— Да ладно, не напрягайся. В общем, у него сегодня почти юбилей — сороковник стукнул.
— А ты его откуда знаешь?
— Да так, общались помаленьку, — как-то неопределенно сказал Рашид.
— То есть хозяина не будет? — удивился Митя.
— Ну да. Из СИЗО его не отпустили, хотя очень солидные люди за человека просили Помешал, Эдгар, помешал, — Рашид замолчал, о чем-то задумавшись. — В общем, соберутся старые друзья. Попьют, попляшут за его здоровье. И ты тоже попей, попляши. Все равно никого не знаешь — легко будет.
Митя посмотрел на бутылки на столе.
В комнату с гиканьем ворвались двое пацанов лет шести. Они строчили в друг друга из игрушечных автоматов. Увидев гостей, на мгновение замерли.
— А ну-ка, идите сюда, орлы! — приказал им Рашид.
Мальчишки подошли, и Рашид вручил им по “Чупа-чупсу”. Пацаны тут же содрали обертки, сунули карамель в рот и принялись воевать дальше, носясь по комнате, как угорелые. В прихожей раздался звонок — начинали собираться гости.
Был двенадцатый час. Прождав автобуса минут десять, Рашид с Митей решили идти до метро пешком, благо что через дворы было недалеко. Оба выпили довольно прилично и старались поддерживать друг друга под руку. Разгоряченные водкой, разговаривали они громко. Рашид травил анекдоты из студенческой жизни и жаловался на китайских студентов, которые из рук вон плохо занимались языком. Митя, хохотал над шутками; он был очень доволен поездкой и по приезде домой собирался рассказать Вике, с какими замечательными и душевными людьми он сегодня познакомился — сплошь заведующие складами, гаражами и ЖЭКами.
Компанию обкуренных подростков, сидящую на скамейках в темноте густо заросшего деревьями двора, они заметили не сразу. Подростков было человек семь.
— Эй, дядьки, — окликнули их из темноты. — Курить будет?
— Классический сюжет, — рассмеялся Эдгар. — Кто там просил курить? Иди сюда!
Из сумрака показалась девица лет шестнадцати в джинсах и ветровке.
— Дяденьки, я просила, — сказала она и сделала кокетливый книксен, едва удержавшись на ногах. — Мне еще нету большого возраста. Вы ведь не обидите ребенка?
— Кто тебя обидит, тот и дня не проживет, — весело сказал Эдгар. — А мне показалось, мужской голос был. Митя, дай девушке сигаретку.
— Это верно, — сказала девушка и показала на пальцах, что ей нужно как минимум две сигареты.
Митя достал пачку, протянул девице. Она вытянула из пачки три.
— Теперь твоя душенька довольна? — спросил Эдгар.
— Зажигалочку еще, — попросила девица, суя сразу все три сигареты в рот.
Митя чиркнул зажигалкой, она подкурила и тут же исчезла в темноте. Послышался топот. Подростки сорвались со скамеек и исчезли. Они зашагали дальше. Пересекли двор и оказались в следующем, еще более заросшем. Во дворе стояли два типовых двухэтажных здания, огороженные сетчатыми заборами, — детский сад и какое-то учреждение. Между заборами шла узкая асфальтовая дорожка, по которой едва можно было пройти вдвоем.
— Вот сюда, — показал Рашид. на дорожку. — Еще один двор — и метро.
Они шагнули на дорожку.
— Ну вот, в прошлом году подходит ко мне монголка и говорит на чистом русском: “Рашид Бектемирович, если я с вами трахнусь, вы мне поставите гос. экзамен по языку?” А сама ни разу на занятиях не была. Я ее так оглядел с ног до головы, думаю: тебе красная цена в базарный день пятьдесят тугриков, да еще болезни какие-нибудь нехорошие. Нет, говорю, ты сначала…
Сбоку за сеткой раздался какой-то шорох. Митя обернулся. В глаза ему брызнула аэрозоль. Он тут же перестал что-либо видеть и понял, что теряет сознание…
Митя очнулся от того, что было холодно. Поднял глаза и увидел ботинок Рашида. Рашид лежал навзничь в двух шагах от него. Митя поднялся на ноги, чувствуя чугунную тяжесть в голове, попытался привести приятеля в чувства. На затылке у Рашида была рана, из которой тонкой струйкой стекала по волосам и шее кровь.
— Рашид, ты жив? — зачем-то спросил Митя, чувствуя, как его голос стал совсем чужим.
Рашид отозвался стоном. Сел, опершись спиной на забор, открыл глаза, ощупал затылок. С удивлением смотрел на кровь на ладони.
— Профессионально у них тут все организовано, — сказал он с горькой усмешкой. — Я чувствую, газом вырубают. Заметил одного, кинулся было через забор — тут меня и огрели! — объяснил происхождение раны Рашид. — Только откуда у пацанов паралитик?
— Газ?
— Ну да, он только в войсках может быть. Населению не продают. Ну что, проверим карманы: все они обчистили, нет?
Карманы были абсолютно пусты, пропали даже сигареты с зажигалкой.
— Пропуск жалко, — вздохнул Рашид. — Сколько ж они, суки, так народу обшманали?
— Тебя в травмпункт надо, — заметил Митя, глядя на струящуюся за шиворот кровь.
— Надо, — слабо согласился Рашид. — Втравил я тебя, Дмитрий! Черт меня дернул через дворы идти! Погуляли называется!
— Да ладно, хуже бывает, — махнул рукой Митя. Он помог Рашиду подняться и поволок его по асфальтовой дорожке из злополучного двора.
Идя вечером через проходную, Лина нервничала. Сегодня у нее в сумочке лежало два десятка дискет с тем, что на казенном языке называется информацией для служебного пользования.
Крупные вещи — сумки, баулы, чемоданы, рюкзаки — проносить на территорию экспериментальной базы было категорически запрещено, для них рядом с вахтой имелась камера хранения. А то, что можно было — дамские сумочки и кейсы — вахтеры иногда бессовестным образом обыскивали, ссылаясь на меры безопасности. И никакой закономерности в этих обысках не было: не понравилась вахтеру твоя рожа, он и давай шарить. Перед вахтой Лина вся напряглась и представила себе, что вахтерша видит ее как пустое место. “Давай-давай, отворачивайся!”— мысленно приказала девушка.
Вахтерша читала журнал. Она только на мгновение подняла глаза, чтобы взглянуть на положенный перед ней пропуск, автоматически сунула его в ячейку. Лина с облегчением вздохнула и заспешила к выходу.
На улице было холодно. Моросил мелкий осенний дождь. Бугай, как всегда, дежурил рядом с машиной, дожидаясь ее.
— Быстро поехали! — сказала Лина, садясь в машину.
Бугай посмотрел в зеркало заднего вида и тронулся с места.
— Ну все, уволилась я из этой шарашки, — нервно рассмеялась Лина.
— Официально, или так?
— Или так, — девушка достала из бардачка сигареты и закурила. — Теперь не надо будет каждый день таскаться на службу и делать дурацкий вид, будто у тебя три класса образования. Свобода! — Лина вскинула руки вверх.
Бугай глянул в зеркало заднего вида и нахмурился.
— Ты чего? — спросила девушка, тоже посмотрев в зеркало. Позади маячил зеленый “Опель-кадет”.
— Да так, есть у меня одно маленькое подозрение. Пока ехал сюда, за мной пристраивалось машин семь. И сейчас опять один из них.
— М-да, это неприятно. Надо Бадаичу позвонить — проинструктироваться.
Бугай протянул Лине сотовый телефон. Девушка набрала номер.
— Привет, мы едем к тебе. Тут Гриша сомневается насчет одной машинки.
— Так вы не торопитесь, — произнесла телефонная трубка. — Заедьте за покупками. Да, лампочек купите. Хорошо?
— Хорошо! — Лина сунула телефон бугаю в карман куртки. — Крутись по центру, а в его сторону ни шагу!
— Понял! — кивнул бугай.
Девушка снова посмотрела в зеркало. Зеленый “Опель-кадет” катил за ними по блестящему мокрому асфальту. Но вот он обозначил поворот и отвалил в переулок.
— Свалил! — сообщила бугаю Лина.
— Сейчас посмотрим! — он резко перестроился в крайний левый ряд, подрезав соседей. Машины начали отчаянно сигналить, призывая нарушителя к порядку.
— Да пошли вы все! — огрызнулся бугай и, почти на месте развернув машину на сто восемьдесят градусов, поехал в обратную сторону. Теперь он уже аккуратно вклинился в поток машин и стал лавировать, ловко выискивая “дырки”. Скоро “БМВ”, со всех сторон зажатая машинами, медленно двигалась от светофора к светофору. — Пускай теперь попробуют поводить! — усмехнулся бугай, глянув в зеркало.
Митя своим ключом открыл дверь, включил свет в прихожей.
— Викуша! — позвал он ласково. Жена не отозвалась. Он разделся и прошел в гостиную, где за матовыми стеклами дверей мерцал телевизор.
Вика, укрывшись пледом, сидела на диване. Ее взгляд был устремлен поверх экрана, на огни окон дома напротив.
— Эй, мормыш, ты чего? — Митя пощелкал пальцами перед ее носом, наклонился, чтобы поцеловать. Вика отстранилась. — Как Дашуля?
— Уйди с экрана, ты не стеклянный, — произнесла Вика ледяным тоном.
— Викуша, что с тобой? Я же позвонил, сказал, что задержусь. А меня, между прочим, грабанули. Малолетки с газом, представляешь? До сих пор дышать не могу. А Рашиду башку пробили, зашивать пришлось.
Митя продемонстрировал свои испачканные в грязи брюки.
— Лучше бы тебя вообще грохнули, чтобы больше не видеть! — неожиданно сказала Вика, и теперь Митя увидел, как на ее глазах закипают слезы. Он присел на корточки перед диваном, попытался взять ее за руку. Руку она отдернула.
— Скажи, чем я провинился? Мы с Рашидом ходили на день рождения к проректору по АХЧ. Понимаешь, к проректору! Если он сам меня пригласил, не мог же я отказаться! Это неприлично. А вдруг мы завтра дачу начнем строить, а у него стройматериалы дешевые. Да мало ли — вон кран на кухне нужно менять. Знаешь, кто там у него был? Всякие жэковские бабы со своими мужиками. За ними записывать надо — что не фраза, то перл! Я, как бешеный, хохотал.
— А твоя баба тоже жэковская?
— Какая баба? — опешил Митя.
— Любовница твоя, которая мне тут весь вечер названивала, Дашке спать не давала!
— Да что ты, нету у меня никакой бабы! — опешил Митя. — Ерунда какая-то! — он стал лихорадочно соображать, кто мог ему звонить. Настена точно не могла. У нее даже не было его домашнего телефона. Он хотел ей дать, но она сама отказалась, сказала, что не хочет слышать голоса его жены. А больше некому. Все его старые подружки остались в далеком прошлом. Они даже не знают, где он теперь живет.
— Не ври! Не умеешь врать — не ври! — сорвалась на крик Вика. — Я это еще летом поняла. Вы, мужики, ни черта в женской интуиции не понимаете. Сами тупые, как валенки, думаете — все такие же. Помнишь, я тебе летом сказала: узнаю — убью нахрен!
— Не помню, — соврал Митя.
— Убивать я тебя не буду. Пачкаться еще о всякое дерьмо! Но сюда ты больше не придешь, понял?
— Вика, да у меня нету никого, как ты не поймешь? Это чья-то шутка! Может, вообще не туда попали? Бывает такое. Вон я в прошлый раз с одним мужиком минут пятнадцать…
— Хорошенькая шутка — звонить мне и спрашивать, почему ты не пришел на свидание?
— Погоди — погоди, ну подумай логически. Какая нормальная баба будет звонить жене своего любовника и задавать такие глупые вопросы. Разве что у нее не все дома!
— Она не жене звонила, милый, маме. Наверное, телефоны перепутала. По имени — отчеству меня называла. И ведь правильно называла. Ты уж ей скажи, чтоб не путалась в следующий раз! В общем, сумка с твоим барахлом в спальне. Если я что-то забыла положить, сам смотри.
— Вика! — голос у Мити стал трагическим.
— Все! — Вика закрыла лицо руками. — Я сказала — все! Вали! — она соскочила с дивана и, плача, бросилась в ванную.
Митя остался сидеть на паласе. Маму по имени-отчеству? Значит, действительно знакомый человек. Может, кто-то из одноклассниц? Но кто? За такие шутки убивать надо. Он подошел к двери ванной, потянул за ручку. Дверь, естественно, была заперта. Слышался звук льющейся воды. Он прошел в спальню. Дорожная сумка, набитая его вещами, действительно, стояла на полу. Сверху на рубашках лежала фарфоровая трубочка и жестяная коробка с гашишем. Митя присел над сумкой, открыл жестянку. На дне лежало всего несколько маленьких крошек. Он вернулся к двери ванной.
— Вика, утро вечера мудреней. Давай я сегодня на диване посплю, а утром решим. Да и с Дашкой как-то не по-человечески! Дочери отец нужен.
— Такой не нужен, — раздалось из-за двери.
— Ну что, договорились, я останусь?
— Нет! — Вика открыла дверь. Глаза у нее были красные, но она больше не ревела. Смотрела зло и неприступно. — Все собрал? Топай! Иначе не успеешь до мамы доехать.
Митя посмотрел на часы. Было пятнадцать минут второго. — Я и так не успел. Куда я сейчас поеду? Ну как можно с одного телефонного звонка, с чей-то глупой злой шутки ломать себе всю жизнь? Маразм какой-то!
— Да знаю я все, знаю. Не держи меня за дуру, — вздохнула Вика. — И видела я вас на Цветном бульваре, вы сосиски ели с кофе. Светленькая такая девчонка. Фигура классная, это видно. Повнимательней надо быть, когда выбираешь маршруты прогулок с девочками. Забыл, что я на Цветной за детским пособием езжу?
— Забыл, — честно признался Митя.
— Ну вот и вали отсюда, раз забыл! И ключи давай сюда! — Вика протянула руку за ключами.
Митя понял, что спорить с Викой бесполезно. Если уж она упрется, никакими доводами не убедишь, хоть разбейся. Нужно время, чтоб она остыла. Может, неделя — две. Он пошел в спальню за сумкой.
— Меня ведь правда грабанули, я не шучу. Дай денег на машину до матери доехать, — попросил он.
Когда дверь за ним захлопнулась, он поднялся на один лестничный пролет, сел на ступеньку, достал из кармана фарфоровую трубочку, забил ее крошками гашиша. Втянул в себя горячий дым. Почти сразу же в голове раздался приятный звон, будто кто-то задел гитарную струну. Алкоголь давно выветрился, оставив сивушный запах и тяжелую голову, и теперь было приятно заменить его другим кайфом. Ну и денек сегодня, все один к одному: Маркуша, Крошка, малолетки, Вика! Нет, к матери он не поедет, это однозначно. Не хватало еще одного ночного скандала! Она у него шебутная старушка, узнает — вскинется их мирить, еще больше наломает дров. У кого бы пожить? Неужели, правда, к Насте? — он разволновался, вспомнив о ней. Да, все это было очень глупо. — Но кто же все-таки?… И тут Митя снова увидел сузившиеся зрачки Маркуши, вспомнил его мертвую хватку и слова угрозы. Неужели? Но это тогда вообще!… Удар ниже пояса. Бабский! Но как он узнал имя-отчество матери? Ну да, при оформлении на кафедру Митю в деканате попросили оставить данные о родителях. Чего проще — зайти посмотреть, тем более, что в деканате его все хорошо знают. А потом попросить какую-нибудь знакомую бабу из общежития позвонить и приколоться — что-то типа шутки. От осознания того, что Маркуша мог проделать с ним такое, Мите сделалось нехорошо — кровь отлила от головы, он почувствовал дурноту и состояние, близкое к обмороку. Кайф прошел, будто его и не бывало.
“БМВ” была припаркована к тротуару рядом с магазином “Свет”. Бугай ждал Лину и почти ежесекундно поглядывал в зеркало заднего вида, отслеживая причаливающие к тротуару машины. Красная “семерка” показалась ему подозрительной. Он уже сегодня видел одну такую. Бугай поправил зеркало, пытаясь разглядеть тех, кто сидит в машине. Их было двое. Они о чем-то оживленно разговаривали или делали вид, что разговаривают. “Какие вы ловкие, орлы! Черт возьми!”— бугай хлопнул себя по лбу — как же он сразу не догадался! Стал нервно поглядывать на светящиеся двери магазина.
Лина вышла с полиэтиленовым пакетом, доверху набитом лампочками. Она положила пакет на заднее сиденье, сама уселась рядом с бугаем.
— Поехали!
— Видишь, в зеркале “семерка”?
— Опять они? — Лина внимательно посмотрела в зеркало, потом на бугая. — Маячок? — догадалась она.
— Боюсь, да.
— Что будем делать?
— Есть два варианта: бросить машину и уходить пешком или в укромном месте снять маяк. У тебя есть пудреница?
— Есть-то есть. Ты его с моим зеркалом пять часов будешь искать, — Лина задумалась. — Ладно, двинулись, по дороге сообразим. Постарайся оторваться от них хотя бы на пару минут.
Бугай сорвал машину с места. “Семерка” еще некоторое время стояла, давая “БМВ” удалиться, затем, не торопясь, отъехала от тротуара и покатила в общем потоке.
“БМВ” с ревом влетела в старый уютный дворик. Лина с бугаем выскочили из машины и бросились в проходной подъезд. В темноте Лина потянула на себя массивную дверь, и они оказались на оживленной улице. Девушка взяла бугая под руку и они, изображая влюбленную парочку, прогулочным шагом направились к ближайшему метро.
Во двор въехала белая “Волга”, она замерла рядом с “БМВ”. Из “Волги” выбрался мужчина в светлой куртке, нырнул в салон брошенной машины. Внимательно все оглядел, залез в бардачок. Он сел за руль, вынул из кармана куртки крохотную рацию и передал: “Наши друзья лишились колес и направляются к “Новослободской”. Отрабатывайте второй вариант.”
Бугай с Линой, крепко обнявшись, стояли на автобусной остановке. Так они могли видеть, что творится за спинами друг друга. Бугай, склонившись к Лине, что-то нашептывал ей на ухо. Лина звонко смеялась.
— Еще две пересадки, потом возьмем машину и смотаемся на другой конец, — тихо говорила Лина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31