Там молодые люди познакомились и крепко подружились.Чоухань поднял голову, увидел своего друга Яйцо и спросил:— Ты что это, силу вздумал пробовать?Яйцо молчал.— Что с тобой? Может, чем недоволен? — продолжал допытываться Чоухань. — Обычно монахи не могут избежать четырех запретов: на вино, женщин, богатство и гнев. Вино ты не пьешь, на женщин не падок, на деньги не жаден, а вот гнев тебе не мешало бы научиться сдерживать.Яйцо немного успокоился:— О гневе ты правильно сказал, брат. Но нет у меня больше сил терпеть обиды от лысых ослов!— Мой отец при жизни всегда говорил, что ты хороший человек. Что у тебя с ними общего? Если тебя обижают, уйди от них. Ведь Цыюню недолго осталось жить, а без него тебя сживут со свету.Чоухань собрал овощи и ушел, а Яйцо остался сидеть. Он уже отказался от мысли о поджоге храма и окончательно решил отправиться странствовать. Правда, уйти, не простившись с Цыюнем, было неучтиво, а пойти к нему опасно: он, пожалуй, мог и не отпустить.Когда Яйцо вернулся на кухню, жертвенные бумажные деньги все еще лежали в чашке на шкафу. Он сжег их перед очагом, затем осторожно пробрался в келью Цыюня, забрал свою одежду и одеяло и связал в узел. Дождавшись сумерек, он незаметно выскользнул за ворота храма и быстро зашагал прочь...Здесь мы оставим на время хэшана Яйцо и продолжим наш рассказ о Цыюне. Когда настало время отходить ко сну, старец заметил отсутствие молодого хэшана и стал расспрашивать о нем других монахов, однако никто из них ничего толком не мог сказать. Утром же обнаружилось, что вещи хэшана исчезли, и Цыюнь напустился на монахов:— Видно, кто-то из вас повздорил с ним, он обиделся и ушел, даже не простившись со мной!— Да никто с ним не ссорился, — оправдывались монахи. — Он уже давно собирался странствовать, и только привязанность к Лю Собачонке удерживала его здесь. Вчера он жег жертвенные деньги — значит, собрался уходить.Старец не поверил и велел искать. Монахи согласились, но далеко не уходили — немного побродили в окрестностях храма и вернулись.— И следов не видать. Наверное, далеко ушел...После утренней трапезы Цыюнь снова послал монахов на поиски, сам тоже взял бамбуковую палку и отправился в деревню. Возвращаясь назад, он увидел, что его монахи сидят на берегу реки и от нечего делать бросают в воду обломки черепицы.Цыюнь вскипел:— Я, старик, бегаю, ищу, а вы тут забавляетесь!Видя, что их поймали с поличным, монахи смутились. Лишь один осмелился возразить:— Что зря искать. Он вас любит и далеко не уйдет. Вот увидите — дня через два-три сам заявится.— Верно, верно! — поддержали его остальные. — Куда ему деваться? Он монах с самого рождения, родных у него нет... К тому же — кто знает, куда ему вздумалось направиться! Или, может, вы, наставник, знаете? Тогда скажите нам, мы ему письмо напишем, попросим вернуться...Монахи говорили наперебой, не давая Цыюню даже рта открыть. Задыхаясь от гнева, старец заперся в своей келье. После этого он уже не осмеливался посылать монахов на поиски и теперь сам каждый день бродил по окрестностям, расспрашивая всех встречных о беглеце. И всякий раз, когда он возвращался ни с чем, монахи у него за спиной корчили рожи, и старцу приходилось делать вид, будто он ничего не замечает.Прошло больше месяца. Цыюнь несколько раз гадал о судьбе пропавшего, но гадание ничего не дало. Ему вспомнилось первое гадание, когда выпала пятнадцатая бирка. С тех пор минуло именно пятнадцать лет. Может, такое совпадение не случайно? Ведь сказано же было дальше, что в храме он найдет лишь временный приют! Оставалось только вздыхать и ждать...А теперь снова вернемся к хэшану Яйцо. Покинув храм, он решил прежде всего поглядеть на знаменитые горы и разыскать необыкновенных людей, которые смогли бы раскрыть перед ним тайны даосской магии.Собирая в пути подаяние, он добрался до храма на горе Сяншань, где поклонился истинному телу Вечного Будды Вечный Будда — Будда, покинувший Колесо перерождений и ставший бессмертным, «вечным», достигшим «безмерного долголетия» — истинного прозрения. Обычно речь идет об Амитабе — будде «безмерного света», призванном в этот мир, чтобы спасать души людей.
. Оттуда направился в Хэнчжоу полюбоваться священной южной горой Хэншань. Так он посетил семьдесят две знаменитые горы, десять пещер и гротов, пятнадцать скал, побывал на двадцати пяти горных реках. Высится на пути красивая гора — любуется горой, протекает река — любуется рекой, встретится буддийский или даосский монах — следует за ним до тех пор, пока не убедится, что больше учиться у него нечему.Однажды он с несколькими попутчиками-монахами проходил у подножья горы Заоблачных снов, что в Мяньяне. Место пустынное, кругом громоздятся горы, признаков человеческого жилья нет и в помине. Остановиться было негде, пришлось идти дальше. Как вдруг неизвестно откуда пополз густой белый туман и опустился на дорогу. Один из монахов, шедший сзади, замахал руками:— Скорее назад! Иначе заблудимся!— Что это за место? — спросил у него Яйцо.— Где-то здесь находится пещера Белых облаков, в которой обитает дух Белой обезьяны, — на ходу отвечал монах. — В пещере хранится Небесная книга о тайнах волшебства, а чтобы люди не могли проникнуть в пещеру и похитить ее, дух распускает этот туман. И только в полдень пятого числа пятого месяца, когда дух обезьяны улетает на небеса, туман рассеивается. Когда же он возвращается, туман расползается вновь. Говорят, в пещере есть белая яшмовая курильница — как только обезьяна возвращается, из нее начинает струиться дымок. Недавно один даос хотел проникнуть в пещеру, но добрался до узкого каменного мостика и испугался... Давайте лучше поскорее уйдем отсюда! Не то сами заблудимся, и тогда нам конец! Туман тут ядовитый, от него либо сразу помрешь, либо долго потом болеть будешь!«Вот она, истинная магия, вот что мне нужно! — с восторгом подумал Яйцо. — И кому, как не мне, суждено познать эти тайны?!»Через несколько дней он покинул своих спутников и по старой дороге направился к пещере Белых облаков. Выбрав место у кромки тумана, он соорудил из сосновых ветвей шалаш и поселился в нем, дожидаясь наступления праздника начала лета, когда можно будет проникнуть в пещеру. Днем он бродил по окрестностям, собирая подаяние, а по ночам отдыхал в шалаше.Поистине: Только испивший до днаглубокое море страданийСможет возвыситься в миребренных страстей и желаний. Если желаете знать, как хэшан Яйцо осуществил свой замысел похищения Небесной книги, прочтите следующую главу. Глава девятая Молодой барич Лэн пробует заняться колдовством. Хэшан Яйцо дважды пытается похитить книгу тайн Юань-гуна Законы судьбы и Даоимеют единый исток,Только владеющий чарамив пещеру проникнуть смог.Если судьбе угодно,и тысячи ли — не преграда,Если судьба воспротивится,не увидишь и то, что рядом.
Итак, хэшан Яйцо поселился в шалаше у подножья гор Заоблачных снов и стал дожидаться праздника начала лета, когда рассеется туман и можно будет похитить Небесную книгу из пещеры Белых облаков. До праздника оставался чуть ли не месяц, а его уже охватило нетерпение. Ему очень хотелось заполучить книгу тайн, но и терзали сомнения — существует ли она вообще, эта книга, или, может, все это вымысел монаха-попутчика? Ежели, скажем, наврал монах, то откуда берется этот вечный туман? И хэшан Яйцо то и дело бегал в горы, но каждый раз возвращался ни с чем — сквозь пелену белесого тумана ничего разглядеть не удавалось.И вот однажды он купил вина и закусок, выпил и, захмелев, подумал:«Пьяному и сытому человеку никакой туман не страшен. Я живу под небом, хожу по земле — мне ли бояться какого-то Юань-гуна? И стоит ли ждать начала лета? Не лучше ли пойти сейчас же и попросить у него Небесную книгу?!»И, возбужденный вином, он направился прямо в туман. Однако не прошел он и одного ли, как туман настолько сгустился, что ничего нельзя было различить. Пришлось хэшану Яйцо возвращаться ни с чем...Но вот наступил день праздника начала лета, и в назначенный час туман начал редеть. К полудню же установилась и вовсе ясная погода. Обрадованный Яйцо надел сандалии, прихватил с собой палку из сандалового дерева и, словно на крыльях, помчался в горы. Первые несколько ли он прошел быстро. Места были дикие, по сторонам высились скалы; как ниточка тропинка вела его вперед. И это успокаивало — ведь протоптал же ее кто-то! Пройдя еще около десяти ли, он увидел узенький каменный мостик длиной в три сажени Сажень. — Китайская сажень равна 3,2 м; в разные времена ее длина была различной.
, перекинутый через стремительный поток, пробивавшийся среди острых скал.Яйцо глянул вниз — и страх охватил его. Но, как известно, жизнь и смерть предопределяет судьба! А коли так — чего бояться?! И Яйцо смело ступил на мостик, легко преодолел его и очутился у входа в пещеру, над которой была высечена надпись: «Пещера Белых облаков».Войдя в пещеру, которая показалась ему необъятной, словно целый мир, Яйцо огляделся по сторонам и увидел небольшую каменную скалу, перед которой стояла ослепительно сверкающая белая яшмовая курильница.«Настоящее сокровище! — подумал Яйцо. — Такое простому человеку и не приснится! Видно, счастливая судьба привела меня сюда».Взобравшись на скалу, Яйцо стал обозревать пещеру, как вдруг от тонкого аромата у него защекотало в носу. Яйцо покрутил головой и увидел, что дымок струится из курильницы.«Видно, возвращается дух Белой обезьяны!» — с тревогой подумал Яйцо, спрыгнул со скалы и бросился вон из пещеры. Преодолев без труда каменный мостик, он вернулся в шалаш, отдышался и стал сокрушенно думать:«Сколько натерпелся, и все попусту!.. Красот, конечно, навидался, зато книги не видел! Поистине, захотел полюбоваться луной на небе, а потерял жемчужину с блюда! Теперь жди еще целый год!»Так он думал-думал и, наконец, решил:«Что однажды родилось, непременно когда-нибудь созреет. В следующий раз не буду отвлекаться на пустяки, проберусь прямо в опочивальню духа Белой обезьяны и, сколько бы он там ни прятал Небесных книг, все унесу. Ну, а потом выберу, что мне больше подходит!»Чтобы как-то скоротать время, он стал отныне часто покидать шалаш и отправляться в долгие путешествия. Так он попал однажды в место, называвшееся Юнчжоу. Там находились славившиеся своей красотой гора Каменной ласточки и горный поток Уси. На берегу потока, на его крутом обрыве находился камень с гладкой блестящей поверхностью, высотой в один чи и шириной в пять вершков. В камень этот можно было смотреться, как в зеркало. Правда, его нельзя было сравнить со знаменитым древним зеркалом времен династии Цинь, глядясь в которое человек мог увидеть не только свою внешность, но и внутренние органы. Однако и в этом камне, вглядевшись, можно было различить каждый волосок.Яйцу так понравились здешние места, что он решил задержаться в Юнчжоу больше чем на месяц. Но вот однажды, придя на берег потока, он, к великому удивлению, обнаружил, что камень исчез, а на его месте зияет пустая ниша.Пока молодой хэшан изумлялся и негодовал, неподалеку на склоне горы послышались звон бубенцов и людские голоса. Яйцо спрятался за толстой сосной и стал наблюдать. Вскоре появилась толпа людей. Впереди на рыжем коне ехал знатный юноша в атласном халате и белой шелковой головной повязке. За ним следовало с десяток слуг. У края обрыва юноша сошел с коня, оглядел пустую нишу, оставшуюся от зеркального камня, и, жестикулируя, стал что-то говорить своим людям. Затем четверо крестьян притащили на веревках большой черный камень.«Так вот кто, оказывается, похитил каменное зеркало! — подумал Яйцо. — А теперь хочет на его место поставить простой камень!»Тем временем слуги подтащили камень к краю обрыва и стали на веревках спускать его вниз. Несколько человек, стоявших внизу, поддерживали камень шестами. Когда он плотно улегся в нишу, люди огласили округу радостными возгласами.И тут оказалось, что этот черный камень и был тем каменным зеркалом, обладавшим столь чудесным свойством: стоило его стронуть с места, как оно сразу теряло блеск. И вот теперь, возвращенное на прежнее место, оно засияло вновь.Что же касается юноши, то он был сыном академика Академик — высшее ученое звание (по-китайски «ханьлинь»); присуждалось лучшим из сдавших экзамены в столице на степень цзиньши. Члены академии Ханьлинь обычно занимали высокие посты при дворе.
Лэна, местного богача, владевшего в здешних местах обширным поместьем, называвшимся Лэнцзячжуан Лэнцзячжуан. — Китайские деревни и поместья часто назывались по фамилии их обитателей; здесь: селение семьи Лэн.
. Это был привлекательный юноша, но столь жадный по своей натуре, что в народе его называли не иначе как Лэн Живодер. Ему понравилось каменное зеркало — и он велел перенести его к себе в поместье. Однако что из этого вышло, вы уже знаете...Между тем, услышав возгласы, Яйцо высунулся из-за дерева. Тут его и заметил молодой Лэн:— Эй, монах! Ты что здесь высматриваешь? Или, может, ты не монах, а разбойник с большой дороги?Яйцо вышел из укрытия, поздоровался и почтительно сказал:— Бедный монах смиренно приветствует вас! Я родом из Сычжоу, странствую по священным местам, в ваши владения забрел случайно. Не хотелось вас потревожить, вот я и спрятался.— Ишь, наглый монах! — зароптали люди молодого Лэна. — Даже не поклонился при встрече с господином!Яйцо собрался было им возразить, но его опередил сам Лэн:— От монахов не требуется соблюдение этикета. Позвольте узнать ваше почтенное имя и место, где вы живете?— Зовут меня хэшаном Яйцо, а живу я постоянно при храме Утренней зари. Сейчас же, когда я странствую, жить приходится где выпадет. А то и просто, как говорят, вкушать ветер и почивать на росе.— Бывают же встречи, точно сама судьба уготовила их! — воскликнул молодой Лэн. — Недалеко отсюда находится мое поместье, и мне хотелось бы пригласить вас. Надеюсь, вы не откажетесь?— Премного благодарен за милость! — отвечал Яйцо.Молодой Лэн сел на коня и поехал вперед, а слугам приказал сопровождать гостя.Дорогой двое слуг, сопровождавших молодого хэшана, рассказывали ему:— Наш господин в учение Будды не верит и признает только даосов. Не было еще случая, чтобы он подал милостыню буддийскому монаху! Просто удивительно, что он пригласил вас к себе в поместье.— Кто такой ваш господин? — поинтересовался Яйцо.— Его фамилия Лэн, — отвечали слуги, — от слова «лэн», что значит «холод», от которого все страдают. Прежде наш старый господин состоял членом придворной Ханьлиньской академии. И сын его, а наш молодой господин, жил при нем, но недавно женился и переехал жить в поместье.За разговорами не заметили, как добрались до усадьбы, которая действительно соответствовала имени ее владельца — от строений так и веяло холодом.Хэшана Яйцо провели в зал, где его церемонно приветствовал молодой Лэн. Пригласив гостя сесть, юноша стал расспрашивать его:— Как давно вы покинули родной дом? Сколько вам лет? С виду вы так молоды...— Бедному монаху довелось прожить на свете всего девятнадцать лет, — скромно отвечал Яйцо. — Из дому ушел еще в детстве.— А какое имя вы носили в миру? Неужто — Яйцо?— Я вырос среди монахов; что было в миру — не помню.— Мне пришлось слышать, — продолжал молодой Лэн, — что всякому, кто нарушает волю Цветастого зонта Цветастый зонт — одно из названий созвездия Северной Медведицы, где, согласно легендам, находился трон Великого государя (Да-ди) — властителя судеб.
, суждено стать монахом — либо даосским, либо буддийским. То, что вы постриглись в раннем детстве, это весьма похвально, ибо доказывает, что у вас счастливая судьба. Стало быть, вам нынче исполнилось девятнадцать? Позвольте узнать, в какой день какого месяца вы родились?— Я был еще слишком мал, когда попал в храм, и поэтому наверное ничего не могу сказать. Однако, думается, родился я в одиннадцатом месяце, часа же и дня — не знаю.Разговор был прерван появлением слуги.— Куда прикажете подать угощение?Молодой Лэн на минуту задумался:— Подавай в лодку Сбора лотосов. — И затем обратился к молодому хэшану: — Прошу вас к столу.— Премного благодарен, — поблагодарил Яйцо.— Ах да! — спохватился хозяин. — Забыл спросить, могу ли я предложить вам немного вина и скоромного?— На это у нас строгого запрета нет, — сказал Яйцо.— Теперь мне понятно, почему вы такой здоровый! — засмеялся молодой Лэн. — Прямо-таки деревенский мужик!Он обернулся к слугам и приказал подать к столу рыбных и мясных блюд, разогреть чайник лучшего вина, а сам извинился перед гостем:— Извините, что покидаю вас. Меня ждут кое-какие мирские дела.— Не стоит извиняться, я и так вам очень благодарен, — ответил Яйцо и, простившись с хозяином, последовал за слугами. Его провели в сад, посреди которого был вырыт просторный рыбный пруд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
. Оттуда направился в Хэнчжоу полюбоваться священной южной горой Хэншань. Так он посетил семьдесят две знаменитые горы, десять пещер и гротов, пятнадцать скал, побывал на двадцати пяти горных реках. Высится на пути красивая гора — любуется горой, протекает река — любуется рекой, встретится буддийский или даосский монах — следует за ним до тех пор, пока не убедится, что больше учиться у него нечему.Однажды он с несколькими попутчиками-монахами проходил у подножья горы Заоблачных снов, что в Мяньяне. Место пустынное, кругом громоздятся горы, признаков человеческого жилья нет и в помине. Остановиться было негде, пришлось идти дальше. Как вдруг неизвестно откуда пополз густой белый туман и опустился на дорогу. Один из монахов, шедший сзади, замахал руками:— Скорее назад! Иначе заблудимся!— Что это за место? — спросил у него Яйцо.— Где-то здесь находится пещера Белых облаков, в которой обитает дух Белой обезьяны, — на ходу отвечал монах. — В пещере хранится Небесная книга о тайнах волшебства, а чтобы люди не могли проникнуть в пещеру и похитить ее, дух распускает этот туман. И только в полдень пятого числа пятого месяца, когда дух обезьяны улетает на небеса, туман рассеивается. Когда же он возвращается, туман расползается вновь. Говорят, в пещере есть белая яшмовая курильница — как только обезьяна возвращается, из нее начинает струиться дымок. Недавно один даос хотел проникнуть в пещеру, но добрался до узкого каменного мостика и испугался... Давайте лучше поскорее уйдем отсюда! Не то сами заблудимся, и тогда нам конец! Туман тут ядовитый, от него либо сразу помрешь, либо долго потом болеть будешь!«Вот она, истинная магия, вот что мне нужно! — с восторгом подумал Яйцо. — И кому, как не мне, суждено познать эти тайны?!»Через несколько дней он покинул своих спутников и по старой дороге направился к пещере Белых облаков. Выбрав место у кромки тумана, он соорудил из сосновых ветвей шалаш и поселился в нем, дожидаясь наступления праздника начала лета, когда можно будет проникнуть в пещеру. Днем он бродил по окрестностям, собирая подаяние, а по ночам отдыхал в шалаше.Поистине: Только испивший до днаглубокое море страданийСможет возвыситься в миребренных страстей и желаний. Если желаете знать, как хэшан Яйцо осуществил свой замысел похищения Небесной книги, прочтите следующую главу. Глава девятая Молодой барич Лэн пробует заняться колдовством. Хэшан Яйцо дважды пытается похитить книгу тайн Юань-гуна Законы судьбы и Даоимеют единый исток,Только владеющий чарамив пещеру проникнуть смог.Если судьбе угодно,и тысячи ли — не преграда,Если судьба воспротивится,не увидишь и то, что рядом.
Итак, хэшан Яйцо поселился в шалаше у подножья гор Заоблачных снов и стал дожидаться праздника начала лета, когда рассеется туман и можно будет похитить Небесную книгу из пещеры Белых облаков. До праздника оставался чуть ли не месяц, а его уже охватило нетерпение. Ему очень хотелось заполучить книгу тайн, но и терзали сомнения — существует ли она вообще, эта книга, или, может, все это вымысел монаха-попутчика? Ежели, скажем, наврал монах, то откуда берется этот вечный туман? И хэшан Яйцо то и дело бегал в горы, но каждый раз возвращался ни с чем — сквозь пелену белесого тумана ничего разглядеть не удавалось.И вот однажды он купил вина и закусок, выпил и, захмелев, подумал:«Пьяному и сытому человеку никакой туман не страшен. Я живу под небом, хожу по земле — мне ли бояться какого-то Юань-гуна? И стоит ли ждать начала лета? Не лучше ли пойти сейчас же и попросить у него Небесную книгу?!»И, возбужденный вином, он направился прямо в туман. Однако не прошел он и одного ли, как туман настолько сгустился, что ничего нельзя было различить. Пришлось хэшану Яйцо возвращаться ни с чем...Но вот наступил день праздника начала лета, и в назначенный час туман начал редеть. К полудню же установилась и вовсе ясная погода. Обрадованный Яйцо надел сандалии, прихватил с собой палку из сандалового дерева и, словно на крыльях, помчался в горы. Первые несколько ли он прошел быстро. Места были дикие, по сторонам высились скалы; как ниточка тропинка вела его вперед. И это успокаивало — ведь протоптал же ее кто-то! Пройдя еще около десяти ли, он увидел узенький каменный мостик длиной в три сажени Сажень. — Китайская сажень равна 3,2 м; в разные времена ее длина была различной.
, перекинутый через стремительный поток, пробивавшийся среди острых скал.Яйцо глянул вниз — и страх охватил его. Но, как известно, жизнь и смерть предопределяет судьба! А коли так — чего бояться?! И Яйцо смело ступил на мостик, легко преодолел его и очутился у входа в пещеру, над которой была высечена надпись: «Пещера Белых облаков».Войдя в пещеру, которая показалась ему необъятной, словно целый мир, Яйцо огляделся по сторонам и увидел небольшую каменную скалу, перед которой стояла ослепительно сверкающая белая яшмовая курильница.«Настоящее сокровище! — подумал Яйцо. — Такое простому человеку и не приснится! Видно, счастливая судьба привела меня сюда».Взобравшись на скалу, Яйцо стал обозревать пещеру, как вдруг от тонкого аромата у него защекотало в носу. Яйцо покрутил головой и увидел, что дымок струится из курильницы.«Видно, возвращается дух Белой обезьяны!» — с тревогой подумал Яйцо, спрыгнул со скалы и бросился вон из пещеры. Преодолев без труда каменный мостик, он вернулся в шалаш, отдышался и стал сокрушенно думать:«Сколько натерпелся, и все попусту!.. Красот, конечно, навидался, зато книги не видел! Поистине, захотел полюбоваться луной на небе, а потерял жемчужину с блюда! Теперь жди еще целый год!»Так он думал-думал и, наконец, решил:«Что однажды родилось, непременно когда-нибудь созреет. В следующий раз не буду отвлекаться на пустяки, проберусь прямо в опочивальню духа Белой обезьяны и, сколько бы он там ни прятал Небесных книг, все унесу. Ну, а потом выберу, что мне больше подходит!»Чтобы как-то скоротать время, он стал отныне часто покидать шалаш и отправляться в долгие путешествия. Так он попал однажды в место, называвшееся Юнчжоу. Там находились славившиеся своей красотой гора Каменной ласточки и горный поток Уси. На берегу потока, на его крутом обрыве находился камень с гладкой блестящей поверхностью, высотой в один чи и шириной в пять вершков. В камень этот можно было смотреться, как в зеркало. Правда, его нельзя было сравнить со знаменитым древним зеркалом времен династии Цинь, глядясь в которое человек мог увидеть не только свою внешность, но и внутренние органы. Однако и в этом камне, вглядевшись, можно было различить каждый волосок.Яйцу так понравились здешние места, что он решил задержаться в Юнчжоу больше чем на месяц. Но вот однажды, придя на берег потока, он, к великому удивлению, обнаружил, что камень исчез, а на его месте зияет пустая ниша.Пока молодой хэшан изумлялся и негодовал, неподалеку на склоне горы послышались звон бубенцов и людские голоса. Яйцо спрятался за толстой сосной и стал наблюдать. Вскоре появилась толпа людей. Впереди на рыжем коне ехал знатный юноша в атласном халате и белой шелковой головной повязке. За ним следовало с десяток слуг. У края обрыва юноша сошел с коня, оглядел пустую нишу, оставшуюся от зеркального камня, и, жестикулируя, стал что-то говорить своим людям. Затем четверо крестьян притащили на веревках большой черный камень.«Так вот кто, оказывается, похитил каменное зеркало! — подумал Яйцо. — А теперь хочет на его место поставить простой камень!»Тем временем слуги подтащили камень к краю обрыва и стали на веревках спускать его вниз. Несколько человек, стоявших внизу, поддерживали камень шестами. Когда он плотно улегся в нишу, люди огласили округу радостными возгласами.И тут оказалось, что этот черный камень и был тем каменным зеркалом, обладавшим столь чудесным свойством: стоило его стронуть с места, как оно сразу теряло блеск. И вот теперь, возвращенное на прежнее место, оно засияло вновь.Что же касается юноши, то он был сыном академика Академик — высшее ученое звание (по-китайски «ханьлинь»); присуждалось лучшим из сдавших экзамены в столице на степень цзиньши. Члены академии Ханьлинь обычно занимали высокие посты при дворе.
Лэна, местного богача, владевшего в здешних местах обширным поместьем, называвшимся Лэнцзячжуан Лэнцзячжуан. — Китайские деревни и поместья часто назывались по фамилии их обитателей; здесь: селение семьи Лэн.
. Это был привлекательный юноша, но столь жадный по своей натуре, что в народе его называли не иначе как Лэн Живодер. Ему понравилось каменное зеркало — и он велел перенести его к себе в поместье. Однако что из этого вышло, вы уже знаете...Между тем, услышав возгласы, Яйцо высунулся из-за дерева. Тут его и заметил молодой Лэн:— Эй, монах! Ты что здесь высматриваешь? Или, может, ты не монах, а разбойник с большой дороги?Яйцо вышел из укрытия, поздоровался и почтительно сказал:— Бедный монах смиренно приветствует вас! Я родом из Сычжоу, странствую по священным местам, в ваши владения забрел случайно. Не хотелось вас потревожить, вот я и спрятался.— Ишь, наглый монах! — зароптали люди молодого Лэна. — Даже не поклонился при встрече с господином!Яйцо собрался было им возразить, но его опередил сам Лэн:— От монахов не требуется соблюдение этикета. Позвольте узнать ваше почтенное имя и место, где вы живете?— Зовут меня хэшаном Яйцо, а живу я постоянно при храме Утренней зари. Сейчас же, когда я странствую, жить приходится где выпадет. А то и просто, как говорят, вкушать ветер и почивать на росе.— Бывают же встречи, точно сама судьба уготовила их! — воскликнул молодой Лэн. — Недалеко отсюда находится мое поместье, и мне хотелось бы пригласить вас. Надеюсь, вы не откажетесь?— Премного благодарен за милость! — отвечал Яйцо.Молодой Лэн сел на коня и поехал вперед, а слугам приказал сопровождать гостя.Дорогой двое слуг, сопровождавших молодого хэшана, рассказывали ему:— Наш господин в учение Будды не верит и признает только даосов. Не было еще случая, чтобы он подал милостыню буддийскому монаху! Просто удивительно, что он пригласил вас к себе в поместье.— Кто такой ваш господин? — поинтересовался Яйцо.— Его фамилия Лэн, — отвечали слуги, — от слова «лэн», что значит «холод», от которого все страдают. Прежде наш старый господин состоял членом придворной Ханьлиньской академии. И сын его, а наш молодой господин, жил при нем, но недавно женился и переехал жить в поместье.За разговорами не заметили, как добрались до усадьбы, которая действительно соответствовала имени ее владельца — от строений так и веяло холодом.Хэшана Яйцо провели в зал, где его церемонно приветствовал молодой Лэн. Пригласив гостя сесть, юноша стал расспрашивать его:— Как давно вы покинули родной дом? Сколько вам лет? С виду вы так молоды...— Бедному монаху довелось прожить на свете всего девятнадцать лет, — скромно отвечал Яйцо. — Из дому ушел еще в детстве.— А какое имя вы носили в миру? Неужто — Яйцо?— Я вырос среди монахов; что было в миру — не помню.— Мне пришлось слышать, — продолжал молодой Лэн, — что всякому, кто нарушает волю Цветастого зонта Цветастый зонт — одно из названий созвездия Северной Медведицы, где, согласно легендам, находился трон Великого государя (Да-ди) — властителя судеб.
, суждено стать монахом — либо даосским, либо буддийским. То, что вы постриглись в раннем детстве, это весьма похвально, ибо доказывает, что у вас счастливая судьба. Стало быть, вам нынче исполнилось девятнадцать? Позвольте узнать, в какой день какого месяца вы родились?— Я был еще слишком мал, когда попал в храм, и поэтому наверное ничего не могу сказать. Однако, думается, родился я в одиннадцатом месяце, часа же и дня — не знаю.Разговор был прерван появлением слуги.— Куда прикажете подать угощение?Молодой Лэн на минуту задумался:— Подавай в лодку Сбора лотосов. — И затем обратился к молодому хэшану: — Прошу вас к столу.— Премного благодарен, — поблагодарил Яйцо.— Ах да! — спохватился хозяин. — Забыл спросить, могу ли я предложить вам немного вина и скоромного?— На это у нас строгого запрета нет, — сказал Яйцо.— Теперь мне понятно, почему вы такой здоровый! — засмеялся молодой Лэн. — Прямо-таки деревенский мужик!Он обернулся к слугам и приказал подать к столу рыбных и мясных блюд, разогреть чайник лучшего вина, а сам извинился перед гостем:— Извините, что покидаю вас. Меня ждут кое-какие мирские дела.— Не стоит извиняться, я и так вам очень благодарен, — ответил Яйцо и, простившись с хозяином, последовал за слугами. Его провели в сад, посреди которого был вырыт просторный рыбный пруд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52