— Ты сам видел, Федор, — сказал англичанин, — как тяжело находиться в одном помещении с чукчами. Их еда, эти запахи... Я еще недостаточно дик, чтобы путешествовать вместе с ними. Нет, это невозможно. Я не смог бы привыкнуть к ним. К тому же не знаю их языка.Назад отправились с общим караваном — вместе с колымскими купцами, комиссаром и сумевшим все же окрестить нескольких жителей тундры священником.
Ничто, казалось, не изменилось в Нижнеколымске, когда Врангель, Козьмин и трое сопровождавших их казаков вернулись сюда в середине марта после завершения похода на восток. Разве что солнце повыше вставало над горизонтом и еще больше снега навалила зима вокруг домов.Изменилось, сознавал Врангель, прежде всего его собственное представление о сложности поставленной перед ними задачи. Теперь он понимал, что даже загодя приготовленные склады с провиантом не могут служить гарантией благополучного возвращения. Если бы не предусмотрительность опытного Татаринова, едва бы хватило у них сил добраться до Нижнеколымска. Как весело и безмятежно были они настроены, обнаружив в полной сохранности склад, устроенный недалеко от Шелагского мыса. Но Татаринов посоветовал все же не шиковать и экономить продукты: неизвестно, мол, что ждет их дальше. И как он был прав! Уже следующий склад оказался полностью разоренным. Судя по следам на снегу, их запасами поживились песцы и росомахи. Лишь валявшиеся возле сайбы рыбьи скелеты — вот и все, что звери оставили им. Та же судьба постигла и два других склада. Приуныли заметно отощавшие собаки, погрустнели и люди. Последние полторы сотни верст, когда закончились и сухая рыба, и сухари, проделали на пределе сил.И еще одно соображение угнетало Врангеля. Этой весной ему уже не удастся вновь вернуться к Шелагскому мысу. Очевидно, что такое путешествие невозможно осуществить без предварительной солидной подготовки. Требовалось заранее заложить на пути несколько складов с продуктами, желательно под охраной от покушений зверья, — в районе Баранова Камня и далее — в устье реки Большой Баранихи.А нынешнюю весну придется провести как-то иначе. Попробовать, например, отправиться по следам сержанта Андреева и более поздней экспедиции Геденштрома и отыскать землю, будто бы виденную Андреевым к северу от Медвежьих островов.В Нижнеколымске Врангеля поджидал наконец-то прибывший в его отсутствие еще один участник экспедиции — естествоиспытатель доктор медицины Адольф Кибер. Тяжелый путь от Якутска, да еще лютой зимой, серьезно подорвал его здоровье. Белобрысый доктор едва вставал с постели, гулко кашлял и, по собственному его признанию, был не на шутку болен.Однако приятные новости принес явившийся для доклада унтер-офицер Решетников. Поинтересовавшись, как прошел поход, он деловито сообщил:— Двадцать собачьих упряжек удалось, ваше благородие, подрядить вместе с проводниками. Необходимый корм тоже закуплен. Примерно на тридцать дней. Хотел бы и я, — испытующе глядя на Врангеля, добавил Решетников, — отправиться вместе с вами.— На вашу помощь, Иван Федорович, я рассчитываю.— Время-то сейчас самое благоприятное, — напомнил унтер-офицер. — Когда думаете выступать?— Подождем мичмана Матюшкина. Как он вернется из Островного, тогда и двинемся.На отдых оставалось немного. Конец марта и апрель действительно самое благоприятное, как говорил и Геденштром, время для путешествий по льду. В мае же снег уже рыхлый, собаки бегут по нему тяжело. Умножается и опасность встретить на пути непреодолимые полыньи.Матюшкин вернулся через пять дней. Он живо, не без юмора, рассказал о встречах с чукчами и достигнутом между ними согласии, о посещении вместе с Кокрэном жилища старшины Леута и как Кокрэн, не выдержав этого испытания, позорно бежал.— Где же сейчас Джон Кокрэн? — отсмеявшись, спросил Врангель.— Отправился вместе с купцами в Среднеколымск. Оттуда намерен двинуться к Охотску, а потом, попутным кораблем, и в Америку.— Ищущий да обрящет! — заключил под одобрительный смех Матюшкина Врангель. Глава пятая Прослышав о планах экспедиции посетить Медвежьи острова, к Врангелю неожиданно явился один из местных купцов, уроженец Среднеколымска Федор Васильевич Бережной. Не ходя вокруг и около, глядя на Врангеля слегка оценивающим собеседника взглядом, Бережной заявил, что надеется найти на островах мамонтовую кость, промыслом коей давно занимается, но обременять экспедицию не намерен и готов ехать со своими собаками и кормом.Сотник Татаринов посоветовал не отказывать Бережному: человек он бывалый, хлопот не доставит, а помощь его не будет лишней. Сам Татаринов и еще один из казаков, бывших в первом походе, Семен Котельников, тоже изъявили желание вновь отправиться в путь. Таким образом, вместе с Решетниковым набралась опытная команда. Помощником своим Врангель избрал Матюшкина, а Козьмину поручил постройку в их отсутствие легкого судна, на котором намеревался исследовать летом низовья Колымы и описать близлежащие берега Ледовитого моря. Их нынешний караван выглядел внушительно — примерно двести пятьдесят собак везли более двадцати нарт.У Малого Баранова Камня, прежде чем двинуться от него на север, две взятые про запас свободные нарты нагрузили в изобилии валявшимся на берегу наносным лесом.Уже первый привал на льду принес неожиданность. Рядом громоздилась не без труда пройденная гряда торосов, и, едва казаки начали разводить костер, собаки вдруг зашлись остервенелым лаем. Сигнал тревоги не был напрасным — из-за ближайшей, торчком вставшей льдины выскочил здоровенный белый медведь и, напуганный видом многолюдного лагеря, кинулся наутек. Решетников и казак Котельников оказались проворнее других и, приложившись к ружьям, послали вслед нарушителю спокойствия две пули. Раненый медведь, оставляя на снегу пятна крови, продолжал бежать, надеясь, видимо, скрыться в ближней полынье. Котельников догнал зверя первым. Наблюдавший за погоней Врангель видел в трубу, как медведь вдруг замер на месте, повернулся, встал на задние лапы и, оглашая ревом окрестности, пошел на ожидавшего его в нескольких шагах человека. Казак не растерялся. Прозвучал еще один выстрел, и белый великан рухнул на лед.— А вы боялись, как бы с голодухи не помереть, — весело балагурил купец Бережной. — Да этого мяса на неделю хватит.Упряжка из двенадцати собак едва стащила тушу мертвого зверя с места, из чего заключили, что весил он не менее тридцати пяти пудов.
Осмотрев самый восточный из группы Медвежьих островов, названный Врангелем Четырехстолбовым, отряд по решению начальника избрал путь от него на северо-восток. Если сержанту Андрееву не померещилось, где-то там, по этому курсу, лежала когда-то виденная им земля.Весна все увереннее заявляла о себе ослепительным блеском отражаемого снегом солнца. Дабы сохранить глаза, Врангель с Матюшкиным надели очки, обтянутые черным крепом. Проводники использовали повязки с узкими прорезями для глаз.Лишь сравнительно небольшие участки пути представляли из себя гладкую снежную равнину, идеальную для быстрого бега собак. Каждый день приходилось преодолевать и торосы, и похожее на болото крошево из кристалликов льда. Ничего не оставалось, как слезать с нарт и помогать собакам тащить кладь.Ясные дни сменялись туманными. Сырая пелена окутывала все вокруг, затрудняя обзор и пропитывая одежду влагой.— Где-то рядом, — обеспокоенно говорил Врангелю Татаринов, — открытое море. От него и туман загустел.Уже наступил апрель, и от солнца снег стал вязким. Решили передвигаться по ночам. Шли десятые сутки похода, и несколько освобожденных от кормового груза нарт отправились назад в Нижнеколымск.Временами, на привалах, Врангелю досаждал угрюмый вид Матюшкина. Кажется, Федор более всех переживал, что искомая земля по-прежнему не видна на горизонте.— Мы непременно должны найти ее, — чуть не с отчаянием говорил Федор. — И не надо бояться риска. Или пан или пропал.— Типун тебе на язык, Федор, — охлаждал его пыл Врангель. — В Иркутске, когда мы с Анжу навещали Геденштрома, он совершенно справедливо сказал, что наши трупы для науки большого интереса не представят.Между тем путь вперед, за семьдесят первым градусом северной широты, становился все опаснее. На очередном привале из лунки, пробитой во льду для измерения глубины моря, вдруг буйно пошла вода. На закате солнца поднялся ветер. Где-то неподалеку слышался плеск волн и шум сталкивающихся друг с другом льдин. Решетников подошел к Врангелю и с тревогой сказал:— Слышите, ваше благородие, не лучше ль назад поворотить?Без предварительной разведки продолжать движение отряда в том же направлении представлялось смертельно рискованным. Оставленному на ночь часовому было велено при малейшей опасности поднять тревогу.На рассвете Врангель распорядился освободить две самые крепкие нарты, погрузить на них провиант на одни сутки, кожаную лодку с веслами, шесты и несколько досок.— Фердинанд, разреши ехать на разведку мне, — чуть не умоляюще воззвал к нему Матюшкин.Врангель отрицательно качнул головой. Федор с его философией «или пан — или пропал» мог преступить границы разумной осторожности.— Нет, Федор, ты останешься за меня. Ежели, не дай Бог, лед начнет ломаться, приказываю тебе двигаться с отрядом на юг и там ждать моего возвращения.Он сел на нарты, Татаринов взмахнул оштолом и крикнул: «Вперед!» Собаки сдвинули облегченные нарты и боязливо засеменили по покрывавшему лед рассолу. Проехали около семи верст, а собаки проявляли все большее беспокойство.— Чуют трещины, — уверенно сказал Татаринов.Вскоре трещины явственно обозначились во льду. Попытались преодолевать их с помощью досок, перекинутых через опасные места. Но паутина трещин все множилась. Из них выступала на лед вода. Собаки затеяли тоскливый, навевающий жуть скулеж, словно предупреждали людей: «Что вы делаете, куда вас несет?»Стоит подуть сильному ветру, и льдины расколются и будут расходиться друг от друга. Ничего не оставалось, как повернуть назад.Когда разведчики соединились с ожидавшим их караваном, Врангель дал команду немедленно сниматься и двигаться отсюда на юго-юго-восток.
Преодоление бесконечных торосов, достигавших иногда восьмидесяти футов высоты, настолько измучило людей и собак, что Врангель пришел к выводу: пора освободиться от лишнего груза, устроить провиантский склад, а пустые нарты отправить назад в Нижнеколымск.Во льду вырубили большую яму, положили туда припасы, верх закрыли бревнами, закидали снегом и залили водой, чтобы лед образовал непроницаемый для зверей покров.Команду уходивших с пустыми нартами проводников Врангель попросил возглавить унтер-офицера Решетникова. В отряде оставалось десять человек. Купец Бережной, не потерявший надежду найти землю, богатую мамонтовой костью, тоже решил продолжить странствия.Рассчитывая обойти опасный участок моря, Врангель взял курс на юго-восток. Однако и здесь на пути попадались глубокие трещины и полыньи. Местами пространства открытой воды пересекали на льдинах, как на плотах, толкая их шестами. Обнаруженный на снегу свежий медвежий след возбудил в Матюшкине охотничий азарт. Свежатинка не помешала бы, и Врангель в надежде на удачу отправился вместе с ним. Поехали на освобожденных нартах около десяти верст, но подобный грому треск ломающихся впереди льдин вынудил их прекратить преследование.Что же делать, продолжать и далее поиски мифической «земли Андреева»? Это казалось совершенно бесперспективным. Да и ледовая обстановка вызывала все большие опасения.Своими сомнениями Врангель поделился с Матюшкиным:— Сам видишь, дальше на север нам не пройти. Да и стоит ли? Будем возвращаться к провиантскому складу и возьмем оттуда обратный курс.Губы Федора сжались, но он промолчал, то ли не желая спорить с начальником, то ли сознавая, что иного выхода действительно нет.Однажды к северо-востоку показалась синева, похожая на гористый берег, и вновь воспряли надеждой. Увы, это был лишь мираж. Наблюдение в подзорную трубу показало, что «горы» вдруг начали подниматься в небо, и вскоре горизонт стал совершенно чистым.По случаю праздника Пасхи сделали привал. В обтесанную топором льдину вбили оштол с водруженной на нем горящей свечой. У основания оштола поставили икону Николая-чудотворца. Купец Бережной прочел подобающие молитвы, после чего все с чувством затянули духовные песни. На сей торжественный случай было припасено и угощение — оленьи языки и праздничная норма водки. Разведенный на льду большой костер щедро горел полдня. Все разговоры, о чем бы ни начинали, в конце концов сводились к высказываемой то одним, то другим надежде на благополучное возвращение. Свою порцию праздничных излишеств получили и блаженно отдыхавшие собаки.Чем ближе продвигался отряд к складу провианта, тем чаще встречались следы ведущих в том же направлении медвежьих и песцовых следов.— Тот-то они полакомились! — горько шутил Матюшкин.Торопясь проверить, цел ли склад, Врангель на трех нартах поспешил по медвежьим следам вперед. Преодолев несколько опасных трещин, едва не угодили в полынью. Льдина по ту сторону трещины вдруг начала клониться под тяжестью въехавшей на нее упряжки, и задние собаки, отчаянно визжа, стали тонуть в воде.— Вперед, Кучум, вперед! — Татаринов оштолом взгрел пятерку передовых собак во главе с вожаком. Длина нарты тоже препятствовала уйти в промоину. Собаки отчаянно рванули и вытянули за собой остальных. Татаринов перекрестился.Несмотря на мозаику звериных следов вокруг ледяного склада, он оказался цел, и, когда подъехали остальные, продукты выкопали и разместили на нартах.Через пару суток, когда отряд держал путь к Медвежьим островам, при сильном ветре началась метель. Боясь растерять в пурге товарищей, Врангель приказал связать все нарты и остановиться на ночлег. Бешеный ветер рвал из рук палатку, не позволяя установить ее, задувал костер. Пурга продолжалась всю ночь, и наутро, когда она утихла, лишь шесть больших сугробов обозначали место, где непогода застигла караван. Чертыхаясь, начали раскапывать снег и освобождать друг друга и зарывшихся в снег собак.Прояснившееся небо открыло на расстоянии пяти верст гранитные утесы Четырехстолбового острова.— Вот она, наша искомая и ненаглядная земля! — вскричал Матюшкин.Было трудно понять, то ли радость его искренна, то ли он опять горько шутит, намекая, что это совсем не та земля, которую они надеялись найти.Свидание с землей вызвало у всех огромное облегчение. Натаскали в большую кучу наносный лес, поставили у скалы палатку и, разведя жаркий костер, начали сушить промерзшую одежду. Какая-то птичка вдруг весело заверещала над головой.— Пуночка! — вскричал Татаринов. — Вот и пуночка прилетела, весну принесла.Врангель же с грустью размышлял, что поход заканчивается, но, в отличие от предыдущего, его нельзя признать особо удачным. Много рисковали, и все без толку, А ведь была у него мысль поручить руководство походом Матюшкину, а самому заняться обработкой материалов поездки к Шелагскому мысу. Хорошо, что передумал. Матюшкин, с его не знающей тормозов отвагой, мог и не вернуться назад, погубить людей.Что ж, если не удалось отыскать «землю Андреева», можно в таком случае подробно осмотреть всю группу Медвежьих островов. Для их описи разделились на два отряда. На самом крупном из них, Крестовом, обнаружилось множество берлог и нор — укрытий песцов, медведей, волков. На южном берегу мелькнуло и тут же исчезло небольшое стало оленей.На другом острове отыскали весло, похожее формой на юкагирское, полозья от нарт и человеческие кости.Купца Бережного богатая добыча ждала на четвертом по счету острове — в крутом земляном холме покоилось целое кладбище мамонтовых костей и бивней. Однако они прочно вмерзли в землю, и лишь с помощью казаков, вооруженных лопатами и пешнями, удалось освободить пару бивней и уложить на нарты.Вновь соединившиеся отряды экспедиции направили путь на юго-запад, и через полсотни верст радостное восклицание нартовщика, обнаружившего свою давнюю ловушку на зверя, возвестило, что путешественники благополучно достигли матерой земли.Через пару дней отряд уже ночевал в теплых домах Походска — селения на устье Колымы.
Врангель не мог припомнить, чтобы когда-либо прежде с таким нетерпением ожидал весеннего пробуждения природы. После двадцатого мая уже не исчезавшее с горизонта солнце растопило лед на стрежне Колымы, покров реки прорезали глубокие трещины; льдины, толкаемые течением, начали расходиться, с шумом ползли друг на друга, и вот освободившаяся от панциря река понесла ледяные поля в океан.Взлом льда ознаменовался и первым дождем. Воспрянув от спячки, зашевелились растения, на проталинах показалась трава, на ивовых кустах набухали почки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Ничто, казалось, не изменилось в Нижнеколымске, когда Врангель, Козьмин и трое сопровождавших их казаков вернулись сюда в середине марта после завершения похода на восток. Разве что солнце повыше вставало над горизонтом и еще больше снега навалила зима вокруг домов.Изменилось, сознавал Врангель, прежде всего его собственное представление о сложности поставленной перед ними задачи. Теперь он понимал, что даже загодя приготовленные склады с провиантом не могут служить гарантией благополучного возвращения. Если бы не предусмотрительность опытного Татаринова, едва бы хватило у них сил добраться до Нижнеколымска. Как весело и безмятежно были они настроены, обнаружив в полной сохранности склад, устроенный недалеко от Шелагского мыса. Но Татаринов посоветовал все же не шиковать и экономить продукты: неизвестно, мол, что ждет их дальше. И как он был прав! Уже следующий склад оказался полностью разоренным. Судя по следам на снегу, их запасами поживились песцы и росомахи. Лишь валявшиеся возле сайбы рыбьи скелеты — вот и все, что звери оставили им. Та же судьба постигла и два других склада. Приуныли заметно отощавшие собаки, погрустнели и люди. Последние полторы сотни верст, когда закончились и сухая рыба, и сухари, проделали на пределе сил.И еще одно соображение угнетало Врангеля. Этой весной ему уже не удастся вновь вернуться к Шелагскому мысу. Очевидно, что такое путешествие невозможно осуществить без предварительной солидной подготовки. Требовалось заранее заложить на пути несколько складов с продуктами, желательно под охраной от покушений зверья, — в районе Баранова Камня и далее — в устье реки Большой Баранихи.А нынешнюю весну придется провести как-то иначе. Попробовать, например, отправиться по следам сержанта Андреева и более поздней экспедиции Геденштрома и отыскать землю, будто бы виденную Андреевым к северу от Медвежьих островов.В Нижнеколымске Врангеля поджидал наконец-то прибывший в его отсутствие еще один участник экспедиции — естествоиспытатель доктор медицины Адольф Кибер. Тяжелый путь от Якутска, да еще лютой зимой, серьезно подорвал его здоровье. Белобрысый доктор едва вставал с постели, гулко кашлял и, по собственному его признанию, был не на шутку болен.Однако приятные новости принес явившийся для доклада унтер-офицер Решетников. Поинтересовавшись, как прошел поход, он деловито сообщил:— Двадцать собачьих упряжек удалось, ваше благородие, подрядить вместе с проводниками. Необходимый корм тоже закуплен. Примерно на тридцать дней. Хотел бы и я, — испытующе глядя на Врангеля, добавил Решетников, — отправиться вместе с вами.— На вашу помощь, Иван Федорович, я рассчитываю.— Время-то сейчас самое благоприятное, — напомнил унтер-офицер. — Когда думаете выступать?— Подождем мичмана Матюшкина. Как он вернется из Островного, тогда и двинемся.На отдых оставалось немного. Конец марта и апрель действительно самое благоприятное, как говорил и Геденштром, время для путешествий по льду. В мае же снег уже рыхлый, собаки бегут по нему тяжело. Умножается и опасность встретить на пути непреодолимые полыньи.Матюшкин вернулся через пять дней. Он живо, не без юмора, рассказал о встречах с чукчами и достигнутом между ними согласии, о посещении вместе с Кокрэном жилища старшины Леута и как Кокрэн, не выдержав этого испытания, позорно бежал.— Где же сейчас Джон Кокрэн? — отсмеявшись, спросил Врангель.— Отправился вместе с купцами в Среднеколымск. Оттуда намерен двинуться к Охотску, а потом, попутным кораблем, и в Америку.— Ищущий да обрящет! — заключил под одобрительный смех Матюшкина Врангель. Глава пятая Прослышав о планах экспедиции посетить Медвежьи острова, к Врангелю неожиданно явился один из местных купцов, уроженец Среднеколымска Федор Васильевич Бережной. Не ходя вокруг и около, глядя на Врангеля слегка оценивающим собеседника взглядом, Бережной заявил, что надеется найти на островах мамонтовую кость, промыслом коей давно занимается, но обременять экспедицию не намерен и готов ехать со своими собаками и кормом.Сотник Татаринов посоветовал не отказывать Бережному: человек он бывалый, хлопот не доставит, а помощь его не будет лишней. Сам Татаринов и еще один из казаков, бывших в первом походе, Семен Котельников, тоже изъявили желание вновь отправиться в путь. Таким образом, вместе с Решетниковым набралась опытная команда. Помощником своим Врангель избрал Матюшкина, а Козьмину поручил постройку в их отсутствие легкого судна, на котором намеревался исследовать летом низовья Колымы и описать близлежащие берега Ледовитого моря. Их нынешний караван выглядел внушительно — примерно двести пятьдесят собак везли более двадцати нарт.У Малого Баранова Камня, прежде чем двинуться от него на север, две взятые про запас свободные нарты нагрузили в изобилии валявшимся на берегу наносным лесом.Уже первый привал на льду принес неожиданность. Рядом громоздилась не без труда пройденная гряда торосов, и, едва казаки начали разводить костер, собаки вдруг зашлись остервенелым лаем. Сигнал тревоги не был напрасным — из-за ближайшей, торчком вставшей льдины выскочил здоровенный белый медведь и, напуганный видом многолюдного лагеря, кинулся наутек. Решетников и казак Котельников оказались проворнее других и, приложившись к ружьям, послали вслед нарушителю спокойствия две пули. Раненый медведь, оставляя на снегу пятна крови, продолжал бежать, надеясь, видимо, скрыться в ближней полынье. Котельников догнал зверя первым. Наблюдавший за погоней Врангель видел в трубу, как медведь вдруг замер на месте, повернулся, встал на задние лапы и, оглашая ревом окрестности, пошел на ожидавшего его в нескольких шагах человека. Казак не растерялся. Прозвучал еще один выстрел, и белый великан рухнул на лед.— А вы боялись, как бы с голодухи не помереть, — весело балагурил купец Бережной. — Да этого мяса на неделю хватит.Упряжка из двенадцати собак едва стащила тушу мертвого зверя с места, из чего заключили, что весил он не менее тридцати пяти пудов.
Осмотрев самый восточный из группы Медвежьих островов, названный Врангелем Четырехстолбовым, отряд по решению начальника избрал путь от него на северо-восток. Если сержанту Андрееву не померещилось, где-то там, по этому курсу, лежала когда-то виденная им земля.Весна все увереннее заявляла о себе ослепительным блеском отражаемого снегом солнца. Дабы сохранить глаза, Врангель с Матюшкиным надели очки, обтянутые черным крепом. Проводники использовали повязки с узкими прорезями для глаз.Лишь сравнительно небольшие участки пути представляли из себя гладкую снежную равнину, идеальную для быстрого бега собак. Каждый день приходилось преодолевать и торосы, и похожее на болото крошево из кристалликов льда. Ничего не оставалось, как слезать с нарт и помогать собакам тащить кладь.Ясные дни сменялись туманными. Сырая пелена окутывала все вокруг, затрудняя обзор и пропитывая одежду влагой.— Где-то рядом, — обеспокоенно говорил Врангелю Татаринов, — открытое море. От него и туман загустел.Уже наступил апрель, и от солнца снег стал вязким. Решили передвигаться по ночам. Шли десятые сутки похода, и несколько освобожденных от кормового груза нарт отправились назад в Нижнеколымск.Временами, на привалах, Врангелю досаждал угрюмый вид Матюшкина. Кажется, Федор более всех переживал, что искомая земля по-прежнему не видна на горизонте.— Мы непременно должны найти ее, — чуть не с отчаянием говорил Федор. — И не надо бояться риска. Или пан или пропал.— Типун тебе на язык, Федор, — охлаждал его пыл Врангель. — В Иркутске, когда мы с Анжу навещали Геденштрома, он совершенно справедливо сказал, что наши трупы для науки большого интереса не представят.Между тем путь вперед, за семьдесят первым градусом северной широты, становился все опаснее. На очередном привале из лунки, пробитой во льду для измерения глубины моря, вдруг буйно пошла вода. На закате солнца поднялся ветер. Где-то неподалеку слышался плеск волн и шум сталкивающихся друг с другом льдин. Решетников подошел к Врангелю и с тревогой сказал:— Слышите, ваше благородие, не лучше ль назад поворотить?Без предварительной разведки продолжать движение отряда в том же направлении представлялось смертельно рискованным. Оставленному на ночь часовому было велено при малейшей опасности поднять тревогу.На рассвете Врангель распорядился освободить две самые крепкие нарты, погрузить на них провиант на одни сутки, кожаную лодку с веслами, шесты и несколько досок.— Фердинанд, разреши ехать на разведку мне, — чуть не умоляюще воззвал к нему Матюшкин.Врангель отрицательно качнул головой. Федор с его философией «или пан — или пропал» мог преступить границы разумной осторожности.— Нет, Федор, ты останешься за меня. Ежели, не дай Бог, лед начнет ломаться, приказываю тебе двигаться с отрядом на юг и там ждать моего возвращения.Он сел на нарты, Татаринов взмахнул оштолом и крикнул: «Вперед!» Собаки сдвинули облегченные нарты и боязливо засеменили по покрывавшему лед рассолу. Проехали около семи верст, а собаки проявляли все большее беспокойство.— Чуют трещины, — уверенно сказал Татаринов.Вскоре трещины явственно обозначились во льду. Попытались преодолевать их с помощью досок, перекинутых через опасные места. Но паутина трещин все множилась. Из них выступала на лед вода. Собаки затеяли тоскливый, навевающий жуть скулеж, словно предупреждали людей: «Что вы делаете, куда вас несет?»Стоит подуть сильному ветру, и льдины расколются и будут расходиться друг от друга. Ничего не оставалось, как повернуть назад.Когда разведчики соединились с ожидавшим их караваном, Врангель дал команду немедленно сниматься и двигаться отсюда на юго-юго-восток.
Преодоление бесконечных торосов, достигавших иногда восьмидесяти футов высоты, настолько измучило людей и собак, что Врангель пришел к выводу: пора освободиться от лишнего груза, устроить провиантский склад, а пустые нарты отправить назад в Нижнеколымск.Во льду вырубили большую яму, положили туда припасы, верх закрыли бревнами, закидали снегом и залили водой, чтобы лед образовал непроницаемый для зверей покров.Команду уходивших с пустыми нартами проводников Врангель попросил возглавить унтер-офицера Решетникова. В отряде оставалось десять человек. Купец Бережной, не потерявший надежду найти землю, богатую мамонтовой костью, тоже решил продолжить странствия.Рассчитывая обойти опасный участок моря, Врангель взял курс на юго-восток. Однако и здесь на пути попадались глубокие трещины и полыньи. Местами пространства открытой воды пересекали на льдинах, как на плотах, толкая их шестами. Обнаруженный на снегу свежий медвежий след возбудил в Матюшкине охотничий азарт. Свежатинка не помешала бы, и Врангель в надежде на удачу отправился вместе с ним. Поехали на освобожденных нартах около десяти верст, но подобный грому треск ломающихся впереди льдин вынудил их прекратить преследование.Что же делать, продолжать и далее поиски мифической «земли Андреева»? Это казалось совершенно бесперспективным. Да и ледовая обстановка вызывала все большие опасения.Своими сомнениями Врангель поделился с Матюшкиным:— Сам видишь, дальше на север нам не пройти. Да и стоит ли? Будем возвращаться к провиантскому складу и возьмем оттуда обратный курс.Губы Федора сжались, но он промолчал, то ли не желая спорить с начальником, то ли сознавая, что иного выхода действительно нет.Однажды к северо-востоку показалась синева, похожая на гористый берег, и вновь воспряли надеждой. Увы, это был лишь мираж. Наблюдение в подзорную трубу показало, что «горы» вдруг начали подниматься в небо, и вскоре горизонт стал совершенно чистым.По случаю праздника Пасхи сделали привал. В обтесанную топором льдину вбили оштол с водруженной на нем горящей свечой. У основания оштола поставили икону Николая-чудотворца. Купец Бережной прочел подобающие молитвы, после чего все с чувством затянули духовные песни. На сей торжественный случай было припасено и угощение — оленьи языки и праздничная норма водки. Разведенный на льду большой костер щедро горел полдня. Все разговоры, о чем бы ни начинали, в конце концов сводились к высказываемой то одним, то другим надежде на благополучное возвращение. Свою порцию праздничных излишеств получили и блаженно отдыхавшие собаки.Чем ближе продвигался отряд к складу провианта, тем чаще встречались следы ведущих в том же направлении медвежьих и песцовых следов.— Тот-то они полакомились! — горько шутил Матюшкин.Торопясь проверить, цел ли склад, Врангель на трех нартах поспешил по медвежьим следам вперед. Преодолев несколько опасных трещин, едва не угодили в полынью. Льдина по ту сторону трещины вдруг начала клониться под тяжестью въехавшей на нее упряжки, и задние собаки, отчаянно визжа, стали тонуть в воде.— Вперед, Кучум, вперед! — Татаринов оштолом взгрел пятерку передовых собак во главе с вожаком. Длина нарты тоже препятствовала уйти в промоину. Собаки отчаянно рванули и вытянули за собой остальных. Татаринов перекрестился.Несмотря на мозаику звериных следов вокруг ледяного склада, он оказался цел, и, когда подъехали остальные, продукты выкопали и разместили на нартах.Через пару суток, когда отряд держал путь к Медвежьим островам, при сильном ветре началась метель. Боясь растерять в пурге товарищей, Врангель приказал связать все нарты и остановиться на ночлег. Бешеный ветер рвал из рук палатку, не позволяя установить ее, задувал костер. Пурга продолжалась всю ночь, и наутро, когда она утихла, лишь шесть больших сугробов обозначали место, где непогода застигла караван. Чертыхаясь, начали раскапывать снег и освобождать друг друга и зарывшихся в снег собак.Прояснившееся небо открыло на расстоянии пяти верст гранитные утесы Четырехстолбового острова.— Вот она, наша искомая и ненаглядная земля! — вскричал Матюшкин.Было трудно понять, то ли радость его искренна, то ли он опять горько шутит, намекая, что это совсем не та земля, которую они надеялись найти.Свидание с землей вызвало у всех огромное облегчение. Натаскали в большую кучу наносный лес, поставили у скалы палатку и, разведя жаркий костер, начали сушить промерзшую одежду. Какая-то птичка вдруг весело заверещала над головой.— Пуночка! — вскричал Татаринов. — Вот и пуночка прилетела, весну принесла.Врангель же с грустью размышлял, что поход заканчивается, но, в отличие от предыдущего, его нельзя признать особо удачным. Много рисковали, и все без толку, А ведь была у него мысль поручить руководство походом Матюшкину, а самому заняться обработкой материалов поездки к Шелагскому мысу. Хорошо, что передумал. Матюшкин, с его не знающей тормозов отвагой, мог и не вернуться назад, погубить людей.Что ж, если не удалось отыскать «землю Андреева», можно в таком случае подробно осмотреть всю группу Медвежьих островов. Для их описи разделились на два отряда. На самом крупном из них, Крестовом, обнаружилось множество берлог и нор — укрытий песцов, медведей, волков. На южном берегу мелькнуло и тут же исчезло небольшое стало оленей.На другом острове отыскали весло, похожее формой на юкагирское, полозья от нарт и человеческие кости.Купца Бережного богатая добыча ждала на четвертом по счету острове — в крутом земляном холме покоилось целое кладбище мамонтовых костей и бивней. Однако они прочно вмерзли в землю, и лишь с помощью казаков, вооруженных лопатами и пешнями, удалось освободить пару бивней и уложить на нарты.Вновь соединившиеся отряды экспедиции направили путь на юго-запад, и через полсотни верст радостное восклицание нартовщика, обнаружившего свою давнюю ловушку на зверя, возвестило, что путешественники благополучно достигли матерой земли.Через пару дней отряд уже ночевал в теплых домах Походска — селения на устье Колымы.
Врангель не мог припомнить, чтобы когда-либо прежде с таким нетерпением ожидал весеннего пробуждения природы. После двадцатого мая уже не исчезавшее с горизонта солнце растопило лед на стрежне Колымы, покров реки прорезали глубокие трещины; льдины, толкаемые течением, начали расходиться, с шумом ползли друг на друга, и вот освободившаяся от панциря река понесла ледяные поля в океан.Взлом льда ознаменовался и первым дождем. Воспрянув от спячки, зашевелились растения, на проталинах показалась трава, на ивовых кустах набухали почки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48