Им даже вопросов задавать не надо было: заправляй ручку их болью и пиши, строчи. И дай тебе Бог верить, что это поможет им и детям, которых они спасали. Я слушала и сразу делала заметку, поэтому, когда дошло до выступления приглашенных, мое сказание, собственно, было изложено на бумаге. Но психолог из наркодиспансера выступила столь толково, что пришлось добавить несколько строк. Она предложила объединить усилия в программе уменьшения вреда от употребления наркотиков и дать подросткам из клубов необходимый минимум знаний, которым они могли бы снабдить и сидящих на игле приятелей.А затем поднялся плотный мужчина лет пятидесяти пяти и удостоил нас рапорта об успехах милиции в деле борьбы с наркоторговлей. Подполковник Самойлов, вот вы какой. Сочетаете барственность с несгибаемостью. На ловца и зверь бежит. Я взяла микрофон:— У меня вопрос. Однажды, господин подполковник, вы обещали избавиться от нечистоплотных сотрудников, оставить в отделе только праведников и поднять эффективность и раскрываемость на должный уровень. Каковы результаты? Кажется, тогда возник скандал из-за утечки информации о готовящихся операциях.Он завелся на десять минут. Но ни звука о Крайневе и его сброшенном с электрички друге. А ведь это они обвиняли Самойлова в продаже мафии сведений. И погибший парень вез в город какие-то магнитофонные пленки — доказательства. Разумеется, они исчезли. Теперь Самойлов уверял, что отдел ему достался чистый, как стеклышко. Во всяком общественном есть личное, Вик прав. Отвязываться от врага своего напарника было не в моих привычках.— Скажите, пожалуйста, каков объем самой крупной партии, изъятой вами?— Тонна.— О! А неизъятой?— Не понял.— На что теоретически могут замахнуться наркоторговцы?— На что угодно. Это зависит от вещества, которое они переправляют.— Бывают ли у вашего отдела неудачи, провалы?— Последние пять лет не случалось. Но меня смущает направленность ваших вопросов.— Не смущайтесь, коль уж вышли к журналистам. Вам бы как-то связать свое выступление с проблемами объединения молодежных клубов, которое вас пригласило. А то завтра мы все в одних и тех же выражениях воспоем ваши достижения, перечислим килограммы сожженного зелья. Послезавтра же оплачем рост количества и омоложение наркозависимых. Полагаю, тогда нам всем будет стыдно.— Еще раз не понял.Ничего, зайчик, зато журналистская братия поняла. Отползай, Полина, они и без твоего участия справятся.— Подумаю над формулировкой, — сдалась я.Он перевел дух. Рано. Потому что встал, насладившись последним глотком лимонада, понравившийся мне мальчик:— Если бы меня задержали с дозой на один-два приема, какой суммой я мог бы решить дело в свою пользу? У меня есть факты…А дальше так и посыпалось:— Вы обвиняете в быстром распространении наркотических веществ несовершенные границы. Вы против нынешнего курса? Вы за железный занавес между нами и бывшими союзными республиками?..— Моего младшего брата задержали на дискотеке в компании шестерых приятелей. Анашу нашли у одного, но зверски избили всех…Вот так надо работать на пресс-конференциях. Я тихонько выбралась из зала.Крайнев дремал в машине за углом.— Так скоро?— Долго ли умеючи. Там подполковник Самойлов потеет. Поехали по редакциям.Валерий молодец. При упоминании недруга зубами скрипнул, но от комментариев воздержался.
В первой редакции все прошло гладко. Во второй же…Главный редактор пребывал, что называется, в разобранном виде. Еще бы! Вик подозревал его в убийстве, а тот факт, что дочери почти двадцать, не учел. Если отчим откажется ее содержать после смерти Лизы, придется предъявлять девицу молодой жене. Предоставлять кров. Делиться доходами, которые малы. Я не злорадствую, просто нахлебалась чайку реальности с экономикой вместо сахара. Полковник сам говорил, что мертвые оставляют в наследство живым сплошные проблемы. В общем, облегчить участь главного я могла, лишь помогая ему в газете. Рекламу какую-нибудь провернуть бесплатно в случае крайней нужды. Статью набросать без гонорара.— Полина, пойдемте в кабинет Лизы, — позвал он.Лучше бы три статьи попросил. Хотя пора мне уже посуше делаться, иначе разорюсь на благотворительности. В помещение, из которого выветрилась скорбь, он пропустил меня первой. Но я остановилась у входа, пусть устроится где-нибудь. Пока он протискивался за бухгалтершин стол, я обозревала стеллаж, стоящий возле двери. И вдруг с высоты своего роста и каблуков узрела окурок. Он прятался на полке вровень с моей шеей, между подшивкой за прошлый год и стенкой, почти сливаясь с ней цветом фильтра. Окурок здесь? В вотчине адептов здорового образа жизни? Да, стоит начальнице оказаться на небесах, как подчиненные принимаются потакать пришлым курильщикам. Я схватила двумя пальцами кусок сигареты и сунула в карман. Повод зайти к Вику. Дескать, исправляю твои ошибки, а могла бы ведь скрыть вещественное доказательство. Без Измайлова мне уже было плохо. А тем временем редактора понесло по ухабам невнятицы. Я никак не уразумевала, чего ему надо. Наконец он вырвался из замкнутого круга:— Повторюсь, Полина, издание живо. Я сейчас в какой-то мере заменяю Лизу, но чувствую некоторую свою некомпетентность в коммерческих тонкостях. Поэтому решил, что куратор нашей газеты, ее спонсор и друг поучаствует в разговоре. Вы с ним, кажется, знакомы.Все вышеупомянутое в мужском обличье вплыло из коридора. Я вынуждена была отмести «кажется» и напрячься.— Здравствуйте, Полина Аркадьевна.— Добрый день, Валентин Петрович.— Слышал о несчастье с вашим супругом. Сочувствую.— Благодарю. Врачи уверяют, что надежд на лучшее сегодня гораздо больше, чем вчера.— Вы в состоянии обсуждать дела?Боже, какая предупредительность. Еще бы каплю шарма, и я растаю. Итак, вот он — крыша рекламной газеты и любовник Лизы. В таком случае мне придется отпустить ему грех грубой проверки меня, автора, на трепливость о заказчиках. Остальное как было белибердой, так и осталось. Незачем ему было душить Лизу. Спокойно, Полина, выясни, что ему требуется, потом выводами балуйся.— В состоянии, Валентин Петрович.— Тогда займемся…Сначала я подумала, что у меня проявляется какой-то подло скрывавшийся дефект слуха. Валентин Петрович заявил, что собирается воплотить последний замысел Лизы и поведать читателям потрясающую историю о родниковой воде. Он сулил мне сколько угодно места. Он соблазнял меня подборкой материалов обо всем, что можно пить. Он обещал двойную оплату.Главный редактор, похоже, не верил своим ушам. При упоминании денег он дернулся и позеленел. Только тогда я сообразила, что шла сюда в субботу растолковать хитрость Шевелева. Лизе действительно хотелось опубликовать его сенсационную быль, но быль-то оказалась сказкой. И делиться ею Алексей отказался, оставил до другого случая. Так что я их огорчила:— Я понимаю и уважаю ваш порыв, господа. Но потрудитесь воздвигнуть Лизе иной «нерукотворный памятник».Профессиональный газетчик явно обрадовался. Валентин Петрович столь же недвусмысленно расстроился.— Говорят, сорок дней после смерти душа человека витает рядом с нами. Жаль, жаль, что мы не утешим нашу Лизу.Похоже, все-таки любовник. Как все запутано в людских отношениях.— Полагаю, других предложений для меня нет, — ощутила я себя лишней.— Простите, Полина Аркадьевна, пока нет.— До свидания.— До свидания. Мы без вас не обойдемся, обязательно свяжемся с вами. Передавайте супругу пожелания здравствовать.Я остановилась посреди двора и глубоко вдохнула вобравший студености воздух. На «водяной» рекламе поставлен крест. Но что-то мешало мне улыбнуться. Для выяснения муры о выдумках Алексея Шевелева Валентину Петровичу не обязательно было тащить меня к себе, оболванив кофе. Разве что он рассчитывал услышать другое. Или не собирался открывать свое «спонсорство» газете. Ерундистика. Тогда почему он солгал Измайлову по поводу звонка незнакомки-шантажистки? И главное — когда, когда кончатся эти загадки? Глава 12 Загадкам кончиться не было суждено. Суждено было начаться неприятностям. Не успел Крайнев затормозить, как из-под козырька подъездного крыльца выскочил Сергей Балков. Устроился на заднем сиденье, повозился, кряхтя. Обычно жизнерадостный крепыш смотрелся тускло.— Что случилось? — спросили мы с Валерием.— У тебя гости, Полина, не обижайся, — огорошил Сергей. — Но народу для вечеринки маловато, поэтому ты, Валера, тоже приглашен.— Сережа… — растерялась я.— Поля! У ТЕБЯ гости. Я воспользовался ключом, который ТЫ мне давала в августе, чтобы Я кормил кота и поливал цветы. Не сделай Я этого, с вами бы беседовали официально. Не все ли равно, позвонили бы в твою дверь через минуту после того, как ты ее за собой закрыла, или подождали в доме. Тем более, что вы вдвоем с Валерой понадобились. Извини, конечно, за самовольство, но так будет спокойнее и лучше.Крайнев стиснул мой локоть и прошептал:— Я предупреждал, желающие мешать найдутся.— Мы же ничего не натворили.Я не сомневалась, что это происки коварного Вика. Не раскрывая своего местожительства, полковник играл в криминальные игры. Вероятно, он полагал, что Крайнев бывал у меня. И изобрел наказание. Но без веской причины Измайлов такого непотребства, как проникновение в мою квартиру, не допустил бы. Я-то выпутаюсь, а вот Валерий… С другой стороны, при чем тут он, если я ненормальная? Муж приказал ему меня пасти, он и выполняет. Может, обойдется? И вдруг я похолодела:— Сергей, никто не умер? Борис? Мой бывший?— Нет, нет, успокойся, Поля.Ладно, тогда с Измайловым я как-нибудь справлюсь.— Пошли, ребята.Балков протянул мне ключ Вика. Хоть бы отмычку от собственной норы догадался снять с колечка, конспиратор.— Ты, Сережа, кого-то пустил, ты и отпирай.Он горестно вздохнул. Поднаторел парень в актерском мастерстве. Оно конечно, вздыхать менее хлопотно, чем убийц ловить.
Виктор Николаевич Измайлов стоял посреди моей комнаты. Добро бы в позе чуткости. Но он до безобразия самоуверенно раскачивался с пяток на носки и ухмылялся. У меня даже под ложечкой засосало, так я по этому типу соскучилась. В кресле сидел еще какой-то мужчина. Он и повернуться к нам физиономией не удосужился. Если это не мера предосторожности против выцарапывания глаз, то многократное свинство. Погодите же. Как говаривал булгаковский Шариков, в очередь, сукины дети, в очередь. Оба легко не отделаетесь.— Прелестная манера заскакивать на чашечку кофе. Сергей — мой друг, а с вами я едва знакома, — обратилась я к Вику. — И не пригласила бы вас даже, даже…Я не осеклась, у меня спазм горла случился. Потому что второй визитер изволил раскрыть инкогнито. Мы с Крайневым синхронно покачнулись и, словно фигуристы, взялись за руки. Впору было прыгать в три оборота. Или тодес изобразить? Из податливых недр моей мягкой мебели жестко торчал… Игорь.Будучи не в состоянии издавать звуки, я перешла на язык жестов. Он ведь тоже богат. Краткое, но емкое «Вон отсюда» я успела выразить тремя способами, когда Измайлов обратился к этому горе-охраннику, к этому милицейскому прихвостню:— Ну что, капитан, досталось вам от буйной парочки?Капитан? Вот уж не думала, что муженек им звания присваивает. Надо выяснить, кто там, в домашней иерархии, Крайнев.— Да, силы у них неисчерпаемые. Но идей полны головы. Удачный альянс, не худо сработались, — приветил нас душка Игорек.Валерий зарычал, но мужики у меня собрались не пугливые.— Капитан — сотрудник ФСБ, авантюристы, — представил нас друг другу по-новой Измайлов. — Присматривает кое за кем в том районе. Всякого навидался и натерпелся, но вас чистосердечно признал диковинкой.— А вы кто? — заершился Крайнев.— Полковник Измайлов.Аплодируйте! Полковник Измайлов! Его все обязаны знать? Однако Валерий уважительно протянул:— Наслышан.Популярный Вик выдержал паузу. Мои предположения насчет открытия им и Валковым любительского театра укрепились. Крайнев ринулся в атаку сам:— Полина ни в чем не виновата. Она это… Слишком женщина.Измайловские глазоньки налились кровью.— В смысле нелогичности, — не сумел понять его бешенства Валерий. — Но товарищ верный.Кажется, слово «товарищ» Вик трактовал специфически, потому что сжал кулаки. И разжал их: плечом к плечу с Крайневым поднялся Балков. Если выживу, обязательно спрошу у Измайлова, как он с товарищами развлекается. Особенно с верными.— Виктор Николаевич, — засмеялся Игорь, — я образовал бы с ними цепь, но должен вас контролировать со своей позиции. Согласен, эта девочка ставит палки в колеса милиции. Но она и любой мафии все порушит. Нет в мире ни человека, ни организации, способной разобраться, чем она руководствуется.Ах, девочка. А что насчет Полины Аркадьевны? Предлагала перейти «на ты», отказался. Шпион, тоже мне.— Господин капитан Игорь, не представилось случая выяснить, как по батюшке, я собой руководствуюсь.— Ясно, не нами, зашоренными. Только мы ведь договорились без отчеств обходиться.— Когда? — заерзал Вик.— Был рабочий момент, — посерьезнел Игорь.Значит, про баллончик лака для волос Измайлов ни сном, ни духом? О, телохранитель…— Что же ты нас так незатейливо заложил, Игорь? Всего лишь полковнику Измайлову, — не стала размякать я, представив себе предыдущие судороги на крючке этого фээсбэшника. — Мог бы свое учреждение задействовать.«Всего лишь полковник» Вика не вдохновил, но он сдержался. Любопытно, честно заслуженную зарплату от мужа Игорь в детский дом перечисляет, или как? Как у них вообще это устроено? И не он ли изуродовал моего бывшего ненаглядного?— Ни черта не боится, — пробормотал экс-главный охранник с неприятной гримасой.Боюсь, Игорь, и тебя боюсь. Но не показывать же этого. Страх — самое интимное в человеке. А я женщина скромная.— Вы зарвались, ребята, — повысил голос Игорь.Я зыркнула на Валеру. Он был далек от солидарности с начальником.— Мы справляли свои частные нужды, сударь, — сказала я.— Вы зарвались, — заело Игоря. — Вы начали мешать. Не полковнику Измайлову, ему вы давно пакостите. Мне. Полина, что произошло на пресс-конференции, к примеру? К чему было настораживать подполковника Самойлова и спускать на него всех собак?Оперативность повышенная, как бы это ни звучало. Надо отбиваться.— Самойлов — скотина. Журналисты — не собаки.Крайнев полез в задний карман, возможно, за носовым платком. Я погрозила ему пальцем. Зачем провоцировать вооруженных? Наша пантомима выглядела глупо, но эффектно. И дала мне возможность подзавести себя:— Я не разобрала, вам мешать, ваше величество?— Мне.Ладно, тебе, так тебе. Проглочу, но прожевав.— А где был ты и твои сослуживцы, когда Валерию наркоту подбрасывали? Когда вышвыривали в тартарары? Кто тогда мешал вам разбираться? Действовать? Мы с Крайневым? Ты сейчас намекаешь, будто следишь за Самойловым и не хочешь, чтобы его вспугнули. Так ведь годы идут. Сколько судеб он еще сломает? Сколько героина позволит продать?Игорь рассвирепел до нервного тика. Его верхние веки прямо в пляс пустились. Измайлов, ты все-таки меня любишь. Потому что не позволил ему открыть рот в таком состоянии. Бросил сварливо:— Не стоит, капитан. Когда девушка проезжалась по нашей организации, вы отнеслись к этому благодушно. А когда по вашей, расстроились. Ее не проймешь комплиментами о порушении мафии, она очень молода и очень самоуверенна. Пусть уж взрослеет естественно, без моральных оплеух от щедрот ФСБ.Игорь в ответ скривился, но потом улыбнулся:— Договорились, Виктор Николаевич. Вы покровительствуете Полине?— Это выше моих сил. Но она дружна с моим сотрудником.— Вот оно что, — слегка разочаровался Игорь. — Тем не менее, договорились.Сколько ты за меня должен? Что-то в этом роде я спросила у мужа, когда он увез меня от Валентина Петровича. И внутри деловых, и внутри служивых одно и то же спрятано, да?Крайнев с Балковым еще образовывали заслон.— Я что, ворота соперника в момент штрафного? — взвыла я. — Расступитесь немедленно, никто меня не тронет.Парни сделали по шагу в стороны.— Игорь, надо думать, милицейскому расследованию не чужой? — ехидно осведомилась я.— Разобраться в самоубийстве, происшедшем почти на моих глазах — дело чести, — уравновешенно отозвался капитан. — Ну и еще кое-какие точки соприкосновения есть.— Крайнев расследованию вообще родня? — не отстал от меня Вик.— Я за него ручаюсь, — сказал Игорь.Мы с Балковым горячо присоединились. Надо было ковать железо, пока не остыло, так что я не медлила:— Послушайте, люди. Когда я пришла к Алексею Шевелеву в марте, он сказал, что вода добывается на территории санатория «Дубрава» и называется «Дубравная». Тебе объяснять, о чем речь, Валерий?— Я потом сам, — избавил меня от лишних слов Игорь.— Потом он вдруг дал задний ход, дескать, до появления на прилавках время есть, может, переименуем. Ну, я ее окрестила родниковой и экологически чистой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
В первой редакции все прошло гладко. Во второй же…Главный редактор пребывал, что называется, в разобранном виде. Еще бы! Вик подозревал его в убийстве, а тот факт, что дочери почти двадцать, не учел. Если отчим откажется ее содержать после смерти Лизы, придется предъявлять девицу молодой жене. Предоставлять кров. Делиться доходами, которые малы. Я не злорадствую, просто нахлебалась чайку реальности с экономикой вместо сахара. Полковник сам говорил, что мертвые оставляют в наследство живым сплошные проблемы. В общем, облегчить участь главного я могла, лишь помогая ему в газете. Рекламу какую-нибудь провернуть бесплатно в случае крайней нужды. Статью набросать без гонорара.— Полина, пойдемте в кабинет Лизы, — позвал он.Лучше бы три статьи попросил. Хотя пора мне уже посуше делаться, иначе разорюсь на благотворительности. В помещение, из которого выветрилась скорбь, он пропустил меня первой. Но я остановилась у входа, пусть устроится где-нибудь. Пока он протискивался за бухгалтершин стол, я обозревала стеллаж, стоящий возле двери. И вдруг с высоты своего роста и каблуков узрела окурок. Он прятался на полке вровень с моей шеей, между подшивкой за прошлый год и стенкой, почти сливаясь с ней цветом фильтра. Окурок здесь? В вотчине адептов здорового образа жизни? Да, стоит начальнице оказаться на небесах, как подчиненные принимаются потакать пришлым курильщикам. Я схватила двумя пальцами кусок сигареты и сунула в карман. Повод зайти к Вику. Дескать, исправляю твои ошибки, а могла бы ведь скрыть вещественное доказательство. Без Измайлова мне уже было плохо. А тем временем редактора понесло по ухабам невнятицы. Я никак не уразумевала, чего ему надо. Наконец он вырвался из замкнутого круга:— Повторюсь, Полина, издание живо. Я сейчас в какой-то мере заменяю Лизу, но чувствую некоторую свою некомпетентность в коммерческих тонкостях. Поэтому решил, что куратор нашей газеты, ее спонсор и друг поучаствует в разговоре. Вы с ним, кажется, знакомы.Все вышеупомянутое в мужском обличье вплыло из коридора. Я вынуждена была отмести «кажется» и напрячься.— Здравствуйте, Полина Аркадьевна.— Добрый день, Валентин Петрович.— Слышал о несчастье с вашим супругом. Сочувствую.— Благодарю. Врачи уверяют, что надежд на лучшее сегодня гораздо больше, чем вчера.— Вы в состоянии обсуждать дела?Боже, какая предупредительность. Еще бы каплю шарма, и я растаю. Итак, вот он — крыша рекламной газеты и любовник Лизы. В таком случае мне придется отпустить ему грех грубой проверки меня, автора, на трепливость о заказчиках. Остальное как было белибердой, так и осталось. Незачем ему было душить Лизу. Спокойно, Полина, выясни, что ему требуется, потом выводами балуйся.— В состоянии, Валентин Петрович.— Тогда займемся…Сначала я подумала, что у меня проявляется какой-то подло скрывавшийся дефект слуха. Валентин Петрович заявил, что собирается воплотить последний замысел Лизы и поведать читателям потрясающую историю о родниковой воде. Он сулил мне сколько угодно места. Он соблазнял меня подборкой материалов обо всем, что можно пить. Он обещал двойную оплату.Главный редактор, похоже, не верил своим ушам. При упоминании денег он дернулся и позеленел. Только тогда я сообразила, что шла сюда в субботу растолковать хитрость Шевелева. Лизе действительно хотелось опубликовать его сенсационную быль, но быль-то оказалась сказкой. И делиться ею Алексей отказался, оставил до другого случая. Так что я их огорчила:— Я понимаю и уважаю ваш порыв, господа. Но потрудитесь воздвигнуть Лизе иной «нерукотворный памятник».Профессиональный газетчик явно обрадовался. Валентин Петрович столь же недвусмысленно расстроился.— Говорят, сорок дней после смерти душа человека витает рядом с нами. Жаль, жаль, что мы не утешим нашу Лизу.Похоже, все-таки любовник. Как все запутано в людских отношениях.— Полагаю, других предложений для меня нет, — ощутила я себя лишней.— Простите, Полина Аркадьевна, пока нет.— До свидания.— До свидания. Мы без вас не обойдемся, обязательно свяжемся с вами. Передавайте супругу пожелания здравствовать.Я остановилась посреди двора и глубоко вдохнула вобравший студености воздух. На «водяной» рекламе поставлен крест. Но что-то мешало мне улыбнуться. Для выяснения муры о выдумках Алексея Шевелева Валентину Петровичу не обязательно было тащить меня к себе, оболванив кофе. Разве что он рассчитывал услышать другое. Или не собирался открывать свое «спонсорство» газете. Ерундистика. Тогда почему он солгал Измайлову по поводу звонка незнакомки-шантажистки? И главное — когда, когда кончатся эти загадки? Глава 12 Загадкам кончиться не было суждено. Суждено было начаться неприятностям. Не успел Крайнев затормозить, как из-под козырька подъездного крыльца выскочил Сергей Балков. Устроился на заднем сиденье, повозился, кряхтя. Обычно жизнерадостный крепыш смотрелся тускло.— Что случилось? — спросили мы с Валерием.— У тебя гости, Полина, не обижайся, — огорошил Сергей. — Но народу для вечеринки маловато, поэтому ты, Валера, тоже приглашен.— Сережа… — растерялась я.— Поля! У ТЕБЯ гости. Я воспользовался ключом, который ТЫ мне давала в августе, чтобы Я кормил кота и поливал цветы. Не сделай Я этого, с вами бы беседовали официально. Не все ли равно, позвонили бы в твою дверь через минуту после того, как ты ее за собой закрыла, или подождали в доме. Тем более, что вы вдвоем с Валерой понадобились. Извини, конечно, за самовольство, но так будет спокойнее и лучше.Крайнев стиснул мой локоть и прошептал:— Я предупреждал, желающие мешать найдутся.— Мы же ничего не натворили.Я не сомневалась, что это происки коварного Вика. Не раскрывая своего местожительства, полковник играл в криминальные игры. Вероятно, он полагал, что Крайнев бывал у меня. И изобрел наказание. Но без веской причины Измайлов такого непотребства, как проникновение в мою квартиру, не допустил бы. Я-то выпутаюсь, а вот Валерий… С другой стороны, при чем тут он, если я ненормальная? Муж приказал ему меня пасти, он и выполняет. Может, обойдется? И вдруг я похолодела:— Сергей, никто не умер? Борис? Мой бывший?— Нет, нет, успокойся, Поля.Ладно, тогда с Измайловым я как-нибудь справлюсь.— Пошли, ребята.Балков протянул мне ключ Вика. Хоть бы отмычку от собственной норы догадался снять с колечка, конспиратор.— Ты, Сережа, кого-то пустил, ты и отпирай.Он горестно вздохнул. Поднаторел парень в актерском мастерстве. Оно конечно, вздыхать менее хлопотно, чем убийц ловить.
Виктор Николаевич Измайлов стоял посреди моей комнаты. Добро бы в позе чуткости. Но он до безобразия самоуверенно раскачивался с пяток на носки и ухмылялся. У меня даже под ложечкой засосало, так я по этому типу соскучилась. В кресле сидел еще какой-то мужчина. Он и повернуться к нам физиономией не удосужился. Если это не мера предосторожности против выцарапывания глаз, то многократное свинство. Погодите же. Как говаривал булгаковский Шариков, в очередь, сукины дети, в очередь. Оба легко не отделаетесь.— Прелестная манера заскакивать на чашечку кофе. Сергей — мой друг, а с вами я едва знакома, — обратилась я к Вику. — И не пригласила бы вас даже, даже…Я не осеклась, у меня спазм горла случился. Потому что второй визитер изволил раскрыть инкогнито. Мы с Крайневым синхронно покачнулись и, словно фигуристы, взялись за руки. Впору было прыгать в три оборота. Или тодес изобразить? Из податливых недр моей мягкой мебели жестко торчал… Игорь.Будучи не в состоянии издавать звуки, я перешла на язык жестов. Он ведь тоже богат. Краткое, но емкое «Вон отсюда» я успела выразить тремя способами, когда Измайлов обратился к этому горе-охраннику, к этому милицейскому прихвостню:— Ну что, капитан, досталось вам от буйной парочки?Капитан? Вот уж не думала, что муженек им звания присваивает. Надо выяснить, кто там, в домашней иерархии, Крайнев.— Да, силы у них неисчерпаемые. Но идей полны головы. Удачный альянс, не худо сработались, — приветил нас душка Игорек.Валерий зарычал, но мужики у меня собрались не пугливые.— Капитан — сотрудник ФСБ, авантюристы, — представил нас друг другу по-новой Измайлов. — Присматривает кое за кем в том районе. Всякого навидался и натерпелся, но вас чистосердечно признал диковинкой.— А вы кто? — заершился Крайнев.— Полковник Измайлов.Аплодируйте! Полковник Измайлов! Его все обязаны знать? Однако Валерий уважительно протянул:— Наслышан.Популярный Вик выдержал паузу. Мои предположения насчет открытия им и Валковым любительского театра укрепились. Крайнев ринулся в атаку сам:— Полина ни в чем не виновата. Она это… Слишком женщина.Измайловские глазоньки налились кровью.— В смысле нелогичности, — не сумел понять его бешенства Валерий. — Но товарищ верный.Кажется, слово «товарищ» Вик трактовал специфически, потому что сжал кулаки. И разжал их: плечом к плечу с Крайневым поднялся Балков. Если выживу, обязательно спрошу у Измайлова, как он с товарищами развлекается. Особенно с верными.— Виктор Николаевич, — засмеялся Игорь, — я образовал бы с ними цепь, но должен вас контролировать со своей позиции. Согласен, эта девочка ставит палки в колеса милиции. Но она и любой мафии все порушит. Нет в мире ни человека, ни организации, способной разобраться, чем она руководствуется.Ах, девочка. А что насчет Полины Аркадьевны? Предлагала перейти «на ты», отказался. Шпион, тоже мне.— Господин капитан Игорь, не представилось случая выяснить, как по батюшке, я собой руководствуюсь.— Ясно, не нами, зашоренными. Только мы ведь договорились без отчеств обходиться.— Когда? — заерзал Вик.— Был рабочий момент, — посерьезнел Игорь.Значит, про баллончик лака для волос Измайлов ни сном, ни духом? О, телохранитель…— Что же ты нас так незатейливо заложил, Игорь? Всего лишь полковнику Измайлову, — не стала размякать я, представив себе предыдущие судороги на крючке этого фээсбэшника. — Мог бы свое учреждение задействовать.«Всего лишь полковник» Вика не вдохновил, но он сдержался. Любопытно, честно заслуженную зарплату от мужа Игорь в детский дом перечисляет, или как? Как у них вообще это устроено? И не он ли изуродовал моего бывшего ненаглядного?— Ни черта не боится, — пробормотал экс-главный охранник с неприятной гримасой.Боюсь, Игорь, и тебя боюсь. Но не показывать же этого. Страх — самое интимное в человеке. А я женщина скромная.— Вы зарвались, ребята, — повысил голос Игорь.Я зыркнула на Валеру. Он был далек от солидарности с начальником.— Мы справляли свои частные нужды, сударь, — сказала я.— Вы зарвались, — заело Игоря. — Вы начали мешать. Не полковнику Измайлову, ему вы давно пакостите. Мне. Полина, что произошло на пресс-конференции, к примеру? К чему было настораживать подполковника Самойлова и спускать на него всех собак?Оперативность повышенная, как бы это ни звучало. Надо отбиваться.— Самойлов — скотина. Журналисты — не собаки.Крайнев полез в задний карман, возможно, за носовым платком. Я погрозила ему пальцем. Зачем провоцировать вооруженных? Наша пантомима выглядела глупо, но эффектно. И дала мне возможность подзавести себя:— Я не разобрала, вам мешать, ваше величество?— Мне.Ладно, тебе, так тебе. Проглочу, но прожевав.— А где был ты и твои сослуживцы, когда Валерию наркоту подбрасывали? Когда вышвыривали в тартарары? Кто тогда мешал вам разбираться? Действовать? Мы с Крайневым? Ты сейчас намекаешь, будто следишь за Самойловым и не хочешь, чтобы его вспугнули. Так ведь годы идут. Сколько судеб он еще сломает? Сколько героина позволит продать?Игорь рассвирепел до нервного тика. Его верхние веки прямо в пляс пустились. Измайлов, ты все-таки меня любишь. Потому что не позволил ему открыть рот в таком состоянии. Бросил сварливо:— Не стоит, капитан. Когда девушка проезжалась по нашей организации, вы отнеслись к этому благодушно. А когда по вашей, расстроились. Ее не проймешь комплиментами о порушении мафии, она очень молода и очень самоуверенна. Пусть уж взрослеет естественно, без моральных оплеух от щедрот ФСБ.Игорь в ответ скривился, но потом улыбнулся:— Договорились, Виктор Николаевич. Вы покровительствуете Полине?— Это выше моих сил. Но она дружна с моим сотрудником.— Вот оно что, — слегка разочаровался Игорь. — Тем не менее, договорились.Сколько ты за меня должен? Что-то в этом роде я спросила у мужа, когда он увез меня от Валентина Петровича. И внутри деловых, и внутри служивых одно и то же спрятано, да?Крайнев с Балковым еще образовывали заслон.— Я что, ворота соперника в момент штрафного? — взвыла я. — Расступитесь немедленно, никто меня не тронет.Парни сделали по шагу в стороны.— Игорь, надо думать, милицейскому расследованию не чужой? — ехидно осведомилась я.— Разобраться в самоубийстве, происшедшем почти на моих глазах — дело чести, — уравновешенно отозвался капитан. — Ну и еще кое-какие точки соприкосновения есть.— Крайнев расследованию вообще родня? — не отстал от меня Вик.— Я за него ручаюсь, — сказал Игорь.Мы с Балковым горячо присоединились. Надо было ковать железо, пока не остыло, так что я не медлила:— Послушайте, люди. Когда я пришла к Алексею Шевелеву в марте, он сказал, что вода добывается на территории санатория «Дубрава» и называется «Дубравная». Тебе объяснять, о чем речь, Валерий?— Я потом сам, — избавил меня от лишних слов Игорь.— Потом он вдруг дал задний ход, дескать, до появления на прилавках время есть, может, переименуем. Ну, я ее окрестила родниковой и экологически чистой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25