзя, но в будущем, по окончании срока действий конвенций, без этого никак не обойтись, чтобы выдержать конкуренцию с англичанами.Об этом он и сообщил в очередном письме главному правлению Российско-Американской компании. Касаясь поездки в селение Росс, обратил внимание директоров компании на другую важную тему — необходимость занятия равнин реки Славянки и переговоров с правительством Мексики.Уединившись в рабочем кабинете, Врангель писал: «...Занятием сих мест обеспечив колонии в нужнейших потребностях пропитания, Компания могла бы извлечь и многие другие выгоды. Например: это беспрестанно увеличивающееся число стариков промышленных, обремененных семействами, остающихся в тягость Компании и всем жителям колоний. Куда бы их лучше поселить, как не на речке Славянке, где их дети бы вырастали здоровыми и откуда бы сии последние могли поступать на временную службу Компании. Здесь можно бы и главную школу завести и со временем вместе с совершенствованием сельского хозяйства, под опытным и благоразумном управлением возродились бы некоторые полезные фабрики (именно: толстых сукон и одеял, канатный и мыловаренный заводы), извлекалось бы множество произведений, полезных для колоний...»Упомянув, что долины Славянки, кои он имеет в виду, лежат вне границ русских владений, Врангель добавил: «С другой стороны, по мнению моему, все сии затруднения могли бы быть отстранены, если б наше Правительство вступило на прямые сношения и переговоры с Правительством Мексики о сем предмете. Там хорошо поймут, что соседство горсти русских мужиков, так сказать отгороженных от своей родины, никогда не может быть опасным целости владений Мексики, а напротив русское поселение на этом месте может остановить или по крайней мере затруднить гораздо опаснейшее для Мексики покушение англичан и Северных Соединенных Штатов.Нужно спешить начатием переговоров с Правительством Мексики об упомянутом предмете, — медлительностью можно повредить успеху, допустить англичан или граждан Соединенных Штатов не токмо помешать нам, но и самим занять те места и лишить Российско-Американскую компанию одного из прекраснейших приобретений в здешнем крае».
Приближалось лето, и пора вновь отправлять «Чичагов» к Стикину.— В случае появления Огдена, — инструктировал Врангель лейтенанта Зарембо перед отплытием брига, — следует воспрепятствовать ему пройти вверх по реке. Но сделать это надо умело, не прибегая к оружию. Помните, что это запрещено конвенцией, подписанной с англичанами. Ссылайтесь для оправдания своих действий на статью вторую конвенции и мой запрет устраивать англичанам поселение на реке, где уже имеется русская оседлость. Если же Огдену что-то не понравится в ваших действиях, а это должно ему не понравиться, пусть плывет сюда и обращается за разъяснениями ко мне лично.— А ежели британец прибегнет к силе и откроет огонь? — Судя по оживлению, с каким был задан этот вопрос, подобный поворот событий мог лишь раззадорить известного своим упрямством и неуступчивостью лейтенанта Зарембо.Врангель, уловив ход его мыслей, усмехнулся:— Тогда вся ответственность за вооруженный конфликт ляжет на британцев. Никто не запрещает вам принять в случае необходимости меры для самообороны. Предупредительный огонь может остудить горячую голову Огдена. Если я не ошибаюсь, на «Чичагове» четырнадцать пушек...— И две в редуте! — напомнил Зарембо.— Это все ж кое-что, и любой, даже цивилизованный, бандит доводы, подкрепленные силой, понимает лучше, чем слова. В случае заварушки к вам поспешит на помощь прапорщик Кузнецов на шхуне «Чилькат» — вы, кстати, уйдете отсюда вместе. Но я надеюсь, что, столкнувшись с твердым отказом пропустить его судно и хоть чуть-чуть пошевелив мозгами, если они у него есть, агент Гудзонбайской компании на рожон не полезет, на вооруженное столкновение не пойдет.В конце апреля бриг «Чичагов» и шхуна «Чилькат» вышли из Ситхинского залива. Кузнецову Врангель поручил отправиться вдоль морского побережья несколько севернее устья Стикина, к заливу Линн-Ченнел, чтобы прозондировать у вождей племен, обосновавшихся на устьях рек Чилькат и Таку, возможность создания здесь в будущем новых русских факторий. Вместе с Дионисьевским редутом они перекроют англичанам все пути для торговли по рекам в юго-восточной стороне русских владений.После завершения переговоров с вождями колошей Кузнецову предписывалось идти к Дионисьевскому редуту для усиления его гарнизона и поддержки, по надобности, действий Зарембо против англичан.
Жизнь право, совсем недурна, когда впереди ждут приятные перемены, а твоими помыслами руководит достойная цель, выводящая личную судьбу на новую, более высокую орбиту.Так возвышенно размышлял главный торговец Компании Гудзонова залива Питер Скин Огден, продвигаясь на бриге «Дриад» все дальше на север, к устью реки Стикин. Во время прошлогодней экспедиции он наконец без помех прошел в верховья реки и застолбил место, пригодное для постройки форта. Наряду с другими внутриматериковыми факториями, созданными компанией на западе континента, будущий форт ложился необходимым звеном в единую систему торговых поселений, призванных взять под полный контроль всю торговлю с индейцами в районе севернее реки Колумбия.«Дриад», нагруженный разным добром, шел от регионального центра Компании Гудзонова залива — форта Ванкувер на Колумбии. «Чем не Ноев ковчег!» — зубоскалили еще в Ванкувере работавшие в компании трапперы, когда на палубу корабля заводили коров и лошадей, доставляли клетки с галдящими в них курами, свиньями, петухами. Но с такой обустроенной на месте, животноводческой фермой население форта на Стикине не будет испытывать недостатка в продовольствии и избавит себя от зависимости по этому пункту от поставок индейцев.Из-за всей этой живности, голосящей и сейчас на разные голоса, выход «Дриада» задержался. Первоначально Огден собирался к Стикину в мае, а уже вторая половина июня...Глядя на крутые, поросшие лесом горы, тянувшиеся с правого борта, Огден подошел к капитану, дружески хлопнул его по плечу:— Подходим, Джо, а?— Подходим, — мрачно буркнул тот, не отрываясь от зрительной трубы. — Только кто-то там уже есть, и, похоже, это русский корабль.— Ну-ка! — Огден, не спрашивая позволения, завладел трубой и приложил ее к глазам. Вот так черт! В тени гор на устье Стикина действительно стоял корабль под русским флагом, кажется бриг, с подвязанными парусами.— Это что еще за фокусы! — процедил Огден и завершил фразу крепким проклятием. — Что ж, подойдем ближе, побеседуем!Когда суда разделяло около полумили, обнаружился еще один сюрприз. На мысу острова, против устья реки, возвышался редут, обнесенный частоколом с двумя сторожевыми будками. Близ него суетились вооруженные ружьями люди.— Дай салют, Джо, в честь нашего прибытия, — хрипло приказал Огден, — и ставь корабль на якоря. Придется с ними разобраться.На выстрел «Дриада» прозвучал ответный залп с русского корабля.Огден сел в спущенную на воду шлюпку и велел матросам грести к русскому судну. Оттуда тоже спустили шлюпку, и они сближались.Проклятье, негодовал Огден, когда же они успели построить здесь форт? Он хорошо помнил содержание русско-английской конвенции и понимал, что, опередив его с заселением на реке, русские могут запретить подниматься вверх по Стикину.Шлюпки сошлись на расстояние, позволявшее вести переговоры. Сидевший на корме поднялся. Он был в украшенной эполетами форме офицера российского императорского флота, долговязый, с пушистыми бакенбардами на худощавом лице. На ломаном английском представился: командир брига «Чичагов» лейтенант Зарембо.— А кто вы и зачем здесь? — довольно резко потребовал Зарембо.Питер Огден, обуздав переполнявшую его ярость, сообщил свое имя и что он главный торговец Компании Гудзонова залива. Руководством компании ему поручено пройти вверх по реке и построить там торговый пост. Согласно конвенции, напомнил Огден, английским судам разрешается проходить по рекам, впадающим в море на русской территории.В ответ русский офицер опять забубнил что-то невразумительное на непонятном Огдену английском и дважды выразительно ткнул пальцем на постройки редута.— Я не понимаю! — нараспев, свирепо прорычал Огден, и тогда Зарембо дал команду матросам подойти к английской шлюпке. Перегнувшись через борт, он протянул англичанину заранее заготовленную бумагу, в которой наспех было проставлено число. Огден не без труда прочел: «Дано 18 июня 1834 г. на бриге Колумбийской компании м-ру Огану (имени-то правильно написать не может, и название компании переврал, мысленно чертыхнулся Огден) на реке Стикин. На основании Конвенции я запрещаю торговать с жителями реки Стикин, которые имеют здесь свои поселения. Руководствуясь инструкциями, полученными от главного правителя барона Врангеля, я запрещаю входить в реку Стикин».Сию грубую дипломатическую ноту венчала неразборчивая подпись.Питер Огден с ненавистью уставился на лицо ее подателя: ему показалось, что в глазах русского скользнула издевательская усмешка. Едва сдерживаясь, чтобы не схватиться за пистолет, Огден скомандовал грести назад, к «Дриаду». План дальнейших действий не мешало бы обсудить с капитаном корабля.
Пока на реке Стикин Питер Огден безуспешно пытался решить свои проблемы с неуступчивым лейтенантом Дионисием Зарембо, в Ново-Архангельске жизнь шла своим чередом, один за другим приходили с товарам корабли американских купцов. Первым пожаловал на «Дайане» шкипер Литл Little (англ.) — маленький.
, чья неказистая внешность вполне отвечала его фамилии. За ним прибыл с Сандвичевых островов представитель базирующейся в Гонолулу процветающей фирмы Уильям Френч, и ему Фердинанд Врангель посчитал необходимым уделить более серьезное внимание. Френч, в отличие от большинства американцев, был заинтересован получить в обмен на привезенные им товары отнюдь не меха, а производимы в столице Русской Америки строительные материалы, рангоутное дерево, гребные лодки. Такого рода сделки главному правителю русских колоний представлялись весьма перспективными.К тому же, ознакомившись с местной верфью, Уильям Френч оценил ее столь высоко, что решил закупкой гребных лодок не ограничиться и пожелал, если это воз можно, произвести на ней ремонт своего корабля и заново покрасить судно. Когда работа была завершена, американец заявил радушно принимавшему его хозяину что в благодарность за гостеприимство и в память об очаровательной супруге главного правителя он просит написать на борту корабля новое имя — «Леди Врангель».Отплытие из Ново-Архангельска Уильям Френч отметил торжественным обедом на борту переименованного корабля с участием четы Врангель. Разговор завязался вокруг положения на Сандвичевых островах. Два визита в этот райский уголок земли во время кругосветных плаваний оставили у Фердинанда Петровича яркие по силе впечатления, и его живо интересовали все перемены там. Из предыдущих бесед с Френчем он уже узнал, что после смерти два года назад всесильной регентши Каахуманы, вдовы короля Камеамеа, бразды правления наконец-то взял в свои руки младший сын великого воина — Камеамеа III.— На островах по-прежнему бывает много китобойных судов? — отпивая сладковатое французское вино, спрашивал Врангель.— О, да, — подтвердил Френч, — хотя в прошлом году их заходило меньше, чем прежде. Говорят, за китами приходится идти все дальше, теперь уже и в Берингово море. А вы, кстати, не пробовали освоить этот промысел? Он весьма выгоден, и те, кто им занимаются, делают большие деньги.— Опыт был, — подтвердил Врангель, — с помощью нанятого на службу в компанию вашего земляка-гарпунера. К сожалению, он оказался мало удачным. Может быть, и гарпунщик был недостаточно искусным, да и наши промышленники как-то не смогли приспособиться к такой охоте. Так что все идет, как и встарь: служащие в компании алеуты подкалывают китов, заплывая в стадо на своих легких байдарках.— Какое мужество! — подивился Френч. — А как же они буксируют их к берегу?— Им это и не надо делать. Волны выкидывают туши обессилевших китов на берег.— Хорошо, что у вас есть такие охотники, но труд китобойцев все же производительнее.— Не сомневаюсь, — улыбнулся Врангель и свернул разговор на другую тему: — В этой части американского континента мы сталкиваемся с довольно острой конкуренцией и ваших соотечественников, и англичан. Каждому хочется опередить другого и первому закупить или обменять меха, промышляемые туземцами. А как обстоят торговые дела на Сандвичевых островах? У вас есть соперники, или американцы уже полностью монополизировали тамошнюю торговлю?— Да почему же нет? — хмыкнул Френч. — Где же, барон, отсутствует сейчас конкуренция? Она есть везде, в той же Калифорнии, где англичане все настойчивей наступают нам на хвост. Особенно активно проявляет себя небезызвестная Компания Гудзонова залива. Они пытаются оттереть нас и на Сандвичевых островах, в этом году открыли в Гонолулу свой филиал — фирму «Пелли энд Аллен». Продают на островах пиломатериалы, производимые в поселениях компании: фортах Ванкувер и Джордж. А английский консул, некто Чарльтон, постоянно интригует против наших купцов. При жизни старшего сына Камеамеа, Лиолио, он сумел уговорить гавайского короля совершить с женой поездку в Англию, и эта поездка подорвала его здоровье. После смерти Лиолио консул Чарльтон втерся в доверие к могущественному вождю Поки. А сейчас, преследуя, разумеется, интересы английских купцов, ведет подрывную работу против наших миссионеров, внушая канакам, что, проповедуя веру в Христа, миссионеры разрушают их национальную культуру. Однако простите мою болтовню, — вдруг осекся Френч. — Предлагаю тост за прекрасную хозяйку этого северного края, за леди Врангель! Теперь, баронесса, мой корабль понесет ваше имя по всему свету!Елизавета Васильевна признательной улыбкой и наклоном головы поблагодарила учтивого купца.— Говоря откровенно, — продолжил Френч тему соперничества с англичанами, — и я сам, и некоторые мои коллеги в Гонолулу предпочли бы покупать строительный материал не у англичан, а у вас, русских, здесь, в Ново-Архангельске. Весьма надеюсь, что наш с вами, мистер Врангель, успешный опыт может заинтересовать и других.— Мы тоже заинтересованы в этом, — подхватил Врангель. — Если наши операции по поставке строительных материалов на Сандвичевы острова будут расширяться, надо будет послать в Гонолулу торгового агента от нашей компании. Посмотрим, как пойдут дела. Если все будет складываться удачно, я подниму этот вопрос перед советом директоров компании в Санкт-Петербурге.Разговор прервался заглянувшим в каюту помощником капитана.— В гавани, сэр, — доложил он Френчу, — появилась шлюпка под британским флагом. У них срочная депеша на имя барона Врангеля.— Ваше слово, барон, — повернулся к Врангелю Френч.— А можно ли дать сигнал шлюпке подойти к кораблю и передать адресованную мне депешу?— Да почему же нельзя? В этой гавани хозяин вы, а не я.Беседа продолжилась, но вновь прервалась, когда помощник капитана принес запечатанный конверт. Врангель, извинившись, вскрыл его и прочел негодующее письмо Питера Огдена. Англичанин сетовал, на каком основании его судну запрещен проход по реке Стикин. Нагло требовал немедленно дать указание командиру русского корабля пропустить его на Стикин.На том же листе бумаги Врангель начертал свой ответ. Посоветовав англичанину еще раз изучить статью вторую конвенции, вновь подтвердил: лейтенант Зарембо уполномочен выполнять указание главного правителя не пропускать английский корабль, что он и делает. Вернув письмо для передачи Огдену, Врангель со светской улыбкой изложил американцу суть конфликта с агентом Компании Гудзонова залива.— Вот видите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Доклад вернувшегося в Ново-Архангельск Дионисия Зарембо об успешном выполнении порученной ему миссии порадовал Врангеля. Что ж, редут построен своевременно, и теперь есть основание не пропустить англичан на Стикин. Но кое-что в докладе настораживало. По словам Зарембо, стикинские колоши неплохо вооружены ружьями и боеприпасами бывавшими у них американскими и, как будто, английскими торговцами. Хорошо же они соблюдают условия межгосударственных конвенций, запрещающих продавать туземцам этот товар! И вот уже колоши в обмен на пушнину требуют ружья и у Зарембо. Пока продавать нельзя, но в будущем, по окончании срока действий конвенций, без этого никак не обойтись, чтобы выдержать конкуренцию с англичанами.Об этом он и сообщил в очередном письме главному правлению Российско-Американской компании. Касаясь поездки в селение Росс, обратил внимание директоров компании на другую важную тему — необходимость занятия равнин реки Славянки и переговоров с правительством Мексики.Уединившись в рабочем кабинете, Врангель писал: «...Занятием сих мест обеспечив колонии в нужнейших потребностях пропитания, Компания могла бы извлечь и многие другие выгоды. Например: это беспрестанно увеличивающееся число стариков промышленных, обремененных семействами, остающихся в тягость Компании и всем жителям колоний. Куда бы их лучше поселить, как не на речке Славянке, где их дети бы вырастали здоровыми и откуда бы сии последние могли поступать на временную службу Компании. Здесь можно бы и главную школу завести и со временем вместе с совершенствованием сельского хозяйства, под опытным и благоразумном управлением возродились бы некоторые полезные фабрики (именно: толстых сукон и одеял, канатный и мыловаренный заводы), извлекалось бы множество произведений, полезных для колоний...»Упомянув, что долины Славянки, кои он имеет в виду, лежат вне границ русских владений, Врангель добавил: «С другой стороны, по мнению моему, все сии затруднения могли бы быть отстранены, если б наше Правительство вступило на прямые сношения и переговоры с Правительством Мексики о сем предмете. Там хорошо поймут, что соседство горсти русских мужиков, так сказать отгороженных от своей родины, никогда не может быть опасным целости владений Мексики, а напротив русское поселение на этом месте может остановить или по крайней мере затруднить гораздо опаснейшее для Мексики покушение англичан и Северных Соединенных Штатов.Нужно спешить начатием переговоров с Правительством Мексики об упомянутом предмете, — медлительностью можно повредить успеху, допустить англичан или граждан Соединенных Штатов не токмо помешать нам, но и самим занять те места и лишить Российско-Американскую компанию одного из прекраснейших приобретений в здешнем крае».
Приближалось лето, и пора вновь отправлять «Чичагов» к Стикину.— В случае появления Огдена, — инструктировал Врангель лейтенанта Зарембо перед отплытием брига, — следует воспрепятствовать ему пройти вверх по реке. Но сделать это надо умело, не прибегая к оружию. Помните, что это запрещено конвенцией, подписанной с англичанами. Ссылайтесь для оправдания своих действий на статью вторую конвенции и мой запрет устраивать англичанам поселение на реке, где уже имеется русская оседлость. Если же Огдену что-то не понравится в ваших действиях, а это должно ему не понравиться, пусть плывет сюда и обращается за разъяснениями ко мне лично.— А ежели британец прибегнет к силе и откроет огонь? — Судя по оживлению, с каким был задан этот вопрос, подобный поворот событий мог лишь раззадорить известного своим упрямством и неуступчивостью лейтенанта Зарембо.Врангель, уловив ход его мыслей, усмехнулся:— Тогда вся ответственность за вооруженный конфликт ляжет на британцев. Никто не запрещает вам принять в случае необходимости меры для самообороны. Предупредительный огонь может остудить горячую голову Огдена. Если я не ошибаюсь, на «Чичагове» четырнадцать пушек...— И две в редуте! — напомнил Зарембо.— Это все ж кое-что, и любой, даже цивилизованный, бандит доводы, подкрепленные силой, понимает лучше, чем слова. В случае заварушки к вам поспешит на помощь прапорщик Кузнецов на шхуне «Чилькат» — вы, кстати, уйдете отсюда вместе. Но я надеюсь, что, столкнувшись с твердым отказом пропустить его судно и хоть чуть-чуть пошевелив мозгами, если они у него есть, агент Гудзонбайской компании на рожон не полезет, на вооруженное столкновение не пойдет.В конце апреля бриг «Чичагов» и шхуна «Чилькат» вышли из Ситхинского залива. Кузнецову Врангель поручил отправиться вдоль морского побережья несколько севернее устья Стикина, к заливу Линн-Ченнел, чтобы прозондировать у вождей племен, обосновавшихся на устьях рек Чилькат и Таку, возможность создания здесь в будущем новых русских факторий. Вместе с Дионисьевским редутом они перекроют англичанам все пути для торговли по рекам в юго-восточной стороне русских владений.После завершения переговоров с вождями колошей Кузнецову предписывалось идти к Дионисьевскому редуту для усиления его гарнизона и поддержки, по надобности, действий Зарембо против англичан.
Жизнь право, совсем недурна, когда впереди ждут приятные перемены, а твоими помыслами руководит достойная цель, выводящая личную судьбу на новую, более высокую орбиту.Так возвышенно размышлял главный торговец Компании Гудзонова залива Питер Скин Огден, продвигаясь на бриге «Дриад» все дальше на север, к устью реки Стикин. Во время прошлогодней экспедиции он наконец без помех прошел в верховья реки и застолбил место, пригодное для постройки форта. Наряду с другими внутриматериковыми факториями, созданными компанией на западе континента, будущий форт ложился необходимым звеном в единую систему торговых поселений, призванных взять под полный контроль всю торговлю с индейцами в районе севернее реки Колумбия.«Дриад», нагруженный разным добром, шел от регионального центра Компании Гудзонова залива — форта Ванкувер на Колумбии. «Чем не Ноев ковчег!» — зубоскалили еще в Ванкувере работавшие в компании трапперы, когда на палубу корабля заводили коров и лошадей, доставляли клетки с галдящими в них курами, свиньями, петухами. Но с такой обустроенной на месте, животноводческой фермой население форта на Стикине не будет испытывать недостатка в продовольствии и избавит себя от зависимости по этому пункту от поставок индейцев.Из-за всей этой живности, голосящей и сейчас на разные голоса, выход «Дриада» задержался. Первоначально Огден собирался к Стикину в мае, а уже вторая половина июня...Глядя на крутые, поросшие лесом горы, тянувшиеся с правого борта, Огден подошел к капитану, дружески хлопнул его по плечу:— Подходим, Джо, а?— Подходим, — мрачно буркнул тот, не отрываясь от зрительной трубы. — Только кто-то там уже есть, и, похоже, это русский корабль.— Ну-ка! — Огден, не спрашивая позволения, завладел трубой и приложил ее к глазам. Вот так черт! В тени гор на устье Стикина действительно стоял корабль под русским флагом, кажется бриг, с подвязанными парусами.— Это что еще за фокусы! — процедил Огден и завершил фразу крепким проклятием. — Что ж, подойдем ближе, побеседуем!Когда суда разделяло около полумили, обнаружился еще один сюрприз. На мысу острова, против устья реки, возвышался редут, обнесенный частоколом с двумя сторожевыми будками. Близ него суетились вооруженные ружьями люди.— Дай салют, Джо, в честь нашего прибытия, — хрипло приказал Огден, — и ставь корабль на якоря. Придется с ними разобраться.На выстрел «Дриада» прозвучал ответный залп с русского корабля.Огден сел в спущенную на воду шлюпку и велел матросам грести к русскому судну. Оттуда тоже спустили шлюпку, и они сближались.Проклятье, негодовал Огден, когда же они успели построить здесь форт? Он хорошо помнил содержание русско-английской конвенции и понимал, что, опередив его с заселением на реке, русские могут запретить подниматься вверх по Стикину.Шлюпки сошлись на расстояние, позволявшее вести переговоры. Сидевший на корме поднялся. Он был в украшенной эполетами форме офицера российского императорского флота, долговязый, с пушистыми бакенбардами на худощавом лице. На ломаном английском представился: командир брига «Чичагов» лейтенант Зарембо.— А кто вы и зачем здесь? — довольно резко потребовал Зарембо.Питер Огден, обуздав переполнявшую его ярость, сообщил свое имя и что он главный торговец Компании Гудзонова залива. Руководством компании ему поручено пройти вверх по реке и построить там торговый пост. Согласно конвенции, напомнил Огден, английским судам разрешается проходить по рекам, впадающим в море на русской территории.В ответ русский офицер опять забубнил что-то невразумительное на непонятном Огдену английском и дважды выразительно ткнул пальцем на постройки редута.— Я не понимаю! — нараспев, свирепо прорычал Огден, и тогда Зарембо дал команду матросам подойти к английской шлюпке. Перегнувшись через борт, он протянул англичанину заранее заготовленную бумагу, в которой наспех было проставлено число. Огден не без труда прочел: «Дано 18 июня 1834 г. на бриге Колумбийской компании м-ру Огану (имени-то правильно написать не может, и название компании переврал, мысленно чертыхнулся Огден) на реке Стикин. На основании Конвенции я запрещаю торговать с жителями реки Стикин, которые имеют здесь свои поселения. Руководствуясь инструкциями, полученными от главного правителя барона Врангеля, я запрещаю входить в реку Стикин».Сию грубую дипломатическую ноту венчала неразборчивая подпись.Питер Огден с ненавистью уставился на лицо ее подателя: ему показалось, что в глазах русского скользнула издевательская усмешка. Едва сдерживаясь, чтобы не схватиться за пистолет, Огден скомандовал грести назад, к «Дриаду». План дальнейших действий не мешало бы обсудить с капитаном корабля.
Пока на реке Стикин Питер Огден безуспешно пытался решить свои проблемы с неуступчивым лейтенантом Дионисием Зарембо, в Ново-Архангельске жизнь шла своим чередом, один за другим приходили с товарам корабли американских купцов. Первым пожаловал на «Дайане» шкипер Литл Little (англ.) — маленький.
, чья неказистая внешность вполне отвечала его фамилии. За ним прибыл с Сандвичевых островов представитель базирующейся в Гонолулу процветающей фирмы Уильям Френч, и ему Фердинанд Врангель посчитал необходимым уделить более серьезное внимание. Френч, в отличие от большинства американцев, был заинтересован получить в обмен на привезенные им товары отнюдь не меха, а производимы в столице Русской Америки строительные материалы, рангоутное дерево, гребные лодки. Такого рода сделки главному правителю русских колоний представлялись весьма перспективными.К тому же, ознакомившись с местной верфью, Уильям Френч оценил ее столь высоко, что решил закупкой гребных лодок не ограничиться и пожелал, если это воз можно, произвести на ней ремонт своего корабля и заново покрасить судно. Когда работа была завершена, американец заявил радушно принимавшему его хозяину что в благодарность за гостеприимство и в память об очаровательной супруге главного правителя он просит написать на борту корабля новое имя — «Леди Врангель».Отплытие из Ново-Архангельска Уильям Френч отметил торжественным обедом на борту переименованного корабля с участием четы Врангель. Разговор завязался вокруг положения на Сандвичевых островах. Два визита в этот райский уголок земли во время кругосветных плаваний оставили у Фердинанда Петровича яркие по силе впечатления, и его живо интересовали все перемены там. Из предыдущих бесед с Френчем он уже узнал, что после смерти два года назад всесильной регентши Каахуманы, вдовы короля Камеамеа, бразды правления наконец-то взял в свои руки младший сын великого воина — Камеамеа III.— На островах по-прежнему бывает много китобойных судов? — отпивая сладковатое французское вино, спрашивал Врангель.— О, да, — подтвердил Френч, — хотя в прошлом году их заходило меньше, чем прежде. Говорят, за китами приходится идти все дальше, теперь уже и в Берингово море. А вы, кстати, не пробовали освоить этот промысел? Он весьма выгоден, и те, кто им занимаются, делают большие деньги.— Опыт был, — подтвердил Врангель, — с помощью нанятого на службу в компанию вашего земляка-гарпунера. К сожалению, он оказался мало удачным. Может быть, и гарпунщик был недостаточно искусным, да и наши промышленники как-то не смогли приспособиться к такой охоте. Так что все идет, как и встарь: служащие в компании алеуты подкалывают китов, заплывая в стадо на своих легких байдарках.— Какое мужество! — подивился Френч. — А как же они буксируют их к берегу?— Им это и не надо делать. Волны выкидывают туши обессилевших китов на берег.— Хорошо, что у вас есть такие охотники, но труд китобойцев все же производительнее.— Не сомневаюсь, — улыбнулся Врангель и свернул разговор на другую тему: — В этой части американского континента мы сталкиваемся с довольно острой конкуренцией и ваших соотечественников, и англичан. Каждому хочется опередить другого и первому закупить или обменять меха, промышляемые туземцами. А как обстоят торговые дела на Сандвичевых островах? У вас есть соперники, или американцы уже полностью монополизировали тамошнюю торговлю?— Да почему же нет? — хмыкнул Френч. — Где же, барон, отсутствует сейчас конкуренция? Она есть везде, в той же Калифорнии, где англичане все настойчивей наступают нам на хвост. Особенно активно проявляет себя небезызвестная Компания Гудзонова залива. Они пытаются оттереть нас и на Сандвичевых островах, в этом году открыли в Гонолулу свой филиал — фирму «Пелли энд Аллен». Продают на островах пиломатериалы, производимые в поселениях компании: фортах Ванкувер и Джордж. А английский консул, некто Чарльтон, постоянно интригует против наших купцов. При жизни старшего сына Камеамеа, Лиолио, он сумел уговорить гавайского короля совершить с женой поездку в Англию, и эта поездка подорвала его здоровье. После смерти Лиолио консул Чарльтон втерся в доверие к могущественному вождю Поки. А сейчас, преследуя, разумеется, интересы английских купцов, ведет подрывную работу против наших миссионеров, внушая канакам, что, проповедуя веру в Христа, миссионеры разрушают их национальную культуру. Однако простите мою болтовню, — вдруг осекся Френч. — Предлагаю тост за прекрасную хозяйку этого северного края, за леди Врангель! Теперь, баронесса, мой корабль понесет ваше имя по всему свету!Елизавета Васильевна признательной улыбкой и наклоном головы поблагодарила учтивого купца.— Говоря откровенно, — продолжил Френч тему соперничества с англичанами, — и я сам, и некоторые мои коллеги в Гонолулу предпочли бы покупать строительный материал не у англичан, а у вас, русских, здесь, в Ново-Архангельске. Весьма надеюсь, что наш с вами, мистер Врангель, успешный опыт может заинтересовать и других.— Мы тоже заинтересованы в этом, — подхватил Врангель. — Если наши операции по поставке строительных материалов на Сандвичевы острова будут расширяться, надо будет послать в Гонолулу торгового агента от нашей компании. Посмотрим, как пойдут дела. Если все будет складываться удачно, я подниму этот вопрос перед советом директоров компании в Санкт-Петербурге.Разговор прервался заглянувшим в каюту помощником капитана.— В гавани, сэр, — доложил он Френчу, — появилась шлюпка под британским флагом. У них срочная депеша на имя барона Врангеля.— Ваше слово, барон, — повернулся к Врангелю Френч.— А можно ли дать сигнал шлюпке подойти к кораблю и передать адресованную мне депешу?— Да почему же нельзя? В этой гавани хозяин вы, а не я.Беседа продолжилась, но вновь прервалась, когда помощник капитана принес запечатанный конверт. Врангель, извинившись, вскрыл его и прочел негодующее письмо Питера Огдена. Англичанин сетовал, на каком основании его судну запрещен проход по реке Стикин. Нагло требовал немедленно дать указание командиру русского корабля пропустить его на Стикин.На том же листе бумаги Врангель начертал свой ответ. Посоветовав англичанину еще раз изучить статью вторую конвенции, вновь подтвердил: лейтенант Зарембо уполномочен выполнять указание главного правителя не пропускать английский корабль, что он и делает. Вернув письмо для передачи Огдену, Врангель со светской улыбкой изложил американцу суть конфликта с агентом Компании Гудзонова залива.— Вот видите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48