Палата наполнилась сбежавшимися на шум медсестрами и охранниками из службы безопасности больницы Горе-убийцу поместили на каталку. Она была жива, но дышала с трудом, издавая редкие хриплые звуки. Каллен вызвал по телефону людей из полиции. Жанин сквозь толчею протискивалась ко мне.
– Дейв, ты спал, а я вышла, чтоб взять кофе в автомате. Когда вернулась, она была уже здесь и вытаскивала из сумки оружие. Она хотела тебя убить, Дейв!
– Вот именно, – подтвердил Каллен. – Ты узнал ее, черт бы тебя побрал?!
– Узнал?! Я тебя с трудом могу разглядеть – о чем ты говоришь? – сердито отозвался я, щупая повязки на голове.
– Ладно, Дейв, не рви на себе волосы.
– Рад, что у тебя есть повод позабавиться, – сказал я.
Одна сторона головы была выбрита перед операцией.
– Она могла стать последним из всех виденных тобой людей, так что ее лицо должно было запечатлеться в твоей памяти, – ответил мне Каллен.
– Она была в маске.
– Это правда, – согласился Каллен. Он взял в руки пинцет, подцепил им маску, валявшую в углу, и сунул ее в целлофановый пакет для вещественных доказательств. – Следовало бы, конечно, дождаться экспертов, но здесь уже столько народу побывало, место затоптали.
– Вот что тебя волнует. А мне бы хотелось услышать объяснение, почему на меня совершено нападение в больнице, которую вы считаете безопасным местом.
– Мне бы самому хотелось это услышать, солнышко, – усмехнулся Каллен. – Очень бы хотелось. Интересно, что это за маска?
– Видно, что вы никогда не играли в хоккей, – сказали Жанин, сидевшая у изголовья. – Это маска вратаря. Когда я водила Ллойда на матч «Манчестер Сторм», их вратарь был в такой же.
Вспомнив о Ллойде, она заплакала.
– Не переживай, – сказал я. – Мы найдем и его и Дженни. Во всяком случае, нам известно, что их увез не маньяк.
Но это замечание ее не успокоило.
– Я рассказывала тебе, что Генри нравилось меня поколачивать. Одному Богу известно, что он может сделать, если вдруг Дженни проявит характер.
– Он будет вести себя как паинька, поверьте мне, милая, – вмешался Каллен.
– Откуда вы знаете? – спросила Жанин.
– Очень просто, – продолжал он, – ведь ему нужно привлечь детей на свою сторону, по крайней мере до тех пор, пока он не увезет их из страны. Уверен, он занят только тем, что задабривает их мороженым, конфетами, видеофильмами и всем тем, что обожают дети их возраста.
– Не верю! – воскликнула Жанин и, повалившись в кресло, закрыла ладонями лицо.
– Брен, если это все, что ты можешь сделать… – пробормотал я.
– Давай займемся «пушкой», – сказал он, точно не расслышал моих слов.
Несмотря на действие успокоительных препаратов, я почувствовал холодок ужаса, когда Брен взял в руку оружие и сунул карандаш в отверстие ствола. Словно завороженный, я следил за тем, как он, достав из кармана ручку, нажал ею на кнопку, чтобы извлечь магазин.
– Ничего себе! – удивился он, когда обойма выпала на мое одеяло.
– Что? – нетерпеливо спросил я.
– Специальные пули, вот что. «Стингеры» того же калибра, какими был убит Лу Олли.
– Как вы сказали? – подала голос Жанин. Ею можно было гордиться: несмотря на личное горе, она не забывала о профессиональных обязанностях.
– Пистолет модели «Стар», производится в Испании, сюда попал, несомненно, контрабандой, в чемодане какого-нибудь туриста. Стреляет пулями «Лонг райфл» калибра 10.22, но пули, которые сейчас перед нами, не из Испании. Это «Стингеры», сделанные в США с расчетом на мелкокалиберное оружие. Каждая пуля обладает сокрушительной силой, потому что бьет не навылет, а застревает в теле. Одной такой пулькой можно буйвола завалить. И ты бы, Дейв, не выжил.
Его слова прозвучали слишком грубо. Я вспомнил нашу встречу в день убийства Лу Олли и суровое предупреждение Брена в мой адрес. Он явно рассчитывал на то, чтоб сразить меня. На Жанин его слова произвели ожидаемый эффект: она подалась вперед и упала бы на пол, если бы Брен не поддержал ее. Он усадил Жанин обратно в кресло.
– Сдается мне, что дама в маске, которая пыталась тебя прикончить, – сказал он менее уверенным, чем прежде, тоном, – и та, что стреляла в Лу Олли, – одно и то же лицо. Вероятность того, что две разные женщины-убийцы воспользовались пулями одного и того же калибра, слишком мала. Так что, похоже, не зря мы затеяли операцию «Калверли»: долгая слежка за тобой наконец-то себя оправдала.
– Оправдала! – чуть не взорвался я. – То, что ей не удалось выстрелить, – чистой воды случайность. И не пытайся даже поставить это себе в заслугу. Я жив благодаря Жанин. Она из последних сил старалась остановить убийцу.
Каллен слушал меня с тоской во взгляде.
– Без твоей помощи тоже не обошлось, – вынужден был признать я.
– Теперь можно считать, что опасность миновала? – спросила Жанин. – Ведь вы поймаете людей, которые стоят за этим преступлением?
– Может, и поймаем, милая, но если дама – профессиональный киллер, вряд ли ей хоть что-нибудь известно о тех, кто заплатил за убийство Дейва.
Жанин была уже на пределе. Ей едва удавалось держать себя в руках. Я лежал и молил о том, чтоб меня покинуло сознание, но небеса меня не щадили.
– Не связано ли это с тем, что Генри похитил детей? – послышался шепот Жанин.
– Скажу вам честно, леди, если бы речь шла не о Дейве, я бы сказал «нет», но там, где отметился Дейв, возможно все, что угодно. Желаете знать, сколько раз я предупреждал его, что Карлайлы играют в грязные игры?
– А он вас не слушал, – устало согласилась Жанин. – Но что теперь будет с моими детьми?
– Я уже объявил тревогу по всем морским и аэропортам, чтоб не дать Талботу вывезти детей за границу, но вы должны знать правду: эта мера не дает стопроцентного результата.
– Что же мне делать? – повторила отчаявшаяся Жанин.
– Скрестите пальцы и молитесь. Может, кому-то и удастся их обнаружить. Сейчас это все, что мы можем сделать, – печально пояснил Брен.
– Мы собирались выяснить… – начала Жанин, глядя на меня, но я резко дернул головой, и она не договорила. Ее голос дрогнул, взгляд выражал удивление.
– Что, милая? – спросил Брен.
– Откуда убийце стало известно, что Дейв в этой больнице? Откуда? – нашлась Жанин.
– Есть люди, которые все время прослушивают полицейский радиоканал. Организаторы убийства могли воспользоваться и другими источниками. По меньшей мере три десятка человек видели, как Дейва увезла неотложка.
– Упомянув о других источниках, ты, вероятно, имел в виду одного-двух нечестных копов? – сказал я.
– Ну вот, и ты разговорился, – ответил Брен с усмешкой. – Я должен идти. Надо проследить, не появится ли еще кто-нибудь из знакомых твоей приятельницы.
– Благодарю за защиту.
– Лучше поздно, чем никогда. Знаешь, у меня такое впечатление, что, оставаясь рядом с тобой, я раскрою это преступление.
– Спасибо за заботу.
– Пожалуйста. Только чур не сбегать, – сказал Брен, насмешливо оглядев подключенную ко мне аппаратуру. – Вы тоже не уходите, мисс Уайт. Мне понадобятся ваши показания.
– Что будем делать? – спросила Жанин, лишь только широкая спина Каллена скрылась за дверью.
– Жанин, я уверен, что нам незачем искать встречи с Карлайлами. Им хорошо известно, где мы.
Утром меня простукивали и прослушивали. Я с интересом узнал, что, оказывается, счастливо отделался: миллиметром бы выше – и мне каюк.
Медицинское заключение совпадало с мнением Клайда: у меня крепкий череп. Приятно, что хоть одна часть тела оказалась полезной.
Потом помощник Каллена сержант Манро, не потрудившийся даже скрыть свое раздражение, записывал наши с Жанин показания. Его сменил инспектор из Западного Йоркшира, которого интересовали подробности «скандала». Он заверил меня, что в самое ближайшее время будет предпринято подробное расследование, но вряд ли приходится рассчитывать на результат: все задействованные в операции дубинки теперь чистые, можно сказать отполированные, никто ни в чем признаваться не хочет. Еще он спросил, не думал ли я о том, что мог поранить голову об угол железной двери, когда упал, ведь тогда это не что иное, как несчастный случай. Я с его выводами не согласился, но дал ему понять, что, если полиция удвоит усилия по поиску Дженни и Ллойда, мои претензии к ней основательно уменьшатся.
Навестил меня и Марвин. Одет он был в темную тройку и протянул мне визитную карточку со своим полным именем – Марвин Десаль. Костюм висел на нем, как на вешалке, но это его не смущало. Он был преисполнен достоинства. Я представил его Жанин как адвоката нашей фирмы.
– Они все еще вам угрожают? – спросил Марвин, кивнув в сторону вооруженного полицейского, дежурившего у двери.
– Как ни странно, они обеспечивают мою безопасность, но на деле выходит, что стерегут двери, а не пациента. Меня спасла Жанин.
– Сочувствую вашему горю, мэм, – бросил он из вежливости Жанин и снова повернул голову ко мне. – Следует ли предпринять следующие шаги в связи с известными обстоятельствами, сэр?
Я не сразу понял, о чем он говорит. Марвин выражался как старомодный английский дворецкий, а не ушлый юрист.
– Нет, оставь письмо у меня, – сказал я минуту спустя. – Мистеру Кингу придется немного задержаться в тюрьме.
– Вы уверены? – спросил Марвин. – Разве нам не следует действовать?
– Действие откладывается, – сказал я.
Вскоре Марвин ушел, а я на пределе сил убеждал Жанин отказаться от идеи ехать в аэропорт Манчестера, – так делу не поможешь. Мы разговаривали, когда в дверь постучали. Ее раскрыл полицейский в форме. За его спиной стоял Тони Хэффлин с опереточной прической, в кашемировом пиджаке и слаксах. Он выглядел так, будто заехал сюда по дороге в гольф-клуб «Тарн». Его морщинистая физиономия приобрела оттенок дубленой кожи. Наверно, часами сидел в солярии.
– Простите, – с неодобрением сказал полицейский, – этот джентльмен говорит, что он ваш друг.
– Верно, и я его жду, – ответил я. – Входи, Тони.
Вооруженный часовой нахмурился, но пропустил посланца Брэндона Карлайла в палату.
– Кьюнан, – озабоченно сказал Хэффлин, – одна маленькая птичка начирикала, что тебя сюда упрятали копы. Приятная новость.
Я улыбнулся. Он беспокойно наморщил лоб. Потом слабым кивком поздоровался с Жанин.
– Как?! Даже шоколадку мне не принес? – сказал я. – Как поживает Брэндон?
– Я вижу, жизнь тебя ничему не учит. Сколько раз тебе вдалбливать, чтоб ты не лез в дела нашей семьи?
– Нашей семьи! Вот это да! Неужели Брэндон тебя усыновил?
– Следуя вашей логике, можно заключить, что именно семья подослала к Дейву убийцу, – сказала Жанин.
– Ни о каком убийце я ничего не знаю, но меня не удивляет, что его пытались убить. Наш мальчик наследил, как слон в посудной лавке.
– Зачем ты сюда заявился?
– Я пришел, чтоб вложить в уши Кьюнана одно сообщение: держись подальше от наших дел. Я тебя предупредил.
– Следующий, кто произнесет «я тебя предупредил», получит в глаз, – сказал я.
– Взгляни на себя, – усмехнулся Хэффлин. – У тебя руку поднять силенок не хватит.
– Зато у меня хватит, – сердито вмешалась Жанин и подошла к Хэффлину. – Верните моих детей.
– О чем это вы?
– Генри Талбот работает на «Карлайл Корпорейшн». Это вы вызвали его сюда, значит, вы замешаны в похищении.
– Мне о похищении ничего не известно.
– В таком случае подсуетишься и разузнаешь, – сказал я. – И еще я хотел бы услышать, что будет, если я не последую твоему совету?
– К чему ты клонишь? Совсем мозги набекрень?
– Ты требуешь, чтобы я не лез в дела семьи. А если я не послушаюсь, что тогда? Еще одно убийство?
– Слушай, я тебе уже сказал, мы к этому отношения не имеем. Семья с тобой уже расплатилась. Или, может, ты еще не понял, с чего это твое никчемное дельце вдруг стало процветать? Дал слово – так держи, а то до нас дошли слухи, что кое-кто навещал доктора Самима. Ты думаешь, мы в игрушки с тобой играем? Мистеру Карлайлу стоит только пальцем пошевелить, и ты, не вставая с этой койки, окажешься на помойке.
– Сомневаюсь. Не представляю, как можно одновременно находиться на койке и на помойке.
– Шутник! Рифма понравилась, да? Ты должен дать нам слово, что остановишься. Тогда мистер Карлайл, возможно, и надумает выяснить, кто хотел тебя убрать. Нашей компании скандалы не на пользу.
– Ничего этого не будет, – уверенно сказал я. – Теперь ты меня, Хэффлин, послушай. Скажи Брэндону, что я могу сделать так, что Винса Кинга освободят в течение следующих сорока восьми часов. Поглядим, как он после этого заговорит.
– На этот раз ты точно проиграл. Кинг сгниет в тюрьме. Я платил взносы в Федерацию полиции не для того, чтоб убийца копов разгуливал на свободе.
– А он будет разгуливать, – подзуживал я Хэффлина, и он, сам того не желая, попался на удочку.
– Как это?
– Очень просто. У министра внутренних дел не будет иного выбора, когда он получит письменное свидетельство о том, что доказательства по делу были подтасованы.
– Что еще за свидетельство, болван?
– Экспертное заключение о том, что частицы, обнаруженные на обуви Кинга, могли пристать к подошве где угодно, а не только на месте преступления.
– Фантазируешь.
– Ничуть. Все записано черным по белому, заверено подписями и печатью и готово лечь на стол Джеймса Макмэхона.
– Он не станет ничего предпринимать.
– Ему некуда деваться. Его секретарь уже в курсе этого дела. Кинга освободят, как только достоверность новых показаний проверит независимая комиссия. Макмэхону выгодно как можно быстрее выпустить Кинга, чтобы защитить свою репутацию, не испортить репутацию правительства, и просто потому, чтоб Кинг невиновен.
– Подонок! – выругался Хэффлин и, повернувшись на каблуках, пошел к двери, но, прежде чем открыть ее, остановился, видимо раздумывая о возможных драматических последствиях. – Я вернусь, – злобно проговорил он и, тихо прикрыв за собой дверь, удалился.
52
Минут через пять, следуя своей проворной крысиной натуре, Хэффлин снова появился в палате. Возможно, я несправедливо сравнивал его с крысой, но мне не хватало душевной щедрости думать об оставившем службу полицейском как-то иначе. Он вкрадчиво озирался, но ступал уверенно, что было особенно заметно с моей точки наблюдения, то есть с больничной койки.
– Ей придется выйти, – сказал Хэффлин, указывая на Жаннин.
– Речь идет о судьбе моих детей! – запротестовала она.
– Я не собираюсь устраивать тут говенную пресс-конференцию! То, что я скажу, не предназначено для ушей всяких писак, – ровным голосом объявил Хэффлин. Я видел, что ему приятно выгнать за дверь Жанин: он не скрывал собственного превосходства над ней. Не трудно было представить, о чем он успел поговорить с Брэндоном.
– Это мои дети, и я остаюсь.
– Ладно, тогда я ухожу, – заявил Хэффлин.
Жанин встала в дверях. Хэффлин сделал глупость, попытавшись отпихнуть ее в сторону, потому что в следующий же миг опытный полицейский, каковым он когда-то считался, очутился на полу. Он лежал на спине, а Жанин, ухватив Хэффлина за волнистую челку, неистово колотила его головой об пол, к счастью покрытый ковролином. Если не считать нескольких шумных вздохов, борьба происходила в полной тишине.
– Жанин, он нам понадобится, ведь мы решили воспользоваться помощью Хэрроу, – предупредил я ее, но Жанин не одумалась.
Они сцепились не на шутку и катались по полу под аккомпанемент проклятий, извергаемых Хэффлином. Если б не заглянувшая в палату медсестра, схватка бы продолжалась. Увидев дерущуюся пару, она закричала и позвала охранников. Чтоб оторвать Жанин от Хэффлина, потребовались двое мужчин из службы безопасности, после чего вооруженный полицейский загнал Хэффлина в угол. Охранники сдерживали задыхавшуюся от бешенства Жанин. Я порадовался, когда заметил, что в кулаке она сжимает клок волос Хэффлина. Она его здорово потрепала. Лицо Хэффлина приобрело угрожающе багровый оттенок.
Через несколько минут появился человек в строгом костюме – представитель больничной администрации. Его сопровождал оперировавший меня хирург.
– Руководство больницы не намерено проявлять терпимость к подобного рода бесчинству, – заявил чиновник с усиками.
Внешне он производил впечатление человека с мягким характером, и я видел, что говорил он с преувеличенным возмущением, которого на самом деле не испытывал. Окинув взглядом испорченный кашемировый пиджак Хэффлина и разорванную блузу Жанин, он покачал головой и неодобрительно поцокал языком.
– Трудно предположить, что люди вашего круга могут дойти до рукоприкладства. Такие сцены – не редкость в травматологических пунктах, куда привозят пьяных болельщиков, но у нас, в условиях стационара, такого рода поведение немыслимо. Мне сказали, что вы, мисс Уайт, журналист. Не думаю, что вашему издателю понравится новость о том, что одна из его сотрудниц затеяла дикую драку и каталась по полу с джентльменом.
– Драку затеяла не я, – храбро ответила Жанин. – Это он на меня напал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46