Именно такая судьба выпала Александру Стамболийскому, лидеру аграрной партии, занимавшему посты премьер-министра и министра иностранных дел. Из-за внутренних разногласий аграрная партия не смогла дать отпор организованной реакции и исчезла с политической арены, так сказать, не произведя ни единого выстрела по своим противникам.
Все началось, когда в начале января Стамболийский вернулся в Софию из Лозанны, где проходила международная конференция. 23 января 1923 года правительство Югославии (тогда ещё Сербии) обратилось к болгарскому правительству с нотой протеста, в которой указывало на неоднократные нарушения югославской границы вооружёнными отрядами так называемых комитаджи. Не прошло и двух недель, как в Софии на торжестве, посвящённом открытию Национального театра, в ложе членов правительства взорвалась бомба. Несколько человек были тяжело ранены.
Правительство Александра Стамболийского с самого начала намеревалось установить и поддерживать с Югославией дружественные связи. Югославская сторона с пониманием отнеслась к этому. Однако такое положение дел не устраивало македонских националистов, добивавшихся автономии. Во главе их стоял так называемый Македонский революционный комитет, хорошо известный как в Болгарии, так и в Югославии. Националисты понимали: улучшение отношений может привести к тому, что правительства обеих стран предпримут совместные действия против них. Они старались любыми средствами разрушить эти связи и уничтожить своего главного врага — Стамболийского. Нарушения границы и взрыв бомбы в театре были сигналом к началу вооружённой борьбы.
8 марта правительство объявило о роспуске Народного собрания и о своём намерении провести общенациональные выборы в апреле. Это был смелый шаг, направленный на то, чтобы ослабить влияние всех реакционных партий. Крестьяне единодушно поддерживали правительство аграриев, и выборы должны были ещё больше укрепить влияние аграрной партии в Народном собрании. Именно в этот момент в партийную кассу Македонского революционного комитета поступила значительная сумма.
И тотчас же в Гасково, во Фракии, была предпринята попытка убить Стамболийского и находившегося вместе с ним министра железных дорог Атанасова. Полиции удалось схватить террористов в самый последний момент. В этой обстановке было решено отложить проведение выборов.
4 июня софийская полиция раскрыла заговор. Террористы намеревались убить не только Стамболийского, но и военного министра Муравьёва и министра внутренних дел Стоянова. В перестрелке убили офицера, которому, как стало потом известно, было поручено убить Стамболийского. Группу заговорщиков составляли молодые офицеры, члены Македонского комитета, однако полиции не удалось их арестовать.
Положение становилось угрожающим. Руководство аграрной партии могло проконтролировать события, раздав оружие поддерживавшим его крестьянам. Оно же вместо этого перераспределяло посты, полагая, что Македонский комитет, эта маленькая банда террористов, не в состоянии свергнуть правительство, поддерживаемое миллионами крестьян. Руководству аграрной партии почему-то не приходило в голову, что террористическая деятельность националистов всего лишь дымовая завеса, цель которой скрыть подготовку реакционного переворота. Эта близорукость дорого обошлась аграриям.
Несколько дней все было тихо. Однако в ночь на 9 июня все члены правительства Стамболийского, кроме него самого, были арестованы, и в стране ввели военное положение. Произошёл переворот, которым руководили реакционеры Цанков и Русев, никак не связанные с македонскими националистами.
Стамболийский пытался силами крестьян организовать вооружённое сопротивление, но было уже поздно. Спустя две недели после переворота он был арестован вместе с группой своих сторонников и затем погиб при весьма загадочных обстоятельствах.
— Вам известно, кто внёс деньги в фонд Македонского комитета? — спросил Латимер, выслушав рассказ Марукакиса.
— Разные ходили слухи, — усмехнулся он, — и было много всяких предположений. Но мне кажется, что деньги были перечислены тем самым банком, на счёту которого находились партийные фонды. Это так называемый Евразийский кредитный трест.
— Как вы думаете, не мог банк перечислить эти деньги, взяв их со счета какой-либо другой партии?
— Нет, я так не думаю. Перечисленная сумма была взята из фондов самого банка. Мне удалось установить: при экономической политике правительства Стамболийского банк сильно пострадал в результате повышения курса лева. В течение первых двух месяцев 1923 года курс лева по отношению к фунту стерлингов вырос вдвое: с восьмисот до четырехсот левов за фунт. Поэтому банки терпели значительные убытки на краткосрочных ссудах. Евразийский кредитный трест, конечно, не мог с этим мириться.
— Что представляет собой этот банк?
— Зарегистрирован в Монако и поэтому не платит налоги в тех странах, где имеются его филиалы, и не сообщает данные о текущих счетах. В Европе довольно много таких банков. Между прочим, правление находится в Париже, а большинство своих финансовых операций банк проводит на Балканах. Интересно, что банк финансирует подпольный бизнес: производство и транспортировку героина из Болгарии.
— Мог банк финансировать заговор Цанкова?
— Вполне возможно. Во всяком случае, банк способствовал созданию обстановки, в которой стал возможен заговор. Ни для кого не секрет, что покушение на Стамболийского и Атанасова в Гаскове совершили иностранные гангстеры, которым хорошо заплатили. Поговаривали, что только благодаря тому, что нити тянулись за границу, не удалось до конца раскрыть это преступление.
— А что вам известно о пребывании Димитриоса в Болгарии? — спросил Марукакис.
— Очень мало. Как я уже говорил, он, по-видимому, играл роль связного в покушении на Стамболийского. Софийская полиция знала о его существовании, потому что по запросу турецкой службы безопасности полицейские допрашивали знакомую Димитриоса.
— Если она жива и никуда не уехала, с ней надо будет обязательно встретиться.
— Да, хорошо бы. Дело в том, что ни в Смирне, ни в Афинах мне не удалось побеседовать с теми, кто мог видеть Димитриоса живым. Но, к сожалению, я не знаю, как зовут эту женщину.
— Полиция наверняка знает. Если хотите, я наведу справки. Вы же не читаете по-болгарски, и к тому же архив полиции для вас недоступен. Я совсем другое дело. Я ведь аккредитованный журналист и имею вполне определённые привилегии. — Он усмехнулся. — Кроме того, пусть это глупо выглядит, но ваше расследование заинтриговало меня.
Они остались в ресторане одни. Официант подрёмывал на стуле, положив ноги на стол.
— Ну, пора уходить, — сказал Марукакис, вздохнув. — Надо разбудить его и заплатить за ужин.

Латимер приятно проводил время: побывал в картинной галерее, осмотрел памятник Александру II, пил кофе, гулял и даже взобрался на Витошу, у подножия которой расположена София. Все это время он старался думать не о Димитриосе, а о своей новой книге, но заметил, что это ему почти не удаётся. Письмо Марукакиса полностью вытеснило из его головы все мысли о романе. Вот что он писал:
Дорогой Латимер!
Как я и обещал, прилагаю к письму конспект сведений о Димитриосе Макропулосе, которые мне удалось получить в полиции. Как вы можете убедиться, они далеки от полноты. Не знаю, смогу ли я разыскать ту женщину, — это будет зависеть от моих друзей — полицейских. Думаю, увидимся завтра вечером.
С глубоким уважением
Н.Марукакис
Архив полиции. София. 1922-1924 годы
Димитриос Макропулос.
Национальность: грек. Место рождения: Салоники. Год рождения: 1889. Род занятий: упаковщик инжира. Прибытие: Варна, 22 декабря 1922 года, на итальянском пароходе «Изолла Белла». Паспорт или личная карточка: удостоверение личности, выданное комиссией помощи беженцам, № Т 53462.
Во время проверки документов в кафе Спетци по улице Перотской 6 июня 1923 года находился в компании с некой Ираной Превезой, гречанкой. Полиции известно о связях Д.М. с иностранными преступниками. Согласно приказу от 7 июня 1923 года подлежал депортации. Освобождён из-под стражи в связи с просьбой и поручительством А.Вазова 7 июня 1923 года.
В сентябре 1924 года турецкое правительство обратилось с просьбой сообщить ему все, что известно болгарской полиции об упаковщике инжира Димитриосе, разыскиваемом по обвинению в убийстве. Только через месяц удалось установить, что речь идёт о Д.М., данные о котором приведены выше. Ирана Превеза сообщила на допросе, что получила от Д.М. открытку из Адрианополя (Эдирне). Вот его описание, полученное с её слов:
«Рост: 182 см. Глаза: карие. Лицо: смуглое. Волосы: чёрные, прямые. Приметы: отсутствуют».
Далее рукой Марукакиса было приписано:
«NB. Обычные для полиции данные. Есть сведения, что существует второе, секретное досье, доступ к которому невозможен».
Латимер вздохнул. Вероятно, в этом секретном досье о событиях 1923 года и об участии в них Димитриоса говорилось более подробно. По-видимому, о Димитриосе власти знали гораздо больше, чем было сообщено турецкой полиции.
Впрочем, теперь появились новые, очень интересные детали. Взять хоть личную карточку — ведь она была выдана Димитриосу Таладису. Теперь она принадлежала Димитриосу Макропулосу. Очевидно, это превращение произошло на борту парохода «Изолла Белла». Интересно, сам Димитриос занялся трудным ремеслом подделывания документов или воспользовался услугами специалистов?
Или взять хотя бы эту женщину, Ирану Превеза! Её надо обязательно найти, потому что она является своеобразным ключом к дальнейшему расследованию. Придётся просить Марукакиса, чтобы он занялся этим. Вероятно, Димитриосу она была нужна как переводчица, потому что он не знал болгарского.
«Известно о связях с иностранными преступниками» — звучит весьма туманно. О каких преступниках идёт речь? Какой они национальности? И что имеется в виду под связями? А разве не интересна такая деталь: предполагалось депортировать Димитриоса буквально за два дня до заговора Цанкова? Что, если полиция считала Димитриоса одним из возможных участников покушения в эти критические дни? А кто этот А.Вазов, столь любезно пришедший Димитриосу на помощь? Как тут не огорчиться, если ответы на эти вопросы, вероятно, имеются в секретном досье?
Что касается описания внешности, то оно, как все полицейские описания, с успехом подходило к любому из ста тысяч. Латимеру же нужен был портрет, написанный рукой художника. Что ж, он, Латимер, попытается из этих жалких полицейских заметок создать свой портрет Димитриоса. Кстати, негр, чувствовавший на своей шее петлю, создал образ вполне реального человека. Этого не скажешь, читая описание женщины. Вероятно, она давала показания какому-нибудь полицейскому, который орал на неё: «Попробуй только соврать! Говори, какой он из себя? Рост? Цвет глаз? Какие у него волосы? Ты ведь была близка с ним. Это нам известно. Выкладывай все, что о нем знаешь…»
Латимер вдруг вспомнил сказанную полковником фразу о людях «в правительствах соседних стран», которым не нравился Кемаль Ататюрк. А что если А.Вазов и кто-то ещё из Евразийского кредитного банка? Ведь если они хотели убить Стамболийского, то могли попытаться убить и гази на том же основании. Быть может, Димитриос…
Но тут Латимер вынужден был прервать свои размышления. В них нет никакого смысла до тех пор, пока они не будут подтверждены секретными документами.
Вечером ему позвонил Марукакис.
— Вам удалось что-нибудь выяснить в полиции? — спросил Латимер.
— Да. Я расскажу все завтра вечером. До свидания.
Чем ближе стрелка часов подходила к шести вечера, тем беспокойней было на душе Латимера. Он вёл себя как юноша, ожидающий результатов вступительных экзаменов: они давно сданы, но итоги будут объявлены только сегодня, и это и пугает, и раздражает, и в то же время создаёт какие-то иллюзии. Увидев Марукакиса, он попытался изобразить улыбку.
— Спасибо вам за все ваши хлопоты.
Марукакис только махнул рукой.
— Не стоит благодарности, мой друг. Я ведь говорил вам, что вы меня заинтриговали. Может, пойдём опять на старое место? Там нам никто не помешает.
В продолжение всего ужина Марукакис рассуждал о позиции скандинавских стран в случае большой войны в Европе. Когда подали чай, Латимер посмотрел на него такими глазами, какими, наверное, смотрел на свою жертву убийца в одном из его романов.
— Ну а что касается вашего Димитриоса, — наконец-то обрадовал Марукакис Латимера, — то теперь я знаю, где найти Ирану Превеза. Кстати, это оказалось совсем нетрудно. Полиции она хорошо известна.
У Латимера учащённо забилось сердце.
— Где? — выдохнул он.
— Всего в пяти минутах ходьбы отсюда. Ей принадлежит заведение под названием «La Vierge St. Marie», обычный Nachtlokal.
— Nachtlokal? — переспросил Латимер, не понимая.
— Если хотите, — усмехнулся Марукакис, — можно назвать это ночным клубом.
— Понятно.
— Я навёл справки и о Вазове. Он был адвокатом.
— Был?
— Он умер три года назад. Оставил после себя кучу денег. Все досталось его племяннику из Бухареста. Здесь у него родственников не оказалось. Каким образом он вписывается в эту картину?
Немного смущаясь, Латимер высказал свои предположения.
— Возможно, вы и правы, — сказал Марукакис, нахмурившись. — Сказать что-либо трудно, потому что, как вы верно заметили, доказательства отсутствуют. Известно только, что Кемаль Ататюрк был против банкиров, особенно иностранных, и совершенно не доверял им. Он ни разу не обратился к ним за помощью, а для них это как пощёчина. И напрасно вы смущались, мой друг. Ваше предположение может оказаться верным. Международный большой бизнес помогал многим переворотам, если этого требовали его интересы. Покушение? А почему бы нет, если это выгодно бизнесу. Конечно, не в Париже, Лондоне или Нью-Йорке. О нет! И, разумеется, убийца не присутствует на заседании совета директоров. Делается это примерно так. Кто-то из присутствующих говорит: «Хорошо было бы, если бы этот негодяй, который мешает мирному развитию и процветанию экономики, вдруг исчез». Только и всего — ни к чему не обязывающее пожелание. Однако специальный человек, который занимается исполнением такого рода пожеланий, наметит цель, не говоря уж о средствах, разработает планы и инструкции. Бизнесу необходима удача, и если фортуна оказалась забывчивой, надо подтолкнуть её, чтобы она помнила о своих обязанностях.
— Так вот какова роль Димитриоса!
— О, нет! Я так не считаю. Это тот, кто подталкивает Фортуну, большой человек, знакомый со всеми видными людьми, очень вежливый человек, у него дети, дом, красавица жена, солидный капитал в самых надёжных банках. Правда, ему приходится иногда отлучаться в командировки, о которых друзья предпочитают не расспрашивать. На дипломатических приёмах он появляется во фраке с иностранными орденами. Но этот человек знаком также и с такими людьми, как Димитриос, с теми, кто готов пойти на уголовное преступление, со всякими отбросами общества. Этот респектабельный человек утверждает, что он вне политики, и это так, потому что его политика — это интересы чистогана. Он убеждён, что выживает всегда сильнейший, а слабый должен умереть, так и не став сильным, что закон джунглей управляет отношениями людей в обществе. Вот его евангельские заповеди. Таких людей пруд пруди, они есть в каждом городе, потому что без них большой бизнес не может существовать. И хотя большой бизнес пользуется чернилами для своих операций, вся его история написана кровью, кровью людей!
Последние слова он произнёс, ударив кулаком по столу. Латимер, как и почти все англичане, очень не любил риторику и резкие жесты и от смущения не знал, куда деться.
— Вы говорили удивительно красноречиво, — заметил он. — Вам не кажется, что вы немного преувеличиваете?
Марукакис сначала вытаращил на него глаза, потом улыбнулся.
— Конечно, преувеличиваю. Но приятно иногда поговорить в таком обличительном тоне, если всю жизнь говоришь обиняками. Кстати, я не так уж сильно преувеличиваю. Можете мне поверить, такие люди и здесь имеются. Один из них был членом совета директоров Евразийского кредитного треста. Звали его Антон Вазов.
— Вазов!
Грек довольно рассмеялся.
— Хотел сделать вам сюрприз, но так и быть — пользуйтесь моей добротой. Я просмотрел старые отчёты и узнал, что Евразийский кредитный трест был зарегистрирован в Монако лишь в 1926 году. А до этого момента он выпускал отчёты о своей финансовой деятельности. Моя задача состояла в том, чтобы найти их.
— Но ведь это страшно важно. Неужели вы не понимаете…
Марукакис перебил его, подозвал официанта и рассчитался за ужин.
«La Vierge St. Marie» находился на улице, идущей от церкви Света неделя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18