И это была бы неслыханная дерзость со стороны преступника, не жившего в доме, пробираться на виллу только для того, чтобы переночевать в господской спальне. Следовательно, если Пино не был дураком, постель неминуемо должна была навести его на правильный след. Надо было во что бы то ни стало отвести подозрение еще до того, как оно успело укрепиться в нем.
Хирн раздумывал недолго. Он побежал на соседнюю улицу, разыскал бельевой магазин, зашел туда и купил носовой платок, который лежал на выставке в витрине. Платочек был с инициалами М. Л. Блестящая мысль промелькнула у него в голове, когда он увидел эти буквы.
Потом он вернулся в Тиргартен, вывалял платок по земле и положил в карман. Тем временем Пино пришел в себя, приподнялся, осмотрелся в комнате и заметил, что постель была смята. Он встал, подошел к кровати и внимательно начал рассматривать ее. Потом постучался к госпоже Орте и попросил ее выйти к нему.
– Чья это кровать?
– Моего мужа.
– А кто спал в ней сегодня ночью? Госпожа Орта испугалась.
– Я думала, что вы, – ответила она.
– Нет! – сказал Пино. – Но расскажите мне, как привык спать ваш муж?
При этом он указал на верхнюю подушку. Один из концов ее был загнут, и на нем ясно выделялся отпечаток головы, лежавшей на подушке.
– Я никогда на это не обращала внимания, – возразила фрау Орта.
– Пожалуйста, припомните. Фрау Орта задумалась и сказала:
– Я почти уверена, что это именно так.
Пино улыбнулся и указал на одеяло, отброшенное налево.
– Ваш супруг обыкновенно встает с постели с правой стороны?
Фрау Орта опять на мгновение задумалась, потом кивнула головой и сказала:
– Да!
– Это очень странно, так как ночной столик стоит слева от кровати.
– Совершенно верно, – ответила Орта, – но я не совсем понимаю. Ведь вы не предполагаете, что…
Пино подошел к умывальнику и убедился, что никто им не пользовался. Вдруг он нагнулся и поднял окурок папиросы.
Фрау Орта совсем растерялась.
– Да что же вы думаете?
Пино, не меняя своего тона, сказал:
– Будьте так добры, принесите мне коробку с папиросами, которые обычно курит ваш супруг.
Фрау Орта машинально повиновалась. Она пошла в соседнюю комнату и вернулась обратно с коробкой.
Между тем Пино с большим трудом разобрал по окурку фирму и название папирос.
– Что написано на крышке? – спросил он. – Может быть, «Абдуллах», «Леди Гамильтон»?
Госпожа Орта от испуга уронила коробку на пол, и Пино решил:
– Значит, так и есть.
– Ради бога, – воскликнула фрау Орта. – Надеюсь, вы не думаете, что мой муж совершил кражу со взломом в собственном доме?!
Пино пожал плечами, указал на подушку, одеяло и папиросы и сказал:
– По всем признакам – это вполне очевидно!
– Да ведь это было бы безумие! – воскликнула фрау Орта, позвонила два раза подряд и приказала своей камеристке Фифи, которая все время подслушивала за дверью и потому тотчас же после звонка вошла в комнату, принести утреннюю почту из столовой.
В это время Пино обыскивал комнату, чтобы найти еще какие-нибудь улики. Он вынул из платяного шкафа шляпу, принадлежащую Хирну, измерил ее величину, сравнил эту мерку с оттиском, сохранившимся на подушке, и улыбнулся. Он был убежден, что уже выиграл пари.
Фифи принесла почту. Среди писем не было письма от Хирна, но сверху лежала телеграмма, которую фрау Орта поспешно распечатала. Содержание телеграммы было следующее:
«Копенгаген, 11.11.17 г. 7 часов 50 минут утра.
Остановился Метрополь-отель, возвращусь пятницу вечером 10 часов 32. Встречай Лэртский вокзал. Сердечный привет.
Хирн ».
Она передала ему телеграмму и сказала с язвительной иронией.
– Судя по этому, вы вряд ли напали на настоящий след, господин Пино.
Тот прочел, изумился, внимательно осмотрел телеграмму и убедился в ее подлинности.
– Совершенно непонятно, – пробормотал он.
– Как вы это объясните? – спросила госпожа Орта.
У Пино был довольно глупый вид, когда он ответил:
– Сейчас не могу вам всего объяснить, но постараюсь найти разгадку.
Затем он поклонился и вышел.
Когда он очутился на улице и направился в одну из боковых аллей Тиргартена, до его слуха донесся громкий свист. Он обернулся и увидел на расстоянии двадцати шагов от себя Хирна, который прятался за дерево и подавал ему какие-то таинственные знаки. Пино вернулся обратно и подошел к Хирну. Хирн начал оживленно рассказывать.
– Полчаса назад какой-то незнакомец перелез через забор. Я последовал за ним, но он вскочил в трамвай, который шел по направлению к Тегелю.
– Как он выглядит? – взволнованно спросил Пино.
И Хирн описал наружность незнакомца, стараясь изобразить его совершенно непохожим на себя.
– Он среднего роста, стройный, худой? – спросил Пино, и Хирн ответил:
– Напротив, он маленький, толстенький, кругленький.
– Бритый?
– Нет, у него бородка такая, как у меня, и темные очки. Но это, вероятно, уловка и обман. Я не мог удостовериться, настоящая ли это борода или нет.
Мысли Пино совсем спутались.
– Вы видели, как он вышел из дома?
– Да.
– Был ли у него ключ? Запер ли он входную дверь за собой?
– Нет. Он вылез из окна нижнего этажа, а затем, – он протянул ему носовой платок, – он потерял эту тряпицу, когда вскочил в трамвай.
Пино жадно схватил платочек, чертыхнулся и стал его рассматривать.
– Да тут есть монограмма! – сказал он.
– Может быть, это наведет нас на его след, – предположил Хирн.
«Да, если метка окажется «В. X.»! – подумал Пино и совсем тихо произнес: Вольдемар Хирн», – но в эту же минуту убедился, что в углу платочка стояли буквы «М. Л.».
– А ну-ка, покажите мне! – воскликнул Хирн, и разочарованный Пино показал ему инициалы.
– Знаете ли вы человека с подобным именем? Хирн сделал вид, что припоминает что-то, затем
неожиданно воскликнул:
– Мартин Люкс.
– Кто это?
– Укротитель зверей из цирка Саррасани. Это великан, обладающий феноменальной силой.
– Может быть, это был он? Хирн сделал вид, что размышляет.
– Вряд ли. Он шел сгорбившись, а Люкс всегда ходит прямо.
– Может быть, он только делал вид, что горбится?
– Возможно. Но Люкс совершенно лысый и не носит очков. А мне бросилось в глаза, что у этого человека были удивительно длинные волосы.
– В конце концов это мог быть и парик, а очки он мог надеть для того, чтобы его не узнали.
Хирн кивнул головой и сказал:
– Я преклоняюсь перед вашей проницательностью. Пино самоуверенно улыбнулся. Потом он спросил:
– Как разыскать этого человека?
– Нет, это наверное, не он! – сказал вдруг уверенно Хирн.
– Да почему же?
– Потому что Саррасани переехал со своим цирком уже более недели в Грейфсвальд.
– А трамвай, которым он уехал, шел на Тегель?
– Да.
– Значит, он проходит мимо Штеттинского вокзала?
– Как будто.
– А оттуда поезд отходит на Грейфсвальд. Хирн сделал изумленное лицо.
– А ведь и в самом деле!
– Он успеет вернуться туда к началу представления.
– Вы совершенно правы.
Пино вынул из кармана расписание поездов и прочел, что следующий поезд на Грейфсвальд уходит через час. Он сел в автомобиль и крикнул Хирну:
– Ну, скорее.
Хирн тоже вскочил в автомобиль.
– На Штеттинский вокзал! – крикнул Пино шоферу. По дороге он дал нужные указания: – Вы незаметно пройдете взад и вперед по перрону, а я буду следовать за вами на некотором расстоянии. Как только увидите этого человека, подойдете к нему и попросите у него огня. После этого вы скроетесь!
– А если его не будет на перроне?
– Тогда вы обыщите поезд. А я все время буду следовать за вами по пятам. Кроме того, вы убедитесь, не заперт ли какой-нибудь туалет в поезде.
– У вас можно многому научиться, – сказал Хирн.
– Это не входит в мои намерения, – сухо возразил Пино, – помогать вам усовершенствоваться в вашей специальности.
– А я все-таки постараюсь оказаться достойным учеником такого учителя, как вы.
– Вы бы лучше переменили свой образ жизни.
– Я обещаю вам, что снова начну вести честный образ жизни в тот день, когда разъяснится история этого ограбления, и я получу обещанное вознаграждение.
– Лучше всего было бы, если бы вы воспользовались познаниями в этой области и поступили ко мне на службу.
– Благодарю вас. Но я не хочу остановиться на полдороге. Я хочу избрать себе такую профессию, где мне придется сталкиваться только с приличными людьми.
Пино понял оскорбительный намек и промолчал.
Вблизи Штеттинского вокзала Хирн вышел из автомобиля и пошел дальше пешком. Пино ожидал его на дебаркадере. Хирн обошел весь перрон. Он так внимательно осматривался по сторонам, что все вокзальные чиновники стали обращать на него внимание. Хирн при этом несколько раз смотрел на часы. До отхода поезда оставалось только пять минут. Пино, который следовал за ним на некотором расстоянии и незаметным образом посвятил во все нескольких полицейских, начинал уже терять терпение. Он ждал, пока Хирн обыщет поезд.
Но тот, казалось, совершенно забыл об этом и все время так ловко держался вдали от Пино, что тот не мог даже подать ему никакого знака.
Только за две минуты до отхода поезда он вошел в передние вагоны. Пино последовал за ним.
В тот момент, когда начальник станции подал знак машинисту, что наступило время отхода поезда, Хирн повернулся и бросился к изумленному Пино, который ждал его в проходе соседнего вагона.
– Туалет в третьем вагоне отсюда заперт, – прошептал он таинственно.
Поезд тронулся, и Хирн соскочил на платформу, а Пино бежал по коридорам вагонов и остановился перед запертым туалетом.
Поезд как раз вышел из вокзала, когда задвижка отодвинулась, и из туалета вылетела старая дама – прямо в объятия сторожившего Пино.
Ему пришлось доехать до Пазевалка, первой остановки от Берлина. Там он ждал до сумерек, пока пошел поезд, который доставил его обратно в Берлин.
Это время он использовал, чтобы навести справки по телефону о местонахождении Мартина Люкса. Ему ответили, что укротитель по имени Мартин Люкс действительно выступал в цирке несколько лет назад, но за нанесение кому-то тяжких телесных повреждений был уволен и приговорен к заключению в тюрьме на несколько лет. Отсидел ли он эти годы, или бежал из тюрьмы – неизвестно.
Пино нашел, что вообще это подозрение ни на чем не основано, но все-таки решил не упускать его окончательно из виду. Однако из-за таких пустяков не следовало отвлекать свое внимание от следа, к которому вели все улики и который, по всей вероятности, был настоящим.
Пино отправился в телеграфную контору и протелеграфировал:
«Детективному бюро „Север“ Копенгаген, Фолькс-гаден, 11. Телеграфируйте остановился ли доктор Хирн из Берлина с лакеем Метрополь-отеле. Если да, незаметно сфотографируйте его и лакея и пришлите негатив срочной почтой.
Пино, Берлин».
Пино поздно ночью вернулся обратно в Берлин, а в это время копенгагенские сыщики уже занялись выполнением его поручения.
В Метрополь-отеле давно обратили внимание на странного постояльца, который щедрой рукой сорил деньгами и у которого были странные привычки.
Кроме лакея, Петера всюду сопровождали две женщины. Он целыми днями просиживал в ресторане Метрополя за изысканными блюдами и шампанским. Ко всему этому мало подходила его странная манера завязывать салфетку вокруг шеи, неумело обращаться с ножом, обгладывать куриные косточки. Несмотря на большое количество прислуживающих официантов, за его столом все время стоял его лакей и каждую минуту подавал ему сигару. Петер несколько раз затягивался и возвращал сигару лакею. Он бесцеремонно обнимал и щипал своих спутниц и рассказывал им, несмотря на то, что они не понимали ни слова по-немецки, анекдоты на чистейшем берлинском диалекте, над которыми сам хохотал до упаду. Таким образом, он давным-давно стал предметом всеобщего любопытства для окружающих.
Петер пировал со своими спутницами, когда явился один из сыщиков бюро «Север» и незаметно сфотографировал эту оргию.
* * *
Благодаря ловкому маневру, Хирн на несколько часов избавился от Пино, направил его подозрения по другому пути и выиграл почти целый день времени. Но ему было вполне ясно, что опасность еще не миновала. Нужно было бороться другими средствами с предположением Пино, что Хирн сам является преступником.
Хирн начал обход кабачков в поисках Великана.
Уже во втором кабачке он нашел его и присел к нему.
– Хочешь заработать деньги? – спросил Хирн.
– Согласен, если не будет много работы, – ответил тот.
– В худшем случае тебе придется посидеть два дня под арестом.
Великан запротестовал.
– Нет, это мы знаем! Если уж эти ребята захватят кого-нибудь, то они его так скоро не выпустят. Они работают основательно и докапываются до таких вещей, которые мы сами уже давным-давно забыли.
Хирн несколько часов подряд уговаривал его и обещал ему такое большое вознаграждение, что на рассвете Великан объявил, что он принципиально согласен.
– Чего ты, собственно, хочешь? – спросил он.
– Я скажу Пино, что ты знаешь, кто преступник, но что ты упорно отказываешься назвать его.
– Ну, а дальше?
– Ничего! Ты только должен два дня утверждать одно и то же!
– Ну, если это все!…
Хирн дал ему пачку кредитных билетов. И пока Великан жадно пересчитывал деньги, он незаметно всунул ему в карман портсигар с инициалами М. Л. Они договорились еще о возможности связи в том случае, если Великан, действительно, попадет под арест. Затем Хирн уплатил за выпитое и отправился на поиски Пино.
Тот недавно только вернулся из Пазевалка и был настроен к Хирну не очень-то милостиво. Но известие, что Великан знает, кто преступник, но не хочет выдать его, сразу изменило мрачное настроение Пино и усыпило его недоверие, которое невольно возникло в нем во время его отлучки из Берлина.
Хирн потребовал аванс, и Пино дал ему деньги. После этого Хирн ушел, а Пино позвонил по телефону начальнику тюрьмы. Трех полицейских послали в указанный Хирном кабачок.
Великан сидел еще за тем же столом, когда полицейские появились в кабачке. Они обменялись несколькими словами с хозяином, затем подошли к Великану и арестовали его.
Пино и начальник тюрьмы уже ждали их, когда они привезли Великана в тюрьму на допрос.
– Вы знаете, кто совершил ограбление на вилле доктора Хирна? – спросил его начальник тюрьмы.
Великан утвердительно кивнул головой.
– Ну так говорите.
– Нет.
– Что это значит?
– Что я вам ничего не могу сказать.
– А почему?
– Потому что дал слово, что буду молчать.
– Мы вас заставим говорить!
– Не думаю.
– Вы будете сидеть здесь, пока не поседеете.
– Это не имеет значения.
– Мы вас посадим на хлеб и на воду.
– Что ж, я не привык к шампанскому и рябчикам.
– Мы закуем вас в цепи.
– Ну, этого вы не сделаете! Это не принесло бы вам никакой пользы. И это не предусмотрено по закону. Я буду на вас жаловаться.
Один из тюремных сторожей что-то доложил Пино.
– Впустите ее! – приказал он, и в комнату вошла экономка Пино, держа в руках письмо для него. Пока начальник тюрьмы безуспешно старался выпытать что-нибудь у Великана, Пино раскрыл письмо, которое пришло из Копенгагена, и прочел: «Обращаться осторожно! Негатив, изображающий доктора Хирна с его двумя спутницами, на заднем плане камердинер Хирна». Пино скрылся с негативом в темное помещение, и хотя видел доктора Хирна только один раз, да и то мельком, он сразу убедился, что это не был Хирн. Он ведь знал по фотографиям, которые висели в комнате фрау Орты его внешность. Торжествуя, он вбежал обратно в комнату начальника тюрьмы. Там все еще стоял Великан и подвергался допросу, но не поддавался.
– Разгадка найдена! – воскликнул Пино. – Доктор Хирн сам совершил ограбление, а вас, Великан, он подкупил для того, чтобы отвлечь от себя подозрение и навести нас на ложный след.
Это было смелое предположение, но восклицание Великана: «Боже упаси!» прозвучало так убедительно, что начальник тюрьмы, имевший большой опыт в таких делах, не согласился с мнением Пино.
– Обыщите этого человека! – приказал начальник тюрьмы. При обыске обнаружили столько кредитных билетов, что это только подтверждало предположение Пино.
– Ну, сознайтесь! – сказал начальник тюрьмы. – Вы изобличены. Вы узнаете доктора Хирна?
– Боже сохрани! Я хорошо знаю, кто дал мне эти бумажки.
В этот момент один из полицейских вытащил из его кармана портсигар и подал начальнику тюрьмы, который стоял около Пино. Оба осмотрели портсигар, одновременно увидели монограмму «М. Л.», изумились, посмотрели друг на друга и спросили:
– Как этот портсигар попал к вам?
– Понятия не имею! Вероятно, кто-нибудь всунул его мне в карман.
Начальник тюрьмы набросился на него и запретил ему раз навсегда болтать подобную чушь. Пино в глубоком раздумий уставился на инициалы, прошептал: «М. Л.» и провел весь третий день в поисках Мартина Люкса, но к вечеру узнал, что укротитель действительно сидел уже полтора года в Магдебургской тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Хирн раздумывал недолго. Он побежал на соседнюю улицу, разыскал бельевой магазин, зашел туда и купил носовой платок, который лежал на выставке в витрине. Платочек был с инициалами М. Л. Блестящая мысль промелькнула у него в голове, когда он увидел эти буквы.
Потом он вернулся в Тиргартен, вывалял платок по земле и положил в карман. Тем временем Пино пришел в себя, приподнялся, осмотрелся в комнате и заметил, что постель была смята. Он встал, подошел к кровати и внимательно начал рассматривать ее. Потом постучался к госпоже Орте и попросил ее выйти к нему.
– Чья это кровать?
– Моего мужа.
– А кто спал в ней сегодня ночью? Госпожа Орта испугалась.
– Я думала, что вы, – ответила она.
– Нет! – сказал Пино. – Но расскажите мне, как привык спать ваш муж?
При этом он указал на верхнюю подушку. Один из концов ее был загнут, и на нем ясно выделялся отпечаток головы, лежавшей на подушке.
– Я никогда на это не обращала внимания, – возразила фрау Орта.
– Пожалуйста, припомните. Фрау Орта задумалась и сказала:
– Я почти уверена, что это именно так.
Пино улыбнулся и указал на одеяло, отброшенное налево.
– Ваш супруг обыкновенно встает с постели с правой стороны?
Фрау Орта опять на мгновение задумалась, потом кивнула головой и сказала:
– Да!
– Это очень странно, так как ночной столик стоит слева от кровати.
– Совершенно верно, – ответила Орта, – но я не совсем понимаю. Ведь вы не предполагаете, что…
Пино подошел к умывальнику и убедился, что никто им не пользовался. Вдруг он нагнулся и поднял окурок папиросы.
Фрау Орта совсем растерялась.
– Да что же вы думаете?
Пино, не меняя своего тона, сказал:
– Будьте так добры, принесите мне коробку с папиросами, которые обычно курит ваш супруг.
Фрау Орта машинально повиновалась. Она пошла в соседнюю комнату и вернулась обратно с коробкой.
Между тем Пино с большим трудом разобрал по окурку фирму и название папирос.
– Что написано на крышке? – спросил он. – Может быть, «Абдуллах», «Леди Гамильтон»?
Госпожа Орта от испуга уронила коробку на пол, и Пино решил:
– Значит, так и есть.
– Ради бога, – воскликнула фрау Орта. – Надеюсь, вы не думаете, что мой муж совершил кражу со взломом в собственном доме?!
Пино пожал плечами, указал на подушку, одеяло и папиросы и сказал:
– По всем признакам – это вполне очевидно!
– Да ведь это было бы безумие! – воскликнула фрау Орта, позвонила два раза подряд и приказала своей камеристке Фифи, которая все время подслушивала за дверью и потому тотчас же после звонка вошла в комнату, принести утреннюю почту из столовой.
В это время Пино обыскивал комнату, чтобы найти еще какие-нибудь улики. Он вынул из платяного шкафа шляпу, принадлежащую Хирну, измерил ее величину, сравнил эту мерку с оттиском, сохранившимся на подушке, и улыбнулся. Он был убежден, что уже выиграл пари.
Фифи принесла почту. Среди писем не было письма от Хирна, но сверху лежала телеграмма, которую фрау Орта поспешно распечатала. Содержание телеграммы было следующее:
«Копенгаген, 11.11.17 г. 7 часов 50 минут утра.
Остановился Метрополь-отель, возвращусь пятницу вечером 10 часов 32. Встречай Лэртский вокзал. Сердечный привет.
Хирн ».
Она передала ему телеграмму и сказала с язвительной иронией.
– Судя по этому, вы вряд ли напали на настоящий след, господин Пино.
Тот прочел, изумился, внимательно осмотрел телеграмму и убедился в ее подлинности.
– Совершенно непонятно, – пробормотал он.
– Как вы это объясните? – спросила госпожа Орта.
У Пино был довольно глупый вид, когда он ответил:
– Сейчас не могу вам всего объяснить, но постараюсь найти разгадку.
Затем он поклонился и вышел.
Когда он очутился на улице и направился в одну из боковых аллей Тиргартена, до его слуха донесся громкий свист. Он обернулся и увидел на расстоянии двадцати шагов от себя Хирна, который прятался за дерево и подавал ему какие-то таинственные знаки. Пино вернулся обратно и подошел к Хирну. Хирн начал оживленно рассказывать.
– Полчаса назад какой-то незнакомец перелез через забор. Я последовал за ним, но он вскочил в трамвай, который шел по направлению к Тегелю.
– Как он выглядит? – взволнованно спросил Пино.
И Хирн описал наружность незнакомца, стараясь изобразить его совершенно непохожим на себя.
– Он среднего роста, стройный, худой? – спросил Пино, и Хирн ответил:
– Напротив, он маленький, толстенький, кругленький.
– Бритый?
– Нет, у него бородка такая, как у меня, и темные очки. Но это, вероятно, уловка и обман. Я не мог удостовериться, настоящая ли это борода или нет.
Мысли Пино совсем спутались.
– Вы видели, как он вышел из дома?
– Да.
– Был ли у него ключ? Запер ли он входную дверь за собой?
– Нет. Он вылез из окна нижнего этажа, а затем, – он протянул ему носовой платок, – он потерял эту тряпицу, когда вскочил в трамвай.
Пино жадно схватил платочек, чертыхнулся и стал его рассматривать.
– Да тут есть монограмма! – сказал он.
– Может быть, это наведет нас на его след, – предположил Хирн.
«Да, если метка окажется «В. X.»! – подумал Пино и совсем тихо произнес: Вольдемар Хирн», – но в эту же минуту убедился, что в углу платочка стояли буквы «М. Л.».
– А ну-ка, покажите мне! – воскликнул Хирн, и разочарованный Пино показал ему инициалы.
– Знаете ли вы человека с подобным именем? Хирн сделал вид, что припоминает что-то, затем
неожиданно воскликнул:
– Мартин Люкс.
– Кто это?
– Укротитель зверей из цирка Саррасани. Это великан, обладающий феноменальной силой.
– Может быть, это был он? Хирн сделал вид, что размышляет.
– Вряд ли. Он шел сгорбившись, а Люкс всегда ходит прямо.
– Может быть, он только делал вид, что горбится?
– Возможно. Но Люкс совершенно лысый и не носит очков. А мне бросилось в глаза, что у этого человека были удивительно длинные волосы.
– В конце концов это мог быть и парик, а очки он мог надеть для того, чтобы его не узнали.
Хирн кивнул головой и сказал:
– Я преклоняюсь перед вашей проницательностью. Пино самоуверенно улыбнулся. Потом он спросил:
– Как разыскать этого человека?
– Нет, это наверное, не он! – сказал вдруг уверенно Хирн.
– Да почему же?
– Потому что Саррасани переехал со своим цирком уже более недели в Грейфсвальд.
– А трамвай, которым он уехал, шел на Тегель?
– Да.
– Значит, он проходит мимо Штеттинского вокзала?
– Как будто.
– А оттуда поезд отходит на Грейфсвальд. Хирн сделал изумленное лицо.
– А ведь и в самом деле!
– Он успеет вернуться туда к началу представления.
– Вы совершенно правы.
Пино вынул из кармана расписание поездов и прочел, что следующий поезд на Грейфсвальд уходит через час. Он сел в автомобиль и крикнул Хирну:
– Ну, скорее.
Хирн тоже вскочил в автомобиль.
– На Штеттинский вокзал! – крикнул Пино шоферу. По дороге он дал нужные указания: – Вы незаметно пройдете взад и вперед по перрону, а я буду следовать за вами на некотором расстоянии. Как только увидите этого человека, подойдете к нему и попросите у него огня. После этого вы скроетесь!
– А если его не будет на перроне?
– Тогда вы обыщите поезд. А я все время буду следовать за вами по пятам. Кроме того, вы убедитесь, не заперт ли какой-нибудь туалет в поезде.
– У вас можно многому научиться, – сказал Хирн.
– Это не входит в мои намерения, – сухо возразил Пино, – помогать вам усовершенствоваться в вашей специальности.
– А я все-таки постараюсь оказаться достойным учеником такого учителя, как вы.
– Вы бы лучше переменили свой образ жизни.
– Я обещаю вам, что снова начну вести честный образ жизни в тот день, когда разъяснится история этого ограбления, и я получу обещанное вознаграждение.
– Лучше всего было бы, если бы вы воспользовались познаниями в этой области и поступили ко мне на службу.
– Благодарю вас. Но я не хочу остановиться на полдороге. Я хочу избрать себе такую профессию, где мне придется сталкиваться только с приличными людьми.
Пино понял оскорбительный намек и промолчал.
Вблизи Штеттинского вокзала Хирн вышел из автомобиля и пошел дальше пешком. Пино ожидал его на дебаркадере. Хирн обошел весь перрон. Он так внимательно осматривался по сторонам, что все вокзальные чиновники стали обращать на него внимание. Хирн при этом несколько раз смотрел на часы. До отхода поезда оставалось только пять минут. Пино, который следовал за ним на некотором расстоянии и незаметным образом посвятил во все нескольких полицейских, начинал уже терять терпение. Он ждал, пока Хирн обыщет поезд.
Но тот, казалось, совершенно забыл об этом и все время так ловко держался вдали от Пино, что тот не мог даже подать ему никакого знака.
Только за две минуты до отхода поезда он вошел в передние вагоны. Пино последовал за ним.
В тот момент, когда начальник станции подал знак машинисту, что наступило время отхода поезда, Хирн повернулся и бросился к изумленному Пино, который ждал его в проходе соседнего вагона.
– Туалет в третьем вагоне отсюда заперт, – прошептал он таинственно.
Поезд тронулся, и Хирн соскочил на платформу, а Пино бежал по коридорам вагонов и остановился перед запертым туалетом.
Поезд как раз вышел из вокзала, когда задвижка отодвинулась, и из туалета вылетела старая дама – прямо в объятия сторожившего Пино.
Ему пришлось доехать до Пазевалка, первой остановки от Берлина. Там он ждал до сумерек, пока пошел поезд, который доставил его обратно в Берлин.
Это время он использовал, чтобы навести справки по телефону о местонахождении Мартина Люкса. Ему ответили, что укротитель по имени Мартин Люкс действительно выступал в цирке несколько лет назад, но за нанесение кому-то тяжких телесных повреждений был уволен и приговорен к заключению в тюрьме на несколько лет. Отсидел ли он эти годы, или бежал из тюрьмы – неизвестно.
Пино нашел, что вообще это подозрение ни на чем не основано, но все-таки решил не упускать его окончательно из виду. Однако из-за таких пустяков не следовало отвлекать свое внимание от следа, к которому вели все улики и который, по всей вероятности, был настоящим.
Пино отправился в телеграфную контору и протелеграфировал:
«Детективному бюро „Север“ Копенгаген, Фолькс-гаден, 11. Телеграфируйте остановился ли доктор Хирн из Берлина с лакеем Метрополь-отеле. Если да, незаметно сфотографируйте его и лакея и пришлите негатив срочной почтой.
Пино, Берлин».
Пино поздно ночью вернулся обратно в Берлин, а в это время копенгагенские сыщики уже занялись выполнением его поручения.
В Метрополь-отеле давно обратили внимание на странного постояльца, который щедрой рукой сорил деньгами и у которого были странные привычки.
Кроме лакея, Петера всюду сопровождали две женщины. Он целыми днями просиживал в ресторане Метрополя за изысканными блюдами и шампанским. Ко всему этому мало подходила его странная манера завязывать салфетку вокруг шеи, неумело обращаться с ножом, обгладывать куриные косточки. Несмотря на большое количество прислуживающих официантов, за его столом все время стоял его лакей и каждую минуту подавал ему сигару. Петер несколько раз затягивался и возвращал сигару лакею. Он бесцеремонно обнимал и щипал своих спутниц и рассказывал им, несмотря на то, что они не понимали ни слова по-немецки, анекдоты на чистейшем берлинском диалекте, над которыми сам хохотал до упаду. Таким образом, он давным-давно стал предметом всеобщего любопытства для окружающих.
Петер пировал со своими спутницами, когда явился один из сыщиков бюро «Север» и незаметно сфотографировал эту оргию.
* * *
Благодаря ловкому маневру, Хирн на несколько часов избавился от Пино, направил его подозрения по другому пути и выиграл почти целый день времени. Но ему было вполне ясно, что опасность еще не миновала. Нужно было бороться другими средствами с предположением Пино, что Хирн сам является преступником.
Хирн начал обход кабачков в поисках Великана.
Уже во втором кабачке он нашел его и присел к нему.
– Хочешь заработать деньги? – спросил Хирн.
– Согласен, если не будет много работы, – ответил тот.
– В худшем случае тебе придется посидеть два дня под арестом.
Великан запротестовал.
– Нет, это мы знаем! Если уж эти ребята захватят кого-нибудь, то они его так скоро не выпустят. Они работают основательно и докапываются до таких вещей, которые мы сами уже давным-давно забыли.
Хирн несколько часов подряд уговаривал его и обещал ему такое большое вознаграждение, что на рассвете Великан объявил, что он принципиально согласен.
– Чего ты, собственно, хочешь? – спросил он.
– Я скажу Пино, что ты знаешь, кто преступник, но что ты упорно отказываешься назвать его.
– Ну, а дальше?
– Ничего! Ты только должен два дня утверждать одно и то же!
– Ну, если это все!…
Хирн дал ему пачку кредитных билетов. И пока Великан жадно пересчитывал деньги, он незаметно всунул ему в карман портсигар с инициалами М. Л. Они договорились еще о возможности связи в том случае, если Великан, действительно, попадет под арест. Затем Хирн уплатил за выпитое и отправился на поиски Пино.
Тот недавно только вернулся из Пазевалка и был настроен к Хирну не очень-то милостиво. Но известие, что Великан знает, кто преступник, но не хочет выдать его, сразу изменило мрачное настроение Пино и усыпило его недоверие, которое невольно возникло в нем во время его отлучки из Берлина.
Хирн потребовал аванс, и Пино дал ему деньги. После этого Хирн ушел, а Пино позвонил по телефону начальнику тюрьмы. Трех полицейских послали в указанный Хирном кабачок.
Великан сидел еще за тем же столом, когда полицейские появились в кабачке. Они обменялись несколькими словами с хозяином, затем подошли к Великану и арестовали его.
Пино и начальник тюрьмы уже ждали их, когда они привезли Великана в тюрьму на допрос.
– Вы знаете, кто совершил ограбление на вилле доктора Хирна? – спросил его начальник тюрьмы.
Великан утвердительно кивнул головой.
– Ну так говорите.
– Нет.
– Что это значит?
– Что я вам ничего не могу сказать.
– А почему?
– Потому что дал слово, что буду молчать.
– Мы вас заставим говорить!
– Не думаю.
– Вы будете сидеть здесь, пока не поседеете.
– Это не имеет значения.
– Мы вас посадим на хлеб и на воду.
– Что ж, я не привык к шампанскому и рябчикам.
– Мы закуем вас в цепи.
– Ну, этого вы не сделаете! Это не принесло бы вам никакой пользы. И это не предусмотрено по закону. Я буду на вас жаловаться.
Один из тюремных сторожей что-то доложил Пино.
– Впустите ее! – приказал он, и в комнату вошла экономка Пино, держа в руках письмо для него. Пока начальник тюрьмы безуспешно старался выпытать что-нибудь у Великана, Пино раскрыл письмо, которое пришло из Копенгагена, и прочел: «Обращаться осторожно! Негатив, изображающий доктора Хирна с его двумя спутницами, на заднем плане камердинер Хирна». Пино скрылся с негативом в темное помещение, и хотя видел доктора Хирна только один раз, да и то мельком, он сразу убедился, что это не был Хирн. Он ведь знал по фотографиям, которые висели в комнате фрау Орты его внешность. Торжествуя, он вбежал обратно в комнату начальника тюрьмы. Там все еще стоял Великан и подвергался допросу, но не поддавался.
– Разгадка найдена! – воскликнул Пино. – Доктор Хирн сам совершил ограбление, а вас, Великан, он подкупил для того, чтобы отвлечь от себя подозрение и навести нас на ложный след.
Это было смелое предположение, но восклицание Великана: «Боже упаси!» прозвучало так убедительно, что начальник тюрьмы, имевший большой опыт в таких делах, не согласился с мнением Пино.
– Обыщите этого человека! – приказал начальник тюрьмы. При обыске обнаружили столько кредитных билетов, что это только подтверждало предположение Пино.
– Ну, сознайтесь! – сказал начальник тюрьмы. – Вы изобличены. Вы узнаете доктора Хирна?
– Боже сохрани! Я хорошо знаю, кто дал мне эти бумажки.
В этот момент один из полицейских вытащил из его кармана портсигар и подал начальнику тюрьмы, который стоял около Пино. Оба осмотрели портсигар, одновременно увидели монограмму «М. Л.», изумились, посмотрели друг на друга и спросили:
– Как этот портсигар попал к вам?
– Понятия не имею! Вероятно, кто-нибудь всунул его мне в карман.
Начальник тюрьмы набросился на него и запретил ему раз навсегда болтать подобную чушь. Пино в глубоком раздумий уставился на инициалы, прошептал: «М. Л.» и провел весь третий день в поисках Мартина Люкса, но к вечеру узнал, что укротитель действительно сидел уже полтора года в Магдебургской тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9