— Лешка! — крикнула она ему. — У меня крыша поехала или мы все неожиданно переместились в Лос-Анджелес?Он расплылся в добродушной улыбке и развел руками:— А с чего такие дикие предположения?!— Мне только что попытались впарить непроверенные факты за большие деньги. По-моему, информацию продают в основном на Калифорнийском побережье.— Ну что ты, дорогуша. Информацию сейчас продают везде.— И все равно мне кажется, что мир перевернулся и я уже не в Москве. — Алене не хотелось шутить.— Ты хоть одну звезду Голливуда наблюдаешь поблизости? — резонно вопросил Бакунин и, оглядев проходящего мимо Борисыча, отрицательно мотнул головой (за спиной у него, разумеется, зачем начальника расстраивать). — Нет, Алена! У тебя определенно поехала крыша.— Да? — Она его уже не слушала: «Конкина! Зараза. Так подставить!»Пальцы судорожно набирали номер редакционного отдела «7 Дней».— Ленка! Какого черта?!— Аленка, ну извини! — заныла та в трубке.— Зачем ты мне такую подлянку подкинула?!— Да ты пойми: дело твое стоит на месте, а редактор наш ну просто плешь мне уже проел: «Где материал?» Пришлось выдать хоть что-то, чтоб не уволил.— Могла бы предупредить. Я бы тебе о своем детстве рассказала.— На хрена мне твое детство сдалось.— Ты же мне все карты спутала, идиотка.— А ты заметку-то хоть читала?— Нет пока, но реакцию на нее уже получила. — Да? Какую? . — Мне теперь маньяки звонят.— Круто!— Отлично, в следующий раз я буду давать твой телефон. Общайся.— Ален, не сердись. Прочти заметку. Там про расследование ни слова. Там только твоя фотография и три предложения: «Известная журналистка Алена Соколова считает, что авария, в которой погиб Андрей Титов, не случайна». И что она, то есть ты, уже очень скоро поведаешь о ходе своего расследования читателям нашего журнала.— Хитро придумано. — Алена даже охнула. — Значит, я должна рассказать о результатах расследования не в своей статье, а в твоей?— Ну…— И не надейся! Мы об этом не договаривались! Она нажала на рычаг и снова набрала номер. Долго никто не отвечал. Наконец она услыхала голос Катерины, причем голос жутко раздраженный:— Алло!— Ты что-нибудь съела?— Ой, Ален, ты, что ли? — Катерина тут же потеплела, похоже, даже улыбнулась.— Я.— Понимаешь, такая запарка. Ну просто покоя не дают. Постоянно звонят, всем чего-то от меня нужно. Съемки-то послезавтра. В общем, у нас тут такой котел с горячими помоями…— Образно. Хочешь, долью еще?— А что случилось?— Конкина напечатала про меня заметку в своих «7 Днях»…— Та-ак, — погрустнела Катька, — беда не приходит одна.— Ты еще всего не знаешь: какой-то придурок уже откликнулся, позвонил и предложил продать информацию за десять тысяч долларов.— Информацию?— Ну! Он-де знает, кто убил Андрея Титова.— А может, он знает заодно, кто убил и Джона Кеннеди?— Я тоже его об этом спрашивала. Но смеяться, похоже, не придется — говорит, что он и есть тот самый механик, который испоганил машину Титова.— Это может наплести любой кретин. Однако проверить не мешало бы.— А у тебя есть десять тысяч долларов?— Спятила?!— Тогда о чем разговор? — Слушай, это же элементарно. Пообещай ему манну небесную, ну поторгуйся для приличия. И пригласи на встречу.— Без денег он не расколется. — Но это же был бы такой взрыв! — Катерина помолчала. — Ладно… я тут что-нибудь постараюсь придумать. Когда ты с ним связываешься?— Через час.— Только не футболь его. Ты хоть понимаешь, чем это пахнет?— Конечно, понимаю, — грустно ответила Алена, — это пахнет дерьмом.— Дурочка. Это пахнет большим политическим скандалом. Хотя… по части обоняния, может, ты и права… Глава 27 Терещенко не смотрел на нее. Он отвернулся к окну и созерцал городской пейзаж в вечерних тонах.По всей видимости, созерцал грустным взглядом. Алена нетерпеливо поерзала в кресле:— И что?Он вздрогнул, потом помолчал еще немного и только тогда заунывным голосом ответил:— Не нравится мне это…— Достойно! Смахивает на «Плач Ярославны», по тону, во всяком случае! — съехидничала она.— А что ты хочешь от меня услышать?! — Он резко развернулся к ней лицом. — Да, дорогая! Я готов переться с тобой на край света, даже туда, где нас поджидает маньяк?! Алена, ведь это может обернуться очень неприятной историей. А что, если тебя просто хотят убить?— Просто хотят убить?! — Она подпрыгнула в своем кресле и воззрилась на него с праведным возмущением. — Просто?!— Да, без прикрас. Не говоря худого слова возьмут и прирежут в глухом переулке.— Зачем?Он выразительно пожал плечами:— Почем я знаю зачем? Может, у этого деятеля башку снесло, и он решил убивать всех известных журналистов. А начнет с тебя. Может, по другой причине… А может, потому, что ты затеяла сыр-бор с господином Гориным…— Горин тут ни при чем.— Ну откуда ты знаешь?!— Я бы почувствовала. Вадим развел руками:— С таким доводом не поспоришь!— И потом, — она решила не обращать внимания на его изысканные пассажи в адрес ее чувства самосохранения, — если бы Горин что-то подозревал, он бы просто отказался от участия в передаче. Тут моя смерть ему не поможет.— А как насчет маньяка?— А если этот «хриплый» и в самом деле механик?— Так ведь денег у тебя все равно нет. — У меня есть ты.Перед таким душещипательным признанием Терещенко, как всякий нормальный мужчина, не смог устоять. Он подошел и обнял ее:— Ален, мне не нравится то, чем ты пытаешься заниматься. Причем не нравится не только потому, что это опасно. Мне не нравится из этических соображений.— Да? — Она вывернулась и взглянула на него с вызовом:— А чем мои методы хуже ваших, на Петровке? Вы не устраиваете засады, что ли? Или не держите осведомителей? Может быть, они для вас работают бескорыстно? А очные ставки? В чем разница? В том, что вы действуете под прикрытием закона?!— Именно в этом, — спокойно ответил Вадим. — И еще, я точно знаю, что прав, когда действую.— И я знаю…— Нет, ты в этом не уверена. Положа руку на сердце, ты не можешь заявить, что Горин — преступник.— Это почему же? Может быть, он не убийца в прямом смысле этого слова, но ведь он вор. Причем не карманник. А то, что ты представитель власти, так ведь и я — представитель власти. Только власти у нас разные: твоя — закон, моя — четвертая власть — СМИ, которая сильнее любых законов. И порядочнее, и справедливее.— Себе хоть не лги! — скривился Вадим. — СМИ — штука продажная. Если сомневаешься, советую вспомнить события последней недели. Я, между прочим, тоже газеты читаю и телевизор смотрю. И хорошо себе представляю, сколько получают люди, которые на всю страну ведут информационную войну. Причем факты они предоставляют заведомо жареные, скандальные, громкие…— Закон — тоже не слишком чистое оружие. — Алена нахмурилась. — Во всяком случае, если Горин все еще не за решеткой, то так и есть. Однако ты умудряешься при всем этом оставаться честным человеком. Потому что у тебя есть понятие о долге…(Разумеется, она все это проговорила от чистого сердца, но не просто так. По ее мнению, Терещенко под конец речи должен был хоть немножечко растаять, опять же как всякий нормальный мужик.) И снова она не ошиблась.«Какой же у меня теперь холодный рассудок. Даже противно!»Вадим снова ее обнял. Алене стало стыдно за свою вероломность.— Хорошо, я схожу с тобой в этот… как там его, Старопосадский…— Старосадский, — машинально поправила она.— Это где-то в центре.— Китай-город. В полночь.— Не нравится мне это. Улица небось прямая, со всех сторон просматривается, — он прижал ее к груди.— Небось… — промурлыкала Алена, вдыхая запах его одеколона. Не слишком дорогого, как, например, у Панкратова, но такого знакомого, почти родного.«Надо бы подарить ему стоящий… тьфу ты, дура! Ну сколько можно критиковать? Попробуй просто расслабиться!»— А Катерина, значит, деньги ищет?— Она сказала, что постарается принести на место. Может, чуть опоздает.У нее встреча в половине одиннадцатого.— А мы до ее появления будем этого механика развлекать, что ли?— Что-то в этом роде. Будем его убалтывать.Старосадский переулок был абсолютно пустым, темным и круто уходил под горку за поворот. Впрочем, вид он имел заброшенный и забытый только по ночам, днем тут народ просто толпился, так как именно в этом переулке находилось огромное здание налоговой инспекции. Может быть, поэтому Алене это место сразу и не понравилось, показалось каким-то зловещим.— Ну и зачем мы сюда приперлись? — в который раз вопросил Вадим.— Знаешь что! — наконец возмутилась она. — В устах следователя этот вопрос звучит по меньшей мере странно! Неужели тебе не хочется посмотреть на убийцу Андрея Титова? Хотя бы из любопытства?— В устах следователя, — ворчливо передразнил ее Терещенко и, сунув руки в карманы куртки, огляделся. — Он не придет.— Это почему же?— А если и придет, то что толку-то? Твоя подруга ведь позвонила, деньги она не нашла. Так что этот тип все равно ничего не скажет.— Может, в нем проснется давно дремлющая совесть… —.неуверенно предположила Алена.— Как же! Никакой совести у него и в помине нет.— Нужно лучше думать о людях, — она кивнула на темную, какую-то неровную арку, из которой появилась тщедушная фигура мужчины.Он вышел на слабо освещенную дорогу, завидев двух человек вместо предполагаемого одного, дернулся было назад, потом все-таки замер и нерешительно переступил с ноги на ногу. Их разделяло метров пятнадцать, поскольку Алена с Вадимом стояли в самом начале переулка, почти на Маросейке.— Вы Соколова? — Фигура закашлялась.— Да, — голос ее почему-то дрогнул. Вообще сцена была неприятной.— Деньги принесли?— Нет. — Она решила быть честной до конца и не замечать ухмылок Вадима, который даже отошел от нее шага на три, дабы показать, что он в этой комедии участия не принимает.— А почему? — с вызовом поинтересовался механик.— Не нашла. — Она хотела добавить: «Извините, так получилось», но он не стал ждать продолжения разговора: повернулся и быстро пошел вниз по переулку.— Ой, ну подождите же! — Она кинулась следом. Мужчина оглянулся и остановился.— Давайте попробуем договориться. — Алена тоже остановилась и теперь могла разглядеть его как следует. Механик оказался довольно молодым, светловолосым парнем с неприятными, слишком мелкими чертами лица: тонким крючковатым носом и острым подбородком. В общем, с точки зрения эстетики любоваться было особенно нечем.— Это кто? — он указал на медленно приближавшегося к ним Вадима.— Это… — Она задумалась на мгновение, стоит ли сообщать, что к ним подходит следователь с Петровки, но тут глаза механика наполнились ужасом, и он попятился в тень дома, промямлив:— Я ничего не знаю!— Да бросьте вы! — Алена попыталась приблизиться, но парень развернулся и побежал вниз по переулку.«А я с ним даже целовалась, — удивилась она про себя, пускаясь вдогонку. — Надо же. Никогда бы не подумала, что Терещенко способен наводить на людей такую панику!»— Алена! — не своим голосом заорал Вадим. — Алена!Остановиться она не могла, ноги несли ее вниз под горку. Позади послышался странный не то свист, не то визг. На мгновение ей показалось, что она попала в эпицентр взрыва — воздух вокруг вспыхнул неестественно желтым.Потом ее схватили, резко дернули в тень и больно ударили об асфальт. Мимо пронеслась огромная тень. Она зажмурилась, пытаясь справиться с желанием заорать от боли в ушибленном локте. Где-то впереди снова механически взвизгнуло, потом послышался человеческий крик, глухой удар и наконец удаляющееся шуршание шин. В переулке вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием у нее над ухом.— Вот всегда так, — в его голосе послышалась настоящая ярость, — стоит с тобой связаться…— Что это было? — Она сморщилась, пытаясь по внутренним ощущениям определить, оторвало ей руку или только покалечило. Судя по непрекращающейся острой боли в локте, рука все-таки осталась на месте.— Машина была, которая чуть тебя не сбила. Причем сознательно. — Он лихорадочно ощупал ее голову, шею, плечи, когда дошел до больной руки, она все-таки вскрикнула.— Ничего, — успокоил ее Вадим, — только ссадина.— А я-то уж преисполнилась гордости за свою рану, — проворчала она и схватилась за локоть. — Зачем ты меня швырнул на асфальт?— Жизнь тебе спасал.— А что это за машина?— Черт ее знает, стояла через дорогу в Армянском переулке, потом медленно поехала. Я и внимания сначала не обратил, понял, что неладно, когда она фары врубила и газу прибавила. Ой! — Он вдруг хлопнул себя по лбу и резко вскочил на ноги. — Идиот!— Большое спасибо, — она снова шмякнулась спиной об холодный асфальт.— Механик. — Он понесся вниз по переулку. Алена подскочила на слабые ноги и потрусила следом, уже на ходу удивляясь, что довольно резво бежит, если принять во внимание недавнее падение.То, что осталось от механика, представляло собой жалкое зрелище: скорченная фигура на асфальте, больше похожая на полупустой холщовый мешок, нежели на человека. Когда она подлетела, Вадим уже пытался обнаружить признаки жизни в этом покалеченном теле. Алена старалась не вглядываться, но даже то, что открылось ее блуждающему взору, оказалось очень неприятным — парня просто размазали по стене дома, черные разводы на штукатурке цокольного этажа показывали, где это произошло. В одном из окон второго этажа зажегся свет, через минуту из форточки выглянула перекошенная спросонья физиономия.— Телефон есть? — крикнул появившемуся Вадим, непонятно каким образом умудряющийся не только внимательно осматривать тело, но еще и отмечать иные перемены в пространстве.— А як же, — мужчина лет пятидесяти вылез в форточку по пояс и с интересом уставился на них.— Вызывай «Скорую» и милицию. Да не торчи ты тут, вызывай!— А кто ты такой, раскомандовался? — удивление готово было перерасти в откровенное возмущение.— Капитан Терещенко, — бросил ему Вадим. — Давай звони!Мужчина проворно залез в квартиру.— Ну что? — Алена присела рядом с Терещенко на корточки.Он посмотрел на нее с грустью и отрицательно помотал головой.В этот момент механик едва слышно прохрипел. Они вздрогнули и оба нагнулись над телом. Хрип повторился. — Что? — Алена едва справилась с накатившейся волной паники. Ей хотелось подхватить этого несчастного и нестись в ближайшую больницу. Может быть, его все-таки удастся спасти. Она даже дернулась в его сторону, но Вадим молча остановил ее и снова отрицательно мотнул головой. Стало понятно, что внезапными порывами жалости механику уже не поможешь. Скорее всего его вообще нельзя трогать.В этот момент несчастный вдруг дернулся и слабо застонал. Взгляд его уперся в Алену. Она замерла, чувствуя, как холод смерти проникает в нее через этот прощальный взгляд. Механик медленно моргнул и, борясь с приступом удушья, просипел:— Слишком красива!Потом его голова безвольно упала на асфальт. Тело обмякло. И дальняя сирена «Скорой помощи» уже не возвещала о приближающемся спасении. Спасать было некого. Глава 28 День съемок ознаменовался утренним звонком Налимова.— Ну как настроение? — бодро приветствовал он Алену.— Да так, — неопределенно протянула она и потерла ушибленный локоть.— Мужайтесь! — подбодрил ее Налимов.— Угу.— Значит, я пришлю за вами машину часам к десяти.— Может, не стоит? — Судорога непонятного страха сжала ей горло. Она попыталась напомнить себе, что Налимов не должен желать ей зла. Во всяком случае, до съемок.— Отчего же не стоит? Нет уж, позвольте мне это. сделать. И вообще… — Тут он выдержал многозначительную паузу, под завершение которой Алена чуть не свалилась на пол от накатившей слабости. Коленки мелко тряслись. — У меня к вам серьезный разговор после съемок. Вы согласны?— Давайте не будем предвосхищать события, — пискнула она.В этот момент Вадим подошел сзади и обнял ее. Алена улыбнулась, физически чувствуя, как волна теплой уверенности наполняет ее тело новой силой.«Какая я дура! — выругалась про себя она и улыбнулась. — Испугаться Налимова. Случится же такое! Удивительное рядом!»— Это кто посмел так тебя растревожить? — шепнул Вадим, когда она положила трубку.— Налимов. Очень видный политический деятель.— Тот самый, который… ну, я в газете читал…— Не продолжай. — Она повернулась и чмокнула его в небритую щеку. — Все, что они с Гориным вылили друг на друга за последние полторы недели, нормальному человеку не должно быть интересно.— А кто спорит, — усмехнулся Терещенко. — Может быть, поговорим о тебе?Тебе-то, как выяснилось, все это интересно.— Какой же ты! — Она оттолкнула его в сторону, но потом схватила за футболку и, снова притянув к себе, жалобно простонала:— Скорее бы все закончилось!— Признайся, тебе ведь нравится этим заниматься? Ты бурлишь энергией.— Тебе признаюсь — я это не-на-ви-жу! — отчеканила Алена. — Мой энтузиазм основан на диком желании поскорее развязаться с этим.— А мне нравится, — неожиданно признался Вадим и погладил ее по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35