– Вот единственное оружие, которое у меня есть. Возьмите его.С этими словами она вручила посох Феликсу. Тот взял его с улыбкой, стал вращать над головой и мигом сбил связку чеснока, висевшую на стропиле. Доев хлебцы, мальчики тоже встали и собрались в путь.На пороге Марон обернулся и сказал женщине:– Покажи нам, где вилла.Она указала на восток.– Вон там, за холмами. Как спуститесь с них, – пересечете дубовую рощу. Потом пойдете долиной до перекрестка. Там свернете налево, пройдете с полмили и прямо перед собой увидите еще цепь холмов. Пойдете тропинкой, которая вьется по ним, и спуститесь к живой изгороди. Вдоль нее дойдете до скотного двора. А оттуда уже видна вилла. Всего ходьбы туда около семи миль.– А что будет с тобой? – спросил Бренн.– Со мной ничего не случится. Вряд ли они станут нападать на хижину пастуха, где грабить нечего. Коз они забрали, а теперь нападут на виллу. ГЛАВА XIX. ПО ДОРОГЕ В ПОМЕСТЬЕ Жена Коракса дала трем друзьям еще несколько хлебцев и кусок вяленого мяса, и они отправились. Перейдя холмы, отстоявшие от хижины самое большее на полмили, они спустились к дубовой роще, как вдруг Марон вскрикнул. Что-то темнело в кустарнике.Они раздвинули молодые побеги и увидели человека, лежавшего ничком. На спине и на голове у него запеклась кровь. Они сразу догадались, что перед ними – злосчастный Коракс.– Да он жив! – сказал Марон.Повернув пастуха лицом вверх, они убедились, что он хоть слабо, но дышит. Спустя немного времени пастух заморгал, открыл глаза и изумленно уставился на своих спасителей.
– Кто вы такие?– Друзья, – ответил Марон. – Мы знаем, что произошло.– Они налетели на меня с копьями, – еле слышно заговорил Коракс, – ранили меня в шею и в лопатку; я думаю, кость перебита. Но я не умер и не хочу умирать, если только не случится что-нибудь еще потуже… – Он застонал от боли. – Бегите, дайте знать обитателям виллы, не то все там погибнут,– Сперва мы тебя доставим домой, – ответил Бренн.Они подняли тяжко стонавшего пастуха и понесли его к хижине. Пересиливая боль, он сообщил им разные сведения. По его словам, мавры, напавшие на него, были только разведчиками. Они угнали коз и расправились с ним, Кораксом. В этом и заключалась их задача: они должны были все подготовить для главных сил отряда. Наверно, они направились к долине, залягут в ней и дождутся остальных, – значит, с этой стороны вилла уже отрезана. Нападут они на нее в сумерки, когда люди утомлены, а ночная стража еще не расставлена. Так они всегда действуют. Он, Коракс, видел, как с гребня холмов спустился второй верховой разъезд. Эти разведчики помчались на юг. Там, в нескольких милях отсюда, они угонят другое стадо, а пастуха тоже изувечат, чтобы он не мог предупредить обитателей виллы. Мавры потому-то и расположились в долине, что им нужно совершенно отрезать виллу: ее обитатели ни о чем не будут подозревать, пока ночной набег не начнется. Пробраться к дому незаметно для мавров теперь можно только в обход, по козьей тропе, которая по ту сторону дубовой рощи ведет к холмам, вьется вдоль их гребня, сворачивает на восток и затем сходится с дорогой, ведущей к дому.Пока Коракс, задыхаясь, сдавленным голосом рассказывал им все это, они дошли до хижины. Оттуда с плачем выбежала его жена; но, увидев, что муж жив и нуждается в заботливом уходе, она мигом стихла. Коракса положили на соломенную подстилку. Жена тотчас раздела его и согрела воду, чтобы обмыть раны.Попрощавшись с ними, трое друзей снова пустились в путь. Следуя указаниям Коракса, они легко нашли козью тропу за дубовой рощей, проворно взобрались на холм и быстро зашагали по гребню, из предосторожности пригибаясь к земле, чтобы их силуэты не выделялись на фоне прозрачного неба.Пройдя без отдыха несколько миль, беглецы увидели у подножья холма начало долины; они неслышно поднялись на самую верхушку гребня, притаились за валунами и стали внимательно наблюдать за долиной.Все было так, как предположил Коракс. Мавры расположились в долине. Слышалось блеянье козьего стада, скученного в одном месте. На подступах стояли дозорные, но человек десять темнолицых воинов, длинные черные, волосы которых казались еще длиннее от украшений из конских хвостов, сидели подле своих поджарых лошадей, видимо дожидаясь чего-то. Несколько позднее беглецы, выглядывая из-за валунов, заметили второй отряд, выехавший из более отдаленной, боковой долины; эти всадники гнали перед собой другое стадо.Беглецы не стали ждать, что будет дальше; они поспешно отползли назад от валунов и пошли все той же едва приметной тропой, змеившейся по холмам.Вскоре тропа привела их вниз. Они прошли по высохшему руслу речки, обогнули невысокий бугор и свернул на широкую, изрытую колеями дорогу, пролегавшую среди прекрасно орошенных полей.Неподалеку от дороги крестьянин мотыжил землю; они окликнули его, и он рукой указал им виллу, скрытую от глаз огромными деревьями.Когда беглецы сказали крестьянину, что поблизости объявились мавры, он тотчас бросил мотыгу и, задавая им тревожные вопросы, повел их кратчайшим путем через поля. Спустя несколько минут они перешли мостик, увитый плющом и украшенный деревянными статуями, и очутились у самой виллы.Через сад, где грядки капусты чередовались с куртинами роз, крестьянин привел их к боковому входу и сообщил привратнику дурные вести, принесенные пришельцами. Весь побелев, привратник побежал за управителем. Перепуганный управитель тотчас явился и провел их в дом, не забыв, однако, при всем своем смятении, приказать им тщательно вытереть ноги.По широкому коридору он провел их в богато убранный покой, где владелец виллы Секст Флавий Барбат возлежал на устланном пурпурными подушками ложе.Барбат был низкорослый толстяк, с порядочной лысиной и черными, блестящими глазками. Он перекатился на другой бок и, тяжело пыхтя, приподнялся.– Кто вы такие? – сердито окликнул он вошедших и, не дожидаясь ответа, сказал управителю: – Уведи их и отстегай плетьми. Я запрещаю беспокоить меня. Теперь мое пищеварение нарушено самое малое на три дня.Управитель поднял руку и, запинаясь, пытался что-то сказать. Тогда Барбат напустился на него.– Это твоя вина! Ты что воображаешь? Слышать не хочу твоих извинений! Я и тебя велю отстегать плетьми.– Мавры… – пролепетал управитель.Барбат, покряхтывая, спустил ноги на пол и стал глазами искать свои домашние туфли. Управитель тотчас опустился на колени и, ползая по полу, старался найти запропастившиеся туфли. Барбат дал ему пинка.– Мавры! Что там еще такое с маврами?– Они чуть не убили Коракса, который пасет коз, – сказал Бренн, – и залегли в долине; они стягивают туда силы, чтобы напасть на виллу.– В самом деле? – протянул Барбат. – Но даже если так – это еще не причина, чтобы ты осмелился заговорить со мной без моего разрешения. Кто вы такие? Ведь вы еще не ответили мне на этот вопрос.– Мы матросы, – ответил Бренн. – Свободные люди. Нас выбросило на берег после крушения. Наш корабль назывался «Лебедь Сириса».– Что вы болтали насчет мавров? – не слушая Бренна, сердито спросил Барбат, еще полусонный. Но, сообразив, в чем дело, он привскочил и заорал: – Где мои туфли? – А что козы? Неужели мавры забрали моих коз?– Они чуть не убили пастуха… – снова начал Бренн.– Я не о пастухе тебя спрашиваю, – крикнул Барбат. – Я хочу знать, что с моими козами.– Они угнали всех коз, – ответил Марон, – два больших стада.– Всех, всех, до единой, – ехидно вставил Феликс.Барбат злобно покосился на Феликса, но, озабоченный опасными замыслами мавров, быстро отвлекся.– Значит, их можно ожидать с часу на час? – пробормотал он. – Что ж, позаботимся о приеме.Он опять дал пинка управителю, все еще разыскивавшему туфли.– Брось это, дурень! Берись за дело! Что значит туфли, когда эти разбойники из пустыни угнали всех коз и скоро нагрянут к нам? Собери людей! Раздай оружие!Весь багровый от ползанья, управитель вскочил и стрелой вылетел из комнаты, радуясь, что дешево отделался.Обратясь к Феликсу и мальчикам, Барбат сказал с хитрой усмешкой:– Вы не потребовали у меня награды. Смотрите же, не вздумайте потом врать на этот счет.У боковой двери послышался шелест, чья-то рука отдернула вышитую завесу, и в комнату вошла молодая женщина. Ее бледное удлиненное лицо с безупречно правильными чертами поражало своей красотой. На ней было ниспадавшее до полу одеяние шафранного цвета.– Им ничего не придется требовать, – молвила она, – раз они спасли нам жизнь. Я слышала то, что ты сейчас сказал, а еще раньше мне передали, что они известили нас о предстоящем нападении мавров.Барбат смутился, но ненадолго.– Рано еще толковать о спасении жизни, – проворчал он, – погоди, покуда кони мавров повернутся к нам хвостами. Больше мне нечего сказать. Иди в свои покои и созови служанок. Я не хочу, чтобы женщины своим визгом мешали мужчинам готовиться к бою.Пытливо и в то же время ласково взглянув на беглецов, женщина сдержанно, но приветливо кивнула им головой и вышла из комнаты.Барбат утер губы. Затем он толстым указательным пальцем поманил к себе Феликса и обоих мальчиков и сказал им:– Следуйте за мной. Вам тоже придется поработать, если вы не хотите, чтобы мавры перерезали вам глотки! ГЛАВА XX. НОЧНОЙ НАБЕГ Барбат был не так глуп, как беглецам казалось вначале. Едва он вышел из спальни, быстро надев принесенные рабом башмаки, как в его распоряжениях сказались энергия и деловитость. Он тотчас произвел смотр людям, собранным во внутреннем дворе виллы, и проследил за раздачей оружия. Всего набралось около пятидесяти боеспособных мужчин; это были крестьяне, за которыми послали в хижины и на поля, и рабы, которых пригнали из бараков, находившихся по ту сторону сада; оружия было вполне достаточно.Рабы без устали бегали вверх и вниз, принося из подвалов и с чердаков связки мечей, луков и стрел. Бренн сразу почувствовал, что население поместья сможет дать отпор маврам.На всех четырех углах плоской крыши дома, построенного в виде прямоугольника, высились легкие сквозные башенки, где отлично могли разместиться стрелки. Во многих местах лежали кучи факелов, рядами стояли заправленные фонари. На камнях крыши рабы расположили метательные снаряды и увесистые деревянные бруски. Во дворе пылали костры, на которых в больших котлах кипело сало; тут же наготове стояли ковши.Надвигались сумерки. Маленькому гарнизону роздали изрядные порции тушеного мяса, вина тоже было вволю. Бренн слышал, как люди вполголоса отпускали шуточки.– Жаль, – говорили они, – что мавры не нападают каждый вечер, раз Барбат из страха перед ними так расщедрился; ведь ему нужно, чтобы у защитников его жизни и имущества было как можно больше сил.Мавры появились внезапно. Издавая воинственные клики, они мчались по широкой аллее к вилле, в полной уверенности, что ночная стража еще не расставлена, рабы уже спят в своих жалких лачугах и можно будет беспрепятственно проникнуть в дом. Барбат запретил своему гарнизону действовать прежде, чем он подаст знак, и ответом на шумный наскок мавров была гробовая тишина. Горяча лошадей, потрясая пиками, мавры скакали взад и вперед перед виллой; их предводитель спешился и подошел вплотную к украшенному стройными колоннами главному входу.Барбат подал знак: тотчас раздался трубный сигнал. В ту же минуту рабы, притаившиеся на крыше и в обращенных к фасаду башенках, забросали мавров стрелами. Запылали факелы; на крышу взбежали рабы-подростки; они несли в руках ковши с кипящим салом и тотчас выли– ли его на мавров, густыми рядами стоявших внизу. Началось нечто невообразимое. Лошади, раненные стрелами или ошпаренные горячим салом, становились на дыбы и кидались в разные стороны, вызывая среди мавров смятение. Многие из них были ранены, других выбросили из седел и затоптали их собственные обезумевшие кони.Этого мавры никак не ожидали; к такому сопротивлению они совершенно не были подготовлены. Они метали свои копья и дротики, но противник был невидим, и оружие мавров застревало в балюстраде крыши или по бокам башенок, не причиняя их защитникам никакого урона. А стрелы все звенели и жужжали, разя нападавших; те выли от боли и сыпали проклятиями. Стремясь во что бы то ни стало завязать рукопашный бой, они выхватили мечи из ножен и пытались изрубить в куски массивную входную дверь, но тщетно. Сверху на них все время обрушивались камни и деревянные бруски, лилось кипящее сало, и вскоре перед дверью выросла груда тел убитых мавров. Самые отчаянные из нападавших притащили трупы лошадей, взгромоздили их на груду тел и силились взобраться по ним на крышу; но град камней и стрел быстро вывел большинство мавров из строя, а уцелевшие обратились в бегство. Те, что удержались на конях, бешено кружили вокруг виллы, но, в какую бы сторону они ни подались, всюду их настигали быстролетные стрелы. Наконец, видя безуспешность всех своих стараний, мавры повернули лошадей и умчались по аллее прочь от виллы.Во время боя Бренн и Марон находились в одной из передних башенок и оттуда усердно стреляли из лука. Выпустив последнюю стрелу, они долго следили глазами за отступлением конных мавров, а затем сошли на крышу. Внизу рабы, по приказанию Барбата, добивали раненых врагов, в таких схватках пощады не давали и не ждали ее.Барбат, беспрерывно пивший вино, весь сизый, злобно взглянул на мальчиков и рявкнул:– Назад, по местам! Почем вы знаете, что мавры не вернутся? Они непременно нападут еще раз, если только придумают способ!Мальчики снова взобрались на самый верх башенок. Барбат приказал, чтобы рабы разместились по всем четырем углам крыши и поочередно несли там дозор.Среди ночи поднялась ложная тревога, вызванная игрой воображения; к этому времени взошел молодой месяц, и перепуганный дозорный принял тени кустов и деревьев за притаившихся во мгле врагов. Вскоре багровое зарево возвестило, что мавры, силясь хоть чем-нибудь отомстить за свою неудачу, подожгли хижины и бараки рабов. Затем послышался конский топот, постепенно замерший вдали.– Похоже, что они убрались, – сказал Бренн.– И впрямь похоже! – отозвался Марон. – Но, может быть, это только уловка.Подперев голову рукой, он перегнулся через балюстраду.– Не нравится мне этот жирный боров, которого мы выручили из беды. По правде сказать, я даже немного жалею об этом.– Я тоже, – ответил Бренн. Тут ему вспомнилась женщина, так ласково взглянувшая на них, и он поспешно добавил: – Но мне не хочется, чтобы с его женой случилось что-нибудь дурное. Я думаю, та женщина – его жена; вряд ли у него такая взрослая дочь; что и говорить, она слишком хороша для него.– Я совсем забыл о ней, – сказал Марон.На лесенке послышались шаги; обернувшись, мальчики увидели Феликса, волочившего за собой длинный меч.– Мне сказали, что вы здесь наверху, – заявил он: – вот я и пришел помочь вам караулить. Правда, одного глаза у меня не хватает, но нести дозор я могу не хуже всякого другого.– Мы совсем не сонные, – возразил Бренн. – Нам не задремать, даже если бы мы старались.– А вы хорошенько постарайтесь, – посоветовал Феликс, посмеиваясь. – Просто диву даешься, на что люди способны, когда стараются.Мальчики легли на дощатый настил, укрылись парусиной, в знойные летние дни служившей навесом, а теперь свернутой и валявшейся в углу, вытянулись и мгновенно уснули, даже не успев снова заверить Феликса, что им не задремать,Феликс зевнул и обвел глазами дом и сад, слабо освещенный бледным месяцем и несколькими догоравшими факелами.Он смутно сознавал, что следовало бы разбудить мальчиков и, пока не рассвело, втроем улизнуть в какую-нибудь боковую дверь. Но, подумав, он сказал себе, что, в сущности, нет никаких причин для опасений, – разве только, что у этого Барбата очень уж гнусная рожа. Он крепче оперся на меч и снова зевнул. ГЛАВА XXI. НАГРАДА Набег не повторился. Мавры действительно ушли. Когда забрезжило утро, мальчики и Феликс увидели трупы людей и лошадей, валявшихся в широкой аллее и на лужайках сада, среди изломанных растений и растоптанных цветов. Все трое спустились с крыши во двор, где получили свою долю общего скудного завтрака – грубый хлеб и разбавленное водой кислое вино. Барбат опять уж стал скаредничать.Не успели они кончить завтрак, как два дюжих раба пришли сказать, что господин требует их к себе.– Оружие вам больше не понадобится, – с этими словами они отобрали у мальчиков луки и колчаны. Феликс отнюдь не был расположен отдать меч; но, оглядевшись вокруг, он понял, что сопротивляться приказу бесполезно, и, воткнув меч острием в землю, последовал за мальчиками в небольшую боковую комнату, где Барбат дожидался их прихода.Владелец поместья завтракал. С жадностью проглотив последний кусок рыбы, жаренной на оливковом масле, он вытер сальные пальцы о пурпурную скатерть, хлебнул вина из стоявшей перед ним чаши и уставился на трех друзей своими рачьими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Кто вы такие?– Друзья, – ответил Марон. – Мы знаем, что произошло.– Они налетели на меня с копьями, – еле слышно заговорил Коракс, – ранили меня в шею и в лопатку; я думаю, кость перебита. Но я не умер и не хочу умирать, если только не случится что-нибудь еще потуже… – Он застонал от боли. – Бегите, дайте знать обитателям виллы, не то все там погибнут,– Сперва мы тебя доставим домой, – ответил Бренн.Они подняли тяжко стонавшего пастуха и понесли его к хижине. Пересиливая боль, он сообщил им разные сведения. По его словам, мавры, напавшие на него, были только разведчиками. Они угнали коз и расправились с ним, Кораксом. В этом и заключалась их задача: они должны были все подготовить для главных сил отряда. Наверно, они направились к долине, залягут в ней и дождутся остальных, – значит, с этой стороны вилла уже отрезана. Нападут они на нее в сумерки, когда люди утомлены, а ночная стража еще не расставлена. Так они всегда действуют. Он, Коракс, видел, как с гребня холмов спустился второй верховой разъезд. Эти разведчики помчались на юг. Там, в нескольких милях отсюда, они угонят другое стадо, а пастуха тоже изувечат, чтобы он не мог предупредить обитателей виллы. Мавры потому-то и расположились в долине, что им нужно совершенно отрезать виллу: ее обитатели ни о чем не будут подозревать, пока ночной набег не начнется. Пробраться к дому незаметно для мавров теперь можно только в обход, по козьей тропе, которая по ту сторону дубовой рощи ведет к холмам, вьется вдоль их гребня, сворачивает на восток и затем сходится с дорогой, ведущей к дому.Пока Коракс, задыхаясь, сдавленным голосом рассказывал им все это, они дошли до хижины. Оттуда с плачем выбежала его жена; но, увидев, что муж жив и нуждается в заботливом уходе, она мигом стихла. Коракса положили на соломенную подстилку. Жена тотчас раздела его и согрела воду, чтобы обмыть раны.Попрощавшись с ними, трое друзей снова пустились в путь. Следуя указаниям Коракса, они легко нашли козью тропу за дубовой рощей, проворно взобрались на холм и быстро зашагали по гребню, из предосторожности пригибаясь к земле, чтобы их силуэты не выделялись на фоне прозрачного неба.Пройдя без отдыха несколько миль, беглецы увидели у подножья холма начало долины; они неслышно поднялись на самую верхушку гребня, притаились за валунами и стали внимательно наблюдать за долиной.Все было так, как предположил Коракс. Мавры расположились в долине. Слышалось блеянье козьего стада, скученного в одном месте. На подступах стояли дозорные, но человек десять темнолицых воинов, длинные черные, волосы которых казались еще длиннее от украшений из конских хвостов, сидели подле своих поджарых лошадей, видимо дожидаясь чего-то. Несколько позднее беглецы, выглядывая из-за валунов, заметили второй отряд, выехавший из более отдаленной, боковой долины; эти всадники гнали перед собой другое стадо.Беглецы не стали ждать, что будет дальше; они поспешно отползли назад от валунов и пошли все той же едва приметной тропой, змеившейся по холмам.Вскоре тропа привела их вниз. Они прошли по высохшему руслу речки, обогнули невысокий бугор и свернул на широкую, изрытую колеями дорогу, пролегавшую среди прекрасно орошенных полей.Неподалеку от дороги крестьянин мотыжил землю; они окликнули его, и он рукой указал им виллу, скрытую от глаз огромными деревьями.Когда беглецы сказали крестьянину, что поблизости объявились мавры, он тотчас бросил мотыгу и, задавая им тревожные вопросы, повел их кратчайшим путем через поля. Спустя несколько минут они перешли мостик, увитый плющом и украшенный деревянными статуями, и очутились у самой виллы.Через сад, где грядки капусты чередовались с куртинами роз, крестьянин привел их к боковому входу и сообщил привратнику дурные вести, принесенные пришельцами. Весь побелев, привратник побежал за управителем. Перепуганный управитель тотчас явился и провел их в дом, не забыв, однако, при всем своем смятении, приказать им тщательно вытереть ноги.По широкому коридору он провел их в богато убранный покой, где владелец виллы Секст Флавий Барбат возлежал на устланном пурпурными подушками ложе.Барбат был низкорослый толстяк, с порядочной лысиной и черными, блестящими глазками. Он перекатился на другой бок и, тяжело пыхтя, приподнялся.– Кто вы такие? – сердито окликнул он вошедших и, не дожидаясь ответа, сказал управителю: – Уведи их и отстегай плетьми. Я запрещаю беспокоить меня. Теперь мое пищеварение нарушено самое малое на три дня.Управитель поднял руку и, запинаясь, пытался что-то сказать. Тогда Барбат напустился на него.– Это твоя вина! Ты что воображаешь? Слышать не хочу твоих извинений! Я и тебя велю отстегать плетьми.– Мавры… – пролепетал управитель.Барбат, покряхтывая, спустил ноги на пол и стал глазами искать свои домашние туфли. Управитель тотчас опустился на колени и, ползая по полу, старался найти запропастившиеся туфли. Барбат дал ему пинка.– Мавры! Что там еще такое с маврами?– Они чуть не убили Коракса, который пасет коз, – сказал Бренн, – и залегли в долине; они стягивают туда силы, чтобы напасть на виллу.– В самом деле? – протянул Барбат. – Но даже если так – это еще не причина, чтобы ты осмелился заговорить со мной без моего разрешения. Кто вы такие? Ведь вы еще не ответили мне на этот вопрос.– Мы матросы, – ответил Бренн. – Свободные люди. Нас выбросило на берег после крушения. Наш корабль назывался «Лебедь Сириса».– Что вы болтали насчет мавров? – не слушая Бренна, сердито спросил Барбат, еще полусонный. Но, сообразив, в чем дело, он привскочил и заорал: – Где мои туфли? – А что козы? Неужели мавры забрали моих коз?– Они чуть не убили пастуха… – снова начал Бренн.– Я не о пастухе тебя спрашиваю, – крикнул Барбат. – Я хочу знать, что с моими козами.– Они угнали всех коз, – ответил Марон, – два больших стада.– Всех, всех, до единой, – ехидно вставил Феликс.Барбат злобно покосился на Феликса, но, озабоченный опасными замыслами мавров, быстро отвлекся.– Значит, их можно ожидать с часу на час? – пробормотал он. – Что ж, позаботимся о приеме.Он опять дал пинка управителю, все еще разыскивавшему туфли.– Брось это, дурень! Берись за дело! Что значит туфли, когда эти разбойники из пустыни угнали всех коз и скоро нагрянут к нам? Собери людей! Раздай оружие!Весь багровый от ползанья, управитель вскочил и стрелой вылетел из комнаты, радуясь, что дешево отделался.Обратясь к Феликсу и мальчикам, Барбат сказал с хитрой усмешкой:– Вы не потребовали у меня награды. Смотрите же, не вздумайте потом врать на этот счет.У боковой двери послышался шелест, чья-то рука отдернула вышитую завесу, и в комнату вошла молодая женщина. Ее бледное удлиненное лицо с безупречно правильными чертами поражало своей красотой. На ней было ниспадавшее до полу одеяние шафранного цвета.– Им ничего не придется требовать, – молвила она, – раз они спасли нам жизнь. Я слышала то, что ты сейчас сказал, а еще раньше мне передали, что они известили нас о предстоящем нападении мавров.Барбат смутился, но ненадолго.– Рано еще толковать о спасении жизни, – проворчал он, – погоди, покуда кони мавров повернутся к нам хвостами. Больше мне нечего сказать. Иди в свои покои и созови служанок. Я не хочу, чтобы женщины своим визгом мешали мужчинам готовиться к бою.Пытливо и в то же время ласково взглянув на беглецов, женщина сдержанно, но приветливо кивнула им головой и вышла из комнаты.Барбат утер губы. Затем он толстым указательным пальцем поманил к себе Феликса и обоих мальчиков и сказал им:– Следуйте за мной. Вам тоже придется поработать, если вы не хотите, чтобы мавры перерезали вам глотки! ГЛАВА XX. НОЧНОЙ НАБЕГ Барбат был не так глуп, как беглецам казалось вначале. Едва он вышел из спальни, быстро надев принесенные рабом башмаки, как в его распоряжениях сказались энергия и деловитость. Он тотчас произвел смотр людям, собранным во внутреннем дворе виллы, и проследил за раздачей оружия. Всего набралось около пятидесяти боеспособных мужчин; это были крестьяне, за которыми послали в хижины и на поля, и рабы, которых пригнали из бараков, находившихся по ту сторону сада; оружия было вполне достаточно.Рабы без устали бегали вверх и вниз, принося из подвалов и с чердаков связки мечей, луков и стрел. Бренн сразу почувствовал, что население поместья сможет дать отпор маврам.На всех четырех углах плоской крыши дома, построенного в виде прямоугольника, высились легкие сквозные башенки, где отлично могли разместиться стрелки. Во многих местах лежали кучи факелов, рядами стояли заправленные фонари. На камнях крыши рабы расположили метательные снаряды и увесистые деревянные бруски. Во дворе пылали костры, на которых в больших котлах кипело сало; тут же наготове стояли ковши.Надвигались сумерки. Маленькому гарнизону роздали изрядные порции тушеного мяса, вина тоже было вволю. Бренн слышал, как люди вполголоса отпускали шуточки.– Жаль, – говорили они, – что мавры не нападают каждый вечер, раз Барбат из страха перед ними так расщедрился; ведь ему нужно, чтобы у защитников его жизни и имущества было как можно больше сил.Мавры появились внезапно. Издавая воинственные клики, они мчались по широкой аллее к вилле, в полной уверенности, что ночная стража еще не расставлена, рабы уже спят в своих жалких лачугах и можно будет беспрепятственно проникнуть в дом. Барбат запретил своему гарнизону действовать прежде, чем он подаст знак, и ответом на шумный наскок мавров была гробовая тишина. Горяча лошадей, потрясая пиками, мавры скакали взад и вперед перед виллой; их предводитель спешился и подошел вплотную к украшенному стройными колоннами главному входу.Барбат подал знак: тотчас раздался трубный сигнал. В ту же минуту рабы, притаившиеся на крыше и в обращенных к фасаду башенках, забросали мавров стрелами. Запылали факелы; на крышу взбежали рабы-подростки; они несли в руках ковши с кипящим салом и тотчас выли– ли его на мавров, густыми рядами стоявших внизу. Началось нечто невообразимое. Лошади, раненные стрелами или ошпаренные горячим салом, становились на дыбы и кидались в разные стороны, вызывая среди мавров смятение. Многие из них были ранены, других выбросили из седел и затоптали их собственные обезумевшие кони.Этого мавры никак не ожидали; к такому сопротивлению они совершенно не были подготовлены. Они метали свои копья и дротики, но противник был невидим, и оружие мавров застревало в балюстраде крыши или по бокам башенок, не причиняя их защитникам никакого урона. А стрелы все звенели и жужжали, разя нападавших; те выли от боли и сыпали проклятиями. Стремясь во что бы то ни стало завязать рукопашный бой, они выхватили мечи из ножен и пытались изрубить в куски массивную входную дверь, но тщетно. Сверху на них все время обрушивались камни и деревянные бруски, лилось кипящее сало, и вскоре перед дверью выросла груда тел убитых мавров. Самые отчаянные из нападавших притащили трупы лошадей, взгромоздили их на груду тел и силились взобраться по ним на крышу; но град камней и стрел быстро вывел большинство мавров из строя, а уцелевшие обратились в бегство. Те, что удержались на конях, бешено кружили вокруг виллы, но, в какую бы сторону они ни подались, всюду их настигали быстролетные стрелы. Наконец, видя безуспешность всех своих стараний, мавры повернули лошадей и умчались по аллее прочь от виллы.Во время боя Бренн и Марон находились в одной из передних башенок и оттуда усердно стреляли из лука. Выпустив последнюю стрелу, они долго следили глазами за отступлением конных мавров, а затем сошли на крышу. Внизу рабы, по приказанию Барбата, добивали раненых врагов, в таких схватках пощады не давали и не ждали ее.Барбат, беспрерывно пивший вино, весь сизый, злобно взглянул на мальчиков и рявкнул:– Назад, по местам! Почем вы знаете, что мавры не вернутся? Они непременно нападут еще раз, если только придумают способ!Мальчики снова взобрались на самый верх башенок. Барбат приказал, чтобы рабы разместились по всем четырем углам крыши и поочередно несли там дозор.Среди ночи поднялась ложная тревога, вызванная игрой воображения; к этому времени взошел молодой месяц, и перепуганный дозорный принял тени кустов и деревьев за притаившихся во мгле врагов. Вскоре багровое зарево возвестило, что мавры, силясь хоть чем-нибудь отомстить за свою неудачу, подожгли хижины и бараки рабов. Затем послышался конский топот, постепенно замерший вдали.– Похоже, что они убрались, – сказал Бренн.– И впрямь похоже! – отозвался Марон. – Но, может быть, это только уловка.Подперев голову рукой, он перегнулся через балюстраду.– Не нравится мне этот жирный боров, которого мы выручили из беды. По правде сказать, я даже немного жалею об этом.– Я тоже, – ответил Бренн. Тут ему вспомнилась женщина, так ласково взглянувшая на них, и он поспешно добавил: – Но мне не хочется, чтобы с его женой случилось что-нибудь дурное. Я думаю, та женщина – его жена; вряд ли у него такая взрослая дочь; что и говорить, она слишком хороша для него.– Я совсем забыл о ней, – сказал Марон.На лесенке послышались шаги; обернувшись, мальчики увидели Феликса, волочившего за собой длинный меч.– Мне сказали, что вы здесь наверху, – заявил он: – вот я и пришел помочь вам караулить. Правда, одного глаза у меня не хватает, но нести дозор я могу не хуже всякого другого.– Мы совсем не сонные, – возразил Бренн. – Нам не задремать, даже если бы мы старались.– А вы хорошенько постарайтесь, – посоветовал Феликс, посмеиваясь. – Просто диву даешься, на что люди способны, когда стараются.Мальчики легли на дощатый настил, укрылись парусиной, в знойные летние дни служившей навесом, а теперь свернутой и валявшейся в углу, вытянулись и мгновенно уснули, даже не успев снова заверить Феликса, что им не задремать,Феликс зевнул и обвел глазами дом и сад, слабо освещенный бледным месяцем и несколькими догоравшими факелами.Он смутно сознавал, что следовало бы разбудить мальчиков и, пока не рассвело, втроем улизнуть в какую-нибудь боковую дверь. Но, подумав, он сказал себе, что, в сущности, нет никаких причин для опасений, – разве только, что у этого Барбата очень уж гнусная рожа. Он крепче оперся на меч и снова зевнул. ГЛАВА XXI. НАГРАДА Набег не повторился. Мавры действительно ушли. Когда забрезжило утро, мальчики и Феликс увидели трупы людей и лошадей, валявшихся в широкой аллее и на лужайках сада, среди изломанных растений и растоптанных цветов. Все трое спустились с крыши во двор, где получили свою долю общего скудного завтрака – грубый хлеб и разбавленное водой кислое вино. Барбат опять уж стал скаредничать.Не успели они кончить завтрак, как два дюжих раба пришли сказать, что господин требует их к себе.– Оружие вам больше не понадобится, – с этими словами они отобрали у мальчиков луки и колчаны. Феликс отнюдь не был расположен отдать меч; но, оглядевшись вокруг, он понял, что сопротивляться приказу бесполезно, и, воткнув меч острием в землю, последовал за мальчиками в небольшую боковую комнату, где Барбат дожидался их прихода.Владелец поместья завтракал. С жадностью проглотив последний кусок рыбы, жаренной на оливковом масле, он вытер сальные пальцы о пурпурную скатерть, хлебнул вина из стоявшей перед ним чаши и уставился на трех друзей своими рачьими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16