Бедный отец! – Хью обвел взглядом сияющий ландшафт. – Представь себе, что его ведут в тюрьму в такой день!
Мысли, казалось, придали Хью сил, и лодка быстрее заскользила вдоль низких отмелей. Несколько раз он оглядывался через плечо, запоминая расположение рукавов и мелких притоков. В этом переплетении воды и суши нетрудно было заблудиться: лодка низко сидела в воде и из нее можно было наблюдать лишь верхушки илистых отмелей, покрытые колтунами слипшейся травы. Но Хью хорошо знал реку как при приливе, так и при отливе, поэтому он спокойно греб вперед.
– Кажется, я вижу баржу, – сказала Цинтия. – Это она?
Хью обернулся через плечо и кивнул.
– Да, это то самое место. Пойдем посмотрим.
Он еще раз сильно налег на весла и причалил к берегу ярдах в пятидесяти от корпуса баржи, а затем погрузил в ил маленький якорь. Хотя прилив уже почти достиг своей высшей точки, между кромкой воды и краем солончаков оставалось еще несколько футов.
Цинтия взглянула на разводы ила, отделявшие лодку от первых чахлых кустиков травы.
– Послушай, Хью, – сказала она. – Если наш мистер «X» привез тело на лодке, то где же его следы? Я не вижу никаких признаков того, что здесь кто-то был.
Хью на мгновение задумался; затем его лицо прояснилось.
– Все в порядке, – сказал он. – На прошлой неделе были высокие приливы.
– Это достаточное объяснение?
– Разумеется. Видишь ли, вода подходила к солончакам на расстояние нескольких дюймов, поэтому, приплыв по высокой воде, «X» вполне мог выскочить из лодки прямо на траву, не оставив следов.
– Ох, – Цинтия, казалось, всей душой стремилась принять его слова на веру. – Боюсь, я не очень хорошо разбираюсь в приливах – я знаю лишь, что вода периодически прибывает и убывает.
– Чепуха! Ты знаешь гораздо больше. Ты знаешь, что уровень прилива меняется с каждым днем – именно поэтому мы видим на берегу несколько линий водорослей. На протяжении недели самая высокая отметка воды смещается ниже и ниже с каждым днем до тех пор, пока прилив не достигнет минимума, как сегодня. Со следующей недели отметка прилива начнет повышаться, пока не достигнет максимума через несколько дней.
– Понимаю… – Цинтия все еще смотрела на отмель. – Но Хью, даже если «X» приплыл сюда по очень высокой воде, он все равно должен был где-нибудь бросить якорь! Я хочу сказать, что он не мог оставить лодку без присмотра, ведь она могла уплыть, верно? А тогда мы бы увидели след от якоря – ведь наш якорь оставил такой след.
– Думаю, он заплыл в одну из боковых проток. На спокойной воде он мог обойтись без якоря. В любом случае нам следует все осмотреть. Ты выйдешь на берег?
– Постараюсь.
Цинтия снова ступила в мутную жижу, пытаясь идти след в след за Хью. Здесь ил был еще более вязким, чем возле пристани: каждый шаг давался с трудом, сапоги издавали жуткие чавкающие звуки. На блестящей темно-коричневой поверхности лопались мириады пузырьков. Цинтия наклонилась, чтобы рассмотреть большое серовато-белое пятно, и выпрямилась с возгласом отвращения, увидев клубок извивающихся морских червей.
Оказавшись на берегу, они без труда нашли место, где лежало тело Хелен Фэрли: полицейские пометили его маленькими колышками. Цинтия всмотрелась в маленький участок земли, по размерам вполне подходивший для могилы, и зябко передернула плечами. Идти по следам настоящего убийцы, решила она, это совсем не то, что сидеть в уютной гостиной и изобретать разные теории. Если они не ошибались в своих предположениях по поводу «X», то здесь разыгралась поистине кошмарная сцена. Сюда, к этому месту, казавшемуся теперь таким мирным и вместе с тем таким зловещим, безжалостный и хладнокровный убийца доставил труп девушки, на горле которой его пальцы оставили черные пятна. Затем он утопил ее, как куль с мукой, и скрылся, переложив позорное обвинение на плечи другого человека. Рассчитанный цинизм этого поступка был ужасен. Впервые с тех пор, как они взялись за расследование, «X» перестал быть просто символом в теоретических выкладках и начал обретать форму, физическую реальность.
Хью был занят более практическими материями. Он осторожно обходил место преступления в поисках любых мелочей, которые могли бы подтвердить его выводы. Но на высохшей, выжженной солнцем поверхности солончака не осталось никаких следов.
– Речной воды здесь не было скорее всего с марта, – сказал он, присев на корточки. – А последний дождь прошел две недели назад… Полагаю, шляпу нашли здесь, – он указал на другой колышек, стоявший возле небольшого ручейка. – Тут вроде бы все ясно.
Они пошли вдоль края солончаков, перепрыгивая через узкие протоки и медленно перебредая через широкие. Нигде не удалось обнаружить ни малейшего следа, оставленного якорем или лодкой. Если «X» действительно был здесь, то он выбрал самое подходящее время и тщательно скрыл свои следы. То же самое относилось и к барже. Трава возле нее была слегка примята, но не более того. Один примятый участок мог быть тем местом, где упал Эдвард. Он находился возле кормы – в том месте, где Эдварда, возможно, сбили с ног, но чтобы заметить его, требовалось напрячь воображение. Одно было очевидно – это место идеально подходило для внезапного нападения. Любой, кто подходил к барже со стороны Стиплфорда, не мог видеть того, что творится с другой стороны. Человек, спрятавшийся в укрытии, без труда мог подстеречь прохожего и нанести внезапный удар.
Они взобрались на вершину дамбы и взглянули сверху на прихотливое кружево проток и ручьев, сотканное приливами. Но даже с этой выгодной позиции наблюдатель не смог бы увидеть того, кто спрятался за баржей.
С другой стороны дамбы на многие мили тянулись заболоченные луга без всяких признаков жилья или жизни, за исключением нескольких пасущихся коров. Поля были прорезаны глубокими оврагами и лощинами, края которых соединяли узкие мостки или просто перекинутые доски. Эта мрачная и безжизненная картина зеркально повторялась и на другом берегу реки.
– Ну и местечко! – Цинтия поежилась. – Теперь я понимаю, как прав был Квентин, когда говорил, что «X» не смог бы переправить тело посуху.
Хью кивнул.
– Да, либо он приплыл по реке, либо его вовсе не существовало. Будем молить Господа, чтобы верным оказалось первое, а не второе.
Они вернулись к лодке и снова поплыли вверх по течению. Прилив постепенно слабел, и Хью приходилось грести все сильнее, чтобы лодка продвигалась вперед. Через пятнадцать минут вдали показался Голдбэри-Крик. Это был не совсем залив в точном смысле этого слова: илистые отмели здесь сходились вместе, образуя тупик, ограниченный дамбой, которая в этом месте была уже невысокой. За насыпью можно было разглядеть телеграфные столбы, тянувшиеся вдоль дороги.
Им потребовалось немного времени, чтобы убедиться в том, что в этом месте никто не мог перенести тело на лодку. Ширина дороги здесь лишь ненамного превышала ширину автомобиля, места для стоянки поблизости не было. От реки дорогу отделяла живая изгородь колючего кустарника без единого просвета, через который можно было бы протащить тело. Спуск к воде с другой стороны живой изгороди зарос густой высокой травой. За последние несколько дней здесь определенно никто не проходил. Помрачнев, Хью вернулся к лодке.
– Один шанс использован, – проворчал он, яростно работая веслами. – Я начинаю тревожиться, Цинтия.
Цинтия ничего не ответила – она тоже была очень встревожена. Они построили свою теорию кирпичик за кирпичиком, с безупречной логикой, но какая-то деталь, вероятно, все же была упущена. Напряжение, сковавшее лицо Хью, мучило Цинтию, как физическая боль.
Стэнкотт-Крик находился в нескольких сотнях ярдов выше по течению и по своим очертаниям очень напоминал Голдбэри-Крик. Хью молча вышел из лодки и исчез за отмелью. Его не было несколько минут, а когда он вернулся, Цинтия сразу же поняла, что поиски закончились безрезультатно.
– То же самое, что и в Голдбэри, – сказал он. – Такая же дорога, такая же живая изгородь, и ни одной лазейки.
Он с унылым видом огляделся вокруг.
– Милый, а ты абсолютно уверен, что других мест нет?
– Не то чтобы абсолютно уверен… По крайней мере не думаю, что они есть. Дай мне карту, пожалуйста.
Цинтия порылась под кормовым сиденьем и протянула ему карту.
– Видишь, – палец Хью, следовавший вдоль изгибов реки, внезапно остановился, – есть еще Мэвлинг-Крик, но там дорога проходит в четверти мили от воды.
– Надо полагать, сильный мужчина без труда может перенести тело на такое расстояние, – заметила Цинтия. – Кроме того, он мог выбрать такое место, где будут искать в последнюю очередь. Где находится Мэвлинг-Крик?
– Почти в миле вниз по течению – там, где высокие деревья. Мы проплыли мимо него по пути сюда, теперь можем вернуться и попытать счастья.
Хью начал медленно выгребать вниз по течению. Он казался сильно утомленным. Цинтия предложила ему на несколько минут поменяться местами, но он упрямо покачал головой. Отчаяние охватило их с новой силой, и всю дорогу до Мэвлинг-Крик оба молчали.
Залив был похож на те, где они уже побывали, разве что дамба здесь была немного выше. Из лодки можно было увидеть лишь верхушки высоких вязов, стоявших вдоль дороги. Хью толкал лодку вперед по воде, бурой от взбаламученного ила, пользуясь веслом как шестом. Соскочив на мелководье, он снова побрел по отмели, а Цинтия осталась сидеть.
Но на этот раз события развивались иначе. Достигнув подножия дамбы, Хью внезапно остановился и издал торжествующий вопль.
– Иди сюда, милая! – крикнул он. – Иди и посмотри!
Цинтия быстро вылезла из лодки и побежала к нему. Остановившись рядом с Хью, она взяла его за руку и посмотрела в том направлении, куда он указывал.
В центре отмели, у самого края жидкого ила, в трех футах друг от друга виднелись две отчетливые отметины – бесспорное свидетельство того, что здесь причаливала лодка.
Глава 12
– Итак, мы были правы, – мягко сказал Хью. – Мистер «X» существует в действительности, и он перенес тело на лодку. Смотри, можно увидеть, где он перелезал через насыпь. А с другой стороны тянется ясный след до самой дороги.
Цинтия кивнула с ликующим видом. Трава по обе стороны дамбы была примята, как если бы кто-то прошел, волоча за собой тяжелый груз. От склона, обращенного к суше, тянулась полоса отчуждения, густо заросшая лопухами и чертополохом. На протяжении пятисот ярдов сорняки были примяты и раздвинуты в стороны, образуя узкую тропинку. Все было настолько очевидно, что слов не требовалось.
– Только подумай, дорогой, мы могли бы пропустить это место, если бы ты еще раз не взглянул на карту! – Цинтия вернулась к берегу и осмотрела V-образные отметины на высохшем иле. – Но почему две отметины, ведь лодка была одна, верно?
– Одна и та же лодка причаливала дважды. Отметины, на мой взгляд, абсолютно одинаковые.
Цинтия перевела взгляд на полосу спекшегося ила между отметинами и дамбой.
– Следов не видно, – заметила она.
– Да, ему повезло с погодой, и он отлично рассчитал время отплытия. Ничего, мы и так добились кое-каких результатов. Давай проследим его путь до дороги – может быть, сумеем найти место, где стояла его машина.
Чувствуя, что долгожданный перелом наконец наступил и теория совпала с фактами, они углубились в поле, заросшее бурьяном, и проследили путь «X» до деревьев. За деревьями начинались купы мелких кустарников, а за кустарниками открылась полоска белой меловой дороги. На этом участке не было ни живой изгороди, ни забора. Хью и Цинтия почти сразу же обнаружили то, что искали: две полосы примятой травы на краю лужайки, где стоял автомобиль. У выезда на дорогу, на усыпанной листьями сухой земле, виднелись нечеткие следы шин.
– Все сходится, – сказал Хью. – Какие же мы оба болваны – забыли захватить с собой фотоаппарат!
– Тогда мы бросили бы слишком дерзкий вызов провидению, милый.
– Однако провидение разрешило нам взять рулетку! Ну ладно, завтра найдем кого-нибудь, кто сделает качественные фотографии, – он удовлетворенно взглянул на следы шин. – Очаровательная картина, не правда ли?
– Я все же не могу понять, почему он был так уверен в себе, – задумчиво сказала Цинтия. – Согласна, он тщательно подобрал место и рассчитал время, но он не позаботился о том, чтобы замаскировать следы.
– Думаю, он был уверен, что его план сработает и никто не будет проводить расследование. Кроме того, не забывай: для нас он все еще «X», абстрактная личность без имени и внешних примет.
В последний раз оглядев лужайку, они вернулись к заливу. Хью достал сигареты; они с Цинтией уселись на вершине насыпи, покуривая и разглядывая отметины, оставленные лодкой.
– Если бы они могли говорить! – вздохнула Цинтия.
– В сущности, они о многом говорят.
– Тогда тебе придется стать переводчиком. Я не понимаю этого языка.
Хью улыбнулся.
– По правде сказать, я и сам не все понимаю, но картина довольно интересная… Видишь эту полоску высохшей пены?
– Это наивысшая отметка прилива?
– Верно. Теперь смотри – на нашей стороне ил совершенно высох – он твердый, как кость. По другую сторону от полоски пены он немного влажный. Следовательно, полоска оставлена самым высоким приливом на прошлой неделе… Чему ты улыбаешься?
– Я вспомнила, милый, как ты однажды сказал, что мы не должны упоминать в наших триллерах о приливах, отливах и прочей чепухе, потому что это ужасно утомляет читателей. Вот как оно обернулось! Извини, продолжай дальше.
– Хорошо, теперь посмотрим на отметины, оставленные лодкой. Они короткие, глубоко врезаны и расположены близко к полоске пены. Это означает, что лодку вообще не вытаскивали на берег: она оставалась на плаву. Но она могла пристать туда лишь в один из дней наивысшего прилива. Ты следишь за моей мыслью?
– Стараюсь, – пробормотала Цинтия.
– Но это еще не все, – возбуждение Хью росло по мере того, как прояснялись новые детали. – Помнишь, перед тем как мы отчалили от пристани, я смотрел таблицы приливов у Фрэнка? Так вот: на прошлой неделе было три дня, когда приливы достигали максимальной отметки – среда, четверг и пятница. На самом деле кульминация наступила в четверг; в среду и пятницу максимальные отметки приливов располагались на один-два дюйма ниже. Но во вторник и в субботу отметки располагались гораздо ниже – на шесть или семь дюймов. Если бы «X» причалил здесь во вторник или в субботу, то следы от лодки остались бы в четырех-пяти футах ниже по отмели – падение уровня воды на один дюйм означает отступление линии прилива на отмели примерно на один фут.
Цинтия кивнула:
– Я внимательно слушаю.
– Значит, нас интересуют среда, четверг и пятница – естественно, не дневные, а ночные приливы, поскольку очевидно, что «X» действовал в ночное время. Ночные приливы как нельзя лучше подходили для его цели – самая высокая вода в среду была около часу ночи. Теперь следующее соображение. Эти две отметины не могли быть оставлены за одну ночь – уровень воды меняется очень быстро, и если бы лодка причаливала дважды, то отметины оказались бы на значительном расстоянии друг от друга. Итак, лодка причаливала дважды, причем в разные дни. Однако мы абсолютно уверены, что «X» убил девушку в четверг ночью. Трудно поверить, что за оставшиеся четыре или пять часов темноты он успел достать лодку и приплыть сюда. Мой вывод таков: одна из этих отметин оставлена в ночь со среды на четверг, а другая – в ночь с пятницы на субботу.
Цинтия восхищенно взглянула на него.
– Ты просто великолепен, дорогой! Но зачем ему понадобилось причаливать здесь в ночь со среды на четверг? Ведь в то время девушка еще была жива.
– Верно. Он готовил почву для дальнейших действий… Давай-ка запишем то, что нам известно о его передвижениях, и попробуем в них разобраться.
Хью вытащил из кармана клочок бумаги и написал:
Ср., ночь. «X» приплывает на лодке в Мэвлинг-Крик. Четв., ночь. «X» убивает девушку.
Пятн. 2 часа дня. «X» нападает на отца в солончаках. Пятн., ночь. «X» снова приплывает на лодке в Мэвлинг-Крик.
Несколько мгновений они изучали короткую сводку, а затем Хью указал на третий пункт.
– Если «X» хотел остаться незамеченным, то он дожидался темноты на солончаках после нападения на отца. Сейчас темнеет гораздо позже десяти; следовательно, он причалил здесь не раньше, чем через полтора-два часа. Он не смог бы управиться так быстро, если бы не спрятал лодку на солончаках.
– Спрятал?
– Вот именно. Он мог загнать ее в одну из боковых проток, и готов поспорить, он так и поступил, – лицо Хью прояснилось. – Ага, начинаю понимать. Составляя план, он учитывал, что должен попасть на солончаки в пятницу утром, и знал, что ему придется приплыть на лодке, чтобы она была ночью у него под рукой. Но он знал также, что в ночь с четверга на пятницу он будет занят убийством, поэтому лодка должна стоять в таком месте, где до нее будет легко добраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Мысли, казалось, придали Хью сил, и лодка быстрее заскользила вдоль низких отмелей. Несколько раз он оглядывался через плечо, запоминая расположение рукавов и мелких притоков. В этом переплетении воды и суши нетрудно было заблудиться: лодка низко сидела в воде и из нее можно было наблюдать лишь верхушки илистых отмелей, покрытые колтунами слипшейся травы. Но Хью хорошо знал реку как при приливе, так и при отливе, поэтому он спокойно греб вперед.
– Кажется, я вижу баржу, – сказала Цинтия. – Это она?
Хью обернулся через плечо и кивнул.
– Да, это то самое место. Пойдем посмотрим.
Он еще раз сильно налег на весла и причалил к берегу ярдах в пятидесяти от корпуса баржи, а затем погрузил в ил маленький якорь. Хотя прилив уже почти достиг своей высшей точки, между кромкой воды и краем солончаков оставалось еще несколько футов.
Цинтия взглянула на разводы ила, отделявшие лодку от первых чахлых кустиков травы.
– Послушай, Хью, – сказала она. – Если наш мистер «X» привез тело на лодке, то где же его следы? Я не вижу никаких признаков того, что здесь кто-то был.
Хью на мгновение задумался; затем его лицо прояснилось.
– Все в порядке, – сказал он. – На прошлой неделе были высокие приливы.
– Это достаточное объяснение?
– Разумеется. Видишь ли, вода подходила к солончакам на расстояние нескольких дюймов, поэтому, приплыв по высокой воде, «X» вполне мог выскочить из лодки прямо на траву, не оставив следов.
– Ох, – Цинтия, казалось, всей душой стремилась принять его слова на веру. – Боюсь, я не очень хорошо разбираюсь в приливах – я знаю лишь, что вода периодически прибывает и убывает.
– Чепуха! Ты знаешь гораздо больше. Ты знаешь, что уровень прилива меняется с каждым днем – именно поэтому мы видим на берегу несколько линий водорослей. На протяжении недели самая высокая отметка воды смещается ниже и ниже с каждым днем до тех пор, пока прилив не достигнет минимума, как сегодня. Со следующей недели отметка прилива начнет повышаться, пока не достигнет максимума через несколько дней.
– Понимаю… – Цинтия все еще смотрела на отмель. – Но Хью, даже если «X» приплыл сюда по очень высокой воде, он все равно должен был где-нибудь бросить якорь! Я хочу сказать, что он не мог оставить лодку без присмотра, ведь она могла уплыть, верно? А тогда мы бы увидели след от якоря – ведь наш якорь оставил такой след.
– Думаю, он заплыл в одну из боковых проток. На спокойной воде он мог обойтись без якоря. В любом случае нам следует все осмотреть. Ты выйдешь на берег?
– Постараюсь.
Цинтия снова ступила в мутную жижу, пытаясь идти след в след за Хью. Здесь ил был еще более вязким, чем возле пристани: каждый шаг давался с трудом, сапоги издавали жуткие чавкающие звуки. На блестящей темно-коричневой поверхности лопались мириады пузырьков. Цинтия наклонилась, чтобы рассмотреть большое серовато-белое пятно, и выпрямилась с возгласом отвращения, увидев клубок извивающихся морских червей.
Оказавшись на берегу, они без труда нашли место, где лежало тело Хелен Фэрли: полицейские пометили его маленькими колышками. Цинтия всмотрелась в маленький участок земли, по размерам вполне подходивший для могилы, и зябко передернула плечами. Идти по следам настоящего убийцы, решила она, это совсем не то, что сидеть в уютной гостиной и изобретать разные теории. Если они не ошибались в своих предположениях по поводу «X», то здесь разыгралась поистине кошмарная сцена. Сюда, к этому месту, казавшемуся теперь таким мирным и вместе с тем таким зловещим, безжалостный и хладнокровный убийца доставил труп девушки, на горле которой его пальцы оставили черные пятна. Затем он утопил ее, как куль с мукой, и скрылся, переложив позорное обвинение на плечи другого человека. Рассчитанный цинизм этого поступка был ужасен. Впервые с тех пор, как они взялись за расследование, «X» перестал быть просто символом в теоретических выкладках и начал обретать форму, физическую реальность.
Хью был занят более практическими материями. Он осторожно обходил место преступления в поисках любых мелочей, которые могли бы подтвердить его выводы. Но на высохшей, выжженной солнцем поверхности солончака не осталось никаких следов.
– Речной воды здесь не было скорее всего с марта, – сказал он, присев на корточки. – А последний дождь прошел две недели назад… Полагаю, шляпу нашли здесь, – он указал на другой колышек, стоявший возле небольшого ручейка. – Тут вроде бы все ясно.
Они пошли вдоль края солончаков, перепрыгивая через узкие протоки и медленно перебредая через широкие. Нигде не удалось обнаружить ни малейшего следа, оставленного якорем или лодкой. Если «X» действительно был здесь, то он выбрал самое подходящее время и тщательно скрыл свои следы. То же самое относилось и к барже. Трава возле нее была слегка примята, но не более того. Один примятый участок мог быть тем местом, где упал Эдвард. Он находился возле кормы – в том месте, где Эдварда, возможно, сбили с ног, но чтобы заметить его, требовалось напрячь воображение. Одно было очевидно – это место идеально подходило для внезапного нападения. Любой, кто подходил к барже со стороны Стиплфорда, не мог видеть того, что творится с другой стороны. Человек, спрятавшийся в укрытии, без труда мог подстеречь прохожего и нанести внезапный удар.
Они взобрались на вершину дамбы и взглянули сверху на прихотливое кружево проток и ручьев, сотканное приливами. Но даже с этой выгодной позиции наблюдатель не смог бы увидеть того, кто спрятался за баржей.
С другой стороны дамбы на многие мили тянулись заболоченные луга без всяких признаков жилья или жизни, за исключением нескольких пасущихся коров. Поля были прорезаны глубокими оврагами и лощинами, края которых соединяли узкие мостки или просто перекинутые доски. Эта мрачная и безжизненная картина зеркально повторялась и на другом берегу реки.
– Ну и местечко! – Цинтия поежилась. – Теперь я понимаю, как прав был Квентин, когда говорил, что «X» не смог бы переправить тело посуху.
Хью кивнул.
– Да, либо он приплыл по реке, либо его вовсе не существовало. Будем молить Господа, чтобы верным оказалось первое, а не второе.
Они вернулись к лодке и снова поплыли вверх по течению. Прилив постепенно слабел, и Хью приходилось грести все сильнее, чтобы лодка продвигалась вперед. Через пятнадцать минут вдали показался Голдбэри-Крик. Это был не совсем залив в точном смысле этого слова: илистые отмели здесь сходились вместе, образуя тупик, ограниченный дамбой, которая в этом месте была уже невысокой. За насыпью можно было разглядеть телеграфные столбы, тянувшиеся вдоль дороги.
Им потребовалось немного времени, чтобы убедиться в том, что в этом месте никто не мог перенести тело на лодку. Ширина дороги здесь лишь ненамного превышала ширину автомобиля, места для стоянки поблизости не было. От реки дорогу отделяла живая изгородь колючего кустарника без единого просвета, через который можно было бы протащить тело. Спуск к воде с другой стороны живой изгороди зарос густой высокой травой. За последние несколько дней здесь определенно никто не проходил. Помрачнев, Хью вернулся к лодке.
– Один шанс использован, – проворчал он, яростно работая веслами. – Я начинаю тревожиться, Цинтия.
Цинтия ничего не ответила – она тоже была очень встревожена. Они построили свою теорию кирпичик за кирпичиком, с безупречной логикой, но какая-то деталь, вероятно, все же была упущена. Напряжение, сковавшее лицо Хью, мучило Цинтию, как физическая боль.
Стэнкотт-Крик находился в нескольких сотнях ярдов выше по течению и по своим очертаниям очень напоминал Голдбэри-Крик. Хью молча вышел из лодки и исчез за отмелью. Его не было несколько минут, а когда он вернулся, Цинтия сразу же поняла, что поиски закончились безрезультатно.
– То же самое, что и в Голдбэри, – сказал он. – Такая же дорога, такая же живая изгородь, и ни одной лазейки.
Он с унылым видом огляделся вокруг.
– Милый, а ты абсолютно уверен, что других мест нет?
– Не то чтобы абсолютно уверен… По крайней мере не думаю, что они есть. Дай мне карту, пожалуйста.
Цинтия порылась под кормовым сиденьем и протянула ему карту.
– Видишь, – палец Хью, следовавший вдоль изгибов реки, внезапно остановился, – есть еще Мэвлинг-Крик, но там дорога проходит в четверти мили от воды.
– Надо полагать, сильный мужчина без труда может перенести тело на такое расстояние, – заметила Цинтия. – Кроме того, он мог выбрать такое место, где будут искать в последнюю очередь. Где находится Мэвлинг-Крик?
– Почти в миле вниз по течению – там, где высокие деревья. Мы проплыли мимо него по пути сюда, теперь можем вернуться и попытать счастья.
Хью начал медленно выгребать вниз по течению. Он казался сильно утомленным. Цинтия предложила ему на несколько минут поменяться местами, но он упрямо покачал головой. Отчаяние охватило их с новой силой, и всю дорогу до Мэвлинг-Крик оба молчали.
Залив был похож на те, где они уже побывали, разве что дамба здесь была немного выше. Из лодки можно было увидеть лишь верхушки высоких вязов, стоявших вдоль дороги. Хью толкал лодку вперед по воде, бурой от взбаламученного ила, пользуясь веслом как шестом. Соскочив на мелководье, он снова побрел по отмели, а Цинтия осталась сидеть.
Но на этот раз события развивались иначе. Достигнув подножия дамбы, Хью внезапно остановился и издал торжествующий вопль.
– Иди сюда, милая! – крикнул он. – Иди и посмотри!
Цинтия быстро вылезла из лодки и побежала к нему. Остановившись рядом с Хью, она взяла его за руку и посмотрела в том направлении, куда он указывал.
В центре отмели, у самого края жидкого ила, в трех футах друг от друга виднелись две отчетливые отметины – бесспорное свидетельство того, что здесь причаливала лодка.
Глава 12
– Итак, мы были правы, – мягко сказал Хью. – Мистер «X» существует в действительности, и он перенес тело на лодку. Смотри, можно увидеть, где он перелезал через насыпь. А с другой стороны тянется ясный след до самой дороги.
Цинтия кивнула с ликующим видом. Трава по обе стороны дамбы была примята, как если бы кто-то прошел, волоча за собой тяжелый груз. От склона, обращенного к суше, тянулась полоса отчуждения, густо заросшая лопухами и чертополохом. На протяжении пятисот ярдов сорняки были примяты и раздвинуты в стороны, образуя узкую тропинку. Все было настолько очевидно, что слов не требовалось.
– Только подумай, дорогой, мы могли бы пропустить это место, если бы ты еще раз не взглянул на карту! – Цинтия вернулась к берегу и осмотрела V-образные отметины на высохшем иле. – Но почему две отметины, ведь лодка была одна, верно?
– Одна и та же лодка причаливала дважды. Отметины, на мой взгляд, абсолютно одинаковые.
Цинтия перевела взгляд на полосу спекшегося ила между отметинами и дамбой.
– Следов не видно, – заметила она.
– Да, ему повезло с погодой, и он отлично рассчитал время отплытия. Ничего, мы и так добились кое-каких результатов. Давай проследим его путь до дороги – может быть, сумеем найти место, где стояла его машина.
Чувствуя, что долгожданный перелом наконец наступил и теория совпала с фактами, они углубились в поле, заросшее бурьяном, и проследили путь «X» до деревьев. За деревьями начинались купы мелких кустарников, а за кустарниками открылась полоска белой меловой дороги. На этом участке не было ни живой изгороди, ни забора. Хью и Цинтия почти сразу же обнаружили то, что искали: две полосы примятой травы на краю лужайки, где стоял автомобиль. У выезда на дорогу, на усыпанной листьями сухой земле, виднелись нечеткие следы шин.
– Все сходится, – сказал Хью. – Какие же мы оба болваны – забыли захватить с собой фотоаппарат!
– Тогда мы бросили бы слишком дерзкий вызов провидению, милый.
– Однако провидение разрешило нам взять рулетку! Ну ладно, завтра найдем кого-нибудь, кто сделает качественные фотографии, – он удовлетворенно взглянул на следы шин. – Очаровательная картина, не правда ли?
– Я все же не могу понять, почему он был так уверен в себе, – задумчиво сказала Цинтия. – Согласна, он тщательно подобрал место и рассчитал время, но он не позаботился о том, чтобы замаскировать следы.
– Думаю, он был уверен, что его план сработает и никто не будет проводить расследование. Кроме того, не забывай: для нас он все еще «X», абстрактная личность без имени и внешних примет.
В последний раз оглядев лужайку, они вернулись к заливу. Хью достал сигареты; они с Цинтией уселись на вершине насыпи, покуривая и разглядывая отметины, оставленные лодкой.
– Если бы они могли говорить! – вздохнула Цинтия.
– В сущности, они о многом говорят.
– Тогда тебе придется стать переводчиком. Я не понимаю этого языка.
Хью улыбнулся.
– По правде сказать, я и сам не все понимаю, но картина довольно интересная… Видишь эту полоску высохшей пены?
– Это наивысшая отметка прилива?
– Верно. Теперь смотри – на нашей стороне ил совершенно высох – он твердый, как кость. По другую сторону от полоски пены он немного влажный. Следовательно, полоска оставлена самым высоким приливом на прошлой неделе… Чему ты улыбаешься?
– Я вспомнила, милый, как ты однажды сказал, что мы не должны упоминать в наших триллерах о приливах, отливах и прочей чепухе, потому что это ужасно утомляет читателей. Вот как оно обернулось! Извини, продолжай дальше.
– Хорошо, теперь посмотрим на отметины, оставленные лодкой. Они короткие, глубоко врезаны и расположены близко к полоске пены. Это означает, что лодку вообще не вытаскивали на берег: она оставалась на плаву. Но она могла пристать туда лишь в один из дней наивысшего прилива. Ты следишь за моей мыслью?
– Стараюсь, – пробормотала Цинтия.
– Но это еще не все, – возбуждение Хью росло по мере того, как прояснялись новые детали. – Помнишь, перед тем как мы отчалили от пристани, я смотрел таблицы приливов у Фрэнка? Так вот: на прошлой неделе было три дня, когда приливы достигали максимальной отметки – среда, четверг и пятница. На самом деле кульминация наступила в четверг; в среду и пятницу максимальные отметки приливов располагались на один-два дюйма ниже. Но во вторник и в субботу отметки располагались гораздо ниже – на шесть или семь дюймов. Если бы «X» причалил здесь во вторник или в субботу, то следы от лодки остались бы в четырех-пяти футах ниже по отмели – падение уровня воды на один дюйм означает отступление линии прилива на отмели примерно на один фут.
Цинтия кивнула:
– Я внимательно слушаю.
– Значит, нас интересуют среда, четверг и пятница – естественно, не дневные, а ночные приливы, поскольку очевидно, что «X» действовал в ночное время. Ночные приливы как нельзя лучше подходили для его цели – самая высокая вода в среду была около часу ночи. Теперь следующее соображение. Эти две отметины не могли быть оставлены за одну ночь – уровень воды меняется очень быстро, и если бы лодка причаливала дважды, то отметины оказались бы на значительном расстоянии друг от друга. Итак, лодка причаливала дважды, причем в разные дни. Однако мы абсолютно уверены, что «X» убил девушку в четверг ночью. Трудно поверить, что за оставшиеся четыре или пять часов темноты он успел достать лодку и приплыть сюда. Мой вывод таков: одна из этих отметин оставлена в ночь со среды на четверг, а другая – в ночь с пятницы на субботу.
Цинтия восхищенно взглянула на него.
– Ты просто великолепен, дорогой! Но зачем ему понадобилось причаливать здесь в ночь со среды на четверг? Ведь в то время девушка еще была жива.
– Верно. Он готовил почву для дальнейших действий… Давай-ка запишем то, что нам известно о его передвижениях, и попробуем в них разобраться.
Хью вытащил из кармана клочок бумаги и написал:
Ср., ночь. «X» приплывает на лодке в Мэвлинг-Крик. Четв., ночь. «X» убивает девушку.
Пятн. 2 часа дня. «X» нападает на отца в солончаках. Пятн., ночь. «X» снова приплывает на лодке в Мэвлинг-Крик.
Несколько мгновений они изучали короткую сводку, а затем Хью указал на третий пункт.
– Если «X» хотел остаться незамеченным, то он дожидался темноты на солончаках после нападения на отца. Сейчас темнеет гораздо позже десяти; следовательно, он причалил здесь не раньше, чем через полтора-два часа. Он не смог бы управиться так быстро, если бы не спрятал лодку на солончаках.
– Спрятал?
– Вот именно. Он мог загнать ее в одну из боковых проток, и готов поспорить, он так и поступил, – лицо Хью прояснилось. – Ага, начинаю понимать. Составляя план, он учитывал, что должен попасть на солончаки в пятницу утром, и знал, что ему придется приплыть на лодке, чтобы она была ночью у него под рукой. Но он знал также, что в ночь с четверга на пятницу он будет занят убийством, поэтому лодка должна стоять в таком месте, где до нее будет легко добраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22