Сонно бурчала вода в медной джезве, синие язы
чки спиртового пламени нервно и слабо матусились в маленьком очажке.
Майка сидела на подлокотнике кресла, мотала ногой и смотрела на меня. Она
любит сидеть на подлокотнике кресла. Ей так нравится. Как мне когда-то. В и
счезнувшем навсегда доме ее деда. Ч Как ты можешь и жить с этим животным?
Ч спросила она с любопытством.
Ч А я с ней не живу.
Ч То есть?
Ч Я с ней умираю.
Хоть и смотрел я на кофе, но по едва слышному хмыканью понял, что взял рано
вато слишком высокую, драматически жалобную ноту. Это надо было отнести
в разговоре подальше, туда, где пойдет тема конца: «Мне осталось так мало,
прошу тебя, не торопись, не подгоняй меня к краю ямы, все и так произойдет с
коро…»
Ч Выпить хочешь? Ч предложил я.
Ч Мне еще рановато. Я не завтракала.
Ч А я пригублю маленько. Что-то нервы ни к черту…
Ч Я уж вижу, Ч ухмыльнулась она. Ч Ты теперь с утра насасываешься?
Ч Нет, это меня со вчерашних дрожжей водит.
Вспухла, толстыми буграми поднялась коричневая пенка в кофейничке. Зага
сил я спиртовку, налил кофе в чашки и плеснул в стакан из полбутылки виски
Ч крепко приложился я к ней в ванной. Тут зазвонил телефон. Мой верный дру
г, надежная Актиния, Цезарь Соленый:
Ч Ты куда пропал вчера? Мы еще так загуляли потом! Голова, конечно, трещит,
но гулянка получилась невероятная… А ты куда делся?
Куда я делся? Погнался за Истопником и попал к Штукатуру? Как это ему по те
лефону расскажешь?
Ч Да так уж получилось… Ч промямлил я и, хоть все во мне противилось это
му, спросил его вроде бы безразлично, а сам на Майку косился: Ч Слушай, а кт
о это… такой… был вчера за столом?
Ч Какой Ч такой? Ч удивился он. Ч У нас? Ты кого имеешь в виду?
Ч Ну… такой… знаешь, белесый… тощий… Как это?… Бедный…
Мне очень мешала Майка Ч ну как при ней объяснить про Истопника? И чего во
обще там объяснять? Противная жуликоватая Актиния делает вид, что это не
он вчера вместе со всеми пялился на мои руки, будто бы залитые кровью! Ч С
лушай, друг, я чего-то не пойму, про кого ты говоришь…
Ч Не поймешь?! Ч с яростью переспросил я. И неожиданно для самого себя за
орал в трубку: Ч Истопник! Я имею в виду Истопника, которого кто-то привел
к нам за стол… И только проорав все это, я сообразил, что впервые вслух про
изнес его имя. Или должность. Или звание. И от этого он как бы материализов
ался и окончательно стал реальной угрозой. ИСТОПНИКУ ТРЕБУЕТСЯ МЕСЯЦ…

Майка смотрела на меня с интересом, посмеивалась, болтала ногой, прихлеб
ывала кофе, сидя на подлокотнике. Вот это у нас фамильное Ч сидеть в решит
ельные минуты на подлокотниках. Легче соскочить, легче вступить в игру.
Цезарь на том конце провода промычал что-то невразумительное, потом раз
думчиво сказал:
Ч Знаешь, одно из двух: или ты вчера в лоскуты нарезался, или уже с утра пья
ный-складной. Какой еще истопник? О ком ты говоришь?
Ч В которого я плюнул. И выгнал из-за стола. Теперь ты вспоминаешь, о ком я
говорю?
Цезарь посипел в трубку, потом осторожно предложил:
Ч Если тебе надо перед Мариной какой-то номер исполнить, говори, а я здес
ь буду изображать собеседника. Ты ведь это для нее говоришь? Я тебя правил
ьно понял?
Ч Ты идиот! Тебя мать родила на бегу и шмякнула башкой об асфальт! Сотый е
врей! Ты дважды выродок: еврей-дурак да еще еврей-пьяница! Что ты несешь? Пр
и чем здесь Марина? Ты что, не помнишь вчерашнего скандала?
Актиния долго взволнованно дышал, потом в голосе у него послышалось одно
временно беспокойство и сострадание:
Ч Старик, ты чего-то не того… Может, перебрал маленько?… Вчера никакого с
кандала не было… Может быть, ты на что-то обиделся? Все шутили, веселились
… А ты вдруг встал и ушел…
Ч Сам иди Ч в задницу! Ч и бросил трубку.
Он сошел с ума. Как это можно было не заметить Истопника? Как можно было не
слышать скандала? Ничего себе Ч пошутили, повеселились!
Ч Хорошо, душевно поговорили, Ч засмеялась Майка.
Ч Ага, поговорили, Ч вяло кивнул я. А может, мне помстилось? И действитель
но никакого Истопника не было? Может быть, галлюцинация?
Ч Я выхожу замуж. Ч без всякого перехода сообщила Майка. Ч Тебе, наверн
ое, жена сообщила?
Ч Сообщила.
Ч Чего же не поздравляешь? Чего не радуешься? Или грустишь, что любимая д
очурка из родною гнезда упархивает? Ч спрашивала она, лениво болтая ног
ой. На подлокотнике любит сидеть.
Нечего надеяться Ч был он вчера. Это не галлюцинация. Истопник был. Из как
ою-то городка в ФРГ. Из Топника. Из топника. Ис топника. Истопника. Может быт
ь, Майка заодно с Мариной? Чушь, какая! И невесело ей вовсе, через силу пошуч
ивает. Раз вчера была и сегодня спозаранку примчалась, значит, что-то поза
рез ей нужно. И напряжена она вся, как крик. Шутки на губах дрожат.
Ч Из родного гнезда? Ч переспросил я. Ч А что для тебя гнездо Ч родител
ьский дом, родной город или, может быть, Родина?
Майка хмыкнула:
Ч В родительском доме, слава Богу, никогда не жила. Родной город Ч это по
нятие из газет. Или из анкет. А родина моя даалеко отсюда…
Нараспев, со смаком, с острой мстительностью сказала.
Ч А вот это все, все вокруг, Ч я широко развел руками, Ч это что?
Она посмотрела на меня с искренним удивлением, как на законченного идиот
а, потом пожала плечами:
Ч Это называется зона. Зо-на. С колючей проволокой под электрическим ток
ом, с автоматчиками, конвойными и надроченными на человеческое мясо псам
и.
Я покачал горестно головой, тяжело вздохнул:
Ч Боюсь, что нам с тобой трудно будет договориться. Человеку, не знающему
такого естественного чувства, как любовь к родной земле, почти невозмож
но понять…
Ч Ты забыл упомянуть еще и о любви и признательности родителям, Ч быстр
о перебила она.
Махнул рукой:
Ч Уж на это я не претендую. Но человек, не знающий, что такое патриотизм, бл
агодарность земле, которая тебя выкормила и воспитала…
Майка свалилась с подлокотника в кресло, замотала от восторга ногами. У н
её длинные стройные ноги, такие же, как у ее мамашки. Только Римма не знала,
что эту скульптурную соразмерность можно выгодно подчеркивать джинсам
и «Вранглер». Тогда еще джинсов девушки не носили. Впрочем, и юноши тоже их
не носили. Достойный, строгий и скорбный сидел я против нее за столом и ду
мал: не позвонить ли иерею Александру, спросить насчет Истопника. Нет смы
сла, иерей-то наверняка подтвердит, он не напивается, как моя гнусная Акти
ния. А Майка, отсмеявшись, выпрямилась в кресле и сказала мне мягко:
Ч Слушай, Хваткин, чтобы не превращать наш чисто семейный, можно сказать
, интимный разговор в партийный семинар, я тебе сообщу, что наш советский п
атриотизм Ч это доведенное до абсурда естественное чувство связи чело
века со своими истоками. Это вроде Эдипова комплекса, только много опасн
ей, поскольку Эдип, узнав печальную истину, ослепил себя. А вы, наоборот, ос
лепляете других, тех, кто знает позорную правду. Все это извращение, котор
ое переросло в глупое голозадое высокомерие. И давай больше не возвращат
ься к этому. Уж такая я есть, и даже твой личный, государственный и обществ
енный пример не может сделать меня патриоткой…
Смеется, гадючка. Интересно, что она знает обо мне? Почти ничего. Но вполне
достаточно, чтобы ненавидеть меня.
Повздыхал я грустно, лапки в сторону раскинул:
Ч Как знаешь, как знаешь, тебе жить… И кто же он, твой избранник?
Ч Очень милый, добрый, интеллигентный человек.
Ч Москвич? Или провинциал?
Ч Он ужасный провинциал. Из заштатного города Кёльна.
Ч Ага. Это не там находится подрывная радиостанция «Свобода»?
Ч Ей-богу, не знаю. Я знаю, что это центр рабочего класса Рура.
Ч Ну и замечательно! А то моя дуреха сказала, что он из какого-то Топпика…

Ч Перепутала. Я ей сказала, что он родился в Кёпенике…
Ч Да не важно! Совет вам да любовь! Бог вам в помощь! Поздравляю…
Ч Спасибо! Но… мне нужно соблюсти одну чистую формальность, пустяк… Вот.

Формальность, пустяк. Вам, апатридам несчастным, на все наплевать, пока вд
руг не всплывает вопрос о какой-то формальности. Тогда вы начинаете бега
ть ввечеру и спозаранку. Так, между делом пустячок решить, формальность и
сполнить. Формальность-то она формальность. Да не пустяк. Не пустяк. Без э
того пустяка твоим брачным свидетельством только подтереться можно, и т
о, если его хорошо размять.
Ч Пожалуйста, Майка, все, что от меня зависит, Ч я готов…
Ч При заключении брака с иностранцем и оформлении ходатайства о выезде
в страну проживания мужа у нас требуют согласия родителей. Мама уже подп
исала.
Ч Ну и прекрасно! Значит, все в порядке.
Ч Нужно, чтобы и ты подписал.
Ч Я? Я? Чтобы я подписал… что?
Ч Согласие на мой выезд в ФРГ.
Ч Пожалуйста, я не возражаю. Ч Тогда подпиши вот эту бумагу.
Ч Э-э, нет. Не подпишу.
Ч Почему? Ты же сказал, что не возражаешь?
Ч Не возражаю. Но подписывать ничего не буду.
Ч Как же так? Я ведь не могу принести в ОВИР твое согласие в целлофановом
мешочке?
Ч И не надо. Ты им скажи, что я не против.
Ч Но ты же сам знаешь, что у нас слова только по радио действительны, а в жи
зни на все нужна бумажка. Им нужен документ.
Ч Документ в руки я тебе дать не могу.
Ч Но почему?
Ч Потому что своей долгой и довольно сложной жизнью я научен Ничего-Ник
огда-Никому не писать. Я верю в волшебную силу искреннего слова. Слово Ч
оно от сердца…
Ч Ты надо мной издеваешься?
Ч Нет. Я хочу тебе добра.
Ч Но ты мне этим поломаешь жизнь.
Ч Никогда! Твой милый, добрый, интеллигентный жених из Кёльна тебя любит?

Ч Думаю, что да.
Ч Пусть тогда переселяется в Москву. Я ему прописку устрою.
Ч Он хочет жить в городе, где не нужна прописка. Где поселился, там и живи.

Ч Значит, он тебя не любит, и все равно счастья у вас не будет. Использует т
ебя и бросит. Или еще хуже Ч продаст в публичный дом. Там у бывших советск
их Ч прав никаких!
Ч У меня такое впечатление, что я говорю не с тобой, а с твоей женой Марино
й. Это сентенции в ее духе.
Ч Ничего не поделаешь, муж и жена Ч одна сатана. Так что лучше его сразу б
росай, найдешь себе здесь мужа получше. А то долгие проводы Ч лишние слез
ы.
Ч Я смотрю на тебя и пытаюсь понять…
Ч Что, доченька, ты хочешь понять? Спроси, скажи Ч я помогу разобраться.

Ч Ты от своей жизни действительно сошел с ума или ты такой фантастическ
и плохой человек?
Ч Насчет сумасшествия ничего сказать не могу, мне же самому незаметно. А
насчет моей «плохости» Ч встречный вопрос. Чем это я такой плохой?
Ч В общем-то Ч всем…
Ч А главным образом тем, что не хочу написать свой родительский параф на
документе, ставящем меня в положение соучастника изменницы Родины. А?
Ч Ты что Ч действительно так думаешь или придуриваешься?
Ч Что думаю я Ч сейчас, по существу, не важно. Важно, что так думают все, дл
я кого патриотизм не извращение. А понятие Родины Ч не предрассудок, а св
ятыня. Ты ведь, выстраивая розово-голубые планы жизни в своем капиталист
ическом раю, наверняка не подумала о том, как эта история скажется на мне.
А я еще не умер. Мне пока только пятьдесят пять лет, я, как говорится, в расцв
ете творческих сил. Ты подумала о том, как сообразуется твоя кошмарная же
нитьба с моими жизненными планами? Как шикарно могут ее подать все мои не
други, завистники и конкуренты? Сотрудничество с вражеским лагерем!
Ч Я надеялась, что такой горячий папашка ради сытного своего места надз
ирателя не станет мешать своей дочери в побеге из тюрьмы.
Ч Ошибочка вышла! Для кого Ч тюрьма, а для кого Ч Отчизна. Для кого Ч вер
тухай, а для кого, Ч верный солдат Родины. Я догадываюсь, что сейчас тебя п
еревоспитывать уже поздно, но и ты должна мне оставить право на собствен
ные убеждения.
Ч Хорошо, давай оставим твои убеждения в покое.
Я видел, что она устала. Не-ет, девочка, тебе еще со мной тягаться рановато.
Все расписано давно: вы меня должны ненавидеть, а я вас, сучар еврейских, д
олжен мучить. Конечно, лучше бы нам было не встречаться в этой жизни, но та
к уж вышло. Я и сейчас помню вкус яблочных косточек…
Ч Хорошо, Ч сказала она с отвращением. Ч Ты можешь на этом бланке напис
ать, что категорически возражаешь против моего брака и отъезда из страны
.
Ч И что будет?
Ч Твоим недругам и начальникам не к чему будет придраться, а у меня возни
кает возможность обжаловать твой отказ. Или обратиться в суд.
Ч Прекрасно, но не годится.
Ч Почему?
Ч Это будет не правдой. Я не возражаю против твоего брака, я его, гуся этак
ого, и не знаю. Значит, мне надо будет врать. А я врать не могу как коммунист.
Для меня вранье Ч нож острый. Ты уж не обижайся. Майка, я тебе прямо скажу, о
т всей души: даже ради тебя я не могу пойти на это!
Ч Перестань юродствовать! Объясни, по крайней мере, почему ты отказатьс
я не хочешь, официально?
Ч Во-первых, потому, что не отказываю. Я ведь тебе сказал: не возражаю. А во-
вторых, отказ Ч значит, рассмотрение жалоб, значит, суд, вопросы, расспрос
ы, объяснения. Одним словом, нездоровая шумиха, недостойная огласка, и тэд
э, и тэпэ.
Ч А тебе не приходит в голову, что я могу создать эту нездоровую шумиху и
без твоего согласия?
Ч Это как тебя понять Ч корреспонденты, что ли? Мировое общественное мн
ение? Демократический процесс и правозащитная деятельность? Это, что ли?

Ч Ну, хотя бы… Ч А у самой лицо белое, с просинью, как подкисающее молоко,
и глазки от злости стянуло по-японски Ч ненавистью брызжут. Я даже засме
ялся добродушно:
Ч Эх, дурашка ты моя маленькая, совсем ума еще нет! Неужели ты не усекла до
сих пор, что всякий, кто обращается за помощью или сочувствием на ту сторо
ну, сразу становится нам всем врагом и больше никакие законы его не охран
яют?
Ч А какие же законы меня сейчас охраняют?
Ч Все! И юридические, и моральные! А если так Ч то нет! Народ, партия, даже к
адровики станут на мою сторону. Видит Бог, и все остальные тоже увидят, как
я хочу тебя удержать от пагубного шага. Люди ведь не без ума, не без сочувс
твия Ч поймут в этом случае, что не все в родительской воле!
В немой ярости смотрела она на меня. Она уже осознала, что эта ситуация не
имеет развития. Этот разговор-муку можно вести до бесконечности. До беск
онечности.
Ад инфинитум. Бесконечный ад. Ад ужасных бессильных страстей. Ад, в которо
м шурует свой уголек Истопник. Она прикрыла рукой лицо и вполголоса сказ
ала:
Ч Не понимаю, не представляю, как могло случиться, что ты мой отец…
Ч О, моя дорогая, какое счастье, что ты не знаешь, как это могло случиться.
И ни в одном страшном сне ты себе этого представить не можешь.
Ч Я знаю многих мерзавцев, советских дураков, нормальных коммуноидов. Н
о таких, как ты, не встречала. В тебе нет ничего человеческого. Нет души, сов
ести, сердца…
Я понимающе, сочувственно кивал головой: да, да, да, все правильно, как гово
рили древние фармацевты Ч кор инскрутабиле. Непроницаемое сердце.
Ч Ты чудовище…
Дурочка, никакое я не чудовище. Я наш, московского розлива, Скорцени. Дух н
ашей эпохи, джинн, закупоренный в двухкомнатной квартире на Аэропорте. К
уда летим?… Я все еще согласно кивал, покатывая ложечку по блюдцу. Она угне
тенно-растерянно молчала, потом вяло спросила:
Ч Ты не возражаешь встретиться с моим женихом?
Ч Зачем, доченька?
Ч Он просил об этом. В случае если ты не захочешь подписывать бумаг.
Ишь шустрик какой! Предусмотрел. Черт с ним, где сядет, там и слезет. Мы этих
заграничных фраеров всю дорогу через хрен кидаем.
Ч Пожалуйста.
Ч Мы придем вечером. С папашкой дорогим знакомиться…
Проводил на лестничную клетку, помахал ручкой. Провалилась в шахту кабин
а лифта, я обернулся и увидел на двери листочек. Снял трясущейся рукой. Кос
ые школьные фиолетовые буквы: «ПРЕДЛАГАЕТСЯ ПОГАСИТЬ ЗАДОЛЖЕННОСТЬ В Э
КСПЛУАТАЦИОННУЮ КОНТОРУ В МЕСЯЧНЫЙ СРОК. 4 МАРТА 1979 г.» Смял, сунул листок в
карман, вбежал в квартиру и набрал номер отца Александра.

ГЛАВА 5
ОПРИЧНИНА. ОСОБЫЙ ОТДЕЛ

Пискнуло слабо в телефонной трубке, и дебелый тестяной голос матушки Гал
ины попер из нее, как перекисшая квашня. Она мне радуется. Она меня любит…
Она обо мне… Их сытую скучную жизнь я делаю нарядной. Попы у нас живут тоже
довольно странно Они похожи на бояр из оперы "Хованнщина, только им после
спектакля не велят разгримировываться и переодеваться. -Пашенька, ненаг
лядный ты наш! голосила попадья. Совсем забросил стариков, позабыл, не при
ходишь, и отца Александра вконец покинул… Ага, значит, не сказал вчера дру
жок мой, святой отец, как мы погудели в Доме кино. Не доложился в дому, голуб
ь мой пречисчый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10