— Нашел, — сообщил мистер Прайс, выходя из-за куста с белой сумочкой Дайны.
— Большое спасибо, мистер Прайс. И вам, мейнхеер. Вы появились как раз вовремя.
Дроген протестующе пожал плечами:
— Вам повезло, что грабители в панике бросили добычу. Посмотрите, на месте ли ваши деньги.
— Большинство их все равно в туристских чеках. — Дайна заглянула в сумочку.
— Для таких подонков и несколько драхм большие деньги, — заметил мистер Прайс. — Это вы тоже уронили, мисс ван дер Лин? — Он показал ей яркий буклет.
— Да, — ответила Дайна. — Еще раз благодарю.
Прежде чем лечь спать, она еще раз посмотрела на брошюру. Странные символы имели не больше смысла, чем раньше; к тому же Дайна так устала, что они расплывались у нее перед глазами. Она со стоном плюхнулась в кровать, но сразу заснуть не удалось. Негромкий стук в дверь заставил ее вскочить как ужаленную. Дайна включила свет и сначала не заметила ничего необычного — засов был в прежнем положении. Стук не повторялся, но на полу лежало что-то, чего там не было, когда она ложилась в постель, — клочок бумаги, наполовину торчащий из-под двери.
«Все в порядке — не волнуйтесь», — сообщалось в записке. Вместо подписи стояло знакомое «К.».
Глава 5
— Бедняжка, — промолвила миссис Маркс. — Было очень страшно?
Она явно надеялась, что очень. Ее черные глаза возбужденно блестели.
Дайна мрачно смотрела на пожилую приятельницу. Ей незачем было спрашивать, ни что имеет в виду миссис Маркс, ни каким образом она узнала новости. В их маленьком обществе уже существовали личные симпатии и антипатии, способствующие возникновению всевозможных сплетен.
Приход официанта с завтраком избавил Дайну от необходимости описывать свои приключения. Миссис Маркс отказалась от еды и питья: она объяснила, что позавтракала час назад и если Дайна не поторопится, они опоздают. Лекция на эту тему на мгновение отвлекла ее от вчерашнего происшествия.
— Что заставило вас выйти одну? — осведомилась она. — Ах да, мужчина! Всегда мужчина. Они постоянно толкают женщин на всякие глупости.
Это необычное заявление настолько заинтриговало Дайну, что она едва не перестала есть. Но решив, что расспросы грозят затянуться надолго, она вновь принялась за яйцо. Миссис Маркс, не ожидавшая отклика на свое заявление, сердито продолжала:
— Если этот неопрятный молодой человек хотел вас повидать, то почему он не мог сделать это здесь? Не в вашей комнате, разумеется, но открыто, а не прячась за отелями и храмами. Я видела, как он проделывал это в Баальбеке. Вроде бы он не урод — тогда в чем дело?
Дайна опустила ложку. Она хотела сказать миссис Маркс правду, но решила, что репутация мистера Смита и без того погублена безвозвратно.
— Он очень робкий, — ответила она.
— По-моему, он не выглядит робким. А голос у него как сирена.
— Это комплекс неполноценности, — объяснила Дайна.
— Хм, — промолвила миссис Маркс. — Я уже слышала такое. Юный громила бьет по голове старую леди, чтобы забрать сумочку, а болван-доктор заявляет, что все дело в комплексе неполноценности. Какая чепуха!
— Наверное, вы правы, — сказала Дайна. — И вы были очень любезны, что пришли узнать, как я себя чувствую. Ну, мне надо собираться, чтобы мы могли покинуть прекрасный город Дамаск, чего мне очень хочется.
Она погладила по щеке пожилую леди, и та улыбнулась.
— Вы славная малышка. Я бы не стала беспокоиться, будь на вашем месте эта французская потаскушка.
Дайна оторвалась от поисков зубной щетки:
— Мартина? Чем она вам не угодила?
— Посмотрите, как она одевается — вернее, как не одевается! А эта ужасающая музыка!.. Я знаю, что нужно быть терпимым к молодежи, но эта девушка... Я бы ничуть не удивилась, узнав, что она и тот молодой человек...
— Вы имеете в виду, что они не женаты? — Дайна нашла щетку и приступила к поискам зубной пасты. — Почему вы так думаете?
— Я видела, как они разговаривали вчера вечером после обеда. Никаких «поцелуй меня, дорогая», можете мне поверить! Это был краткий деловой разговор, больше похожий на спор. На людях они ведут себя совсем по-другому. Возможно, это сбежавшая парочка.
— Ну, нас это не касается, — заметила Дайна. — А теперь, если вы меня извините...
— Я уложу ваши веши, пока вы будете одеваться, иначе вы не успеете, — твердо заявила миссис Маркс. — Посмотрите на часы.
Дайна подчинилась. Старая леди была права. Дайна терпеть не могла, когда кто-то копается в ее вещах, но избавиться от миссис Маркс можно было только выставив ее из комнаты.
Когда Дайна вышла из ванной, умытая и причесанная, пожилая леди шарила в ее сумочке.
При виде Дайны миссис Маркс ничуть не смутилась и даже не вынула из сумочки руку.
— По-моему, я собрала мелочь, губную помаду и все прочее, — спокойно сказала она. — Но вы лучше посмотрите сами. Шевелитесь, девочка!
Дайна проглотила слюну и повиновалась. Подобное нахальство ее обескуражило. Она выдвинула ящики и заглянула внутрь невидящими глазами. Дайна пыталась убедить себя, что если бы миссис Маркс действительно обыскивала ее вещи, то она выглядела бы виноватой. Что, разумеется, было полнейшей чушью. Дайна выглядела бы виноватой, если бы ее застали за подобным делом, но опытные преступники славятся своим хладнокровием.
— Все в порядке, — сказала Дайна, задвигая последний ящик.
— Отлично. — Миссис Маркс протянула ей сумочку. Наружная «молния» была закрыта почти впервые с тех пор, как Дайна покинула Филадельфию. Дайна вызывающе расстегнула ее. Изнутри высунулся яркий уголок буклета.
Спускаясь вниз следом за старой леди, Дайна испытывала идиотское желание, чтобы кто-нибудь совершил недвусмысленный поступок — не важно, хороший или плохой, лишь бы он «безусловно» являлся тем или другим. Для Дайны, как и для большинства жен-шин, укладывать чужую сумочку означало бесцеремонно вторгаться в чью-то личную жизнь, все равно как для мужчины перебирать вещи в карманах друга. Миссис Маркс не украла буклет, но у нее было достаточно времени, чтобы обследовать его.
Заметив, что взгляд старой леди устремлен на нее, Дайна заставила себя поддерживать разговор. Миссис Маркс жаловалась на скверную организацию путешествия.
— Никогда не сталкивалась с такой небрежностью!
Сначала нас задерживают на день под каким-то надуманным предлогом, а теперь эта история с Кипром! Полагаю, это делается ради удобства, но мне хотелось увидеть как можно больше. Возможно, мне уже никогда не удастся побывать на Кипре. В моем возрасте...
— Мы не едем на Кипр? А куда?
— Прямо в Иерусалим, дорогая. Где вы были, когда мистер Дроген сообщал это всем? Мне он упомянул об этом вчера, когда мы были в мечети, но я думала, что вы...
— Погодите минуту. Тут что-то не так, миссис Маркс. Нельзя ехать в Израиль прямо из арабской страны. Папа предупреждал меня об этом, когда мы обсуждали мой маршрут. И в израильском консульстве мне сказали то же самое. Они против этого не возражают, но арабские страны — Иордания и другие — категорически запрещают прямой переезд. Поэтому мы должны сначала лететь в какую-нибудь нейтральную страну, а уже оттуда ехать в Израиль.
Миссис Маркс покачала головой:
— Неужели вы думаете, Дайна, что мне все это неизвестно? Я не отвечаю за исключения из правил, и меня не слишком прельщает переезд через пограничную зону, где в любой момент могут засвистеть пули. Но меня заверили, что наш маршрут лежит в стороне от возможных боевых действий.
— Как это может быть? По всей границе ежедневно происходят инциденты.
— В последнее время стало спокойнее. — Миссис Маркс вздохнула. — Можно только надеяться, что это начало подлинного мира.
— Конечно. Но разногласия кажутся мне неразрешимыми.
— А на чьей вы стороне? — осведомилась миссис Маркс, блеснув глазами.
— Разве обязательно быть на чьей-то стороне? — Дайна знала, что говорит с раздражением, но ничего не могла с собой поделать. — Я вижу ошибки и у арабов, и у израильтян, а друзья у меня есть и среди тех, и среди других.
— У меня тоже. Но факт остается фактом: Палестина — древняя родина еврейского народа.
— Это не факт, а заявление, продиктованное эмоциями. Дело не в том, что Израиль обладает особыми санкциями от Бога или людей, а в том, что он существует. Если соседние народы научатся принимать этот факт и относиться к нему разумно, вместо того чтобы в свою очередь прибегать к эмоциям...
— Да, но вы не принимаете в расчет человеческую натуру, — прервала Дайну миссис Маркс.
Она явно наслаждалась спором — ее глаза возбужденно поблескивали. Дайна, слегка шокированная собственной горячностью, обрадовалась, когда появление Дрогена прекратило дискуссию. Дроген широко раскрыл глаза, когда она обвинила его, что он не сообщил ей об изменении маршрута.
— Но я думал, вы уже знаете! Я всего лишь мимоходом упомянул об этом той славной леди... Нет-нет, дорогая моя, мне абсолютно неведома причина этого странного жеста доброй воли... Разумеется, это не ради меня — что заставляет вас так думать? Разве мы не можем счесть это добрым признаком дальнейшего ослабления напряженности в многострадальном регионе?
Дайна в этом сомневалась, но держала сомнения при себе. Если Дроген предпочитает сохранять инкогнито, то это его право. Но она чувствовала уверенность, что исключение было сделано по его просьбе. Причины ее не касались. Она не особенно хотела осматривать Кипр, а изменение маршрута имело свои преимущества. Оба ее преследователя — Смит и Картрайт — могли быть таким образом сбиты со следа.
Переезд через пограничный район оказался менее трудным, чем ожидала Дайна. После иорданского военного поста их сопровождал молодой офицер в аккуратном мундире и нарядном головном уборе знаменитых патрулей пустыни. В каком-то неопределенном пункте его сменил столь же аккуратный израильский лейтенант. Большую черную машину повсюду приветствовали улыбками и отданием чести. Но когда последний военный пост остался позади и машина двинулась на юго-запад к Иерихону, Дайна вздохнула с облегчением.
Другие пассажиры казались молчаливыми и задумчивыми. Дайна приписывала это местности, по которой они ехали. Здесь едва ли был хотя бы один квадратный фут, не являющийся священным не только для христиан и евреев, но и для всех «людей Писания». Мусульманская теология почитала Иисуса так же, как и пророков Ветхого Завета.
Миссис Маркс, откинувшись назад с закрытыми глазами и шевелящимися губами, походила на молящуюся. Бедная женщина охрипла от криков после того, как они без остановки пересекли Иордан: ей не позволили даже обмакнуть палец в воду, так как река протекала по самой границе. Вопли миссис Маркс были тщетными. Дайне, напротив, не хотелось там задерживаться. Иордан выглядел очередной мрачной иронией. Подобными городами изобиловал регион. Некогда служивший символом последней границы, которую должна пересечь человеческая душа, он ныне разделял два воюющих народа и две идеологии. Дайна чувствовала, что подобные иронические контрасты будут все более частыми, и это ее огорчало.
Сухая пустынная территория изменилась, когда они приближались к Иерихону — еще одному оазису, чья пышная зелень резко контрастировала с окружающими светло-коричневыми скалами. Аккуратные прозаичные виллы современного города были окрашены в пастельные тона; их монотонность оживляло обилие алых цветов, высоких, словно молодые деревца. Они перегибались через изгороди, отвлекая от печальных размышлений даже миссис Маркс.
Начиная с этого места, им предстояло созерцать библейские достопримечательности. Никто в группе не претендовал на принадлежность к иудаизму, и Дайна полагала, что приверженцы этой религии не рискнули бы принять участие в первой половине путешествия. Позиция арабских государств по отношению к евреям стала в последнее время менее жесткой — они слишком нуждались в деньгах туристов, чтобы копаться в происхождении зарубежных визитеров. Однако немногие иностранцы полагались на изменения в политике. Единственными членами группы, не делавшими общим достоянием свои религиозные убеждения, были только французская пара и мистер Прайс. Дайна сомневалась в наличии у них каких-либо интересов в области религии. Для остальных кульминационным пунктом путешествия должен был стать Иерусалим.
Но прежде чем сосредоточиться на Библии, им предстояло посетить еще одно место, связанное с археологией. Дайна с нетерпением ожидала прибытия в Иерихон. Она читала о нем отличную книгу мисс Кэтлин Кенион и знала, что Иерихон уникален даже в этом краю, полном невысоких курганов, указывающих на местоположение древнего города.
Курган, или, как их здесь называли, «тель», древнего Иерихона находился за пределами современного города. Как все памятники старины, он был обнесен стеной и охраняем от визитов охотников за сувенирами.
Машина остановилась у ворот, и Ахмед, пребывавший в угрюмом расположении духа с тех пор, как они пересекли границу, откинулся на сиденье и надвинул на глаза шапку.
— Мне не разрешают быть здесь гидом, — заявил он. — Идите и смотрите великий памятник арабской истории, украденный у нас.
Ахмед всегда держался настолько дружелюбно, исключая некоторые моменты недовольства, что горечь, звучащая в его голосе, заставила всех умолкнуть. Даже миссис Маркс ничего не сказала. Дроген, выходя из машины, похлопал шофера по спине. Дайна потихоньку отошла, снова борясь с иррациональным чувством вины. «Миссис Маркс права, — думала она. — Что значат факты для подобных людей, да и для большинства людей вообще? Всего лишь крючки для развешивания эмоций. А кто я такая, чтобы называть эти эмоции абсурдными? Чувства тоже являются фактами».
Этот вывод никак не мог ее подбодрить. Стремление понимать точку зрения каждого — сущее проклятие.
Официальный гид, смуглый красивый паренек с приятной белозубой улыбкой, повел их на курган и прочитал краткую лекцию, подчеркнув глубокую древность хорошо укрепленного города, созданного здесь за семь тысяч лет до Рождества Христова. Гид говорил наизусть почти без запинки, несмотря на то что его явно отвлекала Дайна. Он словно обращался к ней одной, и его улыбка делалась все шире, пока ей не показалось, что она видит, как блестит его зуб мудрости. По окончании вступительной части лекции гид галантно подошел к Дайне, чтобы помочь ей передвигаться по весьма неровной земле, некоторые выступы на которой достигали высоты в целый фут.
Миссис Маркс, чей интерес к Иерихону ограничивался стенами, которые Иисус Навин сокрушил столь необычным способом, была возмущена тем, что от этого сравнительно более позднего периода не сохранилось абсолютно ничего, так как верхние слои кургана были размыты. Фыркнув, она уткнулась в Библию, отказываясь тратить время на никчемные развалины.
Рене и Мартина потихоньку скрылись. «Должно быть, они мазохисты, — сердито подумала Дайна, — раз предпочитают нагретые камни мягкой постели в каком-нибудь отеле на Ривьере».
Поверхность земли и в самом деле была неровной, но Дайна вовсе не нуждалась в навязчивом внимании гида. Она видела, что отец Бенедетто весело наблюдает за ее попытками отделаться от назойливого ухажера. Наконец он сжалился над ней, вовлек гида в дискуссию о датах докерамической культуры и вежливо, но твердо увел его в сторону. Заинтересованный разговором, доктор Краус последовал за ними.
Дайне особенно хотелось увидеть массивную каменную башню, каким-то фантастическим образом пережившую чуть ли не десять тысяч лет. Она не понимала, почему это число должно впечатлять куда больше, чем три или пять тысяч, то факт есть факт. Десять тысяч лет назад — еще до того, как люди научились обжигать глину.
С помощью путеводителя и солнца Дайна отыскала башню. Каменное сооружение высотой в тридцать футов все еще стояло, но его высота измерялась не от теперешнего уровня земной поверхности. Дайна заглянула в глубокий ров, на дне которого было темно, как ночью. На уровне этого дна и располагался древний город. Остальное, исключая несколько изолированных ям и рвов, было все еще погребено под тоннами грязи и камней. Вдоль одного из краев рва тянулась стена, частью которой являлась башня.
Дайна начала спускаться в ров по каменным ступенькам, шагая с величайшей осторожностью, так как ступеньки были покатыми, а перила отсутствовали.
Разница температур оказалась поразительной. Стоя на дне рва, Дайна сняла темные очки и огляделась вокруг. Возможно, здесь имеются туннели — не только современные рвы, но и древние водопроводы и спасательные коридоры. Атмосфера этого места была куда более таинственной, чем в любом средневековом замке. Дайна опустилась на колени и прогрузила пальцы в пыль. Камни — всех форм и размеров. «Хорошо бы найти окаменевшую кость, — думала она, энергично разгребая пыль, — или один из этих очаровательных овальных брусков, который сохранил вмятины от пальцев доисторического труженика, придавшего ему такую форму».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24