Негатив ясно доказывал, что доктора Хирна нет в Копенгагене. Из этого следовало, что вся эта история была сплошной обман, и Хирн сам совершил кражу в собственном доме и симулировал свой отъезд или остался в Берлине с целью помешать расследованию Пино. Все попытки узнать что-нибудь от Великана, который с невозмутимым спокойствием позволил запереть себя, были бесполезны.
Он упорно повторял, что дал слово молчать, и ответил начальнику, когда тот сказал:
– Что вы ломаетесь? Вы уже отсидели два раза за драку, шесть раз за кражу со взломом…
– Разве я вам дал слово, что никогда не буду участвовать в кражах?
– Значит, вы считаете, что это приличнее, чем нарушить данное вам слово?
– Это такая же сделка, как всякая другая. Я на собственный риск и страх совершаю кражу и за это отсиживаю свой срок; иногда это мне дорого обходится. В наше время всякий старается разбогатеть за счет другого. Что мой образ действия еще не одобрен властями, это – не моя вина.
Начальник тюрьмы, который понял, что ничего с ним нельзя сделать, прекратил допрос.
Пино был настойчивее. Он переоделся и загримировался преступником и велел запереть себя в одну камеру с Великаном.

* * *
Хирн, находившийся в доме, расположенном как раз напротив тюремного здания, навел зеркало на окна тюрьмы. Когда «зайчики» забегали по стенам, Великан, согласно уговору, выбросил маленький смятый клочок газетной бумаги из загороженного решеткой окна, находившегося так высоко, что он не мог дотянуться до него, даже взобравшись на нары.
Хирн, внимательно следивший за окном, увидел, как бумага упала на мостовую, и таким образом узнал, в какой камере сидит Великан. Это открытие произошло незадолго до того, как тюремный надзиратель втолкнул мнимого преступника Пино в камеру предварительного заключения. Но все попытки Пино заговорить с Великаном потерпели неудачу, даже несмотря на то, что он заговорил с ним на воровском жаргоне. Когда надзиратель запер двери за Пино, Великан близко подошел к своему новому товарищу по заключению и убедился, что тонкий запах, исходивший от его волос и лица, мало подходил к его оборванному платью.
Этого открытия было достаточно, чтобы возбудить в нем недоверие к пришельцу. Его присутствие было только неприятно Великану. Он упорно повернулся к нему спиной и не отвечал ни на один его вопрос, хотя они были совершенно безобидны.
Пино наконец отказался от своего намерения, улегся на нары и притворился спящим.
Прошло немного времени, как через решетку открытого окна донесся громкий свист с улицы:
Тореадор, ты спеши на бой…
Тореадор, Тероадор…
Пино из-под опущенных век покосился на окно и увидел, как Великан с любопытством поднял голову. В эту минуту кусок смятой бумаги упал на пол камеры.
Великан поспешно поднял бумажный шарик, развернул его и прочел:

«Продержись еще два дня! Потом ты свободен! В противном случае ты лишишься обещанного вознаграждения ».
Он опустил записку в карман своей куртки. Пино как будто случайно поднялся, достал газету и подошел к Великану. Он хотел обратить его внимание на какую-то газетную статейку. Подозрительный Великан исподтишка наблюдал, как Пино нащупал рукой его карман, в который он только что спрятал записку. Великан железными тисками обхватил руку Пино.
Между ними завязалась борьба, и сильный Великан вскоре одержал верх над Пино. Когда посвященный во все надзиратель прибежал на крик Пино, Великан отпустил свою жертву.
Пино дал вывести себя из камеры и отправился к начальнику тюрьмы, чтобы поделиться с ним своими наблюдениями. Тот изумился проницательности Пино.
При помощи зеркала Хирн наблюдал за всем, что происходило в камере, и так как он не был взволнован, как Великан, он тотчас же заметил, что новый заключенный был не только слишком любопытным, но и подозрительным. Парик во время драки съехал на бок и открыл высокий лоб, который как две капли воды походил на лоб Пино. Вначале Хирн подумал, что это только игра его воображения, всюду рисовавшая ему образ Пино, но вскоре убедился, что не ошибся и узнал знаменитого сыщика по его пронизывающему взгляду и порывистым движениям.
Что Пино моментально сообщит начальнику тюрьмы о своем важном открытии, было вне всякого сомнения.
Надо было придумать новый ход. Он вытащил из кармана записочку, что-то нацарапал на ней, подождал несколько минут и засвистел опять тот же мотив.
Тореадор, ты спеши на бой…
Великан, Пино и начальник тюрьмы насторожились. После первых звуков начальник тюрьмы воскликнул:
– Наверх! – и помчался в камеру Великана. Пино следовал за ним по пятам.
Великан обернулся к ним в тот момент, когда записка влетела через окно в камеру. Начальник тюрьмы бросился к ней, раньше чем Великан успел опередить его.
Пино подошел к нему и все втроем прочитали:

«Господин начальник! Передайте пожалуйста Пино, что несмотря на все мои старания облегчить его задачу, у него все меньше шансов задержать меня.
М. Л.».
Трудно было себе представить более глупое лицо, чем изумленная физиономия Пино в этот момент. Начальник тюрьмы бросил на него уничтожающий взгляд и вышел из камеры.
Великан подтрунивал над ним и сказал:
– Какое вам дело до моей корреспонденции?
– Я заплачу вам, сколько вы потребуете, если вы мне скажете, где я найду доктора Хирна.
– Я не знаю никакого Хирна.
– Кто скрывается под инициалами «М. Л.»?
– Это мое личное дело. Я вам это уже сказал.
Пино протянул ему кредитную бумажку, которую тот, не говоря ни слова, взял и положил в карман.
– Итак, что означает это вечное «М. Л.»?
– Марта Лосманн.
– Кто это?
Великан покачал головой, сказал: «Нет!» – и сделал таинственное лицо.
– Какое отношение она имеет к доктору Хирну?
– Никакого. Она даже его не знает.
Но Пино, все еще державший записку в руках, не дал Великану провести его. Он был твердо уверен, что этот бродяга был в сговоре с доктором Хирном.
– Вы у меня еще запоете! – сказал он и пошел к дверям.

* * *
Доктор Хирн, который точно знал час, когда почтальон проходил мимо его дома и опускал письма в почтовый ящик, держался в это время вблизи своей виллы и воспользовался первым удобным случаем открыть ящик и вынуть все письма.
Он как раз был всецело поглощен этим занятием, когда услышал шум приближавшегося автомобиля. Он впопыхах закрыл почтовый ящик и поспешил скрыться в одной из аллей Тиргартена. Автомобиль остановился у виллы. Не кто иной, как сам сыщик Пино, сидел в автомобиле, он поспешно соскочил и быстрыми шагами направился через парк к вилле.
– Я привез вам фотографию вашего супруга, снятую в Копенгагене, – сказал он, когда поздоровался с фрау Ортой.
– Как вы ее достали? – спросила она с изумлением.
– Я поручил одному знакомому в Копенгагене разыскать вашего супруга в Метрополь-отеле и снять его. – Он протянул ей фотографию. – Вот она! Как вы находите, удалось ли уловить сходство?
– Да вы с ума сошли! – воскликнула она. – Это ведь наш лакей Петер!
– Быть не может! – возразил Пино. – Разве он разъезжает под именем доктора Хирна?
– Как вы додумались до этого?
– Будьте добры показать мне что-нибудь, написанное рукой доктора Хирна, – сказал Пино.
Фрау Орта дала ему одно из его писем. Пино сравнил почерк письма с почерком той записки, которая влетела через окно в камеру Великана. Потом он хитро усмехнулся, протянул фрау Орте записочку и спросил:
– Вы узнаете этот почерк?
– Да, он очень похож на почерк моего мужа! – с изумлением воскликнула она.
– Я того же мнения, – ответил Пино.
– К какому заключению вы пришли?
– К тому, что доктор Хирн вовсе не уезжал.
– То есть?
Пино пожал плечами и сказал:
– Я не хочу огорчать вас, но если вы настаиваете на том, чтобы я высказал свое мнение, то должен вам сказать, что, по всей вероятности, он скрылся с какой-нибудь женщиной.
– Как вы осмеливаетесь утверждать что-либо подобное! – с возмущением возразила фрау Орта. Пино изложил ей свои подозрения. Сначала они оживленно спорили, но затем фрау Орта, несмотря на упорное сопротивление, должна была согласиться с доводами Пино. Она даже обещала ему помогать в поисках Хирна, которым она теперь возмущалась от всей души.
Пино ни минуты больше не сомневался, что доктор Хирн был в заговоре с Великаном.
Он отправился в тот же вечер к начальнику тюрьмы с новым планом.
– Дайте Великану возможность удрать, – сказал он ему. – Вы увидите, он первым делом отправится в убежище, где скрываются его сообщники.
Начальнику тюрьмы понравилась эта мысль. По его распоряжению несколько надзирателей переоделись босяками и должны были ночью совершить побег из тюрьмы, при этом уговорить Великана последовать за ними. Великан лежал на нарах и спал спокойно и крепко, так как он чувствовал себя здесь в большей безопасности, чем дома, где боялся каждого шороха и ежеминутно ожидал вторжения полиции. Несмотря на это, Великан проснулся от шума, который доносился из тюремного коридора.
Раздавались громкие голоса, звенели цепи, сыпались удары; кто-то громко вскрикнул. Великан тотчас же понял, в чем дело: бунт среди заключенных.
«Что-то уж слишком шумно, – подумал он. – Они далеко не уйдут».
Потом он еще раз прислушался, удивился, что тюремная охрана до сих пор еще не на ногах, потом повернулся на другой бок и закрыл глаза.
В этот момент кто-то дернул дверь его камеры, ключ повернулся в замке, и дверь распахнулась. Надзиратели, переодетые бандитами, шумно ворвались к нему:
– Эй ты! Идем с нами! Поторапливайся!
Они бросили ему поношенный костюм, чтобы он так же, как и они, снял свою арестантскую одежду.
Эта сцена была разыграна так естественно, что Великан поддался их влиянию и переоделся.
Но когда он собирался последовать за ними и уже стоял у дверей своей камеры, вдруг вспомнил, несмотря на то, что еще не совсем очнулся от сна.
Он полез в карман, вынул записку и прочел:

«Продержись еще два дня! Потом ты свободен! В противном случае ты лишишься обещанного вознаграждения ».
Он обернулся к своим мнимым спасителям и сказал:
– Я не пойду с вами!
И никакие уговоры не действовали! Он упорно стоял на своем. А так как те становились все настойчивее и даже схватили его за руки, чтобы заставить его насильно согласиться на побег, он вне себя от злобы набросился на своих освободителей и вытолкал их из камеры. Затем он спокойно улегся на нары, закрыл глаза и подумал: «Даже здесь не имеешь покоя».
И он решил на следующее же утро пожаловаться на это вторжение начальнику тюрьмы.
Пино, который был твердо уверен, что фрау Орта принимала участие в заговоре с Хирном и прекрасно знала его местонахождение, мысленно взвешивал все способы, как заставить ее выдать Хирна. Он ни на минуту не переставал следить за ней.
Когда на четвертый вечер он увидел ее на сцене из своей ложи, сюжет оперы подал ему блестящую мысль. Если бы этот план удался, фрау Орта должна была выдать свою тайну.
Когда он случайно проходил мимо виллы доктора Хирна утром пятого дня, то увидел, как почтальон опускал письма в почтовый ящик.
– Вы всегда оставляете в ящике письма для доктора Хирна? – спросил он почтальона. Тот с изумлением взглянул на него и ответил:
– Разумеется.
Пино поджал губы и улыбнулся. Это он делал всегда, когда воображал, что замышляет что-нибудь очень умное.
Так же улыбнулся и Хирн, который выжидая почту, спрятался недалеко от дома и наблюдал за всем, что происходило около его виллы.
Пино позвонил. Один из слуг вышел из дому.
– Кто вынимает почту во время отсутствия доктора Хирна? – спросил Пино.
– Я, – ответил слуга. – Но за все это время не пришло ни одного письма. Барин, вероятно, просил адресовать письма на Копенгаген.
– Едва ли, – сказал Пино и указал на полный ящик. Когда слуга хотел опорожнить ящик, Пино удержал его, велел отдать ему ключ и приказал ничего не трогать. Слуга, который знал, что Пино вел расследование по делу о краже, исполнил его приказание.
Пино, предполагавший, что Хирн явится за письмами, как только будет думать, что за ним больше не следят, спрятался в одной из боковых аллей, которые вели к главному перекрестку. Когда Хирн явится, он арестует его и таким образом выиграет пари.
Но Хирн не сделал ему такого одолжения. Он ясно понял, что именно замышлял Пино.
«Жди, жди, приятель, пока не поседеешь», – подумал он и удалился.
Пино действительно тщетно прождал несколько часов, пока ему не пришлось покинуть своей засады, чтобы заняться выполнением плана, задуманного им вчера в театре. Ему нужно было разыскать своего помощника, и он отправился для этого в кабачок.
Когда Пино вошел в кабачок, Хирн вскочил и поспешил ему навстречу.
– Великан сознался? – с любопытством спросил он. Пино покачал головой.
– Нет, с ним ничего не поделаешь. Он, кажется, находится всецело под влиянием доктора Хирна.
Хирн отвернулся, так как ему захотелось рассмеяться.
– Я этого не думаю, – сказал он.
– Но я задержу этого Хирна вовремя.
– Может быть, я могу быть вам полезен? – предложил Хирн.
– Вот именно, вы-то мне и нужны.
– Располагайте мною.
Пино стал так внимательно разглядывать Хирна, что тот смутился.
– А что, если бы вы сбрили себе бороду, – сказал Пино.
– Что это вам вдруг вздумалось? – прервал его Хирн.
– Ну, на такую маленькую жертву вы можете легко согласиться.
– Для какой цели?
– Чтобы выступить в роли доктора Хирна.
– Я?
– Да, если смотреть на вас издали и представить себе ваше лицо без бороды…
– Я не хочу уродовать себя.
– Да вы будете только моложе.
– Это меня мало прельщает.
– Чего же вы боитесь?
Хирн пристально посмотрел на Пино и ответил:
– Не хочу быть узнанным!
– Кем?
– Вами или вам подобными.
– Что у вас на совести?
– Неужели вы думаете, что я так глуп, чтобы признаться вам во всем? Я знаю, как вы опасны!
– У меня только одна цель: задержать этого доктора Хирна. Если вы мне поможете в этом деле, я обещаю вам в течение всей моей жизни оставить вас в покое.
Хирн раздумывал.
– Дайте мне честное слово, что вы не привлечете меня к ответственности за тот проступок, из-за которого я отрастил себе бороду, чтобы изменить свою внешность. Обещайте мне, что вы не передадите меня в руки полиции и что вы никаким другим способом не выдадите меня или лично не привлечете меня к ответственности.
– Какой это имеет смысл для меня?
– Когда имеешь дело с таким человеком, как вы, то нужно обдумать все.
Пино был польщен и дал Хирну требуемое обещание. После этого Хирн спросил:
– Итак, что вы требуете от меня?
– Я хочу, чтобы вы сегодня вечером в течение пяти минут разыгрывали роль доктора Хирна в ложе театра.
– В чем состоит эта роль?
– Вы должны опуститься на колени перед женщиной, которая будет сидеть рядом с вами и объясниться ей в любви.
– Для какой цели послужит эта комедия?
– Возбудить ревность в жене Хирна, чтобы она выдала мне местопребывание своего мужа.
Хирн был изумлен. Этот эксперимент показался ему по меньшей мере опасным. Он отказался. Но Пино не так-то легко сдавался. Он объявил, что в таком случае данное им обещание не действительно и грозил арестовать Хирна на месте.
Пришлось пойти на уступки. Хирн должен был снять только бороду, а усы могли остаться.
Когда вечером Пино проводил изящно одетого за его счет Хирна в ложу, там уже сидела удивительно красивая и элегантная женщина. Пино протянул ей руку и сказал Хирну:
– Вы будете держаться позади. В тот момент, когда эта дама подаст вам знак, вы упадете перед ней на колени и простоите в таком положении до тех пор, пока она вам не скажет: «Идем!» Тогда вы покинете с ней, как можно скорее, ложу и уйдете из театра.
Хирн никак не мог понять, какой смысл был во всем этом, ибо дама сидела так, что Орта ни в коем случае не могла увидеть ее со сцены, хотя это была единственная цель всей этой кукольной комедии.
Хирн испытал странное ощущение, когда услышал со сцены голос Орты. Он нагнулся вперед, чтобы ее увидеть, но дама сделала резкое движение, и Хирн откинулся на спинку кресла. Он увидел справа в кулисах Пино, который стоял с вытянутой вперед головой.
Но вот дама по знаку Пино махнула Хирну рукой. Хирн сделал шаг вперед и упал перед ней на колени. Она обвила его шею руками и повернула его голову так, что он отразился в огромном зеркале, которое стояло в глубине сцены, изображавшей будуар. Вся ложа отражалась в этом зеркале.
Фрау Орта вдруг замолкла посреди арии, растерянно уставилась на изображение в зеркале, громко вскрикнула, высоко подняла руки и бросилась к нему. Сжав кулаки, она начала колотить ими по стеклу и, наконец, упала в обморок под сыпавшимися во все стороны осколками.
В этот момент дама в ложе сказала: «Идем!» – взяла Хирна под руку и скрылась с ним из театра.
Когда фрау Орта в изнеможении лежала на кушетке в своей уборной, Пино спросил, стараясь казаться непринужденным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9