Купили две бутылки пива. Вера что-то рассказывала о своем детстве, но Семен отвлекся, думал о своем, хотя обычно живо интересовался ее историями.
Он никогда не слышал про ружье, которое висит на сцене в первом акте и непременно выстрелит в акте последнем, но сейчас впервые не просто задумался – осознал, что затея с оружием может кончиться плохо. Славка подбил – сам бы он так и сидел в своей деревне на сеновале, мечтая о лучшей доле.
«Пойми ты, сейчас время такое, – уговаривал армейский друг. – Никто не принесет и не предложит, надо брать самому. Будут жить только те, у кого есть зубы и руки. Естественный отбор! Еще старик Дарвин об этом писал. Не отступать и не сдаваться! „Лореаль Париж“– ведь мы этого достойны! Скажи, братан!»
Пример Славки доказывал, что в рассуждения вкралась ошибка. Но ставки сделаны; можно уйти – так ведь второго шанса, скорее всего, не представится.
Схема, которую начертил Славка, оказалась на удивление точной.
Фролов нерешительно замер, но Вера его подтолкнула:
– Не тормози, на нас никто не смотрит. Медленно удалялись женщина с собакой и чета пенсионеров, вдалеке гоняли на велосипедах мальчишки. Из-за деревьев доносились голоса: возле небольшого костерка бухали мужики в спецовках. Хоть пистолеты откапывай, хоть вешайся – всем наплевать.
– Я подержу, – Вера взяла его бутылку, протянула детский совок, который прихватила из дома.
На дне неглубокой сырой ямы лежал полиэтиленовый сверток.
– Давай быстрее, – Вера от нетерпения притопнула ножкой.
Шумели деревья, дымился костер, звенела о стаканы бутылка и резвился ротвейлер, а Семен Фролов разворачивал упаковку.
Два слоя целлофана, промасленная ветошь, газета…
Что там было сказано по поводу ружья?
– …понимаешь, сейчас нет середины, – бубнил пьяный Славка, склонившись над бутылкой самогона; дело было незадолго до дембеля в каптерке, от которой удалось раздобыть ключи. – Ты или палач, или жертва. Мошенник – или лох. Насильник…
– Ты хочешь быть палачом?
– А как иначе в этой стране ? – Славик встряхнул бутылку, оценивая содержимое. – Я не хочу быть палачом – но и не хочу, чтобы в меня опять стреляли.
Как по заказу, в километре от них, на окраине города, полоснули автоматные очереди.
– Слыхал ? Нас спросили, прежде чем сюда загнать? И дальше не спросят…
Бестолковый, тем более по пьянке, разговор. Но именно он оказался решающим…
– Господи, да сколько можно ковыряться? – Вера нервничала, заметив вдалеке желто-синее пятно патрульной машины.
Кроме пистолета и пачки патронов в свертке лежала граната. Наверное, Славик специально ее оставил, гонять рэкетиров от ларька.
Семен снарядил магазин. Погладил тупые круглые головки дремлющих смертей, лихим движением вогнал магазин в рукоятку ПМ. Посмотрел маркировку: РА 0115. Все правильно, один из тех, что удалось умыкнуть со склада. Интересно, хватились уже недостачи?
Рука, держащая пистолет, дрожала. Фролов сидел, привыкая к новым ощущениям человека с оружием. Не на войне – в мирном вроде бы городе. Левой ладонью сжал гранату. Ну, где там Макс? Подходи, смертничек!
Какие глупости лезут в голову.
– Дай мне, – спокойно сказала Вера; приняла оружие, обыденно воткнула за брючной ремень, ссыпала в карман патроны, на дно сумочки уложила гранату. – Приберись.
Фролов сгреб ветошь, поджег газету.
– Уходим.
Уходили, не торопясь. Всю дорогу молчали. Что-то новое появилось в их отношениях. И в отношении к жизни – тоже.
* * *
Из патрульной машины, стоявшей в проезде между домами, за ними наблюдали три пары глаз.
– «Девятку» хлещут, – определил водитель. – Значит, уже пьяные. И в лес ходили… Ото, смотри!
Размахнувшись, Фролов швырнул бутылку на газон.
– Задерживаем «по мелочи» ?
Старший экипажа поморщился:
– Парень с девчонкой гуляет, никого не трогает. Бутылку эту бомжи через минуту подберут, «спасибо» скажут. А что в лес ходили… Ты, когда пиво пьешь, под себя ходишь?
– Я бы у них все-таки документы проверил, – водитель не обиделся.
– Думаешь, если он в розыске, так у него в паспорте отметка стоит? Или ты все ориентировки помнишь? Сиди, еще найдем, кого проверить.
* * *
Артем сиял, как новенький рубль.
– Учитесь, студенты. Осталось найти пятьсот баксов. Все остальное у нас в кармане. Будете со мной – не пропадете!
– Я все-таки не понимаю, почему бы просто не пойти в милицию, – объяснения Веры не удовлетворяли Фролова.
Казначей рассмеялся:
– И не поймешь! Кто там работал, ты или я? Поверь, насмотрелся за пять лет. Запомни: каждый сам хоронит своих мертвецов. Никто этих бандосов не закроет. Побеседуют, по почкам разок заедут – и все. А на следующий день они приедут к нам. Не они, так их кореша. Мало таких случаев было? Тогда уж точно и квартиру придется продать, и все остальное. Нет, пока что выход только один: платить. Вопрос в том, где взять пять недостающих сотен. Есть предложения?
Фролов пожал плечами. Ответить грубо, но справедливо, типа: «Ты виноват – тебе искать», не хватило духа, как-никак Веркин брат. Когда пауза затянулась – спросил, хотя минуту назад не помышлял этого делать; может быть, только для того, чтобы не молчать:
– А если продать пистолет? Сколько стоит?
– Газовый? – деловито уточнил Артем. – Какой модели, калибр?
– Настоящий.
– Тс-с, – театрально поднеся палец к губам, Казначей увеличил громкость радио. – Ты это о чем?
Фролов был уверен, что Вера ему все рассказала. Посмотрел на девушку – она хранила независимое молчание, как будто вообще не слышала разговора.
Выслушав ответ Семена, Казначей на секунду задумался, потом азартно хлопнул себя по колену:
– Поехали, посмотрим одну точку. Вместо какого-нибудь рынка или других мест с сомнительной репутацией, где, как думал Фролов, можно продать оружие, остановились на тихой улочке в трех кварталах от дома Веры. Ничего примечательного вокруг не было: блочные девятиэтажки, машины вдоль тротуаров, загаженные газоны, стандартный павильон «24 часа» на пустыре между домами. У павильона разгружался грузовичок с косой надписью «Свежий хлеб» на боковине кузова.
Фролов решил, что Казначей его оставит, чтобы сходить посоветоваться о пистолете со знающим человеком. Но Артем устроился поудобнее и угостил Семена сигаретой:
– Есть огонек? Мерси! Здесь спокойно, нам никто не помешает. Стремно говорить при Верке, она баба хорошая, но – баба. Ответь на очень простой вопрос: ты со мной или нырнешь в самый важный момент?
– Ты про деньги?
– Про жизнь, – Казначей глубоко затянулся, посмотрел на Фролова оценивающим взглядом, спросил веско, уже в вопросе подразумевая ответ: – Ты что, всерьез подумал, что я пять соток достать не могу? Есть вариант с бандитами расплатиться за их же счет и еще немного денег поднять. Ты же в город приехал не только для того, чтобы по шее задаром получать? Или я тебя переоцениваю? Можно, конечно, твоего «макарку» загнать, сотни за три уйдет. Но, во-первых, нет времени настоящего покупателя искать, они, как ты понимаешь, на каждом углу не стоят. Во-вторых, не заинтересуется настоящий купец одним стволом с сомнительной родословной. Был бы «кольт» или «беретта» – другое дело, а «пээмов» в городе, как грязи. С машиной попробовать прокрутиться… Рассчитаемся с долгом, а дальше? Так вот, повторяю: можно сделать так, чтобы эти козлы сами за себя заплатили.
Фролов слушал очень внимательно. Он был готов на что угодно, лишь бы поквитаться с бандитами. Боль от побоев утихла, но душу саднило. Кулаками с ними не справишься, финансовую катастрофу не устроишь. Перестрелять бы их всех к чертовой матери – да тоже не выйдет, разве что во сне.
– Я времени зря не терял. Год назад Максим – тот самый, кто тебя отбуцкал, – отобрал у одного барыги тачку. «Мерседес» девяносто третьего года, «сто двадцать четвертый» кузов. Не Бог весть что, но лучше этой колымаги. У него еще две лайбы есть, но в основном он пользуется именно этой. У барыги остались ключи и пульт сигнализации – он с братом напополам машиной пользовался, и у них все в двух экземплярах было. Макс об этом не знает, так и катается, ничего не переделав. Если мы «мерсюка» уведем, нам заплатят тонну баков.
– Сколько? Да он стоит раз в десять дороже!
– В пять. Машина убита напрочь, Максим в нее, наверное, даже бензин не заливал. Нормальные расценки, не переживай. Тем более что не надо возиться с сигнализацией и ключами. Гараж, где ее примут и номера перебьют, я знаю, там мой знакомый работает. Я бы мог и один справиться – но, во-первых, хочется дать и тебе подзаработать, а во-вторых, сам знаешь, я в технике не очень шарю, а ты, как я убедился, – конкретно сечешь. Двадцать восемь кусков за четверть часа работы. Круче только Майк Тайсон получает, но ему, извини, за это в башню колотят. Я знаю, как тачку слямзить без шума и пыли. Два раза в неделю Макс приезжает к одной телке. Машину ставит перед подъездом, но окна квартиры только во двор. У нас минимум час времени чтобы сделать все, что угодно. Прикинь, какое у него будет хлебало!
Последнее замечание являлось весомым аргументом.
Фролов не торопился с выбором, оттягивая принятие решения.
На самом деле, все было решено той кавказской ночью, когда они со Славкой украли первый пистолет.
Брошке не повезло второй раз. Что особенно обидно – опять по чистой случайности. Ополчись на него опера, задумай они хитрую комбинацию, чтобы заманить его в свои сети – он бы не так переживал. А тут – собственная жадность подвела. Кого в ней винить?
Брошкин так и не оставил торговлю. Более того, польстился на выгодный заказ и продал дурь человеку, от которого всегда старался держаться подальше. Черт знает, почему так получилось. Полгода отказывал, а тут взял и согласился.
Человека повязали, он дал полный расклад, и к вечеру опера нагрянули с обыском. Брошкин испугался, но быстро взял себя в руки. Дом большой, укромных мест много. Ищите, господа сыскари! На протяжении всей процедуры Брошкин не уставал взывать к понятым, приглашенным из числа соседей: «Смотрите, как бы чего не подкинули! Внимание, у меня здесь только что цепочка золотая лежала, куда дели?» Возились несколько часов, использовали специально обученного спаниеля, простукивали стены и полы, перевернули все барахло, но ничего не нашли. Когда обыск закончился, Брошкин не поленился заявить жалобу на грубое поведение сотрудников и настоял, чтобы ее внесли в протокол.
Севу забрали в отдел, долго допрашивали, давили очной ставкой с задержанным, но он стоял на своем и тайну ментам не открыл. Под конец «очняка» покупатель, сбитый с толку уверенным тоном Брошкин, отказался от первоначальных показаний.
Дома Сева первым делом прильнул к спасительной бутылке коньяка. Потом выспался, потом протопил баньку и славно попарился, потом выпил еще. Много выпил, значительно больше, чем надо, и слегка потерял контроль над реальностью, что и вылилось в телефонный звонок бородатому «бригадиру».
– Я не понял, ты на меня что, наезжаешь? – бородатый добавил еще пару фраз и перезвонил Вовану. – Пошли кого-нибудь, клиент буянит…
Вовану не хотелось заморачиваться. Он только что приехал в гости, где рассчитывал с большим удовольствием провести время. Скинул тесные ботинки, развалился на диване, оценил доносившийся с кухни запах жареного мяса и приготовился свернуть пробку на бутылке виски «Старый сержант». Все бросить и ехать на другой конец города, чтобы накостылять зарвавшемуся барыге? За каждым гоняться – носилок не хватит. Вован переадресовал указание Максу, который так же не высказал рвения:
– Какой, к херам собачьим. Брошка? – возмутившись, Максим «подрезал» маршрутное такси. – Да я… Да мы…
Рявкнув командирским голосом, Вован отключился, а Максим едва не сбил пешехода и был вынужден резко затормозить.
Настроение испортилось безвозвратно. Увеличив скорость до прежней, Максим сделал два звонка. Колдобины нещадно лупили подвеску «мерина», и Макс скалился при каждом ударе.
Предупредив подругу, что задерживается, он набрал номер Брошки.
– Дома? Ну, жди, проблемный ты наш! Голос не предвещал хорошего, но аккумулятор садился, связь прерывалась, и Сева не распознал беды, летящей к нему со скоростью сто километров в час.
По шоссе Максим несся зигзагом, высматривая нужный дом с обеих сторон: нервничая, он позабыл нужный адрес. Калитку распахнул ударом ноги, секундой позже той же ногой заехал в дверь так, что зашаталось все здание.
– Тебя долго ждать? Открывай быстрее!
* * *
Расположившись на скамейке во дворе дома, где проживала подруга Максима, Казначей и Фролов ждали. Время приближалось к одиннадцати. Часа полтора назад, когда еще не было так темно, они заметили похожий «мерседес», пролетевший по шоссе, и Казначей вспомнил о Брошке: именно он в свое время рассказал про Максима.
Оставив Фролова, Казначей обошел дом вокруг, посмотрел на окна квартиры.
– Задерживается наш друг. Девчонка дома телевизор работает, так что появится, никуда не денется…
Вере не говорили о предстоящем деле. Она, конечно, что-то поняла, но вопросов не задавала! Семену такое ее поведение пришлось по душе. Настоящая боевая подруга: не закатит истерику в трудный момент, не спросит: «Зачем?», когда он скажет, что надо прыгать. Он чувствовал, что привязался к ней по-настоящему. В минуты близости шептал слова, которых никому раньше не говорил, расставаясь, считал минуты до встречи. Она своих чувств не раскрывала, на прямые вопросы – он рискнул пару раз спросить, что она о нем думает, – отшучивалась, но было очевидно, что он ей, конечно, небезразличен.
Одна мысль временами отравляла идиллию: что бы было, окажись на месте Веры другая девушка? Он любит именно ее или просто первую, которая ему встретилась в городе?
Казначей не говорил о пистолете, но Фролов вооружился: подставлять голову под колотуху больше не хотелось. Артем клялся, что все пройдет удачно, но ведь многое зависит от случайностей. Кто даст гарантии в таком деле? Как бы логично и гладко все ни было рассчитано, Максим мог появиться в самый неподходящий момент. Фролов твердо решил, что пасовать не станет, достанет ствол. Посмотрим, какой герой этот боксеришка! Будет рыпаться – схлопочет пулю в брюхо.
Перефразируя Славку, можно было сказать:
«Лучше быть угонщиком, чем тем, у кого угоняют». Семен не чувствовал себя неправым – жизнь заставила, обстоятельства. Не за этим же он приехал в город! Просто так карта легла…
– Смотри! – Казначей пихнул его коленом. – Он!
С шоссе на улицу повернула машина. Она была еще далеко, но сердце сказало: та самая. Максим ехал на разрешенных шестидесяти, желтые огни фар слегка качались вверх-вниз, левая светила чуть ярче. Остановившись возле подъезда, Макс долго сидел, скрестив руки на баранке и глядя перед собой. Пронесшийся мотоциклист высветил остроносый профиль бандита, и Фролов невольно сжал пистолет. А может?.. Далековато, но он успеет пробежать полдистанции прежде, чем Максим отреагирует, а там уже не промахнешься.
Максим зашел в дом. Дверь подъезда не закрывалась, и было видно, как он стоит на площадке в ожидании лифта, переминаясь с ноги на ногу. В его руке блестела бутылка шампанского.
– Не терпится ему, – Артем беззвучно усмехнулся.
Потной рукой Фролов продолжал ласкать рукоять пистолета. Очень хотелось выстрелить – может быть, потому, что в данный момент это было решительно невозможно.
Максим вошел в кабинку лифта, и двери закрылись.
Для страховки выждали несколько минут и только потом подошли к машине. Фролов вздрогнул, когда пискнула сигнализация.
– Работает, – прошептал Казначей, открывая дверь.
«На хрена я ему понадобился? Он бы и один прекрасно справился», – запоздало подумал Фролов.
– Садись, твою мать, долго стоять будешь? – Казначей устроился за рулем и запустил двигатель; едва Семен плюхнулся в соседнее кресло, рванул так, словно за ними уже; гнались.
В салоне остро пахло незнакомым, явно дорогим, дезодорантом. Именно это приковало внимание Фролова, и он встряхнулся, только услышав злобный шепот Артема:
– Фиг ли рот раззявил? По сторонам смотри, придурок!
До конца проспекта им не повстречалось ни одной машины. Потом Казначей свернул во дворы, пропетлял по неосвещенным проулкам, дважды царапнул днищем асфальт и въехал в промзону, где сбавил скорость, высматривая одному ему известные приметы.
Остановились перед неплотно прикрытыми железными воротами. В широкую щель был виден мужчина в бейсболке и кожаной куртке. Приглядевшись к машине, он кивнул и отворил створки. Казначей загнал «мерседес» во двор. Со всех сторон громоздились останки машин, от привычных отечественных до редких иномарок, впереди был плохо освещенный бокс с ремонтной ямой, на краю которой стояли двое в оранжевых комбинезонах.
Примерившись, Казначей ловко загнал «мерседес» на яму и выключил зажигание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27