«Атамурат, нас сейчас расстреляют, не давай сигарету русскому, дай лучше мне, я хоть накурюсь перед смертью…» На что твой отец сказал: «Нет, друзья, так не пойдет, мы одну Родину защищаем, и делить нам нечего. А смерти, ребята, не надо бояться, над нами Бог, он поможет нам, так что не будем терять надежды. Наши предки говорили: пока подброшенное яблоко падает на землю, судьба может измениться!». Тем временем один из немцев начал что-то выкрикивать в громкоговоритель, другой его переводил: «Всем выстроиться, всем выстроиться!» Пленные, было нас около ста человек, встали в строй. Перед нами через каждые десять шагов застыли как вкопанные по три немецких солдата с автоматами. «Если среди вас есть коммунисты, пусть сделают два шага вперед!» — раздалась команда, которая повторялась несколько раз. Я вздрогнул, когда услышал рядом с собой: «Атамурат, выходи!» — солдат-земляк показывал рукой на твоего отца. «Будешь знать, кому отдавать последнюю затяжку!» — зло пробормотал он. Тут подбежали немцы, схватили Атамурата и подтащили к краю канавы, вырытой рядом. Туда же подтолкнули еще несколько человек и сразу разрядили в них пулеметную очередь. На наших глазах убитых сбросили в канаву.
Чары ага достал из кармана платок и вытер повлажневшие глаза. Потом, слегка помолчав, произнес: «Пусть земля им будет пухом…» Подозрительно взглянул на меня. Нет, он не ошибся, глаза мои были абсолютно сухими. Его несколько озадачило, что я остался спокоен, словно не поверил его рассказу.
— Сынок, тогда действовал специальный приказ Гитлера коммунистов расстреливать на месте. Остальных военнопленных разрешалось обменивать на немцев, попавших в плен. Я попал в их число, продолжал воевать и уже после войны вернулся домой. — Он снова внимательно посмотрел мне в глаза.
— Чары ага, спасибо за ваш рассказ. Все в этом мире происходит по воле Божьей.
Между тем поезд набирал свой бег. Я уставился в окно, за которым текла желтая песчаная река. Поезд проехал Чарджоу и мчался через пески Репетека. Перед моим мысленным взором ожил образ отца, сильного, мужественного, я словно слышал его голос: «Нет, я не умру, у меня три сына и моя любимая Гурбансолтан, они продолжат мою жизнь…»
Позже, спустя годы, я проследил судьбу тех, кто вместе с моим отцом делил на всех одну сигарету. Они освободились по акту обмена военнопленными и все трое после войны вернулись домой. Но судьба оказалась немилостива к ним — все они горько, неправедно ушли из жизни. Двое из них были из сел Ашхабадского этрапа, одного парализовало, у него не двигались руки — ноги, он лишился речи и разума и в итоге умер. Второй покончил жизнь самоубийством, повесившись в собственном доме. Третий жил под Геоктепе, уже в послевоенные годы он расквитался с жизнью, бросившись под колеса поезда.
Да, за все в этой жизни приходится держать ответ. С тебя спросится за любые ошибки!
Как же жестока война! И каким жестоким оказался для человечества ХХ век с его двумя мировыми войнами, десятками других столкновений и океаном пролитой крови. Самые страшные схватки века, в которые, где добровольно, а где и силой были втянуты и наши соотечественники — туркмены. Только в войне с фашизмом полегло 740 тысяч туркмен, десятки тысяч вернулись калеками, стали инвалидами. Ничем, никакими благами мира нельзя компенсировать эти утраты! Всем погибшим в этой войне мы присвоили звание Героя Туркменистана. Царство им небесное, и да будет земля им пухом!
… Но жизнь продолжалась. Оставшиеся в живых вернулись на родную землю, приступили к мирному труду, стали потихоньку забываться, успокаиваться. Но длилось это недолго. Туркменскому народу было уготовано еще одно непомерно суровое испытание: в ночь на 6 октября 1948 года катастрофическое землетрясение до основания разрушило Ашхабад. За мгновение ока красавец-город превратился в груду развалин. Под руинами остались 176 тысяч человек! Из 198 тысяч жителей столицы!
Это несчастье не обошло стороной и нашу семью: с вечера на ночлег укладывались спать четверо. Когда наступило утро, на руинах нашего дома сидел я один. Под землей остались мама и двое моих братишек — 10-летний Ниязмурат и 6-летний Мухамметмурат…
В одиночестве я просидел шесть дней и шесть ночей. Только на седьмой день пришли родственники, унесли погибших маму и братьев и похоронили на кладбище Имам Касым.
В те шесть дней я навсегда распрощался с детством, навсегда высохли слезы на моих глазах. В последний раз взглянув на руины дома, сокрывшие самых дорогих мне людей , я тихо поклялся: «Любимые мои, до последнего дня в сердце моем будут жить ваши и погибшего отца души, они будут давать мне силы исполнить ваши несбывшиеся мечты. Аллах поможет мне, и я обязательно достигну цели!»
Я часто задумываюсь над тем, что помогло мне не только выжить, но развить переданные по наследству честь и совесть, стыдливость и терпение, сохранить в себе тот стержень, который позволил мне воспитать в себе волю, силу духа и целеустремленность. Никакие жизненные трудности не сломили меня, не сделали слабее, успехи не вскружили мне голову, напротив, в моем сердце забил неиссякаемый родник желаний — жить для своего народа, своей страны, для родной земли, во имя ее священной истории, ради сегодняшнего дня, для будущих поколений. Этот родник постепенно стал селем, рекой… Я бесконечно благодарен за это своей судьбе.
Ни от отца, ни от деда я не унаследовал никаких материальных благ. Но они оставили мне в наследство гораздо большее. Всю жизнь я слышал от близко знавших их земляков, что это были замечательные люди. «Твой отец имел благородную душу, чистое сердце!»… «Твой дед был добрым, великодушным, справедливым человеком!»… Скажите, что может быть ценнее доброго имени?
Мои дорогие соотечественники!
Я говорю не только о себе, о своих близких. Я говорю о том, что чувствую, прикасаясь к роднику памяти. И отец мой, и дед — это кровная, духовная связь с моим народом. Их сердца бились в унисон с сердцем народа, их души были выражением народной души. У нас нередко, когда хотят похвалить человека, говорят: «Это настоящий туркмен!» При этом имеются в виду непременно сердце, непременно душа. А где сердце, там доброта и мужество, где душа — вдохновение и полет. Именно потому, что многим туркменам присущи такие качества, туркменский народ имеет продолжение.
Мы видим неразрывность разных поколений и эпох в туркменской истории. Чем это можно объяснить, как не единством национального духа? Ведь порой представляется, что исторические поколения вообще не знают друг друга, не понимают языка друг друга, и хотя все они туркмены, робеют друг перед другом. Не кажется ли, что сельджуки и Махтумкули, османцы и Гёроглы не ведают друг о друге?
Так это или не так, но отчуждение поколений друг от друга начинается там, где обрывается нить памяти. И тогда ослабевают критерии сплоченности нации изнутри, усиливается воздействие на ее духовное содержание внешних влияний. А это незаметно ведет к духовной разобщенности нации, ее расслоению, раздроблению на мелкие части.
Главное заключается во внутреннем состоянии человека. Когда он падает духом, то теряет силу. Потому что именно душа человека является источником чувств, питающих и такое непреложное из них как чувство национальной гордости. И если источник мелеет, то все, что касается твоего происхождения, превращается в пустой звук. У такого человека не взыграет самолюбие туркмена.
Рухнама я написал для того, чтобы народ знал свое прошлое, мог представить, насколько он был великим. Но речь не только о прошлом. Прошлое — это исторические события, которые уже не повторятся. А память — внутренний стержень, скрепляющий цепочку исторических событий, которые будут случаться и в дальнейшем. Память — духовное звено, соединяющее и цементирующее отдаленные друг от друга по времени поколения людей.
Когда пробуждается историческая память, а ее носителями являются люди, продолжается и история. Оживают ее внутренние способности к самовозрождению, они начинают бурлить, словно пробившийся родник. Память пробуждает к жизни дух отцов, освещает пройденный ими путь, высвечивая важнейшие события в их судьбе, в судьбе всей родни. У человека восстанавливается способность чувствовать тепло родной земли, покровительство родины. И себя он начинает воспринимать как звено в неразрывной цепи поколений. Такой человек избавлен от одиночества, он не чувствует себя чужим.
В последние периоды нашей истории иссякло много духовных источников нации. Назначение Рухнама — возродить эти обмелевшие родники вдохновения. Словно древнюю арчу, глубоко пустившую свои вековые корни в туркменскую землю, надо оживить прошлое, кажущееся неубедительным, ибо, как таковая, неубедительность — большая обуза, тяжкий груз для идущих по жизни.
Но речь не только и не столько о прошлом. Рухнама призвана не воспроизводить историю, а выявлять особенности духа туркмен, проявившиеся еще в далекие времена. Хочу в этой связи коснуться древней туркменской традиции написания Огузнама.
Огузнама — великие исторические памятники. Это древние сказания наших предков, основанные на исторических событиях и фактах. Но это книги только о прошлом, будущее в них не просматривается ни в качестве мысли, ни в виде цели, нет даже его очертаний. Исторический, духовный опыт народа не осмысливается, он как бы за рамками книг. Наши предки, сочинявшие Огузнама, не могли еще видеть себя и свою эпоху внутри всей истории народа.
Сегодня перед нами качественно иные цели. Нам важно осознать свою историю, а стало быть, и самих себя. Этого нельзя добиться описанием, здесь нужно рассуждение, ибо оно, и только оно — интеллектуальное орудие выявления особенностей человеческой души.
Мой дорогой соотечественник!
Наша с тобой Рухнама — это книга, раскрывающая нашу с тобой душу. Это книга, которая должна помочь нам отыскать духовный смысл нашей истории, осознать наше прошлое через призму будущего. В прошлом мы с тобой ищем будущее. Нам важно восстановить не просто историческое прошлое, но историческую правду. Поэтому нам нужна философия Рухнама.
Прошлое — это очертание будущего, сегодняшний день — итог прошедшего, грядущее — венец настоящего и прошлого. И поэтому качество будущего, то, каким оно должно быть, а каким быть не должно, зависит от нашего умения осмыслить прошлое. Возможности будущего напрямую зависят от нашего осознанного желания возродить правду прошлой жизни, как и от того, насколько мы справимся с этой задачей. Значит, подлинность будущего — это подлинность нашего разума и воли.
Безоговорочно признавая роль и значение Всевышнего в истории, мы вместе с тем отдаем себе отчет в том, что должны собственными руками строить свое будущее. Это неизбежность. Отрицать ее, значит, отказаться от ответственности за все, что нами сделано, делается и будет делаться.
Мы не кичимся перед памятью своих предков — Боже упаси! Но на смену Огузнама мы призываем Рухнама как источник нового света и нового вдохновения. Господь наделил нас высшим разумом, и мы должны сами творить свою историю. Это преимущество — не подарок, оно дано нам в обязанность.
Мои дорогие соотечественники!
Я хочу открыть вам глаза на одну простую истину, хочу, чтобы вы всем сердцем восприняли ее и осмыслили.
Почему туркмены великий народ? Пусть не покажется кому-то нескромным этот вопрос. Для нас это не вопрос чести, а вопрос сути.
Почему туркмены великий народ? Тому есть немало причин и объяснений. Об этом книга Рухнама.
Туркмены потому великий народ, что сумели заставить и своих, и чужих историков признать свой возраст — 5 тысяч лет.
Туркмены потому великий народ, что сумели создать ценности, вошедшие в сокровищницу мира благодаря их абсолютному совершенству и неповторимости. Мерилом совершенства является Богом данный талант мастера. Но существует исторический возраст материальных шедевров, исчисляемый тысячелетиями. Выходит, вопрос об их возрасте является и вопросом о возрасте нации.
Пшеница ак бугдай существовала и пять тысяч лет назад. Такой же исторический возраст насчитывают ахалтекинские скакуны, туркменская собака алабай, национальные ковры и другие неоспоримые свидетельства таланта и мастерства туркменского народа.
Налицо непреложный факт: туркменскому народу столько лет, сколько созданным им творениям. Так что скептик может стереть с лица недоверчивую улыбку…
Наша национальная гордость, не имеющая ничего общего с национальной гордыней, желанием возвыситься над кем-то, родилась не на пустом месте. Наша гордость имеет такую же крепкую основу, как мощь туркменской земли.
В истории туркмен, еще не до конца изученной, были и периоды упадка. Но даже они не должны рассматриваться как пустые, бесполезные времена. Потому что, как правило, именно в такую годину способности туркмен к воссозданию духовных ценностей достигали своего пика. Ведь известно, что тяжелые исторические периоды мобилизуют душевные силы народа, вдохновляют его на творчество.
И Огузнама, эти бесценные памятники истории, и прекрасные туркменские дестаны, проникновенные поэзия и музыка, суфистская философия туркмен — все эти духовные ценности наш народ создавал тысячелетиями. Нам необходимо раскрыть суть этих проявлений творческого гения народа в их неразрывной связи с конкретными историческими условиями, всем укладом жизни туркмен. Это необходимо не только для восстановления исторической справедливости, воссоздания былой славы предков, но и для того, чтобы заложить крепкие, надежные основы будущего нации.
Рухнама станет для туркмен философской системой не только познания, но и построения мира. Выйдя за рамки этой книги, Рухнама продлится в умах и сердцах туркмен, сообщит целостность всей истории нации как средству ее дальнейшего развития и процветания. И тогда туркмены превратятся в единый цельный организм, в монолит, не подвластный разрушительному воздействию времени и внешних сил.
Рухнама — это гонец. Он доставляет таинственные, бесконечно интересные сведения из прошлого в настоящее.
Рухнама — это корабль. Он бороздит бескрайние просторы туркменской истории, донося вести из прошлого и вручая их будущему.
И потому я говорю:
Если туркмен представляет из себя вселенную духа, то Рухнама не может полностью заменить собою мир души. Это невозможно даже из пространственных соображений.
Но Рухнама должна стать Центром этой Вселенной. И все явления жизни, как былые, так и грядущие, продолжат жизнь на ее орбите.
Мои дорогие соотечественники!
Нашей Родине — независимому нейтральному Туркменистану исполнилось 10 лет. Эти годы стали решающими в нашей жизни и судьбе. Мы поверили в собственные силы, поверили в свое собственное государство.
За десять лет мы сумели войти в число экономически развитых стран мира. Этот знаменательный факт не может не радовать всех нас. Это гимн нашему трудолюбию, усиливающий уверенность в завтрашнем дне.
За месяц мы проходили путь длиною в год. Это видели все — и слепые, и зрячие. Сегодня даже те, кто позволял себе высокомерные издевки над нашим выбором, убедились в том, что мы идем по правильному пути. Мы заслуженно гордимся тем, что Туркменистан занимает верхние строчки в перечне развивающихся стран по своему политическому, экономическому и культурному потенциалу.
И я вновь задумываюсь: какая сила собрала нас у одного очага, усадила за один сачак и стремительно ведет в будущее?
Мне вспоминается еще одна притча из нашего славного прошлого.
… Около сорока туркменских ханов, наголо разбивших в Данданаканской битве войска Масуда — сына самого могучего в мире туркменского султана Махмуда Газневи, собрались за одним сачаком и провозгласили новое туркменское государство. На Данданаканском поле битвы ставится золотой трон и прославленный пир Абу Сейит Абыл Хайыр (Мяне баба) благословляет на государственные дела Чагры бека и Тогрул бека. Но находятся люди, которые говорят: «Здесь нельзя ставить трон, сегодня неблагоприятный день». На что Мяне баба возражает: «Не может быть плохим место, избранное Аллахом, не бывает у Аллаха неблагоприятных дней! Если ваше государство будет народным и вы пойдете по Божьему пути, по пути честных и справедливых туркмен, перед вами не будет никаких преград».
Я вспоминаю те поистине неблагоприятные дни, месяцы и годы, что предшествовали провозглашению суверенитета Туркменистана, и еще раз убеждаюсь в мудрости моего народа…
…Начиная, примерно, с 1987 года, в СССР, построенном в начале ХХ века на крови и страданиях людей, возникают разногласия, вспыхивают межнациональные конфликты. Это приводит к беспорядкам, ослаблению правящей власти. Почувствовав углубляющийся кризис в политической жизни страны, 22 августа 1990 года от имени Верховного Совета Туркменистана я выступил с декларацией, которая провозглашала самостоятельность и полный суверенитет Туркменистана, приоритет власти на всей его территории, незыблемость границ, независимость в отношении с иностранными государствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Чары ага достал из кармана платок и вытер повлажневшие глаза. Потом, слегка помолчав, произнес: «Пусть земля им будет пухом…» Подозрительно взглянул на меня. Нет, он не ошибся, глаза мои были абсолютно сухими. Его несколько озадачило, что я остался спокоен, словно не поверил его рассказу.
— Сынок, тогда действовал специальный приказ Гитлера коммунистов расстреливать на месте. Остальных военнопленных разрешалось обменивать на немцев, попавших в плен. Я попал в их число, продолжал воевать и уже после войны вернулся домой. — Он снова внимательно посмотрел мне в глаза.
— Чары ага, спасибо за ваш рассказ. Все в этом мире происходит по воле Божьей.
Между тем поезд набирал свой бег. Я уставился в окно, за которым текла желтая песчаная река. Поезд проехал Чарджоу и мчался через пески Репетека. Перед моим мысленным взором ожил образ отца, сильного, мужественного, я словно слышал его голос: «Нет, я не умру, у меня три сына и моя любимая Гурбансолтан, они продолжат мою жизнь…»
Позже, спустя годы, я проследил судьбу тех, кто вместе с моим отцом делил на всех одну сигарету. Они освободились по акту обмена военнопленными и все трое после войны вернулись домой. Но судьба оказалась немилостива к ним — все они горько, неправедно ушли из жизни. Двое из них были из сел Ашхабадского этрапа, одного парализовало, у него не двигались руки — ноги, он лишился речи и разума и в итоге умер. Второй покончил жизнь самоубийством, повесившись в собственном доме. Третий жил под Геоктепе, уже в послевоенные годы он расквитался с жизнью, бросившись под колеса поезда.
Да, за все в этой жизни приходится держать ответ. С тебя спросится за любые ошибки!
Как же жестока война! И каким жестоким оказался для человечества ХХ век с его двумя мировыми войнами, десятками других столкновений и океаном пролитой крови. Самые страшные схватки века, в которые, где добровольно, а где и силой были втянуты и наши соотечественники — туркмены. Только в войне с фашизмом полегло 740 тысяч туркмен, десятки тысяч вернулись калеками, стали инвалидами. Ничем, никакими благами мира нельзя компенсировать эти утраты! Всем погибшим в этой войне мы присвоили звание Героя Туркменистана. Царство им небесное, и да будет земля им пухом!
… Но жизнь продолжалась. Оставшиеся в живых вернулись на родную землю, приступили к мирному труду, стали потихоньку забываться, успокаиваться. Но длилось это недолго. Туркменскому народу было уготовано еще одно непомерно суровое испытание: в ночь на 6 октября 1948 года катастрофическое землетрясение до основания разрушило Ашхабад. За мгновение ока красавец-город превратился в груду развалин. Под руинами остались 176 тысяч человек! Из 198 тысяч жителей столицы!
Это несчастье не обошло стороной и нашу семью: с вечера на ночлег укладывались спать четверо. Когда наступило утро, на руинах нашего дома сидел я один. Под землей остались мама и двое моих братишек — 10-летний Ниязмурат и 6-летний Мухамметмурат…
В одиночестве я просидел шесть дней и шесть ночей. Только на седьмой день пришли родственники, унесли погибших маму и братьев и похоронили на кладбище Имам Касым.
В те шесть дней я навсегда распрощался с детством, навсегда высохли слезы на моих глазах. В последний раз взглянув на руины дома, сокрывшие самых дорогих мне людей , я тихо поклялся: «Любимые мои, до последнего дня в сердце моем будут жить ваши и погибшего отца души, они будут давать мне силы исполнить ваши несбывшиеся мечты. Аллах поможет мне, и я обязательно достигну цели!»
Я часто задумываюсь над тем, что помогло мне не только выжить, но развить переданные по наследству честь и совесть, стыдливость и терпение, сохранить в себе тот стержень, который позволил мне воспитать в себе волю, силу духа и целеустремленность. Никакие жизненные трудности не сломили меня, не сделали слабее, успехи не вскружили мне голову, напротив, в моем сердце забил неиссякаемый родник желаний — жить для своего народа, своей страны, для родной земли, во имя ее священной истории, ради сегодняшнего дня, для будущих поколений. Этот родник постепенно стал селем, рекой… Я бесконечно благодарен за это своей судьбе.
Ни от отца, ни от деда я не унаследовал никаких материальных благ. Но они оставили мне в наследство гораздо большее. Всю жизнь я слышал от близко знавших их земляков, что это были замечательные люди. «Твой отец имел благородную душу, чистое сердце!»… «Твой дед был добрым, великодушным, справедливым человеком!»… Скажите, что может быть ценнее доброго имени?
Мои дорогие соотечественники!
Я говорю не только о себе, о своих близких. Я говорю о том, что чувствую, прикасаясь к роднику памяти. И отец мой, и дед — это кровная, духовная связь с моим народом. Их сердца бились в унисон с сердцем народа, их души были выражением народной души. У нас нередко, когда хотят похвалить человека, говорят: «Это настоящий туркмен!» При этом имеются в виду непременно сердце, непременно душа. А где сердце, там доброта и мужество, где душа — вдохновение и полет. Именно потому, что многим туркменам присущи такие качества, туркменский народ имеет продолжение.
Мы видим неразрывность разных поколений и эпох в туркменской истории. Чем это можно объяснить, как не единством национального духа? Ведь порой представляется, что исторические поколения вообще не знают друг друга, не понимают языка друг друга, и хотя все они туркмены, робеют друг перед другом. Не кажется ли, что сельджуки и Махтумкули, османцы и Гёроглы не ведают друг о друге?
Так это или не так, но отчуждение поколений друг от друга начинается там, где обрывается нить памяти. И тогда ослабевают критерии сплоченности нации изнутри, усиливается воздействие на ее духовное содержание внешних влияний. А это незаметно ведет к духовной разобщенности нации, ее расслоению, раздроблению на мелкие части.
Главное заключается во внутреннем состоянии человека. Когда он падает духом, то теряет силу. Потому что именно душа человека является источником чувств, питающих и такое непреложное из них как чувство национальной гордости. И если источник мелеет, то все, что касается твоего происхождения, превращается в пустой звук. У такого человека не взыграет самолюбие туркмена.
Рухнама я написал для того, чтобы народ знал свое прошлое, мог представить, насколько он был великим. Но речь не только о прошлом. Прошлое — это исторические события, которые уже не повторятся. А память — внутренний стержень, скрепляющий цепочку исторических событий, которые будут случаться и в дальнейшем. Память — духовное звено, соединяющее и цементирующее отдаленные друг от друга по времени поколения людей.
Когда пробуждается историческая память, а ее носителями являются люди, продолжается и история. Оживают ее внутренние способности к самовозрождению, они начинают бурлить, словно пробившийся родник. Память пробуждает к жизни дух отцов, освещает пройденный ими путь, высвечивая важнейшие события в их судьбе, в судьбе всей родни. У человека восстанавливается способность чувствовать тепло родной земли, покровительство родины. И себя он начинает воспринимать как звено в неразрывной цепи поколений. Такой человек избавлен от одиночества, он не чувствует себя чужим.
В последние периоды нашей истории иссякло много духовных источников нации. Назначение Рухнама — возродить эти обмелевшие родники вдохновения. Словно древнюю арчу, глубоко пустившую свои вековые корни в туркменскую землю, надо оживить прошлое, кажущееся неубедительным, ибо, как таковая, неубедительность — большая обуза, тяжкий груз для идущих по жизни.
Но речь не только и не столько о прошлом. Рухнама призвана не воспроизводить историю, а выявлять особенности духа туркмен, проявившиеся еще в далекие времена. Хочу в этой связи коснуться древней туркменской традиции написания Огузнама.
Огузнама — великие исторические памятники. Это древние сказания наших предков, основанные на исторических событиях и фактах. Но это книги только о прошлом, будущее в них не просматривается ни в качестве мысли, ни в виде цели, нет даже его очертаний. Исторический, духовный опыт народа не осмысливается, он как бы за рамками книг. Наши предки, сочинявшие Огузнама, не могли еще видеть себя и свою эпоху внутри всей истории народа.
Сегодня перед нами качественно иные цели. Нам важно осознать свою историю, а стало быть, и самих себя. Этого нельзя добиться описанием, здесь нужно рассуждение, ибо оно, и только оно — интеллектуальное орудие выявления особенностей человеческой души.
Мой дорогой соотечественник!
Наша с тобой Рухнама — это книга, раскрывающая нашу с тобой душу. Это книга, которая должна помочь нам отыскать духовный смысл нашей истории, осознать наше прошлое через призму будущего. В прошлом мы с тобой ищем будущее. Нам важно восстановить не просто историческое прошлое, но историческую правду. Поэтому нам нужна философия Рухнама.
Прошлое — это очертание будущего, сегодняшний день — итог прошедшего, грядущее — венец настоящего и прошлого. И поэтому качество будущего, то, каким оно должно быть, а каким быть не должно, зависит от нашего умения осмыслить прошлое. Возможности будущего напрямую зависят от нашего осознанного желания возродить правду прошлой жизни, как и от того, насколько мы справимся с этой задачей. Значит, подлинность будущего — это подлинность нашего разума и воли.
Безоговорочно признавая роль и значение Всевышнего в истории, мы вместе с тем отдаем себе отчет в том, что должны собственными руками строить свое будущее. Это неизбежность. Отрицать ее, значит, отказаться от ответственности за все, что нами сделано, делается и будет делаться.
Мы не кичимся перед памятью своих предков — Боже упаси! Но на смену Огузнама мы призываем Рухнама как источник нового света и нового вдохновения. Господь наделил нас высшим разумом, и мы должны сами творить свою историю. Это преимущество — не подарок, оно дано нам в обязанность.
Мои дорогие соотечественники!
Я хочу открыть вам глаза на одну простую истину, хочу, чтобы вы всем сердцем восприняли ее и осмыслили.
Почему туркмены великий народ? Пусть не покажется кому-то нескромным этот вопрос. Для нас это не вопрос чести, а вопрос сути.
Почему туркмены великий народ? Тому есть немало причин и объяснений. Об этом книга Рухнама.
Туркмены потому великий народ, что сумели заставить и своих, и чужих историков признать свой возраст — 5 тысяч лет.
Туркмены потому великий народ, что сумели создать ценности, вошедшие в сокровищницу мира благодаря их абсолютному совершенству и неповторимости. Мерилом совершенства является Богом данный талант мастера. Но существует исторический возраст материальных шедевров, исчисляемый тысячелетиями. Выходит, вопрос об их возрасте является и вопросом о возрасте нации.
Пшеница ак бугдай существовала и пять тысяч лет назад. Такой же исторический возраст насчитывают ахалтекинские скакуны, туркменская собака алабай, национальные ковры и другие неоспоримые свидетельства таланта и мастерства туркменского народа.
Налицо непреложный факт: туркменскому народу столько лет, сколько созданным им творениям. Так что скептик может стереть с лица недоверчивую улыбку…
Наша национальная гордость, не имеющая ничего общего с национальной гордыней, желанием возвыситься над кем-то, родилась не на пустом месте. Наша гордость имеет такую же крепкую основу, как мощь туркменской земли.
В истории туркмен, еще не до конца изученной, были и периоды упадка. Но даже они не должны рассматриваться как пустые, бесполезные времена. Потому что, как правило, именно в такую годину способности туркмен к воссозданию духовных ценностей достигали своего пика. Ведь известно, что тяжелые исторические периоды мобилизуют душевные силы народа, вдохновляют его на творчество.
И Огузнама, эти бесценные памятники истории, и прекрасные туркменские дестаны, проникновенные поэзия и музыка, суфистская философия туркмен — все эти духовные ценности наш народ создавал тысячелетиями. Нам необходимо раскрыть суть этих проявлений творческого гения народа в их неразрывной связи с конкретными историческими условиями, всем укладом жизни туркмен. Это необходимо не только для восстановления исторической справедливости, воссоздания былой славы предков, но и для того, чтобы заложить крепкие, надежные основы будущего нации.
Рухнама станет для туркмен философской системой не только познания, но и построения мира. Выйдя за рамки этой книги, Рухнама продлится в умах и сердцах туркмен, сообщит целостность всей истории нации как средству ее дальнейшего развития и процветания. И тогда туркмены превратятся в единый цельный организм, в монолит, не подвластный разрушительному воздействию времени и внешних сил.
Рухнама — это гонец. Он доставляет таинственные, бесконечно интересные сведения из прошлого в настоящее.
Рухнама — это корабль. Он бороздит бескрайние просторы туркменской истории, донося вести из прошлого и вручая их будущему.
И потому я говорю:
Если туркмен представляет из себя вселенную духа, то Рухнама не может полностью заменить собою мир души. Это невозможно даже из пространственных соображений.
Но Рухнама должна стать Центром этой Вселенной. И все явления жизни, как былые, так и грядущие, продолжат жизнь на ее орбите.
Мои дорогие соотечественники!
Нашей Родине — независимому нейтральному Туркменистану исполнилось 10 лет. Эти годы стали решающими в нашей жизни и судьбе. Мы поверили в собственные силы, поверили в свое собственное государство.
За десять лет мы сумели войти в число экономически развитых стран мира. Этот знаменательный факт не может не радовать всех нас. Это гимн нашему трудолюбию, усиливающий уверенность в завтрашнем дне.
За месяц мы проходили путь длиною в год. Это видели все — и слепые, и зрячие. Сегодня даже те, кто позволял себе высокомерные издевки над нашим выбором, убедились в том, что мы идем по правильному пути. Мы заслуженно гордимся тем, что Туркменистан занимает верхние строчки в перечне развивающихся стран по своему политическому, экономическому и культурному потенциалу.
И я вновь задумываюсь: какая сила собрала нас у одного очага, усадила за один сачак и стремительно ведет в будущее?
Мне вспоминается еще одна притча из нашего славного прошлого.
… Около сорока туркменских ханов, наголо разбивших в Данданаканской битве войска Масуда — сына самого могучего в мире туркменского султана Махмуда Газневи, собрались за одним сачаком и провозгласили новое туркменское государство. На Данданаканском поле битвы ставится золотой трон и прославленный пир Абу Сейит Абыл Хайыр (Мяне баба) благословляет на государственные дела Чагры бека и Тогрул бека. Но находятся люди, которые говорят: «Здесь нельзя ставить трон, сегодня неблагоприятный день». На что Мяне баба возражает: «Не может быть плохим место, избранное Аллахом, не бывает у Аллаха неблагоприятных дней! Если ваше государство будет народным и вы пойдете по Божьему пути, по пути честных и справедливых туркмен, перед вами не будет никаких преград».
Я вспоминаю те поистине неблагоприятные дни, месяцы и годы, что предшествовали провозглашению суверенитета Туркменистана, и еще раз убеждаюсь в мудрости моего народа…
…Начиная, примерно, с 1987 года, в СССР, построенном в начале ХХ века на крови и страданиях людей, возникают разногласия, вспыхивают межнациональные конфликты. Это приводит к беспорядкам, ослаблению правящей власти. Почувствовав углубляющийся кризис в политической жизни страны, 22 августа 1990 года от имени Верховного Совета Туркменистана я выступил с декларацией, которая провозглашала самостоятельность и полный суверенитет Туркменистана, приоритет власти на всей его территории, незыблемость границ, независимость в отношении с иностранными государствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31