Тем не менее Алена великодушно позволила Катерине похвастать связью с популярным телеведущим, потому что поняла: ничем другим подруга похвастать не может.* * *Всю дорогу от ресторана до дома они молчали. Наконец, припарковав машину у самого подъезда, Костя взял ее за руку с такой нежностью, словно и в самом деле безумно обожал. Алена не стала вырываться, только скривилась в темноте, отметив про себя, что собственное поведение кажется ей странным — ее даже не душила обида за то, что этот подонок весь вечер действовал вопреки своему обещанию и под въедливыми взглядами школьных приятельниц ухлестывал за Инессой. Что ж, Марине теперь весь год будет о чем толковать на своих посиделках. И наплевать!— Ты сердишься? — проникновенным голосом осведомился «подонок».— Ну что ты! Я страшно горжусь тобой!— Брось… ты же прекрасно знаешь, что из всех девиц, живущих на этой планете, по-настоящему меня интересуешь только ты.— Прости, сегодня я этого не заметила. — Она распахнула дверь машины, собираясь уходить.Он не отпустил, крепко сжав пальцы на ее запястье:— Дорогуша, не устраивай сцен.— Именно этого я и стремлюсь избежать. Слишком велико искушение съездить тебе по морде! — Странно, но даже эту фразу она выпалила механически, ничего при этом не почувствовав. Разве что раздражение. И раздражение вовсе не на Бунина, а на себя саму. Ну почему она до сих пор цепляется за него? Почему позволила тогда в театре увлечь, увести от Вадима? Господи, как же глупо получилось! И вот расплата. Вадима рядом нет, есть Бунин, которого она ненавидит, и себя ненавидит за то, что он рядом!Раскаяние пришло уже через полчаса после того, как Костя стремительно выволок ее из театра, затолкал, все еще слабо понимающую, в чем дело, в машину и повез по ночной Москве. Вернее, даже не раскаяние пришло тогда. Она ощутила жуткую, щемящую пустоту, которая вытеснила из салона автомобиля ничего не значащие фразы, какие-то глупые шутки и вдруг опустилась на ее плечи, окутав туманом. Тогда Алена надолго перестала что-либо ощущать. Очнулась лишь утром. И пробуждение было кошмарным, она поняла, что скомкала свою жизнь, словно листок исписанного черновика, и теперь нужно начинать писать заново, но что писать?Мыслей не было.— …Мне, конечно, приятно, что ты ревнуешь… — донеслось до нее.— А иди ты! — Она выдернула руку и выпрыгнула в прохладную ночь.Полгода она думала над тем, как бы снова подкатиться к Вадиму, металась к телефону, набирала его номер и, услыхав гудки, испуганно швыряла трубку. Она дефилировала по Лубянке каждый божий день в надежде столкнуться с ним «невзначай», но тщетно — Терещенко как в воду канул. Тетка Тая только головой качала, но ничего про него не рассказывала, по-своему справедливо решив, что незачем. Ее Алена теребить не решалась. Вообще было стыдно. И перед теткой, и перед Горынычем, и, разумеется, перед Вадимом. Поэтому страдала молча. Что ж, в конце концов, она заслужила эти страдания. А их виновник теперь плелся за ней по лестнице, что-то приговаривал о своем легком характере, о ее слишком требовательном отношении к мужскому поведению, и все в таком духе. Что конкретно слетало с его губ, она и не пыталась понять, общий смысл речей Алена давно уже выучила наизусть. Сейчас больше всего на свете она желала расквасить его физиономию дверью и остаться одна. Хотя, зная Костю, понимала, что ей это вряд ли удастся осуществить.Достигнув своей лестничной площадки, она приостановилась, расстегнула сумку и, чертыхаясь, принялась нашаривать ключи.— Ты неисправима! Сколько ни меняй сумки, все равно останешься растяпой! — бодро воскликнул он.— Ты все еще здесь?— Ты так стремительно увлекла меня из ресторана, что я не успел выпить положенную чашечку кофе. Так что восполнить этот пробел — дело твоей совести — как ни в чем не бывало парировал Бунин.— Дома попьешь! — буркнула Алена.— Не-ет. Я просто засыпаю. Кофе нужно срочно. Давай-ка… — Он выхватил у нее ключи И шагнул к двери.Она только плечами успела пожать, как он уже втянул ее в темную прихожую.— Бунин, как я тебя ненавижу!— А я тебя просто обожаю.Она ощутила его поцелуй на губах и, резко вывернувшись из объятий, отлетела к стене, больно ударившись затылком о зеркало шкафа. Оттуда угрожающе прошипела:— Ты знаешь, что бывает, когда меня пытаются взять силой!— Так, — разочарованно протянул он и включил светильник, — положение осложняется. Пошел варить кофе.Бунин действительно поплелся на кухню. Алена же, глотая неожиданно выступившие злые слезы, прошла в гостиную, чтобы как-то успокоиться, включила телевизор.«Сегодня, в 21 час 30 минут, мы потеряли человека, с которым общалась вся страна…» — с присущей моменту безапелляционностью сообщил голос диктора.Алена мельком взглянула на экран и отвернулась, собираясь снова предаться своим скорбным размышлениям о неудавшейся личной жизни.«…Он входил в каждый дом просто, по-соседски…» — текст явно не соответствовал холодности тона.— Самое ужасное, что ты винишь во всем меня, — в дверях гостиной появился темный силуэт Бунина. Он знал ее слишком хорошо, поэтому безошибочно определил тему ее горестных размышлений. — А раздувать ненависть ко мне в такой ситуации по меньшей мере нетактично. Да и вообще глупо…«…это необъяснимая случайность, из разряда тех ужасных нелепых трагедий, которые происходят каждый день на наших дорогах. Но на этот раз мы потеряли не просто человека, каждый из нас потерял частицу себя…»Она повернулась и долго рассматривала на экране большую фотографию Андрея Титова. Фотографию, сделанную из стоп-кадра одной из его передач. Андрей привычно чарующе улыбался зрителю. Только во всем этом была какая-то странность. Наконец Алена поняла, в чем она заключается — фотография была обведена черным контуром. Она растерянно обернулась к Бунину, только сейчас заметив, что он уже с минуту не проронил ни слова.— Что это?!«…Он ушел от нас так же стремительно, как жил. Мы все еще не можем поверить, что его уже нет рядом. Только странное ощущение, что в каждом доме образовалась пустота, которую уже никем и ничем не заполнить…»— Поверить не могу! — наконец выдохнула Алена. — Да я же с ним вчера разговаривала! Что могло случиться?!Бунин молча взял пульт и переключил телевизор на другой канал.. "Авария произошла на 106-м километре Кольцевой автодороги, — со сдержанной профессиональной грустью сообщил ведущий новостей. На экране показали темные кадры последствий аварии. — Автомобиль марки «Тойота», за рулем которого находился популярный ведущий Андрей Титов, неожиданно потерял управление и въехал на бетонное ограждение. Андрей скончался на месте.Сотрудники ГАИ пока никак не прокомментировали это происшествие".— Странно, — задумчиво проговорила Алена, — он был первоклассным водителем. Сам мне хвастался. Машину эту купил всего месяц назад. Какой-то кошмар!— Ты сказала, что общалась с ним буквально вчера? — Бунин подозрительно прищурился.— Ну да! Я же брала у него интервью для нашего журнала. И как же это случилось…— Как случилось, я не знаю, — Костя неприятно ухмыльнулся, — но одно тебе могу сказать точно: тот, о ком ты так тосковала последние месяцы, скоро снова мелькнет на твоем горизонте. Можешь не сомневаться! Глава 2 — Проходи, садись. — Борисыч сдержанно кивнул и насупился, что само по себе не предвещало ничего хорошего.Алена послушно опустилась на стул, всем своим видом изображая покорность.— Тебе удивительно везет… — заметил он, глядя в сторону, — на мертвецов! Благодаря твоим стараниям наш «Оберег» скоро вырвется в авангард желтой прессы!— Вот уж на этот раз я совершенно ни при чем. — Она растерянно развела руками.— Скоро тебя начнут опасаться и перестанут давать тебе интервью, — не обращая внимания на ее протест, продолжил главный редактор, — и радуйся, что сейчас не средние века. А то сожгли бы тебя на костре как миленькую!— Ну не печатайте статью. Я как-нибудь переживу. — Алена решила, что имеет полное право обидеться. Ну почему на нее всегда все сваливают! Теперь уже и дорожные происшествия. Она даже рядом не проходила: В конце концов, за последние полгода она брала интервью как минимум у пятерых известных людей, и никто не погиб, во всяком случае, пока…'Тут ее передернуло.— Статья хорошая, и мы ее непременно дадим в ближайший номер, — выкрутился Борисыч.Еще бы не дал! Последнее интервью Андрея Титова повысит тираж журнала в три раза. Она отлично помнит, как расходился «Оберег» со статьей об Александре Журавлеве, которого за месяц до того жестоко убили в театре.— Единственная поправка, которая, подчеркиваю, проходит без возражений с твоей стороны, это то что придется изъять один абзац.Его холодный, очень деловой тон Алену насторожил. Так Борисыч говорил только в очень серьезных случаях, а с нею — практически никогда.— Какой абзац?— Вот этот. — Он развернул к ней лист статьи и ткнул пальцем в строчки, обведенные красным маркером. — Этого быть не должно.— Аркадий Борисович, — она непонимающе уставилась на начальника, — почему?— Почему, почему… — проворчал тот. — Потому! Сказал вычеркнуть, значит, вычеркнуть. Кто здесь главный редактор?!— Вы, разумеется. — Она медленно поднялась. — Только я как журналист хочу знать, чем конкретно вам не понравились эти жалкие строчки.— Мне?! — Тут он красноречиво ткнул пальцем в потолок.Алена поняла причину его утреннего раздражения и деловитости.Впрочем, он не стал скрывать:— Меня еще вчера начали донимать звонками из всех инстанций. Ну а когда Титов погиб, сказали, что нужно изъять в интересах следствия. Чтобы не разглашать факты…— Да что тут разглашать?! — Она потрясла листком в воздухе. — Ну, заявил Андрей Титов, что фирма «Дом» — плохая и нечестная контора, где выманивают деньги. Кстати, без всяких подробностей. И вообще он согласился на интервью только с тем условием, что я дам именно эту информацию. Иначе не стал бы со мной разговаривать. Не знаю. — Она бросила листок на стол. — В сложившихся обстоятельствах я расцениваю это условие как последнюю волю покойного.— В интересах следствия! — грозно напомнил Борисыч и хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. — Все. Вопрос решен. — Но, глядя на ее надутую физиономию, неожиданно смягчился:— Понимаю, что для тебя это очень важно, Аленка.Закончится следствие, что-нибудь придумаем с этим абзацем.* * *Странно, но, несмотря на заверения Бунина, Вадим не спешил появляться.А она почему-то поверила Косте и даже вполне серьезно начала ждать. После того как вдвоем с Буниным они со всех сторон обсудили скорбную новость о гибели Андрея Титова, она совершенно неблагодарно выставила его вон. Всю ночь проворочалась с боку на бок, планируя, как встретит Терещенко, что ему скажет, какой тон задать разговору, стоит ли, как прежде, язвить или лучше принять вид отстраненной грусти. Вообще-то Алена никогда раньше не попадала в положение обидчицы, а тем более «коварной изменщицы» — такое с ней случилось впервые, поэтому она понятия не имела, как следует поступать при встрече с «несчастной жертвой своих интриг». Наконец к пяти утра она пришла к выводу, что сделает вид, будто ничегошеньки не случилось (или, по крайней мере, ничего криминального она не помнит). Авось Вадим воодушевится ее радушным приемом и решит, что раз уж она не считает преступлением побег с Буниным из театра, то и ему не пристало. Перед тем как выйти из дома в редакцию, Алена навела чуть ли не вечерний марафет, ей почему-то казалось, что следователь явится именно в офис «Оберега», что сразу домой он к ней не пойдет, а предпочтет первую встречу провести в более или менее официальной обстановке. Во всяком случае, поставив себя на его место, она пришла к мнению, что поступила бы именно так. Войдя в редакцию, она сразу же принялась ждать. Но тут ее постигло разочарование — Вадим не появился. Даже не позвонил, хотя скорее всего информация о том, что именно она последней из журналистов говорила с Титовым, уже распространилась по Москве. Ведь те, кто хотел знать, уже успели попросить Борисыча не печатать в статье злосчастный абзац про некую фирму «Дом» в интересах следствия. Другими словами, следствие уже ведется, и его кто-то ведет. К середине дня Алена решила узнать подробности. Она позвонила тетке в театр.— Следствие? — Скорее всего на другом конце провода родственница округлила глаза. — Ничего не знаю. По крайней мере, Горыныч мне не рассказывал.Конечно же, в таких случаях положено выяснить все обстоятельства, — авторитетно заявила она, словно работала не в костюмерной театра, а на Петровке, — но открывать дело… Похоже, следствие тут не предвидится — и так все ясно: превысил скорость, не справился с управлением. Я всегда говорила, машина — средство быстрейшего передвижения к могиле!Алена вздохнула, собрала волю в кулак и наконец, покраснев до корней волос, выдавила из себя вопрос, который не решалась задать со времени злосчастной премьеры «Гамлета»:— А о Терещенко тебе ничего не известно?— Надеешься, что вести следствие поручат именно ему?Алена поняла, что тетка усмехнулась, и покраснела еще больше.— Что касается Вадима, — слишком спокойно продолжила та, будто бы вела беседу о ком-то постороннем, представляющем малый интерес для них обеих, — Горыныч еще в мае обмолвился, что Терещенко ловит какую-то банду в Рязанской области. Вроде бы он до сих пор там…— Да что он ее не поймал-то до сих пор! — праведно возмутилась Алена. — Подумаешь, какое важное дело! Тут телезвезда гибнет при неясных обстоятельствах…— Да почему при неясных?— Потому что мне… — Она хотела рассказать о неприятном разговоре с Борисычем, но вовремя сообразила, что вещать на всю редакцию о таких вещах не стоит. — Словом, мне кажется, что обстоятельства гибели Титова не так уж прозрачны.— Ну разумеется! — не поверила родственница. — Знаю я эти обстоятельства: кое-кто нашкодил в свое время, а теперь ищет предлог для встречи. Лично я на твоем месте просто позвонила бы Вадиму, а не выдумывала всякие там «обстоятельства». Если тебе хочется его увидеть, то сделай это обычным женским способом, а не встревай в новое расследование. Вот тебе мой совет!— Кто бы говорил! — нетактично возразила племянница. — Может быть, напомнить, при каких обстоятельствах ты снова встретилась со своим разлюбезным Горынычем? Ведь если бы не убийство Журавлева, ты ни за что не попыталась бы отыскать свою первую любовь!— Ну, в таком случае тебе, так же как мне, придется подождать лет двадцать, пока судьба снова сведет вас, — довольно жестоко ответила тетка Тая.— Но я сильно подозреваю, что Вадим не станет ждать тебя столько. Так что поспеши, если еще не опоздала…— Что ты имеешь в виду?! — Руки у нее в этот момент дрогнули, и Алена вцепилась в телефонную трубку, чтобы не уронить ее на пол.— Ну, до меня доходит кое-какая информация… будто бы Терещенко начал с кем-то встречаться…— В Рязанской области?— Девушка — криминалист. Очень толковая, — злорадно продолжала тетка. — Наверное, они вместе отправились в командировку.— Наверное, вроде бы, — проворчала Алена, понимая, что от отчаяния готова разрыдаться прямо здесь, на глазах у десятка коллег. — Что ты мне выдаешь непроверенную информацию!— А я тебе не ТАСС. Хочешь выяснить подробности, позвони ему сама.— Ну да! И слопай свое женское достоинство с солью!— Не понимаю, что тебе нужно. Желаешь издалека наблюдать за его жизнью?— Тетка явно не была расположена к сочувствию.Это Алену злило — ну что толку читать ей нотации за былые ошибки, когда она в столь отчаянном положении?! Порядочные родственницы так себя не ведут!— Я хотела фейерверка, хотела, чтобы душа пела, словом, чтобы влюбиться без памяти! А получилось как всегда, — грустно призналась она, забыв о том, что диалог ведет из офиса, где полно посторонних ушей.— Так чего же ты теперь переживаешь? Если все равно не вышло? — удивилась тетка Тая.— Как же ты не поймешь?! — вскричала Алена. — Потому что теперь мне очень плохо. Не могу я объяснить, но…Она замялась.— Тогда перечитай бессмертное творение Лопе де Вега «Собака на сене», — холодно посоветовала тетка и добавила:— Тебе хочется, чтобы мужик бегал за тобой, как щенок, а ты бы пинала его ногами. А когда он отбегает в сторону, ты кричишь «Ко мне!» и удивляешься, почему он не выполняет такой простой команды.Я тебе скажу почему — потому что мужчина не щенок. Он человек. Попробуй это понять.— Да знаешь что!.. — Алена в сердцах хлопнула трубку на рычаг и, закрыв глаза, глубоко вздохнула.Она пыталась успокоиться, хотя какое тут, к черту, успокоение. Тетка Тая права, она относилась к Терещенко именно так, может быть, не воспринимала его как щенка, но вела себя с ним совершенно по-идиотски: захотела — приласкала, захотела — оттолкнула, а теперь снова желает приласкать. Только будет ли он теперь преданно заглядывать ей в глаза?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35