Время, однако, было уже упущено. К тому же Хардвик понял, что он не может рисковать и пытаться избавиться от леди Экснер и Риган Рейли на палубе, месте, открытом доступу других пассажиров. Хардвик понял, что для достижения цели ему надо искать другой путь.
На обратном пути в каюту Вероника и Риган зашли в маленький “Пиано-бар” выпить по рюмочке на ночь.
— Я должна принять чего-нибудь горячительного, чтобы прогнать озноб из костей, милая Риган. И думаю, что капелька “Скоча” прекрасно поможет в этом.
Вероника уселась прямо рядом со стоявшим в баре пианино и уставилась на музыканта, исполнявшего одну за другой композиции из “Призрака оперы”.
— Сэру Джилберту страшно понравились бы эти произведения, — прошептала Вероника в ухо Риган.
Через полчаса после того, как Вероника успела заказать исполнение полюбившихся ей композиций “Люблю тебя всем сердцем” и “Память”, они все-таки добрались до своей каюты, где предупредительный стюард уже расстелил для них постели.
— “Морфий откроет нам сегодня ночью широко свои объятья, — еле выговорила Вероника. — И коли других предложений ни от кого я сегодня не получила, то мне подойдет и этот мужчина”.
Риган поняла, что ее соседке удалось справиться с ознобом. Пока Риган была в ванной комнате, леди Экснер, не обращая внимание на шум воды, все продолжала рассказывать о чем-то. Смысл ее монолога, правда, не всегда бывал ясен Риган.
— И я должна еще благодарить Бога, что у меня был мой дорогой Джилберт. Признаю, что, хоть он и был немного агностиком, все же ежегодно давал деньги англиканской церкви, а на Рождество посылал подарки местному священнику.
Риган поднялась по трем ступенькам в гостиную и с радостью забралась под одеяло в свою постель. При этом она вдруг подумала, как это Вероника умудрилась узнать так много деталей из жизни сэра Джилберта всего-то за две недели их совместной жизни.
Вероятно, молитвы Вероники за сэра Джилберта не были долгими и наверняка были посвящены каким-то весьма конкретным вещам, потому что уже через тридцать секунд после того, как голова пожилой женщины опустилась на подушку, из спальни раздался ровный храп. Этот звук, как отметила Риган, отличался довольно необычным ритмом. За коротким громким вздохом следовало продолжительное бульканье, характерное для полоскания рта.
Риган долго ворочалась с боку на бок. Подушка оказалась слишком большой для нее. Она тщетно пыталась прибить ее кулаком. “Такие подушки хороши разве что для папиных клиентов”, — проворчала Риган, в очередной раз откидываясь на спину и оказываясь опять в каком-то полулежачем положении. Наконец, она вытащила подушку из-под головы, накрылась ею сверху и оказалась как бы в маленькой крепости, где попыталась спрятаться от занудных и неровных звуков, шедших со стоявшей в соседней комнате королевских размеров кровати. Обычно Риган засыпала быстро, но сегодня мысли не оставляли ее. Итак, прошел первый день круиза, и теперь она в полной мере осознала, почему Филипп настаивал на том, чтобы она обязательно сопровождала Веронику в путешествии. Если бы Риган не было рядом, Вероника сегодня же непременно свалилась бы через перила на нижнюю палубу. Так что в течение следующих четырех с половиной суток, до того момента, как она сдаст леди Экснер ее племянницам, следует неотступно находиться при пожилой женщине.
Как ни странно, мысли Риган были заняты не столько событиями только что завершившегося первого дня круиза, сколько тем, что случилось в прошлые выходные в Оксфорде. Именно воспоминания не давали Риган спать спокойно. Она вдруг вспомнила, как они с Кит любили подшучивать над Атеной. До последнего времени Риган считала, что Атена сама не пожелала возвращаться в Оксфорд, в колледж. Сейчас ей слышался голос Атены с характерным греческим акцентом. Риган даже начало казаться, что Атена находится где-то рядом, в этой же комнате. Надо позвонить Ливингстону, спросить его, нет ли каких новостей по ходу расследования. Сегодня, правда, звонить уже поздно.
Свернувшись калачиком, Вероника проспала всю ночь напролет. А Риган еще долго ворочалась, смотрела широко открытыми глазами то в потолок, то через окно террасы на движение бликов от волн. Лайнер шел по Атлантике. Риган закрывала глаза и опять их открывала. В один из таких моментов она вдруг увидела тень, похожую на силуэт человека, в створке стеклянной двери, выходившей на террасу. Девушка резко поднялась на постели, дыхание ее перехватило, а пульс стал частым-частым. Через мгновение луна вышла из-за туч, и страшная тень растворилась. Риган вздрогнула. Она считала себя человеком с крепкими нервами, а тут вдруг испытала откровенный ужас. Она несколько раз сглотнула. Неужели что-то подобное пережила Атена в последние мгновения своей жизни? На глазах Риган выступили слезы.
Кто же мог убить ее? В Греции последние газеты, наверняка, только и писали, что о смерти Атены. Особенно если учесть, что это случилось ровно через восемь месяцев после убийства ее тети. Подумать только! Два представителя богатой, известнейшей семьи насильственно погибают в считанные месяцы. “Может быть, — думала Риган, — если бы я узнала, что там пишется в греческих газетах сейчас, то могла бы почерпнуть нечто полезное для расследования. Это могло бы мне напомнить важность того, что сама я могла и подзабыть”. Неожиданно эта мысль показалась стоящей. Риган решила завтра же позвонить Ливингстону и попросить его добыть сведения о том, что пишет по делу Атены греческая пресса, все это перевести и переслать по факсу ей на корабль. “Это должно помочь, — подумала Риган. — Во всяком случае, это будет уже начало чего-то”.
Наконец, девушка забылась в неспокойном сне, в котором скрипы и стоны корабля превращались в звуки преследовавших ее шагов. Разбудила ее Вероника в восемь часов утра.
— Просыпайся, соня! О, как бы мне хотелось спать так же крепко, как спите вы, молодые. Я-то совсем не сомкнула глаз прошедшей ночью.
Риган подняла веки и обнаружила, что Вероника уже оделась в свой полосатый, бело-оранжевый спортивный костюм и напялила на голову такого же цвета повязку.
— Сразу после завтрака состоится первое занятие спортивной секции. Я страшно хочу поскорее познакомиться с людьми, которые туда придут. Поторопись. Я хочу, чтобы ты тоже пошла со мной. Сначала мы пойдем выпьем кофе и съедим по булочке на палубе “Лидо Дек”, а потом отправимся на занятие. Одевайся побыстрее. Я не хочу терять ни минуты из замечательного морского приключения.
Риган быстро приняла душ. При этом отрывки сна, неясные воспоминания одолевали ее. Все мысли касались исключительно Атены. Ей даже показалось, что она находится в каком-то длинном коридоре со множеством дверей, и не знает, какую из дверей ей нужно открыть. Риган вдруг захотелось поговорить об этом с Джеффом. Порой беседы с ним здорово помогали при отработке детективных версий.
Риган, выходя из ванной комнаты, едва не налетела на Веронику, которая явно уже приготовилась забарабанить в дверь ванной.
— Тебе не следует находиться под душем так долго, Риган. Это может слишком иссушить твою молодую кожу. Так, а теперь нам пора бежать. Нас ждут новые знакомые. Вперед!
Вторник, 23 июня, 1992 год
Гевину Грею также не пришлось хорошо выспаться в эту ночь. В своих снах он только и видел, что браслет с бриллиантами и изумрудами. Когда он его заполучит, у него, наконец, будет целый миллион долларов. И никаких налогов! Если эту сумму хорошо вложить, то в год он сможет получать чистого дохода девяносто тысяч долларов. За эти деньги он сможет снять себе замок где-нибудь в Коста-дель-Соль, в Испании, и жить в нем, словно король. Подальше от таких, как Вероника Экснер или старуха миссис Уоткинс, не говоря уже об этих занудах Батински, или как их там звали. Более того, при таком доходе ему вообще больше не потребуется когда-либо зарабатывать на жизнь всякими глупостями. Да он в жизни не прикоснется к карточкам для игры в бинго<Лото >!
В половине седьмого, когда сквозь туман пробились первые лучи солнца, Гевин поднялся с кровати, принял душ и надел спортивный костюм. Позавтракать он решил в буфете у бассейна. Это позволит ему быстро поесть. Кроме того, ему необходимо было выпить пару-тройку чашек настоящего крепкого кофе. Только это могло вернуть Гевину хоть какие-то силы, а они ему были нужны, чтобы должным образом с подобающей обезьяньей улыбкой встретить Веронику Экснер и ее “доисторических” подружек, которые гурьбой обязательно припрутся на занятия в спортивную секцию.
Решение он принял верное. Аккуратно поставив на поднос чашку кофе, стакан с только что выжатым апельсиновым соком и горячий, мягкий рогалик, отнес все к выбранному столику рядом с бассейном. Дул прохладный ветерок, соленый запах океана начисто прогонял даже воспоминания о головной боли. Между тем, казалось, мигрень готова была мучить его целый день. Наблюдая за зелено-голубыми океанскими волнами, украшенными белыми шапками пены, Гевин вновь и вновь поражался тому, как одинок может казаться корабль в океане. Огромное пространство воды, омывавшей борта судна, простиралось на сотни миль вокруг. Гевин отпил глоток сока. Трудно поверить, но, возможно, сейчас где-нибудь тысячи барж хоронят тоннами всякий хлам в океан.
Вторая чашка кофе значительно укрепила силы Гевина. Он взглянул на часы. Пора было двигаться в направлении зала, где предстояло занятие спортивной секции. Гевин не любил и не умел опаздывать. Вот и сейчас он вошел в зал именно тогда, когда в противоположной двери появились Риган Рейли и леди Экснер. Пожилая дама выглядела бодрой, глаза ее сверкали, а вот мисс Рейли явно недоспала. Сердечно поприветствовав двух дам, Гевин уверенно взял леди Экснер под ручку, одновременно подмигнув Риган, как бы подбадривая и говоря ей, что все будет хорошо и что за свою компаньонку она может не беспокоиться.
Как только спортивный инструктор хлопнул в ладоши и прокричал: “Все по своим местам!”, — Риган незаметно покинула спортивный зал. Из ванной она потихоньку умудрилась позвонить Норе и Люку, зная, что именно сейчас они ожидают ее у себя в каюте.
Нора и Люк с удовольствием, не торопясь, завтракали в гостиной своего номера. На столе был еще один прибор специально для Риган. Та вскоре вошла и со вздохом облегчения опустилась на приготовленный для нее стул. Нора налила ей чашку кофе. На матери был розовый шелковый халат, и Риган с радостью отметила, что Нора даже без макияжа выглядела просто прекрасно. Люк был уже облачен в темно-голубой спортивный костюм, который сидел на нем слишком уж строго.
Сама каюта была выкрашена в белый и персиковый цвета. Солнечные лучи лились в комнату через большие иллюминаторы. Все это действовало на Риган успокаивающе.
— У меня только сорок пять минут, после чего надо будет идти забирать Веронику со спортивных занятий, — сообщила она.
— А в целом, дорогая, как там у тебя, получается? — спросила Нора, не сумев при этом сдержать улыбку.
— В целом это мне напоминает состояние, когда ты идешь на первое свое свидание и уже через десять минут сознаешь, что ты совершила ужасную ошибку, но делать нечего, и тебе приходится скучать с этим типом весь долгий и ненужный вечер.
— Да, но для тебя-то такой “вечер” грозит продлиться целых пять суток, — вступил в разговор Люк.
— Спасибо за напоминание, папочка. А ч-то думала, что одно из твоих профессиональных качеств — способность к утешению людей. Вместо этого ты только подчеркиваешь сложность моего положения. — Риган зевнула. — Вероника, вообще-то, не подарок. В прошедшие выходные она организовала для нас в Оксфорде нечто вроде приема, и в результате мы узнали там кое-что совершенно неожиданное. Вы помните мою соседку по комнате в общежитии колледжа, Атену?
— А, ту, с черными ногтями? — вспомнила Нора. — Не помню, что там с ней произошло? Она тогда сбежала с кем-то или что-то в этом роде?
— Скорее, “что-то в этом роде”. Ее убили, — сообщила Риган. Она коротко рассказала о том, как обнаружили тело Атены. Родители слушали, потрясенные.
— Комиссар полиции Ливингстон попросил меня попытаться вспомнить, не говорила ли мне Атена о своих планах с кем-нибудь встретиться в тот вечер. Я так ничего и не вспомнила, но собираюсь достать с нашего чердака мой дневник. Может, записи помогут мне, наведут на какие-нибудь мысли… — Риган также рассказала родителям о своей задумке позвонить Ливингстону и попросить его прислать ей газетные отчеты из Греции, сводку греческой прессы об убийстве Атены.
— Здорово придумано, — поразмыслив, признала Нора. — Ты как бы детектив, который берется за расследование преступления, совершенного многие годы назад, и находит факты, по каким-либо причинам необнаруженные в ходе первого следствия.
Риган решила позвонить в Оксфорд прямо из номера родителей. Она удобно устроилась в кресле и стала ждать, когда ее соединят с нужным абонентом.
— Потом скажите мне, во сколько этот звонок обойдется. Я бы позвонила из нашей каюты, но очень уж не хочется, чтобы Вероника знала о звонке.
Нора и Люк улыбнулись.
— Ну, конечно, мы представим тебе счет за этот звонок, — усмехнулся Люк. — Кстати, ты выпила еще две чашки кофе, стакан апельсинового сока и откусила кусок от нашего рогалика. Это все не просто так.
Риган уже стала обеспокоенно поглядывать на часы, когда оператор наконец-то сообщил ей, что комиссар Ливингстон на проводе. Представившись, девушка в двух словах изложила полицейскому свою идею относительно газет и важности того, что в Греции пишут об Атене и ее убийстве.
— Я перешлю на корабль то, что вы просите, — согласился инспектор. — Мы сможем перевести все эти публикации для вас, причем достаточно быстро. Кроме того, в том месте, где живет семья Атены, вероятно, есть и англоязычная газета. Мы, со своей стороны, пока ни до чего существенного не докопались. Есть, правда, одна вещь, которую вам необходимо знать. Мисс Этуотер, можно сказать, чудом выжила. Она на пути к выздоровлению, но в ее желудке были обнаружены частицы яда.
— Так Пенелопу пытались отравить? — Пальцы Риган вцепились в трубку телефона. Она просто не могла поверить своим ушам. — Но как это могло случиться?
Ливингстон начал медленно, взвешивая слова:
— Она говорит, что сама готовила паштет к коктейлю, который леди Экснер устраивала для бывших выпускников. Так вот, по ее словам, остатки бисквитов с этим паштетом она доедала уже в своей комнате вечером в воскресенье. Один из бисквитов горничная обнаружила в кровати Пенелопы. В общем, помните такую поговорку: “Ты мой друг, я тебя так люблю, что могу тебе позволить есть галеты в моей постели в любое время, когда тебе это заблагорассудится”. Бог мой! Так вот, когда в ее желудке обнаружили яд, мы срочно начали искать его источник, и нам повезло. Повезло, потому что дамочка не была чистюлей и любила поесть в кровати.
— А не может быть, чтобы она сама по ошибке добавила в паштет что-то не то? — спросила Риган.
— Видите ли, вряд ли люди станут хранить мышьяк на полке рядом с продуктами, используемыми для приготовления паштетов, — заметил Ливингстон. — Очень странным представляется мне все это дело. Так что договорились. Как только у меня будут эти греческие статьи, я срочно переправлю их вам по факсу. Надеюсь, они действительно помогут вам вспомнить что-либо полезное для расследования.
Риган повесила трубку. Она торопливо рассказала Норе и Люку то, что узнала от Ливингстона о Пенелопе, потом стала прощаться.
— Мне пора возвращаться. Гебби Гевин должен сейчас привести Веронику к нашей каюте, а уже через пятнадцать минут начнется обучение правилам безопасности при плавании.
Когда Риган готова была уже выскочить из каюты, Нора прокричала ей вслед:
— Риган, я начинаю беспокоиться по поводу всего этого дела. Тело Атены было обнаружено неподалеку от поместья Экснеров. Теперь выясняется, что эта твоя Пенелопа была кем-то отравлена. Я тебя очень прошу, будь осторожна!
— Ну-ка, ну-ка, напрягли ягодицы! Так! Так и держите, не расслабляйтесь. И раз, и два, и три! Теперь расслабьте мышцы. И два, и три. Напрягите ягодицы еще раз и два. Сильнее, еще сильнее, расслабьте мышцы…
Гевин огляделся. Окружавшие его люди могли тут напрягать и расслаблять мускулы своих задниц хоть до второго пришествия. Это все равно никак не улучшит их фигур. Тоже мне “спортивная секция”: “Сиди и худей”! Ерунда! Это то же самое, что попытаться убедить какого-нибудь жирного домоседа в том, что он натренирует свои мышцы, если будет регулярно давить на кнопки пульта дистанционного управления одной рукой и пихать себе в рот чипсы другой. По лицам пожилых людей, занимавшихся в секции вместе с Гевином, было, однако, заметно, что они-то как раз уверены в обратном: они делают некое полезное себе дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28