Добравшись до небольшого зеленого сквера, разбитого неподалеку от его дома, Денис отстегнул поводок.
— Гуляй!
Пару минут Мавр, вознаграждая себя за долгое и безрадостное заточение в квартире, с безумным видом носился взад-вперед по усыпанным пожухлыми листьями дорожкам. Избавившись от излишка энергии, он подобрал валяющуюся на газоне ветку и сунул ее в руки хозяину.
Денис, поглощенный размышлениями о том, где он мог видеть убитого, на предложение поиграть не отреагировал и только равнодушно повторил:
— Гуляй, Мавр, гуляй!
Черный терьер с неодобрением покосился на хозяина. Такое положение дел его категорически не устраивало. Выходит, он должен сам себе бросать палку, а потом себе же ее и приносить? Зачем вообще заводить собаку, если потом не обращать на нее внимания?
Выпустив ветку из пасти, Мавр осмотрелся вокруг, прикидывая, чем бы себя развлечь, и сердце его возбужденно забилось. По аллее сквера чинно двигалась дама в длинном лиловом «дутике». В одной руке лиловая мадам несла хозяйственную сумку, а второй сжимала тоненький красный поводок, на другом конце которого, задрав круглую голову и короткий, причудливо деформированный хвост, гордо вышагивала… кошка. Не чау-чау, не болонка, не шпиц, а именно кошка. Наглая голубоглазая сиамская кошка!
Мавр знал, что гоняться за кошками нехорошо, но столь вопиющего надругательства над традициями он стерпеть просто не мог. Кошка на поводке! Куда только катится этот мир? Так и до полной анархии недалеко!
Лязгнув челюстями, пес оттолкнулся от влажного асфальта мощными задними лапами и стремительными прыжками помчался вслед за представительницей враждебного ему племени.
У кромки газона зарабатывающий себе на хлеб одинокий музыкант меланхолично перебирал струны гитары и пел, развлекая прохожих задушевно-лирическим «Кошачьим блюзом»:
— Мы с собаками бьемся
За счастие наших котят.
Мы за мир без собак,
Мы когтями их голыми рвали.
Уважаю корейцев —
Они эту сволочь едят.
Ну а ты — где ты был,
Когда мы свою кровь проливали?
Мавр был умен, поэтому бежал он молча, не желая спугнуть свою жертву бестолково-суматошным лаем.
Видимо, людская молва не зря приписывает кошкам сверхъестественные и мистические способности. Почуявший что-то неладное сиамец обернулся как раз в тот момент, когда Мавр готовился к заключительному прыжку.
Дико мяукнув, кошак рванул в сторону, ухитрившись при этом не только вырвать поводок из рук хозяйки, но и подставить ее под бросок черного терьера. Разогнавшийся пес не успел отреагировать и с разгона Врезался в бок растерявшейся дамы.
— В животе пустота, Перспектив ни черта, Превратили в скота Трудового кота, И не любит никто, Всюду слышится: «брысь!» Хоть одна бы зараза Сказала: «кис-кис!» Кис-кис-кис… kiss те — соловьем разливался музыкант.
Истошный визг приземлившейся в лужу кошковладелицы отвлек Дениса от мыслей о личности убитого.
— О господи! — ужаснулся он, увидев барахтающуюся в грязи женщину, взлетевшего на дерево сиамца и прыгающего внизу Мавра, пытающегося ухватить зубами свисающий с шеи кота поводок.
— Простите! Вы не ушиблись? — бросился к пострадавшей Денис.
— Боже! Мое пальто!
Поднявшись на ноги, дама с ужасом осматривала промокший испачканный «дутик».
— Он просто еще молодой, — оправдывался журналист, собирая раскатившиеся по земле мандарины. — Вообще-то он очень послушный, просто энергии много, а тут кошка…
— Молодой, значит? — хищно окрысилась женщина. — Вот и отправим его в колонию для несовершеннолетних преступников!
У кошки четыре ноги, И все норовят ее пнуть. Товарищ, ты ей помоги. Товарищ, собакой не будь…
Застыв на месте с мандаринами в руках, Зыков вперил остановившийся взгляд в обрамленное лиловым капюшоном злое лицо кошковладелицы. Он понял, где видел покойника. Это было в ночном клубе «Лиловый мандарин».
* * *
Отыскав в аптечке упаковку анальгина, Денис поморщился, проглотил лекарство и запил его водой. В результате получасовой разборки с хозяйкой сиамской кошки Зыков стал беднее на сотню долларов, зато взамен обрел убийственную головную боль.
Пристыженный Мавр тихо лежал под кухонным столом, косясь оттуда на хозяина виноватым карим глазом, но подойти к нему не решался — чувствовал, что момент для этого еще неподходящий.
Впрочем, Денису было не до проштрафившегося пса. Сообразив, где он видел подброшенного майору Зюзину покойника, он вспомнил все, до малейших деталей.
Примерно полгода назад, гуляя по Арбату, Зыков столкнулся с Толей Авдеевым, своим сокурсником. Выглядел Толян на все сто — как типичный «новый русский», правда, без золотых цепей и прочих столь милых сердцу нуворишей дорогих побрякушек — Авдеев всегда отличался отменным вкусом.
После обмена положенными случаю восклицаниями, приветствиями и объятиями Толя поведал Денису, что стал партнером крупной итальянской косметической фирмы и что дело его процветает. Отпраздновать неожиданную встречу Авдеев предложил в «Лиловом мандарине», завсегдатаем которого он являлся.
Ночной клуб оказался на высоте. Там подавали дорогой коньяк и кубинские сигары, посетители были одеты с иголочки и не торопились складывать пальцы в излюбленную бандитами «козу».
— Хочешь, девочек пригласим? — предложил Авдеев. — Телки здесь — высший класс, и главное — никакой заразы. Тут с этим строго.
Зыков вежливо отказался, объяснив, что недавно женился и не хочет изменять Кате.
— Дело хозяйское, — пожал плечами Толя. — Но, должен предупредить, ты много теряешь. Здешние цыпочки выделывают такое, что и тайским профессионалкам не снилось, причем у каждой своя изюминка. Взять хоть этих крошек, — Авдеев указал на столик в другом конце зала. — Видишь, там сидят блондинка и брюнетка. Я их обеих пробовал. Чудо, как хороши, особенно брюнетка. Темперамент лесного пожара, язвительность гремучей змеи, а тело — как у египетской статуэтки. Убойная смесь! А как она работает языком…
Толян в экстазе закатил глаза.
Заинтригованный столь неординарной характеристикой, Денис отыскал взглядом нужный столик. Девушки действительно были на редкость хороши. Блондинка — голубоглазая, статная, чувственная, обаятельно-мягкими чертами лица, и миниатюрная, аристократически-утонченная брюнетка, в чертах и повадках которой действительно проскальзывало нечто хищно-грациозное, так что сравнение с гремучей змеей было вполне оправданным.
Убитый мужчина был партнером блондинки. Денис тогда не слишком внимательно его разглядывал — девушки интересовали его гораздо больше, чем их спутники, — но запомнил достаточно хорошо, тем более что внешность у него была весьма примечательная — прямо герой-любовник, сошедший с киноэкрана. Зыков тогда еще решил, что они потрясающе смотрятся вместе.
«Надо позвонить Чупруну, — подумал журналист. — Вот он обрадуется!»
Из-под стола донесся тяжелый вздох и сопение — соскучившийся в добровольном изгнании Мавр пытался привлечь внимание хозяина. Поза пса демонстрировала глубочайшее раскаяние и смирение.
— Ладно, иди сюда, кошкодав, мириться будем, — усмехнулся Денис, доставая из холодильника кусок докторской колбасы. — На сто баксов меня нагрел, паразит, а я, между прочим, не миллионер. С другой стороны, если бы не ты, я бы до сих пор гадал, где мог видеть этого типа.
При виде колбасы черный терьер возбужденно завилял хвостом. Покинув свое убежище, он подбежал к хозяину, ткнулся в него носом и примирительно протянул лапу.
— Ладно, держи, подлиза, — журналист переправил лакомство в алчно распахнувшуюся пасть. — Пусть это будет наградой за твой вклад в расследование дела об убийстве. Но имей в виду — еще раз выкинешь подобный фортель — месяц будешь гулять в наморднике и на коротком поводке.
Пока Мавр самым подхалимским образом ластился к хозяину, прозрачно намекая, что было бы неплохо еще разок-другой угостить столь замечательного пса, Зыков продолжал размышлять.
«Может, не стоит с такой пустяковой информацией беспокоить Колюню? У него и без меня дел невпроворот. Позвоню-ка я лучше Авдееву. Если он был знаком с блондинкой, то, возможно, знал и ее спутника».
Автоответчик Толяна сообщил, что тот уехал в командировку и вернется только через две недели.
— Черт, — выругался Денис. — Вот невезуха.
Звонить Чупруну страшно не хотелось. Тогда поисками блондинки займется милиция, а на его долю ничего интересного не останется. Нет, так не пойдет. Он сам хочет расследовать это дело. Он же распутал убийство генерала Красномырдикова, так почему сейчас он должен оставаться в стороне?
Охваченный детективной лихорадкой, журналист вырвал из блокнота лист бумаги и на секунду задумался.
Объяснить Кате в записке, что происходит, было бы слишком сложно, и Денис ограничился сообщением, что уходит по делу и потом все расскажет.
Погладив на прощание Мавра, Зыков торопливо выбежал из квартиры.
* * *
— Мужчины любят женщин, женщины — детей, дети — хомячков, а хомячки никого не любят, — вздохнул Андрей Сикорский, с грустью глядя на опустевшую до половины бутылку шотландского виски.
— Хомячки любят хомячих, — возразил Аскольд Дорофеев, полноватый длинноносый шатен лет сорока.
— Вот я и говорю: мужчины любят женщин, а женщины…
— Женщины любят деньги.
— Точно, — согласился Сикорский. — Женщины любят деньги, а вот хомячки, в отличие от них, к деньгам равнодушны. Выпьем, друг, за чистоту души и бескорыстие хомячков.
— Что, опять твоя краля блажит?
— Хуже, — Андрей плеснул в стаканы новую порцию алкоголя. — Иногда кажется — убил бы суку, а все пороху не хватает.
— Вот поэтому я и не женюсь, — сказал Аскольд.
— Аминь, — вздохнул окончательно затосковавший Сикорский.
Черный с коричневыми подпалинами бернский зенненхунд размером с полугодовалого теленка сочувственно посмотрел на хозяина и тут же перевел пугающе внимательный взгляд на тонко нарезанные кружочки сырокопченой испанской колбасы, аккуратно выложенные на тарелку.
Исходящий от них дурманяще-пряный аромат доводил пса до исступления, но — увы — вожделенные ломтики, находящиеся всего в тридцати сантиметрах от его влажного, нервно подрагивающего носа, были столь же недоступны, как если бы они находились на Луне. Примерно такие же ощущения должен был испытывать Ромео, окажись его Джульетта монашенкой, закованной, для пущей безопасности, в железный «пояс верности».
Больше всего на свете зенненхунду Штерну хотелось напомнить о своем существовании надрывно-умоляющим поскуливанием, но умный пес понимал, что настроение у хозяина далеко не радужное и, дай он волю своим чувствам, Андрей безжалостно выгонит его в коридор, где даже аромат колбасы станет ему недоступен.
— Так как насчет моей просьбы? — напомнил Дорофеев.
— Твоей просьбы?
Погруженный в пучину скорби хозяин дома не сразу сообразил, о чем идет речь.
— Ты обещал переговорить с этим твоим иностранным дипломатом, как его там… Пьером, что ли?
— С Шарлем, — механически поправил Сикорский и снова замолчал.
— Да-да, с Шарлем, — оживился Аскольд. — Так ты с ним говорил? Он состряпает мне бельгийское гражданство?
В глазах Андрея неожиданно полыхнула ярость. Судорожно потянувшись за бутылкой, он сжал ее горлышко с исступлением Отелло, наносящего Дездемоне тяжкие телесные повреждения.
Задетая локтем Сикорского тарелка с колбасой соскользнула со стола и, чудом не разбившись, подъехала прямо к лапам Штерна. Не верящий своему счастью зенненхунд принялся лихорадочно поглощать вожделенные ломтики.
— Лучше не напоминай мне о нем, — даже не взглянув на упавшую тарелку, скрипнул зубами Сикорский.
— Что, неужели и он?..
— Я же сказал — не напоминай.
— Ладно, не буду, — разочарованно вздохнул Дорофеев. — Кстати, ты в курсе, какой секс считается безопасным?
— Что? — непонимающе посмотрел на него Андрей.
— Тот, который не приводит к женитьбе, — подмигнул приятелю Аскольд.
— У женщины должно быть три зверя в жизни, — изрекла Наташа Лиганова. — Крокодил, из кожи которого сшита сумочка, «Ягуар» — автомобиль, на котором она ездит за покупками, и осел, который все это оплачивает.
Они с Алисой сидели у стойки бара. Время для любителей ночных тусовок было почти детским, и народу в «Лиловом мандарине» было немного.
— А еще лучше — когда ослов много, — заметила Гусева. — Знаешь ведь поговорку: не имей сто рублей, а имей сто…
— Богатеньких осликов, — закончила за нее Наталья. — Что, твой атташе так и не позвонил?
Алиса отрицательно покачала головой и поднялась.
— Пойду подправлю макияж. Присмотри пока за моей рюмкой.
— Опасаешься, что кто-нибудь подсыплет в нее яду?
Презрительно искривив ярко накрашенные губы, Лиганова посмотрела вслед подруге. Она сама не могла бы объяснить, почему Гусева так раздражает ее. Возможно, потому, что Алиса была роскошной высокой блондинкой — именно так всегда мечтала выглядеть изящная миниатюрная Наталья.
Лиганова была убеждена, что подруга хоть и не намного, но постоянно обходит ее. Клиенты дарили ей более дорогие подарки, да и мужчины у Гусевой были и престижнее, и элегантнее. Роман Алисы с бельгийским атташе переполнил чашу терпения Наташи, и иногда девушке казалось, что если она срочно чего-нибудь не предпримет, то умрет, отравленная губительным ядом зависти.
Несправедливо, если подружка, выскочив замуж, примется разъезжать по свету на собственной яхте, тратя денежки Шарля на шмотки от кутюр и брюлики от Тиффани, в то время как Наталья по-прежнему будет кочевать от одного богатого козла к другому, пока не постареет или не загнется от какой-нибудь заразы. Не может так быть, чтобы одним — все, а другим — ничего.
Задумавшись, Лиганова не заметила, как на табурет Алисы опустился молодой черноволосый парень.
— Простите, — произнес Денис. — Я… Девушка вздрогнула при звуке его голоса и, разозлившись от собственного испуга, возмущенно воззрилась на журналиста. Спрятанный за гладким Наташиным лбом компьютер, автоматически оценив стоимость одежды и обуви незнакомца, выдал заключение, что уровень дохода нахального брюнета не позволяет отнести его к разряду потенциальных ослов. Если продолжить аналогию с животным миром, он безнадежно застрял где-то в промежутке между одноклеточными и губками.
— Вали отсюда, — грубо сказала Наташа. — лишь, что ли, здесь занято.
— Боюсь, вы меня не так поняли, — Зыков попытался изобразить обаятельную улыбку. — Я не собираюсь приставать к вам, просто хотел спросить. Однажды я видел вас в этом клубе в компании высокой голубоглазой блондинки. Мне очень нужно ее найти. Вы мне не поможете?
Интерес нахала к Алисе переполнил чашу терпения Лигановой. Ну почему эти безмозглые мужики сплошь и рядом западают на вульгарных грудастых блондинок? Почему они не могут оценить ее шарм, грацию, изысканную аристократическую утонченность?
— Ты что, глухой? — яростно прошипела Наталья. — Кажется, я ясно выразилась — вали отсюда, и быстро. Иначе позову вышибалу — он тебя по частям отсюда вынесет.
— В чем дело? Этот тип к тебе пристает? — нахмурилась подошедшая Алиса.
— Ой, это вы! — обрадовался Денис и встал с табурета, уступая Гусевой место. — Я только спросил у вашей подруги, как вас найти, а она почему-то разозлилась.
— И зачем я тебе понадобилась?
— Я видел вас с этим человеком. Вытащив из кармана фотографию подброшенного «гиббонам» покойника, журналист протянул его Гусевой.
— Шарль! — изумленно вскинула брови Алиса. — Но… он так странно выглядит… Почему он в форме инспектора ГИБДД?
— Значит, его зовут Шарль? Вы близко знакомы? Побледневшая Алиса нервно закусила губу. Она уже поняла, какую новость сообщит ей сейчас незнакомец, но, цепляясь за последнюю надежду, отчаянно не хотела в это верить.
— Это мой жених. В чем дело? С ним что-то случилось?
— Боюсь, что да.
— Он жив?
Зыков отрицательно покачал головой:
— Мне очень жаль.
— Шарль умер? — Лиганова недоверчиво посмотрела на Зыкова. — Что с ним случилось? Попал в аварию?
Закрыв лицо руками, Гусева застыла, все еще не веря в происходящее. В своих мечтах она уже слышала звон свадебных колоколов, видела себя на яхте рядом с веселым элегантным Шарлем, гуляла по его вилле на Балеарах. Теперь ничего этого не будет. Ее мечты уже в который раз рассыпались в прах.
— Убит, — тихо сказал Денис. — К сожалению, при нем не было обнаружено никаких документов, так что милиция не смогла идентифицировать его личность.
— Вы из милиции?
Справившись с первым приступом отчаяния, Гусева отняла ладони от лица.
— Нет, но я помогаю следствию. Я журналист.
— Журналист? — презрительно скривилась Наталья. — Только писак нам здесь не хватало.
— Оставь его в покое, — вспылила Алиса. — Если Шарля убили, я хочу знать, кто это сделал.
— Простите, что мучаю вас, но это важно для следствия, — Зыков достал из кармана еще одну фотографию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18