- Сколько лет мы с тобой знакомы, Варвара?
- Женщинам таких вопросов не задают. Меня тогда еще и на свете не было.
- Я когда-нибудь просил тебя об одолжении?
- Друзей об одолжении не просят; им просто намекают на затруднения.
- Так вот, сейчас я прошу о большом личном одолжении. Скажи, пожалуйста, что ты скрыла от нас в этой истории с Доризо?
На минуту я потеряла дар речи.
- Марк, сколько лет ты меня знаешь? Ладно, ладно, можешь не отвечать! Скажи, пожалуйста: ты помнишь хоть один случай, когда бы я обратилась к вам за помощью, не выложив карты на стол или не потрудившись сообщить, что есть обстоятельства, которые мне хотелось бы от вас скрыть? У меня не так уж много принципов, если подумать. Но я никогда - слышишь? - никогда не использую друзей как слепое орудие.
Дуэль взглядов длилась целую вечность. Глаза Марк так и не отвел, но заговорил первым:
- Ты хоть раз видела Доризо в его истинном обличье?
- Нет.
- Ты догадывалась, что Виктор ведет с тобой какую-то игру?
- Нет.
- Ты видела его после того, как швырнула ему в физиономию букет?
- Я ничего не швыряла ему в физиономию, - ответила я, замявшись.
- Не придирайся к словам! Видела ли ты Виктора после тех двух случаев, о которых нам рассказала?
- Если тебя интересует, общались ли мы с ним после того уличного скандала, ответ - нет.
- Но ты думаешь, что видела его?
- Я уже сказала: не знаю! Одно время мелькал тут парень, похожий на Виктора, но ко мне не приближался, а я его не разглядывала. - Марк обернулся к Прошке и они обменялись взглядом, значения которого я не поняла. - А теперь могу я полюбопытствовать, что означает сей допрос?
- Может, мы пройдем в комнату и сядем? - робко предложил Генрих.
Молчаливо признав разумность предложения, Марк оторвался от двери и двинулся в сторону гостиной. Остальные потянулись за ним.
- Ну? - поторопила я его, когда мы расселись.
Марк посмотрел на Прошку. Физиономия последнего приняла какое-то странное выражение. Словно его попросили для увеселения компании совершить акт самосожжения и подталкивают в спину горящими сучьями, дабы у него не возникло искушения отказаться.
- Э... ну... Вы решили передать дело в руки легавого юнца, - начал Прошка, нервно перебегая глазами с одного лица на другое, но при этом избегая смотреть в мою сторону. - Я знал, что это ошибка, но вас ведь не переубедишь! В отличие от вас я разговаривал с Инной и понимал: легавому она ни в чем не признается. Скорее сгниет в тюрьме, чем опорочит память любимого. А я после вступления в игру милиции навсегда утратил бы статус ее доверенного лица. Мне не оставалось ничего другого, как повидаться с ней до выхода Санина на сцену. В Варвариных интересах, разумеется...
Каждым словом Прошка заводил меня, точно пружину часового механизма, но мне хватило выдержки выслушать его до конца. И только когда за столом воцарилось молчание, а Прошка бросил на меня быстрый косой взгляд, я дала себе волю:
- И ты еще смеешь заявлять, что действовал в моих интересах! Польстившись на смазливую мордочку, ты отправился к убийце, подготовил ее к вопросам следователя, с жадностью заглотил наживку, когда она меня оклеветала, пытался очернить меня в глазах Марка, и после этого тебе хватает наглости...
- Варвара! - предостерегающе крикнул Марк.
Я даже не повернула головы в его сторону.
- Знаешь, как это называется?!
- Варька! Такими словами не бросаются! - воскликнул побледневший Генрих.
- Это смотря кто, - промолвил Прошка с горечью. - Варвара бросается чем угодно. Полагаю, мне нужно сказать спасибо, что у нее под рукой не оказалось топора.
Насчет топора он преувеличил, но вот об убранной посуде я в ту минуту горько пожалела. На столе не осталось ни единой чашки, ни единого блюдечка только тарелка с остатками вафельного торта на серванте, но до нее я бы не дотянулась. Перехватив мой хищный взгляд в сторону тарелки, к дискуссии подключился Леша:
- Ты не можешь утверждать наверняка, что Инна - убийца, - попытался он воззвать к моему здравому смыслу. - Мы ведь сами с тобой выяснили, что возможность убить была и у Гелены.
Марк мгновенно разглядел шанс перевести беседу в более мирное русло и вцепился в Лешину реплику зубами:
- Как так? Что именно вы выяснили?
Леша с Генрихом бросились пересказывать ему откровения Гелиного жениха. Я молчала, прислушиваясь к булькающей внутри меня ярости. И заговорила, только когда они закруглились:
- Если бы вам хватило ума, вы бы сообразили, что мы не выяснили ни-че-го! Вовчик отрицал связь между Геленой и Доризо, так? Вовчик не видел, как она подсыпала ему в кофе снотворное, верно? Его подозрительная сонливость и тяжесть в голове при пробуждении запросто могут обясняться недосыпом и чрезмерными возлияниями накануне. Вовчик не знает, ездила ли Гелена в Москву или усердно собирала грибы в ближайшем лесочке. У Гели нет причины вешать на меня убийство - если, конечно, не считать причиной вражду, уходящую корнями в песочницу. А вот у Инны такая причина имелась. Кто-то из доброжелательных соседей рассказал ей о брюнетке, навещавшей Доризо, она вспомнила о нашей размолвке с Виктором-Олегом, вспомнила сюжет своего бессмертного романа и перепугалась, как бы он не оказался пророческим...
- Да Инна боготворила Доризо! - взорвался Прошка. - Она бы дала себя линчевать, лишь бы с его головы не упал ни единый волос! Но тебе таких материй, разумеется, не понять!
- Зато я разбираюсь в других материях! - оскалилась я. - Могу, например, консультировать растолстевших перезрелых ловеласов насчет нравов и повадок юных интриганок.
- Перезрелый ловелас звучит лучше, чем престарелая злыдня!
- А как насчет слабоумного перезрелого ловеласа? Только недоумок мог всерьез поверить в великую жертвенную любовь современной девицы к обманувшему ее подонку! Может, Инна и боготворила Олега, пока думала, что он принадлежит ей. А когда ей закралась в голову мысль, что герой ее романа повстречал другую даму сердца, тут-то обожанию пришел конец. Она решила одним ударом отомстить любимому и засадить соперницу за решетку. Инна надеялась, что милиция быстро выйдет на последнюю любовницу Доризо, и, дабы помочь следствию, вызвала меня на место преступления. Но тут она просчиталась. Я не вошла в квартиру, не подняла шум. И в обществе Доризо меня никто не видел, потому как, вопреки ее уверенности, мы не были знакомы. Казалось бы, ее коварный план провалился. Но нет! Мой верный друг отправляется к интриганке, предупреждает ее о скором появлении милиции, а заодно позволяет сплести новую сеть, которую она сможет на меня набросить. Теперь Инне осталось только с невинным личиком повторить свой рассказ следователю, и повестка из прокуратуры мне обеспечена!
Прошка вскочил.
- Чушь собачья!
- Ах, чушь?! - Я бросилась к нему и угодила в железные лапы Марка, в коих забилась, как раненый зверь. - И вы еще его защищаете?!
- Варька, успокойся!
- Принесите, кто-нибудь, воды!
- Лучше вызовите "скорую"!
- Вон отсюда, Иудушка! Пустите меня! Дайте я плюну в эти бесстыжие зенки!
- Эй, держите ее крепче! Она же сейчас вырвется! Леша, ты куда? Какая вода, я сам схожу за водой! Держи эту ненормальную, не видишь, у нее сейчас пена изо рта пойдет!
В эту минуту в дверь позвонили.
Глава 23
На душе у Санина было скверно. Три с лишним месяца гонялся он за серийным убийцей - первым своим убийцей! - и вот, наконец, наступила развязка, но совсем не такая, какой он ждал. Да, личность душегуба установлена, но где озарение, осеняющее исследователя, когда он впервые видит истину? Где сладкий миг торжества, он же момент истины, когда преследователь смыкает челюсти (читай: наручники) на горле (то бишь, на запястьях) преследуемого? Первое Дело Великого Сыщика Санина обернулось сплошным разочарованием. Убийца мертв (в том, что это убийца, Андрей убедился, едва взглянул на образец почерка Доризо), и никто уже не загонит его в угол, не добьется признания, не поставит перед судом. А неизвестный, покаравший злодея, сам должен держать ответ перед законом, но Санин не имел ни малейшего желания участвовать в его поимке.
Да его никто об этом и не просил. Оперативники, распутывающие убийство Доризо, отнеслись к санинской помощи с прохладцей. Нет, они, конечно, поблагодарили его за сведения о двойной жизни и преступной деятельности покойного и даже любезно ознакомили со своими материалами, но новое направление в расследовании сулило столько богатых возможностей, что надежда коллег закрыть дело в обозримом будущем круто устремилась к нулю, и они не скрывали своей досады.
Несколько иначе к его открытиям отнесся Халецкий. Услышав о встрече Анненского с Виктором на лестничной площадке Варвары, узнав имя, адрес и место работы человека, скрывавшегося под псевдонимом Виктор, он отправил в обе квартиры Доризо свору криминалистов, а в квартиру свидетельницы встречи Софочки - коллегу Куприянова, и теперь ждал результатов, потирая ручки в предвкушении скорого завершения дела об убийстве архиобщительного юриста.
- Не грусти, Андрюха! Если все сложится, я похлопочу, чтобы тебя перевели к нам, - пообещал он Санину. - На Петровке у тебя будет масса простора для великих свершений.
Андрей был благодарен Халецкому за попытку подсластить пилюлю, но радости все равно не испытывал. Кто-кто, а он хорошо знал, что на Петровку следовало бы перевести Варвару с друзьями. Правда, Борису он об этом не сказал. Тот пребывал в уверенности, что Санин вышел на Доризо самостоятельно. И это тоже не способствовало поднятию настроения. "Но не мог же я выдать Варвару! - мысленно оправдывал себя Андрей. - Узнай ихний Песич о ее знакомстве с очередным покойником, его бы удар хватил. Кроме того, я дал слово".
Именно данное слово понудило Санина направить стопы к дому Варвары, хотя больше всего на свете в тот вечер он жаждал сна. Однако простая справедливость требовала, чтобы он внес успокоение в души людей, чья помошь способствовала прекращению по крайней мере трех уголовных дел. (Насколько знал Андрей, дел об убийстве Ильиной и Бирюковой никто не заводил.)
Добравшись до лестничной площадки четвертого этажа, Санин замер. Он привык верить собственным ушам, а сейчас они недвусмысленно подсказывали, что за облупленной коричневой дверью творится светопреставление или, как минимум, хорошая драка на двенадцать персон. Андрей одним прыжком преодолел расстояние до двери и нажал на кнопку звонка. "Интересно, эта компания когда-нибудь ведет себя чинно?" - подумал он, трезвоня. И неожиданно почувствовал, что уныние, цепко державшее его весь день своими щупальцами, торопливо шмыгнуло прочь.
* * *
Звонок позволил Прошке ретироваться с поля боя, не роняя достоинства. Но ретировался он с такой поспешностью, что достоинство все равно пострадало.
- Проходите скорее! - услышала я его обрадованный голос из прихожей. Вы поспели как раз вовремя! Поможете обезвредить буйнопомешанную.
- Пустите меня! - прошипела я, и на этот раз Марк с Генрихом послушались.
В гостиную вошел Санин. Он окинул наши красные потные физиономиии веселым взглядом и спросил с невинным видом:
- Я не помешал?
- Нет-нет, - заверил его Генрих. - Проходите, пожалуйста. Мы как раз собирались выпить чаю. Прошка, ты поставил чайник?
Прошка, опасливо просунувший голову в дверь и сообразивший, что в ближайшее время его не растерзают, расплылся в торжествующей улыбке:
- Уже бегу!
- Варвара, расставь чашки, - распорядился Марк, бросив на меня многозначительный взгляд, и пошел на кухню за закуской.
Генрих усадил Санина и бросился мне помогать. Леша как бы невзначай встал между мной и выходом. Сыщик широко ухмылялся, наблюдая за нашими маневрами. Через несколько минут колотившая меня дрожь почти унялась. "Что ж, расправу придется ненадолго отложить, но мы еще поквитаемся с тобой, голубчик Прошка!" - думала я, любезно улыбаясь Санину. После моей улыбки его ухмылка почему-то заметно покривела.
- Кажется, я все-таки не вовремя, - пробормотал он, стушевавшись.
- Что вы, что вы, Андрей! - пропела я. - В моем доме вы всегда желанный гость. Пусть наши маленькие конфликты вас не смущают. Мы частенько так развлекаемся.
Воспитание не позволяло гостю хмыкнуть, но что-то похожее он сделал.
Тут появился Марк с тарелками, а за ним Прошка с двумя чайниками, один из которых он со значением приподнял, встретившись со мной глазами. В ответ я презрительно скривила губы, и Прошка, не надеясь на кипяток, обошел меня по широкой дуге. Все расселись. Я воткнула вилку чайника в розетку и разлила по чашкам заварку. Прошка потянулся было к тортику, но Марк перехватил его руку.
- Ты что?! - вскинулся наш голодающий. - Я не ел уже три дня!
- Вот и прекрасно. Ты же не хочешь, чтобы твои усилия пропали даром?
- За последние полчаса я потратил столько энергии, сколько потребляет за год город районного масштаба. Мне просто необходимо подкрепиться!
- Ты проверил, штаны уже сходятся? - безжалостно спросил Леша.
- При чем тут штаны?! - возмутился Прошка. - Говорю тебе, я обессилел от голода!
- Съешь что-нибудь некалорийное, - посоветовал Генрих. - Мы купили тебе яблок и обезжиренного творога.
Прошка едва не задохнулся от переполнявших его чувств, но наткнулся на мой доброжелательный взгляд и как-то сразу выдохся.
- Все против меня! - буркнул он, протягивая руку к яблокам.
- Ну что ты, милый! Мы заботимся о твоем здоровье, - сказала я ласково.
Санин беспокойно пошевелился.
- Ничего, что я взял кусочек торта? Может, мне лучше положить себе обезжиренного творожку?
- Вам это ни к чему, - заверила я. - Вы запросто поместитесь в одну штанину Прошкиных джинсов, ради которых он сел на диету. Разве что они будут вам коротковаты.
- Вижу, вы очень заботливые друзья, - без выражения заметил Санин, пристально изучая свой кусок торта.
- Да, этого у нас не отнять, - безмятежно согласилась я.
Марк подождал, пока сыщик управится с первой порцией чая, после чего обратился к нему с вопросом:
- Вы пришли с новостями, Андрей?
- Да. Прежде всего я должен вас поблагодарить. Я видел записную книжку Доризо. Конечно, нужно еще подождать заключения экспертизы, но у меня нет сомнений: список из блокнота, потерянного на месте убийства Метенко, составлял он. Думаю также, что мы легко докажем идентичность Доризо и Виктора. В подкладке парика, найденного на квартире последнего, застряло несколько светлых волосков. Криминалисты сравнят их с волосами убитого. Да, и еще: эксперты обнаружили фрагменты отпечатков трех пальцев на вентиле в сантехническом стояке в квартире Виктора. Если они совпадут с отпечатками Доризо, то дело, можно считать законченным. Останется только допросить подружку Доризо... Я сказал что-нибудь не то?
- Нет-нет, продолжайте, - кисло попросила я. - Просто мы боимся, что этот допрос не даст ожидаемого результата.
Санин внимательно посмотрел на меня, потом на Прошку, погруженного в созерцание творога в своей тарелке, и, кажется, начал о чем-то догадываться.
- Ну, чтобы скрыть что-то от специалистов, требуется немалый опыт, успокоил он меня. - Молодым девушкам это, как правило, не удается.
- Даже молодым девушкам-убийцам?
- Убийцам тем более. Они же лишены естественного щита в виде сознания собственной правоты. Значит, вы подозреваете, что Доризо убила подружка?
Прошка оторвался от созерцания диетической пищи и посмотрел на Санина в упор.
- Нет. Я уверен, что Инна этого не делала. Она совершила куда более страшное деяние - захлопнула дверь перед носом Варвары. И потому, ясное дело, заслуживает линчевания.
- Мы отвлеклись, Андрей, - заметил Марк, ловко выхватив кость у нас с Прошкой из-под носа. - Вас посвятили в подробности убийства?
- Он умер в ночь на четвертое августа. От сердечного препарата из группы гликозидов, достать который можно в любой аптеке. Помимо препарата в еду было подмешано и снотворное - видимо, убийца опасался, что Доризо успеет позвать на помощь и скажет лишнего. Яд добавили либо в вино, либо в лягушачьи лапки; и то, и другое покойный вкушал за ужином. Да-да, вы не ослышались - лягушачьи лапки. Я тоже удивился, но, как мне объяснили, их сейчас можно свободно купить во многих крупных супермаркетах. Последний свой ужин Доризо съел часов в одиннадцать вечера третьего августа.
- Вот видите! Гелена не могла его отравить, - заключила я. - Третьего августа с трех часов дня она вовсю веселилась на глазах многочисленных свидетелей из Сергиева Посада.
- Мы уже обсуждали этот вопрос, - напомнил Марк. - Еще раз повторяю: отравление не требует присутствия убийцы в момент смерти жертвы. Гелена могла приехать утром, нафаршировать для него лягушачьи лапки и благополучно отбыть в Сергиев Посад.
- Может, у Инны алиби еще получше Гелиного! - выпалил Прошка.
Я посмотрела на него с отвращением.
- Ну, получше - не получше, но теперь-то оно у нее будет, можешь не сомневаться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32